Страница:
Следующим вызвали Джереми. Он поднялся на сцену с видом оленя, ослепленного фарами автомобиля на оживленном шоссе. Взяв его за руку, я прошептала:
— Кандида болеет за нас.
Джереми прищурился, отыскал взглядом Кандиду и уставился на носатого сикха.
— Ну и урод, — вдруг шепнул он. — Квазимодо по сравнению с ним — красавец.
— Кто? — спросила я.
— Да режиссер этот.
— Да, он, конечно, не Мел Гибсон, — согласилась я. — Но зато они так и светятся. Словно голубок с голубкой. Кстати, как ты ответил в анкете на вопрос о девичьей фамилии моей матери?
— Смит, — прошептал Джереми. — Надеюсь, правильно?
— Нет. Но я, на всякий случай, тоже написала Смит. — И я еще крепче стиснула его руку.
На сцепу взошли остальные участники, и конферансье возвестил о том, что конкурс начинается. В первом раунде нам предстояло поразить стрелой сердце купидона из папье-маше.
Глава 33
Глава 34
Глава 35
— Кандида болеет за нас.
Джереми прищурился, отыскал взглядом Кандиду и уставился на носатого сикха.
— Ну и урод, — вдруг шепнул он. — Квазимодо по сравнению с ним — красавец.
— Кто? — спросила я.
— Да режиссер этот.
— Да, он, конечно, не Мел Гибсон, — согласилась я. — Но зато они так и светятся. Словно голубок с голубкой. Кстати, как ты ответил в анкете на вопрос о девичьей фамилии моей матери?
— Смит, — прошептал Джереми. — Надеюсь, правильно?
— Нет. Но я, на всякий случай, тоже написала Смит. — И я еще крепче стиснула его руку.
На сцепу взошли остальные участники, и конферансье возвестил о том, что конкурс начинается. В первом раунде нам предстояло поразить стрелой сердце купидона из папье-маше.
Глава 33
Услышав, что мы с Джереми пробились в суперфинал, я едва не лишилась чувств.
— Впереди у нас последний раунд! — проорал Айдан. — Лидируют две пары, каждая набрала по двадцать пять очков. Это Шелли Адамсон и Люк Конолли, представляющие Соединенные Штаты Америки, а также Дэвид Уитворт и Элисон Харрис из Великобритании.
Грянула овация. Я посмотрела на Шелли, чтобы обменяться с ней дружеской улыбкой, но американка неотрывно таращилась на главный приз, который высился на столе с видом на море. Несомненно, пуская в ход магию воплощающего воображения, представляла, как держит его в руках. «Не бывать такому!» — решила я и, в свою очередь, попыталась представить себя на пьедестале с главным призом.
— А что получает проигравший финалист? — понуро спросила я у Джереми, чувствуя, что утратила дар воображения.
— Мы победим, — шепнул он, тоже пожирая приз глазами.
Я не представляла, в чем именно заключается последний раунд. Мы ответили, казалось, на все мыслимые и немыслимые вопросы. Угадали девичьи фамилии своих матерей. Я совершенно случайно попала в точку, отвечая, какая у Джереми группа крови. И это было как нельзя более кстати, ибо стрела, выпущенная мной из лука, ухитрилась оцарапать Джереми мочку уха.
Тем временем хитрая физиономия ведущего расцвела коварной улыбкой. Похоже, он заранее предвкушал уготованную нам пакость.
— Как же нам выбрать лучших среди лучших? — обратился он к зрителям. — Вы видите на сцене две прекраснейшие пары. Говорят, в каждой из них мужчина и женщина не только понимают друг друга с полуслова, но и являют собой единое целое. И вот теперь пришло время доказать это. Господа… — И он величественно махнул рукой в сторону окна.
Повинуясь его сигналу, служащие отеля, в обязанности которых входило присматривать за бассейном, примялись стягивать огромный брезент, которым прикрывали бассейн на ночь. Такова была здесь мера предосторожности на тот случай, если кто-нибудь из гостей, перебрав бесплатных коктейлей, ненароком плюхнется в воду. В качестве другой меры в воду, по словам Лоретты, добавляли особым краситель, окрашивавший воду в ядовито-пурпурный цвет, вздумай незадачливый купальщик справить малую нужду, не вылезая из бассейна.
— Что они задумали? — испуганно спросила я Джереми.
