Марко Джон. Нарский Шакал (Нарский Шакал - 1)

   - От меня? - взорвался Ричиус. - Ты ничем не лучше Тарна! Я не имею на Аркуса такого влияния, и ты это знаешь.
   - Но ты можешь попробовать.
   Повисло неловкое молчание. Ричиус вздохнул и пригладил волосы руками. Он казался полубезумным, словно зверь, который пытается перекусить себе лапу, чтобы высвободиться из капкана. На секунду Люсилеру стало страшно. Не за себя: он был уверен, что Ричиус никогда не причинит ему вреда, как бы ни был он разъярен или оскорблен. Он испугался за друга и его разум, казалось, готовый его покинуть.
   - Ричиус, - ласково молвил он, - я был не прав. Я манипулировал тобой, и за это мне очень стыдно. Не прощай меня, но пусть это не помешает тебе принять правильное решение. Подумай обо всех, кто здесь тебя обманывал. Если начнется война, они все пострадают. И подумай об Арамуре...
   - Прекрати! Вы с Тарном считаете, что слишком хорошо меня изучили. Вы знаете, что именно надо говорить, дабы заставить меня делать то, что вам нужно.
   - Ричиус, я...
   - Нет, Люсилер, я не ошибся. Но самое ужасное то, что ты прав. У меня нет выбора. Я это понимаю. Вы с Тарном об этом позаботились. Ты многому у него научился, мой друг. Ты научился манипулировать и управлять людьми. Он мастер этого дела, правда?
   - Другого пути просто не было, - повторил Люсилер. - Хорошо это или плохо, но мне необходимо было привезти тебя сюда. Мне надо было показать тебе, что находится под угрозой.
   - И я увидел, - сказал Ричиус. - И вижу.
   Он взял в руки плод, лежавший между ними на каменистой земле, и стал его рассматривать.
   - Он с этого дерева?
   Люсилер кивнул.
   - Его называют плод сердца. Они бывают спелыми всего несколько дней в году. Но тогда... - Он выразительно поднял бровь. - Попробуй.
   Ричиус понюхал начатый им плод.
   - Пахнет приятно, - заметил он и откусил кусочек. Глаза у него вспыхнули, и он пробормотал: - Вкусно...
   - Я знал, что тебе понравится. Если хочешь, я сорву тебе несколько штук.
   - Нет, - решительно отказался Ричиус. - Оставь другим. У нас в Арамуре фруктов хватает. - Он вернул плод Люсилеру. - На, доешь.
   Триец взял плод сердца и снова положил его на землю.
   - Ричиус, - робко спросил он, - скажешь мне, какое решение ты принял?
   Ричиус отвел взгляд.
   - Он не передумает, да?
   - Да, - кивнул Люсилер. - Мне очень жаль.
   - Почему, Люсилер? Он знает, что я ее люблю. Он знает, что она его не любит. Почему он хочет нас разлучить?
   - Все обстоит несколько иначе. Дело не в том, что он хочет вас разлучить. Он хочет, чтобы она осталась с ним. Он тоже ее любит.
   - Ты точно это знаешь?
   - Она необычайно красива, Ричиус. А он... ну... далеко не красив. С мужчинами здесь все обстоит так. Красивая женщина для таких мужчин, как Тарн, очень много значит. Другие подражают ему. Пытаются походить на него. И - да, я думаю, он ее любит.
   - Тогда он будет заботиться о ней? И о малышке?
   - В этом я не сомневаюсь. Тебе надо было увидеть его рядом с ней. Когда она рядом, он буквально светится. Мне кажется, он одержим ею еще сильнее, чем ты.
   - Дьяна говорила мне об этом, - признался Ричиус. - Она сказала, он всегда любил ее, даже до того, как их помолвили. А я надеялся, что она ошибается.
   Люсилер покачал головой.
   - Она не ошибается. Его любовь к ней - очень странное чувство. Яростное. А болезнь заставляет его любить еще сильнее. Она прекрасна. Мне кажется, рядом с ней он ощущает себя менее уродливым. Но он добр к ней. А тебя должно беспокоить только это.
   Казалось, Ричиуса это удовлетворило, и он кивнул каким-то своим тайным мыслям.
