Страница:
Кошка с мышкой извлекают корни,
Ну а репка с каждым днем упорней,
Не сдается, держится крепко...
Уж такая уродилась репка!
Цифры-то у деда в порядке,
Только репка до сих пор на грядке!
^TБЫВАЕТ И ТАК^U
Недавно мне один журнал
Сатиру злую заказал:
В стихах рифмованных иль белых
О сочиненьях скороспелых.
Но так как скоро будет съезд,
То "в виде исключенья"
Журнал просил в один присест
Испечь стихотворенье.
^TЛИРИК^U
Стихи он пишет во хмелю,
Но, обуздав страстей стихию,
Он начинает: "Я люблю..."
И добавляет: "Индустрию".
^TСТРАШНЫЙ СОН^U
Сочинил писатель детскую книжку,
Учинил ей редактор стрижку..
Засучив рукава,
Вычеркнув грубые слова:
Заменил Федьку Феденькой,
Дедку - деденькой,
Бабку - бабенькой.
Стала книжка сладенькой и слабенькой.
Нарисовал в ней художник картинки и виньетки:
Бабку вместо дедки,
Жучку вместо внучки,
Тучку вместо Жучки.
Взяли в печать эту сказку.
Наложили краску на краску,
Получились на обложке
Четыре глаза у кошки,
У старика три уха,
Без головы старуха.
Пришел черед,
Взяли книжку в переплет.
Переплели сказку со стихами Есенина,
С главой из романа "Анна Каренина",
С листами из алгебры Киселева.
Вот книжка и готова!
Остается списать ее в брак.
^TЗУБНАЯ БЫЛЬ^U
В дверь поликлиники зубной
Вбежал взъерошенный больной,
Большим обвязанный платком
С торчащим кверху узелком.
Был у него жестокий флюс,
Перекосивший правый ус.
А слева был такой же флюс,
Перекосивший левый ус.
Больной был сумрачен и зол:
Два зуба вырвать он пришел,
Два крайних зуба с двух сторон, -
Как говорится, - с корнем вон!
- В какой пройти мне кабинет?
Спросил он даму средних лет.
Но услыхал в ответ слова:
- Зарегистрируйтесь сперва.
- Вы что, смеетесь надо мной? -
Взревел в отчаянье больной.
- Простите, я, быть может, груб,
Но сто чертей сверлят мой зуб!
В ответ - бесстрастные слова;
- Зарегистрируйтесь сперва.
Идет он, проклиная свет,
К другой особе средних лет
И ждет, пока, припудрив нос,
Она начнет чинить допрос.
- Где родились? Вам сколько лет?
Лечились раньше или нет?
Национальность. Должность. Стаж.
Образованье. Адрес ваш...
В опросов, двадцать задала
Особа, сидя у стола.
Когда ж спросила наконец:
- Болел ли корью ваш отец? -
Больной сорвал с распухших щек
Узлом завязанный платок
И, привязав шпагат к зубам,
Себе два зуба вырвал сам...
Два крайних зуба с двух сторон, -
Как говорится, - с корнем вон!
^TЧЕМОДАН^U
Прекрасный новый чемодан
С двумя блестящими замками
Перевидал немало стран
И весь обклеен ярлыками.
А надписи на ярлыках -
На всевозможных языках.
Ну что ж, поверим чемодану,
Что он объехал целый мир,
Видал Бомбей, Багдад, Лозанну,
Париж, Венецию, Каир,
Видал Помпею, Геркуланум...
И все ж остался чемоданом!
^TКАК МАЛЕНЬКАЯ СВИНКА СТАЛА БОЛЬШОЙ СВИНЬЕЙ^U
<> Обыкновенная история <>
Была она пегой,
Была она пестрой,
Была она толстой,
Как все ее сестры.
Была она
Низкого роста.
Была совершенно
Бесхвоста.
Росла эта свинка
В семье городской,
Но звали ее
Почему-то морской.
Она соглашалась,
Не споря,
Хоть в жизни не видела
Моря.
Хозяева знали:
От этакой спинки
Не будет щетинки,
Не будет ветчинки.
И вот ее отдали
В руки
Служителя
Строгой науки.
в научный
Попала она институт,
Который
Немыслимым словом зовут.
Капусту и кашу
Давал ей ученый,
Давал простоквашу
И сахар толченый.
Она измеряла
Температуру
И даже попала
В литературу.
Писали о роли
Ее в медицине,
Причем называли
Ее по-латыни!
Найдя ее снимок
В научном журнале,
Ее среди свинок
Мы сразу узнали.
Узнали морскую
Бесхвостую свинку,
Крутой ее профиль
И жирную спинку.
Но после статьи
И портрета в журнале
Мы свинки знакомой
Уже не узнали.
Такой она стала
Надменной и гордой.
Не свинка, а дочка
Английского лорда!
Она пожелала,
Чтоб все секретарши
Ее называли
Сотрудницей старшей,
Чтоб дали ей флотскую
Форму
И корму
Недельную норму,
Чтоб ей присудили
Научную премию
И даже избрали
Ее в академию.
Несносную свинку
Полгода назад
Директор отправить
Решил в зоосад.
И там затерялась,
Как в море песчинка,
Морская,
Но моря не знавшая
Свинка.
^TСКАЗОЧКА ПРО МАМУ, ДОЧКУ И ПРОХОЖИХ^U
Свою девчонку за ручонку
Из парка женщина вела,
А все твердили им вдогонку:
- Как эта девочка мила!
Тряхнула девочка кудрями,
Хоть и была еще мала,
И нараспев сказала маме:
- Ты слышишь, мама? Я мила.
- Ну что ты! - мать сказала крошке,
На взрослых бросив гневный взгляд. -
Не про тебя, а про сапожки
Твои, должно быть, говорят.
Идут вперед. А слева, справа
Толкуют люди меж собой:
- Как эта девочка кудрява!
