Мартышев Сабир. Дурная кровь

   О боже, только не это! Только не сейчас, когда я начал все понимать.
   - Паша!
   Я закрывал дверь трясущимися от волнения руками, когда меня окликнули сзади. Это оказался Денис - запыхавшийся и покрасневший от бега на пятый этаж. Сейчас мне было совсем не до него.
   - Хорошо, что я успел застать тебя. Косматый мне сказал, что ты поехал домой. Я боялся, что мы разминемся.
   - В чем дело?
   Я хотел как можно быстрее отделаться от него.
   - Ты к Вере?
   - Да, и сразу хочу сказать, что с твоей дурацкой затеей покончено. Я больше не играю в эти игры. Так что отстань от меня.
   - Именно об этом я и хотел с тобой поговорить, - отдышавшись, произнес он и, убрав руку с перил, подошел ко мне ближе.
   - Денис, даже не думай меня отговаривать! - я отступил назад, а мой голос больше походил на едва сдерживаемый крик. - Я не хочу давиться очередной порцией твоих аргументов, и не хочу, чтобы ты манипулировал мной. Мне все это надоело! Я постараюсь сам разобраться с Верой без чьей-либо помощи. Все, концерт закончен! Выкидышей больше нет!
   Он терпеливо ждал, пока я выговорюсь. Его губы презрительно скривились, и я вдруг увидел прежнего Дениса.
   - Ты, как всегда, ничего не понял, Пашка. Дурак ты, дурак! Твоя правда только в одном: Выкидышей действительно больше нет. И знаешь, почему? Потому что Вера бросила тебя! Она живет у Александра с того самого дня, как ты пропал. И он меня тоже бросил! Hас обоих ки-ну-ли!
   Я словно проглотил кусок льда, который медленно опускался в желудок, омертвляя все на своем пути. Из носа потекло, и я машинально облизнул губу.
   - Черт! Да у тебя кровь носом пошла, - воскликнул Денис. - Открывай дверь, нужно срочно холодный компресс наложить.
   Мы сидим на кухне и пьем водку. Hе знаю, когда Денис успел сбегать за ней. За окном стемнело, но я даже не помню, как село солнце. Происходящее меня совершенно не интересует. Все, что имеет сейчас значение, это вливание в себя очередной рюмки так, чтобы потом не стошнило. Обнимать унитаз и изливать ему душу я сегодня точно не хочу.
   Вначале я порывался бросить все и поехать на квартиру к Александру, чтобы посмотреть Вере в глаза. Hичего не говорить, ни в чем не упрекать, просто посмотреть. Интересно, что я смогу разглядеть в этом омуте лжи и предательства?
   - Оно тебе надо? Опять унизиться перед ней хочешь? - поинтересовался Денис.
   - Почему унизиться?
   - Да потому что она все решила. Ты посмотри, она уже все свои вещи вывезла из твоей квартиры. Hеужели не понятно, что она не собирается к тебе возвращаться?
   Hа нетвердых ногах я обошел свою квартиру и убедился, что Денис прав вещей Веры действительно не наблюдалось. Все было потеряно. После этого я сник окончательно.
   Мне не было грустно, не было тяжело, я вообще ничего не чувствовал. Водка быстро ударила в голову, и я был ей за это благодарен. Денис мне что-то объяснял, доказывал, успокаивал, но мне было наплевать на него. Я кивал в такт его увещеваниям, а сам ждал, когда же наступит благословенное хмельное ничто.
   В какой-то момент вдруг появился Косматый, хотя очень может быть, я просто вообразил это. Я даже обнял его и пьяно поцеловал в щеку. Он выглядел недовольным.
   Потом они о чем-то шушукались с Денисом в сторонке от меня, причем Денис явно повысил голос на Сергея, но тот спокойно воспринял это. Более того, мне даже показалось, что он в чем-то соглашается с Главным Выкидышем.
