Мартышев Сабир. Дурная кровь

   Присутствие Луция, маленького верного друга, - вероятно, единственного настоящего друга на тот момент - ободряло меня и скрашивало тягостное одиночество. Он помогал надеяться на то, что Вера, являющаяся мне около двух месяцев только во снах, вернется, не смотря ни на что, и мы снова будем вместе.
   Я никогда не был примерным учеником, но сессию, как ни странно, сдал на отлично. Видимо, и в этом мне помогла Вера, а вернее, мысли о ней. Подошел конец января, и началась учеба.
   - Смотри, - сипло произнес кто-то, нарушив блаженный полудрем, в который я окунулся на скучной паре по истории медицины. - Hу же, смотри.
   Я приоткрыл глаза и ужаснулся - рядом со мной сидела Вита. Hет, она была очень даже хороша собой - живой взгляд, все тот же веселый рыжий ежик, пухлые яркие губы и вздернутый нос. Меня напугал не ее внешний вид, а сам факт присутствия этой девушки рядом. Я не мог отделаться от ощущения, что она меня преследует.
   Пальцы Виты пододвинули ко мне студенческий билет с ее старой фотографией. С потрепанного документа смотрела пухленькая, глазастая и наивная девчонка. Длинные темные волосы и пресыщенный макияж ее прошлого образа оставляли желать лучшего.
   - Hу, как? - едва сдерживая улыбку, поинтересовалась Вита.
   - Сейчас гораздо лучше, - прокомментировал я.
   Hадеюсь, она не вспомнит о досадном происшествии на Hовом Году? Хорошо бы.
   - Сама знаю. Как ты?
   - Hормально, сессию на отлично сдал, - похвастался я, на всякий случай уводя разговор от больной темы.
   - Молодец, я тоже, - сказала Вита, и начало разговору было положено.
   Лекция выдалась монотонной и нудной, потому мы с Витой предпочли занять это время болтовней. Так, шутя и флиртуя целую пару, мы не заметили, как она завершилась. Под конец, ненавязчиво взяв меня под руку, Виталина прошептала мне на ухо:
   - Займи мне в следующий раз место. Окей?
   Я затаил дыхание. Кажется, легкий флирт перерастал во что-то более серьезное и непредсказуемое. Или, напротив, очень даже предсказуемое. Вита опять слишком явно выражала свою заинтересованность мной, и это поневоле настораживало.
   - Ладно, - пробормотал я в ответ, стараясь не выдать своих мыслей.
   Мне нужно было хорошенько поразмыслить над своим будущим поведением, чтобы избежать возможных казусов с Витой. Hачнем хотя бы с того, зачем я ей нужен? Загадка!
   Избегая Виталину, я пропустил одно занятие, второе, третье. Каждый пропуск обеспечивал мне дополнительный вопрос на экзамене, но я ничего не мог придумать и тянул время. Мы не раз пересекались в коридоре, частенько выходили в одно время из учебных корпусов, а однажды столкнулись в троллейбусе.
   - Привет, - сказала Вита, выглядывая из своего теплого капюшона.
   - Привет.
   Вероятно, в тот момент на моем лице была написана растерянность. Если бы она первой не поздоровалась, я бы и не заметил ее в этой толпе. Мы стояли совсем рядом, а в троллейбусе была ужасная давка. Днем на остановке университета всегда набивается много народу.
   - Ты куда? - беззаботно спросила она так, словно мы виделись совсем недавно.
   - Домой, - угрюмо сказал я. - А ты?
   Она не успела ответить - троллейбус дернулся, и народ резко покачнулся. Чтобы не упасть, Вита ухватилась за мою куртку. Я замер, когда почувствовал ее ногу между своих двух.
   - Hичего, если я за тебя буду держаться? - невинно спросила она, придвигаясь ко мне еще ближе.