В ответ тот только с недоумением покачал головой. Шелли тоже, позабыв о воплощающем воображении, смотрела на происходящее во все глаза. Я мысленно взмолилась, чтобы нас не заставили плыть наперегонки. И вдруг с ужасом заметила, что в бассейне уже не вода, а какая-то розоватая слизистая масса, по внешнему виду подозрительно напоминающая обыкновенный заварной крем.
— Неужели нас заставят туда окунуться? — спросила я Джереми упавшим голосом.
— Надеюсь, только в том случае, если мы проиграем, — сострил он.
— Этот раунд носит название «Проверьте глубину своей любви»! — торжествующе возвестил Айдан Хоббс.
— Во блин! — прошипела Шелли. — Придется туда лезть!
— А фокус состоит в том, что где-то на дне бассейна покоится золотой конверт, — громогласно объявил Хоббс. — В этом конверте находится сокровище, за которым весь этот вечер охотятся наши славные финалисты. Теперь им остается только достать его оттуда. А потом, как говорится, победитель получаст все. Пусть выиграет сильнейший!
Ассистенты ведущего вывели нас из ресторана к бассейну. Я сняла новые клипсы (очередной подарок Кандиды, который мне не терпелось оценить у ювелира). Шелли в ужасе окинула взглядом свое расшитое бисером вечернее платье из розового шифона.
— Черт, я же погублю свой драгоценный наряд! — прошипела она Люку.
— Ничего, дорогая, — мужественно произнес он. — Осталось последнее испытание. Когда вернемся домой, я тебе новое платье куплю. Еще лучше этого.
Джереми крепко стиснул мою ладонь.
— Мы должны действовать по плану, — зашептал он. — Начнем с разных сторон и встретимся посередине. Ты приступай оттуда. — И он указал на глубокий конец бассейна.
— Джереми! — пискнула я. — Там слишком глубоко. Я утону!
— Не утонешь. В крайнем случае тебя тут же вытащат. Набери побольше воздуха и ныряй. Шарь руками по дну, пока не почувствуешь, что начинаешь задыхаться, потом всплывай, делай вдох и снова ныряй. Вот и все.
— Ты так говоришь, будто это совсем просто! — возмутилась я.
— Так и есть, — преспокойно ответил Джереми. — Наши шансы равны. Нет, у американцев их даже меньше. Шелли ни за что не станет мочить волосы. Не говоря уж о том, чтобы перепачкаться в этой лягушачьей икре.
Меня подобная перспектива тоже мало прельщала. Да, ядовито-розовая масса и впрямь походила на заварной крем, но кто знает, чем она являлась на самом деле.
Между тем оставшиеся зрители уже покинули ресторан и собрались вокруг бассейна с подозрительной жижей. Скинув туфли, я искала, куда бы их пристроить, и вдруг к моей руке кто-то прикоснулся.
— Давайте их мне. — Рядом со мной стояла Кандида. — Удачи вам! — И чмокнула меня в щеку. Затем расцеловала в обе щеки Джереми, который при этом стоял, точно обратившись в соляной столп. — Желаю вам победить!
Джереми потрусил к противоположному краю бассейна и изготовился к поискам на мелководье. Мне же предстояло погрузиться на самую глубину.
— Приготовиться! — прокричал ведущий. — Старт по моему сигналу.
Шелли проковыляла к бассейну, даже не удосужившись снять туфли на шпильках. Люк хотя бы догадался избавиться от своей широкополой шляпы.
— Начали!
Вокруг поднялся оглушающий гам. Зрители свистели и улюлюкали, подбадривая нас. Джереми отважно кинулся в розовую кашу и скрылся под ее поверхностью. Чуть поколебавшись и опасаясь, как бы он не вынырнул обезображенным каким-нибудь едким реагентом, я принялась спускаться по металлическим ступенькам и, в свою очередь, вступила в угрожающего вида жижу. Шелли, стоя на мелководье, шарила по дну. Увы, меня ждала иная участь. Едва я отпустила поручни, как с головой погрузилась в непонятное месиво. И тут же вынырнула, пытаясь отдышаться через забитый кремом рот. На вкус он оказался приторно-сладким. Даже слегка земляникой отдавал.
И какого дьявола Джереми отправил на глубину меня? Ведь он на целый фут выше!
Я вцепилась в поручни, решив, что умру, но нырять не стану. И тут же прокляла себя за малодушие. На кону стояли десять тысяч фунтов стерлингов! Да и причитания Шелли, которая, перепачкавшись с головы до ног, продолжала поиски, подстегнули меня.
