Страница:
Медриш Д Н
Литература и фольклорная традиция, Вопросы поэтики
Медриш Д.Н.
Литература и фольклорная традиция. Вопросы поэтики
В книге рассматриваются некоторые закономерности развития и взаимодействия двух поэтических систем - фольклора и литературы. На основе обнаруженных закономерностей поднимается ряд вопросов, связанных с творчеством Пушкина, Гоголя, Чехова, Блока, Маяковского, Цветаевой, Есенина, Твардовского.
Для специалистов в области литературоведения и фольклористики, студентов-филологов, а также широких кругов читателей.
Многие факторы обуславливают неослабевающий интерес к фольклору: и сложно возрастающая в XX веке роль народов в истории, и углубление историчного мышления, что проявляется в пристальном внимании к прошлому, к истокам, и своеобразное отталкивание от чрезмерно изощренной, чрезмерно запутанной и многослойной цивилизации с целью приобщиться к прочным, постоянным, "простым" основам бытия, да и многие другие причины. Во всяком случае, не приходится жаловаться на оскудение фольклористики и народоведения. Более того, за последние десятилетия наметились важные позитивные тенденции в развитии науки о народном творчестве, особенно в ее связи с современностью и с современным литературным движением: от общих деклараций о важности темы "фольклор и литература", о народности и фольклорных истоках творчества того или другого писателя ученые переходят к углубленному исследованию сложных видов взаимосвязи фольклора и литературы, к конкретному анализу сознательного или бессознательного использования писателем фольклорной поэтики, вплоть до самых незаметных и опосредованных форм.
В русле этих конкретных и серьезных изысканий находится и книга Д. Н. Медриша. При этом в ней скрупулезная тщательность, "мелочность" стилистического анализа хорошо сочетается с "генерализацией", с обобщенным взглядом на объект исследования. Здесь тоже можно увидеть своеобразное отражение духа нашего времени: так физики штурмуют ядерные недра атома и связанно с микромиром исследуют процессы в галактиках. Д. Н. Медриш образовал свою метагалактику, объединив фольклор и литературу в метасистему- словесное творчество, - и рассматривает с точки зрения этой целостной метасистемы функционирование и взаимовлияние подсистем (фольклора и литературы), каждая из которых тоже представляет собой сложную галактику, сложную систему, но может быть по-настоящему осознана лишь извне, со стороны, как подсистема системы более высокого ранга.
Именно рассмотрение фольклора и литературы в целостной метасистеме позволило автору книги обнаружить национальное своеобразие русского словесного творчества, проявившееся в особой и значительной роли лирической песни и волшебной сказки - как в фольклоре, так и в литературе.
Объекты изучения в труде ученого-гуманитария обычно в большей или меньшей степени оказываются обвеянными симпатиями и антипатиями автора; в механизме раскрытия, в созданной структуре просвечивают методологические особенности исследования, как и наоборот, структура объекта, "язык" объекта влияют на сам процесс анализа и могут даже изменить метод. Интересно, во всяком случае, наблюдать по книге Д. Н. Медриша, как сознательное ориентирование автора на изучение диалектической взаимосвязи традиционного и новаторского в фольклоре и литературе (автор справедливо подчеркивает, что истинный традиционализм и приводит к новаторству, да и истинное новаторство невозможно без традиций) стимулирует новаторские открытия самого исследователя (при прочной, документальной опоре на труды предшественников: в этом отношении Д. Н. Медриш один из самых эрудированных и корректных в использовании научного наследия литературоведов).
В качестве открытий можно бы отметить и оригинальное развитие известной бахтинской идеи о "чужом слове" в литературе ("чужие слова" в художественных текстах при различных методах создают изумительно богатый спектр возможностей соединяться со "своими", от полного растворения до полного отдельного существования); и обнаружение в фольклоре тупиковых, нереализованных тенденций, схватываемых и развиваемых затем литературой (идея тупика, неисчерпанных возможностей как потенциального заряда развития является чрезвычайно важной культурологической проблемой); и свежее прочтение в свете вновь найденных сказочных структурных принципов (особенно в свете великолепного сказочного единства слова и события-"сказано-сделано!") пушкинского творчества; и совершенно неожиданное .связывание прозы Чехова с русской лирической песней, и много других интересных аспектов, фактов, объяснений. Нет необходимости конспективно излагать содержание книги-она говорит сама за себя.
Далеко не все фольклористы и литературоведы безоговорочно примут метод и выводы Д. Н. Медриша; зато можно с уверенностью сказать, что книга не оставит никого равнодушным. А если в будущих спорах истина будет уточняться или даже открываться заново, то в этом следует как раз видеть большую заслугу автора: его книга, несомненно, будет способствовать оживлению научных разработок актуальных и сложных проблем, объединяемых метазаглавием "фольклор и литература".
Доктор филологических наук профессор Б.Ф. Егоров
Введение
Взаимосвязи между фольклором и литературой многообразны1. Объектом нашего исследования служат системные связи и типологические соответствия между фольклором и литературой в области поэтики. Различие между системными связями и типологическими соответствиями2 мы, вслед за М. Храпченко, усматриваем в том, что "системные связи предполагают определенную общность генезиса" рассматриваемых явлений и их функций, тогда как "типологические соответствия означают общность тех или иных свойств художественных феноменов - вне зависимости от их происхождения и особенностей их функционирования" 3.
Термин "поэтика" имеет, как известно, два применения - это и наименование объекта изучения, и определение отрасли литературоведения или фольклористики, в сферу которой этот объект входит. Поэтика в первом значении, по Л. И. Тимофееву, - это "комплекс художественных средств, при помощи которых писатель создает целостную художественную форму, раскрывающую содержание его творчества"4. Применительно к фольклору-это система художественных средств,, регламентируемых традицией. Поэтика как наука рассматривает средства и законы построения художественного произведения и выступает как некое обобщение стилистики, как ее-"алгебра"..
