Страница:
Некоторое время модули падали, увлекаемые лишь силой тяготения и стартовым ускорением, приданным им при отстреле от стыковочных устройств. Затем включились корректировочные двигатели, позволявшие смещаться в горизонтальной плоскости, выходя на запланированную точку посадки. В непосредственной близости от поверхности активировались антигравитационные компрессоры и тормозные двигатели, и угловатые модули плавно садились, одновременно открывая разгрузочные створки. Сразу после выгрузки модули взмывали в воздух, чтобы, проделав обратный путь, пристыковаться к своему кораблю.
– Шевелитесь, толстозадые! Никто не будет ждать вас до завтрашнего утра! – покрикивал старый сержант на солдат в костюмах тяжелой пехоты, стремительно высаживавшихся и вытаскивавших несколько герметичных коробов со вспомогательным оборудованием и дополнительным боезапасом. – Занять оборону! Расчет с «Драконом» на ту высотку!
Первые десять выпрыгнувших из модуля солдат, разбежавшись друг от друга на пару десятков метров, засели, обшаривая окрестности стволами в готовности отразить нападение. Несколько бойцов, стоя в модуле, выбрасывали короба принимающим снаружи. Трое пехотинцев послушно затрусили к ближайшему небольшому холму, на который указал сержант. Двое из них были обычными тяжелыми пехотинцами, помогавшими перемещаться и охранявшими третьего.
Этот третий был облачен в уродливый костюм-трансформер, который в маршевом состоянии выглядел хаотичным нагромождением узлов и блоков. Добравшись до вершины, он, откинув расположенную над выемкой в грудной пластине предохранительную скобу, утопил клавишу перевода в боевой режим. Пискнули сервоприводы, из подошв тяжелых ботинок выскочили стопорные штыри, а сами подошвы разошлись слоями, образуя подвижное вращающееся основание. Костюм раскладывался, перемещая блоки и сдвигая бронелисты. Через минуту он представлял собой небольшую, защищенную листами кевлара турель со спаренными энергетическими пушками большого калибра и сидящим внутри кабины оператором. Почти неслышно зашелестел генератор силовых полей, создавая тонкий защитный слой перед механической броней. «Драконом» костюм-трансформер прозвали за утробный вой, издаваемый его пушками при стрельбе.
– Башня – Старику! Развертывание закончил! К бою готов! – доложил оператор башни.
– Хорошо, Крыса! Принял! Как обзор? – Пехотинцы закончили высадку, модуль улетел, и теперь сержант ждал дальнейших вводных от командования.
– Обзор отличный! Все чисто! – Фигу через окуляры электронного прицела осматривал открывшиеся его взору окрестности. Насколько хватало глаз – до самого возвышавшегося у линии горизонта города Глоидора, столицы Глота и Триона, – не было никого, кроме таких же групп мобильной пехоты. Да мелькали то тут то там уносящиеся к небу десантные модули.
Справа, совсем близко от их позиции, выстраивалась, видимо уже получив указания, танковая колонна из нескольких десятков машин. Мимо, направляясь в сторону мегаполиса, промчалась группа разведки мобильной пехоты на одноместных бронированных скутерах. Компактные машины тихо стелились над самой землей.
– Принято… – Старый сержант наконец получил по коммутатору долгожданную вводную. – Ну что, толстозадые, пора немного поработать. Несколько часов мы проведем здесь. Возможно даже всю ночь. Разведгруппы работают, но где враг – пока неясно. Поэтому слушай мою команду. Высотку нам бог послал сладенькую. Ее и займем. Два часа, чтобы окопаться и оборудовать позиции. Крыса, ты на это время – часовой. Вместе со своими сиделками. Потом отдохнете. Все. Вопросы есть? Вопросов нет. Вперед!
Пехотинцы, ругая обстоятельства, нерасторопность разведчиков, глупость начальства и многое другое, что заставляет их париться в танкоподобных костюмах, споро взялись за дело. Из коробов были извлечены пять армейских сверхлегких полевых роботов-строителей. Применение легких сплавов и максимально ограниченные возможности позволяли не очень обременять бойцов излишней ношей. Роботы могли лишь проводить простейшие земляные работы, строя укрепления из естественных подручных материалов, что было бы весьма затруднительно делать самим бойцам в громоздких боевых костюмах. Комплект таких механических работников входил в экипировку каждого десантируемого отряда тяжелой пехоты. Обычные подразделения мобильной пехоты не имели этого блага и копали себе «могилы» самостоятельно.
Пехотинцы заняли наиболее удобные позиции на склонах и у подножия того холма, на котором торчал в костюме-трансформере Фигу. Роботы занялись нарезкой стандартных одноместных полуокопов для защиты тяжелых пехотинцев при ведении огня в положении сидя. Механизмы работали быстро, лишенные размышлений о том, что, возможно, спасают сейчас чью-то жизнь. Когда роботы добрались до вершины, чтобы заглубить позицию «Дракона» и прикрывающих его бойцов, сержант назначил очередность службы часовых и приготовился к долгому ожиданию. Над Глоидором опускались вечерние сумерки с легким туманом, предвещавшим теплую ночь.
– А мы и сейчас можем! – Голос из строя прервал сержанта.
– Кто это разинул свой поганый рот? – Челтон жестом остановил устремившихся на голос сержантов и шагнул к новобранцам. – Имя?
– Ну, Гударгт… – Из второй шеренги нагло скалился молодой, крепкий гурянин.
– Солдат, когда официально обращаешься к старшему по званию, надо принять строевую стойку и спросить разрешения. При разговоре используется только обращение «сэр». – Сержант, остановившись напротив, вперил свой ничего не выражающий взгляд в смельчака. – Я ясно выражаюсь?
– Ясно… сэр… – Наглая улыбка не покинула лицо гурянина.
– В армии есть только два вида ответов: так точно и никак нет… Выйти из строя! – Челтон сделал шаг назад, пропуская новобранца. – Что же ты, солдат, можешь и сейчас?
– Доказать обратное, сэр. Я могу… Он не успел закончить фразу.
Челтон коротко ударил носком левого ботинка в незащищенную мышцами кость его чуть выше щиколотки. Тотчас перенеся вес тела на левую ногу, с поворотом плечевого пояса сержант нанес боковой удар правой в голову по траектории сверху вниз.