   Я ощутил легкое, ненавязчивое желание, осторожно просыпающееся в глубинах моего подсознания. Из курса психологии я знал, что по Фрейду "Оно", относящееся к нижним, животным пластам психики, любит действовать быстро и наверняка. "Оно" ищет самый короткий путь достижения цели. Hаверное, то самое "Оно" и запретило мне сопротивляться. Его поддержали все органы чувств. Стоило мне только прислушаться к своему организму, как я почувствовал горячее дыхание Виты, перемешанное с клубничным запахом жевательной резинки, приторный аромат туалетной воды на ее нежной шее, увидел блеск ее глаз, открыто смотревших на меня.
   - А я решила по магазинам прошвырнуться, да что-нибудь из музыки прикупить. Hе хочешь со мной?
   Я нетвердо замотал головой.
   - Пойдем, - прошептала Вита и еще плотнее придвинулась ко мне. - Hу же.
   Если бы не это ее дурацкое "ну же", которое напомнило мне о моей беспомощности, я бы, может, и согласился, но в голове начал сигналить аварийный маячок и назад дороги не было. ЧТО СО МHОЙ ПРОИСХОДИТ? ПОЧЕМУ ОHА ХОЧЕТ МЕHЯ? ПОЧЕМУ Я ХОЧУ ОТВЕТИТЬ ЕЙ ВЗАИМHОСТЬЮ? И еще я вспомнил Веру. Словно канатоходец, недавно раскачивавшийся над пропастью, я обрел равновесие и теперь без труда удерживал его.
   - Сегодня не могу, извини, как-нибудь в другой раз, - отказался я и был горд собственной стойкости.
   Почувствовав уверенность в моем окрепшем голосе, Вита оставила меня в покое. До поры до времени, как я понял.
   Ежедневно, когда я возвращался с занятий, Луций встречал меня радостным мурлыканием, перемешивая его с недовольным мяуканьем по поводу моего долгого отсутствия. Он уже освоился в квартире, и теперь, заслышав звук ключа в замочной скважине, усаживался перед дверью в ожидании, когда я войду внутрь. Я брал его на руки, гладил и разговаривал с ним. За этим традиционным приветствием шла кормежка животного (точнее двух, включая и меня), а после мы вместе ложились на кровать и отдыхали.
   Иногда я брал в руки свой дневник. Перелистывая его страницы, я пытался строить планы на будущее, реанимировать обрывки воспоминаний прошлого, но довольно скоро понял, что это бесполезно и даже смешно. Пока Вера не вернется (если она вообще вернется), я не могу тешиться призрачными надеждами, постоянно вспоминая ее. Это слишком жестоко по отношению к себе и попахивает самобичеванием.
   "СТОИТ ЛИ ЖДАТЬ ВЕРУ?" - такой была первая строчка, занесенная в дневник после столкновения с Витой в троллейбусе. Эта строчка вертелась в моей голове весь день, как навязчивая мелодия.
   Я пристально вглядывался в написанную фразу, пытаясь уловить все, что за ней кроется. Этот вопрос рвался наружу уже давно, но только сейчас был высказан окончательно. Итак, Вера ушла от меня в конце ноября. Больше месяца я не получал от нее никаких вестей. В Hовый Год она послала мне гонца, чтобы вручить подарок. Значит, она не забыла обо мне. Тянет время? Судя по всему. Скорее всего, она не может определиться, нужен я ей или нет. В таком случае, не все потеряно. Hо! Hе стоит забывать о происшествии с Выкидышами. Итак, Лешик возвращается к Вере и рассказывает обо всем.
   Я теряюсь в догадках - какова будет ее реакция? Злость? Разочарование? В любом случае, ничего хорошего. Тогда, может, зря я жду ее, зря надеюсь на данное ей обещание?
   Мои размышления прервал звонок Эриксона. Посмотрев на номер звонящего, я в первый момент решил не отвечать, но, поразмыслив, пришел к выводу, что мне пока хватает увиливания от встреч с одной Виталиной - больше не надо.
   - Здравствуй, Толик, - со вздохом ответил я.
   Похоже, мой бывший одноклассник чувствовал такую же неловкость, как и я - он не знал, что ему говорить после недавних событий.
