Марголин Филипп. Связующие узы

   – Когда?
   – Сейчас. Тревис записывал на пленку свои сексуальные похождения, и пленка была включена в тот момент, когда Дюпре его убил. Пленка находится в домике Тревиса. Мы должны поехать туда прямо сейчас, так как сегодня вечером она уезжает из города.
   – Подожди-ка. А что это за женщина?
   – Она не назвала своего имени. Из того, что женщина сказала, я поняла, что она одна из девушек Дюпре, кто-то из тех, кого он частенько избивал.
   – Здесь что-то не так. Мы хорошо обыскали домик и никаких пленок там не нашли.
   – Возможно, она привезет ее с собой.
   Тим на мгновение задумался.
   – Я позвоню Шону Маккарти. Хочу взять его с нами.
   – Она сказала, что не должно быть никаких полицейских. Она убежит, если увидит кого-нибудь, кроме нас.
   Тим заколебался.
   – Нам нужно туда пойти, – настаивала Лопес. – В деле об убийстве сенатора у нас недостаточно улик против Дюпре. Если на пленке действительно записано все то, что говорит эта женщина, мы сможем прижать его к стенке.
   – Хорошо. Поехали. Мой автомобиль на стоянке.
   – Нет. Она спросила меня, на какой машине мы приедем, и я дала ей описание своей. Если она увидит другую тачку, то может испугаться и сбежать.
   – Надеюсь только, что мы не охотимся за какой-нибудь очередной химерой.
   – Она явно чем-то напугана, Тим. Не думаю, чтобы она разыгрывала передо мной спектакль.