Плотно зажмурившись, я заставила себя нырнуть в липкую пучину и принялась слепо загребать руками. Легкие распирало от нехватки воздуха.
Снова вынырнув, я хватала ртом воздух, как выброшенная на берег рыба. Голова шла кругом, лица громко орущих и свистящих зрителей расплывались в бесформенные пятна. И вдруг неподалеку всплыла голова Джереми.
— Нашла? — выкрикнул он.
— Нет!
— Так пошевеливайся! Ныряй, Эли, отступать некуда! — И скрылся под кремовой массой.
Наверное, так чувствует себя плод в материнской утробе, вдруг подумала я. А еще вероятнее — так погибает неосторожная муха, угодившая в горшок с медом. Я нырнула в вязкую трясину и почти сразу всплыла подышать. Силы вконец оставили меня.
— Ты что вытворяешь?! — завопил Джереми, заметив, что я снова вцепилась в поручень.
Попробовал бы сам на глубине понырять, подумала я. Но справедливости ради отметила, что Джереми уже приблизился ко мне.
— Еще разок, Эли! — крикнул он. — Попробуй. У тебя получится, я в тебя верю.
Из последних сил я заставила себя окунуть голову в мерзкий кисель. А вдруг мне не удастся найти конверт? Что тогда? Нырнуть еще раз я не смогу. Мои легкие не выдержат и лопнут, я распрощаюсь с жизнью. Отдам концы из-за каких-то десяти тысяч фунтов. Нет, не бывать такому, твердо решила я, пусть эти деньги лучше Шелли и Люку достанутся. Я уже готова была пожертвовать всем, лишь бы выбраться из приторной жижи.
И вдруг в самый последний миг я нащупала кончиками пальцев предмет, который нельзя было спутать ни с чем. Конверт! И в то же мгновение он выскользнул. Воздуха мне уже не хватало, но тем не менее я решила, что без приза не всплыву. Побарахтавшись еще немного, я нащупала злополучный конверт, крепко зажала его в кулаке и, оттолкнувшись обеими ногами от дна бассейна, вынырнула… Нет, не вынырнула, ибо на полпути голова моя уткнулась во что-то мягкое, и в ту же минуту чьи-то пальцы попытались выхватить из моей руки желанную добычу.
Я чуть не завопила от бешенства. И ведь я даже не знала, кто мой противник. А вдруг это Джереми? Хотя вероятность складывалась не в его пользу. Впрочем, размышлять было некогда. Чувствуя, что конверт вырывают, я слепо выбросила вверх ногу, пытаясь лягнуть невидимого врага. Пятка вошла в соприкосновение с чем-то мягким, и — заветный конверт вновь был у меня.
— Нашла! — что было мочи завопила я, едва успев вздохнуть. — Нашла! Приз наш!
Надо мной склонились участливые лица, чьи-то руки подхватили меня и выволокли на край бассейна. Я лежала, прижимая драгоценную добычу к груди и втягивая в измученные легкие сказочно вкусный воздух.
Вскоре выползли и остальные. Осознав, что приз ускользнул, Шелли испустила горестный вопль. Люк как мог утешал ее, а Джереми, с трудом выбравшись из бассейна, медленно заковылял ко мне.
— Я победила! — возвестила я, когда он, болезненно морщась, улегся рядом со мной.
— Поздравляю, — сказал он и слизнул с моего лба сладковатую кашицу. — И за это я, так и быть, прощу тебя — ведь ты едва меня не оскопила.
— Молодец, Эли! — похвалила подоспевшая Кандида. — Я знала, что вы выиграете. Хотя, честно говоря, в последнюю минуту мне показалось, что вас придется откачивать.
— Легкие у меня как кузнечные мехи, — похвасталась я. — Так по крайней мере моя мама говорила.
Мы едва успели слегка обтереться полотенцами, как нас пригласили к пьедесталу.
— Элисон Харрис и Дэвид Уитворт, примите мои поздравления! — громогласно объявил Айдан Хоббс. — Вам достается главный приз международного журнала «Совершенная женщина», и вы провозглашаетесь самой романтичной парой года на Земле!!!
— Ур-ра-а! — дружно грянули зрители.
Шелли залилась горючими слезами, а мы с Джереми лишь молча ели друг дружку глазами. Марджори Пайн громко захлопала в ладоши, приглашая остальных последовать ее примеру, и вскоре разразилась настоящая овация.
— Ничего не понимаю! — визгливо выкрикнула Шелли. — У них ведь даже дата свадьбы не назначена! И это называется — романтично?
