Страница:
- С тобой, значит, - он вытащил пачку "Русского стиля", сунул в рот сигарету и неожиданно предложил Лугину: - Будешь?
- Не курю. Мать ругает, - натужно пошутил мичман.
- Поселился ты с ней в пятом секторе у сплошной стены, - уточнил Гудвес и, щелкнув зажигалкой, обратился к Перцу: - Слышишь, Влад, рядом с их хатой Санька Мальков остановился. Ну Малец, бригадир второго отряда дружины. Это я к чему... Мальков говорил, профессор там живет. Этакий умник с бородкой в вельветовом костюме. Живет же с вами профессор? - он вопросительно уставился на Сергея.
- Да есть старичок, - согласился Лугин. Откуда утконосый знал такие подробности, Сергей не брался предположить. Может, упомянутый Мальков имел какие-то интересы и разложил главным администраторам все про соседей?
- Профессор он вроде как по ботанике или биологии. В любом случае человек нам нужный. Это я вперед смотрю: мало ли как на Фаргерте с местной растительностью и зверями. Нам может потребоваться специалист, - пояснил он Перцу. - И здесь ботаник не помешает. Например, чтоб местные овощи использовать с большим успехом. Возьмем его под крылышко? Пусть возле нас спокойно живет. А Мальков с мозгами человек: когда наши прошлый раз ходили шмотье и жратву собирали под общак, профессора он распорядился не сильно вытряхивать. В общем, забираем профессора, да?
- Умные люди всегда в цене. Таких в список надо и к себе ближе, - флегматично отозвался Влад, полез во внутренний карман куртки и извлек нож.
Денисов нож - Лугин ошибиться не мог. Та же черная, чертовски удобная ручка с волчьей головой в оскале, то же темное лезвие с затейливым будто изморозь рисунком. Мичмана аж пот пробрал. Денискин нож! Выходит, не лохи. Обшмонали. Да так, что он и не почувствовал, как из чехла лезвие выползло! Но потом как пропажи не чувствовал? Хотя когда все тело одеревенело и ноет, то пустой чехол нетрудно спутать с ножом.
- Я вот еще что замыслил, - продолжил развивать свои глобальные идеищи Гудвес, медленно прохаживаясь у стопки блоков. - Всех наших расселить возле администрации, конечно правильно. Мы так и сделаем в ближайшие дни. И спокойнее так всем, и для дела полезнее. Еще было бы толково... - он затянулся, щурясь. - Стариков отдельно поселить, к примеру, дальше от средины второго сектора, а детей всех собрать и в третий. Сделаем по типу детского лагеря. С соответствующим уходом, воспитателями. Молодое трудоспособное население при этом выйдет все отдельно - к ним и подход другой и спрос построже.
- Чего несешь? - хмыкнул Перец. - Детей отдельно... Шум мамаши поднимут.
- Шум быстро пресечем. Наиболее шумных на работы по сбору кафравской пищи, и разнос воды. Или на окраину в резервацию - пусть дохнут без жратвы. Жить захотят - приползут сами уже без всяких споров. Отдельную зону выделим для нормальных баб, которые приглянуться наши ребятам, - здесь уже своим мыслям хмыкнул Гудвес. - Ладно, чего сейчас языком чесать. Давай с этим решать, - переглянувшись с Владом, он кивнул на Лугина. - Сейчас приговорим по справедливости или до утра?
Перец оторвал задницу от блоков и подступил к мичману. Зашел с одного бока, потом с другого, словно разглядывая бычка на рынке.
- Ну-ка одеялко скинь, - попросил он.
Сергей нехотя размотал плед.
- Вижу, ты - парень крепенький. Если б дураком не был, поправился, в дружине мог служить. А так, - Перец перехватил нож в правую руку и неожиданно сунул ей снизу вверх, точно мичману под левое ребро.
Даже Гудвес от неожиданности крякнул, так и застыл с сигареткой прилипшей к губам.
Как Лугин успел отреагировать со своим нездоровым плечом, сам не слишком понял. Перехватил Перцево запястье на самом подлете. Шаг в бок, роняя плед, увернулся. Сердце без всякого лезвия едва не разошлось, и из груди вырвался всхрип:
- Агх!..
- Ну, молодец, - оценил Перец. - Теперь вижу, не дурак. Как звать-то?
- Лугин... Сергей... - мичман перевел дух.
