Страница:
— И то и другое меня вполне устраивает. — Джейн ласково улыбнулась Тесс. — Дорогая, я несказанно счастлива за тебя.
— Спасибо, Джейн, вы так добры ко мне! — На глазах Тесс навернулись слезы. — Вы для меня так много сделали.
— Я бы хотела, чтобы ты осталась на эти три дня в моем доме, если ты, конечно, не против. Свадьбу сыграем здесь же, у меня. Я хочу, чтобы в этот старый дом вновь вернулись любовь и веселье.
— О Джейн… не знаю. — Тесс опустила голову.
— Моя дорогая, я настаиваю. — Джейн подняла ее за подбородок и посмотрела в глаза. — А теперь приступайте к завтраку. Мы поговорим позже, когда я вернусь из церкви.
— Джейн! — позвала Тесс. — Я прошу вас хранить этот секрет и до завтрашнего дня никому ничего не говорить, хорошо?
— Непременно, моя дорогая, — успокоила ее Джейн и с улыбкой вышла из комнаты. Тесс удивленно посмотрела на Люка.
— Когда, ты сказал, мы обвенчаемся?
— В среду, через три дня. Я бы мог и раньше, только вот Джейн, наверное, не поняла бы нас.
Тесс со вздохом поднялась и устроилась в кресле напротив, наконец приступая к своему завтраку.
— Ты даже не спросил меня! Адвокаты все такие — самоуверенные и нахальные? — поинтересовалась она.
— С чего ты это взяла? Просто я не сомневался в том, что ты поддержишь меня, или я ошибся?
— Люк, хватит играть в кошки-мышки!
— А кто из нас кошка, а кто мышка?
— О Боже! — Тесс поднял глаза к небу. — Ладно! Давай-ка лучше поедим, — со вздохом предложила она.
В это время салон понемногу начал заполняться гостями. Они оживленно приветствовали Люка и Тесс и усаживались в свободные кресла с тарелками в руках. Некоторые пытались завязать с ними разговор, но большинство были заняты тем, что воздавали должное завтраку. Люк первый закончил есть и теперь с интересом наблюдал за Тесс, которая неторопливо подчищала содержимое своей тарелки.
— Невероятно, глазам своим не верю! — тихо воскликнул Люк, когда Тесс покончила с завтраком и откинулась на спинку кресла.
— Я уже говорила, но могу еще раз повторить: я восстанавливаю жизненные силы.
— Никогда бы не подумал, что женщина может столько осилить! — восхищенно произнес он.
— Люк, ты смеешься надо мной! Ночью и утром ты, ненасытный, выпил из меня все соки. Я не знаю, как ты восстанавливаешь свой уровень тестостеронов, а мне надо как следует подкрепиться. Все, хватит обсуждать мой аппетит!
— Это я-то выпил из тебя все соки? Так-так. — Брови Люка взлетели вверх. — Не скромничай, сегодня утром в душе ты тоже проявила инициативу. Я, бедный, обессилел после первого раза, а ты…
— Все, хватит об этом. — Лицо Тесс залилось краской. — Ты же знаешь, у меня до тебя никого не было и, может быть, я действительно что-то делаю не правильно. Я исправлюсь!
— Ну, я бы так не сказал, — улыбнулся Люк.
Он со смехом поднялся с кресла и, подав Тесс руку, повел ее на открытую террасу.
Тесс с наслаждением набрала полную грудь свежего воздуха, зажмурившись под лучами яркого солнца, щедро заливавшего в утренние часы своим светом это крыло особняка. И в эту секунду появился Ходжкинс. Он подошел к ним и с обычной холодной чопорностью на лице доложил, что прибыл доктор Ванштейн и что сейчас он находится в одном из кабинетов и хочет встретиться с мисс Алкотт.
— Мы пойдем вместе, — быстро сказал Люк.
— Спасибо, но я думаю, что это ни к чему.
Люк крепко сжал ее ладошку и твердо произнес:
— Я не хочу разлучаться с тобой даже на миг.
Тесс, ошеломленная такой решимостью, не нашла ни сил, ни веских аргументов, чтобы возразить.
Рука Тесс покоилась на руке Люка, когда они вошли в кабинет. Берт стоял спиной к двери и внимательно разглядывал в окно подъездную дорожку, ведущую к главному входу особняка. Он был в больших очках в толстой роговой оправе и в парике, напоминающем львиную гриву, — он по-прежнему тщательно копировал облик профессора Ванштейна.
— Привет, Макс! — оживленно воскликнула Тесс. — Как долетел? С возвращением домой!
Берт резко обернулся, и его лицо осветилось лучезарной улыбкой. Казалось, он даже не заметил, что рядом с ней стоит Люк.
— Тесс, я сегодня видел утренние газеты. Невероятно! В это просто трудно поверить. Почему ты не позвонила мне?
— Джейн объявила о своем решении в среду вечером, тебя уже не было в Нью-Йорке. Для меня это тоже стало полной неожиданностью, Макс. А потом все так завертелось, у меня просто не было времени связаться с тобой, — начала оправдываться Тесс.
— Я так рад за тебя, — сказал Берт, взяв ее руку в свои ладони. — Естественно, я рад и за миссис Кушман. Наконец-то семья воссоединилась! Скажи мне, теперь-то ты знаешь, что ты — это Элизабет?
— А что мне остается делать, Макс! Доказательства настолько очевидны, что было бы глупо сомневаться.
— Поначалу Тесс не хотела никого из нас слушать. Но в конце концов мы убедили ее. Джейн и я в большом… э… долгу перед вами, доктор Ванштейн. — Слова давались Люку с явным трудом.
— А, мистер Мэнсфилд, — Берт сделал вид, что только что заметил Люка. — Если уж и вы подтверждаете, что моя пациентка не кто иная, как Элизабет, то у меня исчезли последние сомнения.
— Прекрасно, — выдавил из себя Люк.
— Макс, что тут было, ты даже не представляешь! — Тесс быстро завладела вниманием Берта, чтобы отвлечь его от Люка, который вел себя как-то неестественно, был напряжен, скован. Что с ним? Но времени на раздумья у нее не было, поэтому она затараторила без остановки; — У меня такое чувство, будто в этот уик-энд здесь побывала добрая половина всех жителей нашего штата. Джейн… э… я хочу сказать — моя бабушка, — так вот, она лично представила меня каждому из гостей. И еще, она хочет, чтобы я завтра подписала какие-то документы, которые хранятся у Люка в офисе. Кроме того, она собирается написать новое завещание, и ко мне перейдет наследство Элизабет. Ой, что я говорю! Конечно же, речь идет о моем наследстве. Послушай, Макс, ты не мог бы заскочить сюда завтра, скажем, часам к двум, к этому времени мы уже вернемся и все вместе отпразднуем это событие?
На лице доктора Ванштейна появилась сахарная улыбка.
— Для меня это большая честь. Спасибо, Тесс. Хоть я и не большой любитель праздничных возлияний, но мне будет приятно поднять бокал шампанского за твое будущее.
