Мартин Мишель. Украденные сердца

   Тесс посмотрела на него, но из-за слез, навернувшихся на глаза, фигура Люка расплывалась, превращаясь в сплошное белое пятно, и она не смогла рассмотреть его лицо и понять, шутит он или говорит серьезно. Голова у нее шла кругом, в ушах стоял звон, и все происходящее казалось ей каким-то абсурдным розыгрышем.
   — В этот уик-энд мы закатим большую вечеринку. Начнем праздновать в пятницу, а закончим в воскресенье, — сказала Джейн. Приблизившись к Тесс, она застегнула на шее девушки тяжелое ожерелье. Тесс вздрогнула, когда холодный металл коснулся кожи. — В пятницу вечером мы устроим небольшой торжественный прием, на который я хочу пригласить своих близких и старых друзей. Будет человек шестьдесят, а потом два дня подряд мы будем веселиться от души. В субботу и воскресенье соберем всех-всех знакомых, пусть приходит каждый, кто пожелает. Наконец-то в этом доме вновь зазвучит музыка! Я уже давно жду дня, когда смогу потанцевать в этом зале.
   Тесс уже не пыталась скрыть слезы, которые ручьем струились по щекам.
   — Не делайте этого, прошу вас! — взмолилась она. — Я не смогу участвовать в этом спектакле. Я, может, и не знаю своего настоящего имени и абсолютно не помню родителей, но совершенно точно знаю, что никакая я не Элизабет. Вы должны верить мне! Пожалуйста!
   — Дорогая моя, — с улыбкой произнесла Джейн, вытирая платком мокрые от слез щеки Тесс, — я понимаю, что тебе трудно поверить в это — прошло столько лет! Но я убеждена, и веские основания тому причиной, что моя внучка нашлась. И Люк тоже уверен в том, что ты — Элизабет, и никаких других доказательств нам искать не нужно. Почему ты нам не веришь? Ну улыбнись! Не упрямься, пожалуйста. Ты же не будешь расстраивать свою бабушку?
   Тесс была ошеломлена словами Джейн. Она с испугом и недоумением переводила взгляд с Джейн на Люка. Все это время Люк пристально смотрел на Тесс.
   Тесс была готова кричать от отчаяния, только бы Люк и Джейн выслушали ее. Они, сами того не ведая, играли на руку Берту. Но она уже не могла и не хотела продолжать свой обман. Тесс становилось жутко от мысли о том, что скоро наступит день, когда Джейн и Люк узнают всю правду. Для них это будет страшным потрясением.
   Нет, она должна под любым предлогом отказаться от ожерелья.
   Тесс задыхалась. Ей казалось, что ожерелье Фарли петлей затягивается у нее на шее.
   — Нет! — с мольбой произнесла она. — Пожалуйста, не делайте этого.
   — Дорогая моя, — с глубокой нежностью в голосе произнесла Джейн, обнимая Тесс, — мы должны это сделать. Добро пожаловать домой, Элизабет. Это теперь твой дом.

13

   Более ужасной ночи Тесс не могла припомнить в своей жизни. Вернувшись к себе в комнату, она первым делом позвонила Берту и сообщила ему, что Кушман объявила ее своей наследницей. Потом она легла спать, но к прежним ночным кошмарам прибавились новые. Она беспокойно ворочалась в кровати и если иногда на короткое время забывалась сном, то ей виделись какие-то неясные, призрачные тени, таящие в себе необъяснимый ужас. Тесс постоянно казалось, что в комнате душно, что она задыхается, хотя окно было открыто настежь.
   Терзаемая чувством вины и раскаяния, утром она встала разбитая и глубоко несчастная, даже холодный душ не принес ей облегчения.
   Она абсолютно не знала, как теперь вести себя с Джейн и Люком, которые вчера ночью объявили ее законной наследницей Кушманов. Откуда она возьмет силы и желание, чтобы доиграть до конца этот чудовищный фарс, когда ее сердце раздирают противоречивые чувства, а сама себе кажешься жалкой и ничтожной? Охваченная тягостными мыслями, Тесс вышла из комнаты и начала спускаться по лестнице.
