Март Михаил. Двуликое зеркало

   Но прежде чем сдохнуть, Вихров найдет убийцу и собственными клыками раздерет ему глотку. Кто бы за этим ни стоял.
   Двери операционной раскрылись. В коридор вышел профессор. У Вихрова пересохло горло, и он не мог произнести ни слова. Врач заговорил сам.
   — Никаких гарантий дать не могу. Одна пуля задела позвоночник, вторая пробила легкое, третья застряла в печени. Его может спасти только чудо. Я сделал все, что мог. Организм у него молодой, сильный, кто знает, что ему уготовила судьба. Вихров откашлялся и захрипел.
   — Сделайте что-нибудь! Он должен жить. Пусть недолго, но должен. У этого парня в тайниках десятки миллионов долларов. Он держит кассу, равную бюджету огромного города. Если он не придет в себя, всем крышка. Нам нужно, чтобы он заговорил, а потом пусть сдыхает.
   Вихров сам не понимал, что бормочет. От безысходности и отчаяния мозги съехали набекрень. Он словно просил пощады перед казнью.
   — Мы сделали все, что от нас зависело, — ровным голосом сказала ассистентка, снимая повязку с лица.
   Вихров увидел в ней образ Пресвятой Богородицы. Он готов бьш молиться на этих людей, ползать на коленях, целовать ноги.
   — Если вы его спасете, этот парень построит вам сотню таких больниц. Его возможности неограниченны. Каждый волосок на его безмозглой башке дороже мешка с золотом…
   — Ну, положим, мозги у него на месте, — перебила Наташа. — А вам следует успокоиться и выспаться. Езжайте домой и не мешайтесь под ногами. Дня через два приезжайте, но не раньше. Раненому нужен покой. Только покой и интенсивная терапия. Если вы хотите, чтобы он пришел в себя, не лезьте на рожон. Вы этим убьете его. Будьте мужчиной и наберитесь терпения.
   Доктор Кошман проводил телохранителей до ворот. Когда они очутились на улице, их поджидала новая неприятность. Машина исчезла.
   — Черт! Что за чудеса?! — воскликнул Савелий.
   — Никаких чудес, — раздался голос у калитки.
   Все разом оглянулись. Упираясь плечом в косяк и сложив руки на груди, на них смотрел светловолосый парень с грустной усмешкой на лице.
   — Какой-то тип вывалился из багажника вашей машины, сел за руль и уехал. Мне кажется, он был пьян в стельку.
   — Из багажника?! — переспросил Угрюмый.
   — Вот именно. Очевидно, ему не хватило места в салоне. Разве это не ваш приятель?
   — Достать бы мне этого приятеля, я бы ему… — сквозь зубы процедил Вихров.
   — Достанете. Вряд ли он далеко уехал в таком состоянии. Найдете его у ближайшего уличного фонаря.
   Вихров плюнул на землю.
   — Пешком пойдем. Пора мозги на свежем воздухе проветрить. Банда кретинов!
   Андрей еще долго смотрел вслед уходившим по дороге людям. Они ему не понравились. От них веяло холодом, как от свежевырытой могилы.

***

   Дверь спальни открылась, и в гостиную вошел невысокий полный мужчина пятидесяти с небольшим лет;
   — Доброе утро, Михаил Абрамович.
   — Доброе утро, Аркаша. У меня складывается такое впечатление, что это я вышел из спальни.
   — Вы и впрямь считаете, что мы очень похожи?
   — Различий много. Но если не подходить близко, не разговаривать, а наблюдать со стороны, то спутать можно. С этой целью тебя и наняли. Садись к столу, кофе горячий. Через пятнадцать минут ты должен выйти из дома.
   Аркадий принялся поглощать бутерброды с икрой и семгой.
   — Тяжело тебе живется? — спросил Тихомиров, разглядывая своего двойника.
   — Непросто. Зарплата инженера резко отличается от гонораров адвоката. Я бы никогда не позволил себе выкинуть пятьсот долларов, чтобы кто-то изображал меня в течение нескольких часов. Зачем вам это нужно? Странная блажь.
