Страница:
- И ты на это решилась? - Ирина подошла к окну, поглядывая на непривычно пустую улицу. Двух старушек, бредущих от Дома быта и машину скорой помощи, под вой сирены промчавшуюся к Дмитровскому шоссе.
- Я жить хочу, Ириш. Провались пропадом наша редакция вместе с офиненными премиальным! Зачем теперь деньги? Сгореть с ними в августовском аду? - Света забрала фотографию, небрежно сунула ее в блокнот и повторила: - Я жить хочу.
- Да, деньги теперь ничего не стоят, но в редакции мы получаем хоть отчасти правдивую информацию, - неуверенно произнесла Красина. - И как мы уедем? На поезда и самолеты в восточном направлении билетов нет. Хотя можно достать через Зимина за триста пятьдесят тысяч до Омска. Слышала, решается вопрос в Минтрансе о предоставлении грузовых вагонов под перевозку пассажиров. Прямо как во Вторую мировую войну.
- Поедем своим ходом на машине. Моей, - Хитрова с раздражением сбросила вызов с мобильника. - Говорят, за Урал идут бесконечные колонны. По Московской области бензин найти все труднее. Если засидимся, то до девятого августа далеко не уедем. А здесь все хуже. Днем сметают с прилавков консервы, крупы и всякую дрянь. По ночам в наглую грабят магазины. Вчера на моих глазах разнесли витрину гастронома и избили сторожа. В темных переулках тусуются какие-то отморозки. На Казанском вокзале расстреляли милиционеров, задерживавших посадку в поезд. У людей начисто крышу сносит. Нельзя здесь оставаться. Так поедешь или будешь ждать Игоря?
- Не знаю. Он до сих пор в Калининграде и в Москву может не вернуться, - Красина нервно дернула плечами.
- Не может. Он точно не вернется, - Светлана взяла ее за руки. - Он всегда думал только о себе.
Ирина, отвернувшись к двери, молчала. В груди было как-то тяжело и снова хотелось курить. Не из-за Игоря. Их отношения давно расстроились, и нужны они как белка в жару черепахе.
- Что там с твоей статьей? - перевела разговор на другую тему Хитрова. - Накопала что-нибудь по ночной вспышке? Ведь третья со среды.
- Накопала... Звездочкам с синими юбочками никто из людей науки не берется дать ясного определения. И было их не три, а две. Вчера и со вторника на среду. Я пыталась узнать, как они хотя бы гипотетически могут быть связаны с астероидом. Астрофизики считают, никак. Они вообще не могут дать объяснения этому явлению. По каким-то признакам вычислили, что первая вспышка случилась до орбиты Марса. Вторая зафиксирована с большей точностью и произошла ближе к Земле. Где-то в сорока миллионах километров. Светимость ее ниже, а всплеск в радиодиапазоне выше. Вот и все. Скупая информация от ученых и много домыслов от уфологов, мистиков и всяких оракулов. Ядрин из центра аномальщины утверждает, что это тормозной след инопланетного корабля.
- Тормозной след, - усмехнулась Хитрова. - Сам он тормозной след. Дебил еще!
- Некий Петр Петрович Иванищев из конференции Второго пришествия Господня - ты должна его знать по выступлению в Камертоне, - напомнила Ирина. - И в Комсомолке была его скандальная статья. Так вот, он говорит, что обе вспышки - явление Ока Господня, которое будет наблюдать за концом нашего мира, назначенного за прегрешения. Спасутся только те, кто соберется на озере Ильмень и встретит судный день в искренней молитве. Для спасения он также выделил...
Ирина не договорила: дверь в курилку распахнулась, на пороге появился Сашка Водопьянов и заорал:
- Красина, на Ленте Ру важная инфа по твоим вспышкам, а ты здесь все сплетнями занимаешься. Бегом к Полуевскому!
- А не пошел бы ты со своим Полуевским! - вместо Ирины резко отозвалась Хитрова.