Вертя в руках драгоценный конверт, я думала, что по большому счету Шелли права. Разве можно утверждать, что романтичнее тот, кто опередит конкурентов, выуживая конверт с деньгами из бассейна с душистым кремом? Не говоря уж о том, что в борьбе за приз главная героиня ухитрилась лягнуть возлюбленного в пах, едва не лишив его мужского достоинства.
— Уа-а-а! — завывала Шелли. — Нечестно это!
Да, в тот вечер приз международного журнала «Совершенная женщина» Шелли и Люку не достался. Марджори Пайн, учитывая все обстоятельства, решила, что неудачникам вполне хватит утешительного приза — цветов и корзины с фруктами, которые доставили в их бунгало.
Однако, поторопившись покинуть торжество, чтобы уединиться и без помех зализать раны, Шелли многое потеряла. Айдан Хоббс блистательно сворачивал вечер расхожими анекдотами про тещу, когда слова попросил Вадим Караваджо.
Айдан, который, должно быть, надеялся, что популярнейший режиссер предоставит ему какую-нибудь роль в одном из своих фильмов, безропотно уступил знаменитости место на сцене.
— Сегодня здесь много говорилось о любви, — начал Вадим. — Нисколько не умаляя блистательной победы самой романтической пары в мире, я бы хотел воспользоваться возможностью, чтобы сделать одно важное заявление личного характера.
Голоса мгновенно стихли, и в зале воцарилась могильная тишина.
— Многие из присутствующих здесь знают и ценят мою очаровательную спутницу, мисс Кандиду Бьянку. Мы с Кандидой знакомы уже несколько лет, и я имею полное право сказать: она не только гениальная актриса, но и потрясающая женщина с воистину золотым сердцем.
Я покосилась на Лоретту, которая возвела глаза к небу.
— Так вот, теперь я могу признаться, что в последние шесть месяцев мы с Кандидой не только тесно общались, но и стали любовниками.
В зале заахали, кто-то восторженно свистнул. А я припомнила Брэда Питта. Надо же, все были уверены, что у Кандиды роман с ним!
— И вот сейчас, — продолжил Вадим звенящим от волнения голосом, — я безмерно счастлив сообщить, что Кандида Бьянка согласилась стать моей женой…
Ничего себе!
— Bay!
Желтоглазый юпитер высветил в толпе лицо Кандиды. Она неловко пожала плечами и, как мне показалось, сразу увяла. Вадим Караваджо прогромыхал вниз по ступенькам, подлетел к Кандиде и сграбастал ее в свои медвежьи объятия. Айдан Хоббс, присоединившись к хору поздравлений, пригласил Кандиду на сцену.
— Спасибо всем, — тихо пробормотала Кандида в микрофон. — Наверное, теперь я должна всех вас угостить выпивкой, да?
Поразительно, но, несмотря на то, что напитки в «Санта-Боните» были бесплатными, зрители дружно повалили в бар, сметая все на своем пути, а заодно увлекая за собой и Кандиду с Вадимом. В итоге мы с Джереми остались у бассейна вдвоем. На голове у меня красовалась тиара победительницы, а в руке я сжимала заветный конверт.
— Вот уж чего не ожидала, — сказала я, до сих пор не в силах прийти в себя от удивления.
— Я и сам об этом не подозревал, — признался Джереми.
— Ну что, пойдем и тоже выпьем за здоровье жениха и невесты? — предложила я.
— Я бы хотел сначала голову помыть, — сказал Джереми.
И мы, держась за руки, отправились в свое бунгало.
— Впереди у нас последний раунд! — проорал Айдан. — Лидируют две пары, каждая набрала по двадцать пять очков. Это Шелли Адамсон и Люк Конолли, представляющие Соединенные Штаты Америки, а также Дэвид Уитворт и Элисон Харрис из Великобритании.
Грянула овация. Я посмотрела на Шелли, чтобы обменяться с ней дружеской улыбкой, но американка неотрывно таращилась на главный приз, который высился на столе с видом на море. Несомненно, пуская в ход магию воплощающего воображения, представляла, как держит его в руках. «Не бывать такому!» — решила я и, в свою очередь, попыталась представить себя на пьедестале с главным призом.
— А что получает проигравший финалист? — понуро спросила я у Джереми, чувствуя, что утратила дар воображения.
— Мы победим, — шепнул он, тоже пожирая приз глазами.