Необходимость углубленного изучения вопросов взаимосвязи и взаимодействия между фольклором и литературой "а уровне поэтики продиктована практическими задачами дальнейшего развития искусства, в частности, искусства слова, и поступательным движением ряда наук-литературоведения, фольклористики, лингвистики,-на стыке которых, находится рассматриваемая теоретическая проблема.
Практика литературного развития убедительно показывает, что ни одно сколько-нибудь значительное явление литературы немыслимо без опоры на вековой исторический, в том числе и эстетический опыт народа. Отстаивая необходимость издания свода русского фольклора, А. А. Горелов исходит из того, что "открыть современным национальным культурам максимальный доступ к освоению гуманитарных и художественных богатств фольклора-такова главная задача фольклористики, прямо соотносимая с Законом об охране и использовании памятников истории и культуры"5.
Положение о том, что обращение к фольклору (особенно к той его части, которая известна под названием "традиционный фольклор") -это непременно уход от современности, и прежде не соответствовало действительности. Сегодня же к фольклору все чаще обращаются писатели, которые "на новом витке спирали" как бы возвращаются "к долитературному, фольклорному слову"6 (Е. Сидоров о поэте Леониде Мартынове) и "открыто стремятся к новизне формы" (маститый поэт Демостене Ботез о современной румынской поэзии)7. Конечно, обращение к фольклору само по себе не гарантирует ни прогрессивности, ни новаторства. Позиция писателя, глубина его народности - вот что, в конечном счете, определяет направленность его фольклоризма.
Чем богаче и многограннее литературное движение, тем глубиннее и основательнее фольклорные отражения в литературе. Гарсиа Лорка советовал поэту: "Нужно брать у народа всего лишь самую суть его сущности да еще две-три цветотворных трели, но никогда нельзя пытаться точно воспроизвести непостижимые слуху переливы его голоса, ибо мы можем только лишь замутить их хотя бы в силу нашего тонкого воспитания"8. "Всякая стилизация, даже виртуозная имитация фольклорного опыта, отдает неискренностью и праздной игрой"9,-предостерегает современный осетинский писатель, критик и литературовед Нафи Джусойты.
Одним из существенных моментов, характеризующих становление метода социалистического реализма в советской литературе, М. Горький считал творческое обращение писателей к фольклору. Опыт дальнейшего развития литератур социалистического реализма во всем мире показал, что эта тенденция продолжает сказываться не ослабевая. Не удивительно, что, когда на Пятом международном конгрессе славистов (1963 г.) его участникам был задан вопрос: "Каково отношение между народным творчеством и литературой в эпоху социалистического реализма?" - все отвечавшие подчеркнули, что роль фольклора в литературе социалистического реализма чрезвычайно велика 10. О неуклонном возрастании роли фольклора в последние годы говорит опыт не только литературы, но и других, смежных искусств. Анализ этого явления находим в напечатанной в майском номере журнала "Коммунист" за 1975 год статье великого новатора Дмитрия Шостаковича "Музыка и время": "Важным фактором развития советской музыки за последние годы стало обращение композиторов к фольклору. Процесс этот, проходящий активно, с небывалым. прежде размахом, приносит значительные творческие результаты. В критике он даже получил броское название: "новая фольклорная волна". Насчет "волны"-не знаю, но то, что освоение композиторами богатств народной музыки идет по-новому, с более глубоким, чем .прежде, проникновением в ее существо,-бесспорно"11. Явление вполне закономерное: весь опыт мировой культуры подтверждает, что как раз в периоды поворотные, предшествующие новым взлетам, художники больше всего обращались к фольклору как к источнику новаторства 12.
К литературам, для которых проблема фольклоризма особенно актуальна, относятся также литературы развивающихся стран, идущие по пути ускоренного развития13. В своем становлении эти литературы, естественно, опираются не только на национальный фольклор, но и в огромной степени на опыт литератур, опередивших их в своем развитии. При этом? составной-и весьма важной-частью такого опыта передовых литератур становится опять-таки использование фольклора как вечного источника, "обогатительной фабрики", "витамина" литературы 14. Таким образом, и в литературах ускоренного развития актуальность проблемы "литература w фольклор" проявляется многократно и многосторонне.
Филологическая наука призвана осмыслить этот процесс и, насколько возможно, прогнозировать его дальнейший ход. Необходимость углубленного исследования поэтики ощущается и при изучении каждой из отраслей словесного искусства. в отдельности15, и-в еще большей мере-при их сопоставлении. "Исследователи вплотную подошли к изучению вопроса о взаимодействии фольклора и литературы как двух художественных систем" 16, - пишет П. С. Выходцев. Поэтика! оказывается той областью, где такие разыскания сегодня наиболее необходимы, ибо "именно своим поэтическим арсеналом фольклор активно функционирует в современной литературе"17. Н. И. Кравцов, фольклорист и литературовед, настоятельно напоминает о необходимости "расширить изучение устного народного творчества, прежде всего той его стороны, которую называют поэтикой"18. Ту же мысль высказывает один из ведущих польских филологов-Юлиан Кшижановский 19. Виктор Кохол также сетует на то, что "недостаточная изученность исторической поэтики литературы и особенно фольклора" все еще затрудняет изучение взаимоотношений между ними20.
Итак, необходимость дальнейшего изучения проблемы взаимосвязей двух поэтических систем-литературы и фольклора продиктована и насущными запросами художественной практики, и задачами чисто теоретического плана.