* * *

   – Какая отвратительная погода сегодня ночью, – заметил Керриган по дороге в домик Тревиса. Дождь лил с такой силой, что дворники на ветровом стекле не справлялись с потоками воды.
   – С тобой все в порядке, Тим? – спросила Мария. – Ты выглядишь так, словно тебя пропустили через машину для отжимания белья.
   – Ничего страшного. Просто я вконец вымотан.
   – Выпей кофе, – предложила Лопес. – Это тебя взбодрит.
   – Неплохая идея.
   Тим открутил крышку термоса Марии и налил горячего кофе.
   – Хочешь еще?
   – Спасибо, достаточно.
   Керриган допил свой кофе в тот момент, когда Мария свернула с шоссе на незаасфальтированную дорогу, что вела к домику Тревиса. Сквозь ветви деревьев не было видно огней, и Тим уже начал подумывать, не попались ли они на удочку какого-то шутника.
   – У меня такое впечатление, что здесь никого нет, – сказал он, оглядываясь по сторонам в поисках машины.
   Мария остановила автомобиль перед самым домом. Керриган открыл дверцу и хотел выйти, но от движения у него закружилась голова, и ему пришлось снова сесть.
   – Что случилось? – спросила Лопес.
   Он покачал головой:
   – Нет, ничего. Все в порядке. Пойдем.
   Керриган не без усилия встал и последовал за Марией.
   Она несла термос и дипломат, казалось, не обращая никакого внимания на дождь. Тиму было трудно угнаться за помощницей. У него постоянно кружилась голова, и ему было все труднее сосредоточиться.
   – Ну вот, давай я тебе помогу, – сказала Лопес, беря Тима под локоть и поддерживая его, когда он входил в дом.
   – Мне что-то нехорошо, – заявил Тим.
   Мария зажгла свет в гостиной и провела его к дивану.
   – Должно быть, съел что-то не то, – заметила она. Ее слова звучали как будто издалека. Тим взглянул вверх. Мария держала в руке пластиковую чашку, которая одновременно являлась крышкой для термоса. – Выпей еще немного кофе. Может быть, это приведет тебя в норму.
   Керриган проглотил полчашки, пролив немного на плащ. Что-то случилось и с его ртом – он тоже отказывался ему повиноваться.
   – Давай снимем плащ, – предложила Мария, потянув его за один рукав.
   Тим оглянулся по сторонам.
   – Здесь никого нет, – произнес он, с трудом выговаривая каждое слово.
   – Может, нас действительно обманули, – ответила Мария. Она открыла дипломат и извлекла из него лист бумаги. Тиму он показался очень знакомым. Он до такой степени сосредоточился на рассматривании бумаги, что не заметил пистолета в пластиковом пакете, который тоже достала Мария. Керриган обратил на него внимание, только когда тот с грохотом стукнулся о кофейный столик рядом с диваном.
   – Что это? – спросил Тим и попытался сесть, однако у него не хватило сил. Бумага показалась ему очень похожей на то признание, которое он подписал во время встречи со Стэном Грегаросом. Впрочем, у Керригана перед глазами все расплывалось, и он никак не мог ее прочесть.
   – Мне очень жаль, Тим, что у тебя ничего не получилось, – сказала Мария. – Никто же не мог предположить, каким слабаком ты окажешься.
   До него не сразу дошел смысл слов. А к тому времени, когда он понял, к чему Мария клонит, она уже надела перчатки и извлекла пистолет.
   – Что... что ты...
   – Я готовлюсь помочь тебе покончить с собой. Через несколько секунд действие лекарства достигнет высшей точки.
   Керриган покачал головой:
   – Я не понимаю.
   – Естественно, не понимаешь. Ты, наверное, все еще думаешь, что я толстая унылая дурнушка, по глупости и от женского одиночества безраздельно увлеченная работой помощника окружного прокурора. – Она расхохоталась. – Признаюсь, первая часть моего амплуа была несколько неприятна и оскорбительна, а вот что касается увлеченности – она была вполне искренней. Мне нравится моя работа.
   Керриган уставился на Марию.
   – Позвольте представиться, Тим. Я дочь Педро Арагона.
   Тим несколько раз с силой качнул головой, словно пытаясь вытряхнуть из нее туман, заполнявший ее. Керриган терял сознание с невероятной быстротой, хотя еще и пытался бороться.
   – Тим, даже не мечтай сопротивляться действию лекарства. Я положила в кофе очень большую дозу.
   Керриган попытался встать и тут же рухнул на бок. Мария пожала плечами:
   – Как тебе удобнее.
   Тим уже почти отключился. Когда он перестанет что-либо осознавать, Мария вложит пистолет ему в руку, направит дуло в висок и нажмет на курок. Глаза Керригана закрылись. Лопес взяла пистолет и обошла вокруг стола. Затем она нащупала пульс Керригана и тяжело вздохнула. Ей на самом деле очень нравился Тим. Он был таким обалденным парнем. Если бы все шло по плану, она могла бы рассчитывать на то, чтобы со временем затащить его к себе в постель. Если бы ей удалось сбросить вес, она стала бы по-настоящему сексуальной девчонкой, а ведь всем известно, что у Тима в семье проблемы.
   Ну что ж, не получилось... Мария приставила дуло пистолета к виску Керригана.
   – Сладких снов, мальчик, – сказала она.