— О Макс, спасибо, — горячо воскликнула Тесс. — Завтра я хочу собрать близких и друзей. А тебе, Макс, я многим обязана. Если бы не ты, то мне бы никогда не найти своих корней.
— А что с твоей памятью? Тебе удалось что-нибудь вспомнить? — спросил Берт, проявляя профессиональный интерес.
— Какие-то обрывки, смутные и неясные видения… Но самое главное, Макс, я вспомнила своих родителей, их лица, еще некоторые существенные детали, которые помогли Джейн признать во мне свою внучку. К сожалению, их пока немного… Но я надеюсь, что в один прекрасный день память вернется ко мне.
— Безусловно, я всегда был уверен в этом. Раз ты теперь у себя дома, то все твои обрывочные воспоминания сольются в одно целое, и тогда восстановится вся картина. Такие случаи бывали в моей практике, они-то и давали мне надежду.
— Да, Макс, вот еще что. — Тут Тесс повернулась к Люку. — Ты не мог бы оставить нас одних на пару минут, нам надо поговорить. Это личный, конфиденциальный разговор пациента с врачом. Хорошо?
Если бы в данной ситуации Люк мог испепелить ее взглядом, то это он сделал бы с превеликим удовольствием. Однако, чтобы не вызывать подозрений у Берта, Люк добродушно улыбнулся.
— Да-да, конечно, — произнес он и отступил к двери.
Берт выждал, пока за закрытой дверью стихнут шаги Люка, и громко расхохотался.
— Тесс, детка, ты просто великолепна! Как, черт меня побери, тебе удалось все это провернуть? С таким блеском, с такой легкостью, а?
— Берт, я всегда говорила, что терпение — великая вещь. Когда доказательств набралось достаточно и они перевесили чашу сомнений, то Джейн Кушман сразу же дала мне примерить ожерелье Фарли.
— Ого-го! — радостно заревел Берт. — Я не сомневался, что ты справишься с этим делом. Хвалю!
— Берт, право же, мне как-то неловко. Не вгоняй меня в краску! Это не только моя заслуга — мы вместе работали. — Тесс потянула его за рукав, увлекая от окна на середину комнаты, и заговорщически зашептала:
— Послушай, я говорила серьезно насчет завтра. Как только завтра я подпишу бумаги, то буду купаться в золоте и могу швыряться пачками баксов направо и налево. Но это еще мелочь по сравнению с тем богатством, которое на меня свалится, когда старушка сыграет в ящик. Так вот, завтра мы улучим минутку, чтобы остаться наедине. На мне будет ожерелье. Мы его подменим дубликатом — тем, что ты принесешь с собой. Так что можешь считать, что ты обеспечил себе спокойную и богатую жизнь до конца своих дней.
— Отлично, детка. Мне надо кое-что обдумать. Итак, завтра мы встречаемся в два. Но меня беспокоит этот Мэнсфилд. С чего это он сегодня такой дерганый? Он нам не спутает все карты?
Тесс негромко рассмеялась:
— Берт, теперь его нечего бояться — он у меня на коротком поводке. Я уже до такой степени закрутила мозги мужику, что он сам не знает, куда идет, что делает, что видит… А нервничает и злится от того, что твой приход сорвал его планы. Мы, видишь ли, беседовали с ним, когда дворецкий доложил о тебе, прервав нас на самом интересном месте.
Берт грубо хохотнул.
— Нет, Берт, он сейчас не опасен, — твердо закончила Тесс.
— Девочка моя, да тебе просто цены нет! Ты все продумала, у тебя все схвачено. — Берт направился к двери, но внезапно остановился и вновь похвалил Тесс:
— Одно слово — умница! Ты показала себя настоящим профессионалом.
— Берт, что я могу сказать? Спасибо тебе, моему учителю.
— Что ж, детка, до завтра. И все же будь начеку, слишком многое поставлено на карту.
Он ухмыльнулся и вышел из кабинета.
— Все получилось просто замечательно, — с довольным видом сказала Джейн. — Три дня пролетели, конечно, незаметно, но, признаться, только не для меня. Годы берут свое, как бы я ни старалась не отставать от вас.
— Я улыбалась все трое суток, — со смехом произнесла Тесс. — Теперь у меня страшно болят скулы. Боюсь, улыбка навсегда приклеилась к моим губам.
Джейн обняла Тесс и повела в дом. Люк, храня молчание, последовал за ними.
— Ты прекрасно держалась, моя дорогая. Для каждого у тебя нашлась сердечная улыбка, приветливое слово… Гости просто очарованы тобой. Я рада, что все прошло так чудесно.
— Джейн, у вас много добрых друзей, все они очень милые люди. Я услышала столько теплых слов и добрых пожеланий! Но в душе я надеюсь, что в следующий раз их внимание будет обращено не только на меня.
Джейн нежно сжала ей руку.
— Теперь, когда мы официально объявили, что ты моя внучка, я думаю, что пришло время открыть тебе маленький семейный секрет. Пойдем, у меня в спальне находится одна вещь, которую я хочу тебе показать.
— Джейн, я бы на вашем месте не стал торопиться, — заметил Люк. — По-моему, это можно сделать и позже.
— Люк, как ты можешь так говорить? — искренне удивилась Джейн. — Я вообще полагала, что это надо было сделать гораздо раньше.
— О чем вы говорите? — спросила Тесс, поднимаясь по мраморным ступеням и бросая недоуменные взгляды то на Джейн, то на Люка.
— Элизабет, пора тебе узнать правду о своем прошлом. Потерпи минуту, — попросила старая леди.
Заинтригованная, и взволнованная такой таинственностью, Тесс испуганно переступила порог покоев Джейн Кушман. В светлой, просторной комнате, выдержанной в стиле «ар деко», одна стена была занята от пола до потолка книгами, другие были увешаны портретами и абстрактными полотнами, а пол был устлан светло-серым ковром.
— Тебе еще не довелось видеть портрет моей бабки? — поинтересовалась Джейн. — Нет? Она была очень красивой женщиной. Ты знаешь, что в нашем роду женщины отличаются долголетием. Так вот, даже в восемьдесят лет на ее лице сохранились следы былой красоты. Портрет перешел ко мне после смерти моей матери, и я очень дорожу им. Я любила ее. Она обладала редким чувством юмора, была умна и никогда не сюсюкала со мной, как остальные члены нашей семьи, а обращалась, как со взрослой, и это очень нравилось мне. Я обожала находиться рядом с ней, совершать прогулки, потому что только с ней чувствовала себя свободной, раскованной… Замечательная женщина! Знаешь, вы с ней очень похожи и по характеру, и внешне. Посмотри, вот этот портрет.
Джейн указала на картину, висевшую над письменным столом. Тесс, все еще недоумевая, проследила взглядом за рукой Джейн и ахнула.
Это был портрет женщины в бирюзовом вечернем платье, модном в конце прошлого века. Но не это вызвало ее изумление, а то, что она и эта женщина на портрете были похожи как две капли воды.