В середине 1950-х годов, подводя итоги изучения проблемы "литература и фольклор" в советской науке, А. М. Астахова констатировала, что работа проводится в двух направлениях-"со стороны роли фольклора в литературе и со стороны возникновения под влиянием литературы новых явлений в народном творчестве"21. Минувшие десятилетия принесли немало успехов-прежде всего в плане изучения фольклоризма литературы. Назовем лишь два наиболее характерных издания. Первое-это сборник "Русская советская поэзия и народное творчество" с обобщающей статьей К. Чистова22. Второе-трехтомный труд, подготовленный Институтом русской литературы,-"Русская литература и фольклор", причем задача этого коллективного издания, как она сформулирована во "Введении" Л. И. Емельяновым, - "перевод проблемы фольклоризма в план широкого историко-литературного исследования" 23. Другой аспект - воздействие литературы на фольклор-еще не стал объектом обобщающих исследований, хотя нужда в них ощущается все острее24. И вполне своевременно В. В. Митрофанова указала на необходимость таких работ об изменениях, претерпеваемых литературными произведениями в процессе устного бытования, которые помогли бы ответить на вопрос, "существуют в этом плане какие-либо закономерности или нет"25.
Если ограничиваться публикациями последних лет, то и в них изучение проблемы ведется в одном из двух аспектов. При этом приемы и методы исследования, выработанные в сфере изучения одного вида словесного искусства, применяются-с учетом новой специфики-в другой его сфере. Происходит как бы взаимопросвечивание двух систем - каждая из них предстает такой, какой ее можно бы увидеть "глазами" другой системы. Разумеется, всестороннее изучение фольклора не может ограничиться методами, выработанными на литературном материале, равно как исследование литературы не может основываться на принципах, принятых в фольклористике,-тем более, что отношения между фольклором и литературой, хотя и не являлись извечно антагонистическими, далеко не всегда оставались бесконфликтными; прав, конечно, В. Г. Базанов, утверждая: "История знает и разлады, столкновения, противоборство двух художественных и идейных систем"26. Своеобразие материала диктует специфические методы его исследования. Однако специфика эта - неоднозначна. Взаимодействие, взаимовлияние и взаимопроникновение фольклора и литературы-общепризнанный факт, без учета которого неполны будут наши представления как о фольклоре, так и о литературе. Более того, произведения фольклора могут стать предметом литературоведческого анализа, а произведения литературы-оказаться в поле научных интересов фольклориста. В первом случае в центре внимания будет фольклор как искусство слова, во втором-фольклоризм писателя. И если современный исследователь, взяв эпиграфом к своей работе предостережение из давней статьи П. Богатырева и Р. Якобсона против механического применения к фольклору методов и понятий, добытых путем разработки историко-литературного материала, затем перспективы фольклористики во многом связывает с тем, как она сумеет "освободиться от господства методов науки о литературе" 27, то опасения эти выглядят несколько преувеличенными и, в целом, запоздалыми,-уже хотя бы в свете содержащихся в той же работе интересных и убедительных сопоставлений фольклора и литературы, в ходе которых весьма успешно используются и методы, выработанные в литературоведении.
В ином плане и с иными акцентами ставит вопрос Л. И. Емельянов. Выступая с докладом на научно-теоретической конференции по проблеме "Взаимодействие наук при изучении литературы", он заявил: "Что же касается уроков фольклористики, то литературоведение давно признало, их важность и пользуется ими для решения историко-литературных и теоретических проблем. Гораздо более сложным и дискуссионным является вопрос об использовании литературоведческого опыта фольклористикой". И далее, в качестве вывода: "Таким образом... попытки положиться в решении проблемы специфики фольклора лишь на тот методологический опыт, что выработан фольклористикой, без привлечения уроков литературоведения, оказываются несостоятельными"28.
Спору нет, использование уроков смежной науки-полезло, а напоминание об этом применительно к литературоведению и фольклористике - все еще актуально. Но этого уже недостаточно. На наш взгляд, созрели все предпосылки для более широкого, системного подхода, три котором обе отрасли словесного искусства-фольклор и литературу-следует рассматривать как нечто общее, как две составные части одной метасистемы.
.Понимание изучаемого объекта как системы само по себе еще не свидетельствует о системном подходе. Для этого необходимо, сверх того, особое отношение к объекту, ибо "специфически системное исследование заключается в исследовании объектов именно в том аспекте, в котором они представляют собой системы"29. Так, в фольклоре (и, в частности, в его поэтике) может быть обнаружен целый ряд признаков, которые в самом устном народном творчестве не играют сколько-нибудь заметной роли, в результате чего фольклорист может ими и пренебречь как избыточными. И только литература выводит эти, казалось бы, несущественные элементы из состояния анабиоза, обнаруживая скрытую в них энергию и жизнеспособность. Фольклорная традиция получает в устном народном творчестве одни импульсы, в литературе - другие. В ряде случаев фольклорная традиция в определенном смысле более продуктивна в литературе, нежели в фольклоре. По образному выражению Бояна Ничева, "некоторые специфические фольклорные процессы ищут своего завершения в литературе" 30.
Обнаружение их еще "на подходе" к литературе, в фольклоре- дело литературоведа в такой же мере, как и фольклориста. С другой стороны, дальнейшая судьба проникших в литературу фольклорных элементов не безразлична для науки о народном творчестве. Исторический подход к тому или иному явлению-и к фольклору в том числе-не сводится к изучению его истоков, он подразумевает также и исследование его последствий. И в этом плане "вторжение" в литературный материал для фольклористики совершенно естественно и необходимо.
Казалось бы, в литературном отражении фольклорная специфика может только замутиться, а в таком виде она как будто меньше всего способна помочь изучению художественного своеобразия фольклора. Но при более тщательном рассмотрении оказывается, что подчас поэт, обращаясь к народной словесности, осветит в ней такие моменты, которые без. его содействия могли бы остаться необнаруженными. Как заметил исследователь испаноязычного фольклора А. Р. Кортазар, "интуиция художника проникает нередко туда, где пасует техника исследователя"31.
Как первый, так и второй подход будут использованы в. настоящей работе. И все же преобладать в ней будет третий: принцип исследования литературно-фольклорных взаимосвязей, когда явления оцениваются с одной, общей для литературы и фольклора точки зрения - как метасистема.
