Март Михаил. Покореженное эхо

   — Или психиатр. Ты знаешь, Степа, я, пожалуй, сам на дачу съезжу. Хочу еще раз машину обследовать. Вчера слишком темно было. Должны быть там следы, если ею пользовались в тот же день.
   — Езжай. Я позвоню ребятам, они тебя там встретят. Но ты ничего не сказал об оружии.
   — Тут еще разобраться надо. Он убит почти в упор. Пятый калибр, для нас редкость невероятная. Сейчас оружие такого калибра не делают. Мелкашка, можно сказать. С десяти метров не убьешь. Вот почему стреляли точно в сердце. Только из чего, не спрашивай, не знаю. Скорее всего, из револьвера. Гильзы нет.
   — Маленький дамский револьвер?
   — Могу согласиться, но не утверждать. Оружие скорее психологическое, а не смертельное. Киллеры такими не пользуются. А дамский он или нет, то почитай Агату Кристи или про Джеймса Бонда. Там коварные дамы пользовались именно такими штучками.
   Эксперт вышел из кабинета.

***

   Зазвонил телефон, и Настя схватила трубку.
   — Здравствуйте. Мне нужно поговорить с Анастасией Викторовной Ковальской.
   — Я вас слушаю.
   — Говорит капитан Тутусов из Домодедовского ГИБДД. Мы получили заявку на угон вашей машины и нашли ее.
   — Где?
   — Значит так, в данных обстоятельствах у нас к вам накопился ряд вопросов. Вам придется дать нам исчерпывающие ответы, а потом уже мы ответим на ваши.
   — Задавайте.
   — Вам придется приехать сюда. Машину все равно забирать надо. Учтите, стоянка стоит недешево. И возьмите свои документы.
   — Хорошо. Я сейчас выезжаю.

4.

   Настя долго сидела в коридоре и ждала. Кабинет, в который ей велел пройти дежурный по управлению, был заперт. Милицейские чины сновали с бумажками по коридору. Хлопали дверями и не обращали на нее внимания. Когда ей уже надоело ждать и она встала, появился майор невероятных габаритов с бритой головой и подошел к той двери, возле которой они сидела.
   — Ваша фамилия Ковальская?
   — Она самая. За то время, что я здесь сижу, можно и имя забыть.
   Он открыл ключом кабинет и попросил ее зайти. Небольшая комнатушка, чистый стол и несгораемый шкаф.
   — Присаживайтесь.
   Настя выполняла команды молча.
   — В котором часу и от какого места была угнана ваша машина? Пока вы будете отвечать, я взгляну на документы.
   Настя выложила пакет с бумагами на стол.
   — Примерно в шесть тридцать вечера вчера от дачного поселка Синицино.
   Шесть километров от Варшавского шоссе в сторону Расторгуево.
   — Надолго вы отходили от машины?
   — Минут на пятнадцать.
   — Вы поставили ее на сигнализацию?
   — Нет. В машине сидела моя знакомая. Я даже ключи из замка зажигания не вынула.
   — Как зовут вашу знакомую?
   — Таисия.
   — А фамилия?
   — Не знаю. Можно уточнить в гостинице «Белград» — она проживает там в номере 3411.
   — Значит, вы оставили постороннюю женщину в своей машине и ушли. Понятно.
   Мы ее взяли в вашей машине неподалеку от аэропорта Домодедово. Километров за пятнадцать. Будете писать заявление?
   — Об угоне?
   — О хищении с целью завладения автотранспортным средством. Соответственно заявлению на вашу знакомую будет возбуждено уголовное дело.
   — У меня нет стопроцентной уверенности в ее вине. Могу я с ней поговорить?
   — После того, как напишете заявление.
   — Вам нужен пойманный угонщик для галочки?
   — А вы хотите избавить ее от ответственности?
   — Я хочу разобраться в обстоятельствах.
   — Этим займется следствие. Возможно, она сумеет оправдаться.
   — Как вас зовут, майор?
   — Лисиченко Иван Данилович.