Тесс почувствовала легкое головокружение, перед глазами все поплыло.
— Я ничего не понимаю, — с растерянным видом произнесла она.
— Милая девочка, — Джейн с любовью посмотрела на нее, — с самого первого дня я знала, кто ты на самом деле, и с самого начала я подозревала, что доктор Ванштейн мошенник.
— Мы знаем, с какой целью он привел тебя в этот дом, знаем, какая роль была предназначена тебе, — тихо произнес Люк. — Нам известно, что Берт и доктор Ванштейн одно и то же лицо, известно и его прошлое. Для нас не секрет, что этот мерзавец, желая заполучить ожерелье Фарли, не остановится ни перед чем, даже перед убийством. О его угрозах я тоже наслышан.
Свет померк в глазах Тесс, ее сердце сжалось, а яркие картины счастливой жизни, которые еще сегодня рисовало ее воображение, внезапно исчезли, словно кто-то залил их черной краской. Ее мечты с неотвратимой обреченностью рушились, обращаясь в пыль. Тесс чувствовала себя абсолютно беспомощной, растерянной и не знала, как остановить это гибельное разрушение. Как налетевший порыв ветра подхватывает дорожную пыль и бесследно развеивает ее в воздухе, так и слова Люка подняли бурю в душе Тесс, унося последние надежды. Сколько веревочке ни виться… вспомнила она и едва не заплакала.
— Как вы узнали? — упавшим голосом спросила Тесс, поднимая голову.
— Люди Болдуина засняли на видео каждый шаг Берта, — ответил Люк. — На прошлой неделе Берт запаниковал и потерял осторожность. Люди Болдуина смогли проникнуть к нему в квартиру и установить кое-какую аппаратуру. Так что нам все известно и о твоей встрече с ним в среду.
Тесс покачнулась. Выходит, что Люк, узнав о ее обмане, все это время вел с ней двойную игру? Она попалась на его удочку точно так же, как в свое время Марго Холловей.
Все, все от начала и до конца ложь! И его поцелуи, и его ласки, и его слова — все это игра.
— Так вот почему ты избегал меня в те два дня — четверг и пятницу?.. — отрешенно проговорила Тесс.
— Кто — я? — нахмурив брови, переспросил Люк. — Дорогая моя, я работал в офисе, я вкалывал, как вол. Я избегал ее! — Он возмущенно взмахнул руками. — Как только такое могло прийти в голову? Я лихорадочно работал, спешил, а в это время моя голова была занята мыслями только о тебе, Тесс. Кстати, по твоей вине накопилась вся эта неотложная работа. Да-да, из-за тебя я забросил дела на две недели. Мои сотрудники были на грани бунта, поэтому мне пришлось пару дней безвылазно провести в офисе. Кроме того, я хотел побыть с тобой в этот уик-энд. Это еще одна причина, по которой я должен был срочно разобраться с нерешенными вопросами.
— Очень мило с твоей стороны. Итак, ты знал о готовящемся мошенничестве, — глухим голосом начала Тесс, сдерживая охватившую ее дрожь, — знал, кто я такая, но зачем ты морочил мне голову три дня, объясни? Не было бы проще выставить меня пинком под зад или позвонить в полицию? Нет, ты устроил целый спектакль! Зачем, скажи, вчера ты сделал мне предложение?..
— Тесс, пойми же: ни меня, ни Джейн абсолютно не интересовало, с какими намерениями ты появилась в этом доме, — взволнованно произнес Люк. — Ты стремительно вторглась в нашу жизнь, украла наши сердца… Мы полюбили тебя, Тесс. Это и есть ответ на твой вопрос.
— Прежде всего ты — моя внучка. Я была рада, что нашла тебя. Я люблю тебя такой, какая ты есть.
На короткий миг Тесс показалось, что комната поплыла у нее перед глазами, но, собрав волю в кулак, Тесс подавила в себе соблазн ухватиться за спасительную мысль о том, что все складывается так хорошо. Тесс отрицательно покачала головой и произнесла:
— Нет. Если вы знаете, что Берт мошенник и что я появилась в вашем доме с нечестными намерениями, то игра окончена. Возможно, Берт знал о существовании портрета вашей прабабки, Джейн, и решил воспользоваться нашим внешним сходством. Этим и объясняется весь его план. Вам надо постараться забыть обо мне, а мне о вас. Я вновь повторю: я не Элизабет. Прошу вас поймите меня и смиритесь с этой мыслью. Я не хочу терять хотя бы ваше расположение. Я не могу больше обманывать вас.
— Речь идет не только о внешнем сходстве моей прабабки с тобой, Тесс. У тебя есть особые приметы, которые были и у Элизабет: шрам от аппендицита и шрам под коленом на правой ноге. Доктор Вестон сказал, что у тебя шрам от аппендицита появился, когда тебе было около четырех лет. Именно тогда сделали операцию Элизабет. Я не сомневаюсь, что Берт даже не подозревал, что у Элизабет был шрам под правым коленом. Он остался у нее после того, как бедная девочка поскользнулась на кухне, когда разбился стакан с соком. Большой осколок глубоко распорол ей кожу на ноге. Твои родители были в ужасе и вызвали врача, который обработал рану и наложил швы.
У Тесс вновь закружилась голова и предметы поплыли перед глазами. Она с такой отчетливостью представила себе, как маленькая девочка падает на кухне, что даже ощутила, как ей в ногу вонзается острый кусок толстого стекла. Пылающая рана под коленом молниеносно отозвалась вспышкой нестерпимой боли в голове. Тесс сдавила и потерла пальцами пульсирующие виски.
— Джейн, остановитесь. — Голос Тесс дрожал. — Я не хочу показаться вам жестокой и бессердечной, но вы занимаетесь самообманом. Я хорошая актриса и во всем подыгрывала вам. Поймите, я знаю каждый уголок в вашем доме только потому, что долго изучала планы и чертежи особняка, которые каким-то образом попали в руки Берта. Практически все, что я выдавала за воспоминания Элизабет, взято мной из сценария, который написал Берт.
— Конечно, моя дорогая, так оно и есть, я понимала это с самого начала, — кивнула Джейн. — Но бывали моменты, когда ты, забыв о своей роли, становилась сама собой. Вот, например, в библиотеке, когда ты читала книги, или за столом ты иногда удивительно напоминала моего сына: у тебя на лице появлялось то же самое выражение, что и у него. А твои жесты, мимика, движения — это у тебя от матери.
— И у тебя улыбка Элизабет, — победно закончил Люк.
— Нет, этого не может быть! — воскликнула Тесс, чувствуя, что ей не хватает воздуха.
— Как видишь, возможно. Берт выбрал тебя для своего грязного дела именно потому, что узнал, что ты — Элизабет. — Люк нежно обнял ее. Но Тесс даже не почувствовала его рук на своих плечах. Тепло его ладоней не смогло растопить ледяного холода, сковавшего ее душу. — Мне кажется, что он был дружком Хала Марша, который привез тебя Карсвеллам, а может, наоборот — тот был у Берта на крючке. Берт пригрозил сдать его полиции, а Марш, испугавшись, все выложил и навел на твой след.