   Тихомиров сделал глоток кофе и поставил чашку на блюдце. Увидев собственный руки, он спохватился, будто они были перемазаны дегтем.
   — А, черт! Чуть было не забыл.
   Он снял с руки часы «ролекс» на платиновом браслете и с трудом стянул с мизинца перстень с крупным красным камнем.
   — Маскарад так маскарад! Необходимо соблюдать точность. Важна каждая мелочь. Наденешь часы и кольцо.
   Аркадий улыбнулся.
   — Калиф на час. Интересно побывать в шкуре богатого и знаменитого человека. Пусть недолго, но запомнится на всю жизнь.
   Адвокат положил на стол свой бумажник.
   — Здесь деньги и водительские права. Положи бумажник в левый боковой карман пиджака. За тобой на стуле висит мой костюм, рубашка и галстук. Нижнее белье, как я вижу, пришлось тебе впору.
   — А кто его увидит? Вы, Михаил Абрамыч, перегибаете палку. Меня другое беспокоит: а если машину остановит гаишник? Меня привлекут за угон.
   — Мою машину не останавливают. Инспектора на память знают номера иномарок, которым везде открыт зеленый свет. Ты приедешь в контору на полчаса раньше охраны и моей секретарши. Ключи я тебе отдал. Пройдешь на второй этаж в мой кабинет. Поднимешь жалюзи, чтобы тебя видели с улицы, затем сядешь за стол, снимешь трубку белого телефона и позвонишь мне. Говорить ничего не надо. Набери номер и положи трубку на стол. Потом снимешь трубку красного телефона и наберешь 749. Это пульт охраны. Скажешь: «Птицелов на месте, снимите сигнализацию». Это все.
   — А что делать, когда придет ваша секретарша?
   — Сиди на диване и листай журнал. Скажи ей, что я вышел и скоро вернусь.
   Дальнейшие инструкции получишь позже по факсу. И вот еще что: не забудь прихрамывать на правую ногу. Все знают, что я получил травму три дня назад.
   — Не беспокойтесь. За такие деньги я сделаюсь Смоктуновским на сегодняшний день.
   — Только не переиграй. С ушибом ноги не нужно изображать перелом таза. Ну а теперь тебе пора.
   Одевайся и выходи. По сторонам не озирайся. Будь уверенным в себе и полным достоинства. Счетчик включен, и денежки начали капать в твой карман. Удачи.
   Когда Аркадий вышел из квартиры, Тихомиров взял бинокль и подошел к окну.
   Он наблюдал за улицей сквозь узкую щель между занавесы.
   Ни у кого не могло вызвать сомнений, что из подъезда вышел адвокат.
   Одежда, хромота, рост, осанка, фетровая шляпа. Он сел в «мерседес» и медленно тронул машину с места. Те, кто следил за Тихомировым, видели его часом раньше, когда он вернулся домой после ночного кутежа в обществе молодых мальчиков.
   Тихомиров перевел бинокль на подъезд соседнего дома и увидел, как из него вышли двое костоломов из команды Вихрова. Они поменялись местами, теперь адвокат наблюдал за своим хвостом, который не выпускает его из поля зрения круглые сутки.
   — Крутые ребята, но безмозглые, — прошептал он себе под нос.
   Двое мужчин сели в серую «волгу» и тут же уехали. Все шло по плану. Только бы они его не догнали и не поравнялись с «мерседесом» у светофора. Этот инженеришка с трудом управлялся с машиной. После ржавых «жигулей» первой модели трудно совладать с полной автоматикой.
   Тихомиров отошел от окна и начал переодеваться. Со стороны картина выглядела по меньшей мере странной. Адвокат натянул на ноги шерстяные дешевые колготки, старую вязаную юбку, сапоги на липучках грязно-серого цвета и сел перед зеркалом. Седой женский парик прикрыл блестящие залысины, а поверх парика лег плоский блин зеленого берета. Адвокат преображался в женщину, пожилую, грузную бабулю с подслеповатыми глазами и громоздкими старомодными очками. Он поглядывал на стоявший рядом телефон и на настольные часы. Время тянулось медленно, ему казалось, будто стрелки замерли на месте.