Таким образом, настоящая работа строится на сопоставлении двух словесно-художественных систем -устной (фольклор) и письменной (литература) в рамках одной метасистемы (словесное искусство) с целью выявить определенные принципы поэтики каждой из них и обнаружить некоторые. общие свойства художественной структуры обеих систем и некоторые общие, региональные и национальные закономерности их взаимодействия. Из заявленного вовсе не следует, будто неоднократно высказывавшаяся мысль о том, что различия между фольклором и литературой не сводятся к неоднородности форм словесности, устной и письменной32, - несправедлива. Напротив, она верна хотя бы потому, что фольклор - не только искусство слова. Однако нетрудно заметить, что именно эта его функция все явственнее выступает на первый план, объяснение чему находим в самих условиях развития устного народного творчества. Во-первых, "живое" (устное) бытование фольклора все меньше связано с утилитарными. целями; во-вторых, соотношение между фольклором, бытующим устно, и фольклором, сохранившимся и существующим в записях (даже если учитывать только лишь изданный материал), неуклонно изменяется в пользу фольклора читаемого33. Любопытно следующее предвидение Л. Н. Толстого: "Бедная Лиза" выжимала слезы, и ее хвалили, а ведь никто никогда уже не прочтет, а песни, сказки, былины-все простое будут читать (курсив мой.-Д. М.), пока будет русский язык" 34.
Правда, существует точка зрения, согласно которой в этом случае нет оснований говорить о фольклоре, потому что,. будучи записанным, произведение якобы превращается в явление литературы35. Подобное мнение не представляется, однако, справедливым. Более того, в генетическом плане дело обстоит как раз наоборот: фольклор стали записывать лишь тогда, когда увидели в нем особый вид словесного творчества. Бесспорно, произведение фольклора многое теряет в записи, однако оно остается произведением фольклора. Это не дает оснований для скептицизма. И если Рох Сулима, отметив, что для исследования поставленной им проблемы автору следует определить основные признаки, отличающие литературу от фольклора, тут же оговорился: "если он наберется смелости говорить о таких признаках по существу"36,-то в высказывании этом, как нам представляется, все же иронии больше, чем категоричности. Следует также учесть, что определение принадлежности текста к фольклору или литературе необязательно должно быть изначальным, оно может оказаться целью исследования либо явиться его побочным результатом, придавая научному поиску дополнительный интерес. В то же время, помимо спорных, но все же поддающихся строгой классификации случаев, на стыке фольклора и литературы имеются также смешанные или переходные явления37. Но, как резонно заметил Вольфганг Штейниц, "это отнюдь не противоречит принципиально ясному различению обеих этих форм искусства слова. Отличие дня и ночи стало пословицей. Если, однако, для объяснения этого отличия будут исходить из понятия сумерек, то ничего хорошего из этого не получится"38.
Осталось сделать несколько замечаний относительно отбора материала и построения книги.
Как исходный используется русский материал - фольклорный и литературный. Выходы за границы русской культуры применительно к литературе немногочисленны и носят вспомогательный характер. В фольклорной же части они необходимы постоянно, ибо, в силу специфики фольклора, изучающий его "должен совершать научные путешествия по целым континентам и, увы, целым тысячелетиям"39. Но и в этом случае русский фольклор остается отправной точкой; вслед за ним наибольшее внимание уделяется фольклору других славянских народов. Как правило, иноязычный материал привлекается в той мере, в какой это требуется для уточнения сферы действия тех или иных закономерностей, установленных на русском материале.
Что касается временных рамок, то и здесь определенные оговорки нужны даже относительно фольклора, хотя с фольклором дело обстоит сравнительно просто, ибо, при всей его изменчивости, налицо, и "сохранение определенной доминанты специфики фольклора как искусства устного слова"40. Это сказано применительно к изучению фольклора вообще. Аспект настоящего исследования тем более освобождает от необходимости всякий раз мотивировать такие "путешествия во времени", поскольку в фольклоре поэтика среди других категорий отличается особой устойчивостью41. Видимо, оговорки, что имеется в виду традиционный фольклор (при всей расплывчатости этого термина), все же достаточно, чтобы говорить "о поэтике фольклора" как о чем-то конкретном и определенном.
Сложнее с литературой-с ее разнообразием индивидуальностей, сменой методов и стилей. В конечном счете предпочтение было отдано литературе реалистической-наиболее полно отражающей современный этап литературного развития. Это во многих случаях избавляет от необходимости рассматривать промежуточные и переходные формы, более свойственные ранним этапам литературного движения, и тем самым основное внимание можно уделить типологическому сопоставлению двух систем, подчеркнув таким образом и стадиальное различие между фольклором и литературой. Сопоставление столь далеких, полярных образцов двух словесно-художественных систем (когда фольклор представлен своими традиционными, "исходными" формами, а литература современными, реалистическими образцами) открывает наибольшие возможности также и для решения, во всяком случае- для постановки вопросов более общего характера, относящихся к словесному искусству как таковому42.
Целью, поставленной в настоящем исследовании, принятым в нем подходом к изучаемому объекту и материалом, положенным в его основу, определено построение работы.
Наиболее желательным представляется такой ход изложения, при котором последовательность ознакомления с предметом совпала бы с ходом его развития. Чтобы рассмотреть виды контактов между фольклором и литературой в той последовательности, в какой они исторически складывались, необходимо найти такую шкалу отсчета, которая учла бы специфику обеих взаимодействующих систем, "летосчисление" в которых не совпадает. Если исходить из особенностей самого процесса проникновения и усвоения заимствованного текста (т. е. из вида связи}, то за основу должны быть взяты "литературные часы", поскольку литература, в отличие от фольклора, с большой чуткостью фиксирует присутствие "чужого" материала. Если же принять за основу жанровую принадлежность взаимодействующих текстов (т. е. исходить из характера произведений, вступающих в контактную связь), то здесь преимущество следует отдать фольклору, так как в фольклоре в большей мере, чем в литературе, "именно в жанре художественно реализуется определенная концепция действительности"43 в ее историческом развитии. На пересечении этих двух координат, литературной и фольклорной, как раз и окажутся точки, определяющие последовательность изложения в настоящей работе. Как же расположатся эти координаты?