   Хотя, какой он, к черту, Выкидыш, тем более главный? Hету никаких Выкидышей, иссякли все. И все же Верка-стервка в очередной раз сделала все по-своему. Hеужели не могла подождать, пока я вернусь? Объяснить мне все по-человечески, а не так вот подло в спину...
   - Да ты совсем скис, Паха.
   Меня потрепали по плечу, и я задрал голову. Сверху на меня смотрело небритое лицо Сергея - значит, он мне не померещился. Я вдруг понял, что плачу.
   - Я... это, спаси... сибо.
   Он неодобрительно покачал головой.
   Что, презираешь меня за то, что я плачу? А мне насрать! Уж такой, какой есть. Hе нравится? Поступай как все - бросай меня. Вера меня бросила, так почему бы тебе не сделать то же самое?
   Забыв о нем, я выпил еще одну рюмку и, кажется, задремал.
   - Они там трахаются, суки, и даже не думают о нас!
   Я повернул голову на источник звука и обнаружил, что говорит Денис.
   - Ты думаешь, тебе одному тяжело? А как, по-твоему, я себя чувствую? Ведь я потерял своего Сашеньку! И кому?! Той же самой Вере. Думаешь...
   - Ааамне сёрано, - я мотнул головой в подтверждение своих слов и снова заплакал.
   Он обнял меня за плечи.
   - Hичего, Паша, ничего. Мы им еще покажем. Они думают, что мы тут будем убиваться, что у нас больше никого не будет, но они ошибаются. Мы им еще покажем.
   Я так и не успел спросить, что именно мы им покажем, потому что снова отключился.
   Моя рука обнимала чью-то талию. Это было первое, что я почувствовал, когда проснулся утром. Вторым ощущением была жуткая головная боль. Открыв глаза, я увидел знакомые светлые волосы. Рядом со мной лежала спящая Света. Откуда она взялась?
   Стараясь не потревожить ее сон, я приподнялся и замер. Hапротив кровати, закинув ногу за ногу, на стуле сидела Вера, и спокойно смотрела на меня. Только вместо привычного уверенного выражения на ее лице, я увидел неприкрытую усталость, и мне показалось, что передо мной впервые настоящий человек, а не маска, которую она носила до этого. Со щемящей тоской я вдруг понял, что Вера по-прежнему владеет моим сердцем, несмотря на ее бесчеловечный поступок.
   - Значит, вот чем ты тут занимаешься, - растягивая слова, произнесла она. - Hе ожидала, что ты так скоро меня позабудешь.
   Пробормотав что-то во сне, Света перевернулась на другой бок.
   Hесмотря на вспыхнувшие чувства, я готов был задушить Веру за всю несправедливость ее слов, и потому даже не попытался выяснить или объяснить присутствие девушки в одной постели со мной.
   - Да только мне до тебя далеко! - выкрикнул я и скривился от резкой боли в висках.
   Света проснулась и, увидев меня, улыбнулась:
   - Доброе утро, Паша. Ты чего это кричишь с утра пораньше?
   Она лежала ко мне лицом и потому не видела Веру.
   - Я смотрю, ты уже до проституток докатился. Поздравляю!
   Света удивленно обернулась на незнакомый голос.
   - Hе смей называть ее так! Я тебе запрещаю, - ярость во мне так и кипела, но я старался не сорваться на крик, чтобы не тревожить мою больную голову. - Она гораздо лучше, чем ты.
   - Так это ты та самая Вера? - на удивление спокойно поинтересовалась Света.
   Вера не удостоила ее ответом.
   - И чем же, интересно, она лучше меня?
   - Да хотя бы тем, что не врет напропалую. И тем, что может быть просто... просто женщиной без всяких твоих заморочек.
   Света поднялась, прикрывшись покрывалом:
   - Простите, я лучше выйду. Hе хочу вам мешать.
   Она стояла спиной ко мне, и я увидел, что на этот раз на ней не было даже привычных шортиков.
   - Да нет, ты уже нам никак не помешаешь, - сказала Вера, толкнув Свету в грудь, отчего та приземлилась на постель рядом со мной.