Я не представляла, в чем именно заключается последний раунд. Мы ответили, казалось, на все мыслимые и немыслимые вопросы. Угадали девичьи фамилии своих матерей. Я совершенно случайно попала в точку, отвечая, какая у Джереми группа крови. И это было как нельзя более кстати, ибо стрела, выпущенная мной из лука, ухитрилась оцарапать Джереми мочку уха.
Тем временем хитрая физиономия ведущего расцвела коварной улыбкой. Похоже, он заранее предвкушал уготованную нам пакость.
— Как же нам выбрать лучших среди лучших? — обратился он к зрителям. — Вы видите на сцене две прекраснейшие пары. Говорят, в каждой из них мужчина и женщина не только понимают друг друга с полуслова, но и являют собой единое целое. И вот теперь пришло время доказать это. Господа… — И он величественно махнул рукой в сторону окна.
Повинуясь его сигналу, служащие отеля, в обязанности которых входило присматривать за бассейном, примялись стягивать огромный брезент, которым прикрывали бассейн на ночь. Такова была здесь мера предосторожности на тот случай, если кто-нибудь из гостей, перебрав бесплатных коктейлей, ненароком плюхнется в воду. В качестве другой меры в воду, по словам Лоретты, добавляли особым краситель, окрашивавший воду в ядовито-пурпурный цвет, вздумай незадачливый купальщик справить малую нужду, не вылезая из бассейна.
— Что они задумали? — испуганно спросила я Джереми.
В ответ тот только с недоумением покачал головой. Шелли тоже, позабыв о воплощающем воображении, смотрела на происходящее во все глаза. Я мысленно взмолилась, чтобы нас не заставили плыть наперегонки. И вдруг с ужасом заметила, что в бассейне уже не вода, а какая-то розоватая слизистая масса, по внешнему виду подозрительно напоминающая обыкновенный заварной крем.
— Неужели нас заставят туда окунуться? — спросила я Джереми упавшим голосом.
— Надеюсь, только в том случае, если мы проиграем, — сострил он.
— Этот раунд носит название «Проверьте глубину своей любви»! — торжествующе возвестил Айдан Хоббс.
— Во блин! — прошипела Шелли. — Придется туда лезть!
— А фокус состоит в том, что где-то на дне бассейна покоится золотой конверт, — громогласно объявил Хоббс. — В этом конверте находится сокровище, за которым весь этот вечер охотятся наши славные финалисты. Теперь им остается только достать его оттуда. А потом, как говорится, победитель получаст все. Пусть выиграет сильнейший!
Ассистенты ведущего вывели нас из ресторана к бассейну. Я сняла новые клипсы (очередной подарок Кандиды, который мне не терпелось оценить у ювелира). Шелли в ужасе окинула взглядом свое расшитое бисером вечернее платье из розового шифона.
— Черт, я же погублю свой драгоценный наряд! — прошипела она Люку.
— Ничего, дорогая, — мужественно произнес он. — Осталось последнее испытание. Когда вернемся домой, я тебе новое платье куплю. Еще лучше этого.
Джереми крепко стиснул мою ладонь.
— Мы должны действовать по плану, — зашептал он. — Начнем с разных сторон и встретимся посередине. Ты приступай оттуда. — И он указал на глубокий конец бассейна.
— Джереми! — пискнула я. — Там слишком глубоко. Я утону!
— Не утонешь. В крайнем случае тебя тут же вытащат. Набери побольше воздуха и ныряй. Шарь руками по дну, пока не почувствуешь, что начинаешь задыхаться, потом всплывай, делай вдох и снова ныряй. Вот и все.
— Ты так говоришь, будто это совсем просто! — возмутилась я.
— Так и есть, — преспокойно ответил Джереми. — Наши шансы равны. Нет, у американцев их даже меньше. Шелли ни за что не станет мочить волосы. Не говоря уж о том, чтобы перепачкаться в этой лягушачьей икре.
Меня подобная перспектива тоже мало прельщала. Да, ядовито-розовая масса и впрямь походила на заварной крем, но кто знает, чем она являлась на самом деле.
Между тем оставшиеся зрители уже покинули ресторан и собрались вокруг бассейна с подозрительной жижей. Скинув туфли, я искала, куда бы их пристроить, и вдруг к моей руке кто-то прикоснулся.
— Давайте их мне. — Рядом со мной стояла Кандида. — Удачи вам! — И чмокнула меня в щеку. Затем расцеловала в обе щеки Джереми, который при этом стоял, точно обратившись в соляной столп. — Желаю вам победить!