Литература и фольклорная традиция. Вопросы поэтики
В книге рассматриваются некоторые закономерности развития и взаимодействия двух поэтических систем - фольклора и литературы. На основе обнаруженных закономерностей поднимается ряд вопросов, связанных с творчеством Пушкина, Гоголя, Чехова, Блока, Маяковского, Цветаевой, Есенина, Твардовского.
Для специалистов в области литературоведения и фольклористики, студентов-филологов, а также широких кругов читателей.
Многие факторы обуславливают неослабевающий интерес к фольклору: и сложно возрастающая в XX веке роль народов в истории, и углубление историчного мышления, что проявляется в пристальном внимании к прошлому, к истокам, и своеобразное отталкивание от чрезмерно изощренной, чрезмерно запутанной и многослойной цивилизации с целью приобщиться к прочным, постоянным, "простым" основам бытия, да и многие другие причины. Во всяком случае, не приходится жаловаться на оскудение фольклористики и народоведения. Более того, за последние десятилетия наметились важные позитивные тенденции в развитии науки о народном творчестве, особенно в ее связи с современностью и с современным литературным движением: от общих деклараций о важности темы "фольклор и литература", о народности и фольклорных истоках творчества того или другого писателя ученые переходят к углубленному исследованию сложных видов взаимосвязи фольклора и литературы, к конкретному анализу сознательного или бессознательного использования писателем фольклорной поэтики, вплоть до самых незаметных и опосредованных форм.
В русле этих конкретных и серьезных изысканий находится и книга Д. Н. Медриша. При этом в ней скрупулезная тщательность, "мелочность" стилистического анализа хорошо сочетается с "генерализацией", с обобщенным взглядом на объект исследования. Здесь тоже можно увидеть своеобразное отражение духа нашего времени: так физики штурмуют ядерные недра атома и связанно с микромиром исследуют процессы в галактиках. Д. Н. Медриш образовал свою метагалактику, объединив фольклор и литературу в метасистему- словесное творчество, - и рассматривает с точки зрения этой целостной метасистемы функционирование и взаимовлияние подсистем (фольклора и литературы), каждая из которых тоже представляет собой сложную галактику, сложную систему, но может быть по-настоящему осознана лишь извне, со стороны, как подсистема системы более высокого ранга.
Именно рассмотрение фольклора и литературы в целостной метасистеме позволило автору книги обнаружить национальное своеобразие русского словесного творчества, проявившееся в особой и значительной роли лирической песни и волшебной сказки - как в фольклоре, так и в литературе.
Объекты изучения в труде ученого-гуманитария обычно в большей или меньшей степени оказываются обвеянными симпатиями и антипатиями автора; в механизме раскрытия, в созданной структуре просвечивают методологические особенности исследования, как и наоборот, структура объекта, "язык" объекта влияют на сам процесс анализа и могут даже изменить метод. Интересно, во всяком случае, наблюдать по книге Д. Н. Медриша, как сознательное ориентирование автора на изучение диалектической взаимосвязи традиционного и новаторского в фольклоре и литературе (автор справедливо подчеркивает, что истинный традиционализм и приводит к новаторству, да и истинное новаторство невозможно без традиций) стимулирует новаторские открытия самого исследователя (при прочной, документальной опоре на труды предшественников: в этом отношении Д. Н. Медриш один из самых эрудированных и корректных в использовании научного наследия литературоведов).
В качестве открытий можно бы отметить и оригинальное развитие известной бахтинской идеи о "чужом слове" в литературе ("чужие слова" в художественных текстах при различных методах создают изумительно богатый спектр возможностей соединяться со "своими", от полного растворения до полного отдельного существования); и обнаружение в фольклоре тупиковых, нереализованных тенденций, схватываемых и развиваемых затем литературой (идея тупика, неисчерпанных возможностей как потенциального заряда развития является чрезвычайно важной культурологической проблемой); и свежее прочтение в свете вновь найденных сказочных структурных принципов (особенно в свете великолепного сказочного единства слова и события-"сказано-сделано!") пушкинского творчества; и совершенно неожиданное .связывание прозы Чехова с русской лирической песней, и много других интересных аспектов, фактов, объяснений. Нет необходимости конспективно излагать содержание книги-она говорит сама за себя.
Далеко не все фольклористы и литературоведы безоговорочно примут метод и выводы Д. Н. Медриша; зато можно с уверенностью сказать, что книга не оставит никого равнодушным. А если в будущих спорах истина будет уточняться или даже открываться заново, то в этом следует как раз видеть большую заслугу автора: его книга, несомненно, будет способствовать оживлению научных разработок актуальных и сложных проблем, объединяемых метазаглавием "фольклор и литература".
Доктор филологических наук профессор Б.Ф. Егоров
Введение
Взаимосвязи между фольклором и литературой многообразны1. Объектом нашего исследования служат системные связи и типологические соответствия между фольклором и литературой в области поэтики. Различие между системными связями и типологическими соответствиями2 мы, вслед за М. Храпченко, усматриваем в том, что "системные связи предполагают определенную общность генезиса" рассматриваемых явлений и их функций, тогда как "типологические соответствия означают общность тех или иных свойств художественных феноменов - вне зависимости от их происхождения и особенностей их функционирования" 3.
Термин "поэтика" имеет, как известно, два применения - это и наименование объекта изучения, и определение отрасли литературоведения или фольклористики, в сферу которой этот объект входит. Поэтика в первом значении, по Л. И. Тимофееву, - это "комплекс художественных средств, при помощи которых писатель создает целостную художественную форму, раскрывающую содержание его творчества"4. Применительно к фольклору-это система художественных средств,, регламентируемых традицией. Поэтика как наука рассматривает средства и законы построения художественного произведения и выступает как некое обобщение стилистики, как ее-"алгебра"..