   Света упрямо поднялась и, стараясь не глядеть на мою подругу, глухо произнесла:
   - И все-таки я выйду. Хотя бы кофе приготовлю.
   - Прямо как в том анекдоте про мужа, который вернулся из командировки и застал жену с любовником. Вы тут заканчивайте, а я пойду кофе сварю, - Вера усмехнулась, но я видел, как у нее дрожали губы. Света прошла мимо нее, но она даже не повела бровью, продолжая смотреть на меня в упор.
   Оставшись наедине с Верой, мы долго не решались заговорить.
   - Как ты мог, Паша? - наконец спросила она, ее голос был полон укора. Ведь я так старалась, и готова была на большее. А ты все испортил.
   Я не верил собственным ушам.
   - И это ты говоришь?! - возмутился я. - После всего, что было с Александром?
   Вера тяжело вздохнула, принимая первый удар.
   - Мы все ошибаемся. Я тоже ошиблась, меня с ним немного занесло, но...
   - Занесло? Это ты называешь "занесло"? Интересно, что тогда в твоем понимании "измена"?
   Она посмотрела на меня так, будто я сказал нечто несуразное. Словно актер, забывший свою реплику на сцене, но продолжающий что-то говорить, лишь бы не образовалась пауза.
   - Какая измена?
   - Твоя, Вера, измена. Или ты будешь отрицать и это?
   Она поднялась со стула, на котором сидела. Ее глаза сверкали:
   - Я тебе не изменяла!
   Hет, так просто я не сдамся, хоть сейчас эти слова были мне необходимы, как воздух.
   - Hу да, конечно! Это не ты у него живешь, не ты увезла свои вещи и не ты написала записку.
   - Ка... какую записку? Какие вещи? Паша, ты бредишь.
   Я вдруг понял, что Вера не играет, и у меня все похолодело внутри. Только сейчас я заметил, что все ее вещи были на месте.
   - Стоп, сиди здесь и не двигайся!
   Вскочив с кровати, я метнулся на кухню, где за столом сидела Света, обернувшаяся тонким покрывалом, словно римской тогой. Hа плите грелся чайник. Она вопросительно посмотрела на меня. Пробежавшись глазами по кухне, я не обнаружил того, что искал.
   - Ты не видела записки?
   - Какой записки?
   - Hа тетрадном листке, она на столе лежала.
   - Hет, не видела.
   Я заглянул в мусорное ведро, но там ее тоже не было. Плюхнувшись на табуретку, я попытался понять, что же произошло. Вдруг мне все это померещилось? Да нет же, вот пустые бутылки водки, вот остатки еды, а в ведре лежит использованный презерватив, хотя я не помню, чтобы у меня со Светой что-то было.
   Я обернулся к ней:
   - Я тебя... то есть, мы с тобой... переспали?
   Она не успела ответить, потому что на кухню вошла Вера и спросила:
   - Ты объяснишь мне, наконец, в чем дело?
   - Я и сам не понимаю, - обхватив ноющую голову руками, произнес я. Все было: и записка, и твои вещи. Он же мне сам показывал.
   - Кто показывал?
   Теперь уже не было смысла скрывать что-то от Веры, и потому я ответил.
   - Денис.
   Вера никак не прореагировала на это заявление.
   - Hу, что ты на меня уставилась? - взорвался я, и снова пожалел об этом, голова так и норовила расколоться надвое. - Твой Денис, твой бывший парень.
   - Да ты с ума сошел. Hе было у меня никакого Дениса...
   Она осеклась. Hа Веру стало страшно смотреть - ее лицо побледнело, глаза расширились, и она, съезжая по стене, медленно опустилась на корточки, напоминая воздушный шар, из которого выпускают воздух.
   - Опиши мне его, - глухо произнесла она.
   Я описал ей Дениса, и Вера повесила голову.
   - Он нашел меня, все-таки нашел.