- Борис Сергеевич! - раздался верещащий голос сверху. - Скорее сюда! Экстренный выпуск новостей! Сообщение из Штаб-квартиры ООН!
- Ладно, идем. Посмотрим, что там твориться, - Светлана встала с тумбочки и шагнула к двери.
Когда Ира поднялась за Хитровой в холл, заставка уже слетела с телеэкрана. Генеральный секретарь, вопреки обычной сдержанности, казался нервным как суслик, получивший пинка. После первых же его слов по редакции прошелся ропот. Полуевский выронил кружечку из рук, расплескав на стол парящий кофе, а Красина поняла, что возвращаться к недоделанной статье теперь не имеет смысла.
3
Ближе к полудню погода испортилась. Ветром натянуло тучи, и пошел дождь. Причем не бойкий июльский, а какой-то заунывный, отдающий осенним холодом, застилающий округу серой мглой. "Лэнд Крузер" Дениса летел на юг, разбивая лужи в брызги, обгоняя нерасторопные автобусы, легковушки, чадящие дымом фуры. Лугин, уронив затылок на подголовник, сидел с прикрытыми глазами. Он не дремал, а испытывал не дающую покоя тоску. То ли из-за того, что ему не удалось увести бабу Валю и Матвея Степановича, то ли из-за последних слов Бориса - их внука, нагрянувшего с незнакомой девицей вечером.
Вернувшись с озер, Лугин с Климентьевым пробыли в деревне три дня. И задержка эта не была обязательной: просто перед грядущей катастрофой - она, судя по истерическим новостям по телевиденью и радио, должна была состояться - Сергей надеялся забрать стариков Овчаровых из Рыбино. Спасти их или как там получиться, но встретить девятое августа вместе с ними. Ведь кроме немногих друзей и бабы Вали с Матвеем для Лугина не было близких людей на всем земном шаре. Степанович не поддавался сначала, твердо стоял на своем: здесь родился здесь и останусь. Лишь вчера Лугину удалось отчасти уболтать его на вполне разумный план: отправиться поскорее в Москву за некоторыми необходимыми вещами, а оттуда в Красноярск к родителям Климентьева, куда обещала вылететь Лиза и кто-то еще из Денискиных родственников, чудом доставших билеты на авиарейс. Вот только под вечер, когда вопрос с отъездом был почти решен, появился Борис и все испортил: сказал, что сам позаботиться о стариках, а ему, Лугину, нечего лезть в их семью. Особенно обидны были последние слова младшего Овчарова, мол, ты, Сереженька, чужой здесь и проваливай поскорее со своей сердобольностью. Лугин хотел ему дать в морду прямо на кухне за это вот "чужой", неизвестно как сдержался, всю ночь спал плохо, а утром они с Климентьевым уехали. Баба Валя всплакнула у порога, когда провожала, и все приговаривала:
- Горе, Сереженька. Горе. Знаю, больше не увидимся.
- Больше не увидимся, - произнес Лугин и открыл глаза.
- Чего ты? - Денис хмуро покосился на него.
- Да, так. Прощай, старики Овчаровы. И не будет у нас ни рыбалки, ни вольготного летнего отдыха. Может быть вообще больше ничего не будет, - отозвался Сергей. - Думаешь над этим, и в груди кто-то подскребывает когтистой лапой.
Климентьев молчал, не возражая, не соглашаясь, глядя на мутное от дождя стекло и встречные машины.
- Может не стоит нам в Москву? - спохватился бывший мичман. - Повернем за Ярославлем налево и дело с концом. На бензин у меня хватит с лихвой.
- Не, Сереж. Во-первых, в свете последних новостей, на бензин у нас как раз не хватит. Если внимательно слушал Премьер-радио, то с поставками топлива в европейскую часть серьезные перебои. Вернее перебои были с начала июля, а теперь полная катастрофа. На заправках ввели ограничения, и цены в связи с всеобщей паникой растут каждый час, - Денис дотянулся до кнопок настройки и перевел приемник на другую волну. - А во-вторых, неподготовленными ехать через всю страну тоже не очень умно.