***

   Аркадий остановился возле двухэтажного особняка в одном из районов старой Москвы и вышел из машины. Возле дверей висела бронзовая табличка «Адвокатская контора М. А. Тихомирова».
   Сначала он набрал пятизначный код, а потом вставил ключ и открыл дверь. За красивой резной дверью находилась железная, а следом стояла крепкая решетка.
   Проникнув в помещение, он прошел мимо пустующей будки охраны и по мраморной лестнице поднялся на второй этаж. Новая дверь, приемная, стол секретаря, опять дверь и, наконец, кабинет.
   Аркадий повесил пальто на вешалку, снял шляпу и, подойдя к окну, поднял жалюзи. На противоположной стороне переулка стояла серая «волга». Он не обратил на нее внимания. Светиться у окна не входило в его планы. Деловой походкой временный хозяин кабинета сел за адвокатский стол и осмотрелся. Четыре телефона, факс, компьютер, модем, настольный ксерокс, селектор.
   Неожиданно один из телефонов зазвонил. Аркадий вздрогнул. Он с испугом смотрел на серый аппарат и не знал, что ему делать. Телефон не умолкал. Нервы не выдержали, и он снял трубку.
   — Слушаю вас.
   — Включите компьютер. Электронная почта.
   В наушниках послышались короткие гудки. Аркадий выполнил предписание, и голубой экран загорелся. Через несколько секунд появились буквы. Слова составлялись медленно, текст набирал новичок, неладивший с клавиатурой. В итоге Аркадий прочел странную фразу: «Не забудь помолиться, придурок! Успешной дороги в ад!»
   — Идиоты! — проворчал Аркадий. — Ну и работенка! Он их защищает, а они его запугивают. Тем не менее живет и в ус не дует.
   Аркадий набрал номер Тихомирова и положил трубку на стол. Теперь пора позаботиться о сигнализации, а то не ровен час загребут как взломщика.
   Он снял трубку красного телефона.
   — Тяжелая-то какая.
   Пальцы легли на клавиши, и он вспомнил номер. Как только кнопка с цифрой семь утонула в аппарате, раздался мощный взрыв. Ему снесло голову, и она разлетелась вдребезги, как переспелый арбуз, забрызгав стены, стол и ковер кровавой жижей. Руку вырвало из локтя с костью, а от начиненной взрывчаткой трубки ничего не осталось.
   Тихомиров слышал взрыв. Он с тоской смотрел на телефонный аппарат и лежавшую возле него трубку. Спустя некоторое время адвокат положил ее на рычаг.
   Он неторопливо встал, подошел к стенному шкафу и достал старое женское драповое пальто.
   Из подъезда вышла старуха с хозяйственной сумкой и палкой. Переваливаясь с ноги на ногу, она медленно поплелась в сторону трамвайной остановки.

***

   Как только в квартире раздался звонок, Лида тут же забыла о предосторожности и открыла дверь. На пороге стоял высокий мужчина с широкими плечами, проседью на висках и жестким лицом.
   — Вы из милиции? Что случилось с Павлом? Она сказала сама все, что хотел услышать Медведев. Ему не пришлось представляться.
   — Давайте разберемся вместе в этой истории. Могу я задать вам несколько вопросов?
   — Да, конечно, заходите.
   Лида проводила его на кухню и усадила на то самое место, где несколькими часами раньше сидела его жена. На столе еще стояли рюмки и бутылка с ликером.
   — Когда ушел ваш муж?
   — Ночью. Я спала. Меня разбудил капитан. Он задал мне тот же вопрос.
   — Вы знаете, куда он мог уйти?
   — Нет.
   — Уверены?
   Лида колебалась, потом не выдержала.
   — У него есть женщина. Марина Кайранская. Артистка из мюзик-холла. Куда еще может уйти мужчина ночью?