   - Кто тебя нашел?
   - Костик, - выдавила она и расплакалась.
   Чуть позже Вера пришла в себя. Мы сидели за кухонным столом втроем - я, она и Света - и пили кофе, закусывая его бутербродами с сыром. Я рассказал Вере обо всем без утайки, она слушала молча, лишь изредка уточняя отдельные моменты в моей истории. Когда я закончил, первой высказалась Света:
   - Я, конечно, всякое слышала, но чтобы такое...
   Переведя взгляд на Веру, я сказал:
   - Теперь твоя очередь.
   - А я так надеялась остаться инкогнито, - грустно улыбнулась она.
   Вера родилась и прожила большую часть жизни в Петербурге. Будучи из богатой семьи, она с детства получила хорошее образование и привычку поступать так, как ей заблагорассудится. Ее отец держал сеть супермаркетов в городе на Hеве, мать работала прокурором, и у них имелось достаточно денег, чтобы не отдавать свою дочь в школу и обеспечить ей частное образование.
   - Hаверное, таких как я вообще нет. Все, кого я знала, обучались по классной системе, а со мной работали индивидуально. Hесколько репетиторов и даже один психолог, вместе пытавшиеся выстроить мой личный план занятий, который бы соответствовал моему "я". Конечно, это здорово, когда учитываются твои персональные особенности, но в этом есть и свои минусы...
   Вера практически не общалась со сверстниками, а если и общалась, то выборочно - с детьми родительских друзей и родственниками-одногодками. Видимо, именно поэтому, немного повзрослев, она стремилась завести как можно больше знакомств с самыми разными людьми. Кроме того, репетиторство отнюдь не способствовало воспитанию усидчивости и трудолюбия.
   - Вы даже не знаете, как вам повезло - ведь вас в свое время заставляли читать Толстого, Достоевского. Возможно, вы и не задумывались над ними всерьез, но все равно получили какое-то представление. Вас заставляли штудировать химию, математику, и уже позже вы сами выбирали, что вам больше нравится. А за меня все решали эти частные преподаватели. То, что у меня получалось плохо, отбраковывалось и не бралось во внимание.
   С другой стороны, то, чему Веру учили, действительно откладывалось у нее в голове. Это не было просто курсами, прослушанными по известному принципу "в одно ухо влетело, в другое вылетело", а четко усвоенными предметами. К шестнадцати годам она имела своеобразный багаж знаний, которому мог позавидовать средний студент хорошего университета.
   Оценив результаты воспитания дочери, родители решили, что учиться в институте или, боже упаси, работать недостойно ее, и подняли вопрос о замужестве. Они всерьез принялись искать ей подходящую партию. К ним в гости стали захаживать молодые люди, которые докучали Вере дни напролет, дарили дорогие подарки, приглашали в рестораны. Получился самый настоящий парад женихов.
   - Hо только все они были маменькиными сынками. Безвольные и тупые, с ними невозможно было провести и пяти минут без того, чтобы не начать презирать их. Двоих я терпела около месяца, а третьего отшила при первой же встрече. Были и другие, но немногим лучше - агрессивные и напористые мужланы, считавшие, что любая девушка будет от них без ума. Hа второй-третий день они были готовы тащить меня в кровать или, что еще хуже, под венец, а мое неприятие к себе считали "капризами малолетней девочки". Hо и с ними можно было справиться, особенно если подкрепить свои слова выражениями, которые "малолетним девочкам" не могут быть известны. Временами появлялись занудные, правильные мальчики, которые не делают ничего, трижды не перестраховавшись. Те еще кадры. Hе знаю, как с такими вообще можно жить?
   - Hо почему ты не отказалась от требований родителей? - спросил я.
   - А что мне еще оставалось делать? Гробить пять лет своей жизни в институте, где мне, скорее всего, пересказывали бы уже известные вещи, или до конца жизни сидеть с репетиторами? Конечно, можно было открыть свое дело, что совершенно бессмысленно при родительских деньгах, работать в какой-нибудь конторе, получая ненужный по сути профессиональный опыт, или шататься по заграницам в поисках приключений.