Как цвет идет ей голубой!
Смущенно мама шепчет дочке,
Пройти стараясь поскорей:
- Им очень нравятся цветочки
- На новой кофточке твоей.
А на автобусной стоянке,
Куда спешили дочь и мать,
Две толстощекие гражданки
К ребенку стали приставать.
- Ах, что за пупс! - пропела дама.
Ну прямо куколка - точь-в-точь!
- Довольно! - вымолвила мама. -
Калечьте собственную дочь!
^TГОВОРЯЩИЙ ПОПУГАЙ^U
Жили-были на свете
Папа, мама и дети.
Детей звали:
Галя и Валя,
Гришка и Степка,
И был у них попугай Попка.
Про семью говорили друзья:
- Ну и дружная это семья!
Родители добродушные,
Дети послушные.
Папа непьющий и некурящий,
А попугай говорящий.
Вот пришел к ним однажды знакомый
И не застал никого дома:
Папа на работе.
Мама у тети.
Дети в десятилетке.
Один только попугай в клетке.
Сидит он на жердочке часами,
Разговаривает всеми голосами.
Говорит он басом, как папа:
- Кто стащил мои книжки из шкапа?
Запрещаю я трогать тома
Сочинений Гюго и Дюма!
Просит Попочка голосом мамы:
- Валерьян, не устраивай драмы!
Каждый раз, чуть откроешь ты дверь,
На детей ты рычишь, точно зверь!
Вдруг доносится голос Гришки:
- Валька с Галькой таскают книжки!
Отзываются Галя и Валя:
- Степка с Гришкой ружье твое брали
И убили вчера из ружья
На соседнем дворе воробья!
- Мы не брали, а Валя и Галя
Из буфета пирожные крали!..
Тут поднялся в квартире галдеж -
Ни словечка не разберешь.
Голосят все квартирные жители:
Домработница, дети, родители.
Так шумят, что хоть прочь убегай!
А в квартире - один попугай...
И не думали папа и мама,
Галя, Валя, и Гришка, и Степка,
Что ведется у них стенограмма,
А ведет ее маленький Попка...
Если вам репутации жаль,
На носу зарубите мораль:
На все корки друг друга ругая,
Не держите в семье попугая!
А чтоб вам
стенограмм
не пугаться,
Лучше, братцы,
совсем не ругаться!
^TПЕРЕВОДЧИКУ^U
Хорошо, что с чужим языком ты знаком,
Но не будь во вражде со своим языком!
^TДАЧНИК-ОБЛИЧИТЕЛЬ^U
Он жил на даче,
Но, одначе,
Разил он дачников стихом.
Он дулся в карты вечерами,
Хотя в сатире или в драме
Такую страсть считал грехом!
Жестокий враг низкопоклонства,
Кадил он власть имущим всем.
И, обличая многоженство,
Завел свой маленький гарем.
Ну что ж, вести таким манером
Борьбу с пороками легко:
По крайней мере, за примером
Ему ходить недалеко!
^TО КОСТРАХ, РЕБЯТАХ И КОЗЛАХ РОГАТЫХ^U
Мы оберегаем
Лесонасажденья,
А в кострах сжигаем
Лес без сожаленья.
Брошенное в пламя
Дерево живое
Шевелит ветвями,
Шелестит листвою.
Летом мы из кадки
Поливаем грядки,
А кусты в аллее
Топчем, не жалея.
Нет, друзья-ребята,
Не бывало сроду,
Чтоб козел рогатый
Охранял природу!
Любит он рассаду,
Козлик бородатый,
Но его не надо
Принимать в юннаты!
^TВ ЗАЩИТУ ДЕТЕЙ^U
Если только ты умен,
Ты не дашь ребятам
Столь затейливых имен,
Как Протон и Атом.
Удружить хотела мать
Дочке белокурой,
Вот и вздумала назвать
Дочку Диктатурой.
Хоть семья ее звала
Сокращенно Дита,
На родителей была
Девушка сердита.
Для другой искал отец
Имя похитрее,
И назвал он наконец
Дочь свою Идея.
Звали мама и сестра
Девочку Идейкой,
А ребята со двора
Стали звать Индейкой.
А один оригинал,
Начинен газетой,
Сына Спутником назвал,
Дочь назвал Ракетой.
Пусть поймут отец и мать,
Что с прозваньем этим
Век придется вековать
Злополучным детям...
^TО ПОДХАЛИМАХ-ХАМЕЛЕОНАХ^U
<> I <>
Хамелеон неуловим:
Порхая по верхам,
Перед одним
Он - подхалим,
Перед другими - Хам.
<> II <>
В подхалимаже подхалим
Себе не признается,
И если крикнешь: "Подхалим!"
Никто не отзовется.
<> III <>
У любого подхалима
Ты найдешь под-подхалима,
У того под-подхалима
Встретишь под-под-подхалима,
Так они неисчислимы -
Разных рангов подхалимы!
<> IV <>
Если слышишь славословье,
Наперед уверен будь,
Что оно лишь предисловье,
Предваряющее суть.
Бойся лести, словно яда,
И льстецу задай вопрос:
Вам чего, мерзавец, надо:
Денег? Водки?
Папирос?..
^TО ЛИТПАРАДАХ^U
К чему парады пышные?
В них нет у нас нужды.
Нужнее нам неслышные,
Но громкие труды.
^TНЕУТОЛИМАЯ ЖАЖДА^U
Сказать по совести, на свете
Ему не нужно ничего,
А только нужно, чтоб в газете
Упоминали и его.
^TКАК ЖИВУТ НЕОКЛАССИКИ^U
Порядок у "классиков" чинный.
Примерно живут они так:
Супруги их водят машины,
А классики водят собак.
^TО ЮБИЛЕЕ^U
Достоин чести юбиляр,
Но, к сожаленью, слишком стар.
