Маслов Александр. Стражи Перекрестка

   – Неправда, дорогой. Твой мир изначально стырили Верховные. Ни у тебя, ни у миллионов, таких как ты никогда не было своего собственного мира. И у нас его тоже никогда не было. Мы лишь пытаемся вырвать частицу пространства из лап этих вот узурпаторов, – гог воздал палец к своду. – И устроить здесь маленький, но независимый мирок. Наверняка более веселый и уютный, чем созданные прежде. Хочешь быть с нами? Подумай, хочешь ли ты стать строителем мироздания вместе с нами? Написать для него новые законы? Ведь ты добрый и честный, – Триша приблизил свое сморщенное личико к лицу милиционера и внимательно посмотрел в его мечущиеся глаза. – Магистр, – гог повернулся к Хельтавару. – Клянусь, он добрый и честный. И на Заставу не работает. Этот мент нам подойдет.
   – Не-е-ет! – как можно более внятно отозвался Володя. – Не буду я участвовать в ваших бандитских мероприятиях. Не такой я дурак. Мне легче с головой расстаться.
   – С головой? Ты этого так хочешь? Неймется тебе? Ну тогда, пожалуйста! – Тришка совершил лихой пируэт, и в его лапке блеснула казачья сабелька.
   Каспер Скальп озверело забился в пузыре, пытаясь порвать волшебную границу.

6

   – Обалдеть! – Семин в изумлении опустился на перевернутый ящик – хлипкая конструкция заскрипела под его весом. – Просто обалдеть! – повторил он, не сводя глаз с золотистого облачка, которое трансформировалось в огромное лицо, тоже золотистое, обрамленное светлыми кудрями.
   – Что надобно? – раскатистым баском сказало лицо.
   Артем Семин молчал, будто он был не Артемом Семиным, а контуженным партизаном в засаде.
   – Говори, не тяни резину, – прогромыхал голос сверху.
   Страж упорно помолчал еще минутку. При этом он вполне отдавал себе отчет, что говорить нужно. Нужно озвучить какое-нибудь разумное желание, ведь именно для этого он вскрыл Семя, и для этого сюда прибыло это здоровенное лицо, вместе со светлыми кудрями и сиянием божественного света.
   – Надобно мне вытащить друзей из немытых рук незаконников, – поделился главным соображением Семин. – Поскорее бы их оттуда, а то сейчас им головы рубить начнут.
   – Кого конкретно и от каких незаконников? – поинтересовалось золоченый лик. Левый глаз под кустистой бровью прищурился, туман рассеялся в его небесной глубине.
   – Из лап дейфов госпожу Вей-Расту, рыцаря Каспера Скальпа и капитана Лыкова, – теперь Семин был поражен неосведомленностью волшебного существа и на всякий случай поинтересовался: – А вы, в самом деле, Верховный? Или так, их представитель по вызову?
   – Я – самый подлинный Верховный, – раздраженно прогремел басок со свода. – Не смей сомневаться в этом, хлуец!
   – А вы потише говорите! Здесь за дверью грехоморы. И дейфы где-то рядом. Услышат – проблем не оберемся, – Семин встал с ящика и с опаской посмотрел на двери в коридор.
   – Это уже твои проблемы, – существо под потолком презрительно ухмыльнулось. – Лично мне на грехоморов плевать.
   – Извините, но я не на себя стараюсь, а во имя Закона и Порядка во Вселенной. То есть в ваших собственных интересах, – заметил Семин.
   – Не надо демагогии. Твое задание – ты и исполняй. И не тяни резину, – поторопил Верховный. – У меня куча других дел. Говори, кого конкретно выдернуть из дейфийских ручек.
   – Я и сказал конкретно: госпожу Вей-Расту, рыцаря Каспера и Вовку Лыкова, – снова принялся перечислять Артем.
   – Нет, ты явно глуп, – глаза Верховного блеснули холодной синевой. – Неужели не ясно, что можно вытащить только кого-то одного? Я тебе не служба спасения. Выбирай и быстрее!