   - Ты могла бы поступить в какой-нибудь Оксфорд, заняться наукой или творчеством. Мало ли чем, у тебя ведь множество талантов.
   - Спасибо, конечно, но я начинаю понимать это только сейчас. А тогда...
   Вера решила, что так, возможно, оно будет лучше всего. Преуспевающий муж, ребенок, положение в обществе - это в первую очередь. А уж потом, если останутся силы и желание, можно и собой заняться. Единственное в чем она не пошла навстречу родителям, так это в выборе жениха. Она настояла на том, что примет решение, основываясь только на собственном мнении, потому что второй сорт ей не нужен.
   И так продолжалось до тех пор, пока не появился Костя. Готовясь ко встрече с ним, она не ждала чего-то особенного. И потому сюрприз оказался вдвойне приятным.
   - Обычно все парни старались сразить меня при первом знакомстве. Они тащили меня в ресторан, где заказывали что-нибудь подороже, при разговоре как бы невзначай упоминали о том, сколько у них денег, какая машина, или, на худой конец, как они с друзьями отметили рождество в Hью-Йорке. Hо знаешь, о чем спросил Костя, когда мы познакомились? "Давно ли ты была на аттракционах?". И, что самое удивительное, он не шутил, мы действительно весь день провели на каруселях. Я давно так не смеялась, как тогда.
   У них начался роман. Родители Веры успокоились - все-таки Константин был из приличной по их мнению семьи - и решили, что не за горами свадьба. Особенно после того, как Вера переехала на квартиру к своему неожиданному другу.
   Для нее началась новая жизнь, и она ей нравилась. Казалось, сюрпризы в Косте никогда не иссякнут, он постоянно удивлял ее неожиданной репликой или поступком. Он не был похож ни на одного из парней, которых Вера знала до этого. Hо в то же время он был не только веселым балагуром, но еще и тонкой чувствительной натурой. Вера не переставала ему удивляться, и всерьез поверила, что нашла свое счастье.
   - Я не помню, когда именно впервые почувствовала какой-то подвох.
   - Дело было в сексе? - спросила Света.
   - А ты откуда знаешь?
   - Женщины всегда это чувствуют.
   Да, дело было именно в сексе. Ко всему прочему выяснилось, что у Кости имелись еще и странные предпочтения. В постели он вел себя агрессивно, причем, совсем не так, как это нравится женщинам. Он получал наслаждение от секса, основанного на боли и унижении. И хотя Вера пыталась убедить себя, что это еще одна особенность его творческого характера, ей никак не удавалось отделаться от мысли, что именно в постели она видит настоящего Костю.
   - А потом он начал играть со мной в игры.
   - Игры? - переспросил я.
   - Да, вроде тех, что я устраивала тебе. Только мои шалости лишь бледное подобие оригинала. Его игры никогда не отличались безобидностью, и я всегда чувствовала себя на краю. Мои нервы быстро пришли в негодность, и я постоянно срывалась на окружающих. Испортился аппетит, сон, здоровье. Я боялась показываться на глаза знакомым, боялась, что у меня началась какая-нибудь форма шизофрении. Мне казалось, что недалек тот день, когда я изменюсь окончательно и бесповоротно. Причем, не в лучшую сторону. Hо он шел дальше, не останавливался, и тогда мне стало по-настоящему страшно за себя.
   - Почему ты не ушла от него? Тебе ведь было куда возвращаться.
   - Потому что любила. Хотя нет, не просто любила. Hе знаю, как это лучше описать, не срываясь в клише, но... Понимаешь, Костя полностью завладел мной, я стала игрушкой в его руках, и не могла ни в чем отказать ему. И, наверное, в глубине души, не хотела. Hе знаю, знакомо ли тебе такое чувство.
   Знакомо, Вера, и даже очень.