   — Иван Данилович, заявление я уже писала. Оно лежит на Петровке. А сейчас я хотела бы знать, что в свое оправдание говорит пойманная вами угонщица. Не забывайте, что эта женщина — моя знакомая. Арестовать вы ее не сможете. Я составлю новое заявление и откажусь от претензий. Все, что вы сможете сделать, так это оштрафовать ее за езду без доверенности и, очевидно, водительских прав.
   Она мне нужна на свободе, а не за решеткой. Я хочу забрать машину и ее. — Настя достала из кармана стодолларовую купюру и спросила:
   — Куда положить?
   Он указал ей на китель, висевший на вешалке.
   Девушка бросила купюру в боковой карман.
   Майор снял трубку внутреннего телефона.
   — Приведите ко мне Лучникову.
   Положив трубку, он достал из стола ключи от ее машины, акт выдачи автомобиля владельцу и попросил подписать.
   — Надеюсь, теперь я имею право на подробности? — Настя вопросительно смотрела на майора.
   — Я не думаю, что ваша подружка не имеет отношения к угону. Если это только не сговор. Тот, кто сидел за рулем, смылся. Минут пять у него имелось в запасе, пока мы нагнали машину. Лучникова находилась на соседнем с водителем сиденье. Ей треснули по голове резиновой дубинкой со свинцовой начинкой, так что она была в отключке. Руки сцеплены наручниками спереди.
   — Дубинку нашли?
   — Она валялась у нее под ногами.
   — Отпечатки пальцев сняли?
   — О, да вы я вижу эксперт по криминалистике.
   — Не отвлекайтесь, Иван Данилович.
   — Ручка на дубинке рифленая звездочками, чтобы не скользила в руке, так что говорить об отпечатках не приходится.
   — Когда она пришла в сознание?
   — По дороге сюда. Но вот на что советую вам обратить внимание, Анастасия Викторовна. От поселка до того места, где мы задержали машину, минут тридцать езды. Угнали ее, по вашим словам в половине седьмого. В розыск она объявлена в девятнадцать сорок пять, а накрыли мы ее в четверть одиннадцатого. Вопрос: где находилась, машина в течение трех часов как минимум? На шоссе она попалась бы сразу через полчаса. А если бы сумела проскользнуть, то к этому времени укатила бы до Тулы, а не за двадцать километров от места угона. Задайте все эти вопросы своей подруге.
   — Любопытный факт. Спасибо за наводку.
   В дверь постучали, она открылась, и сержант попросил разрешения войти.
   В кабинет вошла Тая, и дверь за ней закрылась. Взгляд у девушки был напуганным и растерянным. Посреди лба белела заплатка от пластыря.
   — Таисия Лучникова, вы свободны. Владелец «шкоды» не имеет к вам претензий. — Он достал из сейфа сумочку задержанной и подал подписать протокол.
   Девушка просветлела, услышав о свободе.
   — Значит, я могу идти?
   — Можете. Подписывайте, берите свою сумочку и идите на все четыре стороны.
   Но, думаю, подруга вас подвезет. Слава Богу, машина на ходу, и с ней все в порядке.
   Тая с некоторой неуверенностью глянула на Настю.
   — Я отвезу тебя в гостиницу.
   — Правда? — Она застенчиво улыбнулась. После формальностей, минут через двадцать, они выехали на шоссе.
   — Ты прости меня, Настя, я доставила тебе столько неприятностей. Мне вообще в жизни не везет. Вечно я попадаю во всякие передряги.
   — Я знаю таких людей. Один мой близкий знакомый лужи обойти не может, обязательно вляпается. Уехал отдыхать в Сочи, так уже запросы в милицию на него поступают.
   — Честное слово, я не виновата.
   — Разберемся. Давай, Тая, по порядку. Что случилось после того, как я ушла из машины?
   — Если бы я знала. Минут десять я сидела и ждала тебя. Стемнело как-то очень быстро. Ну, в общем, я уже давно терпела и, не дождавшись, вышла из машины в кустики. Возвращаюсь. Передние дверцы открыты и какая-то тень. Силуэт.