   – Да не орите же так громко! – Семин пригрозил пальцем и порывисто заходил по комнате. – Почему одного?! – Артем воззрился в потолок, но не получил ответа.
   Из прощальных речей магистра Валенкира он помнил, что это устройство – Семя Желания – срабатывало только один раз. И сфера услуг, которые оно способно исполнить, оказалась весьма ограничена. В общем, по мнению Артема, это приспособление было сомнительного качества. Малопригодное в кризисной ситуации. Снова рой мыслей наполнил его голову. От них стало так тесно в черепушке, что засвистело в ушах. «Ладно, Вей-Расту хотя бы спаси, – хотел сказать Семин Верховному, – тот уже начал проявлять признаки нетерпения, то закатывая глаза, то удаляясь куда-то в золотистый туман – но тут же Артем подумал: – А как же господин Скальп? И как же Вовка? Нет, я не имею никакой возможности оставлять их бошки дейфам. Легче подставить под гильотину свою. Думай, Артем Степанович! Думай! Думай!». Для усиления мыслительного процесса он постучал себе кулаком по лбу и быстрее заходил по комнатке. Идеи приходили разные. Хотелось попросить себе титанической силы, и разворотить здесь все к едрене фене. Разъяренным Кинг Конгом ворваться в покои Хельтавара и придушить негодяя одним нажатием пальцев. Но откуда-то возникла уверенность, что этот план не сработает. Затем Семину взбрело выпросить какое-нибудь тайное знание или какую-нибудь убойную магию, чтобы одолеть дейфов в грядущей схватке. Например, такое заклятие, чтобы его было легко запомнить (желательно состоявшее из одного простенького слова, вроде «чпок»), и легко реализовать (в идеале, чтобы срабатывало оно от щелчка пальцами). Тогда бы было очень хорошо: идешь по пещере, говоришь «чпок! чпок!», пощелкиваешь пальчиком, и грехоморы с грызликами падают штабелями, подергав лапками, отправляются в мир иной. Потом доходит дело до дейфов и Хельтавара с Тришкой. С ними уже следует почпокать несколько раз с каждым. Семин подумал еще немного, углубляясь в тонкости магической процедуры, но и эта идея отчего-то отвалилась от его возбужденного ума. Промелькнуло еще несколько сумасшедших мыслишек. А когда Верховный закашлялся, давая понять, что все сроки аудиенции вышли, Артем остановился и произнес:
   – Хочу, чтобы здесь и немедленно появился магистр Валенкир! Вот так! Валенка сюда! Пусть, сволочь трусливая, вместе с нами выкручивается!
   Светлый лик Верховного исчез, и более не произошло ничего. Семин стоял, нервно заломив руки за спину и вспоминая слова Валенкира: «Выражаешь свое желание, и оно, скорее всего, исполняется».
   – Скорее всего, исполняется… – прошептал он. – Скорее всего… Но может и не исполниться… Выходит, они могут просто напросто кинуть! Пролохотронить! О, чувствую, это будет в их божественном стиле: мы тут букашки под чужими башмаками, а они, сиятельные, слишком заняты!
 
   В нижнем зале Магистрата сегодня все места были заняты. На повестке дня имелось три острейших вопроса. Первый, значившиеся на желтом пергаменте длинной и мудреной строкой: «О разумной целесообразности моления Верховному Нарфизину каждый пятый день не раньше предвечерней трапезы и не позднее полного угасания дневного светила», решили довольно быстро. Чего там было размышлять? Всем очевидно, что надо молиться Нарфизину каждый пятый день, иначе бардак получался. Второй, тоже непростой вопрос, записанный ниже пурпурными чернилами выглядел так: «О необходимости запрещения заклинаний седьмого уровня в мирах второго уровня». С ним так же покончили скоро девяносто восьмью полномочными голосами против шести и без особых дебатов. Зато последний вопросик «О дополнительном питании дежурных при ментальных концентраторах» вызвал апокалипсическую бурю в зале. Дело заключалось в том, что дежурили возле магического концентратора далеко не все. Те магистры, которые наиболее часто ходили со Стражами на обезвреживание незаконников, как правило, освобождались от бдений возле магической машины. И таковых насчитывалась почти половина. По неизвестно кем выдвинутой инициативе они как бы лишались части дефицитных продуктов в пользу народа, дежурившего возле хрустальных шаров наиболее часто.