51

   Харви Грант встретил Марию Лопес в парке напротив здания суда во время обеденного перерыва и передал ей письменное признание Тима Керригана и пистолет, из которого тот убил Элли Беннет. Когда Керриган вместе с Лопес отправились в загородный домик Тревиса, Грант обедал. Судья лег спать в десять часов вечера и спал спокойным сном, ожидая, проснувшись утром, получить известие об убийстве Тима Керригана. Но с утренней газетой пришли дурные новости.
   Как правило, перед тем как отправиться на работу, Грант съедал обильный и вкусный завтрак, да только статья на первой странице "Орегонца" надолго лишила его аппетита и пробудила в нем то, о чем он, казалось, давно забыл, – страх.
   "ПОМОЩНИК ОКРУЖНОГО ПРОКУРОРА АРЕСТОВАНА ПО ОБВИНЕНИЮ В ПОПЫТКЕ УБИЙСТВА
   Мария Лопес, помощник окружного прокурора округа Малтнома, арестована прошлой ночью ФБР по обвинению в попытке убийства Тима Керригана, обладателя приза Хайсмана и ее непосредственного начальника по работе в окружной прокуратуре. Упомянутое преступление произошло в домике, где Джон Дюпре, владелец "Экзотического эскорта", предположительно совершил убийство сенатора Гарольда Тревиса. Керриган является прокурором, а Лопес – его помощником в деле по обвинению Дюпре в убийствах Тревиса и известного орегонского адвоката Уэнделла Хейеса.
   В заявлении для прессы агент ФБР Дж. Д. Хантер отметил, что он и несколько других агентов на протяжении определенного времени занимаются расследованием, деталей которого он не может раскрыть. В ходе этого расследования они установили наблюдение за Лопес и Керриганом. Агенты оказались в доме Тревиса в тот момент, когда помощник окружного прокурора Лопес выстрелила в Керригана из пистолета. Они арестовали Лопес, которая в настоящее время находится в камере предварительного заключения. Агенты отказались давать какие-либо комментарии относительно состояния Керригана, а также сообщать о его местонахождении".

* * *

   В статье также рассказывалось о футбольной карьере Керригана и его достижениях на посту прокурора.
   Грант всегда гордился умением держать эмоции под контролем. И теперь он сделал усилие и отмел сомнения и страхи, вспомнив и трезво оценив все плюсы и минусы своего положения. Мария Лопес находится в тюрьме, и ей предстоит тяжелое время. В том случае, если Керриган жив, ей грозит обвинение в попытке убийства. Если же он умер, то ее обвинят в убийстве напрямую. Впрочем, Мария ни при каких обстоятельствах не станет сотрудничать ни с полицией, ни с ФБР. Она настоящая дочь своего отца, Педро Арагона, и готова жизнь отдать за него и за "организацию". И все же что, если она расколется? Ладно, по крайней мере это произойдет не сразу. Кроме того, ее свидетельств будет явно недостаточно для того, чтобы возбудить дело против него, рассуждал Грант. Однако тут же он понял, что агенты будут располагать не только признаниями Марии Лопес. ФБР завладело пистолетом, из которого Керриган застрелил Элли Беннет, и его "предсмертной" запиской. Основываясь на упомянутых свидетельствах, они заведут совершенно беспроигрышное дело против Керригана. Располагая великолепным орудием давления на него, они заставят Тима пойти на сотрудничество. Керриган сразу же все расскажет, как только узнает, что судья отдал Марии приказ прикончить его.
   – Нет, Тим должен понимать, что мы убьем Синди и Меган, если он заговорит, – произнес Грант вслух. – Однако он находится в руках ФБР со вчерашнего вечера. Возможно, Синди и Меган они уже успели взять под охрану.
   Судья схватил телефон и набрал домашний номер Керригана.
   – Да, – ответила Синди. Ее голос звучал неуверенно, она явно была чем-то напугана.
   – Это Харви.
   – Слава Богу. Я подумала, что опять какой-нибудь репортер. – Грант услышал в ее голосе искреннее облегчение. – Они не прекращают трезвонить с раннего утра. На подъезде к дому у нас засела целая операторская команда.
   – Я прочел о том, что произошло с Тимом, в утренней газете. Он в порядке?
   – Мне сказали только то, что он жив. Больше ни на один вопрос не ответили. Отец Тима сегодня встречается с Кэтрин Хикокс, – добавила она, назвав имя федерального представителя в штате Орегон.
   – Если кто-то вообще и сможет выяснить, что происходит, так это Билл.
   – Я очень беспокоюсь за Тима. В газетной заметке говорится, что та женщина попыталась убить его. Но ведь они же вместе работают. С какой стати ей нужно было убивать Тима?
   – Я знаю примерно столько же, сколько и вы, однако обязательно побеседую с Джеком Штаммом и попытаюсь что-нибудь выяснить. А пока позаботьтесь о Меган. Ей придется нелегко.
   – Пожалуйста, позвоните мне, как только что-нибудь узнаете. Мне ведь неизвестно даже, в каком он состоянии...
   – Не позволяйте слишком разыграться воображению, Синди. В газете говорится, что Лопес обвиняют в попытке убийства, значит, Тим и в самом деле скорее всего жив.
   – О Боже, мне остается только надеяться.
   – Вам нужно быть сильной. Всякий раз, когда вами будет овладевать паника, думайте о своей дочери.
   – Да, конечно, Харви. Большое вам спасибо. Вы так много для нас делаете.
   Грант повесил трубку. Синди и Меган дома. Это значит, что Керриган еще не разговорился. Хотя сколько он продержится?..