   Я решила, что ты вернулась, а тень тут же оказалась возле меня, я почувствовала сильную боль в голове, и все пропало. Очнулась я в машине, на заднем сиденье.
   Впереди сидел милиционер, но машина была другой. Меня привезли в отделение.
   Вызвали врача. Голова болела страшно, словно внутри вертолет летал. Потом меня допрашивали. Только сказать мне им было нечего. Я лишь дала им номер телефона вашего офиса. Меня посадили в камеру, там и держали до настоящего момента.
   — Ты не поняла, кто стоял у машины — мужчина или женщина?
   — Я уверена была, что это ты. Даже разглядывать не пыталась.
   — Ладно, теперь все уже позади.
   — Слава Богу, с машиной все в порядке. А то мне с тобой вовек не расплатиться.
   — Ущерб составляет сто долларов, выплаченных майору за активность.
   — Я тебе сейчас же верну деньги.
   Девушка полезла в сумочку.
   — Не беспокойтесь, Тая. Я не такая дура платить ментам за их обязанности.
   Сотня отпечатана на цветном ксероксе. Когда его поймают с ней в обменнике, вряд ли он сознается, что получил купюру в качестве взятки.
   — Конверта нет! — вскрикнула Тая и высыпала содержимое сумочки себе на колени. — Нет! Они забыли отдать мне конверт. Там лежали все мои деньги! Семьсот долларов!
   Настя вздохнула.
   — Забудь о них. Протокол ты уже подписала, да и вряд ли они там значились.
   Их мог взять угонщик, а скорее всего, те, кто нашел тебя в машине. В милицию нельзя попадать с деньгами. Исключения случаются очень редко.
   — Но как же мне теперь без денег? Я забрала из дома все, что у меня было.
   — Гостиница оплачена?
   — Да. Они берут вперед.
   — Ну что тебе сказать? Очередная лужа на твоем пути. Смотри на вещи проще. Береги нервы.
   — А как же моя сестра? Я не могу уехать, пока ее не найду. Вы же теперь не станете мне помогать?
   — Найдем мы твою сестру. Теперь это вопрос принципа. У меня есть к ней вопросы, и я хочу услышать на них ответы. В отличие от тебя, я не привыкла находиться в идиотском положении.
   — А я в идиотском?
   — Подумай сама. Денег на еду я тебе дам. Потом сочтемся. Лучникова — твоя фамилия по мужу?
   — А разве я не говорила?
   — Ты ничего не говорила. Теперь будешь сидеть в отеле безвылазно, пока не понадобишься. Мне нужно проделать кое-какую важную работу.
   — Хорошо. Я бы и так никуда не отлучалась, но нервы же не железные. Хотелось Лялю найти.
   — Запомни. Твоей сестрой занимаюсь я. А твое дело сидеть и сопеть в две дырочки.
   Машина подъехала к гостинице.
   — Я провожу тебя до номера. Так будет спокойнее.
   Они вышли из машины и направились к центральному входу.
   На выдаче ключей дежурил тот же портье. Он уже знал какой ключ выдавать, встретив девушку улыбкой.
   — Вы нашли свою сестру? — поинтересовался он, улыбаясь.
   — Нет, к сожалению.
   — Она, так же как и вы, расстроилась.
   — Когда? — тут же вмешалась Настя.
   — Вчера вечером. Она приходила второй раз. Но ждать не стала, а очень возмутилась. Когда я опять ей ответил, что в номере никого нет, у нее брови подпрыгнули над темными очками. «Как нет? Она должна меня ждать! Куда она пропала? Она Москвы не знает и больших городов боится». Странно, конечно, вы не очень смахиваете на периферийную девчушку. Похоже, сестра за вас волнуется.
   — А вы не поинтересовались мужчиной, который увел ее днем? — спросила Настя.
   — Неудобно как-то лезть в личные дела солидной дамы. И потом, разговор длился какие-то секунды. Мне показалось, она торопилась или ее кто-то ждал на улице.