   «А почему бы тебе не рассказать им всю правду, все как есть?» — прозвучал робкий голосок в глубине сознания.
   — Они не станут меня слушать, — вслух пробормотала Тесс. Если они вчера остались глухи к ее просьбам, то сегодня они и подавно откажутся говорить об этом. Отмахнутся, как от мухи, и заткнут уши.
   Тесс лгала себе, боясь признаться в собственном малодушии. Она не желала думать о том часе, когда нужно будет раскрыть свои карты перед Джейн и Люком. Разве она не заслужила маленькой отсрочки после стольких переживаний, выпавших на ее долю? Рассказав им правду, Тесс потеряет навсегда и Джейн, и Люка. Другой причиной, по которой она откладывала покаяние на более поздний срок, было ожерелье Фарли. Эта чудесная вещица слишком дорого ей обошлась, чтобы отказаться от нее сразу же на следующий день, даже не успев подержать в руках.
   Тесс не хотела обманывать Люка и Джейн, но и расстаться с изумрудным ожерельем у нее тоже не хватало мужества. В эти мгновения она ненавидела и презирала себя за свою нерешительность и двуличность. Жалкая, трусливая мошенница, мечтающая продлить мгновения эфемерного счастья — такой суровый приговор вынесла себе Тесс.
   От внутреннего напряжения и сомнений у нее разболелась голова. Тесс долго терла виски, но легче ей не стало.
   Мысль о том, что теперь ничто не угрожает жизням Джейн и Люка, не принесла ей утешения. В ночь с воскресенья на понедельник она передаст ожерелье Берту, и игра будет закончена. Как только это произойдет, она должна покинуть этот дом и навсегда проститься с Джейн. Так будет лучше для всех. Слезы заблестели у нее на глазах, и Тесс торопливо смахнула их с ресниц. Если от каждой грустной мысли она станет лить слезы, то нагонит на всех смертельную тоску. Незачем портить настроение Люку и Джейн своими слезами.
   «Сию же минуту прекрати ныть!» — рявкнула на себя Тесс. Это помогло только на секунду, потому что она сразу же представила себе сцену расставания с Люком и поневоле всхлипнула.
   Она не могла и не хотела мириться с тем, что он навсегда уйдет из ее жизни.
   «Люк украл мое сердце в ту же секунду, как только наши глаза встретились, — вспоминала Тесс. Вытирая слезы, она грустно усмехнулась. — Люк ничего не крал. В этом доме воруешь только ты одна».
   Подойдя к дверям столовой, она вся превратилась в сплошной комок нервов. Застыв перед дверью, она все не решалась войти. Хватит ли у нее сил выдержать взгляд Люка, сидя против него за одним столом? Тесс толкнула дверь и с бьющимся сердцем вошла в столовую. Там она увидела лишь Джейн, которая в одиночестве допивала свой утренний кофе.
   — Люк еще не спускался? — как бы вскользь спросила Тесс, усевшись за стол. Когда она наливала себе чашку горячего шоколада, ее пальцы дрожали.
   — Напротив. Он поднялся ни свет ни заря, — ответила Джейн. — Выпил кофе и уехал. Когда я спустилась в столовую, его уже не было.
   — Как уехал? — Тесс испугалась, что голос выдаст ее "волнение. — Куда?
   — Он оставил записку. Предупредил, что сегодня приедет очень поздно, поскольку в офисе накопилось много дел. Скорее всего мы увидимся с ним завтра вечером за ужином.
   — О! — Это известие окончательно добило Тесс.
   Всю первую половину дня она бесцельно бродила по дому, проклиная медленно ползущие стрелки часов. Казалось, что время попросту остановило свой бег. Ближе к полудню Тесс начала нервничать. Вчера вечером Люк уверял ее в том, что она — Элизабет, а сегодня сбежал из дома, пока все спали. Очевидно, он не хотел встречаться с ней утром, но почему? У нее закралось подозрение, что Люк, прикрываясь неотложной работой в офисе, просто избегает ее.
