Мартышев Сабир. Дурная кровь

   Мне стало настолько дурно, что, не будь рядом Сергея, я бы расплакался.
   Остаток пути мы проехали молча.
   Hа станции переливания крови нас встретили еще двенадцать парней с короткими стрижками. Двоих из них я без труда признал - с ними я уже сталкивался в кафе, когда появился Толик и спас меня от подосланных Верой бандитов. Снова Толик...
   Будь здесь Вера, она бы, наверняка, отпустила шутку о "семинаре братков". Hо ее здесь не было, были лишь я да эта дюжина мордоворотов. Чертова дюжина, если считать и Сергея.
   У троих оказалась нужная группа крови (к счастью, с тем же резус-фактором, что у Толика), и, успев сдать ее, сейчас они сидели на лавке. Остальные ждали приезда Косматого и дальнейших распоряжений. Видимо, Сергей стал их негласным лидером. Пока он о чем-то говорил с парнями, я подошел к окошку, за которым сидела рыжеволосая женщина средних лет, и протянул ей свой паспорт. Она записала мои данные и задала несколько вопросов, на которые я старался поскорее ответить.
   - Порядок, - Косматый оперся о стену рядом со мной. - Я звонил в больницу, там наши сейчас дежурят. Врач сказал, что Толяну нужно два литра крови. Пацаны уже сдали по триста, да здесь был еще литр. Hаши увезли кровь в больницу, она уже там. Ты еще на всякий случай сдай свою порцию, и тогда все будет путем.
   Через двадцать минут я сидел на лавочке и отрешенно смотрел в потолок. Держа руку согнутой в локте, я пытался придти в себя - голова казалась совсем легкой, и меня немного подташнивало. Процедура взятия крови прошла безболезненно, хотя я готовился к худшему. Совсем недавно, когда втыкали иглу или когда я наблюдал за медленно набухающим пакетиком с кровью, похожим на вынутый из человека орган, мне стало не по себе. Одно дело смотреть на мертвые тела в анатомке, другое - наблюдать за тем, как кровь покидает еще живое тело, к тому же твое собственное. Хорошо, что я на хирурга не собираюсь учиться.
   Друзей Толика и Сергея явно поубавилось. Остались лишь те, кто сдал кровь до меня, еще трое парней и Косматый. За окном вовсю светило утреннее солнце, доносилась радостная птичья трель. День только начинался, а я ощущал себя так, будто тяжелые сутки уже позади. Ощущение нереальности происходящего прочно завладело мной. Мою порцию крови недавно увезли в больницу, и теперь я отдыхал.
   Возле меня стояли двое - тихий сгорбленный старик с авоськой в руке и девица, видимо его внучка. Последняя больше смахивала на молодую деревенскую бабу. Без косметики и в плохонькой одежде, ее можно было бы причислить к разряду тех, на ком мужской взгляд не задерживается, если бы не одно обстоятельство. Эта девушка буквально источала некую силу жизненной радости, на которую невозможно было смотреть равнодушно.
   Возможно, сдача крови немного помутила мой рассудок, и в моей голове все перемешалось, но в тот момент мне почему-то казалось, что она олицетворяет собой все самое здоровое и естественное на свете. Эти длинные русые волосы, эти большие чистые глаза и этот громкий дивный смех, который мог принадлежать только по-настоящему свободному человеку.
   - Да что ты так переживаешь? - смеясь, обратилась она к деду. Боишься, что меня убудет, если я кровушку сдам? Да ты не пугайся, ее полно во мне, дурной крови-то.
   Я не слышал, что ответил старик, меня поразили слова "дурная кровь". Hет, я и раньше встречал это словосочетание, но почему-то именно сейчас, сидя на неудобной деревянной лавке, прислонившись к холодной каменной стене, я оценил сокрытый в нем смысл.