Едва сидит он в кресле жестком.
Он мог гораздо веселей
Авансом справить юбилей,
Покуда был еще подростком.
^TЧЕГО БЫ ВАМ ХОТЕЛОСЬ ЕЩЕ?^U
В одном из детских лагерей ребят
спросили: "Чего бы вам хотелось еще?"
Одна из девочек ответила: "Поскучать".
Есть волшебный край на свете,
Где бывают только дети.
Там по десять дней подряд
День рожденья у ребят.
И едят они в столовой
В эти дни не суп перловый,
Не лапшу, не вермишель,
Не овсянку, не кисель,
А клубничное
Мороженое,
Но тарелочкам
Разложенное.
Спят ребята не в постели,
А в колясках карусели
Под раскинутым шатром,
Сплошь расшитым серебром.
Входят в дом они не в двери,
А в открытое окно,
И семь раз, по крайней мере,
Смотрят вечером кино.
Так живут они на воле,
Бросив книжку и тетрадь.
А учительница в школе
Учит по полу скакать.
Для чего над скучной книгой
Проводить за часом час?
Выходи на двор и прыгай
По земле из класса в класс!
Там не ставятся отметки.
Вместо них ученику
Выдается по конфетке,
А подчас по пирожку.
Не житье, а просто чудо!
Одного я не пойму:
Кое-кто бежит оттуда -
Неизвестно почему.
- Объясните, в чем тут дело?
Я спросил у двух ребят.
- Веселиться надоело! -
Мне ребята говорят. -
Надоело нам варенье,
Надоели дни рожденья.
То и дело распевай:
"Испекли мы каравай!.."
Надоели
Нам качели,
Надоели
Карусели.
Хорошо бы поскучать,
Поскучать
И помолчать!
Говорила мышка мышке:
- До чего люблю я книжки!
Не могу я их прочесть,
Но зато могу их съесть.
^TДЕДУ-МОРОЗУ^U
Ответ на традиционную новогоднюю
анкету "Над чем вы работаете?",
Вчера звонил мне Дед-Мороз:
- Что пишешь, дед Маршак? -
Я, Дед-Мороз, на твой вопрос
Могу ответить так:
Хоть бородою ты оброс
Почти до самых пят,
А любопытен ты, Мороз,
Не менее ребят.
Ты и писать умеешь сам,
И рисовать цветы,
Но не рассказываешь нам,
Что нарисуешь ты.
И мне позволь не отвечать
Пока на твой вопрос.
Вот я отдам стихи в печать -
Прочтешь их, Дед-Мороз!
На свете жил вагон моторный,
Могучий, подвижной, проворный,
Но был тянуть он принужден
Вслед за собою непокорный
И грузный прицепной вагон.
Легко вагону прицепному.
Катился он, не тратя сил,
В горах противился подъему,
На спусках тяжестью давил.
А так как был вагон моторный
Вынослив, прочен и силен,
Решили люди, что, бесспорно,
Три прицепных потянет он.
Три прицепных бежали слепо
Вперед по ровному пути,
Но неуклюжие прицепы
Боялись под гору идти.
И вот, съезжая с кручи горной,
Вагоны в озеро - бултых...
Так и погиб вагон моторный
Из-за вагонов прицепных.
Подчас подобное явленье
Мы наблюдаем в учрежденье:
Моторный гибнет оттого,
Что семь прицепов у него.
Он говорит красно, как пишет,
Про жизнь, искусство, мастерство.
Но что он видит? Что он слышит?
И что он любит? Ни-че-го.
За книгой он не видит жизни,
За словом - настоящих дел.
И ничего в своей отчизне
Благословить он не хотел.
Любя возвышенные бредни,
Он не своим живет умом,
И комфортабельной передней
Он предпочесть готов свой дом.
^TБАСНЯ^U
Случается нередко, что слепой
Заметит больше, чем увидит зрячий.
Слепой и зрячий горною тропой
Спускались вниз и спор вели горячий.
Нащупав палкой камень на пути,
Слепой успел преграду обойти.
А зрячий не заметил дынной корки
И покатился кубарем с горы...
У горцев на Кавказе с той поры
Есть поговорка: "Зрячий, но не зоркий!"
^TСКАЗОЧКА НАШИХ ДНЕЙ^U
Всех отвергла девушка: этого за рост,
А другой - не маленький, но рассудком прост.
Третий и не маленький, и умом не прост,
Да беда, что с неба он не хватает звезд.
Ни одной он звездочки с неба не хватил,
Но свою он звездочку в небо запустил.
Сделал он с компанией новую луну
И отправил странствовать к звездам в вышину.
Не могла же девушка видеть наперед,
Как у парня каждого дальше путь пойдет.
В наши дни заранее знать не так легко,
Низко метит кто-нибудь или высоко.
Куда девать нам переводчиков?
Пермяк и Лаптев норовят
Включить их в кадры переплетчиков
Иль в брошюровщиков разряд.
Михайлов, Курочкин, Жуковский,
Толстой (конечно, Алексей),
Мы вас включим по-пермяковски
В число присяжных толмачей.
Долой Бузони, Франца Листа!
А всех Лозинских, Маршаков
Пошлем к швейцарам "Интуриста",
Что знают много языков!
^TСТАРУХА И ВНУК^U
Старуха ворчала на внука:
- Уймись, иль возьмет тебя бука!
А чуть он подрос,
Он задал вопрос:
- А что эта бука за штука?
- Зачем не на страницах "Крокодила"
Ты норовишь печатать юмор свой?
- Мой друг, на кладбище не так видна могила,
Как где-нибудь на людной мостовой.
^TИЗ СТИХОТВОРНЫХ ПОСЛАНИЙ, ДАРСТВЕННЫХ НАДПИСЕЙ, ЭПИГРАММ И
ЭКСПРОМТОВ^U
^TКАЧАЛОВУ^U
Ты был счастливцем из народной сказки -
Красив, умен, любим и знаменит.