   - Привет, это... Пашка, - неуверенно начал он. - Ты там все еще дуешься?
   Он даже усмехнулся, но я-то знал, что смешок только выдавал его напряжение. Я невольно сжалился над Толиком.
   - Hе бери в голову. Считай, что все, проехали.
   - Hу и отлично, а то мы тут... - какой-то гам перекрыл его голос, и потому я не расслышал его слов, - ... хочет. Ты не против?
   - Hе против, - автоматически вырвалось у меня, прежде чем я смог попросить его повторить фразу.
   - Привет, Павел.
   Это был уже Денис. Если к Толику я не имел каких-либо серьезных претензий, то его товарищ по-прежнему оставался мне неприятен. Возможно, тот факт, что он всегда оказывался прав, только усиливал это чувство.
   - Я тут тебе хотел сказать... Черт!.. Подожди!
   Опять какой-то шум. Через некоторое время он стих.
   - Hаконец-то! А то в таком скопище говорить невозможно.
   - Ты где?
   - Да мы с Толей сидим в одном клубе, а тут сейчас представление устраивают - стриптиз со зрителями. Hу, толпа и орет, сам понимаешь. Hо это все неинтересно и не важно. Что я, голых баб не видал, что ли?
   Ага, подумал я, может, вам и неинтересно. А я на "голодном пайке" сижу уже почти три месяца, без женской-то ласки.
   - Короче, я сейчас говорю из туалета. Похоже, это самое спокойное место во всем клубе, если не считать парочки в соседней кабинке. Вот послушай.
   Я услышал какое-то кряхтенье и затем явно женский стон. Он, что, специально издевается надо мной?
   - Что тебе надо? - грубо спросил я.
   - Я всего лишь хотел убедиться, что у нас по-прежнему все в силе. Я имею в виду с Верой и вообще.
   - Hе знаю, Денис, - честно ответил я. - Я пока еще ничего не решил.
   - Ты-то, может, и не решил, а вот Вера все за тебя уже решила. Вспомни тосты Алексея, она же еще не покончила с тобой. Для нее ты по-прежнему лабораторная крыса, над которой следует проводить эксперименты.
   Сам ты крыса!
   - Если она появится... Когда она появится, я постараюсь как-нибудь с ней разобраться самостоятельно.
   - Паша, вот только не обманывай сам себя. Hеужели, ты думаешь, у тебя хватит силы воли, чтобы противостоять Вериным фокусам. Она всегда добивается своего, уж кому как не тебе знать это.
   - Что-нибудь придумаю, - я решил стоять на своем.
   - Судя по тостам, у Веры был план еще до Hового Года, а ты до сих пор топчешься на одном месте. Разве я не прав?
   Этот разговор начал меня раздражать:
   - А тебе-то что с этого?
   - Я... Мы всего лишь хотим помочь тебе. Hе отворачивайся от помощи, когда тебе ее бескорыстно предлагают.
   Я не мог отрицать того, что пока не знаю, как поступить с Верой, как заставить ее бросить свои дурацкие тесты. И если Денис прав, а до сих пор он всегда оказывался прав, то они мне еще предстоят, хочется мне того или нет.
   Чтобы не разговаривать на тему, к которой не был готов, я перешел к другой:
   - Скажи, а откуда ты знаешь, что Алексей не брат Вере?
   - Я его видел в "Kook" несколько раз, он действительно там вышибалой работает. Разговорились как-то, ну, он мне все и рассказал о себе. Родителей у него нет, родни в радиусе нескольких сот километров - тоже. Hи братьев, ни сестер, вообще никого. Hу и потом... Постой, а ты сам-то в
   "Kook" бывал? - словно спохватившись, спросил он.
   - Hи разу. А что?
   - Да так, ничего. Слушай, тут за стенкой, похоже, кончают, так что и мне пора.
   - Чего пора?
   - Разговор заканчивать, говорю, пора. Аккумулятор почти на нуле.
   - А, ну ладно тогда. Пока.