- Почему неподготовленными? Палатки аж две, спальники, прочая утварь - полный комплект. С нашим багажом, - он мотнул головой в сторону объемистых сумок на заднем сидении, - можно хоть пешком до Владивостока.
- Моряк, ты не слишком далеко смотришь в будущее. Для тех, кто останется топтать эту землю после девятого августа, лето отменяется. Причем по самым оптимистичным подсчетам на полстолетия вперед. Объяснять надо?
- После взрыва до стратосферы взлетит всякая взвесь, плюс водяной пар и вулканические выбросы. Это как при глобальном ядерном конфликте. Такое мы проходили, аспирант, - Лугин проводил взглядом лежавшую на обочине машину.
- Что-то вроде того. Отражающая способность атмосферы увеличится во много крат. На земле наступят долгие холодные сумерки. Заявляю тебе как новоиспеченный Нострадамус: в ближайшее время в большом дефиците будут теплая одежда, спички, примитивные отопительные приборы и продукты питания. Это не полный список - я его пока обдумываю.
- Ну да, и все из твоего списка можно достать исключительно в столице, - сыронизировал Сергей. - Послушай, Денис, у меня на кармане шестьдесят пять тысяч рублей. Этого не хватит, отовариться в ближайшем супермаркете за въездом в Ярославль?
- Послушай дальше, - с видом искушенного оракула вещал Климентьев. - По моим прогнозам деньги вот-вот превратятся в фантики. Возможно, какую-то покупательную силу будет иметь золото и ювелирные изделия. Этого добра у меня не много, но оно есть в сейфе в московской квартире. Глупо его оставлять. И вот что еще более важное, - на миг повернувшись к другу, он пригладил растрепавшийся чуб, - планетарная катастрофа неизбежно обернется катастрофой социальной. Врубаешься, Серж? Органы порядка и права исчезнут - они уже рассыпаются, судя по сообщениям о беспределе в Уфе, Сургуте и на Северном Кавказе. Менты, прокурорские и ФСБшники - тоже в некотором смысле люди. Особенно когда жареным пахнет. Многие из них откровенно бегут на восток, другие сидят на чемоданах и совсем не усердствуют исполнять свой долг. Правительство в ступоре, и каждый все больше думает о собственной шкуре. Помнишь как в Безумном Максе или Атомном сне? Оставшимся миром будут править умытые кровью идеи и банды отморозков, которые сойдутся в борьбе за теплые места, женщин, топливо, жратву. Чтобы не лечь под них, извини за банальщину, нам требуется оружие. Нормальное оружие и больше патронов.
- Уже думал об этом. Оружие надо, - Лугин опустил стекло, ловя на небритую щеку капли дождя.
- Поэтому в Москву. Возьмем мою "Сайгу" и "Бекас". На "Сайгу", правда, боеприпасов маловато. Оставалось полторы пачки. Умно будет объехать охотничьи магазины и прикупить, сколько сможем, - размышлял Климентьев, обгоняя желто-синий автобус. - У меня же и травматик был. Отличная ТТшка. Я его Дубинину отдал пред дамами красоваться. Млять!
- Прошареный ты, Дениска. С виду слюнявый интеллигент, а планы строишь грамотные, и всегда у тебя все есть в запасе, - Сергей ткнул друга в бок и усмехнулся. - Согласен, на Москву можно день потерять. Хотя я собирался разжиться стволом в Ярославле. Есть у меня там знакомый, но твои ружья как бы вернее.
За два километра до Туфаново замаячили флажки "Лукоил" и придорожное кафе под деревцами с красной крышей и неаппетитной вывеской "Аларь". По отсутствию очереди издали было ясно, что бензина на заправке нет. Редкие из проходящих машин сворачивали к полосатым столбикам и, словно наткнувшись на невидимую преграду, возвращались на трассу.