— Кто? Ты сказал — Хал Марш? — побледнев, прошептала Тесс.
— Ну да, Барбара Карсвелл сказала мне, что заплатила за тебя деньги некоему Халу Маршу. Я уже поручил Болдуину отыскать этого негодяя. Как только мы нападем на его след, то…
— Хал Марш отдал меня Карсвеллам? — Тесс уже не слышала своих слов и не видела ни Люка, ни Джейн. Она хватала ртом воздух, проваливаясь в глубокую, черную воронку, крутящимся вихрем поглощающую ее сознание.
Будто бы со стороны она видела, что Люк с испуганным лицом тормошит ее за плечи. Откуда-то издалека до нее долетел его голос:
— Тесс, что с тобой, что случилось?
— Я не могу дышать, не могу…
Темнота навалилась на Тесс, и она потеряла сознание.
17
— Спасибо, Джейн, вы так добры ко мне! — На глазах Тесс навернулись слезы. — Вы для меня так много сделали.
— Я бы хотела, чтобы ты осталась на эти три дня в моем доме, если ты, конечно, не против. Свадьбу сыграем здесь же, у меня. Я хочу, чтобы в этот старый дом вновь вернулись любовь и веселье.
— О Джейн… не знаю. — Тесс опустила голову.
— Моя дорогая, я настаиваю. — Джейн подняла ее за подбородок и посмотрела в глаза. — А теперь приступайте к завтраку. Мы поговорим позже, когда я вернусь из церкви.
— Джейн! — позвала Тесс. — Я прошу вас хранить этот секрет и до завтрашнего дня никому ничего не говорить, хорошо?
— Непременно, моя дорогая, — успокоила ее Джейн и с улыбкой вышла из комнаты. Тесс удивленно посмотрела на Люка.
— Когда, ты сказал, мы обвенчаемся?
— В среду, через три дня. Я бы мог и раньше, только вот Джейн, наверное, не поняла бы нас.
Тесс со вздохом поднялась и устроилась в кресле напротив, наконец приступая к своему завтраку.
— Ты даже не спросил меня! Адвокаты все такие — самоуверенные и нахальные? — поинтересовалась она.
— С чего ты это взяла? Просто я не сомневался в том, что ты поддержишь меня, или я ошибся?
— Люк, хватит играть в кошки-мышки!
— А кто из нас кошка, а кто мышка?
— О Боже! — Тесс поднял глаза к небу. — Ладно! Давай-ка лучше поедим, — со вздохом предложила она.
В это время салон понемногу начал заполняться гостями. Они оживленно приветствовали Люка и Тесс и усаживались в свободные кресла с тарелками в руках. Некоторые пытались завязать с ними разговор, но большинство были заняты тем, что воздавали должное завтраку. Люк первый закончил есть и теперь с интересом наблюдал за Тесс, которая неторопливо подчищала содержимое своей тарелки.
— Невероятно, глазам своим не верю! — тихо воскликнул Люк, когда Тесс покончила с завтраком и откинулась на спинку кресла.
— Я уже говорила, но могу еще раз повторить: я восстанавливаю жизненные силы.
— Никогда бы не подумал, что женщина может столько осилить! — восхищенно произнес он.
— Люк, ты смеешься надо мной! Ночью и утром ты, ненасытный, выпил из меня все соки. Я не знаю, как ты восстанавливаешь свой уровень тестостеронов, а мне надо как следует подкрепиться. Все, хватит обсуждать мой аппетит!
— Это я-то выпил из тебя все соки? Так-так. — Брови Люка взлетели вверх. — Не скромничай, сегодня утром в душе ты тоже проявила инициативу. Я, бедный, обессилел после первого раза, а ты…
— Все, хватит об этом. — Лицо Тесс залилось краской. — Ты же знаешь, у меня до тебя никого не было и, может быть, я действительно что-то делаю не правильно. Я исправлюсь!
— Ну, я бы так не сказал, — улыбнулся Люк.
Он со смехом поднялся с кресла и, подав Тесс руку, повел ее на открытую террасу.
Тесс с наслаждением набрала полную грудь свежего воздуха, зажмурившись под лучами яркого солнца, щедро заливавшего в утренние часы своим светом это крыло особняка. И в эту секунду появился Ходжкинс. Он подошел к ним и с обычной холодной чопорностью на лице доложил, что прибыл доктор Ванштейн и что сейчас он находится в одном из кабинетов и хочет встретиться с мисс Алкотт.
— Мы пойдем вместе, — быстро сказал Люк.
— Спасибо, но я думаю, что это ни к чему.
Люк крепко сжал ее ладошку и твердо произнес:
— Я не хочу разлучаться с тобой даже на миг.
Тесс, ошеломленная такой решимостью, не нашла ни сил, ни веских аргументов, чтобы возразить.
Рука Тесс покоилась на руке Люка, когда они вошли в кабинет. Берт стоял спиной к двери и внимательно разглядывал в окно подъездную дорожку, ведущую к главному входу особняка. Он был в больших очках в толстой роговой оправе и в парике, напоминающем львиную гриву, — он по-прежнему тщательно копировал облик профессора Ванштейна.
— Привет, Макс! — оживленно воскликнула Тесс. — Как долетел? С возвращением домой!
Берт резко обернулся, и его лицо осветилось лучезарной улыбкой. Казалось, он даже не заметил, что рядом с ней стоит Люк.
— Тесс, я сегодня видел утренние газеты. Невероятно! В это просто трудно поверить. Почему ты не позвонила мне?
— Джейн объявила о своем решении в среду вечером, тебя уже не было в Нью-Йорке. Для меня это тоже стало полной неожиданностью, Макс. А потом все так завертелось, у меня просто не было времени связаться с тобой, — начала оправдываться Тесс.
— Я так рад за тебя, — сказал Берт, взяв ее руку в свои ладони. — Естественно, я рад и за миссис Кушман. Наконец-то семья воссоединилась! Скажи мне, теперь-то ты знаешь, что ты — это Элизабет?
— А что мне остается делать, Макс! Доказательства настолько очевидны, что было бы глупо сомневаться.
— Поначалу Тесс не хотела никого из нас слушать. Но в конце концов мы убедили ее. Джейн и я в большом… э… долгу перед вами, доктор Ванштейн. — Слова давались Люку с явным трудом.
— А, мистер Мэнсфилд, — Берт сделал вид, что только что заметил Люка. — Если уж и вы подтверждаете, что моя пациентка не кто иная, как Элизабет, то у меня исчезли последние сомнения.
— Прекрасно, — выдавил из себя Люк.