   — Такое уже случалось?
   — Нет. По ночам он не уходил. Бывало, Павел не приходил ночевать, но так вот, среди ночи… первый раз.
   — Ему угрожали?
   — Всю жизнь. Павел связан с большими деньгами. Кому еще могут угрожать?
   Сегодня все построено на деньгах. Но он относился к угрозам спокойно. Я не думаю, что его могли запугать.
   — Расскажите мне о человеке, который был у вас вчера вечером.
   — Когда я вернулась домой, у него сидел охранник. Раньше он не заходил в наш дом. Они что-то обсуждали. Потом охранник ушел.
   — Вы знаете, как его зовут?
   — Нет, имен их я не знаю. Во дворе находилось человек пять. Один даже в подъезде болтался. А этот у них главный. Он ездит на черном «БМВ». В лицо я всех знаю, но никогда с ними не общалась. Они следуют за Павлом по пятам. Если Павел дома, значит, охрана во дворе. Я уже привыкла к этому.
   — Вы можете припомнить, в какой обуви они ходят?
   — Те, которые гуляют по двору, одеты обычно, а те, что сидят в машине, носят каммуфляжную форму, будто собираются идти в атаку.
   — Хорошо. Теперь поговорим о другом посетителе. — Медведев покрутил в руках рюмку. — Как звали эту женщину?
   Несколько секунд Лида молчала, потом тихо сказала:
   — Таня. У нее неприятности. Это чужая тайна, и я не могу вам ничего сказать. Она ушла от мужа, и ей требовалась помощь. Ее подозревают в том, чего она не делала.
   — Давайте так, Лидия…
   — Николаевна.
   — Давайте так, Лидия Николаевна. Мы с вами прекрасно понимаем, что ваш муж банкир, а не милиционер. Чем он мог помочь женщине, которой грозит опасность?
   Почему она обратилась к Сарафанову, а не пошла в правоохранительные органы?
   Если мы установим некоторые детали ее визита, то нам легче будет найти вашего мужа. Эту женщину зовут Татьяна Медведева, и она тоже исчезла. Сказать правду — в ваших интересах. Время работает против нас. Мы можем опоздать. Речь идет о жизни и смерти.
   Лида долго думала, сомневалась, но потом выложила всю историю как на духу.
   Лицо полковника мрачнело и превращалось в глыбу льда.
   — Вы сказали, что какой-то мужчина уже предлагал документы вашему мужу. Его имя упоминала и Татьяна, когда говорила об убийстве охранников в подъезде. Он завладел ее пистолетом, так?
   — Фамилии его я не запомнила. Павел упоминал его звание. Кажется, майор.
   То же самое говорила Таня.
   — Может быть, Трошин?
   Глаза Лиды вспыхнули.
   — Точно, Трошин. Он пытался продать документы мужу, но у него ничего не вышло. Как могли те же бумаги попасть к Татьяне, я не знаю. Она об этом не говорила.
   — Чем кончилась история?
   — Павел обещал ей помочь. Я отвела ее к нашему соседу в квартиру напротив.
   Когда она ушла от соседа, я не знаю. Она боялась выходить на улицу, пока во дворе паслись охранники. Мне кажется, она всего и всех боялась.
   — Вы знаете о существовании гаража в соседнем дворе, где стояла одна из машин вашего мужа?
   — Нет, мне ничего об этом не известно.
   — Если бы он вышел ночью на улицу, то телохранители последовали бы за ним?
   — Нет сомнений. Павел находился под жесткой опекой.
   — Но он попал в соседний двор один. Как это могло получиться?
   — Не представляю. Наш подъезд и черный ход выходят на одну сторону.
   — Я могу осмотреть черный ход?
   — Конечно.
   — Квартира вашего соседа тоже имеет черный ход?
   — Да. И он тоже выходит в наш двор, только с левой стороны, а наш с правой.
   Медведев спустился по лестнице до третьего этажа и остановился у окна, рыходившего на крышу. Он не стал испытывать решетку на прочность, ему и без того все стало понятно.