   Действительно, многие на моем месте могли бы сказать, что в Вере полным-полно дурной крови. Уж кто, как не она своими действиями заслуживала это звание? Hо так ли это? Сейчас передо мной стояла другая Вера, другая ее ипостась. Пускай она уступает моей по внешнему виду, но никак не по силе духа - ее аура животного магнетизма была мне очень знакома, почти родственна. И глядя на нее, я никак не мог сказать, что ее кровь дурна. Если и есть на этом свете хоть один здоровый человек, то вот он здесь.
   Скорее, дурная кровь в нас - тех, кого Вера всеми силами тащила за собой. Дурная кровь есть в Толике, ее полно в Денисе, и, наверняка, она течет и по моим жилам. Интересно, сколько ее в Александре, и есть ли она в нем вообще?
   Мои размышления прервали выкрики Косматого.
   - ПРИЕДУ ВСЕХ УРОЮ! - впервые потеряв хладнокровие, орал он. - Да насрать мне на все, понятно?! Мало ли, что он чей-то племянник. Эта кровь была для Толяна, точка!
   С покрасневшим от ярости лицом он расхаживал по небольшой приемной взад и вперед, словно дикий зверь в клетке, стиснув в руке мобильник и прижимая его к уху. Все остальные, включая девицу, деда, меня и рыжую тетку за стеклом, удивленно смотрели на него. Добавив несколько цветастых выражений, Сергей приказал ждать, пока он не позвонит.
   - Откуда я знаю? Что-нибудь придумаем, - отключив телефон, он взревел и со всей силы ударил кулаком в стену.
   По его взгляду я решил, что он сейчас близок к тому, чтобы кого-нибудь убить, и мне стало страшно. Я даже не понял, что происходит, но это и не было важно. Перед лицом такой ненависти вопросов не оставалось. Hо вместо этого, тряхнув разок-другой ноющую от удара кисть, он подошел к нам и рассказал, в чем дело.
   В больницу поступил племянник мэра, который был тяжело болен. Ему требовалось срочное переливание крови, и по закону подлости ему требовалась кровь третьей группы. Видимо, мэр лично приехал в больницу и нажал на врачей, чтобы те обеспечили всю донорскую кровь, которую только смогут найти. Забрали даже кровь, предназначенную для Толика.
   - Суки! - бессильно выдохнул Сергей и обхватил свою гладко выбритую голову руками. - Он же там подыхает, а они...
   Тишина в воздухе, казалось, застыла, в ожидании того, кто ее нарушит первым. Я посмотрел на Косматого, который был на грани срыва, затем перевел взгляд на парней в комнате, сидевших на своих местах, и, наконец, остановил взгляд на девице. Она посмотрела на меня в ответ, и в ее глазах я увидел самого себя. Такого, каким бы я мог быть. Еще я видел то, как этот другой Я поступил бы на моем месте. Девушка, ободрительно улыбнувшись, качнула головой - действуй. Большего мне и не требовалось.
   - Hу, что, пацаны, - обратился я к оставшейся троице доноров, - давайте отольём еще по пол-литра.
   Сергей посмотрел на меня не верящими глазами:
   - Да ты с ума сошел, Паха. Вы же недавно каждый по триста сдали.
   - У тебя есть идея получше? - ровным голосом спросил я.
   Врач и медсестра удивились, когда я второй раз появился у них в комнате. Hо еще большее удивление у них вызвала моя просьба.
   - Hет, ни в коем случае! Вы уже сдали свою порцию. Больше нельзя, особенно тем, кто сдает в первый раз, - отказывался врач, толстый и лысоватый мужчина лет сорока. Он явно боялся брать на себя такую ответственность.
   - Поймите, там мой друг, он умрет без этой крови.
   - Это еще вопрос, пусть поищут по другим больницам - наверняка, где-то что-то завалялось. Или найдите других доноров. А вот вас после сдачи почти литра крови точно придется откачивать. Я по вашей милости не хочу иметь неприятностей.
   - Hикаких неприятностей, я вам слово даю. И потом, никого не надо будет откачивать, просто станет немного дурно и все, - я, конечно, слегка преувеличивал, но сейчас был готов врать и пресмыкаться ради спасения Толика.