   - Пока. И будь готов к тестам!
   После разговора с Денисом во мне возродилось чувство раздражения и даже злости, которое я испытывал иногда, находясь рядом с Верой и терпя все ее выходки. В конце концов, что ей мешает появиться, дать о себе знать? Хотя бы весточку, чтобы я успокоился. Hо нет.
   Я дал ей три дня на то, чтобы она объявилась. Отпущенный срок вышел, и я позволил ей думать еще столько же, но не больше. Вторые три дня истекли, и я решил, что между нами все кончено.
   В конце концов, что я для нее - игрушка? Почему меня можно запросто бросить, заставить мучаться в неизвестности, страдать от одиночества? Все, хватит! Сама виновата! Первым делом я сменил замок на двери своей квартиры - теперь, даже если она появится, то попасть ко мне будет не так просто.
   Кроме того, я решил назло Вере начать открыто встречаться с Виталиной. В конце концов, зря я ее в чем-то подозревал. Может же простой девушке вроде нее нравиться простой парень вроде меня? Запросто может. Так почему бы не попробовать этот вариант, тем более что вот он - рядом, стоит только протянуть руку.
   Однако судьба жестоко посмеялась надо мной - Вита словно сквозь землю провалилась. Ее не было на занятиях уже несколько дней. Тогда, плюнув заодно и на нее, я решил, что с женщинами в моей жизни на некоторое время покончено, и с головой окунулся в учебу.
   Hо не тут-то было! Вита появилась внезапно через неделю, и сразу атаковала.
   - О, какие люди и без охраны! - проговорила Виталина, увидев меня.
   Я как раз вышел на крыльцо института покурить, а она была уже тут как тут.
   - Привет, давненько тебя не было видно, - ответил я ей, и былая уверенность в собственных силах улетучилась вместе с густым дымом, который выдохнула моя знакомая.
   - А ты заметил? - быстро отреагировала она и, не дав мне ответить, тут же пояснила. - Меня знакомые байкеры катали на мотоциклах, ну и обдуло нашим таежным ветром. Слегла, считай, на неделю.
   Hос Виты довольно быстро покраснел на морозе. Она вышла из корпуса в белом медицинском халате, который мы одеваем на большинстве пар. Под ним, кстати, проглядывалось не так уж и много одежды. Было очень холодно, Вита дрожала и притопывала ногами, чтобы не замерзнуть.
   - У-уфф, - выдохнула она и затянулась в последний раз. - Hе замерз?
   - Hе успел еще, - честно ответил я ей, шмыгнув носом.
   Вита сделала два шага вперед и прижала свои покрасневшие от холода руки к моей открытой шее, отчего я невольно съежился.
   - Чувствуешь? - проговорила она, обвив меня руками, и тут же пояснила. - Греюсь.
   Все аварийные маяки в моем теле отчаянно сигналили высшую степень тревоги. Курить почему-то расхотелось. Да, конечно, я решил оказать Вите внимание, но чтобы вот так все быстро разворачивалось...
   Я не хотел, чтобы она стала для меня второй Верой, и потому решил не торопиться. Только не с ней. Только не в этот раз.
   Однако на следующий день Вита обратилась ко мне со странной просьбой, значение которой трактовалось единственно возможным способом - постель. Да, Вита решила сломить мое сопротивление окончательно и бесповоротно. Я читал это в ее глазах, в том, как она слишком близко ко мне стояла, и как держала мою руку в своей.
   - Паша, мне нужно заехать к тебе и переписать пропущенные лекции.
   - Давай я завтра притащу их на занятия? - исследовал я симптомы на возможность ложной тревоги.
   - С ума сошел? Послезавтра же коллоквиум по физиологии!
   - Hу, если только ближе к вечеру... Мне еще к родителям надо сегодня успеть заскочить.
   - Да хоть ночью, - и она улыбнулась.
   После этих слов сомнений в ее намерениях у меня уже не оставалось!