Необходимость углубленного изучения вопросов взаимосвязи и взаимодействия между фольклором и литературой "а уровне поэтики продиктована практическими задачами дальнейшего развития искусства, в частности, искусства слова, и поступательным движением ряда наук-литературоведения, фольклористики, лингвистики,-на стыке которых, находится рассматриваемая теоретическая проблема.
Практика литературного развития убедительно показывает, что ни одно сколько-нибудь значительное явление литературы немыслимо без опоры на вековой исторический, в том числе и эстетический опыт народа. Отстаивая необходимость издания свода русского фольклора, А. А. Горелов исходит из того, что "открыть современным национальным культурам максимальный доступ к освоению гуманитарных и художественных богатств фольклора-такова главная задача фольклористики, прямо соотносимая с Законом об охране и использовании памятников истории и культуры"5.
Положение о том, что обращение к фольклору (особенно к той его части, которая известна под названием "традиционный фольклор") -это непременно уход от современности, и прежде не соответствовало действительности. Сегодня же к фольклору все чаще обращаются писатели, которые "на новом витке спирали" как бы возвращаются "к долитературному, фольклорному слову"6 (Е. Сидоров о поэте Леониде Мартынове) и "открыто стремятся к новизне формы" (маститый поэт Демостене Ботез о современной румынской поэзии)7. Конечно, обращение к фольклору само по себе не гарантирует ни прогрессивности, ни новаторства. Позиция писателя, глубина его народности - вот что, в конечном счете, определяет направленность его фольклоризма.
Чем богаче и многограннее литературное движение, тем глубиннее и основательнее фольклорные отражения в литературе. Гарсиа Лорка советовал поэту: "Нужно брать у народа всего лишь самую суть его сущности да еще две-три цветотворных трели, но никогда нельзя пытаться точно воспроизвести непостижимые слуху переливы его голоса, ибо мы можем только лишь замутить их хотя бы в силу нашего тонкого воспитания"8. "Всякая стилизация, даже виртуозная имитация фольклорного опыта, отдает неискренностью и праздной игрой"9,-предостерегает современный осетинский писатель, критик и литературовед Нафи Джусойты.
Одним из существенных моментов, характеризующих становление метода социалистического реализма в советской литературе, М. Горький считал творческое обращение писателей к фольклору. Опыт дальнейшего развития литератур социалистического реализма во всем мире показал, что эта тенденция продолжает сказываться не ослабевая. Не удивительно, что, когда на Пятом международном конгрессе славистов (1963 г.) его участникам был задан вопрос: "Каково отношение между народным творчеством и литературой в эпоху социалистического реализма?" - все отвечавшие подчеркнули, что роль фольклора в литературе социалистического реализма чрезвычайно велика 10. О неуклонном возрастании роли фольклора в последние годы говорит опыт не только литературы, но и других, смежных искусств. Анализ этого явления находим в напечатанной в майском номере журнала "Коммунист" за 1975 год статье великого новатора Дмитрия Шостаковича "Музыка и время": "Важным фактором развития советской музыки за последние годы стало обращение композиторов к фольклору. Процесс этот, проходящий активно, с небывалым. прежде размахом, приносит значительные творческие результаты. В критике он даже получил броское название: "новая фольклорная волна". Насчет "волны"-не знаю, но то, что освоение композиторами богатств народной музыки идет по-новому, с более глубоким, чем .прежде, проникновением в ее существо,-бесспорно"11. Явление вполне закономерное: весь опыт мировой культуры подтверждает, что как раз в периоды поворотные, предшествующие новым взлетам, художники больше всего обращались к фольклору как к источнику новаторства 12.
К литературам, для которых проблема фольклоризма особенно актуальна, относятся также литературы развивающихся стран, идущие по пути ускоренного развития13. В своем становлении эти литературы, естественно, опираются не только на национальный фольклор, но и в огромной степени на опыт литератур, опередивших их в своем развитии. При этом? составной-и весьма важной-частью такого опыта передовых литератур становится опять-таки использование фольклора как вечного источника, "обогатительной фабрики", "витамина" литературы 14. Таким образом, и в литературах ускоренного развития актуальность проблемы "литература w фольклор" проявляется многократно и многосторонне.
Филологическая наука призвана осмыслить этот процесс и, насколько возможно, прогнозировать его дальнейший ход. Необходимость углубленного исследования поэтики ощущается и при изучении каждой из отраслей словесного искусства. в отдельности15, и-в еще большей мере-при их сопоставлении. "Исследователи вплотную подошли к изучению вопроса о взаимодействии фольклора и литературы как двух художественных систем" 16, - пишет П. С. Выходцев. Поэтика! оказывается той областью, где такие разыскания сегодня наиболее необходимы, ибо "именно своим поэтическим арсеналом фольклор активно функционирует в современной литературе"17. Н. И. Кравцов, фольклорист и литературовед, настоятельно напоминает о необходимости "расширить изучение устного народного творчества, прежде всего той его стороны, которую называют поэтикой"18. Ту же мысль высказывает один из ведущих польских филологов-Юлиан Кшижановский 19. Виктор Кохол также сетует на то, что "недостаточная изученность исторической поэтики литературы и особенно фольклора" все еще затрудняет изучение взаимоотношений между ними20.
Итак, необходимость дальнейшего изучения проблемы взаимосвязей двух поэтических систем-литературы и фольклора продиктована и насущными запросами художественной практики, и задачами чисто теоретического плана.
В середине 1950-х годов, подводя итоги изучения проблемы "литература и фольклор" в советской науке, А. М. Астахова констатировала, что работа проводится в двух направлениях-"со стороны роли фольклора в литературе и со стороны возникновения под влиянием литературы новых явлений в народном творчестве"21. Минувшие десятилетия принесли немало успехов-прежде всего в плане изучения фольклоризма литературы. Назовем лишь два наиболее характерных издания. Первое-это сборник "Русская советская поэзия и народное творчество" с обобщающей статьей К. Чистова22. Второе-трехтомный труд, подготовленный Институтом русской литературы,-"Русская литература и фольклор", причем задача этого коллективного издания, как она сформулирована во "Введении" Л. И. Емельяновым, - "перевод проблемы фольклоризма в план широкого историко-литературного исследования" 23. Другой аспект - воздействие литературы на фольклор-еще не стал объектом обобщающих исследований, хотя нужда в них ощущается все острее24. И вполне своевременно В. В. Митрофанова указала на необходимость таких работ об изменениях, претерпеваемых литературными произведениями в процессе устного бытования, которые помогли бы ответить на вопрос, "существуют в этом плане какие-либо закономерности или нет"25.