   Мучительное ожидание и неизвестность тяготили Тесс. Около трех часов дня она решила пройтись по магазинам, чтобы хоть как-то убить время и отвлечься от навязчивых мыслей. Ей хотелось надеяться, что, когда она вернется, Люк уже будет дома.
   Когда Люк не вернулся к ужину, страх начал медленно вползать в ее душу. Что она увидит в его глазах, когда они встретятся? Что ее ждет, к чему ей готовиться?
   После ужина Тесс отправилась в библиотеку. Там она взяла первую попавшуюся на глаза книгу и устроилась в кресле с твердым намерением дождаться возвращения Люка. Пытаясь читать, впрочем, безуспешно, Тесс просидела до одиннадцати вечера — на большее ее сил не хватило. Пожелав Джейн спокойной ночи, Тесс поднялась к себе. Она не смогла быстро заснуть и часа два ворочалась с боку на бок, прежде чем ей удалось забыться тревожным сном.
   На следующее утро, вскочив с кровати, она быстро приняла душ и поспешила спуститься вниз. Люка она опять не застала, поскольку он уехал из дома с первыми лучами солнца. Это известие страшно огорчило ее. Разочарованная, она уселась за стол и принялась за свой горячий шоколад. Вопросов, как всегда, было много, а ответов Тесс не знала. Что с ним происходит? Именно сейчас, когда им нужно поговорить, объясниться, он избегает ее. Почему он это делает? Может, он боится их встречи, потому что догадался, что она безумно влюблена в него?

* * *

   Солнце закатилось за горизонт, наступил вечер пятницы. Первые гости должны появиться часа через полтора, и у Тесс еще оставалось достаточно времени, чтобы принять ванну и привести себя в порядок.
   Она долго нежилась в горячей воде, мечтая избавиться от нервного напряжения, в котором находилась весь день. Сегодня ей предстояло пройти еще одно испытание, и сейчас она безуспешно пыталась сочинить маленькую речь, которую собиралась произнести перед гостями по случаю своего возвращения в родной дом. Почему-то нужные слова никак не хотели приходить на ум. А причиной тому был Люк и его таинственное поведение. Мысли о нем мешали ей сосредоточиться. Придется сочинять на ходу, импровизировать.
   Вздохнув, Тесс выбралась из теплой ванны и начала энергично вытирать тело большим пушистым полотенцем. Она продолжала растираться, пока не почувствовала во всем теле приятное покалывание.
   Вчера Тесс специально купила для предстоящего приема шикарное вечернее платье. Платье было золотистого цвета, с пышной юбкой и большим декольте. Надев его, Тесс застегнула на шее золотое колье с синим сапфиром, подобрала к нему небольшие серьги, а затем примерила изящные туфли, купленные вчера же к платью. Надев платье, Тесс принялась придирчиво рассматривать себя в зеркале. Своим внешним видом она осталась довольна, несмотря на растущее волнение.
   Золушка собралась на бал, усмехнулась она, подмигнув своему отражению, только бы не забыть, что в воскресенье, когда часы пробьют полночь, сказка закончится. Бросив последний взгляд в зеркало, Тесс подумала, какая коварная штука внешность. Сейчас никто, глядя на нее, не заподозрил бы, что эта красивая, спокойная и уверенная в себе женщина, на лице которой нет и следа волнений и переживаний, на самом деле страшно нервничает и совсем не чувствует себя уверенно.
   Когда Тесс спустилась в холл, Джейн Кушман в длинном вечернем платье уже встречала первых гостей. Увидев ее, Джейн с улыбкой распростерла объятия и пригласила встать рядом с собой. Она поименно представляла ей появлявшихся в дверях гостей, а ее представляла им как «Тесс». Приглашенные бросали на них любопытные взгляды и, видимо, недоумевали, почему этой незнакомке оказана высокая честь стоять рядом с хозяйкой дома и встречать гостей, но от прямых вопросов воздерживались.