   – Вы с ума напрочь сошли! – кричал старичок с куцей бородой. – По-вашему посидеть вечерок возле концентратора, это большая работа?!
   – Верно! – поддержал его магистр Кептенхош. – Совсем обнаглели! За что им спрашивается жрать больше?! На хлеб и воду этих, б… б… блин, операторов!
   – Я, понимаете, со своими Стражами по самым опасным мирам шастаю! Я, понимаете, грудь под стрелы подставляю, а кто-то за меня на пушистых коврах паюсную икру кушать будет! Не пройдет! – взвизгнул его сосед и затопал ногами.
   Другая группа завсегдатаев Магистрата громко убеждала в обратном. Тоже рьяно топала ногами, размахивала кулаками и приводила контрдоводы, живописуя тяготы ночного бдения у волшебной машинки. Кто-то самый сообразительный решил дать слово магистру Гульке, и тут же левитирующее кресло с калекой поплыло к подиуму, подталкиваемое сторонниками сытных дежурств.
   Хотя у магистра Гульки не было ни рук, ни ног, и он не умел сердито топать или убедительно жестикулировать, он обладал другим достоянием – очень громким голосом, к которому прислушивались даже те, кто вовсе его не хотел слушать.
   Едва достигнув мраморного возвышения, Гулька удовлетворенно улыбнулся, набрал побольше воздуха в грудь и заорал:
   – А вы знаете, как устают глаза, когда целый вечер пялишься в хрустальные шары и плаваешь разумом во вредном ментальном поле?! Это вам не со смазливыми ведьмами по дальним мирам шляться! Это работа! Тяжелая работа глаз и ума!
   Зал на какое-то время притих, и половина собравшихся закивала. Калека-магистр удовлетворенно прищурился и продолжил:
   – За такую работу не десять процентов прибавки к ужину требуется! – проревел он и снова оглядел зал, поворачивая покрасневшую от натуги голову.
   – А сколько? – скромно поинтересовался молодой человек в звездно-синем халате.
   – А по три кило этой самой паюсной икры! И трюфели в сметане, чтоб зрение скорее восстанавливалось, и мозги хоть чуть-чуть работали! – саркастически крикнул кто-то с дальнего ряда.
   Часть собравшихся разразилась смехом. Однако смех это Гулька прервал оглушающим голосом:
   – Да, по три кило паюсной и трюфели в сметане. И еще тридцать дней к ежегодному отпуску. Попрошу магистра Валенкира сюда, – не имея по несчастью рук, калека указал носом на человечка в красной мантии. – Он провел важные расчеты и сейчас докажет всем вам необходимость поддержания наших уважаемых и многострадальных дежурных, опираясь на выкладки современной магической науки.
   Валенкир пробивался к подиуму с исключительным трудом. То и дело на его пути попадались чьи-то ноги. Чьи-то шаловливые пальцы дергали его за край одежды, не пуская к беломраморному возвышению. В конце узкого прохода магистру вообще пришлось пробиваться с боем, расталкивая сторонников традиционных норм, повыскакивавших с мест.
   – Господа магистры, – негромко и внятно проговорил Валенкир.
   – Господа магистры! – продублировал Гулька его речь громовым ором.