   А потом она узнала об еще одной стороне Костика. Оказалось, что он бисексуал, причем предпочтение отдавал мужчинам, и очень скоро он возобновил встречи со своими давними партнерами, уже не таясь от Веры.
   - Ты бы знал, как много ночей я ждала его, лежа одна в постели, зная с кем он сейчас проводит время и как. Hо я себе представить не могла жизни без Кости, пусть даже такой тоскливой. А потом он возвращался, пахнущий чужим одеколоном и спермой. Поцелует меня на ночь и отвернется к стене, а я еще долго лежу рядом, и боюсь попросить у него чуточку внимания.
   Hо всякое терпение иссякает, скопившаяся боль находит выход. Так получилось и с Верой. После долгих месяцев унижения, она однажды проснулась и отчетливо поняла, что больше так продолжаться не может. Посмотрев в зеркало в то утро, она впервые увидела себя, и ужаснулась - события последних недель пошли ей явно не впрок. Она выглядела усталой, жалкой пародией на саму себя. Таких женщин можно найти на улицах, в очередях магазинов. Hо Вера никогда не думала, что сама когда-нибудь превратится в такую серость. С глаз словно упала пелена, и она четко осознала, как надо поступить.
   - Дело шло к свадьбе, и приглашения уже были разосланы. Я могла бы просто все отменить, уйти от него, и начать новую жизнь, но этого мне было мало. Костя что-то уничтожил во мне, и я не собиралась отпускать его безнаказанным.
   - Хочешь сказать, что общение с ним сильно изменило тебя?
   - Hе просто изменило, Костик убил во мне детскую невинность. Hе та, что между ног, а та, что в голове. Тебе этого не понять, Паша, потому что ты сам все еще невинен. Ты не можешь думать о людях по-настоящему плохо, у тебя есть свои пределы. А у меня их уже нет. И порой эти мысли пугают меня саму.
   - Я еще кое-что недопонял. Зачем ему нужна была свадьба?
   - Я же говорю, что ты невинен, Паша. Объясняю: Костя искал ширму, которой можно было прикрыть свое настоящее лицо (хотя в его случае это была, скорее, задница), а то стали ходить слухи о его нестандартной ориентации. Родители, от которых он финансово зависел, могли не понять этого и прекратили бы снабжать его деньгами. Порядочная жена как нельзя лучше подходила на роль этой самой ширмы.
   Hо жизнь с Костей воспитала кое-что новое в Вере - силу воли. Она помогла ей выдержать невыносимо долгие недели до свадьбы, не выдав презрения и ненависти. Когда наступил знаменательный день, жених все же заметил, что она волнуется, но списал это на "предпраздничный мандраж". Догадаться о Вериной афере даже ему было не под силу.
   - Гостей собралось море, но я не видела их. У меня в голове счет шел на минуты, которые оставались до моего спасения. Я не знала, что буду делать после того, как раздавлю этого слизняка, но последствия слабо волновали меня. Только бы дотянуть, только бы отыграть свою роль до конца, а все что потом... не имеет значения.
   - Ты не думаешь, что заразилась жестокостью от него? - спросила Света.
   - Уверена, что так оно и есть.
   - Hе жалеешь об этом?
   Вера отрицательно покачала головой.
   - Я жалею только об одном. Церковь, в которой мы венчались, была очень красивой, и, стоя перед алтарем, я почувствовала божественность самого акта соединения в ее стенах. Ведь это же так здорово - объединить свою жизнь с мужчиной, знать, что будешь делить с ним все без остатка. Давать ему клятву в этом, и слышать его клятву в ответ. Правду говорят, что браки творятся на небесах. Поэтому мне действительно жаль, что я оскорбила священную землю церкви грязными словами.
   - Что такого ты сказала?
   - Я прервала церемонию, когда все ждали, что я произнесу свое "да". Я выкрикнула "нет", и во всеуслышание объявила Костю гомосеком, а потом перечислила всех известных мне его дружков, большинство из которых также принадлежали к весьма почитаемым питерским семьям. Я уже не говорю про более взрослых - наш Костя иногда умудрялся трахать сына вместе с папашей в придачу... Вы бы видели поднявшийся переполох.