   - Ну тогда ладно. Утром я отправляюсь в Арамур.
   - Ты поговоришь с Аркусом о нас, Ричиус?
   - Ты знаешь, что поговорю. У меня нет выбора. Раз Дьяна и Шани остаются здесь, в Фалиндаре, я не могу допустить, чтобы эта война началась. Но не обманывай себя, Люсилер. Уже само мое пребывание здесь - измена. Когда Аркус узнает об этом, он не пойдет ни на какие переговоры. Я буду считать себя счастливым, если уеду из Черного Города живым.
   - Знаю. И потому я поеду с тобой.
   - Что?
   - Я не вправе от тебя чего-то требовать, если сам ничем не буду рисковать. И я уже сказал Тарну, что еду. Это решено.
   - Тогда перереши. У тебя шансов выжить будет намного меньше, чем у меня, Люсилер. Как ты думаешь, что происходит в Наре? Ты и опомниться не успеешь, как Аркус отправит тебя в какую-нибудь военную лабораторию. Он будет просто счастлив заполучить в свое распоряжение трийца.
   - Я готов к худшему, - хладнокровно заявил Люсилер. - Мы встретим это испытание вместе.
   - Тогда тебе следует прямо сейчас со всеми проститься, Люсилер. Обратно ты не вернешься.
   Тот лишь пожал плечами. Он предвидел возражения Ричиуса, да и сам уже пришел к такому выводу. Это ничего не меняло. Он либо умрет в Наре, добиваясь мира, либо умрет в Люсел-Лоре - на войне. Смерть приходит ко всем. Важно лишь, как именно она приходит.
   - Я сказал Тарну, пусть не слишком на нас рассчитывает, - сказал он. Но сомневаюсь, чтобы он меня слышал. Боюсь, он в нас верит.
   - Верит! - сплюнул Ричиус. - Тогда он - глупец. Ему следовало бы поверить Лиссу. Ему следовало бы объединиться с ними, как они и предлагают. С их помощью у Люсел-Лора появилась бы надежда. Если, конечно, он не применит свою магию.
   - Ты не понимаешь...
   Люсилера начал утомлять этот разговор. Посвятить Ричиуса в особенности жизни дролов оказалось нелегким делом. Он знал: далеко не все способны понять веру дролов, особенно не трийцы, но надеялся, что Ричиус окажется умнее.
   - Ты прав, я действительно не понимаю. Я хотел бы видеть его твоими глазами. Мне было бы тогда гораздо легче.
   - Со временем ты увидишь его подлинную сущность, Ричиус. Как это сделал я.
   Было очевидно, что Ричиус с ним не согласен. Он задумчиво теребил отросшую бородку, следя глазами за стремительным полетом чаек. Долгие мгновения друзья сидели молча, свесив ноги с обрыва. Морской ветерок развевал их волосы. Вдали сверкали белые гребни волн, выбрасывавших на поверхность аппетитные трофеи для парящих птиц. На высоте песня моря звучала жизнерадостно, и они тихо покачивались в такт ее четкому ритму.
   "Завтра", - печально подумал Люсилер. Это было слишком близко. Он ужасно тосковал по Фалиндару во время долгой поездки в Арамур. Ему совсем не хотелось снова прощаться - на этот раз, возможно, навсегда. Он сбросил кожуру плода со скалы, понимая, что скорее всего ощущает этот вкус в последний раз. Корочка полетела вниз и исчезла.
   - Ты перед отъездом встретишься с ним? - спросил Люсилер.
   Ричиус равнодушно пожал плечами:
   - Зачем это мне? Он принял свое решение, я - свое.
   - А как Дьяна и малышка?
   - Сегодня вечером я прощусь с обеими. Конечно, если Тарн это допустит.
   - Он наверняка не станет возражать. Тебе достаточно только его попросить. Если хочешь, я ему скажу.
   - Нет, я сделаю это сам. - Ричиус закрыл глаза и вздохнул. - Я глупец, Люсилер?
   - Что?
   - Я - глупец? - повторил свой вопрос Ричиус. - Я чувствую себя круглым дураком. Мне не следовало возвращаться. Не знаю, что я надеялся здесь найти.