— Макс, что тут было, ты даже не представляешь! — Тесс быстро завладела вниманием Берта, чтобы отвлечь его от Люка, который вел себя как-то неестественно, был напряжен, скован. Что с ним? Но времени на раздумья у нее не было, поэтому она затараторила без остановки; — У меня такое чувство, будто в этот уик-энд здесь побывала добрая половина всех жителей нашего штата. Джейн… э… я хочу сказать — моя бабушка, — так вот, она лично представила меня каждому из гостей. И еще, она хочет, чтобы я завтра подписала какие-то документы, которые хранятся у Люка в офисе. Кроме того, она собирается написать новое завещание, и ко мне перейдет наследство Элизабет. Ой, что я говорю! Конечно же, речь идет о моем наследстве. Послушай, Макс, ты не мог бы заскочить сюда завтра, скажем, часам к двум, к этому времени мы уже вернемся и все вместе отпразднуем это событие?
На лице доктора Ванштейна появилась сахарная улыбка.
— Для меня это большая честь. Спасибо, Тесс. Хоть я и не большой любитель праздничных возлияний, но мне будет приятно поднять бокал шампанского за твое будущее.
— О Макс, спасибо, — горячо воскликнула Тесс. — Завтра я хочу собрать близких и друзей. А тебе, Макс, я многим обязана. Если бы не ты, то мне бы никогда не найти своих корней.
— А что с твоей памятью? Тебе удалось что-нибудь вспомнить? — спросил Берт, проявляя профессиональный интерес.
— Какие-то обрывки, смутные и неясные видения… Но самое главное, Макс, я вспомнила своих родителей, их лица, еще некоторые существенные детали, которые помогли Джейн признать во мне свою внучку. К сожалению, их пока немного… Но я надеюсь, что в один прекрасный день память вернется ко мне.
— Безусловно, я всегда был уверен в этом. Раз ты теперь у себя дома, то все твои обрывочные воспоминания сольются в одно целое, и тогда восстановится вся картина. Такие случаи бывали в моей практике, они-то и давали мне надежду.
— Да, Макс, вот еще что. — Тут Тесс повернулась к Люку. — Ты не мог бы оставить нас одних на пару минут, нам надо поговорить. Это личный, конфиденциальный разговор пациента с врачом. Хорошо?
Если бы в данной ситуации Люк мог испепелить ее взглядом, то это он сделал бы с превеликим удовольствием. Однако, чтобы не вызывать подозрений у Берта, Люк добродушно улыбнулся.
— Да-да, конечно, — произнес он и отступил к двери.
Берт выждал, пока за закрытой дверью стихнут шаги Люка, и громко расхохотался.
— Тесс, детка, ты просто великолепна! Как, черт меня побери, тебе удалось все это провернуть? С таким блеском, с такой легкостью, а?
— Берт, я всегда говорила, что терпение — великая вещь. Когда доказательств набралось достаточно и они перевесили чашу сомнений, то Джейн Кушман сразу же дала мне примерить ожерелье Фарли.
— Ого-го! — радостно заревел Берт. — Я не сомневался, что ты справишься с этим делом. Хвалю!
— Берт, право же, мне как-то неловко. Не вгоняй меня в краску! Это не только моя заслуга — мы вместе работали. — Тесс потянула его за рукав, увлекая от окна на середину комнаты, и заговорщически зашептала:
— Послушай, я говорила серьезно насчет завтра. Как только завтра я подпишу бумаги, то буду купаться в золоте и могу швыряться пачками баксов направо и налево. Но это еще мелочь по сравнению с тем богатством, которое на меня свалится, когда старушка сыграет в ящик. Так вот, завтра мы улучим минутку, чтобы остаться наедине. На мне будет ожерелье. Мы его подменим дубликатом — тем, что ты принесешь с собой. Так что можешь считать, что ты обеспечил себе спокойную и богатую жизнь до конца своих дней.
— Отлично, детка. Мне надо кое-что обдумать. Итак, завтра мы встречаемся в два. Но меня беспокоит этот Мэнсфилд. С чего это он сегодня такой дерганый? Он нам не спутает все карты?
Тесс негромко рассмеялась:
— Берт, теперь его нечего бояться — он у меня на коротком поводке. Я уже до такой степени закрутила мозги мужику, что он сам не знает, куда идет, что делает, что видит… А нервничает и злится от того, что твой приход сорвал его планы. Мы, видишь ли, беседовали с ним, когда дворецкий доложил о тебе, прервав нас на самом интересном месте.
Берт грубо хохотнул.
— Нет, Берт, он сейчас не опасен, — твердо закончила Тесс.
— Девочка моя, да тебе просто цены нет! Ты все продумала, у тебя все схвачено. — Берт направился к двери, но внезапно остановился и вновь похвалил Тесс:
— Одно слово — умница! Ты показала себя настоящим профессионалом.
— Берт, что я могу сказать? Спасибо тебе, моему учителю.
— Что ж, детка, до завтра. И все же будь начеку, слишком многое поставлено на карту.
Он ухмыльнулся и вышел из кабинета.
* * *
Ближе к вечеру гости начали разъезжаться. В начале шестого Джейн, Люк и Тесс, стоявшие на ступенях парадного подъезда, помахали на прощание рукой вслед последнему отъехавшему лимузину.— Все получилось просто замечательно, — с довольным видом сказала Джейн. — Три дня пролетели, конечно, незаметно, но, признаться, только не для меня. Годы берут свое, как бы я ни старалась не отставать от вас.
— Я улыбалась все трое суток, — со смехом произнесла Тесс. — Теперь у меня страшно болят скулы. Боюсь, улыбка навсегда приклеилась к моим губам.
Джейн обняла Тесс и повела в дом. Люк, храня молчание, последовал за ними.
— Ты прекрасно держалась, моя дорогая. Для каждого у тебя нашлась сердечная улыбка, приветливое слово… Гости просто очарованы тобой. Я рада, что все прошло так чудесно.
— Джейн, у вас много добрых друзей, все они очень милые люди. Я услышала столько теплых слов и добрых пожеланий! Но в душе я надеюсь, что в следующий раз их внимание будет обращено не только на меня.
Джейн нежно сжала ей руку.
— Теперь, когда мы официально объявили, что ты моя внучка, я думаю, что пришло время открыть тебе маленький семейный секрет. Пойдем, у меня в спальне находится одна вещь, которую я хочу тебе показать.
— Джейн, я бы на вашем месте не стал торопиться, — заметил Люк. — По-моему, это можно сделать и позже.
— Люк, как ты можешь так говорить? — искренне удивилась Джейн. — Я вообще полагала, что это надо было сделать гораздо раньше.
— О чем вы говорите? — спросила Тесс, поднимаясь по мраморным ступеням и бросая недоуменные взгляды то на Джейн, то на Люка.
— Элизабет, пора тебе узнать правду о своем прошлом. Потерпи минуту, — попросила старая леди.
Заинтригованная, и взволнованная такой таинственностью, Тесс испуганно переступила порог покоев Джейн Кушман. В светлой, просторной комнате, выдержанной в стиле «ар деко», одна стена была занята от пола до потолка книгами, другие были увешаны портретами и абстрактными полотнами, а пол был устлан светло-серым ковром.