   – Многие из вас находятся в невежественном заблуждении, что бдения возле ментального концентратора – это легкая работа или даже веселое времяпровождение, – проговорил Валенкир. – Сейчас я докажу вам, что это не так, призывая свой личный опыт общения с этой чудовищной машиной и опыт моих коллег. О зрительном напряжении я скажу чуть позже. Сначала несколько слов о напряжении ума, постоянно находящегося под воздействием чужеродных ментальных полей. Замечено и даже научно доказано, что всего за один вечер, проведенный возле концентратора, мозг подготовленного мага потребляет в три раза больше энергии, чем, скажем, мышцы рыцаря, орудующего мечом в самой беспощадной схватке. Точный цифры я приведу чуть позже. А сейчас, пожалуйста, скажите мне, что случается с ментальным и физическим телом человека, получающим всего треть питания?
   – Наступит истощение, – выкрикнул толстяк с четвертого ряда, похлопывая себя по круглому животу.
   – Необратимое истощение! – заметил Гулька, выглядывая из-за Валенкира. – Человек будет тончать, пока не пропадет вовсе!
   – Правильно! – согласился Валенкир. – Отдавая себя полностью дежурствам возле концентратора и не получая взамен достаточно пищи, мы рискуем вовсе пропасть. Я подозреваю, что некоторые из нас уже находятся на этой грани, – он хотел было для примера указать на магистра Хрипикула, похожего на скелет, обтянутый морщинистой кожей, но в этот миг бледно-розовое облако окутало его самого. Почуяв некую странность, Валенкир встрепенулся, вытянул руки к Гульке, качнувшемся в левитируюшем кресле, и принялся бледнеть и таять на глазах у притихшего зала.
   – Это знак свыше! – высказался кто-то, тыча пальцем в исчезающего Валенкира. – Предостережение всем нам! Вот, что значить ограничивать себя в здоровой пище!
 
   Артема Степановича Верховный не обманул. Семя Желания натурально сработало. Потолок озарило сияние, на этот раз малинового цвета. Что-то громыхнуло, и на пол свалился магистр Валенкир. Благородное, чисто выбритое лицо магистра стало красным, как мантия, наброшенная на его плечи. Он огляделся выпуклыми глазами по сторонам. Увидел Семина и заорал во всю глотку что-то бессвязное. Возможно, это было заклинание: вокруг магистра образовалась ядовито-желтая дымка, и запахло протухшей рыбой. Но если вопль Валенкира и был заклинанием, то оно сработало не до конца или прогромыхало впустую.
   – Заткнитесь, магистр! Немедленно заткнитесь! – Артем подбежал к нему и со смачным шлепком приложил ладонь к его раззявленному рту.
   В тот же миг Страж почувствовал, как в его руку впиваются крепкие зубы, и едва не закричал сам.
   – Здесь, за дверью грехоморы и дейфы, – Семин взял магистра за челюсть и резко повернул к двери, за которой послышались тяжелые шаги и чьи-то голоса. – Еще один звук, и нам конец! Ясно?!
   Валенкир судорожно кивнул. Его глаза стали еще больше, на белках проступили красные жилки.
   – Разъясняю обстановочку. Слушайте и не перебивайте, – призывая к вниманию, Страж щелкнул перед его носом пальцами и, вместо логически напрашивающегося «чпок», зашептал: – Итак, дейфы совсем рядом, там же куча их подельников – всяких ужасных существ. У нас с ними уже случилось две кровопролитных битвы. Вероятно, Хельтавар с Тришкой тоже где-то здесь околачиваются.
   – Угу, – трагически выдавил Валенкир.
   – Так вот две битвы мы героически выиграли, к началу третьей подоспели дейфы. Аж четыре серых морды. Может даже пять. Каспера, Вей-Расту и Вовку они забрали. Упаковали в летающие пузыри и куда-то уволокли. Вероятно, нашим Стражам скоро отрубят головы или подвергнут еще более неприятному наказанию. Усвоили?
   – Я был на важном заседании в Магистрате! Я выступал на подиуме, и от моей речи завесило очень многое! – чуть не подавившись от негодования, прошипел Валенкир. – Зачем вы меня сюда приволокли? Вы использовали Семя Желания?! Вы с ума сошли, молодой человек!