Джереми потрусил к противоположному краю бассейна и изготовился к поискам на мелководье. Мне же предстояло погрузиться на самую глубину.
— Приготовиться! — прокричал ведущий. — Старт по моему сигналу.
Шелли проковыляла к бассейну, даже не удосужившись снять туфли на шпильках. Люк хотя бы догадался избавиться от своей широкополой шляпы.
— Начали!
Вокруг поднялся оглушающий гам. Зрители свистели и улюлюкали, подбадривая нас. Джереми отважно кинулся в розовую кашу и скрылся под ее поверхностью. Чуть поколебавшись и опасаясь, как бы он не вынырнул обезображенным каким-нибудь едким реагентом, я принялась спускаться по металлическим ступенькам и, в свою очередь, вступила в угрожающего вида жижу. Шелли, стоя на мелководье, шарила по дну. Увы, меня ждала иная участь. Едва я отпустила поручни, как с головой погрузилась в непонятное месиво. И тут же вынырнула, пытаясь отдышаться через забитый кремом рот. На вкус он оказался приторно-сладким. Даже слегка земляникой отдавал.
И какого дьявола Джереми отправил на глубину меня? Ведь он на целый фут выше!
Я вцепилась в поручни, решив, что умру, но нырять не стану. И тут же прокляла себя за малодушие. На кону стояли десять тысяч фунтов стерлингов! Да и причитания Шелли, которая, перепачкавшись с головы до ног, продолжала поиски, подстегнули меня.
Плотно зажмурившись, я заставила себя нырнуть в липкую пучину и принялась слепо загребать руками. Легкие распирало от нехватки воздуха.
Снова вынырнув, я хватала ртом воздух, как выброшенная на берег рыба. Голова шла кругом, лица громко орущих и свистящих зрителей расплывались в бесформенные пятна. И вдруг неподалеку всплыла голова Джереми.
— Нашла? — выкрикнул он.
— Нет!
— Так пошевеливайся! Ныряй, Эли, отступать некуда! — И скрылся под кремовой массой.
Наверное, так чувствует себя плод в материнской утробе, вдруг подумала я. А еще вероятнее — так погибает неосторожная муха, угодившая в горшок с медом. Я нырнула в вязкую трясину и почти сразу всплыла подышать. Силы вконец оставили меня.
— Ты что вытворяешь?! — завопил Джереми, заметив, что я снова вцепилась в поручень.
Попробовал бы сам на глубине понырять, подумала я. Но справедливости ради отметила, что Джереми уже приблизился ко мне.
— Еще разок, Эли! — крикнул он. — Попробуй. У тебя получится, я в тебя верю.
Из последних сил я заставила себя окунуть голову в мерзкий кисель. А вдруг мне не удастся найти конверт? Что тогда? Нырнуть еще раз я не смогу. Мои легкие не выдержат и лопнут, я распрощаюсь с жизнью. Отдам концы из-за каких-то десяти тысяч фунтов. Нет, не бывать такому, твердо решила я, пусть эти деньги лучше Шелли и Люку достанутся. Я уже готова была пожертвовать всем, лишь бы выбраться из приторной жижи.
И вдруг в самый последний миг я нащупала кончиками пальцев предмет, который нельзя было спутать ни с чем. Конверт! И в то же мгновение он выскользнул. Воздуха мне уже не хватало, но тем не менее я решила, что без приза не всплыву. Побарахтавшись еще немного, я нащупала злополучный конверт, крепко зажала его в кулаке и, оттолкнувшись обеими ногами от дна бассейна, вынырнула… Нет, не вынырнула, ибо на полпути голова моя уткнулась во что-то мягкое, и в ту же минуту чьи-то пальцы попытались выхватить из моей руки желанную добычу.
Я чуть не завопила от бешенства. И ведь я даже не знала, кто мой противник. А вдруг это Джереми? Хотя вероятность складывалась не в его пользу. Впрочем, размышлять было некогда. Чувствуя, что конверт вырывают, я слепо выбросила вверх ногу, пытаясь лягнуть невидимого врага. Пятка вошла в соприкосновение с чем-то мягким, и — заветный конверт вновь был у меня.
— Нашла! — что было мочи завопила я, едва успев вздохнуть. — Нашла! Приз наш!
Надо мной склонились участливые лица, чьи-то руки подхватили меня и выволокли на край бассейна. Я лежала, прижимая драгоценную добычу к груди и втягивая в измученные легкие сказочно вкусный воздух.