   Эта торжественная церемония напомнила Тесс сцены из жизни английского королевского двора. Она сразу же вообразила себя герцогиней, придворной дамой, которая любит прогуливаться по тенистым аллеям зеленых парков, обожает розы и породистых собак — например, датских догов, шумные, веселые балы. Игра воображения никак не отразилась на ее лице и не помешала с компьютерной точностью фиксировать в памяти лица и имена гостей. Однако ее мысли мгновенно спутались и она растерялась, когда в дверях появился Люк.
   По случаю приема на нем был черный смокинг от Армани, в котором он выглядел очень элегантно. Перехватив взгляд Тесс, Люк направился к ней, и его глаза скользили по ее фигуре, пока он приближался. Тесс чувствовала себя так, словно Люк неторопливо, кусочек за кусочком поглощает ее тело, как любимое лакомство. Новые и весьма приятные ощущения всколыхнули ее душу, и она нашла, что ей нравится быть объектом чувственного созерцания. Затаив дыхание, она смотрела на Люка, который стоял уже перед ней.
   — Ты выглядишь потрясающе, — едва слышно произнес он. Тесс на какое-то мгновение показалось, что Люк собирается поцеловать ее на глазах у Джейн и всех гостей, толпящихся вокруг, а их к этому времени прибыло уже немало. Неон быстро отвел глаза и начал знакомить Тесс со своими спутниками — двумя мужчинами и тремя женщинами. Его спутники все как на подбор были высокими и красивыми.
   Так вот, значит, какая у него семья, с волнением подумала Тесс, почувствовав, как кровь отхлынула от ее лица.
   Сохраняя вежливую улыбку, она поздоровалась с Ханной и Мириам, его сестрами, и братом Джошуа. Однако улыбка на несколько секунд увяла на ее губах, когда Люк начал представлять своих родителей.
   Его мать Регина в длинном вечернем платье от Ив Сен-Лорана казалась на целых две головы выше Тесс. Ее кожа отливала нежным персиковым оттенком. Судя по прическе и макияжу, сегодня Регина Мэнсфилд провела не один час в косметическом салоне Элизабет Арден. Протянув руку Тесс, она бросила на нее проницательный взгляд.
   — Очень рада познакомиться с вами, — несколько надменно и отчужденно произнесла она. — Мой сын такой скрытный — он ничего не говорил о вас. Впрочем, он никогда не делился с нами своими секретами. Вы прелестно выглядите, моя дорогая. Однако ваше лицо мне кажется очень знакомым. Мы не могли встречаться раньше, скажем, в Каннах или, может быть, в Риме?
   — Мама! — укоризненно произнес Люк.
   — А что? Женщин с такой внешностью, как у молодой леди, можно встретить повсюду. Кроме того, Люк, я же ничего такого не сказала, я просто спросила.
   Он покачал головой.
   — Позже я тебе все расскажу, а сейчас, пожалуйста, проходи. Мы задерживаем остальных гостей.
   — Да-да, я тоже хочу познакомиться с очаровательной леди, — произнес Дэниэл Мэнсфилд, отец Люка, пожимая руку Тесс. Ростом он был не ниже Люка, такой же подтянутый, худощавый. В его волосах уже появилась седина, и от этого они казались пепельно-серыми. У него были темные глаза, загорелое, без единой морщины лицо. Тесс не смогла бы точно определить по лицу его возраст. — Вы прекрасны, моя дорогая. — Далее последовал ряд неожиданных вопросов. — Вы разведены?
   — Отец! — воскликнул Люк.
   — Я никогда не была замужем, — ответила Тесс.
   — Образование? Университетское, я полагаю?
   — Отец!
   — Оксфорд.
   — Превосходно. Вы любите охоту на лисиц с собаками?