— Тебе еще не довелось видеть портрет моей бабки? — поинтересовалась Джейн. — Нет? Она была очень красивой женщиной. Ты знаешь, что в нашем роду женщины отличаются долголетием. Так вот, даже в восемьдесят лет на ее лице сохранились следы былой красоты. Портрет перешел ко мне после смерти моей матери, и я очень дорожу им. Я любила ее. Она обладала редким чувством юмора, была умна и никогда не сюсюкала со мной, как остальные члены нашей семьи, а обращалась, как со взрослой, и это очень нравилось мне. Я обожала находиться рядом с ней, совершать прогулки, потому что только с ней чувствовала себя свободной, раскованной… Замечательная женщина! Знаешь, вы с ней очень похожи и по характеру, и внешне. Посмотри, вот этот портрет.
Джейн указала на картину, висевшую над письменным столом. Тесс, все еще недоумевая, проследила взглядом за рукой Джейн и ахнула.
Это был портрет женщины в бирюзовом вечернем платье, модном в конце прошлого века. Но не это вызвало ее изумление, а то, что она и эта женщина на портрете были похожи как две капли воды.
Тесс почувствовала легкое головокружение, перед глазами все поплыло.
— Я ничего не понимаю, — с растерянным видом произнесла она.
— Милая девочка, — Джейн с любовью посмотрела на нее, — с самого первого дня я знала, кто ты на самом деле, и с самого начала я подозревала, что доктор Ванштейн мошенник.
— Мы знаем, с какой целью он привел тебя в этот дом, знаем, какая роль была предназначена тебе, — тихо произнес Люк. — Нам известно, что Берт и доктор Ванштейн одно и то же лицо, известно и его прошлое. Для нас не секрет, что этот мерзавец, желая заполучить ожерелье Фарли, не остановится ни перед чем, даже перед убийством. О его угрозах я тоже наслышан.
Свет померк в глазах Тесс, ее сердце сжалось, а яркие картины счастливой жизни, которые еще сегодня рисовало ее воображение, внезапно исчезли, словно кто-то залил их черной краской. Ее мечты с неотвратимой обреченностью рушились, обращаясь в пыль. Тесс чувствовала себя абсолютно беспомощной, растерянной и не знала, как остановить это гибельное разрушение. Как налетевший порыв ветра подхватывает дорожную пыль и бесследно развеивает ее в воздухе, так и слова Люка подняли бурю в душе Тесс, унося последние надежды. Сколько веревочке ни виться… вспомнила она и едва не заплакала.
— Как вы узнали? — упавшим голосом спросила Тесс, поднимая голову.
— Люди Болдуина засняли на видео каждый шаг Берта, — ответил Люк. — На прошлой неделе Берт запаниковал и потерял осторожность. Люди Болдуина смогли проникнуть к нему в квартиру и установить кое-какую аппаратуру. Так что нам все известно и о твоей встрече с ним в среду.
Тесс покачнулась. Выходит, что Люк, узнав о ее обмане, все это время вел с ней двойную игру? Она попалась на его удочку точно так же, как в свое время Марго Холловей.
Все, все от начала и до конца ложь! И его поцелуи, и его ласки, и его слова — все это игра.
— Так вот почему ты избегал меня в те два дня — четверг и пятницу?.. — отрешенно проговорила Тесс.
— Кто — я? — нахмурив брови, переспросил Люк. — Дорогая моя, я работал в офисе, я вкалывал, как вол. Я избегал ее! — Он возмущенно взмахнул руками. — Как только такое могло прийти в голову? Я лихорадочно работал, спешил, а в это время моя голова была занята мыслями только о тебе, Тесс. Кстати, по твоей вине накопилась вся эта неотложная работа. Да-да, из-за тебя я забросил дела на две недели. Мои сотрудники были на грани бунта, поэтому мне пришлось пару дней безвылазно провести в офисе. Кроме того, я хотел побыть с тобой в этот уик-энд. Это еще одна причина, по которой я должен был срочно разобраться с нерешенными вопросами.
— Очень мило с твоей стороны. Итак, ты знал о готовящемся мошенничестве, — глухим голосом начала Тесс, сдерживая охватившую ее дрожь, — знал, кто я такая, но зачем ты морочил мне голову три дня, объясни? Не было бы проще выставить меня пинком под зад или позвонить в полицию? Нет, ты устроил целый спектакль! Зачем, скажи, вчера ты сделал мне предложение?..
— Тесс, пойми же: ни меня, ни Джейн абсолютно не интересовало, с какими намерениями ты появилась в этом доме, — взволнованно произнес Люк. — Ты стремительно вторглась в нашу жизнь, украла наши сердца… Мы полюбили тебя, Тесс. Это и есть ответ на твой вопрос.
— Прежде всего ты — моя внучка. Я была рада, что нашла тебя. Я люблю тебя такой, какая ты есть.
На короткий миг Тесс показалось, что комната поплыла у нее перед глазами, но, собрав волю в кулак, Тесс подавила в себе соблазн ухватиться за спасительную мысль о том, что все складывается так хорошо. Тесс отрицательно покачала головой и произнесла:
— Нет. Если вы знаете, что Берт мошенник и что я появилась в вашем доме с нечестными намерениями, то игра окончена. Возможно, Берт знал о существовании портрета вашей прабабки, Джейн, и решил воспользоваться нашим внешним сходством. Этим и объясняется весь его план. Вам надо постараться забыть обо мне, а мне о вас. Я вновь повторю: я не Элизабет. Прошу вас поймите меня и смиритесь с этой мыслью. Я не хочу терять хотя бы ваше расположение. Я не могу больше обманывать вас.
— Речь идет не только о внешнем сходстве моей прабабки с тобой, Тесс. У тебя есть особые приметы, которые были и у Элизабет: шрам от аппендицита и шрам под коленом на правой ноге. Доктор Вестон сказал, что у тебя шрам от аппендицита появился, когда тебе было около четырех лет. Именно тогда сделали операцию Элизабет. Я не сомневаюсь, что Берт даже не подозревал, что у Элизабет был шрам под правым коленом. Он остался у нее после того, как бедная девочка поскользнулась на кухне, когда разбился стакан с соком. Большой осколок глубоко распорол ей кожу на ноге. Твои родители были в ужасе и вызвали врача, который обработал рану и наложил швы.
У Тесс вновь закружилась голова и предметы поплыли перед глазами. Она с такой отчетливостью представила себе, как маленькая девочка падает на кухне, что даже ощутила, как ей в ногу вонзается острый кусок толстого стекла. Пылающая рана под коленом молниеносно отозвалась вспышкой нестерпимой боли в голове. Тесс сдавила и потерла пальцами пульсирующие виски.
— Джейн, остановитесь. — Голос Тесс дрожал. — Я не хочу показаться вам жестокой и бессердечной, но вы занимаетесь самообманом. Я хорошая актриса и во всем подыгрывала вам. Поймите, я знаю каждый уголок в вашем доме только потому, что долго изучала планы и чертежи особняка, которые каким-то образом попали в руки Берта. Практически все, что я выдавала за воспоминания Элизабет, взято мной из сценария, который написал Берт.