* * *

   Кэтрин Хикокс, член клуба "Уэстмонт", уже много лет знала Уильяма и Тима Керриган. Она находилась в своем офисе, когда к ней прибыли Уильям и его адвокат Питер Шваб. Она обменялась быстрым рукопожатием со Швабом, но руку Керригана не отпускала несколько дольше.
   – Какое неприятное известие, Билл. Вы держитесь?
   – Я-то держусь. И все же мне будет намного лучше, когда меня наконец-то поставят в известность о состоянии моего сына.
   Кэтрин выпустила руку Керригана-старшего и представила человека, сидевшего в ее кабинете:
   – Дж. Д. Хантер. Агент ФБР, занимающийся делом вашего сына.
   Хикокс уселась за стол, пока Хантер пожимал руку Керригану и Швабу.
   – Что с моим сыном?
   – Когда мы ворвались в дом Тревиса, Мария Лопес приставила пистолет к виску Тима. Оружие выстрелило в тот момент, когда, встревоженная шумом, она обернулась в нашу сторону. Благодаря этому пистолет немного сместился, и Тим получил всего лишь легкое ранение в голову. Ничего серьезного. Мы поместили его в специальное отделение госпиталя. Я подумал, что вашего сына пока лучше содержать в больнице, нежели в тюрьме.
   – С какой стати вы вообще где бы то ни было должны его содержать?
   – Тим является главным подозреваемым в деле об убийстве проститутки, которую застрелили несколько дней назад в Форест-парке.
   У Керригана отвисла нижняя челюсть. Несколько мгновений он изумленно смотрел на Хантера, затем взглянул на Кэтрин. Она молча кивнула.
   – Вы серьезно?
   – К сожалению, да, Билл, – ответила Хикокс.
   – Вы планируете перевести Тима в тюрьму, как только он сможет передвигаться? – спросил Шваб.
   – Нет, мы собираемся освободить его сегодня же.
   – Но если он подозреваемый, почему же вы его освобождаете?
   – Я не могу объяснять вам все мотивы наших действий. Впрочем, могу вас заверить, что мы передаем все материалы, которыми располагаем, соответствующим органам штата. Кэтрин считает, что данное преступление не является преступлением федерального уровня. У нас также имеется ряд свидетельств, которые в настоящее время проверяются в лаборатории. Если будут получены результаты, которые мы предполагаем, я уверен – Тиму Керригану предъявят обвинение.
   – Насколько мне известно, положение у Тима крайне серьезное, – заметила Хикокс.
   – Все, с кем я имел возможность побеседовать о вашем сыне, говорят о нем только хорошее, – сказал Хантер. – Вероятно, он находился под сильнейшим давлением. Мне очень хочется ему помочь, и вы со своей стороны можете многое сделать для того, чтобы он получил самый мягкий приговор.
   – Что я могу сделать?
   – Перед тем как продолжить, я должен попросить вас не разглашать ту информацию, которую я сообщу.
   – Не понимаю.
   – Я не могу продолжать объяснений, не получив вашего обещания.
   Керриган решил посовещаться со своим адвокатом. Когда они закончили обсуждение, он вновь повернулся к Хантеру:
   – Я даю вам обещание, что буду держать в секрете все, что вы мне сообщите. А теперь скажите, чем я могу помочь Тиму.
   – Если Тим согласится сотрудничать с нами и даст показания по одному делу, расследование которого мы в настоящее время осуществляем, это может повлечь смягчение как выдвигаемых против него обвинений, так и приговора. Однако на данный момент он отказывается идти на сотрудничество. Если хотите ему помочь, вам следует поехать в больницу и попытаться вразумить его. Поверьте мне, сейчас Тиму жизненно необходима ваша помощь.