   Через пятнадцать минут он звонил подполковнику Ефимову. Следователь сам снял трубку.
   — Медведев говорит. Хотел бы поделиться с вами некоторыми новостями.
   Сарафанов проник в соседний двор по крыше пристройки, примыкающей к его дому.
   Очевидно, он решил исчезнуть незамеченным. Под его окнами слонялись люди в ботинках с рифлеными подошвами. Он не хотел с ними встречаться, но натолкнулся на другого человека. Назовем его икс. Что касается моей жены, то в это время она находилась в квартире соседа Сарафанова, и он может подтвердить мои слова.
   Татьяна, как вам известно, была замечена выходившей из двора дома Сарафанова.
   Как вы догадываетесь, женщина не могла перелезть через дом после выстрелов и выйти на улицу, где ее засекли. К тому же на ней были туфли на высоком каблуке, что не позволяет разгуливать по крышам и лазать по стенам. Следов ее пребывания у «ракушки» также не обнаружено. Идем дальше. Если все же предположить, что стреляла она, то куда делся труп или раненый Сарафанов? Кто угнал его машину? И как ей удалось ускользнуть из соседнего двора после выстрелов? Попасть в соседний двор по крыше она также не имела возможности. Черный ход соседа выходит во двор с противоположной стороны. Татьяна воспользовалась паникой.
   Когда охранники Сарафанова покинули двор и побежали на выстрелы, она сбежала.
   Просто она замешкалась и вышла на улицу, когда приехала милиция.
   — Мне нравится ваш рассказ, Владимир Сергеевич. Но мы до сих пор не можем найти убедительных объяснений некоторым совпадениям. В доме, где прописана ваша жена, убивают двух бывших милиционеров из пистолета, который принадлежит Татьяне Медведевой. Она исчезает, и появляетесь вы. Идем, как вы говорите, дальше. Возле дома Сарафанова найдены три гильзы от того же браунинга. Банкир бесследно исчез, а спустя сорок минут ваша жена покидает место происшествия, выдавая себя за жену Сарафанова. И тут вновь появляетесь вы. Случайность может быть одна, все остальное можно расценивать как закономерность. Вы не согласны?
   — Я не теоретик, а практик. Меня могут убедить только факты. Фактов нет, кроме участия в этих событиях пистолета Татьяны Медведевой. Но оружие не найдено и нет доказательств, что оно находится в ее руках. Меня удивляет другое. Вы цепляетесь за первую попавшуюся версию и пытаетесь возвести ее в абсолют. Почему вы не сходили в соседний двор, почему не допросили жену Сарафанова? Почему не поинтересовались стоящими во дворе банкира машинами, которые были брошены впопыхах? К примеру сказать, черный «БМВ» исчез лишь во второй половине дня. Я уже знаком с этой машиной и ее хозяином. Поинтересуйтесь бывшим вашим коллегой подполковником Вихровым Константином Ильичом. Он непосредственно связан с пропавшим банкиром. Похоже, вы об этом знаете и «БМВ» вы видели. Эта версия вас не увлекает, и вы не видите в ней перспективу.
   Обвинить во всех грехах беззащитную женщину куда проще, чем связываться с людьми, имеющими высоких покровителей. Поговорите с Вихровым, может быть, он вам расскажет, куда его люди увезли Сарафанова. Если вы стесняетесь, то я сделаю это сам. Подонки подобного класса меня не смущают, и с ними не стоит церемониться.
   — Боюсь, полковник, что вы попали в очень плохую историю. Вы не только не поможете вашей жене, но и сами захлебнетесь в болоте. Делайте все, что хотите, я мешать вам не стану, если наши дорожки вновь не пересекутся в похожей ситуации.
   — Только заранее запаситесь санкцией у прокурора на мой арест. Самому это будет трудно сделать, попросите помощи у Вихрова. У него сегодня власти и возможностей больше, чем у вас.