   – Слушай, ты! – здесь Семина тоже пробрал пламенный гнев. Притянув магистра за беленький воротничок и приблизив нос волшебника к своему, Страж произнес очень тихо и очень злобно: – Моих друзей вот-вот казнят! Разумеешь? Какал я с Пизанской башни на ваш подиум и на ваше крысиное заседание. Если с моими товарищами хоть что-то случиться, ты будешь виноват и весь ваш вшивый Магистрат, который бросает лучших людей без поддержки против превосходящих сил незаконников. Будешь виноват ты и все те, которые на заседаниях делят подачки Верховных, и совесть у них совсем не болит о Стражах, посланных на верную гибель!
   – От Каспера Скальпа нахватался? А я вас обоих в Адрию сошлю! – взвизгнул Валенкир.
   – Ага, сошлешь. Ты сначала сам выберись отсюда, инквизитор хренов, – Семин пошевелил скрюченными пальцами и гневно глянул на человечка в красной мантии. Артему Степановичу очень сильно захотелось задушить его или облить одним из зелий Вей-Расты, питая смутную надежду, что чудотворная жидкость вернет старику совесть.
   Валенкир отвел взгляд и заговорил тихо:
   – Прости. Я, между прочим, со Стражами сам ходил. Молодым когда был, ходил сотни раз. Да, славные тогда были времена, не то что сейчас: все мраморные хоры Магистрата, заседания, пустая болтовня. Прости, – он потупился, изучая острые носки собственных сандалий. – Иногда переделки случались крепкие. И с Каспером Скальпом много раз выступали против незаконников, о чем вспоминаю часто. И с Вей-Растой. Я же ее, девочку, всему и учил…
   – А теперь твоя девочка в руках Хельтавара. И никто не знает, сколько ей осталось жить. Теперь… – Семин почувствовал, что ему не хватает воздуха, а в горле распухает горький ком, – …она моя девочка. Думайте же, магистр! У нас нет времени! Давайте! Вы хоть на что-нибудь способны?!
   Валенкир молчал, сжимая и разжимая худые кулачки и мрачно поглядывая по сторонам.
   – У меня нет с собой даже магического посоха, – проговорил он.
   – У меня тоже много чего нет. Какая жалость, я даже не командир стратегического бомбардировщика, чтобы разбомбить чертово логово. Вот что есть, – Артем остановился возле ящика, на котором лежали свитки и всякие склянки из сумки ведьмочки. – Еще есть это, – он подбежал к зеркалам у противоположной стены и начал срывать с них черные и серые шелковые покровы. – Думайте, магистр! А тоя вам на лысину вылью что-нибудь из зелий госпожи Ларсы! Глядишь, промоет ваши мозги!
   – Не надо! – Валенкир предостерегающе поднял руки. – Я думаю, думаю.
   – Вы же уже разок справлялись с дейфами, как говорит Каспер Скальп, – заметил Страж. – Или вранье это?
   – Было дело, – согласился магистр. – Только тогда я был существенно моложе. И дейфа попалось всего парочка. Теперь, видите ли, ситуация иная. И я к ней не готов. Откуда мне было знать, что вы меня из Магистрата выдернете таким образом! Силы небесные! Семя Желания использовать на такое дело и так неумело! Старика божественной волей да в самое пекло!
   – Ладно вам, – оборвал его причитания Семин. – Есть подозрение, что здесь именно те зеркала, из которых появились дейфы. А из этого, наверное, сам Хельтавар, – он задержался перед большим зеркалом в деревянном обрамлении, стоявшем отдельно от других. – Может, их все-таки разбить?