Вскоре выползли и остальные. Осознав, что приз ускользнул, Шелли испустила горестный вопль. Люк как мог утешал ее, а Джереми, с трудом выбравшись из бассейна, медленно заковылял ко мне.
— Я победила! — возвестила я, когда он, болезненно морщась, улегся рядом со мной.
— Поздравляю, — сказал он и слизнул с моего лба сладковатую кашицу. — И за это я, так и быть, прощу тебя — ведь ты едва меня не оскопила.
— Молодец, Эли! — похвалила подоспевшая Кандида. — Я знала, что вы выиграете. Хотя, честно говоря, в последнюю минуту мне показалось, что вас придется откачивать.
— Легкие у меня как кузнечные мехи, — похвасталась я. — Так по крайней мере моя мама говорила.
Мы едва успели слегка обтереться полотенцами, как нас пригласили к пьедесталу.
— Элисон Харрис и Дэвид Уитворт, примите мои поздравления! — громогласно объявил Айдан Хоббс. — Вам достается главный приз международного журнала «Совершенная женщина», и вы провозглашаетесь самой романтичной парой года на Земле!!!
— Ур-ра-а! — дружно грянули зрители.
Шелли залилась горючими слезами, а мы с Джереми лишь молча ели друг дружку глазами. Марджори Пайн громко захлопала в ладоши, приглашая остальных последовать ее примеру, и вскоре разразилась настоящая овация.
— Ничего не понимаю! — визгливо выкрикнула Шелли. — У них ведь даже дата свадьбы не назначена! И это называется — романтично?
Вертя в руках драгоценный конверт, я думала, что по большому счету Шелли права. Разве можно утверждать, что романтичнее тот, кто опередит конкурентов, выуживая конверт с деньгами из бассейна с душистым кремом? Не говоря уж о том, что в борьбе за приз главная героиня ухитрилась лягнуть возлюбленного в пах, едва не лишив его мужского достоинства.
— Уа-а-а! — завывала Шелли. — Нечестно это!
Да, в тот вечер приз международного журнала «Совершенная женщина» Шелли и Люку не достался. Марджори Пайн, учитывая все обстоятельства, решила, что неудачникам вполне хватит утешительного приза — цветов и корзины с фруктами, которые доставили в их бунгало.
Однако, поторопившись покинуть торжество, чтобы уединиться и без помех зализать раны, Шелли многое потеряла. Айдан Хоббс блистательно сворачивал вечер расхожими анекдотами про тещу, когда слова попросил Вадим Караваджо.
Айдан, который, должно быть, надеялся, что популярнейший режиссер предоставит ему какую-нибудь роль в одном из своих фильмов, безропотно уступил знаменитости место на сцене.
— Сегодня здесь много говорилось о любви, — начал Вадим. — Нисколько не умаляя блистательной победы самой романтической пары в мире, я бы хотел воспользоваться возможностью, чтобы сделать одно важное заявление личного характера.
Голоса мгновенно стихли, и в зале воцарилась могильная тишина.
— Многие из присутствующих здесь знают и ценят мою очаровательную спутницу, мисс Кандиду Бьянку. Мы с Кандидой знакомы уже несколько лет, и я имею полное право сказать: она не только гениальная актриса, но и потрясающая женщина с воистину золотым сердцем.
Я покосилась на Лоретту, которая возвела глаза к небу.
— Так вот, теперь я могу признаться, что в последние шесть месяцев мы с Кандидой не только тесно общались, но и стали любовниками.
В зале заахали, кто-то восторженно свистнул. А я припомнила Брэда Питта. Надо же, все были уверены, что у Кандиды роман с ним!
— И вот сейчас, — продолжил Вадим звенящим от волнения голосом, — я безмерно счастлив сообщить, что Кандида Бьянка согласилась стать моей женой…
Ничего себе!
— Bay!
Желтоглазый юпитер высветил в толпе лицо Кандиды. Она неловко пожала плечами и, как мне показалось, сразу увяла. Вадим Караваджо прогромыхал вниз по ступенькам, подлетел к Кандиде и сграбастал ее в свои медвежьи объятия. Айдан Хоббс, присоединившись к хору поздравлений, пригласил Кандиду на сцену.
— Спасибо всем, — тихо пробормотала Кандида в микрофон. — Наверное, теперь я должна всех вас угостить выпивкой, да?