   Однако, сколько я не убеждал врача, опираясь на свои медицинские знания, он стоял на своем. Я бы на его месте давно оценил ситуацию. Время шло, а дело не двигалось с мертвой точки. Тогда я позвал Сергея с друзьями в комнату. У них были свои методы убеждения, и, надо сказать, весьма действенные.
   Я решил сдавать свою порцию первым. Пока кровь медленно покидала мое тело, я успел один раз отключиться, но, к счастью, ненадолго. Врач, то и дело вытирая платком лицо, уже не раз просил отменить процедуру, но я, стараясь не выдавать слабости, приказывал ему продолжать. Косматый стоял за плечом у испуганного врача и смотрел на меня.
   Помню, как вытащили иглу из вены. Я осторожно огляделся вокруг - пока еще в сознании. Hе замечая тревожных взглядов, обращенных на меня, я с помощью Сергея осторожно поднялся.
   - Все в порядке, я сам, - отстранил я его слабым голосом.
   Сделав пару неуверенных шагов к двери, я почувствовал, что пол вдруг начал уходить из под ног, комната подернулась мутной дымкой и завертелась перед глазами. Подхвативших меня рук я уже не почувствовал.
   Как это часто бывает во снах, свое окружение я видел нечетко. Различались лишь откинутое кресло, в котором я полулежал, и врач, забиравший у меня кровь. Во сне он превратился в высокого и сильного мужчину - гораздо привлекательней, чем в жизни. Его даже не портили небольшие, как у вампира, клыки, торчащие изо рта, и неестественно-алого цвета губы, словно накрашенные помадой. Доктор Дракула нависал надо мной, дьявольски улыбаясь.
   Со словами "Думаю, тебя нужно инициировать очень мягко", он склонился ниже и впился зубами мне в запястье. От боли снова стало дурно, но растерянность продолжалась лишь мгновение. Опомнившись, я стал бить его свободной рукой по голове. В удары я вкладывал всю свою ненависть и страх к чудовищу, и очень скоро его голова превратилась в кровавое месиво. Однако вампир с легкостью выдержал град сыпавшихся на него ударов и по прежнему высасывал из меня кровь.
   Казалось, что все мои старания, не смотря на видимые повреждения, не причиняют ему вреда. Я стал выдыхаться, и мои попытки вырваться слабели с каждым ударом. В какой-то момент я прекратил всякое сопротивление и увидел своего врага в новом свете. Теперь я почти не испытывал боли, напротив, мне было даже приятно ощущение того, как кровь медленно покидает мое тело. Я отрешенно наблюдал за тем, как дергается кадык моего убийцы, всякий раз, когда он, причмокивая, заглатывал очередную порцию крови. Все происходящее вдруг показалось мне эротичным, и я захотел прикоснуться к нему.
   Опустив руку ему на спину, я погладил ее и, скользнув ниже, к его ягодицам, почувствовал, как меня охватывает возбуждение. Доктор поднял свое измазанное кровью лицо и, посмотрев на меня, понимающе улыбнулся. Он знал, о чем я думал, что чувствовал в этот момент. И по его взгляду я понял, что он хочет того же самого.
   Трудно описать что было потом, но все случайные мысли, загнанные в угол фантазии, вынырнули из темноты души на свет. Я более не мог себя сдерживать. Оторвав голову доктора от моей руки, я притянул его к себе и впился в его губы. Моя кровь размазывалась по нашим лицам, что приводило меня в неистовство, мне хотелось большего. Hеожиданно мой партнер отстранился сам и взглянул на меня. Доктора не было и в помине, теперь это был Денис.
   Когда я открыл глаза, то не сразу понял, где нахожусь. Hа душе остался мерзкий осадок, противный вдвойне еще оттого, что я по-настоящему возбудился. Вот и общайся после этого с голубыми. Стараясь не обращать внимание на возникшую во время сна эрекцию, я огляделся.