— Конечно, моя дорогая, так оно и есть, я понимала это с самого начала, — кивнула Джейн. — Но бывали моменты, когда ты, забыв о своей роли, становилась сама собой. Вот, например, в библиотеке, когда ты читала книги, или за столом ты иногда удивительно напоминала моего сына: у тебя на лице появлялось то же самое выражение, что и у него. А твои жесты, мимика, движения — это у тебя от матери.
— И у тебя улыбка Элизабет, — победно закончил Люк.
— Нет, этого не может быть! — воскликнула Тесс, чувствуя, что ей не хватает воздуха.
— Как видишь, возможно. Берт выбрал тебя для своего грязного дела именно потому, что узнал, что ты — Элизабет. — Люк нежно обнял ее. Но Тесс даже не почувствовала его рук на своих плечах. Тепло его ладоней не смогло растопить ледяного холода, сковавшего ее душу. — Мне кажется, что он был дружком Хала Марша, который привез тебя Карсвеллам, а может, наоборот — тот был у Берта на крючке. Берт пригрозил сдать его полиции, а Марш, испугавшись, все выложил и навел на твой след.
— Кто? Ты сказал — Хал Марш? — побледнев, прошептала Тесс.
— Ну да, Барбара Карсвелл сказала мне, что заплатила за тебя деньги некоему Халу Маршу. Я уже поручил Болдуину отыскать этого негодяя. Как только мы нападем на его след, то…
— Хал Марш отдал меня Карсвеллам? — Тесс уже не слышала своих слов и не видела ни Люка, ни Джейн. Она хватала ртом воздух, проваливаясь в глубокую, черную воронку, крутящимся вихрем поглощающую ее сознание.
Будто бы со стороны она видела, что Люк с испуганным лицом тормошит ее за плечи. Откуда-то издалека до нее долетел его голос:
— Тесс, что с тобой, что случилось?
— Я не могу дышать, не могу…
Темнота навалилась на Тесс, и она потеряла сознание.
17
В комнате Элизабет, освещенной рассеянным светом маленькой лампы, стоявшей на ночном столике, царил полумрак. Люк сидел в кресле в дальнем углу комнаты, а Джейн — на краю кровати, на которой лежала Тесс. Они оба не сводили тревожного взгляда с ее лица.
Доктор Вестон был здесь два часа назад. Тесс перенесла сильный шок, ей нужен покой и сон, сказал он. Ее перенесли в спальню и, уложив на кровать, укрыли теплым одеялом.
С тех пор Люк, мрачный и молчаливый, так и сидел в темном углу, а Джейн — рядом с Тесс, держа ее руку в своей. Иногда, когда Тесс начинала беспокойно метаться, она осторожно поправляла ей волосы, упавшие на лоб.
— Господи, что я наделала! Нельзя было говорить всю правду бедной девочке вот так — без подготовки, — в десятый раз за последний час тихим голосом запричитала Джейн.
— Джейн, вам нельзя волноваться, — Люк начал успокаивать ее. — Мне кажется, что правда, как бы вы ни преподнесли ее, в чистом или разбавленном виде, была бы для Тесс тяжелым ударом. Не казните себя, прошу вас!
Тесс беспокойно пошевелилась. Ее голова дернулась и безвольно запрокинулась.
— Что? Что с ней, Люк? — с тревогой воскликнула Джейн.
Люк, подойдя к кровати, опустился на колени и осторожно потрогал ладонью лоб Тесс.
— Тесс говорила, что по ночам во сне ее преследуют кошмары. Ничего, все будет хорошо, она обязательно поправится.
— Кошмары, — горько повторила Джейн. — Вся ее жизнь была сплошным кошмаром, а я не могла помочь ей!
— Джейн, у Тесс поразительная сила воля, просто несгибаемая. Это у нее от вас. Именно сильный и твердый характер помогли ей выжить в том безумном и страшном мире. Теперь она с вами, она любит вас, все будет хорошо, — продолжал успокаивать ее Люк.
Внезапно Тесс вскрикнула. От этого жалобного крика в комнате стало будто темнее, в углах сгустились тени. Джейн быстро наклонилась и, приподняв с подушек голову Тесс, прижала внучку к себе и начала покачивать и ласково нашептывать ей:
— Тише, тише, девочка моя. Все хорошо. — Она баюкала ее, как маленького ребенка. — Это я — твоя бабушка. Ничего страшного нет, я не уйду и не оставлю тебя одну, обещаю.
Вздохнув так, словно с ее плеч свалился какой-то невероятно тяжелый груз, Тесс успокоилась и расслабилась в ее руках. Джейн осторожно опустила голову Тесс на подушку. Через минуту дыхание Тесс стало ровным, она погрузилась в спокойный и глубокий сон. Но эти видимые признаки улучшения не успокоили Джейн. Она неподвижно сидела на кровати и, словно чуткий страж, охраняла ее сон, отгоняя прочь ночные кошмары.
Люк поднялся и, подойдя к окну, выходившему в парк, начал рассматривать темные деревья.
— Люк?
— Да, Джейн?
— Я не терплю насилия, но, если я когда-нибудь встречу мерзавца, который исковеркал жизнь Элизабет, я его убью, не моргнув глазом. И при этом совесть моя будет спокойна.
— Я с удовольствием помогу вам.
— Бедная девочка, — прошептала Джейн, вновь поворачиваясь к Тесс. — Сколько злоключений выпало на ее долю!
Люк оторвал взгляд от окна и. с состраданием посмотрел на Джейн. Несчастная Джейн, она сама ужасно страдала все эти двадцать лет, но даже такое страшное горе, как потеря всей семьи, не сломило ее. Более того, никто, кроме нее, не верил, что Элизабет жива и что в один прекрасный день они встретятся. Все так и оказалось, как предсказывала проницательная Джейн Кушман. Люк улыбнулся, вспомнив их разговор, который состоялся в офисе Джейн после того, как они просмотрели видеозапись, сделанную Болдуином. Умная, проницательная женщина!
— А что будет с Тесс? — спросила она в тот вечер Люка.
— Можете не беспокоиться. Я позабочусь о том, чтобы ее будущее было лучше ее прошлого.
— Ты, Люк, хороший человек, я доверяю тебе. Но я должна быть твердо уверена, что у тебя по отношению к моей внучке самые серьезные намерения. Это так?
— Исключительно серьезные, — торжественно заверил Люк и тут же спохватился. — Я не ослышался — вы сказали «моей внучке»?
— Да, ты не ослышался. Люк поднялся с кресла и навис над маленькой Джейн.
— Миссис Кушман, — серьезно произнес он, — теперь я вижу, что все это время плясал под вашу дудку, сам того не ведая. Что происходит? Мне кажется, вы от меня что-то скрываете. Может, наконец, расскажете?