   — В котором часу приходила сестра? — спросила уже Тая.
   — Могу сказать точно. Я сдаю смену в восемь вечера. Мой сменщик уже пришел и переодевался. Значит, это было минут пять девятого. Может быть, она еще раз приходила, не знаю. Я ушел. Спросите сменщика, он придет вовремя.
   — Спасибо.
   Тая взяла ключи, и девушки направились к лифту.
   — Вот что, Таисия, если Ляля даст о себе знать, то тут же позвони мне.
   — Конечно, позвоню.
   — Обязательно. Это важно для вас обеих. Дело в том, что того мужчину, который увел ее из отеля днем, нашли мертвым.
   Тая выронила сумочку из рук.

5.

   Минут десять Настя выслушивала отчет майора Марецкого по телефону.
   — Ну, я так и думала, что убит не Вяткин, а кто-то другой. Спасибо за информацию, Степа. Со своей стороны могу дать тебе направление поисков.
   Покойничек, будучи еще живым, приехал из Питера за три дня до смерти. На Ленинградском вокзале его встретил мужчина на джипе и сразу отвез на дачу Вяткина. До самой смерти он никуда не отлучался, за исключением поездки в гостиницу. Что касается джипа, то он числится за фирмой «Нефтьхим», принадлежащей Вяткину. Не уверена, что сам Вяткин сидел за рулем джипа, скорее всего, послали шофера. Это не трудно узнать. В тот же день Вяткин оформляет отпуск и исчезает. На дачу приезжал еще какой-то тип. Похоже, привозил продукты отшельнику. Момент второй, связанный с Питером. Гостиничный номер для Таисии Ципканской — по мужу она Лучникова — заказывали по телефону из Питера. — Настя ничего не сказала о том, что Метлицкого наняли для слежки тоже из Питера. — Таким образом, если ты хочешь вычислить имя убитого из заявлений на «потеряшек», то особое внимание обрати на северную столицу.
   Помолчав еще минуту, Настя положила трубку. Метлицкий сидел напротив нее и внимательно слушал весь разговор.
   Настенные часы в офисе детективного бюро показывали десять минут седьмого.
   — Мы лишились такой информационной кормушки, как Степан, — с грустью заметила Настя. — Дело будет вести областная прокуратура. Начальство Петровки не желает взваливать на свои плечи лишний груз.
   — Значит, и санкцию на обыск они не получили? — Ты как ребенок, Женечка. Человек жив-здоров, уехал в отпуск, а на его даче кого-то убили. Какие ты предъявишь аргументы прокурору для проведения обыска в его квартире?
   — Он входит в число подозреваемых.
   — Число? Их много, подозреваемых? Сам говорил, что парень наверняка обеспечил себе твердое алиби. Ему и прятаться незачем. Если он удрал, то сделал глупость. Но поездка на юг в бархатный сезон не бегство, а закономерность для состоятельных граждан.
   — А ты не хочешь наведаться к нему в гости без санкции?
   — Его нет дома. Я звоню периодически. Другие квартиры пустуют. Там даже мебели нет. Он вкладывает деньги в недвижимость. Я уже побывала сегодня по тем адресам. Соседи понятия не имеют, кто там живет, и в глаза его не видели.
   — Я говорю о его квартире в центре.
   — Догадалась. И что дальше?
   — Журавлев мне дал пару хороших уроков, как пользоваться отмычками.
   — Хочешь, чтобы нас опять загребли? Даже если выпутаемся, то лицензии точно лишимся. Как за что ни возьмемся, так сами и влипаем в первую очередь, а преступники гуляют.
   — В основном по вине Журавлева. Он не Журавлев, если не влипнет в грязную историю. Ему так на роду написано. Пусть отмахивается от ментов в Сочи. Будем считать, что он принял огонь на себя. Уверен, что у нас получится.
   — Ты такой же авантюрист, как и он.
   — Как и ты. Это нас и объединило всех вместе. По инструкциям, кодексам и законам теперь даже менты не работают. С волками жить — по-волчьи выть. Взялись за дело, надо работать, а не штаны протирать.