   - Думаю, знаешь, - мягко возразил Люсилер. - Ты надеялся, что Дьяна захочет быть с тобой. Ты вообразил, будто она тебя дожидается, правда?
   Ричиус открыл глаза и посмотрел на друга.
   - Боже, как я глуп, правда? Она ведь почти совсем меня не знает. И я ее почти не знаю. И все же я ее люблю, Люсилер. Не могу это объяснить, но это так. Я полюбил ее, как только увидел. Именно ради нее я и уехал из Арамура. А ведь был уверен: ничто не заставит меня вернуться в Люсел-Лор.
   - Любовь - это загадка, мой друг, - сказал Люсилер. - Иногда нужны годы, чтобы она созрела. А порой хватает нескольких мгновений.
   - А иногда ее нет вовсе, - резюмировал Ричиус.
   Люсилер начал было еще что-то говорить, но вдруг умолк и прислушался, повернув голову в сторону крепости. Кто-то окликал его по имени - ветер донес до него едва слышный зов. Он резко встал и осмотрелся. К ним приближался мужчина - кто-то из воинов Кронина. Он стремглав бежал вниз по склону.
   - В чем дело? - Ричиус тоже встал.
   Он проследил за взглядом Люсилера и тоже увидел бегущего.
   Руки-ноги его так и мелькали.
   Люсилер похолодел.
   - Беда, - мрачно прошептал он.
   - Люсилер! - эхом разнесся оклик, скатившись по склону словно лавина.
   Воин энергично размахивал над головой рукой, продолжая бежать. Люсилер в ответ взмахнул рукой и сделал Ричиусу знак.
   - Следуй за мной, - бросил он не оборачиваясь и со всех ног понесся навстречу воину.
   Ричиус мчался за ним по пятам.
   Вместе они взбежали вверх по склону туда, где остановился воин в синем с золотом. Его потное лицо покраснело от напряжения. Он что-то испуганно прохрипел, с трудом выталкивая отрывистые слова. Люсилер прислушался, силясь понять их смысл. Воин указал сначала на Ричиуса, а потом на крепость, возвышавшуюся позади них.
   - Что он говорит?
   Люсилер неуверенно ответил:
   - Кто-то ждет тебя в цитадели. Тарн хочет, чтобы ты немедленно туда явился.
   - Кто-то ждет меня? Кто?
   Воин продолжал что-то говорить.
   - Он не знает, - молвил Люсилер. - Только то, что Тарн вызывает тебя в банкетный зал. Случилось что-то важное.
   Они направились обратно к крепости по длинной извилистой дорожке, оставив озадаченного воина позади. Ричиус легко держался рядом с Люсилером, зарываясь в каменистые осыпи каблуками крепких сапог. В воздух взлетали осколки гравия. Паника подхлестывала его, и он смог быстро подняться на относительно ровную площадку, окружавшую цитадель. Вокруг было пусто. Они недоуменно переглянулись.
   - Никаких волнений, - сказал Ричиус. - Что это значит?
   Люсилер пожал плечами и ступил на крытый внутренний двор крепости. Теперь они уже не бежали, а только быстро шли, вглядываясь во встречные лица и не замечая ничего необычного. Воин сказал, что им надо - явиться в банкетный зал. Люсилер осмотрел коридор. Все спокойно. Что бы ни произошло, об этом явно не было известно обитателям крепости. Несколько человек прошли мимо, не обратив на них никакого внимания. Люсилер растерянно посмотрел на друга и продолжал путь по широкому коридору в сторону банкетного зала.
   Ричиус следовал за ним. Их шаги тревожно разносились по гулкому коридору. Ричиус тяжело дышал. На лбу у него выступил холодный пот испуга. Он нервно облизывал губы и озирался по сторонам, выискивая источник угрозы. У закрытых дверей банкетного зала они на секунду остановились. Люсилер прижался ухом к богато украшенным резьбой дверям и затаил дыхание. Внутри раздавались редкие фразы, произносимые незнакомым голосом, но разобрать слов он не мог.
   - Внутри кто-то есть, - прошептал он. - Но я не знаю кто.
   - Открывай! - обронил Ричиус.