Челюсть гурянина не выдержала, вырываясь из суставных сумок. Новобранец словно подкошенный рухнул на пыльные плиты плаца.
– Вы все – ничто! Вы хуже, чем ничто! Вы – мразь, обладающая гонором и гипертрофированным самомнением! Вы привыкли качать права и считать, что осчастливили всех своим рождением. Но теперь для вас все изменилось. Здесь у вас нет прав и скоро не останется и желаний. Здесь нет мамочек, которые целуют ваши задницы. – Сержант обвел притихший строй тяжелым взглядом. – Я мог бы сейчас помочиться на этого ублюдка и его самомнение. Я мог бы втоптать его в эти плиты. Но я надеюсь, что из него, как и из некоторых остальных, получится все же настоящий солдат, способный отвечать за свои слова. Как те, кто умирал рядом со мной в прошедших войнах. За один дополнительный день их жизни я, не задумываясь, отдал бы все ваши никчемные жизненки!.. Не разочаровывайте меня больше, а то вам небо с овчинку покажется. Этого недоноска сейчас утащат в санчасть. А остальные – в дезинфекционные камеры. Потом – к парикмахерам. Потом – в баню. И наконец – на получение формы. Из развлечений это все на сегодня. Хотя нет… Вы слишком бодры для новобранцев. Не станем тянуть кота за яйца! После получения формы и до построения на ужин вы вполне можете успеть сделать малый марш-бросок. Шесть километров без норматива и без выкладки. Если не успеете к ужину, не расстраивайтесь. Многим из вас стоит похудеть.
Челтон кивнул младшим сержантам, приглашая продолжать, а сам зашагал к выходу с плаца учебки. Ему хотелось побыстрее оказаться на территории нормальных подразделений базы, среди нормальных солдат. Он был раздражен и расстроен. Сержанту не нравилась эта ситуация. Не нравилось, что пришлось так обойтись с гурянским юнцом. Он не хотел искать подход к сосункам и быть им нянькой или кем бы то ни было еще – кроме того, кем он был: сержантом спецназа 1-го Земного Флота.
Как только крейсер снялся с орбиты Глота, большая часть кораблей противника ушли в межпространственный прыжок. Все было проделано так синхронно и быстро, что не оставляло сомнений в единой координации маневра. По сообщениям пограничников, автоматические станции слежения зафиксировали возмущения многочисленных межпространственных тоннелей, уходящих куда-то за границы Империи.
На базе Трионского Пограничного Отряда подсчитывали потери и готовили расширенный рапорт кураторам Службы Имперской Безопасности. Помимо корабля-матки класса «Улей» пограничники лишились до сорока кораблей различных классов, большинство из которых составляли малые пограничные корабли. В принципе, из всего состава Трионского Пограничного Отряда остались база и три больших пограничных корабля класса «Читэ», вовремя успевшие подтянуться к базе и организовавшие оборону.
– Что будем делать? Никакой информации об «Улье». – Гаррет присел за столик в комнате отдыха крейсера и жестом подозвал киборга, который выполнял роль бармена местного кафе. – Капуччино со сливками и двойным сахаром.
– А что мы можем? Пограничники всякие теории выдвигают. Одна фантастичнее другой… Мне черный без сахара… – Стингрей расположился рядом и извлек из кармана пачку сигарет «Империя».
– Патриот… – Рой, улыбнувшись, кивнул на сигареты.
– Кто бы мог подумать, что на крейсере не будет «Парламента»? Эти ближе по вкусу. – Майкл, закурив, выпустил к потолку тонкую струю дыма. – Нам остается ждать результатов акции Свободного Легиона. Пока не пообщаемся с лордом-наместником или с кем-нибудь еще из тех, кто знает, что здесь происходит, мы вряд ли что выясним об «Улье».
– Круто нас обложили. С одной стороны – чужие, здесь – этот идиот Алайгд… – Гаррет отхлебнул принесенный кофе и, обжегшись, выругался.
– Алайгд ни при чем. Я просмотрел его дело. У него кишка тонка такое замутить. Думаю, и здесь без чужих не обошлось. Не понимаю, как наши прощелкали.
– Расслабились просто. Вот и не увидели капканов. А о пиратах вообще никто серьезно не задумывался. Есть – ну и господь с ними. Да и прибыль у многих от дружбы с пиратами такая, что не откажешься. У кого – честно, у кого – контрабанда. Технологии вон наши им продавали. – Рой все дул на кофе, не решаясь сделать глоток.
– Технологий у них своих хватает. – Майкл усмехнулся. – Это нам впору у них технологии покупать. Ты помнишь, каких тварей нам показывали? И сельское хозяйство на планетах обеспечения побольше нашего развито. Не зря они постоянно на имперских рынках через третьих лиц цены торпедируют объемами и качеством дешевых товаров.
К их столику тихонько подошел офицер связи.
– Господа, вас просят срочно пройти на командный мостик. – Он старался говорить как можно тише, и агенты по голосу поняли, что вести, ожидающие их, относятся, скорее всего, к плохим. Не теряя времени, они быстро прошли на мостик, где при их появлении повисла напряженная тишина.
– Господин Стингрей, господин Гаррет, вас ждет экстренное кодированное сообщение, полученное минуту назад по дальней связи. – Командир крейсера не знал смысла сообщения, но уровень срочности наводил на нехорошие мысли. – Воспользуйтесь моим кабинетом, или переслать на ваши коммутаторы?
– Не стоит. – Стингрей прошел к пультам наблюдателей. – Транслируйте сюда.
Подчиняясь жестам командира, офицеры разошлись по своим местам, дабы не мешать агентам наедине ознакомиться с содержанием переданной информации. Стингрей и Гаррет, усевшись у одного из мониторов, надели стереонаушники. Когда на экране всплыл запрос разрешения доступа, Стингрей со своего коммуникатора запустил дешифратор. На экране появился главный координатор 2-го Отдела ЛСБИ Аарайдагх.