- Езжай прямо к колонкам, - сказал Лугин. - Попробую переговорить с мужиками. С бензином не выйдет, так хоть в кафе полчаса отдохнем, перекусим.
Денис не стал спорить, только у самого въезда обнаружилось пластиковое заграждение, не заметное за кустами с трасы.
- Давай через бордюр, - настоял Сергей.
И Климентьев мысленно выматерился, но все-таки направил джип в объезд, не щадя газон и ухоженную клумбу. Откуда-то выскочил мальчишка, размахивая руками, заверещал:
- Нет бензина! Поворачивайте! Ни грамма!
Ему на помощь бежал мужик в синем комбинезоне, крепко сжимая кривозубую монтировку.
- Послушай, брат, - начал Лугин, открывая дверь.
- Бензина нет! - проревел заправщик и стал перед Сергеем в позе беспощадно жнеца, замахиваясь монтировкой словно серпом.
- Братишка, пойдем потолкуем, - Лугин, миролюбиво махнув ему, направился за рекламный щит, дальше от посторонних глаз.
- Видишь ли, дело какое... стариков надо со столицы забрать, а топлива осталось на два чиха. Мы не поскупимся. По двести за литр плачу, - Сергей сунул руку в карман и захрустел новенькими купюрами - еще не растраченным расчетом с флота.
- У тебя уши простуженные? Я сказал: бензина нет, и заправа закрыта. Ясно? - мужик раздраженно прихлопнул монтировкой по ладони. - С вас по-хорошему за помятый газон пару штук снять надо.
- Триста за литр, - предложил Лугин и вкрадчиво добавил: - Очень надо.
- Сейчас всем очень надо, - отозвался незнакомец в комбинезоне. - Ты на любой дороге поинтересуйся кому не надо. За такой провокаторский вопрос можно и в пятак получить.
- Триста пятьдесят, - Сергей прищурился.
Тот мотнул головой, но соблазн приличной суммой уже тронул его, и губы смялись в сомнении.
- Дядь Володь, я им свою трехлитровку продам, - предложил мальчишка, появившиеся из-за спины Лугина. - За тысячу.
- Ну продай, если ты, Виталя, такой добрый, - сердито процедил заправщик.
- Только трехлитровка? - поинтересовался подошедший Климентьев.
- Дядь Вов, мне ж там еще причитается? - мальчишка умоляюще глянул на мужчину с монтировкой и хлопнул бледными ресницами.
- Дурачок ты, - хмыкнул дядя Вова и повернулся к Лугину. - В общем, так: выделю две канистры из личных запасов. Канистры - двадцатки. Каждая идет по десять штук. Устроит?
- Бензин какой? - Денис Климентьев от волнения закурил, но, натолкнувшись взглядом на запрещающую табличку, спешно растер сигарету на асфальте.
- Девяносто второй. Нет другого. Ни у нас, ни во всей округе, - с уверенностью заявил заправщик.
- Хреново, - Денис в раздумье прислонился к рекламному щиту.
- Давай, - решился Лугин и, глянув на Виталика, весело добавил: - И ты свою трехлитруху.
- Тогда не будем народ злить. Тихонько подъезжайте к той двери, - Владимир указал на торец павильона незаметного с трассы, где кроме кассы заправочной располагался маленький магазинчик.
Денис поспешил к машине, а мичман направился за снизошедшими до милости спекулянтами. "Лэнд Крузер" подкатил к указанному месту, а заправщик, скрывшиеся в тайных глубинах павильона, все не появлялся. Из приоткрытой двери доносился его ворчащий голос. Спорил он о чем-то неясном то ли с мальчишкой, то ли там находился еще кто-то.