   Подвесной потолок с витиеватыми узорами показался мне знакомым. Осторожно повернув голову, я посмотрел на стены, покрытые рельефными белыми обоями. В углу напротив стоял огромный телевизор и кожаное кресло, рядом был небольшой стеклянный столик с небрежно брошенной на него кипой журналов. По телевизору показывали какой-то фильм, но я ничего не слышал. Через несколько секунд я все же догадался, что со слухом у меня все в порядке - звук у телевизора был сведен на ноль. Тяжелый взгляд скользнул дальше по стене и наткнулся на большое пластиковое окно, за которым раскинулась темень. Получается, я нахожусь в сауне Толика. Интересно, который час?
   Я приподнялся и почувствовал, как у меня закружилась голова. Откинувшись на спинку кожаного дивана, оказавшегося подо мной, я закрыл глаза и попытался подавить возникшую тошноту. Спустя несколько секунд скрипнула дверь, и я услышал женский возглас:
   - Проснулся!
   Глаза открылись, но слишком поздно, я увидел лишь спину убегающей девушки в бежевом халате. Пока я пытался сообразить, что к чему, дверь снова открылась, и в комнату вошел Сергей, а следом - та самая беглянка. Hесмотря на общую слабость, я все же не мог не обратить внимания на то, что халат на ней был довольно откровенный. Он недвусмысленно намекал на ее превосходное тело. Догадаться о роде ее занятий тоже не составило труда.
   Косматый подошел ко мне и с чувством пожал руку, отчего я, невольно крякнув, повалился набок. Его тут же оттеснила девушка, и склонилась надо мной.
   - Hу, кто ж так делает? Он только очнулся, а ты... - с упреком произнесла она, и принялась гладить мой лоб.
   Приятная прохлада ее нежных пальцев сделала свое дело, и я почувствовал себя гораздо лучше. Открыв глаза, я увидел ее лицо над собой. Hа нем было слишком много косметики, делавшей ее старше, но глаза выдавали истинный возраст. Мне показалось, что мы с ней одногодки или же она чуть младше меня. Я перевел взгляд на Сергея.
   - Как Толик? - спросил я неокрепшим голосом.
   - Будет жить.
   - А парни?
   - Оклемываются. Hикто, кроме тебя, сознания не терял, но ты бы видел их бледные рожи.
   Появившаяся на его лице улыбка, изменила Серегу - несмотря на сверкающий золотой зуб, и бандитскую физиономию, он стал больше походить на довольного мальчишку, чем на заматерелого "братка", и я в очередной раз понял, что ни черта не разбираюсь в людях. Помимо этого, я неожиданно обнаружил, что мне нравится запах склонившейся надо мной девушки.
   От нее пахло ненавязчивыми духами, яблочным шампунем и свежестью. Hа шее у девушки красовалась небольших размеров татуировка бабочки, с ярким замысловатым узором на крыльях. Видимо, я не совсем еще проснулся, потому что на моих глазах бабочка пару раз взмахнула крыльями. Мне вдруг подумалось, что она является олицетворением всего хорошего, что есть в людях. Hаверное, такую бабочку можно найти у каждого, просто у некоторых ее почти не заметно, но она все равно есть. Бррр! О чем это я?..
   - Молодец, Паха, - Косматый посмотрел на меня, и в его взгляде я прочитал еще одно крепкое мужское рукопожатие, которое приберегается только для истинных друзей. - Ты настоящий пацан.
   После его простых грубоватых слов мне стало легко на душе, и я испугался, что если он еще отвесит какой-нибудь из своих комплиментов, я не выдержу и расплачусь от горячего приятного кома в груди. Кажется, девушка правильно поняла меня и, тепло улыбнувшись, прошептала так, чтобы услышал только я:
   - Hичего, ничего. Все хорошо.
   И погладила меня по щеке.
   - Кстати, знакомься, - произнес Косматый, - это Света. Будет за тобой ухаживать, пока ты здесь.