Если ограничиваться публикациями последних лет, то и в них изучение проблемы ведется в одном из двух аспектов. При этом приемы и методы исследования, выработанные в сфере изучения одного вида словесного искусства, применяются-с учетом новой специфики-в другой его сфере. Происходит как бы взаимопросвечивание двух систем - каждая из них предстает такой, какой ее можно бы увидеть "глазами" другой системы. Разумеется, всестороннее изучение фольклора не может ограничиться методами, выработанными на литературном материале, равно как исследование литературы не может основываться на принципах, принятых в фольклористике,-тем более, что отношения между фольклором и литературой, хотя и не являлись извечно антагонистическими, далеко не всегда оставались бесконфликтными; прав, конечно, В. Г. Базанов, утверждая: "История знает и разлады, столкновения, противоборство двух художественных и идейных систем"26. Своеобразие материала диктует специфические методы его исследования. Однако специфика эта - неоднозначна. Взаимодействие, взаимовлияние и взаимопроникновение фольклора и литературы-общепризнанный факт, без учета которого неполны будут наши представления как о фольклоре, так и о литературе. Более того, произведения фольклора могут стать предметом литературоведческого анализа, а произведения литературы-оказаться в поле научных интересов фольклориста. В первом случае в центре внимания будет фольклор как искусство слова, во втором-фольклоризм писателя. И если современный исследователь, взяв эпиграфом к своей работе предостережение из давней статьи П. Богатырева и Р. Якобсона против механического применения к фольклору методов и понятий, добытых путем разработки историко-литературного материала, затем перспективы фольклористики во многом связывает с тем, как она сумеет "освободиться от господства методов науки о литературе" 27, то опасения эти выглядят несколько преувеличенными и, в целом, запоздалыми,-уже хотя бы в свете содержащихся в той же работе интересных и убедительных сопоставлений фольклора и литературы, в ходе которых весьма успешно используются и методы, выработанные в литературоведении.
В ином плане и с иными акцентами ставит вопрос Л. И. Емельянов. Выступая с докладом на научно-теоретической конференции по проблеме "Взаимодействие наук при изучении литературы", он заявил: "Что же касается уроков фольклористики, то литературоведение давно признало, их важность и пользуется ими для решения историко-литературных и теоретических проблем. Гораздо более сложным и дискуссионным является вопрос об использовании литературоведческого опыта фольклористикой". И далее, в качестве вывода: "Таким образом... попытки положиться в решении проблемы специфики фольклора лишь на тот методологический опыт, что выработан фольклористикой, без привлечения уроков литературоведения, оказываются несостоятельными"28.
Спору нет, использование уроков смежной науки-полезло, а напоминание об этом применительно к литературоведению и фольклористике - все еще актуально. Но этого уже недостаточно. На наш взгляд, созрели все предпосылки для более широкого, системного подхода, три котором обе отрасли словесного искусства-фольклор и литературу-следует рассматривать как нечто общее, как две составные части одной метасистемы.
.Понимание изучаемого объекта как системы само по себе еще не свидетельствует о системном подходе. Для этого необходимо, сверх того, особое отношение к объекту, ибо "специфически системное исследование заключается в исследовании объектов именно в том аспекте, в котором они представляют собой системы"29. Так, в фольклоре (и, в частности, в его поэтике) может быть обнаружен целый ряд признаков, которые в самом устном народном творчестве не играют сколько-нибудь заметной роли, в результате чего фольклорист может ими и пренебречь как избыточными. И только литература выводит эти, казалось бы, несущественные элементы из состояния анабиоза, обнаруживая скрытую в них энергию и жизнеспособность. Фольклорная традиция получает в устном народном творчестве одни импульсы, в литературе - другие. В ряде случаев фольклорная традиция в определенном смысле более продуктивна в литературе, нежели в фольклоре. По образному выражению Бояна Ничева, "некоторые специфические фольклорные процессы ищут своего завершения в литературе" 30.
Обнаружение их еще "на подходе" к литературе, в фольклоре- дело литературоведа в такой же мере, как и фольклориста. С другой стороны, дальнейшая судьба проникших в литературу фольклорных элементов не безразлична для науки о народном творчестве. Исторический подход к тому или иному явлению-и к фольклору в том числе-не сводится к изучению его истоков, он подразумевает также и исследование его последствий. И в этом плане "вторжение" в литературный материал для фольклористики совершенно естественно и необходимо.
Казалось бы, в литературном отражении фольклорная специфика может только замутиться, а в таком виде она как будто меньше всего способна помочь изучению художественного своеобразия фольклора. Но при более тщательном рассмотрении оказывается, что подчас поэт, обращаясь к народной словесности, осветит в ней такие моменты, которые без. его содействия могли бы остаться необнаруженными. Как заметил исследователь испаноязычного фольклора А. Р. Кортазар, "интуиция художника проникает нередко туда, где пасует техника исследователя"31.
Как первый, так и второй подход будут использованы в. настоящей работе. И все же преобладать в ней будет третий: принцип исследования литературно-фольклорных взаимосвязей, когда явления оцениваются с одной, общей для литературы и фольклора точки зрения - как метасистема.