52

   За столом перед толстой стальной дверью, преграждавшей вход в специальное отделение центрального госпиталя штата, сидел вооруженный полицейский. Уильям Керриган вписал свое имя в регистрационный журнал, после чего коп проверил его документы и нажал кнопку под столом. Несколько мгновений спустя стальная дверь открылась, и другой полисмен повел Керригана по коридору, устланному линолеумом и пропитавшемуся слабым запахом антисептиков. Где-то примерно посередине коридора располагалась дверь в палату Тима, перед которой сидел еще один полицейский. Перед тем как открыть дверь в палату, охранник во второй раз проверил документы Керригана.
   Тим повернулся лицом к двери, когда в палату вошел его отец. Керриган-младший был смертельно бледен. Толстая повязка покрывала почти всю правую сторону его головы, а из-под повязки виднелся громадный темный синяк.
   В глазах Тима застыло равнодушное выражение человека, утратившего всякий интерес к жизни.
   – Как ты? – спросил Уильям.
   – Со мной все кончено, отец. – На глаза Тима навернулись слезы. – Все кончено.
   Уильям пододвинул стул к кровати. Тим на мгновение отвернулся от отца и вытер глаза.
   – Все будет в порядке, сынок. Я беседовал с Хантером, агентом ФБР, который занимается этим делом. Сегодня тебя выпишут из больницы. Как только отсюда выйдешь, мы наймем лучших адвокатов и вытащим тебя, обязательно вытащим.
   – Нет, думаю, что ничего не выйдет. Ты даже не представляешь, что со мной случилось.
   – Хантер сказал, что ты убил какую-то женщину. Только ведь ты никого не убивал, не так ли, Тим?
   – Я на самом деле ее убил. – Керриган-младший казался окончательно сломленным. – Да простит меня Господь. Я... я застрелил ее, а потом поджег. – Тим отворачивался, стараясь не встретиться взглядом с отцом. – Я ужасный человек. Я погубил Синди и Меган.
   – Хантер сказал, что он поможет тебе, если ты согласишься с ним сотрудничать. Он не сказал, чего конкретно хочет от тебя, но заверил, что в том случае, если ты согласишься помочь им в каком-то расследовании, они смогут многое для тебя сделать.
   – Я не могу, отец. Если я...
   – В чем дело?
   – Я не могу тебе сказать. Ты окажешься в страшной опасности.
   – Меня это не волнует. Ты мой сын. Чего они от тебя хотят?
   – Ты не понимаешь. Если я заговорю, они убьют Синди и Меган. Возможно, они даже с тобой расправятся.
   – О ком ты говоришь?
   Тим покачал головой.
   – Люди, угрожавшие тебе, не могут быть сильнее федерального правительства. И я со своей стороны сделаю все, чтобы защитить Синди и Меган.
   – Ты ничего не можешь гарантировать. Ты даже не представляешь, с кем имеешь дело.
   – В таком случае тебе придется все мне рассказать.
   Тим отвернулся и уставился в окно. Его отец терпеливо ждал. И тут внезапно Тим принял решение.
   – Возможно, ты действительно сможешь мне помочь. Возможно, мы сможем что-то придумать.
   Керриган-младший задумался. Потом глубоко вздохнул.
   – Это Харви, отец. Харви Грант. Он мне угрожает.
   Челюсть Уильяма отвисла. Потом он расхохотался.