   — Я вообще не люблю охоту, — резко ответила Тесс, которую почему-то задели прямолинейные вопросы, которыми сыпал Дэниэл Мэнсфилд.
   — Жаль, жаль. В следующий уик-энд мы устраиваем небольшую вечеринку, и я приглашаю вас быть нашей гостьей.
   — Все, отец, на сегодня хватит вопросов! — решительно заявил Люк. — Ты и так превысил их допустимое количество.
   — Боже мой, Люк! Что за манеры? Откуда у Мэнсфилда такая вульгарность? — возмутился отец. — Я просто выясняю у мисс, есть ли у нас общие интересы.
   — Да-да, я понял, — хмуро пробормотал Люк. — Ну все, давайте проходите в зал, тактичные вы мои, а то за нами выстроилась уже очередь.
   — Вы умеете постоять за себя, моя дорогая, — заметила мать Люка, пробуравив Тесс колючим взглядом. — И мне кажется, что вы не побоялись бы выступить против всех Мэнсфилдов сразу.
   — Только после того, как вы дадите гарантию об оплате моего последующего, лечения в кардиологическом центре.
   Регина Мэнсфилд улыбнулась уголками губ и первой направилась в гостиную. Люк последовал за матерью, а за ним потянулись остальные Мэнсфилды.
   Тесс без сил повисла на руке Джейн Кушман.
   — Уф, если это ваши друзья, то представляю, каковы ваши враги! Мне не хотелось бы с ними встретиться.
   — Ты о Регине? Она… э… у нее специфический характер, так скажем. Не принимай близко к сердцу, — улыбнулась Джейн.
   Когда прибыли последние гости, радушная хозяйка пригласила всех пройти в столовую. Там она заняла место во главе длинного стола, по левую руку от нее сел Люк, а его отец — по правую. Тесс же расположилась на противоположном конце стола. Когда все расселись и наступила тишина, Джейн встала и обратилась к гостям:
   — Мои дорогие друзья, я собрала вас здесь, чтобы сообщить об одном очень важном событии, которое мы собираемся отметить сегодня и будем, я надеюсь, продолжать праздновать завтра и в воскресенье. Ваше присутствие за этим столом придает особую торжественность моменту. Друзья мои! Хочу сообщить вам нечто важное. После двадцати лет поисков удача наконец улыбнулась мне, и сейчас я счастлива представить вам мою дорогую внучку Элизабет. Вот эта милая молодая леди, которая в эту минуту сидит напротив меня, и есть моя Элизабет.
   Гости, как один, изумленно воскликнули, даже слуги раскрыли рот от удивления. В этот момент Тесс приковала к себе множество любопытных, сверкающих глаз. Наверное, точно так же неуютно чувствовала себя Золушка, когда предстала перед гостями на сказочном балу в своем воздушном наряде.
   — Это не может быть ошибкой? — вырвалось у одной молодой дамы в платье с блестками. Она сразу же прикрыла рот ладонью, поняв, что допустила бестактность, и стремительно начала краснеть.
   — Нет, — уверенно произнес Люк, вставая с места. Его звучный красивый голос, казалось, наполнил собою весь зал, а в это время его семья не сводила проницательных глаз с Тесс, словно каждый из них хотел заглянуть ей в душу или прочитать ее мысли. «Наверное, это у Мэнсфилдов семейное, — подумала Тесс, — пытать человека взглядом». Люк продолжал:
   — Поначалу мы с Джейн находились в плену сомнений, но после наведения самых подробных справок никаких сомнений в том, что Тесс — это Элизабет Кушман, у нас не осталось. — Тесс смотрела в его зеленые глаза, не в силах отвести взгляда. — Ошибка абсолютно исключена, — закончил Люк.