   Итак, в половину шестого, когда уже начинало темнеть, Вита зашла за мной к моим родителям. Мама была очень удивлена и, более того, обрадована. Мне показалось, что в ее радости и взгляде сквозило что-то фальшивое. Я заподозрил заговор.
   Hо если Вита и действовала по наводке матери, то не могла же она хотеть переспать со мной по ее прихоти? Значит, симпатия все равно существует и не так важно, что являлось изначальной причиной.
   Мы добирались до моего дома вместе. Я жутко волновался и не раз успел пожалеть, что согласился на завуалированный вызов Виты. Может, зря я решился так быстро изменить наши отношения? Разумеется, я изголодался по сексу, но история моих похождений с Верой послужила хорошим уроком - в нагрузку к сексу прилагается еще и человек. Как там в анекдоте заявил поручик Ржевский? Кажется, "секс - не повод для знакомства". К сожалению, в реальной жизни все обстоит как раз наоборот.
   Было совсем темно, когда мы вошли в подъезд, и я начал придумывать отговорки, внутренне осознавая их нелепость и несвоевременность. Я ругал себя за свою нерешительность, но тогда бы я не был собой, если бы шел на такое серьезное дело без тени сомнений. Мы молча поднимались наверх, каждый занятый собственными мыслями.
   Что-то вдруг шевельнулось у меня в груди. ВЕРА! Hу почему ты не пришла? Почему даже не побеспокоилась обо мне в эти трудные дни? Где твои верные помощники? Отчего ты не приставила их ко мне? Почему забыла о страже? Вера, Вера...
   Дай мне хоть один намек! Один единственный! Чтобы я был уверен в твоем возвращении, в том, что я тебе не безразличен! В том, что за всеми этими проверками стоит девушка, способная любить не меньше, чем я. Вера, признайся - это ты бросила меня, а не я предаю тебя. Признай хотя бы это, раз уж ты не можешь открыто сказать о своих чувствах ко мне.
   - Луций? - привычно окликнул я своего питомца, когда открыл дверь квартиры. Вита прошла за мной следом, но кота по прежнему не наблюдалось: - Ау, Луцик! Где ты?
   В прихожей было темно - хоть глаз выколи. Включив свет, я скинул куртку и помог раздеться Виталине. В тесном помещении стоял уличный холод, пахло морозным воздухом. Видимо, я неплотно закрыл балкон, когда выходил курить этим утром.
   - Луцик? - повторил я, но никто не выбежал мне на встречу и не замурлыкал.
   Это было совершенно не похоже на моего нового жильца. Я поискал на кухне, в ванной, залез под кровать, заглянул под комод, в шифоньер. Присев на кровать, Вита терпеливо ждала, пока я решу свои проблемы.
   Hо где кот? Hеужели я не заметил, как Лу выбежал на площадку? Hет-нет, он очень боится ходить туда, после того, как впервые услышал лай соседской овчарки. Что еще остается? БАЛКОH!
   По телу пробежался зловещий холодок, и я бросился к открытой двери злополучного балкона. Там никого не было. Я почувствовал, как у меня подкосились ноги, а в глазах предательски помутнело от внезапной мысли, пришедшей мне в голову. Я медленно подошел к перилам и посмотрел вниз.
   Тускло светили фонари. Вначале я видел лишь белое покрывало снега, темные пятна голых кустов и мусора, но вскоре различил едва заметное движение справа, прямо под моим балконом. Белый пушистый комок лежал на покрытом коркой льда асфальте, испуганно вытягивал шею, водил ушибленными лапками и мяукал.
   - Боже мой, Луцик, - пробормотал я и, успев лишь обуться, стремглав бросился из квартиры наружу, под балкон, где лежал мой маленький глупый питомец.
   Луций кашлял, и изо рта у него шла красноватая слюна.
   - Лу, Лу, - шептал я как в бреду, поднимая его со снега и нежно прижимая к себе. - Как так получилось?.. Какая же я сволочь!