- Лужком будешь. Точно как московский мэр. Разумел? - внимательным и тяжелым взглядом Влад прошелся по его лицу. - Так решим. Сейчас ступаешь до своей хаты. Возьмешь профессора с семьей и сюда. Объяснишь ему, что бояться нечего, администрация Нововладимирска оказывает ему почтение и берет под опеку. Место под жилье выделим возле площади. Вещи помоги им перенести.
- И шуструю рыженькую приведи, - небрежно добавил Гудвес. - Рыжую обязательно сюда. Ее беру под личную заботу я. Вот так, парень. Считай, что тебя рассудили. Все понял?
В первые секунды, Лугин понял только одно: везунчик он, что руку этого козла перехватил. Бил Перец не в шутку, и нож точно бы вошел под ребра до рукояти. Везунчик! Одним словом, везунчик! И отпускали его тоже каким-то невероятным чудом. Лишь потом начало доходить, что не так просто оборачивается свобода. Привести сюда, в этот козлятник Владимира Ефимовича с дочкой, еще и Свету?! Хрен моржовый откушают. Но сейчас главное свалить отсюда. Кому пользы, если передумают и по-другому "рассудят"? Ведь профессора они по любому взяли на заметку. И дамочку Лисичкину утконосый, если возгорелся, найдет и без Лугина помощи.
- Понял, - отозвался мичман, стараясь надеть на физиономию сверкающий счастьем вид.
- Ну, давай тогда, Лужок, - Гудвес несильно прихлопнул его по плечу, на этот раз здоровому. - Сильно со сборами не затягивайте.
- Палатки надо снимать и шмотье укладывать. Постараемся до вечера, - Сергей направился к проему в блочной стене.
Два брата чернявых безмолвно расступились.
- Оп! - услышал он сзади и почувствовал острие, упершееся вниз спины.
Мичман медленно повернулся.
- Тесарь свой забери. Неплохой, кстати, - Перец вложил ему в ладонь Денискин нож.
- И это... Фокус не вздумай выкинуть. Сам понимаешь, бежать с подводной лодки некуда, - добавил Гудвес. - Дурканешь, уже точно не простим.
Ступая по проспекту Ленина, Лугин от свободы особой радости не ощущал. Было вроде какое-то облегчение в первые минуты, мол, жив, почти здоров, - было и скоро растворилось без следа. Взамен пришли думы тяжелее, холоднее беломорских волн. И что профессору теперь говорить? Что Ирине и Светке? Молчком, уйти, отводя от них беду? Смыться куда-нибудь в биотроны? Так этим беду не отведешь: сам выживешь или нет, а за Владимиром Ефимовичем и Хитровой пожалуют хмурые ребята дружины. В общем, влип по самые некрасивые помидоры. А Лисичкина оказалась права. Подсадили администраторы на крючок. Такой, что как не трепыхайся - не соскочишь. И как теперь это ей в лицо признать?
6
Свою хату - как модно здесь стало называть - Лугин опознал шагов со ста. Вон выступ стены, неровный, будто сложенный из кусков торфа, за ним ширма цветных простыней, виден верх палатки.
Хотелось пройти мимо и исчезнуть в лабиринте биотронов, но это называлось бы похабным словом: "предательство". А разве мичман предавал кого-нибудь? И в беде своих не бросал никогда. Даже сопляком, когда сторож в саду сцапал, и здоровенный мохнатый пес брызгал слюной в лицо, Дениску он не оставил. Хотя, если честно признать, ревел и вот-вот был готов сдаться, рассказать, кто ветки ломал, да скорее бежать. Теперь Дениса нет. В очередной тысячу пятый раз Сергей ощутил, как не хватает здесь Климентьева. С ним можно было хотя бы сесть без суеты и собрать мозги в кучу.
Он на минуту остановился, оглядел соседние жилища - хаты, выделявшиеся между пещерных выростов ширмочками, рядами чемоданов, коробок, боковинами палаток. Пытался угадать, где поселился Мальков, упомянутый Гудвесом. Но как угадаешь, если их бандюковского Мальца он в физиономию не знает? Отчего-то вспомнился джинсовый. Может и этот со своими дружками рыскает где-то поблизости.
Откинув полог, мичман вошел. Хитрова, слава богу, оказалась на месте - не увязалась хвостом за ним к площади. И все были здесь. Обедали за вокруг клеенки кафравскими деликатесами. "Огурцы", нарезанные кружочками на тарелке, горка синюшных отростков, листики мясистой зелени вовсе не зеленого цвета. В память о далекой родине галеты и банка "Главпродукт": тушенка свиная с гречневой кашей. С нее шел аппетитный дымок. Позже Лугин догадался, что ее разогрели на профессорской спиртовке.