Таким образом, настоящая работа строится на сопоставлении двух словесно-художественных систем -устной (фольклор) и письменной (литература) в рамках одной метасистемы (словесное искусство) с целью выявить определенные принципы поэтики каждой из них и обнаружить некоторые. общие свойства художественной структуры обеих систем и некоторые общие, региональные и национальные закономерности их взаимодействия. Из заявленного вовсе не следует, будто неоднократно высказывавшаяся мысль о том, что различия между фольклором и литературой не сводятся к неоднородности форм словесности, устной и письменной32, - несправедлива. Напротив, она верна хотя бы потому, что фольклор - не только искусство слова. Однако нетрудно заметить, что именно эта его функция все явственнее выступает на первый план, объяснение чему находим в самих условиях развития устного народного творчества. Во-первых, "живое" (устное) бытование фольклора все меньше связано с утилитарными. целями; во-вторых, соотношение между фольклором, бытующим устно, и фольклором, сохранившимся и существующим в записях (даже если учитывать только лишь изданный материал), неуклонно изменяется в пользу фольклора читаемого33. Любопытно следующее предвидение Л. Н. Толстого: "Бедная Лиза" выжимала слезы, и ее хвалили, а ведь никто никогда уже не прочтет, а песни, сказки, былины-все простое будут читать (курсив мой.-Д. М.), пока будет русский язык" 34.
Правда, существует точка зрения, согласно которой в этом случае нет оснований говорить о фольклоре, потому что,. будучи записанным, произведение якобы превращается в явление литературы35. Подобное мнение не представляется, однако, справедливым. Более того, в генетическом плане дело обстоит как раз наоборот: фольклор стали записывать лишь тогда, когда увидели в нем особый вид словесного творчества. Бесспорно, произведение фольклора многое теряет в записи, однако оно остается произведением фольклора. Это не дает оснований для скептицизма. И если Рох Сулима, отметив, что для исследования поставленной им проблемы автору следует определить основные признаки, отличающие литературу от фольклора, тут же оговорился: "если он наберется смелости говорить о таких признаках по существу"36,-то в высказывании этом, как нам представляется, все же иронии больше, чем категоричности. Следует также учесть, что определение принадлежности текста к фольклору или литературе необязательно должно быть изначальным, оно может оказаться целью исследования либо явиться его побочным результатом, придавая научному поиску дополнительный интерес. В то же время, помимо спорных, но все же поддающихся строгой классификации случаев, на стыке фольклора и литературы имеются также смешанные или переходные явления37. Но, как резонно заметил Вольфганг Штейниц, "это отнюдь не противоречит принципиально ясному различению обеих этих форм искусства слова. Отличие дня и ночи стало пословицей. Если, однако, для объяснения этого отличия будут исходить из понятия сумерек, то ничего хорошего из этого не получится"38.
Осталось сделать несколько замечаний относительно отбора материала и построения книги.
Как исходный используется русский материал - фольклорный и литературный. Выходы за границы русской культуры применительно к литературе немногочисленны и носят вспомогательный характер. В фольклорной же части они необходимы постоянно, ибо, в силу специфики фольклора, изучающий его "должен совершать научные путешествия по целым континентам и, увы, целым тысячелетиям"39. Но и в этом случае русский фольклор остается отправной точкой; вслед за ним наибольшее внимание уделяется фольклору других славянских народов. Как правило, иноязычный материал привлекается в той мере, в какой это требуется для уточнения сферы действия тех или иных закономерностей, установленных на русском материале.
Что касается временных рамок, то и здесь определенные оговорки нужны даже относительно фольклора, хотя с фольклором дело обстоит сравнительно просто, ибо, при всей его изменчивости, налицо, и "сохранение определенной доминанты специфики фольклора как искусства устного слова"40. Это сказано применительно к изучению фольклора вообще. Аспект настоящего исследования тем более освобождает от необходимости всякий раз мотивировать такие "путешествия во времени", поскольку в фольклоре поэтика среди других категорий отличается особой устойчивостью41. Видимо, оговорки, что имеется в виду традиционный фольклор (при всей расплывчатости этого термина), все же достаточно, чтобы говорить "о поэтике фольклора" как о чем-то конкретном и определенном.
Сложнее с литературой-с ее разнообразием индивидуальностей, сменой методов и стилей. В конечном счете предпочтение было отдано литературе реалистической-наиболее полно отражающей современный этап литературного развития. Это во многих случаях избавляет от необходимости рассматривать промежуточные и переходные формы, более свойственные ранним этапам литературного движения, и тем самым основное внимание можно уделить типологическому сопоставлению двух систем, подчеркнув таким образом и стадиальное различие между фольклором и литературой. Сопоставление столь далеких, полярных образцов двух словесно-художественных систем (когда фольклор представлен своими традиционными, "исходными" формами, а литература современными, реалистическими образцами) открывает наибольшие возможности также и для решения, во всяком случае- для постановки вопросов более общего характера, относящихся к словесному искусству как таковому42.
Целью, поставленной в настоящем исследовании, принятым в нем подходом к изучаемому объекту и материалом, положенным в его основу, определено построение работы.
Наиболее желательным представляется такой ход изложения, при котором последовательность ознакомления с предметом совпала бы с ходом его развития. Чтобы рассмотреть виды контактов между фольклором и литературой в той последовательности, в какой они исторически складывались, необходимо найти такую шкалу отсчета, которая учла бы специфику обеих взаимодействующих систем, "летосчисление" в которых не совпадает. Если исходить из особенностей самого процесса проникновения и усвоения заимствованного текста (т. е. из вида связи}, то за основу должны быть взяты "литературные часы", поскольку литература, в отличие от фольклора, с большой чуткостью фиксирует присутствие "чужого" материала. Если же принять за основу жанровую принадлежность взаимодействующих текстов (т. е. исходить из характера произведений, вступающих в контактную связь), то здесь преимущество следует отдать фольклору, так как в фольклоре в большей мере, чем в литературе, "именно в жанре художественно реализуется определенная концепция действительности"43 в ее историческом развитии. На пересечении этих двух координат, литературной и фольклорной, как раз и окажутся точки, определяющие последовательность изложения в настоящей работе. Как же расположатся эти координаты?