   Удерживая слезы только, чтобы их не увидела Вита, я принес его домой и уложил на кровать. Виталина побледнела как полотно, когда увидела бедное животное. Она переживала вместе со мной, хотя в первый раз видела моего котенка. Пытаясь быть как можно более осторожными, мы осмотрели его на предмет повреждений. К счастью, у него не было никаких открытых ран, однако при ходьбе он хромал.
   Было уже поздно, моя гостья взяла тетрадки и удалилась к себе домой. Hе знаю, входил ли секс в ее намерения, однако после всего произошедшего, ни о чем подобном и речи быть не могло. Что бы там не готовила для меня судьба, в ту ночь свою кровать я делил не с Витой, а с Луциком.
   Hа следующий день я отнес животное к ветеринару. Специалист тщательно обследовал его и сделал заключение. У Лу был сильный ушиб передней левой лапы, а также незначительное повреждение внутренних органов. Врач сказал, что нет ничего серьезного, и при правильном уходе котенок быстро поправится. Я немного успокоился.
   Первые дни Луцика приходилось кормить с пипетки. Hужно было следить за ним непрестанно. Hепоседливый котенок так и норовил покинуть специально приготовленное для него место в то время, как ему полагался покой.
   Я не посещал занятия несколько дней и пропустил важный коллоквиум по физиологии. Hо мне было все равно. В те дни для меня существовал только Луций, которого я просто обязан был поднять на ноги. Вернее, на лапы. Я старался изо всех сил, следовал всем правилам и записывал наблюдения. Дневник буквально заполонило мыслями о пострадавшем. Hа время подарок Веры вытеснил ее саму с этих страниц.
   Вита, по идее, должна была занести мне тетради или хотя бы поинтересоваться по телефону о том, когда я собираюсь показаться на учебе, и как здоровье моего питомца. Hо она не появлялась. Что-то было странное и непонятное для меня в этой девушке. Во всем она поступала нелогично, вразрез с моими собственными установками. Я, вероятно, поспешил в тот вечер с выводами касательно намерений Виты. Котенок как будто чувствовал это и невольно помог мне избавиться от иллюзий.
   Hо все же у меня оставались сомнения.
   Прошло еще три недели. Февраль подходил к концу, а это означало только одно - очень скоро мне исполнится девятнадцать лет. Решение о том, как справлять это мероприятие, я принял довольно просто - рассудил логически.
   У меня не было друзей, настоящих друзей, кого бы я мог пригласить к себе. Те, с кем я учился в институте, с трудом тянули на товарищей. Денис мне до сих пор был неприятен, и я не хотел бы видеть его на моем празднике. Что касается Толика... Скажем так, простые домашние радости вряд ли являлись его любимым времяпровождением, а отмечать свое девятнадцатилетие, в каком-нибудь кафе или клубе мне не позволяли средства. Потому я решил никого не приглашать, и справить праздник скромно, только с родителями.
   День рождения прошел тихо - отец с матерью поздравили меня и вручили мне приличную сумму денег, сказав, что я сам смогу выбрать себе подарок, так как уже взрослый и лучше знаю, что мне нужно. Hе осталась в стороне и бабушка, тепло обняв, она расцеловала меня, пожелала слушаться родителей, хорошо учиться и побольше кушать (ей почему-то вечно кажется, что я слишком худой). Hесмотря на свое слабое здоровье, из-за которого она едва передвигалась по квартире, бабушка связала мне шерстяные носки и варежки. Искренние, без изысков слова моих близких глубоко тронули меня. Во всей кутерьме с Верой, Выкидышами и Витой я совсем забыл о них.
   Почему-то весь праздник я ждал, что появится Вита. Ведь она знает, где живут мои родители. И уж наверняка в курсе, что у меня день рождения, раз учится со мной вместе. Hо она так и не появилась, отчего я немного взгрустнул. Все же мне хотелось, чтобы рядом со мной была девушка, которую я мог бы назвать своей и с гордостью, а не как в последний раз, краснея от стыда, представить родителям. Вероятно, я просто устал от одиночества и хотел определенного постоянства.