- О, Сергей Борисович! К столу, прошу к столу, - пригласил Гармаш.
Ирина, сидевшая ближе других к входу, так и застыла с ложкой у рта. Глаза в испуге расширились - не глаза, а клочья северного моря в непогоду. Светлана отреагировала секундой позже. Вскочила и всплеснула руками:
- Ну говорила же: не ходи! Не ходи, Серенький! Хорошо теперь тебе?! Сильно от упрямства полегчало?!
- Извините, девушки за некрасивое слово, но дела хреновые, - признал Лугин, остановившись у края палатки и не особо замечая ехидной наезда Хитровой.
- Молодой человек... Сережа, - профессор Чудов покачал головой. - Куда же вы так влезли? То-то Света беспокоилась о вашем исчезновении. Не зря вовсе беспокоилась. Какое же у вас лицо! Все совершенно расквасили!
- Да нормально лицо. Как биолог, вы-то понимаете: лицо, оно пройдет, - кисло усмехнувшись, Лугин потрогал свои губы и скулу. - В другом здесь дело. Разговор, граждане переселенцы, крайне серьезный. Не знаю, как правильно начать. Но когда начну, о синяках на моей физиономии вы точно вспоминать перестанете.
- Тебе компресс надо, - засуетилась Хитрова. - Потом все разговоры. С таким ртом, я бы вообще была против разговоров. Зубы хоть не выбили?
- Извини, Лисичкина. Не до компрессов. Да и толку с пустых примочек никакого, - отверг мичман, в душе польщенный ее заботой. - Позволь, - он прошел ближе к столу, сел между солдат. Сел, собираясь мыслями, и рассказал все, что случилось с ним на площади и в форте администраторов.
Пока рассказывал, только Гармаш подергивался и вставлял реплики из глубин армейского самосознания, вроде: "надо было так - я бы сделал этак". Остальные сидели смирно, пожевывая инопланетные овощи, со скромностью ныряя ложками в жестяную банку.
Первым после мрачного финала Сергеевой речи заговорил профессор Чудов.
- Я за Лену очень боюсь, - сказал он, вертя между пальцев чайную ложечку. - Только за Леночку. Если бы не она, пренебрег бы их, так сказать, предложением и всеми угрозами. Мы - свободные люди и сами в праве выбирать, как нам жить. Ну сколько можно, господа? Всю жизнь мы от кого-то зависим: то от вождей народа, то от парткомов, то демократов и чьих-то интересов с деньгами. Мы как мошки: нам только кажется, что летаем по своей воле. На самом деле, куда ветер дунет, туда нас и несет. И вполне возможно, что на огонь. Еще в институте я когда-то мечтал... Улыбнетесь сейчас, но это сущая правда обычной человеческой души. Мечтал на необитаемый остров. Чтобы среди диких деревьев и трав, и не было вокруг никого. А теперь мы действительно в страшной западне. Как бы на острове, только населенном существами не многим приятнее людоедов.
- Я, папа, ни в коем случае не согласилась бы к ним, что бы хорошего они не обещали. И вранье, скорее всего, их посулы. Таким людям верить нельзя, - высказалась Елена Владимировна. - Мы подумаем, как сделать. Корабль огромен, и я уверена, что можно найти места и за пределами так называемого Нововладимирска. Вообще, мне здесь с первого дня не понравилось. Если не изобретем ничего лучше, попытаемся попросить помощи у кафравцев.
- У кафравцев? Каким же способом, Леночка? - майор откинулся на стоявшую позади сумку. Речи и мысли очаровательной дочки Владимира Ефимовича словно по волшебству сначала трогали его сердце военного, потом медленно взбирались к голове.
- Я уверенна, должен существовать какой-то способ связи с хозяевами корабля. Например, в биотронах существует какая-то компьютерная система оповещения, что можно трогать, что нельзя. Она, возможно, двухсторонняя, - высказала предположение Чудова.
- То есть, вы предлагаете стать у одного из "говорящих" простенков и настойчиво повторять: уважаемые кафравцы, возьмите нас под защиту от земных выродков? - с легкой насмешкой поинтересовалась Хитрова.