   – Харви – мой самый старый друг. Мы же с ним вместе учились еще в начальной школе. Он тебя очень любит. И он твой крестный отец.
   – Пожалуйста, пойми меня правильно. Я, попав в сложную ситуацию, пошел к Харви. Я не пошел к тебе. Я чувствовал, что он... что ты...
   – Тебе не стоит оправдываться, Тим. Я понимаю, почему ты не пришел ко мне. Я не отношусь к числу сердечных людей, способных посочувствовать чужому горю. Мне вообще тяжело демонстрировать свои чувства. Только поверь мне, я всегда тебя любил. Часто я бывал жесток с тобой, но лишь потому, что хотел, чтобы из тебя получился настоящий человек.
   – Мне всегда казалось, что ты разочарован во мне, что ты жалеешь, что я... твой сын.
   – О нет, Тим. Я всегда гордился тобой. А теперь расскажи, что же все-таки случилось.
   Тим рассказал отцу о вечере, проведенном с Элли Беннет, и о ее попытках шантажировать его, дабы добиться оправдания Джона Дюпре. Затем он сообщил ему о встрече с Харви Грантом и о том, что произошло в Форест-парке.
   – Не могу в это поверить, – сказал Уильям. – Я знал Харви всю жизнь. Я бы ни на мгновение не заподозрил его в...
   – Все, что я рассказал, – чистая правда. И теперь ты понимаешь, почему я не хочу сотрудничать с ФБР. Грант организует убийство Синди и Меган. Впрочем, кое-что можно использовать и против него. Я знаю, каким образом можно установить имена членов его группы.
   – Как?
   – Когда я подписывал свое "признание", Стэн Грегарос сказал, что все новые члены их сообщества делают то же самое. В "предсмертных записках" членов "Заведения" имеются их подписи. На оружии имеются их отпечатки пальцев. Если улики попадут в руки полиции, то копы получат список всех членов и надежные основания для открытия дел по обвинению в убийстве. Я хочу, чтобы ты позвонил Харви. Я пойду с тобой. Для верности нам нужно встретиться с ним в каком-нибудь публичном месте. Мне кажется, для этого идеально подойдет клуб "Уэстмонт".
   Уильям взглянул на забинтованную голову Тима:
   – Ты уверен, что справишься?
   – Нам нужно действовать немедленно. Я сказал Хантеру, что Мария безумно в меня влюблена, но что я отверг ее любовь. И тогда она из чувства мести убила Элли Беннет. Я сказал ему также, что она, видимо, вложила пистолет мне в руку, когда я был без сознания, а затем сама написала записку. Правда, в лаборатории, конечно же, проведут экспертизу. И уже скоро Хантер будет знать, что на ней – мой почерк. Тогда я снова окажусь в тюрьме. Именно поэтому мы должны встретиться с Харви сегодня вечером.
   – А чего ты хочешь от Харви?
   – Обещания, что он не причинит вреда моей семье. Я ничего не сообщу властям, если он оставит всех моих родственников в покое. Я буду, конечно, всячески отбиваться от обвинения в убийстве, хотя спокойно приму яд, если меня осудят. – Тим опустил голову. – В любом случае я это заслужил.
   Керриган-младший взглянул на отца. В его глазах читалась решимость.
   – Ты скажешь Харви, чтобы он пообещал не трогать Синди и Меган. Если он не согласится, я сделаю все, чтобы его уничтожить.