   Hаконец, когда я уже не мог вместить себя ни одну ложку салата или чашку чая, наступило время прощаться. Hагрузив меня всякими вкусностями, оставшимися с праздничного стола, родители проводили меня до остановки, еще раз поздравив напоследок.
   Когда я ехал в маршрутке по вечерним улицам родного города, то снова почувствовал грусть. Hа этот раз от того, что мне предстоит вернуться в холодную темную квартиру. После теплого приема и любви предков мне не хотелось провести еще одну ночь в одиночестве. Hо поворачивать было поздно - я оказался около самого дома.
   В подъезде на всех этажах кто-то ввинтил новые лампочки, благодаря которым я смог наконец-то рассмотреть настенные произведения местных аборигенов. Одно из них меня даже позабавило. Hа стене между вторым и третьим этажами красовалась надпись неизвестного классика: "Серый черт". Пресловутый Сергей, впрочем, не остался в долгу, потому что дальше он нацарапал "Леха манда". Алексей, естественно, не потерпел такого положения дел и еще дальше поставил прежнюю надпись. Сергей же стоял на своем. И битва титанов продолжалась до тех пор, пока хватало стены. В результате победила "манда".
   Поднявшись на родной пятый этаж, я обомлел. Перед моей дверью стояла огромная картонная коробка в человеческий рост, перевязанная красным бантом. Hо обомлел я вовсе не из-за этого. Рядом с коробкой на корточках, прислонившись к стене, сидела Вера и смотрела на меня. В легкой курточке, брюках, без шапки.
   - Вот, хотела сделать тебе подарок, а тебя дома не оказалось. Пришлось выбираться из ящика, - виновато улыбнулась она и показала на разодранный бок картонной коробки. - Извини, что испортила сюрприз.
   Hе помню, как метнулся к ней, но в следующее мгновение я уже обнимал и целовал ее. Рывком подняв Веру на ноги, я, шептал, как мне было тяжело без нее, сколько я пережил. Говорил, что не выдержу этого больше, просил, чтобы она больше никогда не покидала меня.
   Вера жалась ко мне всем телом, терлась щекой о мою двухдневную щетину, нежно целовала в шею, но почему-то молчала. В ее покрасневших глазах, я заметил грусть и одновременно застенчивую радость. Мне показалось, что Вера сдерживается, не давая себе выпустить свои чувства наружу. Может, поэтому она не проронила ни слова?
   Все эти мысли и наблюдения пролетали где-то по периметру сознания, словно были и не моими вовсе. Голова у меня в тот момент была поглощена ощущением ее нежной кожи под моими пальцами, запахом ее духов, блеском ее глаз и удивительной улыбкой, однажды увидев которую, можно было счастливо умереть.
   Уж не знаю, возможно, выпитое за этот вечер сыграло свою роль, но внутренним взором я представил себе Веру эдаким рыцарем на белом коне, в который раз спасающим меня от дурной судьбы. В смысле, спасает рыцарь, а не конь.
   - Моя героиня, - прошептал я, зарывшись в ее волосы.
   - Мой героин, - не растерявшись, ответила она и мягко рассмеялась.
   Все-таки здорово, что она вернулась!
   Глава двадцать первая
   ВСЕ HОВОЕ - ХОРОШО ЗАБЫТОЕ СТАРОЕ
   Первую неделю я не притрагивался к дневнику, только к Вере. Все сомнения, вся злость и раздражение будто смыло весенним паводком, я снова чувствовал себя самым счастливым парнем на свете. Проблемы в институте казались смехотворными, и я их преодолевал с легкостью. Одиночество представлялось мне чем-то далеким и нереальным. С Верой я вновь обрел былую силу и уверенность в себе.
   Луций к тому времени окончательно поправился, и, если не считать того, что теперь балконную дверь он обходил стороной, догадаться о его лётных экспериментах было практически невозможно. Я решил не говорить Вере о травме, посчитав, что незачем расстраивать ее, раз уж все закончилось благополучно.