- А может быть, - оживился Игорь, сидевший рядом с Леной в расстегнутом не по уставу кителе и позволивший даже снять с себя ремень. - Почему же нет? Только не повторять что-то там, а выкинуть штуку, которую инопланетники запрещают. Например, счистить нафиг все растения со стенки. Кафры сто пудов всполошатся и прибегут. Можно придумать и другое нахальство.
- Прибегут и морды набьют, - не удержался подковырнуть друга Артеха. - Все будем как мичман.
- Рядовой Ракитин, у тебя в голове космический вакуум. Думал бы, что говоришь! И ты бы, Ильин про морды молчал! - возмутился Гармаш и перевел взгляд к Лугину: - А вообще, мичман, это вы во всем виноваты. Чего вас дернуло, выражаясь по-морскому, в автономное плаванье к Серебряному столбу? И чего вы со мной или с Владимиром Ефимовичем не посоветовались? Пренебрегаете что ли?
- Знаете, майор, решения, касающиеся меня, принимаю я сам, - глянув из-под опущенных бровей, Лугин взял с тарелки мясистый листок. Без большой охоты надкусил, хотя жрать хотелось.
-Вот и приняли. Сам взяли и всем распорядились. Теперь у всех сплошная головная боль. Я вижу только одно решение: менять позицию. Исчезаем отсюда до наступления вечера. Быстро сворачиваемся и проходами дальше от Серебряного столба. В случае нападения, оружие у меня есть. Вот же черт! - вскинув голову к световому пятну, Юрий порывистым взмахом руки разгладил усики. - И вся белиберда из-за вас, мичман! Вашего самовольства!
- Позволю заметить, майор, если бы Сергей не пошел к администраторам, то вышло бы намного хуже, - сказала Красина. Ее с первого дня раздражала бравая самоуверенность военного. Гусар Ржевский, блин! Строит из себя без двух минут генерала, а перед дочкой профессора чуть ли не пританцовывает.
- Позвольте пояснить? - Юра удивленно вытаращился.
- Что здесь неясного? Даже с вакуумом в голове понятно: администраторы имели вид на Владимира Ефимовича задолго до того, как Сергей пришел к ним, - подхватила Иркину мысль Хитрова. - Вы немножко путаете, Юрий Сергеевич, не мичман навел на наш скромный уголок Гудвеса с бандой, а несколько наоборот - они сами давно прицелились сюда. И более того: если бы Серж не ходил на площадь, то мы бы ничего и не узнали о замыслах правления Нововладимирска. Не так ли? Просто однажды пожаловали бы сюда ребята из дружины и забрали кого надо и что надо без всяких пояснений. Как вам такой внештабной поворот?
- Светочка права, - согласился Владимир Ефимович. - Мы должны быть благодарны Сергею, что он взял смелость сходить туда. Теперь мы хоть знаем, какая нам угроза. Жаль, знание досталось такой ценой. Сереж, вас только по лицу били?
Вопрос, честно говоря, был идиотским, хотя и от профессора. Все тело Лугина ныло от смачных пинков. Били-то оскорбленные "перцы" со всей душевной широты. Ногами попинали, испытали как ему, Лугину, кулаки подкрепленные матом. А удар прикладом калаша - отдельная песня. На фоне свежих синяков, даже обожженное плечо не так давало знать, точно как по старому морскому шаблону: одна хреновость изводит другую.
- По лицу, - отозвался мичман. - Сейчас это неважно, Владимир Ефимович. Времени у нас маловато, а край как нужно определиться. Решить, наконец, как мы поступим.
Он замолк на миг. Со стороны соседнего прохода раздались ружейные выстрелы. Не так близко к их жилищу, но все-таки напрягало. Вчера и ночью вроде не стреляли, а теперь начинаются нездоровые оживления, которые вполне за несколько минут могли перекинуться сюда. Все-таки в Нововладимирске расстояния не московские.
- В любом случае, здесь мы остаться не можем, - продолжил мичман. - Есть два варианта: или на службу к администраторам...
- Это исключено! - категорически отверг Чудов.
- Или двинемся искать безопасное место. По моему мнению, - Сергей поправил сползающий плед, - это могут быть отдаленные участки биотронов и зоны, которые еще не подмяли под себя люди Перца. Что такие есть - слышал я. Вот вы, Владимир Ефимович, поскольку ходили по кораблю чуть больше с первого дня, представляете хоть примерный план доступных пространств?