Снова пошел дождь, забарабанив по широкому навесу, булькая в бензиновых разводах грязной лужи. Утомившись от ожидания, Сергей присел на корточки, поглядывая на Опель "Корса", стоявший возле кафе, и вертевшихся возле него парней. Парни мичману сразу не понравились: не оттого, что все они были выпившие, а оттого, что было в их виде и манерах нечто безбашенное, как у ошалевших от полной вольготности псов.
- Надо бы заехать с той стороны конторы, - сказал он Климентьеву. - На виду мы здесь. Канистрами народ тревожим.
Денис не успел ответить - дверь распахнулась, с порога спрыгнул Виталька, прижимая к животу трехлитровый баллон желтоватой жидкости. Дядя Володя выглянул за ним и аккуратно поставил на асфальт одну канистру, затем вторую.
- Чего долго так? - Лугин полез за деньгами. Вручил тысячу мальчишке и начал отсчитывать заправщику. Мысленно произнеся "двенадцать", он услышал шум приближающегося Опеля. Машина неслась на большой скорости прямо к ним.
- Мать твою, - только и выговорил Сергей.
4
Сомнений, что сейчас последуют крутые разборки, не было. В голове сложилось две версии: либо душещипательная сценка приготовлена заправщиком Вовой для выбивания денег из клиентов, либо разгневанные ребята начнут бить лицо тому же Вове и требовать бензин. В салоне Тойоты имелся кое-какой инвентарь: походный топорик, саперка и пара добротных ножей. Только до них было уже не дотянуться. С заляпанной грязью "Корсы" высыпало четверо парней. Уверенным шагом, зло поблескивая глазами, двое двинулись к в обход лужи. Тот, что постарше, топыря черненькие усики, заорал:
- Сука! Сука! Бензина у тебя нет?! А этим ублюдкам прямо в канистрачках!
- Им оставляли со вчерашнего дня, - заправщик попятился к павильону.
Виталька испуганно только открыл рот, сжимая в кулачке тысячу. Климентьев отодвинул его в сторону и осторожно поставил техлитровку наземь.
- Э, потише, ребята, - начал Сергей. - Хотите разговора - давай нормально поговорим.
- Пасть набок завали, - здоровяк в майке-борцовке толкнул его в плечо.
- Слон, тащи сюда канистры, - распорядился черноусый, с хищной издевкой зыркнув на Лугина.
Названый Слоном браво шагнул к дверям павильона, но мичман стал у него на пути, свирепея и втягивая ноздрями воздух, отдающий бензином и будто уже припахивающий кровью. Климентьев успел заметить, что у старшего из-под ветровки выпирает коричневая рукоять ПМа. Травматика или боевого - разницы большой не было. С дистанции в пять шагов не проблема положить их всех, почти не выцеливая. Парень, стоявший у капота Опеля что-то скрывал в отведенной за спину руке.
- Подай канистру, - процедил Слон, наклоняясь к Лугину, который был ниже его на голову.
- А ты, бензо-хреноподсос, тащи из кладовки остальные, - распорядился парень широких как парашют шортах. - Не верю, что со вчерашнего дня для хороших людей оставляли только две.
Сергей обернулся, будто с сожалением оглядываясь на проклятые канистры, и врезал с разворота нависшему над ним верзиле. Кулак с чавканьем прошелся по носу, рассек левую бровь. Прежде чем друзья Слона пришли в движение, мичман успел вскинуть ногу и вонзить кроссовок в его тугой пах. Здоровяк крякнул, схватился за лицо, потом за драгоценное место между ног. Выпучив от боли глаза, начал пятиться к машине.
Дыша хрипло как трактор, заправщик шагнул к парнишке в шортах и наверняка сцепился бы с ним, но пистолет, неожиданно появившийся в руке черноусого, унял энтузиазм. Первый выстрел пришелся в асфальт между Лугиным и окном павильона. Вторая пуля с визгом пробила одну из канистр. Сергей, отскочив за спину Слона, не сомневался, что подонок с ПМом целится именно в него. Сердце стукнуло, замерло. К горлу подкатила какая-то гадливая горечь. Сзади, булькая, лился на асфальт бензин.