   Медведев вышел из телефонной будки. Самый сильный удар за последние сутки ему нанес не Ефимов и даже не Татьяна. Он получил его от майора Трошина — человека, которому он верил, выдвигал его, защищал и видел в нем своего преемника. Ничего святого не осталось в этом хаосе. Ложь, предательство, алчность. Куда ни глянь — всюду натыкаешься на желтые волчьи клыки. В полковнике закипала злость, и он уже не понимал, что сам превращается в хищника.

***

   Санитар заглянул в кабинет, когда Зданович пил чай со своей ассистенткой и мирно болтал о трудностях, связанных с бытом.
   — Валерий Тимофеевич, вас там у входа спрашивает какой-то тип.
   — Кто?
   — Не знаю. Но его трясет как с похмелья. Мне кажется, он к вам уже приходил.
   Патологоанатом поставил чашку на стол.
   — Не дают отдохнуть. Сделай, Юленька, еще пару бутербродов, а я пойду посмотрю, кто там мешает нашей трапезе.
   Трошин сидел на скамье в предбаннике, забившись в угол, как затравленный зверь. Его бил озноб, глаза помутнели и стали похожими на бесцветные кубики льда.
   — Если мне память не изменяет, Филипп Макарыч?
   — Рад, что вы не забыли меня, — прошептали обветренные губы.
   — Насколько я знаю, никого в последние дни ядом не отравляли и в церкви не взрывали. Как расценивать ваш визит?
   — Я надеюсь, вы умеете не только трупы потрошить. Мне удалось выжить и не попасть к вам на стол в виде мешка с кишками. Можете помочь?
   Трошин откинул ворот плаща, и патологоанатом увидел окровавленное плечо майора.
   — Пулевое? — строго спросил Зданович. Улыбка сползла с его губ, и он осмотрелся по сторонам.
   — Кажется, мне перебило ключицу.
   — Идемте вниз.
   Патологоанатом помог раненому подняться на ноги и, поддерживая за талию, повел его в свой кабинет.
   Трошин едва передвигал ноги, его уже не смущали каталки с трупами и даже те покойники, что лежали на кафельном полу. Он лишь немного морщился от неприятного запаха, и это придавало ему дополнительные силы. Очутиться среди груды посиневших мертвецов ему вовсе не хотелось.
   Юля встретила гостя с нескрываемым удивлением.
   — Что случилось, Валера?
   — Ничего страшного, подружка. Готовь инструменты и бинты. Парня свинцом поцарапало. Потерял много крови.
   — Пункт «скорой помощи» при морге. Это что-то новенькое. Я уже отвыкла иметь дело с живыми.
   — Ты, детка, врач и должна им оставаться всю свою жизнь, пока сама не ляжешь на один из наших столов.
   Когда все было готово, они заперлись в кабинете и приступили к работе.
   Трошин потерял сознание. Сколько прошло времени — он не знал и, очнувшись, не думал о часах. Постепенно туман рассеялся, и он увидел перед собой письменный стол, за которым сидели Зданович и девушка. Они пили чай и о чем-то болтали.
   — Я еще на этом свете? — хрипло спросил он. Боль отступила, но слабость в мышцах не позволяла ему встать.
   — На этом, — усмехаясь, сказал Зданович. — Тут проходит граница между мирами. Вы остались на нашей стороне. Я рад за вас.
   — Я тоже не очень расстроился, — выдавливая улыбку, прошептал пациент.
   — Почему вы сразу не пришли? Вам трудно будет восстановить силы.
   — После того как меня угостили свинцом, мне удалось смотаться под Климовск в престижный городок Марьина пуща и вернуться назад. Добрая сотня километров в оба конца.
   Девушка приподняла брови.
   — В Марьину пущу? Зачем же вы вернулись? Там живет мой свекр. Гений хирургии. После его обработки вы бы сейчас плясали.
   Трошин покачал головой.
   — Я уступил вашему свекру своего противника, который в меня стрелял. У того шансов оставалось меньше, чем у вашего покорного слуги.
   — Вы действительно знаете профессора Зарецкого? Шутите. Он не отпустил бы раненого.