Прищурившись, влюбленный Станиславский
Из кресел МХАТа за тобой следит.
Отмечены не раз великой датой
Страницы твоего календаря:
Ты молодым вступил в девятьсот пятый
И встретил зрелость в годы Октября.
Мы помним шум весенний наступленья,
Предвестье бури в горьковском "На дне".
И сколько раз сменились поколенья
Пред этой сценой с чайкой на сукне.
Ты много жизней прожил в этом мире
И отдал их счастливому труду.
Вершининым шагал ты по Сибири,
Был Цезарем и Гамлетом в Шекспире,
Студентом русским - в чеховском саду.
Светловолосый, как поля родные.
Большой и статный, точно русский бор,
Ты был хорош, как хороша Россия.
В твоих глазах синел ее простор.
Пройдут года, мелькая в быстрой смене,
Но тем же молодым богатырем
Ты будешь жить на этой строгой сцене,
Возникшей в годы бурного движенья,
Взлелеянной Великим Октябрем!
^TТЕАТРУ КУКОЛ О. В.ОБРАЗЦОВА^U
Театров много есть в Москве
Для взрослых и юнцов,
Но лучший - тот, где во главе
Товарищ Образцов.
Неприхотлив актерский штат.
Сундук - его приют.
Актеры эти не едят,
А главное - не пьют!
^TК МОЕМУ ПОРТРЕТУ^U
Я не молод, - по портрету
Я сошел бы за юнца.
Вот пример, как может ретушь
Изменять черты лица.
^T"ДОРОГОМУ" ПОРТНОМУ^U
Ах вы, разбойник, ах злодей,
Ну как вы поживаете?
Вы раздеваете людей,
Когда их одеваете.
^TРИНЕ ЗЕЛЕНОЙ^U
<> По случаю юбилея <>
Пожелаем ей и впредь
Так же пышно зеленеть!
^TАЛЕКСАНДРЕ ЯКОВЛЕВНЕ БРУШТЕЙН^U
Пусть юбилярша
А. Я. Бруштейн
Намного старше,
Чем Шток и Штейн.
Пускай Погодин
В сынки ей годен,
А Корнейчук -
Почти ей внук.
Однако все же
Как у Жорж Занд,
Что год - моложе
Ее талант.
Ее искусства
Не вянет цвет,
А свежесть чувства
Не знает лет.
^TПОСЛАНИЕ СЕМИДЕСЯТИПЯТИЛЕТНЕМУ К. И. Чуковскому ОТ СЕМИДЕСЯТИЛЕТНЕГО
С. МАРШАКА^U
Чуковскому Корнею -
Посланье к юбилею.
Я очень сожалею,
Что все еще болею
И нынче не сумею
Прибыть на ассамблею,
На улицу Воровского,
Где чествуют Чуковского.
Корней Иванович Чуковский,
Прими привет мой Маршаковский.
Пять лет, шесть месяцев, три дня
Ты прожил в мире без меня,
А целых семь десятилетий
Мы вместе прожили на свете.
Я в первый раз тебя узнал,
Какой-то прочитав журнал,
На берегу столицы невской
Писал в то время Скабичевский,
Почтенный, скучный, с бородой.
И вдруг явился молодой,
Веселый, буйный, дерзкий критик,
Не прогрессивный паралитик,
Что душит грудою цитат,
Загромождающих трактат,
Не плоских истин проповедник,
А умный, острый собеседник,
Который, книгу разобрав,
Подчас бывает и неправ,
Зато высказывает мысли,
Что не засохли, не прокисли.
Лукавый, ласковый и злой,
Одних колол ты похвалой,
Другим готовил хлесткой бранью
Дорогу к новому изданью.
Ты строго Чарскую судил.
Но вот родился "Крокодил",
Задорный, шумный, энергичный, -
Не фрукт изнеженный, тепличный.
И этот лютый крокодил
Всех ангелочков проглотил
В библиотеке детской нашей.
Где часто пахло манной кашей.
Привет мой дружеский прими!
Со всеми нашими детьми
Я кланяюсь тому, чья лира
Воспела звучно Мойдодыра.
С тобой справляют юбилей
И Айболит, и Бармалей,
И очень бойкая старуха
Под кличкой "Муха-Цокотуха".
Пусть пригласительный билет
Тебе начислил много лет.
Но, поздравляя с годовщиной,
Не семь десятков с половиной
Тебе я дал бы, друг старинный,
Могу я дать тебе - прости! -
От двух, примерно, до пяти...
Итак, будь счастлив и расти!
^TХУДОЖНИКУ ЮРИЮ АЛЕКСЕЕВИЧУ ВАСНЕЦОВУ^U
<> к 60-летию <>
От всех юнцов со всех концов
Родной земли Советской
Тебе привет наш, Васнецов,
Художник сказки детской.
Ты отыскал заветный путь
К волшебной русской сказке,
Чтоб снова душу ей вернуть,
Ее живые краски.
Ты побывал, оставшись цел,
На всех лесных дорожках
И повернуть к себе сумел
Избу на курьих ножках.
^TРАСУЛУ ГАМЗАТОВУ^U
В краю войны священной - газавата,
Где сталь о сталь звенела в старину,
Чеканного строкой Расул Гамзатов
Ведет с войной священную войну.
^TСЕРГЕЮ ВЛАДИМИРОВИЧУ МИХАЛКОВУ^U
<> (K пятидесятилетию) <>
Сам не знаю я, чего же
Пожелать тебе, Сережа?
Пожелать тебе расти?
Ты ответишь: не шути!
Пожелать успехов, славы?
Говорят, что слава - дым.
Нет, Сережа, лучше, право, -
Оставайся молодым!
^TСЕРГЕЮ ГОРОДЕЦКОМУ^U
Высоки крутые склоны,
Крутосклоны зелены.