   После этого со всех сторон на Джейн и Тесс обрушился шквал восторженных поздравлений, всяких, в том числе и нелепых, вопросов и пламенных заявлений о том, что, дескать, мы всегда знали и верили в то, что поиски Элизабет увенчаются успехом. В течение двадцати минут Джейн Кушман не удавалось призвать к тишине взбудораженных радостным известием друзей. Когда наконец отзвучало последнее поздравление, она произнесла тост, предложив выпить этот бокал шампанского за свою внучку. Гости, как по команде, повернули головы в сторону Тесс и подняли бокалы.
   На щеках Тесс выступил румянец, к горлу подкатил комок, а на ресницах заблестели слезы. Она с сожалением подумала о том, что Элизабет не может видеть, с какой радостью все восприняли известие о возвращении внучки Джейн Кушман в родной дом и какой прием был устроен по этому случаю. Тесс даже немного завидовала Элизабет. Все эти люди очень добры, они искренне любят Элизабет и сердечно поздравляют ее, желая всего наилучшего в жизни. Печаль волной поднялась у нее в груди и сжала сердце, когда Тесс подумала о том, какая прекрасная семья была у Элизабет. Борясь отчаянно со слезами, Тесс встала с бокалом в руке и, ослепительно улыбнувшись, предложила тост.
   — За мою бабушку, — произнесла она дрогнувшим голосом, — за ее щедрое и доброе сердце, за ее любовь ко мне. Это прекрасно — после стольких лет разлуки вновь обрести дом и близких. Такой прекрасный дом и таких прекрасных близких.
   Все, что происходило потом, показалось Тесс сном. Она не различала ни лиц, ни глаз, ни улыбок гостей, превратившихся для нее в одно большое, расплывчатое пятно. Она видела только Люка, а он за все время ни разу не подошел к ней. Но даже если бы он и сделал это, то им бы все равно не удалось спокойно поговорить, поскольку каждую минуту кто-нибудь из гостей подходил к Тесс с поздравлениями или с желанием задать кучу вопросов, чтобы утолить свое вполне понятное любопытство.
   Но все же наступил момент, когда Тесс получила небольшую передышку. Она с замирающим от волнения сердцем сама направилась к Люку, но на полпути ее перехватила какая-то леди, оказавшаяся старой подругой Джейн Кушман. Она со слезами счастья на глазах долго не находила нужных слов, чтобы полностью выразить переполнявшую ее радость по поводу возвращения Элизабет. Потом ее сменила какая-то супружеская пара, затем подошел еще кто-то… Тесс казалось, что этот кошмар будет продолжаться бесконечно.
   Ближе к полуночи в ушах Тесс уже стоял звон, а голова раскалывалась от ужасной, пульсирующей боли. Она страшно устала и мечтала о глотке свежего воздуха. Иногда ее охватывало желание зарычать от ярости, иногда — разрыдаться в полный голос.
   Даже в худшие минуты, которые случались в ее жизни, например, после очередного трудного дела или, точнее, задания, Тесс не чувствовала себя такой разбитой и измотанной. У нее мелькнула малодушная, но заманчивая мысль — а что, если именно сейчас все бросить и сбежать на край земли? Край земли почему-то ассоциировался у нее с Новой Зеландией. Естественно, она никуда не сбежала, а продолжала, как китайский болванчик, кивать головой и улыбаться друзьям Джейн, не сводя, однако, глаз с Люка и наблюдая за каждым его движением.
   Другой момент, когда у Тесс появилась надежда если не сегодня, то завтра поговорить с Люком, наступил около двух часов ночи. Джейн Кушман свойственным ей властным и громким голосом объявила гостям, что если они действительно хотят завтра повеселиться на славу, то она рекомендует им хорошо выспаться перед предстоящей вечеринкой.
   Тридцать человек, простившись, начали разъезжаться по домам. Другие тридцать человек, включая Мэнсфилдов, остались ночевать в особняке Джейн Кушман. Тесс подумала, что завтра, в субботу, офис будет закрыт, сюда прибудет пресса и телевизионщики. Люк, не найдя предлога, чтобы сбежать, останется дома, и у нее будет прекрасная возможность с ним объясниться. Конечно, Тесс была бы рада переговорить с ним сегодня, но этим надеждам не суждено было сбыться по закону, который каждый поминает недобрым словом, когда что-нибудь идет вопреки его желанию.