- Возможен третий вариант, - теперь более дружелюбно высказался Гармаш. - Помимо всяких неорганизованных гражданских, здесь есть люди нашей дивизии. Не много, но есть. К сожалению, в основном солдаты-срочники. Если бы остались наши с роты Ивана Георгиевича, мы бы за пару часов здесь навели порядок. А так, ернунда получается. При всем этом, можно обойти ближайшие районы, и собрать наших офицеров и бойцов, чтобы дать отпор этим сволочам.
- У нас времени на поиск союзников маловато, - возразил Лугин. - К тому же некоторую часть ваших организованных военных я видел в окружении Перца. И оружие почти все у них. С голыми руками не слишком то много отпора выйдет. Владимир Ефимович, вы могли бы нарисовать план известных вам территорий? Хотя бы приблизительно?
- У меня блокнот есть, - вспомнила Хитрова и потянулась к сумке. - Ой, еще общие тетради. Брала специально для записей.
Со стороны четвертого сектора послышались крики, разрозненные, сумасбродные. В этот раз не стреляли, но происходило что-то похожее на разборки с дракой. Наверное, дружинники или мытари дали о себе знать. Нервозный шум мешал Чудову сосредоточиться: он то наклонялся к развернутой тетради, то вскидывал голову, прислушиваясь, постукивая по бумаге шариковой ручкой. Все-таки он решился на художество. Вывел на клетчатом листке неровный круг на всю ширину бумаги и начал набрасывать детали, комментируя для мичмана и Гармаша, подползшего на четвереньках:
- Вот наша пещера. Нововладимирском будем считать. Четыре широких прохода, что расходятся лучами от биотронов, делят ее на пять секторов. Хотя, смотря, что считать широкими проходами. Здесь есть еще такие поперечины. Вот они. Кстати, одна из них, как я понял, и есть новообразованный проспект Ленина. Кроме него еще три сходятся к площади с Серебряным столбом. Вот так, - он обозначил в центре Нововладимирска округлый участок между срединой второго и третьего сектора. - Давайте для удобства обозначим стороны света. Глупо, конечно, представлять в космосе Юг-Север, но для удобства ориентации в наших обособленных пространствах сойдет. Север тогда у нас к центру корабля, то есть к биотронам. Хорошо. Юг, я подразумеваю, внешняя граница, там же коридоры к люкам. А с двух оставшихся сторон, наш, так назвать, пещерный город огражден сплошной стеной. Вот восточная, - на этот раз он ткнул не в свой рисунок, а в наплыв пенолита за спиной рядового Ильина. - Что я хочу заметить, молодые люди: наша пещера на этом ярусе звездолета не слишком больше километра в поперечнике, а значит справедливо утверждать, что на этом же ярусе с другой стороны от центра или, если угодно за соседней стеной есть еще как минимум одна похожая пещера. Проход к ней, скорее всего, только биотронами. Проход, несомненно, есть - иначе чего бы администраторы говорили о неподчиненных областях? И сам я слышал, что где-то рядом обитает народ из-под Смоленска. Не слышали? Звездолет и возле Смоленска делал посадку. Кроме того, все мы заходили в люки с западной стороны. А ведь с восточной народ тоже грузился. И где они, спрашивается? Из этого можно сделать вывод: наша жилая зона далеко не единственная. Я уже не говорю, что здесь не один ярус. Если примерная высота нашего колеблется от двадцати до тридцати метров, то возможно имеется еще десять - пятнадцать подобных горизонтальных плоскостей. Некоторые из них, сами понимаете, на огромной высоте, но точно есть ярус под нами - ведь мы же при посадке шли коридором все время вверх. И ближайший уровень над нами тоже может быть как-то доступен без подъемных устройств, движением по наклонным проходам.
- А еще можно предположить, что звездолет садился не только под Вязниками и Смоленском, а возле других городов, в других странах, - вставила Елена Владимировна. - Тогда на его борту очень много людей. Нам остается только их найти.
- Владимир Ефимович, недавно вы говорили, будто у вас есть какие-то домыслы по этому кораблю, - вспомнил вдруг Лугин. - Может, поделитесь?
- Какие домыслы? - удивился профессор, продолжая наносить обозначения на тетрадный листок.
- Ну тогда, как мы со Светланой первый раз ходили к биотронам. Вы говорили что-то такое... - Сергей позволил зачерпнуть ложкой немного остывшей гречки из жестянки. Все-таки есть хотелось, а кафравские листочки и пара галет растворились в желудке без следа.
- Ах, да. Я имел в виду, что есть у меня этакая гипотеза. Ничем особо не подкрепленная, да и фантастическая слишком. Не хотел ее озвучивать, поэтому и не стал на ней заострять ваше внимание.