– Мир вашему дому! К сожалению, как я вам и говорил, завесы начали падать. Мы рассчитывали на немного большее время. Но для подготовки к войне времени всегда мало. Итак, первая информация, которая относится к вам сейчас только косвенно. В районе провинции Меото прошли открытые боевые столкновения между имперскими подразделениями и флотом новых соседей. Нам не вполне ясны мотивы отправки небольших, заведомо обреченных сил для нападения на нас. Возможно, это пробный шар. Возможно, неразгаданный нами замысел… В любом случае, результаты первого противоборства – в нашу пользу. Будущее сокрыто, но война началась. 3-й Имперский Флот под руководством адмирала Баука принял участие в боевых действиях.
Вторая информация касается и вас. Только что три транспортных корабля, загруженных химическими веществами в большом объеме, таранили Агранду. Жертвы подсчитываются, они огромны. Помимо потерь, из-за невозможности придержать данную информацию среди разумян началась паника. Информационные агентства опубликовали такую чудовищную чушь, что мы были вынуждены обнародовать материалы по Триону. Мы не можем полноценно контролировать перемещение каких бы то ни было судов из Триона, пока не создана линия обнаружения, аналогичная пограничной Империи. В соответствии с директивой шестнадцать дробь восемь ноль двадцать пять и Законом о режиме управления при введении на территории одной или более провинций военного положения Императорским Советом без передачи на рассмотрение в Государственный Совет принято экстренное решение о переносе линии пограничного контроля с внешней границы Триона на границу Империя-Трион. Директивы пограничной службе будут переданы немедленно – после получения от них доклада о текущей обстановке. Вам надлежит находиться на территории Триона до завершения передислокации пограничных автоматических станций слежения. Постарайтесь за это время четко разобраться в сложившейся там ситуации. Мир вашему дому!
– Отличная речь! – Гаррет снял наушники.
– Похоже, мы здесь надолго застряли. Пограничники сейчас сами вряд ли в состоянии перенести границу. У них никаких кораблей, кроме этих трех подбитых, не осталось. Значит, пока наверху переварят отчет, пока разработают план действия, пока соберут и пригонят сюда буксиры… В общем, сидеть нам тут пару месяцев, если ничего нового не случится… – Майкл с грустью вспомнил последнее расставание с женой. – Ожидание – это самая тяжелая работа.
– Господин адмирал, сэр, корабли противника в зоне видимости. Ведут бой, сэр! – Старший группы обнаружения подошел к командиру с докладом.
– Бой? И с кем же, интересно? – Адмирал Баук, подперев нижние руки в бока, а верхние скрестив на груди, подошел к карте. – Это что, шутка?
– Никак нет, сэр. Две цели класса «Бладсакер», одна цель класса «Вулф», одна цель класса «Споук» и три цели не опознаны. Какие будут распоряжения, сэр?
– Никаких. Работать по плану. Наблюдать за действиями неприятеля… – Рассматривая чехарду маркеров на карте, гурянин задумался. Он не понимал, чьи корабли атаковали несущихся к своему дому чужаков. Однако адмирал прекрасно видел, что действуют они совершенно так же, как собрался действовать он сам.
Выйдя из межпространства на пути следования врага, неведомые корабли при его приближении открыли огонь. Конечно, их было слишком мало, но рассчитали они верно: надеясь прорваться к дому, чужие не могли ввязываться в дуэль, переходя из маршевого режима в боевой. Не имея из-за разницы в скорости возможности вести преследование, устроившие заслон корабли просто вели огонь по движущимся мишеням, пытаясь нанести максимальный урон. Один из кораблей чужаков замедлил ход, видимо получив серьезные повреждения. И тотчас к нему метнулись оба абордажных судна. Вот уже маркер более быстрого из них совместился с маркером жертвы.
– Вот черти! – Баук даже крякнул, восхищаясь наглостью неведомых бойцов. А в следующую секунду слившиеся маркеры вдруг пропали, не оставив и следа. И почти тотчас ушли, проваливаясь в межпространство, остальные корабли заслона.
– Ахгар их забери! – Адмирал, опустив руки, шагнул к карте, будто пытаясь догнать взглядом ушедшие суда. – Кто мне объяснит, что я сейчас видел? Что это они такое сделали?
– Похоже, они взяли на абордаж один из кораблей противника, сэр! – Командир флагманского крейсера подошел к адмиралу. – Простите, сэр, но нам пора начинать.
Корабли чужаков действительно были уже вблизи зоны досягаемости батарей и ракетных установок дальнего боя флота. Поэтому Баук отбросил дальнейшие размышления, поставив, однако, в голове «маркер»: на досуге обдумать увиденное. А сейчас он дал волю вскипавшей в груди гурянской крови, которая и принесла ему славу неудержимого и бесстрашного адмирала.
– Да? – Он кое-как продрал глаза и дотянулся до браслета.
– Привет, Амос! – Пилот не включил видеорежим, поэтому из коммуникатора звучал только голос командора Дикаева.
– Доброе утро. А сколько сейчас времени? – Амос пытался вспомнить, не проспал ли он какие-либо мероприятия, назначенные на сегодняшнее утро, но ничего не приходило на ум. – Я что-то пропустил?
– Хе-хе. Я надеялся разбудить тебя – похоже, мне это удалось! – Судя по всему, у пирата было прекрасное настроение. – Давай по-быстрому собирайся. Я жду в кафе напротив твоего дома.
Дик не обеспокоился ответом и дал отбой. Мердоку ничего не оставалось, как, тихо ругаясь, подняться и, покачиваясь спросонья, бежать в ванную. Меньше чем через двадцать минут он уже присаживался на стул напротив Дикаева в небольшом уютном кафе. Командор сидел со своей любимой сигарой и чашкой крепкого черного кофе.
– Люблю с утра крепкий-крепкий, сладкий-сладкий кофе с небольшой хорошей сигарой… – Пират отложил газету, которую изучал до появления пилота. – Тебе все же стоит попробовать.
– Нет уж. Тридцать девять лет я обходился без курения и думаю, нет смысла начинать. – Мердок заказал крепкий черный чай.
– А это не банальное курение. Я, если ты заметил, тоже не курю сигарет. Это удовольствие. Хорошая сигара, хороший коньяк, хорошая женщина… Все это вещи, которыми можно и нужно наслаждаться. А ты все перемешиваешь, ставя в один ряд с суррогатами. Конечно, можно курить дерьмовые сигареты, пить самогон и заниматься онанизмом. Кому что нравится… – Дик глотнул густой кофе.