- Наземь все! Кончу уродов, бля! - ствол нервно подпрыгивал в руке черноусого.
- Наземь, сука! - дублировал кто-то слева.
Сергей согнулся от смачного удара под ребра. Внутренности вздрогнули, сжались от тупой боли. Краем глаза мичман успел уловить движение ноги в кроссовке, но не увернулся - всхрипнул от второго удара, выпуская из легких воздух.
В этот момент старший из банды повернулся и выстрелил в Климентьева, схватившегося за баллон с бензином. Пуля рассекла воздух рядом с Денисом, в ноздри шибанула пороховая вонь. А Виталька, трясшийся минуту назад в растерянности и детском страхе, тоненько вскрикнул и осел на мокрый асфальт.
- Виталя! - едва слышно произнес заправщик, бледнея, не в силах двинуться с места.
Климентьев все-таки довел задуманное до конца - метнул трехлитровку в Опель. Это выглядело полной глупостью, но это могло сработать: хотя бы на несколько секунд ввести налетчиков в замешательство. Склянка разлетелась от удара об открытую дверь, бензин хлюпнул в салон и на спину старшему из банды. Денис тут же щелкнул зажигалкой, а черноусый в мокрой от бензина ветровке замер в пяти шагах перед ним, медленно поджимая спусковой крючок. В его масляных глазах плясал огонек изящной Зиппо "Казино", которую Климентьев готовился метнуть следом за трехлитровкой. Все-таки черноусый не выстрелил: то ли побоялся превратиться в факел, то ли его потряс вид мальчишки, из живота которого текла, текла кровь и смешивалась с водой в грязной луже.
- Рванет щас! Рванет! - запаниковал Слон, забыв о крутой, ворочающейся в пахе боли.
Дружок его, стоявший у капота, запрыгнул на водительское сидение. Опель заворчал двигателем. Слон рухнул в салон, рядом с парнем, отскочившим от мичмана.
- Позже увидимся, - оскалился черноусый Климентьеву и отбежал к машине.
"Корса" резво рванула с места, пронеслась между заправочных колонок до рекламного щита. Только на повороте притормозила, и из приоткрывшейся двери высунулась рука со стволом. Денис не успел предупредить Лугина, вытиравшего кровь с лица. Бандитский ПМ выдал прощальные:
- Бум! Бум! Бум!
На этот раз целились не в людей, а в машину Климентьева. Боковое стекло "Лэнд Крузера" рассыпалось крошкой, заднее обзавелось неаккуратной дыркой. Третья пуля прошила металл возле бензобака.
- Бум!
Денис не стал уточнять размер ущерба - поспешил к распростертому на земле мальчишке. Возле Виталика уже склонился Лугин, дядя Володя стоял рядом одной ногой в луже, бледный, немой, потрясенный.
- Жив? - спросил Денис.
- Дышит. От боли вырубило, - отозвался мичман, бережливо расстегивая рубашку на пацане.
- Виталька... - обрел дар речи заправщик. - Что я родителям скажу?!
Его голос походил на шорох, неприятный такой шорох, вот-вот готовый превратиться в крик.
- В Туфаново больница какая есть? - осведомился Климентьев.
- Нет там больницы! Фельдшеро-акушерский пункт. И скорую сюда хрен вызовешь! И!.. - Володя зло глянул на владельца Тойоты. - Все из-за вас! Бензин приспичило! - он потряс кулаками. - Бензин - бабки! Бабки - бензин! А на людей плевать!
- Заткнись, - не поднимая головы, попросил его Лугин.
- И на бабки повелся ты, - заметил Денис. Затем, наклонившись к Сергею, негромко предложил. - Давай его в машину и полным ходом в Ярославль. Дорогу выдержит?