Ну а репка с каждым днем упорней,
Не сдается, держится крепко...
Уж такая уродилась репка!
Цифры-то у деда в порядке,
Только репка до сих пор на грядке!
^TБЫВАЕТ И ТАК^U
Недавно мне один журнал
Сатиру злую заказал:
В стихах рифмованных иль белых
О сочиненьях скороспелых.
Но так как скоро будет съезд,
То "в виде исключенья"
Журнал просил в один присест
Испечь стихотворенье.
^TЛИРИК^U
Стихи он пишет во хмелю,
Но, обуздав страстей стихию,
Он начинает: "Я люблю..."
И добавляет: "Индустрию".
^TСТРАШНЫЙ СОН^U
Сочинил писатель детскую книжку,
Учинил ей редактор стрижку..
Засучив рукава,
Вычеркнув грубые слова:
Заменил Федьку Феденькой,
Дедку - деденькой,
Бабку - бабенькой.
Стала книжка сладенькой и слабенькой.
Нарисовал в ней художник картинки и виньетки:
Бабку вместо дедки,
Жучку вместо внучки,
Тучку вместо Жучки.
Взяли в печать эту сказку.
Наложили краску на краску,
Получились на обложке
Четыре глаза у кошки,
У старика три уха,
Без головы старуха.
Пришел черед,
Взяли книжку в переплет.
Переплели сказку со стихами Есенина,
С главой из романа "Анна Каренина",
С листами из алгебры Киселева.
Вот книжка и готова!
Остается списать ее в брак.
^TЗУБНАЯ БЫЛЬ^U
В дверь поликлиники зубной
Вбежал взъерошенный больной,
Большим обвязанный платком
С торчащим кверху узелком.
Был у него жестокий флюс,
Перекосивший правый ус.
А слева был такой же флюс,
Перекосивший левый ус.
Больной был сумрачен и зол:
Два зуба вырвать он пришел,
Два крайних зуба с двух сторон, -
Как говорится, - с корнем вон!
- В какой пройти мне кабинет?
Спросил он даму средних лет.
Но услыхал в ответ слова:
- Зарегистрируйтесь сперва.
- Вы что, смеетесь надо мной? -
Взревел в отчаянье больной.
- Простите, я, быть может, груб,
Но сто чертей сверлят мой зуб!
В ответ - бесстрастные слова;
- Зарегистрируйтесь сперва.
Идет он, проклиная свет,
К другой особе средних лет
И ждет, пока, припудрив нос,
Она начнет чинить допрос.
- Где родились? Вам сколько лет?
Лечились раньше или нет?
Национальность. Должность. Стаж.
Образованье. Адрес ваш...
В опросов, двадцать задала
Особа, сидя у стола.
Когда ж спросила наконец:
- Болел ли корью ваш отец? -
Больной сорвал с распухших щек
Узлом завязанный платок
И, привязав шпагат к зубам,
Себе два зуба вырвал сам...
Два крайних зуба с двух сторон, -
Как говорится, - с корнем вон!
^TЧЕМОДАН^U
Прекрасный новый чемодан
С двумя блестящими замками
Перевидал немало стран
И весь обклеен ярлыками.
А надписи на ярлыках -
На всевозможных языках.
Ну что ж, поверим чемодану,
Что он объехал целый мир,
Видал Бомбей, Багдад, Лозанну,
Париж, Венецию, Каир,
Видал Помпею, Геркуланум...
И все ж остался чемоданом!
^TКАК МАЛЕНЬКАЯ СВИНКА СТАЛА БОЛЬШОЙ СВИНЬЕЙ^U
<> Обыкновенная история <>
Была она пегой,
Была она пестрой,
Была она толстой,
Как все ее сестры.
Была она
Низкого роста.
Была совершенно
Бесхвоста.
Росла эта свинка
В семье городской,
Но звали ее
Почему-то морской.
Она соглашалась,
Не споря,
Хоть в жизни не видела
Моря.
Хозяева знали:
От этакой спинки
Не будет щетинки,
Не будет ветчинки.
И вот ее отдали
В руки
Служителя
Строгой науки.
в научный
Попала она институт,
Который
Немыслимым словом зовут.
Капусту и кашу
Давал ей ученый,
Давал простоквашу
И сахар толченый.
Она измеряла
Температуру
И даже попала
В литературу.
Писали о роли
Ее в медицине,
Причем называли
Ее по-латыни!
Найдя ее снимок
В научном журнале,
Ее среди свинок
Мы сразу узнали.
Узнали морскую
Бесхвостую свинку,
Крутой ее профиль
И жирную спинку.
Но после статьи
И портрета в журнале
Мы свинки знакомой
Уже не узнали.
Такой она стала
Надменной и гордой.
Не свинка, а дочка
Английского лорда!
Она пожелала,
Чтоб все секретарши
Ее называли
Сотрудницей старшей,
Чтоб дали ей флотскую
Форму
И корму
Недельную норму,
Чтоб ей присудили
Научную премию
И даже избрали
Ее в академию.
Несносную свинку
Полгода назад
Директор отправить
Решил в зоосад.
И там затерялась,
Как в море песчинка,
Морская,
Но моря не знавшая
Свинка.
^TСКАЗОЧКА ПРО МАМУ, ДОЧКУ И ПРОХОЖИХ^U
Свою девчонку за ручонку
Из парка женщина вела,
А все твердили им вдогонку:
- Как эта девочка мила!
Тряхнула девочка кудрями,
Хоть и была еще мала,
И нараспев сказала маме:
- Ты слышишь, мама? Я мила.
- Ну что ты! - мать сказала крошке,
На взрослых бросив гневный взгляд. -
Не про тебя, а про сапожки
Твои, должно быть, говорят.
Идут вперед. А слева, справа
Толкуют люди меж собой:
- Как эта девочка кудрява!