   Люсилер два раза стукнул в дверь и медленно открыл одну створку. Он сразу же увидел Тарна. Лицо искусника было ужасным. Узнав Люсилера, он едва заметно кивнул. К дверям повернулись также другие головы: Кронина и двух его воинов - с жиктарами на уровне пояса. А потом Люсилер шире открыл дверь - и увидел еще одного человека. Неизвестный в блестящей черной коже, позолоченном плаще и серебряном шлеме был высок и подтянут, а когда он повернулся к двери, на лице его оказалась зловещая маска смерти превосходно выполненная из металла копия человеческого черепа. На поясе у него висел длинный узкий меч. Люсилер замер. Ричиус прошел вперед, оттолкнув его в сторону, и тотчас отпрянул.
   - Боже!
   Он замер в дверях. Люсилер встал рядом с ним. Друзья неотрывно смотрели на страшную фигуру.
   - Кто он, Ричиус? Ты его знаешь?
   - Входите! - пригласил Тарн.
   Его голос, полный гневной мощи, разносился по пустому залу. Лицо было напряженным, даже жестким, а усыпанные язвами губы растянулись в оскале. Он пристально наблюдал за странным пришельцем, не пытаясь скрыть своего презрения. Кронин и его воины тоже наблюдали за диковинным солдатом, держа наготове жиктары. Только теперь Люсилер заметил у ног незваного гостя какой-то ящик.
   Он был размером с небольшой сундук, выкованный из железа, и достаточно объемный, чтобы вместить скромное собрание книг. С цепей, стягивавших крышку и корпус, свисал крепкий замок. Солдат, увидев, что Люсилер разглядывает сундук, сделал шаг в сторону, чтобы предоставить возможность обзора ему и Ричиусу. Он склонил свою мерзкую голову набок, и казалось, будто серебряный череп улыбнулся.
   - Кто он? - прошептал Люсилер.
   Ричиус был слишком изумлен, чтобы ответить.
   - Входите, - снова повторил Тарн.
   Его суковатая палка дрожала в слабой руке.
   - Это король Вентран? - спросил золотой голос из-под серебряной маски.
   Тарн презрительно взглянул на солдата.
   - Ричиус, эта вещь явилась сюда, чтобы говорить с вами. Вы знаете, кто он?
   - Не совсем, - ответил Ричиус замирающим голосом. - Но я знаю, что он такое.
   Люсилер пребывал в полной растерянности. Ему чудилось, будто он единственный не понимает, что происходит.
   - Ну и, - нетерпеливо спросил он, - что же он такое?
   - Он - Ангел Теней. Посланец Аркуса, императора Нара. И я уверен, у него ко мне дело.
   Люсилер шагнул вперед, встав между странным посланцем и своим другом.
   - Какое дело у вас к королю?
   Ангел Теней указал на покоящийся у его ног ящик.
   - Я - скромный посланец императора. И привез подарок королю Арамура.
   Ричиус направился к ящику, но Люсилер остановил его.
   - Что это за подарок? - рыкнул он. - Как ты сюда попал?
   - Ответ на первый вопрос - это дар великого господина Аркуса королю Арамура. Я не знаю, что он собой представляет. Ответ на второй - я приплыл на корабле, чтобы доставить подарок Его Величества.
   Ангел Теней запустил руку под свои черные одежды, двигаясь нарочито медленно, чтобы не нервировать вооруженных воинов. Кронин молча наблюдал за ним холодным взглядом. В руке посланца появился конверт из жесткого пергамента. Он протянул его мимо Люсилера Ричиусу.
   - Вам, - произнес он, чуть склонив голову.
   Люсилер вырвал у него конверт.
   - Отдай его мне, - жестко потребовал Ричиус.
   - Нет. Там что-то дурное, Ричиус, я в этом уверен.
   Ричиус прикоснулся к плечу трийца.
   - Пожалуйста, - тихо добавил он.
   Люсилер хотел было возражать, но сдержался, увидев решимость во взгляде друга. Он передал ему конверт.
   - Там вы найдете ключ, - сказал Ангел Теней. - Он откроет замок на сундуке.
   Все смотрели, как Ричиус ломает сургучную печать на конверте. Внутри оказался один листок бумаги и обещанный ключ. Держа ключ в одной руке, а письмо - в другой, он прочел послание.
   - Что там? - в смятении вопросил триец.