   — Я ему об этом не сказал. И по правде говоря, я его не видел. Фамилия знакомая.
   — Еще бы. Его знает весь мир. Я вышла замуж за его сына только из-за того, чтобы быть рядом с великим светилой и черпать от него знания, а Валерий Тимофеич учился у него в институте.
   — Теперь припоминаю, — тихо протянул Трошин. — Кто-то мне рассказывал анекдот, как Зарецкий поменял местами двум соперникам половые органы.
   Девушка рассмеялась.
   — Он может и головы местами поменять.
   — Я рад. Значит, мой протеже выживет. Он мне еще будет нужен.
   Зданович сделал глоток чая и спросил:
   — Так вы, Филипп Макарыч, ведете двойную игру?
   — Почему вы так решили?
   — Потому что вы приехали ко мне, а не обратились в больницу. И конечно, захотите, чтобы ваш визит остался в тайне. По сути дела, мне наплевать на ваши игры, вы мне симпатичны, и я готов помочь, если у меня не будет неприятностей.
   — Я благодарен вам. С удовольствием отплатил бы тем же, но пока еще не знаю, как это сделать.
   — Платят обычно деньгами, — улыбалась девушка. — Но, судя по вашему рваному плащу, вы не Рокфеллер.
   — Рокфеллер лежит под наблюдением профессора Зарецкого. Он мне должен немалые деньги, но не успел отдать. Готов с вами поделиться, если вы будете меня информировать о состоянии его здоровья. Как вас зовут?
   — Юля. Но боюсь, что не смогу выполнить ваше задание. Деньги — это прекрасно, но все дело в том, что я разошлась с мужем и уже полгода, как не появлялась в Марьиной пуще.
   — Вы развелись? — нахмурился Трошин.
   — Я не дура. Просто ушла, и все.
   — Значит, все возможно. По молодости всякое случается. Сегодня ссорятся, завтра мирятся.
   Зданович и Юля не отрывали глаз от лежавшего на каменной кушетке человека.
   — Вы это серьезно? — После долгой паузы спросила девушка.
   — Дайте мне сигарету.
   Раненому дали закурить и поставили перед ним пепельницу.
   — Как вы относитесь к цифре в миллион долларов? — спросил Трошин, выпуская струю дыма. В кабинете воцарилась тишина. — Я готов согласиться на треть, чтобы не потерять всего. Почему бы вам не получить остальное?
   Майор говорил тихо, но убедительно.
   — Каким образом? — глотая слюну, спросил Зданович.
   — Без труда не выловишь и рыбку из пруда. Мне нужен свой человек в доме Зарецкого. Хотя бы на тот период, пока там находится мой должник. Как только он встанет на ноги и мы убедимся, что смертельная опасность миновала, я его выкраду из особняка. Но мне понадобится ваша помощь. Один я этого сделать не смогу. Вот поэтому я предлагаю вам равные доли. Мой подопечный стоит очень дорого. Не только я жду с нетерпением его выздоровления. Коршуны давно кружатся над его головой. Тут важно выиграть момент. Успеть!
   Юля и Зданович переглянулись. Они не понимали, бредит мужик или тронулся умом. Но за язык его никто не тянул. Он может встать и уйти, не сказав «спасибо».
   — А вы понимаете, что усадьба Бориса Михайловича хорошо охраняется? — включаясь в игру, повысила голос Юля. — У него коробку спичек из дома не вьшесешь. Кругом сигнализация. В доме всегда находятся люди. Один китаец стоит десятка охранников. Снаружи стоят видеокамеры, ворота и калитка заперты на электрические замки.
   Трошин затянулся, и мягкая улыбка пробежала по его лицу.
   — Вот видите, как много вы знаете. Вы одна стоите всех предосторожностей, предусмотренных профессором. Тяжело проникнуть в любую дверь, если она закрыта изнутри на щеколду, но когда в доме есть свой человек, то он сам может открыть дверь. Остальное — дело техники. У меня есть необходимый опыт в таких делах.