– Все это славно звучит, когда сидишь в уютном кафе в центре благополучного города. А когда ты один, в тесном корабле, где-нибудь у черта в заднице и до обитаемого мира месяцы работы и одиночества, то любое пойло покажется нектаром, а онанизм позволит не свихнуться и не забыть, для чего тебе эта штука нужна… – Амос рассмеялся, когда моложавая официантка, принесшая ему чай и услышавшая конец фразы, фыркнула и, покачивая бедрами, удалилась.
– А это не противоречит моим словам! – Командор побарабанил по столику стальными пальцами руки-протеза. – Ты говоришь об экстремальных условиях. Я помню времена, когда служил в одном из подразделений Имперских Вооруженных Сил. Бывало, все, о чем мы мечтали и что казалось верхом блаженства, – это немного поесть и поспать. Не поверишь: я однажды заснул прямо на ходу. Прошел несколько десятков шагов и проснулся лишь тогда, когда, оступившись в канаву, упал… Бывало, и протухшая вода воспринималась благословенным нектаром. Несомненно, можно найти людей и ситуацию, когда та моя жизнь будет выглядеть несбыточной мечтой, раем… В каждый период времени, для каждого отдельно взятого человека – свои мерила наслаждения. Но раз ситуация способствует – получай наслаждение, пока курится, пьется, стоит…
– Это вы ей расскажите… – Мердок кивнул в сторону официантки. – Вы меня только затем вытащили из дома, чтобы попытаться научить курить?
– Нет. У нас сегодня несколько дел. – Пират посмотрел на коммуникатор.
– Я не знал, что вы служили в имперских войсках.
Мердок, допив чай, отодвинул чашку.
– А ты думал – я родился командором Дикаевым с железной рукой и железной ногой?
– А в каких войсках вы служили?
– Не важно. Быть может, ты когда-нибудь это узнаешь, но, право, стоит ли? А теперь пойдем, нам надо кое-что успеть. – Пират поднялся, бросив на стол пять империалов.
Они вышли на улицу и, поймав такси, направились в порт. Дик молчал, о чем-то размышляя. Амос не хотел ему мешать и думал о своем положении.
– Кстати, в Империи началась война… – Командор очнулся от своих мыслей.
– С теми?
– Да. Они прислали первый флот. С обеих сторон приличные потери, но первое сражение осталось за имперцами. Думаю, теперь они нанесут ответный удар и, скорее всего, увязнут. Есть шанс, что скоро им будет не до нас.
– Я не пойму: вас радует это или тревожит? – Мердок не мог понять выражения лица пирата.
– Сложный вопрос. Не уверен, что знаю ответ. Меня не может не тревожить, что моя раса вступает в войну с неведомым противником. Тем более что в случае проигрыша Империи этот противник со временем доберется и до нас. С другой стороны, чувствую облегчение. Как медведь, за которым шла свора собак, в последний момент вдруг переключившаяся на след оленя.
– Так, может, выгоднее помочь имперцам? Глядишь, отношения улучшились бы?
– Неисповедимы пути Господни. Мы очень много отдаем на подготовку своей боевой мощи. У нас есть лаборатории и конструкторские бюро, доки, способные строить корабли, и люди, создающие технологии. Многое мы воруем у имперцев. Что-то, наоборот, они заимствуют у нас… В общем-то можно сказать, что между Империей и Вольным Миром сейчас довольно дружеские отношения. Только не все это знают и не все этого хотят. Сейчас мы пытаемся украсть кое-что у чужих. Пока нам нечем помочь Империи, но кто знает, что будет через малое время?
– Не прибедняйтесь. У вас есть «пиявки», у вас полчища разномастных тварей… Мне до сих пор страшно бывать одному на ваших кораблях и в ваших городах. Всюду – живое нечто, по сравнению с которым любые чужие – просто группа дошколят.
– Полноте. О «пиявках» имперцы либо уже знают, либо узнают со дня на день. Мы получили от них что хотели и уже окупили средства, вложенные в их производство. Но с чужими так легко, как с имперцами, не получается. Сразу после первой битвы командор Аттардт, устроив заслон на пути спасавшихся бегством чужих, пытался захватить «пиявкой» их подбитый корабль. Он утащил его, а дальше все получилось в точности как у меня. Они подорвали себя вместе с «пиявкой». Так что пока мы не можем похвастать успехами в борьбе с чужими. Есть, правда, кое-какие мысли, но это только мысли. Чужие далеко, а Империя под боком. За разговором они добрались до стартового поля. Там стояли на погрузке сразу три транспорта без опознавательных знаков. Однако флуоресцентные ленты заграждения, запрещавшие проход к кораблям посторонним, имели символ командора Дикаева – стрела на фоне крепостной башни. Расторопно, но без суеты рабочие и механизмы грузили в сухогрузы большие платформы со штабелями вытянутых, словно оружейные ящики, контейнеров.
– Вот один из наших козырей… – Командор подошел к одному из штабелей, с которого, подчиняясь его жесту, немедленно сняли и вскрыли верхний ящик. Глазам пилота предстали россыпи семян какого-то растения.
– Подарок Бергштайна. Это – большие инвестиции в мой потрепанный бюджет… – Пират, зачерпнув пригоршню семян, внимательно рассматривал их, поднеся руку к самым глазам.
– Шевелитесь, толстозадые! Никто не будет ждать вас до завтрашнего утра! – покрикивал старый сержант на солдат в костюмах тяжелой пехоты, стремительно высаживавшихся и вытаскивавших несколько герметичных коробов со вспомогательным оборудованием и дополнительным боезапасом. – Занять оборону! Расчет с «Драконом» на ту высотку!
Первые десять выпрыгнувших из модуля солдат, разбежавшись друг от друга на пару десятков метров, засели, обшаривая окрестности стволами в готовности отразить нападение. Несколько бойцов, стоя в модуле, выбрасывали короба принимающим снаружи. Трое пехотинцев послушно затрусили к ближайшему небольшому холму, на который указал сержант. Двое из них были обычными тяжелыми пехотинцами, помогавшими перемещаться и охранявшими третьего.