Как цвет идет ей голубой!
Смущенно мама шепчет дочке,
Пройти стараясь поскорей:
- Им очень нравятся цветочки
- На новой кофточке твоей.
А на автобусной стоянке,
Куда спешили дочь и мать,
Две толстощекие гражданки
К ребенку стали приставать.
- Ах, что за пупс! - пропела дама.
Ну прямо куколка - точь-в-точь!
- Довольно! - вымолвила мама. -
Калечьте собственную дочь!
^TГОВОРЯЩИЙ ПОПУГАЙ^U
Жили-были на свете
Папа, мама и дети.
Детей звали:
Галя и Валя,
Гришка и Степка,
И был у них попугай Попка.
Про семью говорили друзья:
- Ну и дружная это семья!
Родители добродушные,
Дети послушные.
Папа непьющий и некурящий,
А попугай говорящий.
Вот пришел к ним однажды знакомый
И не застал никого дома:
Папа на работе.
Мама у тети.
Дети в десятилетке.
Один только попугай в клетке.
Сидит он на жердочке часами,
Разговаривает всеми голосами.
Говорит он басом, как папа:
- Кто стащил мои книжки из шкапа?
Запрещаю я трогать тома
Сочинений Гюго и Дюма!
Просит Попочка голосом мамы:
- Валерьян, не устраивай драмы!
Каждый раз, чуть откроешь ты дверь,
На детей ты рычишь, точно зверь!
Вдруг доносится голос Гришки:
- Валька с Галькой таскают книжки!
Отзываются Галя и Валя:
- Степка с Гришкой ружье твое брали
И убили вчера из ружья
На соседнем дворе воробья!
- Мы не брали, а Валя и Галя
Из буфета пирожные крали!..
Тут поднялся в квартире галдеж -
Ни словечка не разберешь.
Голосят все квартирные жители:
Домработница, дети, родители.
Так шумят, что хоть прочь убегай!
А в квартире - один попугай...
И не думали папа и мама,
Галя, Валя, и Гришка, и Степка,
Что ведется у них стенограмма,
А ведет ее маленький Попка...
Если вам репутации жаль,
На носу зарубите мораль:
На все корки друг друга ругая,
Не держите в семье попугая!
А чтоб вам
стенограмм
не пугаться,
Лучше, братцы,
совсем не ругаться!
^TПЕРЕВОДЧИКУ^U
Хорошо, что с чужим языком ты знаком,
Но не будь во вражде со своим языком!
^TДАЧНИК-ОБЛИЧИТЕЛЬ^U
Он жил на даче,
Но, одначе,
Разил он дачников стихом.
Он дулся в карты вечерами,
Хотя в сатире или в драме
Такую страсть считал грехом!
Жестокий враг низкопоклонства,
Кадил он власть имущим всем.
И, обличая многоженство,
Завел свой маленький гарем.
Ну что ж, вести таким манером
Борьбу с пороками легко:
По крайней мере, за примером
Ему ходить недалеко!
^TО КОСТРАХ, РЕБЯТАХ И КОЗЛАХ РОГАТЫХ^U
Мы оберегаем
Лесонасажденья,
А в кострах сжигаем
Лес без сожаленья.
Брошенное в пламя
Дерево живое
Шевелит ветвями,
Шелестит листвою.
Летом мы из кадки
Поливаем грядки,
А кусты в аллее
Топчем, не жалея.
Нет, друзья-ребята,
Не бывало сроду,
Чтоб козел рогатый
Охранял природу!
Любит он рассаду,
Козлик бородатый,
Но его не надо
Принимать в юннаты!
^TВ ЗАЩИТУ ДЕТЕЙ^U
Если только ты умен,
Ты не дашь ребятам
Столь затейливых имен,
Как Протон и Атом.
Удружить хотела мать
Дочке белокурой,
Вот и вздумала назвать
Дочку Диктатурой.
Хоть семья ее звала
Сокращенно Дита,
На родителей была
Девушка сердита.
Для другой искал отец
Имя похитрее,
И назвал он наконец
Дочь свою Идея.
Звали мама и сестра
Девочку Идейкой,
А ребята со двора
Стали звать Индейкой.
А один оригинал,
Начинен газетой,
Сына Спутником назвал,
Дочь назвал Ракетой.
Пусть поймут отец и мать,
Что с прозваньем этим
Век придется вековать
Злополучным детям...
^TО ПОДХАЛИМАХ-ХАМЕЛЕОНАХ^U
<> I <>
Хамелеон неуловим:
Порхая по верхам,
Перед одним
Он - подхалим,
Перед другими - Хам.
<> II <>
В подхалимаже подхалим
Себе не признается,
И если крикнешь: "Подхалим!"
Никто не отзовется.
<> III <>
У любого подхалима
Ты найдешь под-подхалима,
У того под-подхалима
Встретишь под-под-подхалима,
Так они неисчислимы -
Разных рангов подхалимы!
<> IV <>
Если слышишь славословье,
Наперед уверен будь,
Что оно лишь предисловье,
Предваряющее суть.
Бойся лести, словно яда,
И льстецу задай вопрос:
Вам чего, мерзавец, надо:
Денег? Водки?
Папирос?..
^TО ЛИТПАРАДАХ^U
К чему парады пышные?
В них нет у нас нужды.
Нужнее нам неслышные,
Но громкие труды.
^TНЕУТОЛИМАЯ ЖАЖДА^U
Сказать по совести, на свете
Ему не нужно ничего,
А только нужно, чтоб в газете
Упоминали и его.
^TКАК ЖИВУТ НЕОКЛАССИКИ^U
Порядок у "классиков" чинный.
Примерно живут они так:
Супруги их водят машины,
А классики водят собак.
^TО ЮБИЛЕЕ^U
Достоин чести юбиляр,
Но, к сожаленью, слишком стар.
Едва сидит он в кресле жестком.