   Ричиус уронил письмо. Листок порхнул на пол.
   - Ричиус! - окликнул его Люсилер, его тревога грозила перерасти в панику. - Ричиус, скажи мне!
   Ричиус прошел мимо Люсилера к сундуку. Ангел Теней попятился. Кронин и его воины шагнули было вперед, чтобы остановить его, но раздался твердый приказ Тарна, и они замерли на месте.
   - Оставьте его, - сказал искусник по-трийски. Он встал, с трудом удерживая равновесие с помощью палки. - Еще не время.
   Ричиус опустился на колени возле сундука и неловкими пальцами вставил ключ в скважину. Замок открылся. Ричиус снял цепи с крышки. Все его тело сотрясала дрожь, руки неуклюже справлялись с засовами. По лбу и щекам катились струйки пота, дыхание было тяжелым и хриплым.
   Крышка со скрипом приоткрылась, из щели просматривалась темная глубина сундука. Люсилер вытянул шею, заглядывая Ричиусу через плечо. Он ничего не смог разглядеть.
   - Господи, - прошептал Ричиус. - Боже милосердный, нет!
   Он откинул крышку, так что она отлетела назад и сильно стукнулась о пол. Люсилер пытался рассмотреть содержимое, но Ричиус начал выпрямляться. Его руки потянулись к вискам, из горла вырвался мучительный стон.
   Стон перешел в крик. Ричиус упал и откатился от сундука. Он дергал ногами, инстинктивно пытаясь оказаться как можно дальше от того, что было внутри.
   По залу прокатилась волна движения. Кронин поднял жиктар. Ангел Теней напрягся, готовясь к удару. Тарн заковылял к Ричиусу, вытянув парализованную руку. Люсилер заглянул в сундук.
   Едва узнаваемое лицо смотрело на него оттуда. Оно было покрыто пятнами тления и обрамлено массой светлых спутанных волос. Голубые глаза, открывшиеся в последнем взгляде смерти, были полны ужаса. Люсилер почувствовал приступ тошноты. Схватив крышку сундука, он захлопнул его и проревел Кронину:
   - Убей его!
   Жиктар Кронина блеснул молнией. Голова Ангела Теней, увенчанная шлемом, скатилась с плеч. А крики Ричиуса все нe смолкали.
   Когда Ричиус наконец замолчал и Люсилер увел его из банкетного зала, Тарн подошел к обезглавленному телу нарского солдата и с усилием наклонился, чтобы поднять с пола жуткое письмо. Кронин и его воины с любопытством смотрели на него: они не меньше своего повелителя хотели узнать его содержание. Красные глаза Тарна сощурились, и он едва разобрал корявые буквы.
   Нарскому Шакалу.
   Девушка оправдала мои надежды. Спи чутко. Мы едем за тобой.
   С великой ненавистью, барон Блэквуд Гейл, правитель провинции Арамур.
   ВОЕНАЧАЛЬНИКИ
   Из дневника Ричиуса Вентрана
   Мы венчались в церкви, в которую оба не верили, в зимний, но прекрасный день. Сабрина была самой красивой невестой во всей империи. Белое платье сшили для нее специально к свадьбе портнихи графини Эллианн, и стоило ей только войти в храм, как все в нее влюбились. В тот день счастье переполняло меня. Она была безупречна. Но я так никогда ей этого не сказал.
   Граф Бьяджио выступал в роли посаженного отца. Я помню, как он был горд. Не знаю, есть ли у него дети, но Сабрина не возражала, и казалось, это доставило Бьяджио огромное удовольствие. Мы все решили, что нам необходимо заручиться его расположением. Аркус на свадьбе не присутствовал, и мне это пришлось по душе. Если не считать Бьяджио, его жены и епископа, свидетелями церемонии были только мои друзья. Петвин все время находился рядом со мной, и хотя мне не хватало Динадина, я был рад присутствию Петвина.
   После свадьбы Сабрина сказала мне: ей жаль, что ее отец не явился на свадьбу. Не знаю, почему она так любила этого холодного подлеца, но его отсутствие больно ее ранило. И, конечно, она была права. Ему следовало присутствовать на свадьбе дочери. А теперь он больше никогда ее не увидит.