Его грозный тон не ввел Джейн в заблуждение. Весело рассмеявшись, она взяла его руку и погладила ее, словно желая утешить стоявшего перед ней ребенка, сгорающего от желания узнать какую-то тайну.
— Ну-ну, дорогой мой, не обижайся. Скоро, очень скоро, буквально через минуту ты все узнаешь, но сперва скажи вот что: почему ты продолжаешь верить в невиновность Тесс, даже сейчас — после того, как увидел эту обличающую запись?
Люк замялся, но затем чистосердечно признался:
— Я люблю ее. Даже если мне покажут сотню подобных записей, это все равно ничего не изменит, поскольку я люблю ее. Я верю своему сердцу, своим чувствам. Неужели вы думаете, что я влюбился бы в нее, если бы она меня обманывала? После общения с Марго я, надеюсь, научился разбираться в женщинах. Не спорю, Тесс — великая актриса, но ее душа чиста и невинна. Когда смотришь эту поганую запись, то можно подумать — Боже, как это в одном человеке могут уживаться и такое ангельское начало, и такое коварство? Но на самом деле все это чушь! У Тесс доброе, кроткое сердце, она не двуличный монстр, ей чужды холодной расчет и вероломство, и никто не убедит меня в обратном.
Доктор Вестон был здесь два часа назад. Тесс перенесла сильный шок, ей нужен покой и сон, сказал он. Ее перенесли в спальню и, уложив на кровать, укрыли теплым одеялом.
С тех пор Люк, мрачный и молчаливый, так и сидел в темном углу, а Джейн — рядом с Тесс, держа ее руку в своей. Иногда, когда Тесс начинала беспокойно метаться, она осторожно поправляла ей волосы, упавшие на лоб.
— Господи, что я наделала! Нельзя было говорить всю правду бедной девочке вот так — без подготовки, — в десятый раз за последний час тихим голосом запричитала Джейн.
— Джейн, вам нельзя волноваться, — Люк начал успокаивать ее. — Мне кажется, что правда, как бы вы ни преподнесли ее, в чистом или разбавленном виде, была бы для Тесс тяжелым ударом. Не казните себя, прошу вас!
Тесс беспокойно пошевелилась. Ее голова дернулась и безвольно запрокинулась.
— Что? Что с ней, Люк? — с тревогой воскликнула Джейн.
Люк, подойдя к кровати, опустился на колени и осторожно потрогал ладонью лоб Тесс.
— Тесс говорила, что по ночам во сне ее преследуют кошмары. Ничего, все будет хорошо, она обязательно поправится.
— Кошмары, — горько повторила Джейн. — Вся ее жизнь была сплошным кошмаром, а я не могла помочь ей!
— Джейн, у Тесс поразительная сила воля, просто несгибаемая. Это у нее от вас. Именно сильный и твердый характер помогли ей выжить в том безумном и страшном мире. Теперь она с вами, она любит вас, все будет хорошо, — продолжал успокаивать ее Люк.
Внезапно Тесс вскрикнула. От этого жалобного крика в комнате стало будто темнее, в углах сгустились тени. Джейн быстро наклонилась и, приподняв с подушек голову Тесс, прижала внучку к себе и начала покачивать и ласково нашептывать ей:
— Тише, тише, девочка моя. Все хорошо. — Она баюкала ее, как маленького ребенка. — Это я — твоя бабушка. Ничего страшного нет, я не уйду и не оставлю тебя одну, обещаю.
Вздохнув так, словно с ее плеч свалился какой-то невероятно тяжелый груз, Тесс успокоилась и расслабилась в ее руках. Джейн осторожно опустила голову Тесс на подушку. Через минуту дыхание Тесс стало ровным, она погрузилась в спокойный и глубокий сон. Но эти видимые признаки улучшения не успокоили Джейн. Она неподвижно сидела на кровати и, словно чуткий страж, охраняла ее сон, отгоняя прочь ночные кошмары.
Люк поднялся и, подойдя к окну, выходившему в парк, начал рассматривать темные деревья.
— Люк?
— Да, Джейн?
— Я не терплю насилия, но, если я когда-нибудь встречу мерзавца, который исковеркал жизнь Элизабет, я его убью, не моргнув глазом. И при этом совесть моя будет спокойна.
— Я с удовольствием помогу вам.
— Бедная девочка, — прошептала Джейн, вновь поворачиваясь к Тесс. — Сколько злоключений выпало на ее долю!
Люк оторвал взгляд от окна и. с состраданием посмотрел на Джейн. Несчастная Джейн, она сама ужасно страдала все эти двадцать лет, но даже такое страшное горе, как потеря всей семьи, не сломило ее. Более того, никто, кроме нее, не верил, что Элизабет жива и что в один прекрасный день они встретятся. Все так и оказалось, как предсказывала проницательная Джейн Кушман. Люк улыбнулся, вспомнив их разговор, который состоялся в офисе Джейн после того, как они просмотрели видеозапись, сделанную Болдуином. Умная, проницательная женщина!
— А что будет с Тесс? — спросила она в тот вечер Люка.
— Можете не беспокоиться. Я позабочусь о том, чтобы ее будущее было лучше ее прошлого.
— Ты, Люк, хороший человек, я доверяю тебе. Но я должна быть твердо уверена, что у тебя по отношению к моей внучке самые серьезные намерения. Это так?
— Исключительно серьезные, — торжественно заверил Люк и тут же спохватился. — Я не ослышался — вы сказали «моей внучке»?
— Да, ты не ослышался. Люк поднялся с кресла и навис над маленькой Джейн.
— Миссис Кушман, — серьезно произнес он, — теперь я вижу, что все это время плясал под вашу дудку, сам того не ведая. Что происходит? Мне кажется, вы от меня что-то скрываете. Может, наконец, расскажете?
Его грозный тон не ввел Джейн в заблуждение. Весело рассмеявшись, она взяла его руку и погладила ее, словно желая утешить стоявшего перед ней ребенка, сгорающего от желания узнать какую-то тайну.
— Ну-ну, дорогой мой, не обижайся. Скоро, очень скоро, буквально через минуту ты все узнаешь, но сперва скажи вот что: почему ты продолжаешь верить в невиновность Тесс, даже сейчас — после того, как увидел эту обличающую запись?
Люк замялся, но затем чистосердечно признался:
— Я люблю ее. Даже если мне покажут сотню подобных записей, это все равно ничего не изменит, поскольку я люблю ее. Я верю своему сердцу, своим чувствам. Неужели вы думаете, что я влюбился бы в нее, если бы она меня обманывала? После общения с Марго я, надеюсь, научился разбираться в женщинах. Не спорю, Тесс — великая актриса, но ее душа чиста и невинна. Когда смотришь эту поганую запись, то можно подумать — Боже, как это в одном человеке могут уживаться и такое ангельское начало, и такое коварство? Но на самом деле все это чушь! У Тесс доброе, кроткое сердце, она не двуличный монстр, ей чужды холодной расчет и вероломство, и никто не убедит меня в обратном.