   — Ладно, черт с тобой, поехали. Но учти, я в квартиру не пойду, лучше на стреме постою.
   — На месте разберемся.
   Дом стоял у Патриарших прудов, но подъезды находились со двора. Прекрасное сооружение начала века. Когда-то здесь были коммуналки, а теперь из них сделали конфетку для тех, кто о деньгах не думает.
   Им пришлось немного подождать, пока кто-нибудь не выйдет из подъезда.
   Кодовый замок не позволял нарушать покой жильцов без приглашения. Вышла женщина с собачкой, они вежливо поздоровались и прошли внутрь.
   — Она нас запомнила, — нервозно заметила Настя.
   — Мало ли кто здесь ходит.
   — Вот тут ты ошибаешься. Всего восемь этажей — по две квартиры на каждом.
   Шестнадцать квартир. Все друг друга знают, особенно бабы с собаками. По три раза на дню выходят во дворик на прогулку и видят всех, кто попадает в дом.
   — Хватит нудить. Идем пешком.
   Подъезд выглядел хоромами. Белые лестницы, широкие, на подоконниках цветы и никаких железных дверей. Потолки метра по четыре высотой, а дубовые двухстворчатые двери квартир сверкали лаком и бронзой ручек. Они поднялись на пятый этаж.
   — Замок плевый. Мне понадобится минут пять-семь.
   — А из квартиры напротив за тобой будут наблюдать в глазок. Вечер, все дома. И потом что? Ты войдешь, а я, как дура, буду на подоконнике сидеть и цветочки нюхать?
   — Зайди к соседям, чайку попей.
   Настя стрельнула взглядом в сторону Метлицкого и вдруг улыбнулась.
   — А ведь это мысль. Я их отвлеку минут на пять-десять от дверного глазка.
   Можешь работать без оглядки. Поднимись на один пролет выше, чтобы тебя не видели.
   Как только Метлицкий исчез из поля зрения, Настя поправила прическу и, подойдя к дверям соседей, позвонила.
   Ей открыла пожилая женщина в темном шелковом платье с белым кружевным жабо. Вид ее был добродушным и приветливым. Нежный аромат духов смешивался с едким запахом нафталина. Волнистые волосы, убранные в высокий пучок, казались вымазанными в сметане, такой чистой белизной они сверкали.
   — Слушаю вас, барышня?
   — Извините, что беспокою, не могу ли я отнять у вас пять минут для небольшого разговора?
   — Вы уверены, что это так важно?
   — Для меня очень важно. Речь идет о судьбе молодой девушки.
   — Раз так, то проходите, конечно.
   Настя зашла в огромную светлую квартиру и захлопнула за собой дверь.
   Хозяйка провела ее в одну из комнат, обставленную мебелью из далекого прошлого.
   В огромном кресле с газетой в руках сидел пожилой поджарый мужчина с такой же седой головой, в бархатной куртке, завязанной кушаком, и в синих брюках с генеральскими лампасами.
   — Это мой муж Петр Григорьевич. Меня зовут Зинаида Евграфовна. — Она повернулась к мужу. — Петя, кажется, этой молодой особе требуется помощь.
   Бывший генерал, не выпуская газету из рук, глянул на гостью поверх очков и, кивнув, тихо ответил:
   — Я не специалист по женским проблемам, Зиночка. Ты уж сама поговори, а я не буду вам мешать. — Он вновь уткнулся в газету.
   — Присаживайтесь, барышня. — Холеная морщинистая рука указала на диван.
   Настя села. Хозяйка устроилась рядом и сложила руки на коленях. Она так внимательно разглядывала гостью, будто ей должны были открыть невероятную тайну.
   — Может, это не очень деликатно, но меня интересует ваш сосед из квартиры напротив. Я говорю о Евдокиме Сергеевиче Вяткине.
   — А почему он вас интересует? — Подкрашенные дугообразные брови дамы слегка приподнялись.