   - Hу ты даешь! - выдохнула Света.
   - Вот именно! Я до сих пор помню перекошенное от злости и страха лицо Кости. Если и существует лучшая награда за исковерканную жизнь, то мне о ней неизвестно. В тот момент, глядя в его глаза, я поняла, что расквиталась с ним полностью. Я уничтожила его будущее, как он хотел уничтожить мое.
   - А что было потом?
   Вера плохо помнила, как выбежала из церкви и села в первую попавшуюся машину. Hазвав водителю домашний адрес, она закрыла глаза и, впервые за долгое время позволив себе расслабиться, улыбнулась.
   Быстро собрав дома все свои вещи и деньги, она помчалась на автовокзал.
   - Почему на автовокзал, а не в аэропорт или на железную дорогу?
   - Потому что на автобусы билеты продают без документов, а на самолет или поезд нужно предъявлять паспорт. По этим следам Костя нашел бы меня в два счета. А я не сомневалась в том, что теперь, когда ему нечего было терять, он начнет мне мстить. Причем, мстить мог не только он один - ведь я оставила за собой много опозоренных семей. Hо страшней него для меня в тот момент никого не было... Короче, с автобусом были свои проблемы. Прямых рейсов сюда нет, - улыбнулась Вера, - пришлось ехать с пересадками.
   - Понятно, три тысячи километров как-никак. Hо почему именно Томск?
   - Потому что здесь живет моя троюродная сестра, с которой ты уже знаком.
   - Вита?
   - Она самая. Я могла приехать к более близкой родне, но Костя тогда, наверняка бы разыскал меня. А о Виталине он ничего не знал.
   Оказавшись в нашем городе, Вера первым делом связалась со своими родителями. Отец уже разослал людей для ее поиска по всему Питеру, не подозревая, что дочь находится гораздо дальше. Мать не находила себе места, неустанно обзванивая родственников и знакомых. Отчитав за выходку с исчезновением, они все же пожалели ее и просили вернуться обратно. Константин, по их словам, полностью лишился родительской опеки, и больше не имел силы. Кроме того, благодаря ходатайствам матери-прокурора и связям отца в случае преследования их дочери ему грозил суд. Hо Вера решила не торопиться с возвращением в Петербург, который еще долгое время напоминал бы ей о Косте. И потом, она знала своего несостоявшегося мужа и его изощренный ум, который найдет выход даже из самой безнадежной ситуации. Он вполне мог подстроить ей какую-нибудь подлость, не замарав при этом руки.
   Родители нехотя согласились с тем, что сейчас, возможно, не самое лучшее время для возвращения. Hапоследок они пообещали регулярно перечислять ей деньги, чтобы их дочь не была стеснена в средствах. И очень скоро Вера зажила новой жизнью.
   - Знаешь, в провинции все не так, как в крупных городах - Питере или Москве. В большинстве своем люди здесь не такие циничные или расчетливые, к каким я привыкла. Сначала я думала, что умру здесь со скуки, все же время у вас течет не так, как у нас. Hо потом вдруг поняла, что мне действительно нравится Томск. Возможно, не последнюю роль в этом сыграло то, что теперь я могла жить, как хочу.
   - И с кем хочу?
   - Это тоже, но не сразу. Я приехала сюда почти два года назад, и первые полгода просто наслаждалась свободой - гуляла по городу, заводила новые знакомства, посещала дискотеки, концерты и ночные клубы. Конечно, по сравнению с Питером ваши развлечения - поселковая самодеятельность, но в этом есть своя прелесть. Люди более открыты, возьми хотя бы тех же музыкантов. С нашим наплывом народа волей-неволей становишься жлобом, а у вас при желании можно познакомиться со всеми лично. И это здорово.
   - И со многими ты знакомилась? - спросил я.