53

   Харви Грант находился в рабочем кабинете, когда до него по сотовому телефону из палаты Тима дозвонился Уильям Керриган.
   – Как Тим? – спросил судья.
   – Через полчаса его выпустят.
   – Превосходно. Я очень беспокоился.
   – Неужели, Харви?
   – Конечно. В газете говорилось только, что Мария Лопес попыталась убить Тима. И до твоего звонка у меня не было никакой информации о его состоянии.
   – Ну что ж, сейчас он вроде более или менее в порядке. А еще он хочет, чтобы мы сегодня вечером пообедали в "Уэстмонте" втроем.
   – Неужели ему не хочется поскорее вернуться к Синди и Меган?
   – Конечно. Да только для него важнее обеспечить их безопасность.
   – Не понимаю.
   – Думаю, что все-таки понимаешь. Мы сейчас с Тимом довольно долго беседовали. Он рассказал мне о визите, который недавно нанес тебе.
   – Ах вот как...
   – Я не хочу обсуждать этот вопрос по телефону. А ты?
   – Полагаю, что нет.
   – Тогда давай встретимся в восемь в "Уэстмонте". И, Харви, мне кажется, что тебе вначале следует выслушать наши предложения, не прибегая к поспешным и непродуманным действиям. Тим придумал способ разрушить твой карточный домик.
   – О чем ты?
   – Он все расскажет сегодня вечером. Тим уже изложил свои мысли на бумаге. Как только я выйду из госпиталя, его письменные свидетельства окажутся у Питера Шваба.
   – Я никогда и ни при каких обстоятельствах не совершу ничего, что могло бы повредить Тиму. Для меня он все равно что сын.
   – Я рад, Харви. Надеюсь, твое отношение к нему не изменится к сегодняшнему вечеру.

* * *

   – Какой вред может причинить нам Тим? – спросил Грегарос после того, как судья пересказал ему содержание своей беседы с Уильямом Керриганом.
   – Ты говорил Тиму, что другие члены "Заведения" также подписывают "предсмертные признания" при вступлении в организацию?
   – Да.
   – Если полицейским удастся заполучить эти признания и оружие, с помощью которого были совершены убийства и самоубийства, у них в руках окажется надежное основание для открытия дел обо всех тех убийствах. Затем с кем-нибудь они наверняка договорятся. И тогда против нас будут уже не только свидетельства Керригана и Марии.
   – Керригану же неизвестно, где "признания" спрятаны.
   – Полицейские могут добиться получения ордера на обыск в моем доме. А получив его, они там все облазают и обнюхают.
   – В таком случае следует избавиться от "признаний".
   – Ни в коем случае! Если мы уничтожим "признания", то потеряем власть над "нашими". Страх заставляет их подчиняться. Нам просто следует убрать "признания" из моего дома. Не беспокойся. Я все продумал. Только нужно действовать быстро. Поэтому мы проведем нашу операцию сегодня вечером, до того как Керриган успеет хоть что-нибудь рассказать.

* * *

   Несколько часов спустя Харви Грант положил все записки с "признаниями" и оружие в большую коробку, которую Виктор Рейс, его ассистент, перенес на кухню. Дверь из кухни вела в гараж, поэтому никто из наблюдавших за домом не смог бы увидеть, чем они занимались. Рейс положил коробку в багажник "кадиллака" Гранта. Завершив эту работу, он отвез судью на встречу с Керриганами.
   Величественные каменные колонны украшали въезд в "Уэстмонт". Рейс проехал под ними по широкой подъездной аллее и затормозил у входа в здание клуба. Швейцар открыл дверь и помог судье выйти, затем подошел к дверце водителя. Рейс уже вышел из машины. Он отдал швейцару ключи от "кадиллака". В кармане у Рейса оставалась вторая пара ключей, которыми он собирался воспользоваться позже.
   Когда Грант с Рейсом вошли в главный банкетный зал, к ним подошел Бертон Роммель.
   – Нам нужно поговорить о Тиме, – сказал Роммель. – До меня дошли слухи, что он попал в серьезную беду. Это может повлиять на наше решение выдвинуть его кандидатуру на место Гарольда.
   – Сегодня я как раз обедаю с Тимом и Биллом, Берт. Я все выясню.
   – Хорошо.
   – Позвони мне завтра, и я расскажу тебе, что произошло.
   – Обязательно. Подобные вопросы нужно решать немедленно, – многозначительно произнес Роммель.