- Ну папа... - Лена требовательно потянула его за рукав. - Скажи всем. Ты не имеешь права скрывать, когда мы здесь все вместе!
Владимир Ефимович подумал, что скрывать свои домыслы он как раз может, что бы не выглядеть несерьезным перед молодыми людьми, окружавшими его плотным кругом, но Леночке, когда она, просила, Чудов отказывать просто не умел.
7
- Хорошо, скажу. Только вряд ли в моих предположениях вы найдете что-то особо интересное. Вдобавок они исключительно предварительные, - профессор отпил из кружечки едва сладковатый чай (сахар решили экономить). - Я думаю, что звездолет - естественное образование.
- Как это понимать? - Гармаш, подавшись вперед, наморщил лоб.
- Предполагаю, что он сделан из живого в прошлом существа. Возможно, живого до сих пор. Сколько-нибудь убедительных доказательств, разумеется, у меня нет и быть их не может, поскольку мы имеем дело с внеземным объектом. Но при всем этом данный корабль изнутри довольно похож на раковину моллюска. Этакого невероятного внеземного моноплакфора. Можно подумать, что эти полости, симметричные перегородки, выросты как бы отдаленный аналог артикуломентума, произошедшие в процессе естественного эмбриогенеза, - продолжил развивать мысль Владимир Ефимович. - Конечно, наш необычный "артикуломентум" состоит не из углекислого кальция, а из вещества более сложного, в процессе длительной эволюции сложившегося, как структура более пригодная для построения такого гиганта. Вполне возможно, что так называемые "овощи", собираемые нами в биотронах, тоже естественные плоды жизнедеятельности этого невероятного внеземного существа, с его потрясающей воображение метомерностью.
- Разрешите влезть, профессор... Не совсем я все понял. Вы хотите сказать, что мы сидим в космической ракушке, научившаяся летать со сверхсветовыми скоростями? - майор рывком перевел взгляд с листка бумаги на Чудова.
- Почему же космической? Она могла вырасти в условиях какой-то планеты, а кафравцы переделали ее в звездолет, разместив здесь всякого рода устройства, двигатель, энергетическую установку и так далее. Извините, не буду рассуждать о технической стороне, в которой сам не понимаю, - Владимир Ефимович не любил высказывать сомнительные гипотезы и чувствовал себя все более не ловко.
- Пап, ты гений! - Лена едва не подскочила, обняла его за шею, накрыв растрепанными волосами. - Конечно же, раковина! Я все думала, думала, на что это похоже. Какая же прелесть - настоящий живой звездолет! И какие умницы наши кафравцы! Зачем переводить миллиарды тон металла, но строительство такой махины, когда можно воспользоваться тем, что предоставила природа!
- Владимир Ефимович, а что за практическая польза нам от этого знания? - негромко спросил Лугин. В выкладках профессора как и Гармаш он, мягко говоря, не разобрался и предпочел бы выслушать их позже, когда проблема с администраторами не будет столь болезненной.
- К сожалению, Сережа, особо никакой. Разве что мы можем строить новые гипотезы. Десятки новых забавных и фантастических гипотез, - Чудов наконец освободился от объятий дочери и позволил мичману взять листок с планом известных территорий. - Раз уж о гипотезах: можно предположить, некоторые вещи о Фаргерте или родном мире кафравцев. Или уж точно о той планете, где построен наш необычный корабль. Такой гигантский экзомолюск способен вырасти только в океане достаточно теплом для быстрых биохимических процессов и богатом минеральными солями и одновременно детритом.
- Извините, Владимир Ефимович, все это чрезвычайно интересно, но поговорить о других мирах у нас найдется время, - заметила Светлана. - Давайте решать, где мы можем надежнее спрятаться в потрясающих полостях артикуломентума. В лучшем случае у нас вечер и ночь. Не так уж много, правда, если собирать палатку, шмотки и неизвестно куда идти? Утром нас уже наверняка побеспокоят эти придурки.
- Товарищ майор, слово разрешите, - Игорь Ракитин поднял руку, дожидаясь одобрения Гармаша и, когда тот сказал свое звонкое "разрешаю!", придвинулся к столу: - Мы со Славкой когда за огурцами к обеду двинули, так в биотронах завернули не налево, а на право, по узкой галерее. Ссать... Ой, извините, Владимировна, - он взглянул на Чудова и от расстройства аж прихлопнул себя по губам.