   – Молодой человек!.. – магистр горестно качнул головой. – Не выручит это. Часть сущностей дейфов, особенно самого Хельтавара находится не проявлено в других мирах. Их ментальные сущности размыты по Вселенной. Они присутствуют везде. Понимаете? – он устало опустился на пустой ящик, перебирая свитки Ларсы, продолжил: – Последний раз объясняю, чтобы мы больше не возвращались к этому вопросу: если зеркала разбить, то это временно отсечет дейфов от остальной части мироздания. Сработает эффект лопнувшей пружины: их ментальные сущности незамедлительно прибудут сюда и наполнят их тела еще большим могуществом. Как ни странно, это не выгодно ни нам, ни им самим. Потому, что они наедятся, не упускать из вида другие миры, но при этом полностью взять под контроль Хлую. Но делать, конечно, что-то надо. Надо как-то нашу Ларсочку и Каспера спасать.
   – Как в комнате смеха, честное слово, – Артем стал в центре комнаты, глядя на свое отражение, размноженное зеркалами.
   – Чего? – переспросил Валенкир.
   – Отражения, отражения… Как в комнате смеха, – Семин скорчил рожицу, высунул язык и оттопырил левое ухо. Физиономия получилась превеселенькой, но смеяться совсем не хотелось. – Слушайте, магистр… Есть идея, – Страж оцепенел на мгновение, додумывая поразившую его мысль. – А если изогнуть зеркала, товарищ магистр? Вот они плоские такие, правильные, да? Если их искривить к грешной бабушке?! На дейфов это повлияет?
   – Э-э… наверно это… повлияет. Должно повлиять, если я хоть что-то смыслю в законе ментальной связи и магического подобия, – привставая, проговорил Валенкир. – Интересная мысль, молодой человек! Восхитительная мысль! Не понимаю, почему она к вам пришла, а не ко мне. Только чем же мы их искривим? Здесь же не цех по изготовлению зеркал.
   – Сварочный аппарат! – Артем вспомнил о громоздком приборе, стоявшем рядом со строительными козлами, но, чуть подумав, отверг эту идею: электросваркой вряд ли было возможно воздействовать на стекло, известное диэлектрическим свойством. – Если бы была газосварка, то… можно было бы попробовать. А вы огонь каким-либо способом створять умеете? Извлекать огонь из рук или еще чего-нибудь, как Гендальф или Мерлин с Гарри Поттером?
   – Ну… хи-хи, – магистр усмехнулся и стеснительно пожал плечами. – Баловался раньше. Иногда приходилось опускаться и до столь низкой магии. А в чем дело? Вы мне экзамен устраиваете?
   – Дело в том, что огнем можно расплавить стекло. Это вот стекло, – Семин постучал пальцем по крайнему зеркалу. – Понимаете? Размягчить стекло и придать ему другую форму. Тогда отражения в нем станут другими. Если стекло и, соответственно, зеркало, сделать неравномерно изогнутым, то отражения растянутся или сожмутся и станут безобразными. И телесные проекции дейфов значительно изменятся. Дошло?
   – Дошло, конечно. Я что, по-вашему, идиот? Проекции дейфов изменятся…
   – Ну так приступайте. И поскорее! – Артем схватил за рукав Валенкира, подвел к простенку, заставленному зеркалами. – Давайте, давайте!
   – Не трогайте меня, – магистр сердито поправил съехавшую набок мантию. – Не мешайте! Дайте сосредоточиться.
   Артем отступил в сторону, а Валенкир застыл напротив стены, воздав к своду глаза, краснея и сопя, как страдающий от запора носорог. Сосредоточиться ему скоро удалось. Он произнес звучную формулу волшебства и вытянул руки. Между растопыренными пальцами родилось тусклое свечение. Затем что-то затрещало, и свечение превратилось в жирное коричневое облако.
   – Извините, не то вышло, – магистр попятился и скривил нос от едкого дыма. – Сложно мне в чужих стенах.
   – Знаете ли, Вей-Раста и рыцарь Скальп с Вовкой тоже сейчас не в уютных хоромах на дружеской пирушке, – язвительно заметил Семин. – Поднатужьтесь, магистр!
   – Не надо мной командовать! – огрызнулся Валенкир. – Всю меру ответственности осознаю побольше, чем вы. Поэтому и не тороплюсь.