Он мог гораздо веселей
Авансом справить юбилей,
Покуда был еще подростком.
^TЧЕГО БЫ ВАМ ХОТЕЛОСЬ ЕЩЕ?^U
В одном из детских лагерей ребят
спросили: "Чего бы вам хотелось еще?"
Одна из девочек ответила: "Поскучать".
Есть волшебный край на свете,
Где бывают только дети.
Там по десять дней подряд
День рожденья у ребят.
И едят они в столовой
В эти дни не суп перловый,
Не лапшу, не вермишель,
Не овсянку, не кисель,
А клубничное
Мороженое,
Но тарелочкам
Разложенное.
Спят ребята не в постели,
А в колясках карусели
Под раскинутым шатром,
Сплошь расшитым серебром.
Входят в дом они не в двери,
А в открытое окно,
И семь раз, по крайней мере,
Смотрят вечером кино.
Так живут они на воле,
Бросив книжку и тетрадь.
А учительница в школе
Учит по полу скакать.
Для чего над скучной книгой
Проводить за часом час?
Выходи на двор и прыгай
По земле из класса в класс!
Там не ставятся отметки.
Вместо них ученику
Выдается по конфетке,
А подчас по пирожку.
Не житье, а просто чудо!
Одного я не пойму:
Кое-кто бежит оттуда -
Неизвестно почему.
- Объясните, в чем тут дело?
Я спросил у двух ребят.
- Веселиться надоело! -
Мне ребята говорят. -
Надоело нам варенье,
Надоели дни рожденья.
То и дело распевай:
"Испекли мы каравай!.."
Надоели
Нам качели,
Надоели
Карусели.
Хорошо бы поскучать,
Поскучать
И помолчать!
Говорила мышка мышке:
- До чего люблю я книжки!
Не могу я их прочесть,
Но зато могу их съесть.
^TДЕДУ-МОРОЗУ^U
Ответ на традиционную новогоднюю
анкету "Над чем вы работаете?",
Вчера звонил мне Дед-Мороз:
- Что пишешь, дед Маршак? -
Я, Дед-Мороз, на твой вопрос
Могу ответить так:
Хоть бородою ты оброс
Почти до самых пят,
А любопытен ты, Мороз,
Не менее ребят.
Ты и писать умеешь сам,
И рисовать цветы,
Но не рассказываешь нам,
Что нарисуешь ты.
И мне позволь не отвечать
Пока на твой вопрос.
Вот я отдам стихи в печать -
Прочтешь их, Дед-Мороз!
На свете жил вагон моторный,
Могучий, подвижной, проворный,
Но был тянуть он принужден
Вслед за собою непокорный
И грузный прицепной вагон.
Легко вагону прицепному.
Катился он, не тратя сил,
В горах противился подъему,
На спусках тяжестью давил.
А так как был вагон моторный
Вынослив, прочен и силен,
Решили люди, что, бесспорно,
Три прицепных потянет он.
Три прицепных бежали слепо
Вперед по ровному пути,
Но неуклюжие прицепы
Боялись под гору идти.
И вот, съезжая с кручи горной,
Вагоны в озеро - бултых...
Так и погиб вагон моторный
Из-за вагонов прицепных.
Подчас подобное явленье
Мы наблюдаем в учрежденье:
Моторный гибнет оттого,
Что семь прицепов у него.
Он говорит красно, как пишет,
Про жизнь, искусство, мастерство.
Но что он видит? Что он слышит?
И что он любит? Ни-че-го.
За книгой он не видит жизни,
За словом - настоящих дел.
И ничего в своей отчизне
Благословить он не хотел.
Любя возвышенные бредни,
Он не своим живет умом,
И комфортабельной передней
Он предпочесть готов свой дом.
^TБАСНЯ^U
Случается нередко, что слепой
Заметит больше, чем увидит зрячий.
Слепой и зрячий горною тропой
Спускались вниз и спор вели горячий.
Нащупав палкой камень на пути,
Слепой успел преграду обойти.
А зрячий не заметил дынной корки
И покатился кубарем с горы...
У горцев на Кавказе с той поры
Есть поговорка: "Зрячий, но не зоркий!"
^TСКАЗОЧКА НАШИХ ДНЕЙ^U
Всех отвергла девушка: этого за рост,
А другой - не маленький, но рассудком прост.
Третий и не маленький, и умом не прост,
Да беда, что с неба он не хватает звезд.
Ни одной он звездочки с неба не хватил,
Но свою он звездочку в небо запустил.
Сделал он с компанией новую луну
И отправил странствовать к звездам в вышину.
Не могла же девушка видеть наперед,
Как у парня каждого дальше путь пойдет.
В наши дни заранее знать не так легко,
Низко метит кто-нибудь или высоко.
Куда девать нам переводчиков?
Пермяк и Лаптев норовят
Включить их в кадры переплетчиков
Иль в брошюровщиков разряд.
Михайлов, Курочкин, Жуковский,
Толстой (конечно, Алексей),
Мы вас включим по-пермяковски
В число присяжных толмачей.
Долой Бузони, Франца Листа!
А всех Лозинских, Маршаков
Пошлем к швейцарам "Интуриста",
Что знают много языков!
^TСТАРУХА И ВНУК^U
Старуха ворчала на внука:
- Уймись, иль возьмет тебя бука!
А чуть он подрос,
Он задал вопрос:
- А что эта бука за штука?
- Зачем не на страницах "Крокодила"
Ты норовишь печатать юмор свой?
- Мой друг, на кладбище не так видна могила,
Как где-нибудь на людной мостовой.
^TИЗ СТИХОТВОРНЫХ ПОСЛАНИЙ, ДАРСТВЕННЫХ НАДПИСЕЙ, ЭПИГРАММ И
ЭКСПРОМТОВ^U
^TКАЧАЛОВУ^U
Ты был счастливцем из народной сказки -
Красив, умен, любим и знаменит.