Этот третий был облачен в уродливый костюм-трансформер, который в маршевом состоянии выглядел хаотичным нагромождением узлов и блоков. Добравшись до вершины, он, откинув расположенную над выемкой в грудной пластине предохранительную скобу, утопил клавишу перевода в боевой режим. Пискнули сервоприводы, из подошв тяжелых ботинок выскочили стопорные штыри, а сами подошвы разошлись слоями, образуя подвижное вращающееся основание. Костюм раскладывался, перемещая блоки и сдвигая бронелисты. Через минуту он представлял собой небольшую, защищенную листами кевлара турель со спаренными энергетическими пушками большого калибра и сидящим внутри кабины оператором. Почти неслышно зашелестел генератор силовых полей, создавая тонкий защитный слой перед механической броней. «Драконом» костюм-трансформер прозвали за утробный вой, издаваемый его пушками при стрельбе.
– Башня – Старику! Развертывание закончил! К бою готов! – доложил оператор башни.
– Хорошо, Крыса! Принял! Как обзор? – Пехотинцы закончили высадку, модуль улетел, и теперь сержант ждал дальнейших вводных от командования.
– Обзор отличный! Все чисто! – Фигу через окуляры электронного прицела осматривал открывшиеся его взору окрестности. Насколько хватало глаз – до самого возвышавшегося у линии горизонта города Глоидора, столицы Глота и Триона, – не было никого, кроме таких же групп мобильной пехоты. Да мелькали то тут то там уносящиеся к небу десантные модули.
Справа, совсем близко от их позиции, выстраивалась, видимо уже получив указания, танковая колонна из нескольких десятков машин. Мимо, направляясь в сторону мегаполиса, промчалась группа разведки мобильной пехоты на одноместных бронированных скутерах. Компактные машины тихо стелились над самой землей.
– Принято… – Старый сержант наконец получил по коммутатору долгожданную вводную. – Ну что, толстозадые, пора немного поработать. Несколько часов мы проведем здесь. Возможно даже всю ночь. Разведгруппы работают, но где враг – пока неясно. Поэтому слушай мою команду. Высотку нам бог послал сладенькую. Ее и займем. Два часа, чтобы окопаться и оборудовать позиции. Крыса, ты на это время – часовой. Вместе со своими сиделками. Потом отдохнете. Все. Вопросы есть? Вопросов нет. Вперед!
Пехотинцы, ругая обстоятельства, нерасторопность разведчиков, глупость начальства и многое другое, что заставляет их париться в танкоподобных костюмах, споро взялись за дело. Из коробов были извлечены пять армейских сверхлегких полевых роботов-строителей. Применение легких сплавов и максимально ограниченные возможности позволяли не очень обременять бойцов излишней ношей. Роботы могли лишь проводить простейшие земляные работы, строя укрепления из естественных подручных материалов, что было бы весьма затруднительно делать самим бойцам в громоздких боевых костюмах. Комплект таких механических работников входил в экипировку каждого десантируемого отряда тяжелой пехоты. Обычные подразделения мобильной пехоты не имели этого блага и копали себе «могилы» самостоятельно.
Пехотинцы заняли наиболее удобные позиции на склонах и у подножия того холма, на котором торчал в костюме-трансформере Фигу. Роботы занялись нарезкой стандартных одноместных полуокопов для защиты тяжелых пехотинцев при ведении огня в положении сидя. Механизмы работали быстро, лишенные размышлений о том, что, возможно, спасают сейчас чью-то жизнь. Когда роботы добрались до вершины, чтобы заглубить позицию «Дракона» и прикрывающих его бойцов, сержант назначил очередность службы часовых и приготовился к долгому ожиданию. Над Глоидором опускались вечерние сумерки с легким туманом, предвещавшим теплую ночь.
* * *
– Ну что, сынки? Кто предполагал, что из навоза ваших (никчемных жизней – маменькиных подолов взрастут настоящие бойцы?.. Я – сержант Челтон. К моему огромному сожалению, меня назначили старшим инструктором в вашу долбаную экспериментальную учебку для недоносков. Надеюсь, этот первый набор гражданских отбросов будет на нашей базе последним!.. Но приказ есть приказ, и я обязан выбить из вас маменькино дерьмо. – Челтон стоял, мрачно рассматривая строй разномастных, одетых в гражданскую одежду существ. – А это – ваши сержанты. И не приведи вас господь ослушаться воли одного из них. Хуже вам будет только после предательства Империи. Хотя нет. Хуже быть не может. Сейчас вы – сборище ублюдков с разных помоек Империи, ни на что не способные и бесполезные. Именно таким и будет к вам наше отношение до тех пор, пока, пролив тонны пота и крови, вы не сумеете доказать обратное.– А мы и сейчас можем! – Голос из строя прервал сержанта.
– Кто это разинул свой поганый рот? – Челтон жестом остановил устремившихся на голос сержантов и шагнул к новобранцам. – Имя?
– Ну, Гударгт… – Из второй шеренги нагло скалился молодой, крепкий гурянин.
– Солдат, когда официально обращаешься к старшему по званию, надо принять строевую стойку и спросить разрешения. При разговоре используется только обращение «сэр». – Сержант, остановившись напротив, вперил свой ничего не выражающий взгляд в смельчака. – Я ясно выражаюсь?
– Ясно… сэр… – Наглая улыбка не покинула лицо гурянина.
– В армии есть только два вида ответов: так точно и никак нет… Выйти из строя! – Челтон сделал шаг назад, пропуская новобранца. – Что же ты, солдат, можешь и сейчас?
– Доказать обратное, сэр. Я могу… Он не успел закончить фразу.
Челтон коротко ударил носком левого ботинка в незащищенную мышцами кость его чуть выше щиколотки. Тотчас перенеся вес тела на левую ногу, с поворотом плечевого пояса сержант нанес боковой удар правой в голову по траектории сверху вниз.
Челюсть гурянина не выдержала, вырываясь из суставных сумок. Новобранец словно подкошенный рухнул на пыльные плиты плаца.