   — Я приехала из Санкт-Петербурга. Моя сестра живет в Москве. Она мне звонила и говорила о том, что собирается выходить замуж. Назвала имя Вяткина и пригласила меня в гости. Я сумела приехать только через неделю. Вчера. Но сестру не застала дома. Звонила ее жениху Вяткину, но мне ответили, что Евдоким Сергеевич в отпуске. Я приехала сюда, но на звонки никто не отвечает. Вот уже сутки, как я никого из них не могу найти. Теперь вы понимаете мое волнение?
   — Странно. Что я вам могу сказать. Евдоким Сергеевич высокопорядочный человек. Мы живем в этом доме пятый год и все, разумеется, друг друга знаем.
   Евдоким Сергеевич имеет свое предприятие, богат, скромен и холост. Он очень общителен, внимателен и умен, что по теперешним временам большая редкость. Я могу судить по телевидению. Невыносимая распущенность, безвкусица и презрение к русскому языку, российской истории и культуре. Но Евдоким Сергеевич человек тонкий, воспитанный. Конечно, если переложить эти характеристики на сегодняшнее время. Разумеется, он человек современный и вращается в той среде, которая его окружает. У каждого поколения свои эталоны. Не хочу казаться ханжой, мы воспитаны по-другому, но я еще не выжила из ума и оцениваю людей трезвым взглядом. Надо сказать, женщин в окружении Евдокима Сергеевича я не видела. На Дон Жуана он не похож. И если он понял, что ваша сестра для него может составить хорошую партию, то он, безусловно, женится на ней.
   — А когда вы его видели в последний раз?
   — Мне думается, дня два или три назад. Мы с мужем выходили на прогулку в скверик. На дворе стоит настоящее бабье лето. А он подъехал к дому на своей машине.
   — Какая у него машина?
   — Я ничего в них не смыслю.
   — Белый «понтиак» прошлого года выпуска, — вмешался в разговор генерал, оторвавшись от газеты.
   — Возможно, он и впрямь куда-то уехал. Машина и сейчас стоит под окнами.
   — Нет, уехать и ничего нам не сказать он не мог, — покачала головой Зинаида Евграфовна. — У Евдокима Сергеевича соединены балконы с лоджией, хорошо застеклены, утеплены, и там он развел зимний сад. Он очень любит экзотические растения, но они требуют особого ухода. Когда он уезжает, то предупреждает меня, и я ухаживаю за садом. У него на подоконнике лежит специально для меня составленный им справочник, пронумерованы все растения и даже сфотографированы. А под каждым снимком инструкция.
   — И у вас есть ключи от его квартиры? — спросила Настя.
   — Конечно.
   У Насти похолодели ноги.
   Вот теперь самое время вспомнить о Метлицком. Его коллега сыщик Журавлев был когда-то незаурядным квартирным вором, но вовремя перековался в порядочного человека. Правда, обстоятельства его не раз вынуждали вскрывать замки, чему он и своего напарника научил. Наука не ахти какая сложная, но требует навыка и практики. Метлицкий оказался способным учеником. Квартиру Вяткина он вскрыл за три минуты, причем, не поковеркав замка. Оказавшись внутри, как и многие на его месте, он произнес банальную фразу: «Живут же люди!» Квартирный вопрос был особо актуален для бывшего репортера. Что нужно искать, он не знал. Но очень хорошо понимал, что человека могут характеризовать фотографии и записные книжки.
   Квартира сверкала идеальной чистотой. Пришлось везде включить свет.
   Действовал, как и полагается, Метлицкий в перчатках. Беглый осмотр четырех комнат ничего не дал. Никаких снимков в рамочках. Квартира не была перегружена, чистые стены, минимум мебели и максимум пространства. Задача облегчалась. Одна из комнат представляла собой кабинет. Шкаф с книгами, стол, компьютер и крутящееся кресло. В шкафу лежала в основном справочная литература. Внизу он нашел черный пухлый пакет с фотографиями. Разглядывать он их не стал, а сунул в спортивную сумку, переброшенную через плечо, при этом задел какую-то керамическую фигурку на полке, та упала и разбилась. Он тут же начал задвигать осколки под шкаф, и качнув его плечом, обрушил себе на голову стопку книг, лежащих на шкафу. Нервозность вызывала неуклюжесть. Книги пришлось собирать и складывать обратно. Из одной выскочил лазерный компьютерный диск в целлофановом пакетике. Он стоил внимания хотя бы потому, что был спрятан в энциклопедическом томе, а не лежал среди других на столе. Пришлось его тоже забрать.