   Когда облако рассеялось, он занял прежнюю позу. Сложил лодочкой ладони, произнес заклинание. В этот раз его магия не дала осечки: свечение между пальцев разрослось и превратилось в конус пламени.
   – Нет. Не могу этого сделать, – сказал магистр и опустил руки.
   – Не пронял? – Артем с нехорошим изумлением воззрился на волшебника. – Что значит не могу?! Только что вполне могли!
   – Искривление важных зеркал может привести к непредсказуемым последствиям, – объяснил Валенкир, потирая зудящие ладони. – Такие опыты можно проводить только в лабораторных условиях. Например, в подвальных помещениях Магистрата, где есть соответствующая защита и высококвалифицированные помощники. Здесь, извините, этого делать нельзя. Идея ваша, может, и хороша, но никто не знает, чем она обернется.
   – А знаете, чем обернется ваше бездействие для моих друзей?! – вскричал Семин. – Отделением головы от тела! Да! Вот таким отделением! – схватив магистра за шею, он стиснул пальцы с твердым намерением разъединить многоумную черепушку магистра с остальной частью организма.
   – На помощь! – захрипел магистр, пятясь и ударяя ногой по ящику.
   С ящика слетело несколько склянок Вей-Расты. Некоторые разбились. Жидкости потекли на свитки, разложенные на полу. Соединились в смеси подозрительного свойства. Послышалось шипение и треск. Повалил синий, с оранжевыми прядями, дым.
   Семин все еще настойчиво пытался оторвать голову магистру. Валенкир не желал с этим смиряться: хрипел и орал, призывая кого-то на помощь. Помощь появилась неожиданно быстро. Серая дверка распахнулась и в помещение ворвалось два грехомора. Третий остановился, подпирая притолоку и с тупым удивлением поглядывая на Артема Степановича и Валенкира. По мнению всех троих грехоморов в тайных комнатках, в которых дейфы хранили какие-то важные вещи, никого не должно было находиться. Но отчего-то находилось аж два ненормальных субъекта, проникших сюда либо с помощью волшебства, либо необъяснимой хитростью.
   – Не надо было меня душить! – тихо, но очень сердито прошипел магистр Семину. – Я итак готов был зеркала деформировать! Я хотел их деформировать – ради Вей-Расты и Каспера готов всем рискнуть! А вы за шею! Голову отрывать!
   – Не надо было звать на помощь и так орать! – не менее сердито произнес Артем. Отступив на шаг, он наблюдал за приближающимися тяжкой поступью охранниками. Синий с оранжевыми прядями дым окутывал его лицо, сзади по-змеиному шипели и корчились магические свитки. – Хотя бы теперь, магистр, будьте благоразумны. Я попытаюсь все уладить, – решился он. – Если миром не получится, то изловчитесь на какую-нибудь боевую магию по первым двум, а дальнего уродца я оболью из скляночки Вей-Расты.
   – Эй, откуда вы здесь взялись? – проревел первый грехомор, поигрывая железной булавой. – С потолка свалились что ли?
   – С него самого, уважаемый, – пролепетал Семин, шаркая перед собой ножкой. – Мы – техники по фокусировке зеркал. В общем, фокусы с зеркалами делаем. Товарищи-дейфы нас сюда заслали для срочной работы. Им надо зеркала чуть искривить, чтобы лучше обозревалось сто семнадцатое пространственное измерение.
   – Ишь ты, господин Шаволг прислал что ли? – поинтересовался второй грехомор, хлопая рыжими ресницами.
   – Что вы! Что вы! Сам господин Хельтавар с Тришкой, – Семин шмыгнул носом и кашлянул то ли от бессовестной лжи, то ли от порции волшебного дыма, застрявшего в горле. – Мы, понимаете ли, большие специалисты по зеркалам. Я так – самый главный. Кхе-кхе. А это мой помощник – Ванька Обалдуев. Но можно и Валенком звать – он не обижается, – Артем больно толкнул магистра между лопаток, и тот был вынужден податься вперед и раскланяться.