– Вы все – ничто! Вы хуже, чем ничто! Вы – мразь, обладающая гонором и гипертрофированным самомнением! Вы привыкли качать права и считать, что осчастливили всех своим рождением. Но теперь для вас все изменилось. Здесь у вас нет прав и скоро не останется и желаний. Здесь нет мамочек, которые целуют ваши задницы. – Сержант обвел притихший строй тяжелым взглядом. – Я мог бы сейчас помочиться на этого ублюдка и его самомнение. Я мог бы втоптать его в эти плиты. Но я надеюсь, что из него, как и из некоторых остальных, получится все же настоящий солдат, способный отвечать за свои слова. Как те, кто умирал рядом со мной в прошедших войнах. За один дополнительный день их жизни я, не задумываясь, отдал бы все ваши никчемные жизненки!.. Не разочаровывайте меня больше, а то вам небо с овчинку покажется. Этого недоноска сейчас утащат в санчасть. А остальные – в дезинфекционные камеры. Потом – к парикмахерам. Потом – в баню. И наконец – на получение формы. Из развлечений это все на сегодня. Хотя нет… Вы слишком бодры для новобранцев. Не станем тянуть кота за яйца! После получения формы и до построения на ужин вы вполне можете успеть сделать малый марш-бросок. Шесть километров без норматива и без выкладки. Если не успеете к ужину, не расстраивайтесь. Многим из вас стоит похудеть.
Челтон кивнул младшим сержантам, приглашая продолжать, а сам зашагал к выходу с плаца учебки. Ему хотелось побыстрее оказаться на территории нормальных подразделений базы, среди нормальных солдат. Он был раздражен и расстроен. Сержанту не нравилась эта ситуация. Не нравилось, что пришлось так обойтись с гурянским юнцом. Он не хотел искать подход к сосункам и быть им нянькой или кем бы то ни было еще – кроме того, кем он был: сержантом спецназа 1-го Земного Флота.
* * *
Тяжелый крейсер с бортовым номером «Аш-Си-003», на котором находились агенты ЛСБИ, висел рядом с потрепанной, но не сдавшейся базой Трионского Пограничного Отряда. Командиры кораблей Свободного Легиона отказались от помощи и прикрытия, заявив, что имеют достаточно средств для обеспечения успешной высадки на Глот. Остальные планеты не привлекали такого внимания и не были включены в ближайший план действий. Поэтому Стингрей и Гаррет, получив от командира линкора, возглавлявшего операцию на Глоте, заверения в том, что наместник со свитой будет дожидаться агентов на борту линкора, позволили командиру «Аш-Си-003» отправиться к пограничной базе для оказания помощи.Как только крейсер снялся с орбиты Глота, большая часть кораблей противника ушли в межпространственный прыжок. Все было проделано так синхронно и быстро, что не оставляло сомнений в единой координации маневра. По сообщениям пограничников, автоматические станции слежения зафиксировали возмущения многочисленных межпространственных тоннелей, уходящих куда-то за границы Империи.
На базе Трионского Пограничного Отряда подсчитывали потери и готовили расширенный рапорт кураторам Службы Имперской Безопасности. Помимо корабля-матки класса «Улей» пограничники лишились до сорока кораблей различных классов, большинство из которых составляли малые пограничные корабли. В принципе, из всего состава Трионского Пограничного Отряда остались база и три больших пограничных корабля класса «Читэ», вовремя успевшие подтянуться к базе и организовавшие оборону.
– Что будем делать? Никакой информации об «Улье». – Гаррет присел за столик в комнате отдыха крейсера и жестом подозвал киборга, который выполнял роль бармена местного кафе. – Капуччино со сливками и двойным сахаром.
– А что мы можем? Пограничники всякие теории выдвигают. Одна фантастичнее другой… Мне черный без сахара… – Стингрей расположился рядом и извлек из кармана пачку сигарет «Империя».
– Патриот… – Рой, улыбнувшись, кивнул на сигареты.
– Кто бы мог подумать, что на крейсере не будет «Парламента»? Эти ближе по вкусу. – Майкл, закурив, выпустил к потолку тонкую струю дыма. – Нам остается ждать результатов акции Свободного Легиона. Пока не пообщаемся с лордом-наместником или с кем-нибудь еще из тех, кто знает, что здесь происходит, мы вряд ли что выясним об «Улье».
– Круто нас обложили. С одной стороны – чужие, здесь – этот идиот Алайгд… – Гаррет отхлебнул принесенный кофе и, обжегшись, выругался.
– Алайгд ни при чем. Я просмотрел его дело. У него кишка тонка такое замутить. Думаю, и здесь без чужих не обошлось. Не понимаю, как наши прощелкали.
– Расслабились просто. Вот и не увидели капканов. А о пиратах вообще никто серьезно не задумывался. Есть – ну и господь с ними. Да и прибыль у многих от дружбы с пиратами такая, что не откажешься. У кого – честно, у кого – контрабанда. Технологии вон наши им продавали. – Рой все дул на кофе, не решаясь сделать глоток.
– Технологий у них своих хватает. – Майкл усмехнулся. – Это нам впору у них технологии покупать. Ты помнишь, каких тварей нам показывали? И сельское хозяйство на планетах обеспечения побольше нашего развито. Не зря они постоянно на имперских рынках через третьих лиц цены торпедируют объемами и качеством дешевых товаров.
К их столику тихонько подошел офицер связи.
– Господа, вас просят срочно пройти на командный мостик. – Он старался говорить как можно тише, и агенты по голосу поняли, что вести, ожидающие их, относятся, скорее всего, к плохим. Не теряя времени, они быстро прошли на мостик, где при их появлении повисла напряженная тишина.
– Господин Стингрей, господин Гаррет, вас ждет экстренное кодированное сообщение, полученное минуту назад по дальней связи. – Командир крейсера не знал смысла сообщения, но уровень срочности наводил на нехорошие мысли. – Воспользуйтесь моим кабинетом, или переслать на ваши коммутаторы?
– Не стоит. – Стингрей прошел к пультам наблюдателей. – Транслируйте сюда.
Подчиняясь жестам командира, офицеры разошлись по своим местам, дабы не мешать агентам наедине ознакомиться с содержанием переданной информации. Стингрей и Гаррет, усевшись у одного из мониторов, надели стереонаушники. Когда на экране всплыл запрос разрешения доступа, Стингрей со своего коммуникатора запустил дешифратор. На экране появился главный координатор 2-го Отдела ЛСБИ Аарайдагх.