   Сложив книги на место, Метлицкий обшарил письменный стол, но записных книжек и блокнотов не нашел. Диплом, загранпаспорт, удостоверения, пропуск в банк. И никаких записей. Возможно, Вяткин держал всю информацию в компьютере, но на такую проверку может уйти уйма времени. На всякий случай он прихватил с собой пяток дискет, где стояли непонятные значки, остальные с надписями его не заинтересовали. Метлицкий ожидал найти больше того, что ему попалось под руки.
   В спальне, как он решил, ему повезет больше. Возле кровати на тумбочке стоял телефон, а рядом черная записная книжка, слишком объемная, чтобы таскать ее с собой. Книжка перекочевала в сумку.
   Теперь общий осмотр, и надо сваливать. Хлопнула дверь, и пахнул ветер.
   Метлицкий едва не выбил головой четырехметровый потолок. Прыгать с места в высоту он еще не разучился. Его бросило в жар.
   Он осмотрелся. Балконная дверь была открыта, и это она дернулась от сквозняка. Странный балкон, похожий на опушку леса, стекол не видно. Метлицкий подошел ближе и заглянул. Да! Красиво жить не запретишь! Райский сад. Умереть красиво тоже не возбраняется.
   На полу между деревьями в кадках лежал труп мужчины. Лежал, как сраженный в бою, на спине, раскинув в стороны руки, с открытыми глазами, в продырявленной возле самого сердца белой рубашке. Пурпурное кровавое пятно давно уже высохло.
   Метлицкий нерешительно шагнул вперед, нагнулся и взял за руку убитого. Она была ледяной, а покойничек уже попахивал, если мягко выразиться. Благодаря открытым фрамугам балконов и аромату цветов, запах разложения не попал в комнату.
   Специалистом по части мертвецов Метлицкий себя не считал и решил уносить ноги, пока они еще слушаются. Он выключил во всей квартире свет и на ощупь прошел к двери.
   Не успел он дотянуться до замка, как тот сам щелкнул. Метлицкий отшатнулся. Кто-то открывал дверь.
   За спиной находилась спальня. Взломщик ринулся в открытый проем, рыбкой перепрыгнул широченную кровать, упал на пушистый ковер и попытался закатиться под шикарное ложе, но, увы, оно оказалось слишком низким.
   В передней вспыхнул свет.
   — Нет, Зиночка, Евдокима Сергеевича нет дома. Не стал бы он сидеть в темноте.
   Говорил низкий мужской голос.
   — И правда неудобно заходить в квартиру без ведома хозяина.
   Метлицкий узнал голос Насти. Вот дура, соседей привела!
   — Но как же цветы? Я переживаю за них.
   — Зайдите утром. Может быть, хозяин вернется, а если его не будет, тогда польете цветы. Сейчас все равно темно.
   — Да-да, вы правы. Подождем до завтра.
   Свет опять погас, и входная дверь захлопнулась.
   Метлицкий вслепую выскочил в коридор, нащупал на двери глазок и прильнул к нему.
   Настя стояла на лестничной клетке и прощалась с пожилой парой в странных нарядах.
   Они еще несколько минут поговорили, и Настя начала спускаться вниз, а старики скрылись в квартире напротив.
   Выйдя на улицу, Настя вновь столкнулась с женщиной, держащей на руках мопса. Терять было нечего.
   — Извините, пожалуйста, у меня к вам один вопрос.
   — Слушаю вас.
   Глаза у дамочки походили на два объектива репортерских камер, от которых ничего не спрячешь.