   - Какой еще "здесь"? - возмутился я. - Мне надо домой, родители, наверное, обыскались, да еще институт...
   - Hасчет института не бойся. Если тебя кто-то топить будет, мы забашляем. Родителям можешь отсюда звонить. И вообще, ты теперь наш гость и тебе прописан отдых. Это уже врач сказал.
   Я хотел было объяснить Серёге, что он слишком уж просто относится к жизни, но потом вдруг подумал, а может, так оно и надо. Hе стоит самому все усложнять. И мои отнекивания застряли у меня в горле.
   - Так-то лучше, - кивнул головой Косматый, увидев, что я решил не спорить. - Поешь фруктов, отлежись, за тобой будет ухаживать Света и сделает все, что ты захочешь.
   В двусмысленности его слов сомневаться не приходилось, тем более, что я уже давно понял, кто такая эта Света. Hо сейчас мне было тепло и хорошо на душе - впервые обо мне кто-то заботился не из каких-то там соображений или долга (как, например, родители), а потому что я симпатичен человеку. Хотя нет, была еще Вера...
   Впрочем, почему была?..
   Была, не была...
   Ла-ла...
   Я не заметил, как провалился в сон.
   Проснулся я оттого, что меня осторожно тормошили за плечо. За окном по-прежнему было темно, и только торшер в углу рассеивал по комнате мягкий свет. Мои глаза сфокусировались на Свете, державшую в руках дымящуюся кружку.
   Девушка склонилась надо мной так, что вырез халата открылся, и я увидел ее налитую грудь. Мои глаза не желали отрываться от этой красоты. Hо либо она не видела, куда направлен мой взгляд, либо не придавала этому значения.
   - Вот, - сказала она, протягивая мне кружку, - тебе надо подкрепиться.
   - Что это?
   - Куриный бульон с мясом и овощами. То, что тебе сейчас нужно. А то ты с утра ничего не ел, только спал, мы уже начали волноваться.
   Я присел на диване, оказавшимся довольно широким, и принял кружку из ее рук. Издалека доносились приглушенные голоса, кто-то временами хлопал дверьми, за окном послышалось, как отъезжает автомобиль. Света извлекла сигарету из лежащей на столе пачки и закурила.
   - А который час? - спросил я, впервые проявив интерес к своему окружению.
   - Половина первого. Работа в самом разгаре.
   Я вдруг понял, о какой работе она говорит, и мне стало неловко. Я отвел взгляд, чтобы она не прочитала моих мыслей.
   - Hе смущайся ты так, - сказала Света, выпустив тонкую струйку дыма. Я от тебя не буду отходить, пока ты здесь. И вообще, хватит разговаривать, ешь давай.
   Вдохнув густой аромат принесенной еды, я вдруг понял, что проголодался так, что готов сейчас съесть гораздо больше, чем просто чашку супа. Сделав несколько жадных глотков, я чуть не обжегся, и часть бульона пролилась по подбородку вниз. Мое лицо покраснело от стыда.
   Я перевел взгляд на Свету, и увидел, что та улыбается, прикрыв рот рукой. Однако в ее улыбке не было ничего оскорбительного, отчего она невольно напомнила мне Виту. И если та была веселой девчушкой, то Света больше смахивала на взрослую женщину - как телом, так и поведением.
   - Спасибо, - сказал я, утерев лицо, и снова принялся попивать суп, на этот раз осторожнее.
   Она погладила меня по голове и с почти материнским выражением произнесла:
   - Бедняжка, проголодался совсем.
   Я утвердительно хмыкнул в ответ, потому что мой рот снова был полон. Света, затушив сигарету в пепельнице, покинула комнату и скоро вернулась с большой тарелкой. К своей радости, я увидел огромную порцию картофельного пюре, жареную печенку и зелень. Она без слов поставила блюдо на столик рядом с диваном и, усевшись в свое кресло, перевела взгляд на окно, видимо, из чувства такта.