– Мир вашему дому! К сожалению, как я вам и говорил, завесы начали падать. Мы рассчитывали на немного большее время. Но для подготовки к войне времени всегда мало. Итак, первая информация, которая относится к вам сейчас только косвенно. В районе провинции Меото прошли открытые боевые столкновения между имперскими подразделениями и флотом новых соседей. Нам не вполне ясны мотивы отправки небольших, заведомо обреченных сил для нападения на нас. Возможно, это пробный шар. Возможно, неразгаданный нами замысел… В любом случае, результаты первого противоборства – в нашу пользу. Будущее сокрыто, но война началась. 3-й Имперский Флот под руководством адмирала Баука принял участие в боевых действиях.
Вторая информация касается и вас. Только что три транспортных корабля, загруженных химическими веществами в большом объеме, таранили Агранду. Жертвы подсчитываются, они огромны. Помимо потерь, из-за невозможности придержать данную информацию среди разумян началась паника. Информационные агентства опубликовали такую чудовищную чушь, что мы были вынуждены обнародовать материалы по Триону. Мы не можем полноценно контролировать перемещение каких бы то ни было судов из Триона, пока не создана линия обнаружения, аналогичная пограничной Империи. В соответствии с директивой шестнадцать дробь восемь ноль двадцать пять и Законом о режиме управления при введении на территории одной или более провинций военного положения Императорским Советом без передачи на рассмотрение в Государственный Совет принято экстренное решение о переносе линии пограничного контроля с внешней границы Триона на границу Империя-Трион. Директивы пограничной службе будут переданы немедленно – после получения от них доклада о текущей обстановке. Вам надлежит находиться на территории Триона до завершения передислокации пограничных автоматических станций слежения. Постарайтесь за это время четко разобраться в сложившейся там ситуации. Мир вашему дому!
– Отличная речь! – Гаррет снял наушники.
– Похоже, мы здесь надолго застряли. Пограничники сейчас сами вряд ли в состоянии перенести границу. У них никаких кораблей, кроме этих трех подбитых, не осталось. Значит, пока наверху переварят отчет, пока разработают план действия, пока соберут и пригонят сюда буксиры… В общем, сидеть нам тут пару месяцев, если ничего нового не случится… – Майкл с грустью вспомнил последнее расставание с женой. – Ожидание – это самая тяжелая работа.
* * *
3-й Имперский Флот во всей красе и мощи вынырнул из межпространственных тоннелей на пути следования пытавшихся сбежать кораблей противника. Точка выхода из прыжка была рассчитана так, чтобы дать имперским экипажам возможность зализать раны, полученные в недавнем сражении. Но имперцев ждал сюрприз.– Господин адмирал, сэр, корабли противника в зоне видимости. Ведут бой, сэр! – Старший группы обнаружения подошел к командиру с докладом.
– Бой? И с кем же, интересно? – Адмирал Баук, подперев нижние руки в бока, а верхние скрестив на груди, подошел к карте. – Это что, шутка?
– Никак нет, сэр. Две цели класса «Бладсакер», одна цель класса «Вулф», одна цель класса «Споук» и три цели не опознаны. Какие будут распоряжения, сэр?
– Никаких. Работать по плану. Наблюдать за действиями неприятеля… – Рассматривая чехарду маркеров на карте, гурянин задумался. Он не понимал, чьи корабли атаковали несущихся к своему дому чужаков. Однако адмирал прекрасно видел, что действуют они совершенно так же, как собрался действовать он сам.
Выйдя из межпространства на пути следования врага, неведомые корабли при его приближении открыли огонь. Конечно, их было слишком мало, но рассчитали они верно: надеясь прорваться к дому, чужие не могли ввязываться в дуэль, переходя из маршевого режима в боевой. Не имея из-за разницы в скорости возможности вести преследование, устроившие заслон корабли просто вели огонь по движущимся мишеням, пытаясь нанести максимальный урон. Один из кораблей чужаков замедлил ход, видимо получив серьезные повреждения. И тотчас к нему метнулись оба абордажных судна. Вот уже маркер более быстрого из них совместился с маркером жертвы.
– Вот черти! – Баук даже крякнул, восхищаясь наглостью неведомых бойцов. А в следующую секунду слившиеся маркеры вдруг пропали, не оставив и следа. И почти тотчас ушли, проваливаясь в межпространство, остальные корабли заслона.
– Ахгар их забери! – Адмирал, опустив руки, шагнул к карте, будто пытаясь догнать взглядом ушедшие суда. – Кто мне объяснит, что я сейчас видел? Что это они такое сделали?
– Похоже, они взяли на абордаж один из кораблей противника, сэр! – Командир флагманского крейсера подошел к адмиралу. – Простите, сэр, но нам пора начинать.
Корабли чужаков действительно были уже вблизи зоны досягаемости батарей и ракетных установок дальнего боя флота. Поэтому Баук отбросил дальнейшие размышления, поставив, однако, в голове «маркер»: на досуге обдумать увиденное. А сейчас он дал волю вскипавшей в груди гурянской крови, которая и принесла ему славу неудержимого и бесстрашного адмирала.
* * *
Мердок проснулся от навязчивого пиликанья вызова коммуникатора.– Да? – Он кое-как продрал глаза и дотянулся до браслета.
– Привет, Амос! – Пилот не включил видеорежим, поэтому из коммуникатора звучал только голос командора Дикаева.
– Доброе утро. А сколько сейчас времени? – Амос пытался вспомнить, не проспал ли он какие-либо мероприятия, назначенные на сегодняшнее утро, но ничего не приходило на ум. – Я что-то пропустил?
– Хе-хе. Я надеялся разбудить тебя – похоже, мне это удалось! – Судя по всему, у пирата было прекрасное настроение. – Давай по-быстрому собирайся. Я жду в кафе напротив твоего дома.
Дик не обеспокоился ответом и дал отбой. Мердоку ничего не оставалось, как, тихо ругаясь, подняться и, покачиваясь спросонья, бежать в ванную. Меньше чем через двадцать минут он уже присаживался на стул напротив Дикаева в небольшом уютном кафе. Командор сидел со своей любимой сигарой и чашкой крепкого черного кофе.