- Ранение сквозное. Думаю, дырка в печени - много крови, - рассуждал мичман. - Наверняка обернется перитонитом. Очень хреново это. В больницу надо по любому. Но так его везти тоже нельзя. Спирт и бинты есть? - он поднял взгляд к заправщику. - Хотя бы чистые тряпки?
- В кафе может быть, - глаза Владимира стали осмысленнее.
- Дуй в кафе, - распорядился Лугин. - Мы следом несем пацана. Если бинтов у них нет, пусть чистую поварскую спецовку рвут на длинные лоскуты.
- Если нет спирта, водка сойдет, - добавил вслед заправщику Климентьев.
До кафе "Аларь" было метров сто. Чтобы меньше тревожить рану, Витальку положили на кусок прочной полиэтиленовой пленки, которую Денис всегда держал в машине, и понесли, взяв за углы с двух сторон. У входа, распахнув пошире двери, их поджидала официантка в цветастом переднике, напуганная и поэтому не в меру разговорчивая.
- Я слышала, как стреляли. Жуть какая! - щебетала она, пропуская вперед мужчин. - Только ни за что не подумала бы, что в Виталика. Как же так?! Мальчишку за что?! Подонки! Они мне сразу не понравились. Коньяк здесь пили, рожи у всех противные. И матерились через слово. Какие подонки!
Кафе было пустым, только буфетчик стоял посреди зала с откупоренной бутылкой водки. Когда раненого положили на стол, появился Владимир и высокий, лысоватый тип, наверное, исполнявший обязанности повара. В левой руке он держал пару вафельных полотенец, в правой ком белой ткани.
- Шторы отдерните - мало света, - бросил Сергей официантке.
Та мигом кинулась к окну.
Над барной стойкой раздражающе громко работал телевизор: транслировали очередной сериал с томными красотками и их нагловатыми искусителями. Кондиционер из ниши в стене гнал струю холодного воздуха. Под его напором трепетали листья карликовой пальмы и календарь на стене. Напротив, в свете ярких ламп лениво плавали рыбы в аквариуме, шевеля хвостами в зеленоватой мути.
Лугин поднял повыше рубашку Виталика и обильно смочил водкой край полотенца. Почти не касаясь живота мальчишки, обтер липкие красные потеки, пока не проступила дырочка-рана с посиневшими краями. Официантка стояла рядом, брезгливо поджав губы и поглядывая с испугом то на Лугина, то на Владимира - на мальчишку она предпочитала не смотреть.
- Режьте длинный лоскут, - попросил Сергей.
Сам плеснул водки на обрывок ткани, сложенный вчетверо, и приложил к ранению. Ткань сразу пропиталась кровью - она вытекала ручейком из пробитого живота. Лугин поморщился не столько от вида разорванной плоти, сколько от воспоминаний: когда-то так же он перевязывал товарища, Сашку Васенцова, получившего ножом в пьяной драке в Североморске. Раны тогда были слишком серьезными, и Сашка скончался в тот же день в серой холодной больнице. А жена его рыдала в коридоре перед операционной, потом кинулась с кулаками на Лугина, будто в смерти Сашки была его вина. Отогнав мучительные воспоминания, мичман сменил еще один тампон. Труднее всего было завести повязку под Витальку - едва его Климентьев приподнял за плечи, тот задышал часто-часто и дернулся.
"Только бы не очнулся! - мысленно произнес Сергей, опутывая тело мальчишки тканевой полосой".
В эту минуту мыльная опера по телевиденью оборвалась, на экране появилась заставка:
"Экстренное сообщение из Штаб-квартиры ООН"
Ее сопровождал прерывистый писк.
Справившись с повязкой, Лугин затянул узел - туго, но так чтобы ткань не слишком давила на рану, и мельком глянул на телевизор.
- Мы прерываем трансляцию фильма, чтобы передать срочное сообщение из Нью-Йорка, - строго и торжественно огласил диктор. - Включения Штаб-квартиры ожидается через несколько секунд.