Прищурившись, влюбленный Станиславский
Из кресел МХАТа за тобой следит.
Отмечены не раз великой датой
Страницы твоего календаря:
Ты молодым вступил в девятьсот пятый
И встретил зрелость в годы Октября.
Мы помним шум весенний наступленья,
Предвестье бури в горьковском "На дне".
И сколько раз сменились поколенья
Пред этой сценой с чайкой на сукне.
Ты много жизней прожил в этом мире
И отдал их счастливому труду.
Вершининым шагал ты по Сибири,
Был Цезарем и Гамлетом в Шекспире,
Студентом русским - в чеховском саду.
Светловолосый, как поля родные.
Большой и статный, точно русский бор,
Ты был хорош, как хороша Россия.
В твоих глазах синел ее простор.
Пройдут года, мелькая в быстрой смене,
Но тем же молодым богатырем
Ты будешь жить на этой строгой сцене,
Возникшей в годы бурного движенья,
Взлелеянной Великим Октябрем!
^TТЕАТРУ КУКОЛ О. В.ОБРАЗЦОВА^U
Театров много есть в Москве
Для взрослых и юнцов,
Но лучший - тот, где во главе
Товарищ Образцов.
Неприхотлив актерский штат.
Сундук - его приют.
Актеры эти не едят,
А главное - не пьют!
^TК МОЕМУ ПОРТРЕТУ^U
Я не молод, - по портрету
Я сошел бы за юнца.
Вот пример, как может ретушь
Изменять черты лица.
^T"ДОРОГОМУ" ПОРТНОМУ^U
Ах вы, разбойник, ах злодей,
Ну как вы поживаете?
Вы раздеваете людей,
Когда их одеваете.
^TРИНЕ ЗЕЛЕНОЙ^U
<> По случаю юбилея <>
Пожелаем ей и впредь
Так же пышно зеленеть!
^TАЛЕКСАНДРЕ ЯКОВЛЕВНЕ БРУШТЕЙН^U
Пусть юбилярша
А. Я. Бруштейн
Намного старше,
Чем Шток и Штейн.
Пускай Погодин
В сынки ей годен,
А Корнейчук -
Почти ей внук.
Однако все же
Как у Жорж Занд,
Что год - моложе
Ее талант.
Ее искусства
Не вянет цвет,
А свежесть чувства
Не знает лет.
^TПОСЛАНИЕ СЕМИДЕСЯТИПЯТИЛЕТНЕМУ К. И. Чуковскому ОТ СЕМИДЕСЯТИЛЕТНЕГО
С. МАРШАКА^U
Чуковскому Корнею -
Посланье к юбилею.
Я очень сожалею,
Что все еще болею
И нынче не сумею
Прибыть на ассамблею,
На улицу Воровского,
Где чествуют Чуковского.
Корней Иванович Чуковский,
Прими привет мой Маршаковский.
Пять лет, шесть месяцев, три дня
Ты прожил в мире без меня,
А целых семь десятилетий
Мы вместе прожили на свете.
Я в первый раз тебя узнал,
Какой-то прочитав журнал,
На берегу столицы невской
Писал в то время Скабичевский,
Почтенный, скучный, с бородой.
И вдруг явился молодой,
Веселый, буйный, дерзкий критик,
Не прогрессивный паралитик,
Что душит грудою цитат,
Загромождающих трактат,
Не плоских истин проповедник,
А умный, острый собеседник,
Который, книгу разобрав,
Подчас бывает и неправ,
Зато высказывает мысли,
Что не засохли, не прокисли.
Лукавый, ласковый и злой,
Одних колол ты похвалой,
Другим готовил хлесткой бранью
Дорогу к новому изданью.
Ты строго Чарскую судил.
Но вот родился "Крокодил",
Задорный, шумный, энергичный, -
Не фрукт изнеженный, тепличный.
И этот лютый крокодил
Всех ангелочков проглотил
В библиотеке детской нашей.
Где часто пахло манной кашей.
Привет мой дружеский прими!
Со всеми нашими детьми
Я кланяюсь тому, чья лира
Воспела звучно Мойдодыра.
С тобой справляют юбилей
И Айболит, и Бармалей,
И очень бойкая старуха
Под кличкой "Муха-Цокотуха".
Пусть пригласительный билет
Тебе начислил много лет.
Но, поздравляя с годовщиной,
Не семь десятков с половиной
Тебе я дал бы, друг старинный,
Могу я дать тебе - прости! -
От двух, примерно, до пяти...
Итак, будь счастлив и расти!
^TХУДОЖНИКУ ЮРИЮ АЛЕКСЕЕВИЧУ ВАСНЕЦОВУ^U
<> к 60-летию <>
От всех юнцов со всех концов
Родной земли Советской
Тебе привет наш, Васнецов,
Художник сказки детской.
Ты отыскал заветный путь
К волшебной русской сказке,
Чтоб снова душу ей вернуть,
Ее живые краски.
Ты побывал, оставшись цел,
На всех лесных дорожках
И повернуть к себе сумел
Избу на курьих ножках.
^TРАСУЛУ ГАМЗАТОВУ^U
В краю войны священной - газавата,
Где сталь о сталь звенела в старину,
Чеканного строкой Расул Гамзатов
Ведет с войной священную войну.
^TСЕРГЕЮ ВЛАДИМИРОВИЧУ МИХАЛКОВУ^U
<> (K пятидесятилетию) <>
Сам не знаю я, чего же
Пожелать тебе, Сережа?
Пожелать тебе расти?
Ты ответишь: не шути!
Пожелать успехов, славы?
Говорят, что слава - дым.
Нет, Сережа, лучше, право, -
Оставайся молодым!
^TСЕРГЕЮ ГОРОДЕЦКОМУ^U
Высоки крутые склоны,
Крутосклоны зелены.