   Я пытаюсь понять, как Аркус объяснит все это отцу Сабрины. Он не такой уж влиятельный герцог, и Горкней не занимает в империи важного места. Возможно, Аркус просто ничего не скажет. А может, ее отцу вообще будет все равно. Он не обращал на нее внимания, пока она была жива, и сомневаюсь, чтобы ее смерть подействовала на него удручающе. Но неужели у Аркуса вовсе нет совести, чтобы осознать то, что он творит? Отчего-то вопрос этот ставит меня в тупик. Теперь я потрясен его жестокостью. Он перестал быть для меня человеком.
   Но меня погубил не Аркус. Мог бы я поверить в это прежде? Теперь мне все кажется настолько очевидным! Я содрогаюсь, вспоминая свою слепоту. Рассказ Джоджастина всегда казался мне странным, но, наверное, я слишком его любил, чтобы усомниться в его словах. Он говорил, что калитка сада была закрыта и что убийца отца перелез через стену. Но калитка сада никогда не запиралась! Отец на это никогда не пошел бы. С его точки зрения, сад принадлежал всем. Он хотел, чтобы туда могли приходить и прислуга замка, и конюхи. Даже угроза подосланных дролами убийц не заставила бы его запереть эту калитку.
   И в качестве подозреваемого у меня остался только Джоджастин. Только он посмел бы рассказать о моей поездке сюда. Только он так любил Арамур, чтобы увидеть в моей любви предательство. Только он любил Арамур настолько, чтобы убить его короля. Я возненавидел бы его за это, если бы смог, но, кажется, во мне уже не осталось ненависти. Мы все убивали ради глупых идеалов, и все наши убийства приносили нам только новые страдания. Если Джоджастин еще жив, то он уже получил наказание более сильное, чем все, что я мог бы для него придумать. Он живет в том Арамуре, которого всегда так страшился, - в Арамуре, которым правят Гейлы.
   И все же я могу в нем ошибаться. Милый Джоджастин, неужели ты мог сотворить со мной такое?
   Теперь у меня не осталось верных друзей. Я видел, как Аркус создает свою империю. Я знаю: те, кто не захотел отречься от меня, убиты. Скорее всего Петвин погиб первым. Он всегда был предан до крайности, и я не сомневаюсь, он сделал все возможное, чтобы спасти Сабрину. Что касается Джильяма и других, то подозреваю, что их казнили. И слуг, наверное, тоже если у них не хватило ума от меня отвернуться. Если Бог милосерден, то я надеюсь, он подсказал им это. Не считая Дженны. Женщинам в Талистане живется плохо, и ей лучше умереть, чем оказаться в грязной постели Гейла.
   И, наверное, это пугает меня больше всего. По крайней мере я знаю, что Сабрина мертва. Какие бы ужасы ни творил над ней Гейл, все уже позади. Но я могу только догадываться о тех муках, что сейчас приходится испытывать остальным моим людям. Будь то от Джоджастина или от какого-то иного подлеца, но Аркус узнал о моем отъезде. Он знает: та же болезнь, которая поразила моего отца, сделала и меня неподходящим для Нара. На этот раз он не будет так снисходителен к Арамуру. Отдав Арамур роду Гейлов, он нас уничтожил. Возможно, навсегда. Единственный защитник Арамура - это я, а я не в состоянии бороться. И теперь им предстоит терпеть жестокое правление Блэквуда Гейла - именно то, чего так отчаянно пытался избежать Джоджастин. Мы оба подвели свою страну - и будем за это прокляты.
   Я не видел Дьяну с того дня. Я не могу заставить себя встретиться с ней. Если б я не был так глупо влюблен в нее, то не отправился бы в эту поездку, и Сабрина была бы жива. Дьяна пыталась связаться со мной через Люсилера. Она хочет говорить со мной - наверное, утешать. Но теперь все это представляется мне таким бессмысленным! Мне не следовало приезжать в Фалиндар, и теперь, когда я застрял здесь, я даже не понимаю, каково мое положение. Тарн был очень любезен. Он разрешил мне остаться в цитадели, сказал, что я могу жить здесь столько, сколько захочу. На данный момент я не вижу альтернативы. Мне некуда возвращаться, и хотя мне претит его гостеприимство, я стал человеком без родины. Если я покину его величественный кров, то стану бродягой. Я превратил отцовский трон в посмешище, и теперь вместо меня на нем восседает наш враг. Возможно, когда-нибудь мне удастся изгнать Гейла, но этот день далеко, и у меня больше нет армии, которая помогла бы мне это сделать. Сегодня Гейл победитель.