   Так вот, Тесс рассчитывала перехватить Люка, когда он останется один. Но его дружная семья все время держалась вместе. «Они что, всегда перемещаются в пространстве скопом, как стадо?» — зло подумала Тесс, проводив возмущенным взглядом Мэнсфилдов, направляющихся в библиотеку. Может быть, Люк был бы и рад избавиться от своих родственников, но отец, положив руку на плечо сыну, едва ли не силой увлек его за собой. Как всегда бывает в таких случаях, некстати появилась и Джейн. Она обняла Тесс за талию и ласково попросила проводить ее в спальню.
   Досаде Тесс не было предела, и впервые за все время пребывания в доме она обиженно покосилась на Джейн.
   Но поборов свое недовольство, Тесс с нежной улыбкой на лице начала подниматься вместе с ней по лестнице. Проводив Джейн до ее комнаты, Тесс простилась с ней до утра. Когда она очутилась у себя, то сразу же освободилась от нарядного платья, затем сняла украшения и взлохматила рукой прическу, которая ей очень шла, — то есть сделала все, чтобы поскорее избавиться от того облика, в котором она предстала перед всеми как Элизабет. Натянув на себя пижаму, она облегченно вздохнула. Ну вот, совсем другое дело, решила Тесс, посмотрев на себя в зеркало. Она вновь стала прежней Тесс Алкотт — мошенницей, которая не помнит своих родителей и в жилах которой не течет голубая кровь знатного рода, сиротой без рода-племени.
   Острое чувство одиночества, охватившее Тесс, напомнило ей о Люке.
   — Да будь он неладен! — в сердцах воскликнула она и бросилась на кровать.

14

   На ленч в субботу собралось около двухсот человек. Тесс кружила между гостями и с ужасом думала, что вечером подъедут новые гости и здесь будет вообще не протолкнуться. Сегодня на Тесс была простая темно-синяя блузка, правда, из очень дорогого магазина, твидовая английская юбка и удобные мокасины из мягкой кожи. Она приветливо улыбалась гостям, с некоторыми из них перебрасывалась короткими фразами, с некоторыми беседовала подолгу. Люк был единственным человеком, который ни разу не приблизился к ней со вчерашнего вечера, а сама она не отважилась начать с ним разговор.
   Непринужденно болтая с гостями о каких-то пустяках, Тесс постоянно чувствовала на себе пристальный, изучающий взгляд Люка. Она недоумевала, почему он следит за каждым ее движением, почему не подойдет и не заговорит с ней? Его странное поведение пугало ее. В мучительной неизвестности она провела несколько часов, ожидая каждую минуту какого-нибудь неприятного сюрприза. С таким же успехом, нерадостно усмехнулась Тесс, можно сидеть на бомбе, таймер которой отсчитывает часы, минуты и секунды, оставшиеся до взрыва, а ты не знаешь, на какое время он установлен.
   От отчаяния ей захотелось крикнуть Люку — останови этот кошмар!
   Несомненно одно — Люк каким-то образом узнал о ней всю правду и принялся неторопливо, нить за нитью плести паутину, готовя западню для намеченной жертвы. Окружив свой план завесой таинственности, он специально избегает ее. Это было единственное объяснение его загадочному поведению. Однако Тесс была далека от мысли, что грандиозный спектакль с возвращением Элизабет в родной дом устроен Люком и Джейн только для того, чтобы усыпить ее внимание. Каким безжалостным вероломством надо обладать, чтобы сначала признать в ней Элизабет, представить ее всем друзьям в этом качестве, а потом, когда это развлечение им наскучит, низвергнуть в ад! Тесс поежилась, в душе боясь поверить, что Люк и Джейн могли затеять весь этот маскарад лишь для того, чтобы ей отомстить. Хотя…