– Люблю с утра крепкий-крепкий, сладкий-сладкий кофе с небольшой хорошей сигарой… – Пират отложил газету, которую изучал до появления пилота. – Тебе все же стоит попробовать.
– Нет уж. Тридцать девять лет я обходился без курения и думаю, нет смысла начинать. – Мердок заказал крепкий черный чай.
– А это не банальное курение. Я, если ты заметил, тоже не курю сигарет. Это удовольствие. Хорошая сигара, хороший коньяк, хорошая женщина… Все это вещи, которыми можно и нужно наслаждаться. А ты все перемешиваешь, ставя в один ряд с суррогатами. Конечно, можно курить дерьмовые сигареты, пить самогон и заниматься онанизмом. Кому что нравится… – Дик глотнул густой кофе.
– Все это славно звучит, когда сидишь в уютном кафе в центре благополучного города. А когда ты один, в тесном корабле, где-нибудь у черта в заднице и до обитаемого мира месяцы работы и одиночества, то любое пойло покажется нектаром, а онанизм позволит не свихнуться и не забыть, для чего тебе эта штука нужна… – Амос рассмеялся, когда моложавая официантка, принесшая ему чай и услышавшая конец фразы, фыркнула и, покачивая бедрами, удалилась.
– А это не противоречит моим словам! – Командор побарабанил по столику стальными пальцами руки-протеза. – Ты говоришь об экстремальных условиях. Я помню времена, когда служил в одном из подразделений Имперских Вооруженных Сил. Бывало, все, о чем мы мечтали и что казалось верхом блаженства, – это немного поесть и поспать. Не поверишь: я однажды заснул прямо на ходу. Прошел несколько десятков шагов и проснулся лишь тогда, когда, оступившись в канаву, упал… Бывало, и протухшая вода воспринималась благословенным нектаром. Несомненно, можно найти людей и ситуацию, когда та моя жизнь будет выглядеть несбыточной мечтой, раем… В каждый период времени, для каждого отдельно взятого человека – свои мерила наслаждения. Но раз ситуация способствует – получай наслаждение, пока курится, пьется, стоит…
– Это вы ей расскажите… – Мердок кивнул в сторону официантки. – Вы меня только затем вытащили из дома, чтобы попытаться научить курить?
– Нет. У нас сегодня несколько дел. – Пират посмотрел на коммуникатор.
– Я не знал, что вы служили в имперских войсках.
Мердок, допив чай, отодвинул чашку.
– А ты думал – я родился командором Дикаевым с железной рукой и железной ногой?
– А в каких войсках вы служили?
– Не важно. Быть может, ты когда-нибудь это узнаешь, но, право, стоит ли? А теперь пойдем, нам надо кое-что успеть. – Пират поднялся, бросив на стол пять империалов.
Они вышли на улицу и, поймав такси, направились в порт. Дик молчал, о чем-то размышляя. Амос не хотел ему мешать и думал о своем положении.
– Кстати, в Империи началась война… – Командор очнулся от своих мыслей.
– С теми?
– Да. Они прислали первый флот. С обеих сторон приличные потери, но первое сражение осталось за имперцами. Думаю, теперь они нанесут ответный удар и, скорее всего, увязнут. Есть шанс, что скоро им будет не до нас.
– Я не пойму: вас радует это или тревожит? – Мердок не мог понять выражения лица пирата.
– Сложный вопрос. Не уверен, что знаю ответ. Меня не может не тревожить, что моя раса вступает в войну с неведомым противником. Тем более что в случае проигрыша Империи этот противник со временем доберется и до нас. С другой стороны, чувствую облегчение. Как медведь, за которым шла свора собак, в последний момент вдруг переключившаяся на след оленя.
– Так, может, выгоднее помочь имперцам? Глядишь, отношения улучшились бы?
– Неисповедимы пути Господни. Мы очень много отдаем на подготовку своей боевой мощи. У нас есть лаборатории и конструкторские бюро, доки, способные строить корабли, и люди, создающие технологии. Многое мы воруем у имперцев. Что-то, наоборот, они заимствуют у нас… В общем-то можно сказать, что между Империей и Вольным Миром сейчас довольно дружеские отношения. Только не все это знают и не все этого хотят. Сейчас мы пытаемся украсть кое-что у чужих. Пока нам нечем помочь Империи, но кто знает, что будет через малое время?
– Не прибедняйтесь. У вас есть «пиявки», у вас полчища разномастных тварей… Мне до сих пор страшно бывать одному на ваших кораблях и в ваших городах. Всюду – живое нечто, по сравнению с которым любые чужие – просто группа дошколят.
– Полноте. О «пиявках» имперцы либо уже знают, либо узнают со дня на день. Мы получили от них что хотели и уже окупили средства, вложенные в их производство. Но с чужими так легко, как с имперцами, не получается. Сразу после первой битвы командор Аттардт, устроив заслон на пути спасавшихся бегством чужих, пытался захватить «пиявкой» их подбитый корабль. Он утащил его, а дальше все получилось в точности как у меня. Они подорвали себя вместе с «пиявкой». Так что пока мы не можем похвастать успехами в борьбе с чужими. Есть, правда, кое-какие мысли, но это только мысли. Чужие далеко, а Империя под боком. За разговором они добрались до стартового поля. Там стояли на погрузке сразу три транспорта без опознавательных знаков. Однако флуоресцентные ленты заграждения, запрещавшие проход к кораблям посторонним, имели символ командора Дикаева – стрела на фоне крепостной башни. Расторопно, но без суеты рабочие и механизмы грузили в сухогрузы большие платформы со штабелями вытянутых, словно оружейные ящики, контейнеров.
– Вот один из наших козырей… – Командор подошел к одному из штабелей, с которого, подчиняясь его жесту, немедленно сняли и вскрыли верхний ящик. Глазам пилота предстали россыпи семян какого-то растения.
– Подарок Бергштайна. Это – большие инвестиции в мой потрепанный бюджет… – Пират, зачерпнув пригоршню семян, внимательно рассматривал их, поднеся руку к самым глазам.