   Но я отомщу талистанскому барону. За одну только Сабрину я добьюсь его смерти - и он пожалеет о том дне, когда столь кровожадно разлучил нас.
   Тарн начал готовить свой народ к новой войне. Теперь она неизбежна. Как это ни удивительно, но он попросил моей помощи. Он считает, что мое знакомство с нарской тактикой окажется полезным. Как плохо он меня знает! Теперь я могу держать в руках меч, но на большее не способен. Я просто перестал доверять своему чутью, и мои советы могут только привести к гибели его воинов. Но Тарн неумолим. Похоже, он не привык к отказам - он обладает необычайной способностью управлять своими людьми. Воины Кронина уже рвутся в бой. Я жалею их - как они наивны! Несмотря на всю свою образованность и обширный круг чтения, Тарн не сознает, какие устройства Аркус двинет против него.
   Непонятна ему и жажда жизни, которая движет императором. Дролы говорят о смерти как о двери для перехода из одного мира в другой. Они не боятся смерти так, как боимся ее мы в Наре, и не могут понять сверхъестественного желания Аркуса обмануть смерть. Я пытался объяснить это Тарну, но он меня не слышит. Он произносит красивые речи, и все его обожают за это, но они не знают оружия, созданного с помощью науки, и не видели фанатичных легионов императора. Они помнят воинов из Арамура и Талистана и думают, будто мы это лучшее, что есть в Наре. Знай они, как обстоят дела на самом деле, им стало бы страшно.
   Ангел Теней, который привез мне Сабрину, приплыл на корабле. Для меня это знак, что Аркус наконец закончил осаду Лисса. Вскоре к берегам Люсел-Лора подойдут его дредноуты. Они окружат его земли удавкой и задушат его. Если Тарн настолько мудр, как все считают, он заключит договор, которого добиваются в Лиссе. Возможно, их флот сумеет защитить эти берега, так что бои можно было бы вести на суше, где, как я знаю, трийцы проявляют себя с самой лучшей стороны. Я не вижу для них благоприятной перспективы, но они сильны и их много, и если на их стороне будут воевать лиссцы, то, возможно, эта война для Аркуса и его легионов окажется нелегкой.
   31
   Дьяна поняла, что Ричиус не станет с ней разговаривать, когда получила платье с приколотой к рукаву запиской.
   Семь дней подряд Дьяна посылала Люсилера к Ричиусу со своими соболезнованиями и просьбой прийти повидаться с их ребенком. Люсилер неизменно возвращался с вежливым отказом, объясняя, что Ричиусу нечего сказать. А потом, три дня назад, Люсилер пришел к ней с платьем из великолепной шелковой парчи алого цвета, которое выглядело драгоценным, даже измявшись в седельной сумке. Записку написал и проколол к рукаву Ричиус. В соответствии с извечным свойством мужчин вести себя бессмысленно, Ричиус решил, что пребывание в Фалиндаре будет более терпимым, если они не станут видеться друг с другом и он сможет смириться с тем, что она принадлежит другому. Это платье, говорилось в записке, - просьба о прощении. Дьяна неохотно приняла его.
   Но все равно часто думала о Ричиусе. Думала она о нем и сейчас, собираясь кормить свою крошечную девочку грудью. Ее пугало, что малышка вырастет, не зная отца, который живет в соседней башне крепости. Она решила, что Ричиус - человек странный, полный непонятных нарских причуд, о которых ей говорил отец. Ее огорчал его отказ с ней разговаривать. Видимо, так он пытался оставаться сильным - и в то же время это казалось несвойственной ему слабостью. Поначалу она была уверена, что он явится к ней, как только пройдет потрясение, вызванное смертью жены. Но когда отказы повторились, она поняла, что за его молчанием кроется нечто большее. По какой-то непонятной причине он страдает той же болезненной влюбленностью, что и Тарн, и это лишает его разума.