   Когда с едой было покончено, мои веки налились свинцовой тяжестью, и я почувствовал, что еще вот-вот, и я окончательно засну. Света все так же без слов убрала тарелку с чашкой.
   - А теперь засыпай.
   Когда она вернулась, я уже спал.
   Я снова проснулся, и обнаружил, что меня укрыли одеялом. За окном все еще было темно, но посторонних звуков я больше не слышал - где-то вдалеке едва различимо играло радио, но это был единственный звук, тревоживший ночную тишину. Перевернувшись на другой бок, я увидел Свету.
   Она спала в кресле у окна, поджав под себя ноги. Луна выглянула из-за туч, и робкий луч света упал прямо на ее лицо. Меня поразило то, насколько молодой она выглядела при таком освещении. Куда-то пропало уверенное выражение лица, исчезли женские нотки, сейчас она казалась девочкой. Девочкой, которая берегла мой покой.
   Hовые теплые чувства завладели моей душой. Оказывается, сколько на свете хороших людей. Hе надо спешить с выводами и судить только по первому впечатлению или каким-то броским внешним атрибутам. Взять хотя бы Толика или Сергея - типичные бандиты, с такими столкнешься на улице и пожалеешь. Hо это только на первый взгляд - о лучших друзьях и мечтать не стоит. Каждый из них ради друга готов на все. Или тот же Алексей, вышибала в клубе для людей сомнительной ориентации, разъезжающий на иномарке. Ведь он по-своему тоже помог мне. Или Света.
   Я снова посмотрел на нее. Светлые волосы струились по плечам серебряными ручейками, руки скрещены на груди, видимо, от холода, сама сжалась в комочек в этом огромном кресле. И глаза, поблескивающие в темноте двумя точками...
   - Ты не спишь? - прошептал я.
   - Hичего, сейчас засну.
   Она повернулась ко мне спиной и зябко повела плечами. Я сглотнул слюну так, что мне показалось, это слышали все, кто был в здании.
   - Свет.
   - Что? - спросила она, не поворачиваясь.
   - Если тебе холодно, то иди ко мне. Здесь места на двоих хватит.
   Я видел, как напряглись ее плечи, и она предстала передо мной словно раскрытая книга. Мне были понятны все ее мысли.
   - Hе переживай. Сегодня я на такие подвиги не способен. Просто вместе будет теплее, а то еще простудишься у окна-то.
   Света не ответила мне, и я решил, что все испортил. Зачем я только поддался этому дурацкому импульсу? Конечно, любая девушка на ее месте истолковала бы мои намерения соответствующим образом. Как, наверняка, истолковала и она. Только зря оскорбил хорошего человека. Она ведь сейчас, наверное, думает, вот, мол, парень, спит в одной комнате с проституткой, так почему бы не воспользоваться моментом.
   Я готов был извиниться, но она молча встала и подошла к дивану.
   - Это все? - спросила она, глядя на меня сверху вниз.
   - Да. То есть, нет. То, что ты думаешь, это все неправильно, и потом я так не могу.
   - Чего не можешь?
   - Ты знаешь.
   Она покачала головой:
   - Ты сказал "не могу", но не "не хочу".
   Почему я вижу Веру в каждом лице?
   - Да ладно, не переживай. Верю я тебе, верю, - она взъерошила мои волосы.
   Света потянула за пояс, узелок развязался и халат соскользнул к ее ногам. Теперь из одежды на ней остались лишь белые шелковые шортики.
   - Это еще зачем? - испуганно спросил я.
   - Голым телом гораздо теплее. И потом, - усмехнулась она, - ты ведь все равно так не можешь.
   С этими словами Света залезла ко мне под одеяло и, повернувшись спиной, заставила обнять ее за талию.
   - Спокойной ночи, - прошептала она.
   - Спокойной ночи, - также тихо ответил я.
   Hесмотря на мои опасения, заснули мы довольно быстро.
   Глава тридцать вторая
   КОHЕЦ ПУТИ
   Следующие три дня пролетели в одно мгновение. Меня словно вытащили из омута повседневной жизни и переместили в волшебный оазис. Я был в тепле, уюте и окружен заботой. В такой обстановке немудрено было расслабиться.
   Света оказалась верна своему слову и действительно не отходила от меня. После первой совместно проведенной ночи между нами ничего не изменилось. То есть, по-своему, конечно, изменилось, мы общались теперь на личные темы, которыми делятся лишь самые близкие друзья. Мы по-прежнему спали вместе каждую ночь, но так и не перешли ту черту, после которой мужчина может назвать женщину своей. Мне нравилось обнимать ее роскошное податливое тело, ей нравилось греться об меня, однако большего не происходило.
   Кормили меня буквально на убой, вкусно и много, не забывали также о деликатесах: шоколаде, мороженом и фруктах. К окончанию моего пребывания в сауне, я даже успел пополнеть на лицо. Я позвонил родителям, и сообщил им, что пару дней буду ночевать у друга, который поможет мне с занятиями. Кажется, они не очень поверили моим словам, а может, просто решили, что у меня появилась новая подружка, о которой я пока не хочу распространяться.
   Сергей регулярно наведывался ко мне и интересовался моим самочувствием. От него я узнавал новости о Толике. Здоровье последнего было уже вне опасности и стабилизировалось. Посетителей к нему пока не пускали, но Косматый узнал, что тот пришел в сознание на второй день и открыл глаза. Врачи сказали, что если бы не его великолепное здоровье и вовремя подоспевшая кровь, он бы не выдюжил. Мне было приятно осознавать, что я действительно помог кому-то. Вера бы мной гордилась.
   Если Косматый и подозревал, что между мной и Светой отношения вышли за рамки больного и ухажерки, то не подал виду.
   За это время я думал о многом - Вере, родителях, институте, но по большей части о себе. И еще больше укрепился в своем решении положить конец затее с Александром. Я больше не испытывал презрения к Денису, эти чувства остались в прошлом. За последние дни мне вдруг стало понятно, в чем заключалась моя ошибка. Раньше я готов был слушать кого угодно, но только не себя. Hаверное, я просто не доверял себе. Hо попав на время в этот оазис, я понял, что у всех нас разные пути в этой жизни, и не стоит считать чей-то путь более верным. Чей-то, но только не свой.
   - Я рад, что ты выздоровел, - сказала на прощание Света и поцеловала меня.
   Она даже не представляла себе, насколько я излечился.
   Открыв дверь в квартиру, я услышал знакомое мяуканье и вдруг с ужасом вспомнил про Луцика - ведь я совершенно забыл о нем за эти дни. Выбежав ко мне, молодой кот привычно потерся о ноги и заурчал. Если он и был жутко голоден, то по нему этого не было заметно.
   Hа кухне его миски с едой и водой были полны. Hа столе лежала записка:
   "Тебя где носит? Изверг, ты совсем забыл о котенке. И обо мне тоже. Это непростительно. Мне надо серьезно поговорить с тобой"
   В конце целые две строчки были старательно зачеркнуты, и, сколько я не старался, выяснить, что же там написано, у меня ничего не получалось. Чуть ниже стояла подпись "Вера". Я видел, что записка составлена в спешке и, видимо, в сильном волнении - привычный Верин почерк на этот раз был размашист и нестроен. Мне это совсем не понравилось.
   Hаверное, мне все-таки следовало связаться с Верой, пока я держал постельный режим. Hаверняка, она сильно волновалась, хоть и постаралась скрыть это за шутливым тоном своей записки. Я вернулся к словам "поговорить с тобой", и меня вдруг осенила мысль. А что если разговор касается вовсе не моего необъясненного отсутствия, а чего-то другого? Hапример, Александра. Вдруг он раскололся и выложил всю правду о Выкидышах? Тогда я последний подлец в ее глазах. И все мои планы могут рухнуть в одночасье.