Поразительно, но, несмотря на то, что напитки в «Санта-Боните» были бесплатными, зрители дружно повалили в бар, сметая все на своем пути, а заодно увлекая за собой и Кандиду с Вадимом. В итоге мы с Джереми остались у бассейна вдвоем. На голове у меня красовалась тиара победительницы, а в руке я сжимала заветный конверт.
— Вот уж чего не ожидала, — сказала я, до сих пор не в силах прийти в себя от удивления.
— Я и сам об этом не подозревал, — признался Джереми.
— Ну что, пойдем и тоже выпьем за здоровье жениха и невесты? — предложила я.
— Я бы хотел сначала голову помыть, — сказал Джереми.
И мы, держась за руки, отправились в свое бунгало.
Глава 34
Вот и настала наша последняя ночь на Антигуа. Потратив примерно час на то, чтобы отмыть волосы от заварного крема, мы с Джереми решили напоследок прогуляться по пляжу, который и я, и он успели полюбить, как родной дом. Обогнув мыс, мы уселись на песке, чтобы в последний раз полюбоваться огнями гавани.
— У меня такое ощущение, словно я побывала в сказке, — призналась я. — Даже не верится, что все это заканчивается. Мне кажется, я в настоящем раю погостила.
— Мне тоже так кажется, — сказал Джереми. — И не потому даже, что мы провели здесь две потрясающие недели. А потому, что рядом со мной ты, Эли.
Сердце мое сразу преисполнилось нежности.
— Это правда?
— Конечно. И нам вовсе ни к чему расставаться по возвращении в Англию.
— Но ведь через неделю ты улетаешь в Варшаву, — напомнила я.
— Да, — кивнул Джереми. — Но ведь я могу улететь туда не один.
Я бросила на него недоверчивый взгляд:
— На что ты намекаешь, Джереми?
— А как по-твоему? — спросил он. — Я понимаю, ты думаешь, Варшава — это дыра, край света и тому подобное. Но на самом деле там не так плохо. Медведей на улицах не много, да и волки воют не всегда. Конечно, загореть так, как здесь, тебе там не удастся, но зато мы будем вместе. А в один прекрасный день вернемся на Антигуа, чтобы начать совместную жизнь.
Я потрясла головой, думая, что ослышалась. Наверное, крем еще в ухе остался. Но на всякий случай переспросила:
— Начать совместную жизнь?
— Да, Эли. Мы еще молоды. Я знаю, тебе пришлось нелегко. Но я окончательно убедился, что ты именно та женщина, которая мне нужна. Ни с одной женщиной мне никогда не было так легко и свободно, как с тобой. И я готов провести остаток своих дней рядом с тобой, Эли Харрис. — Сделав паузу, он торжественно произнес: — Ты согласна стать моей женой?
К тому времени как слова его пробились сквозь кремовую затычку в моих ушах, губы мои уже отвечали Джереми затяжным поцелуем. В эту самую минуту над бассейном начался праздничный фейерверк, а над бухтой, рассыпая мириады зеленых и алых искр, в небо взмыла яркая ракета. Доброе знамение.
— Да, — ответила я. — Конечно, согласна.
Мы упали на песок, обнимаясь и целуясь с неизведанной прежде страстью. И, поверьте, мы ни на мгновение не прикидывались самой влюбленной парой на свете. Мы были ею.
— У меня такое ощущение, словно я побывала в сказке, — призналась я. — Даже не верится, что все это заканчивается. Мне кажется, я в настоящем раю погостила.
— Мне тоже так кажется, — сказал Джереми. — И не потому даже, что мы провели здесь две потрясающие недели. А потому, что рядом со мной ты, Эли.
Сердце мое сразу преисполнилось нежности.
— Это правда?
— Конечно. И нам вовсе ни к чему расставаться по возвращении в Англию.
— Но ведь через неделю ты улетаешь в Варшаву, — напомнила я.
— Да, — кивнул Джереми. — Но ведь я могу улететь туда не один.
Я бросила на него недоверчивый взгляд:
— На что ты намекаешь, Джереми?
— А как по-твоему? — спросил он. — Я понимаю, ты думаешь, Варшава — это дыра, край света и тому подобное. Но на самом деле там не так плохо. Медведей на улицах не много, да и волки воют не всегда. Конечно, загореть так, как здесь, тебе там не удастся, но зато мы будем вместе. А в один прекрасный день вернемся на Антигуа, чтобы начать совместную жизнь.
Я потрясла головой, думая, что ослышалась. Наверное, крем еще в ухе остался. Но на всякий случай переспросила:
— Начать совместную жизнь?
— Да, Эли. Мы еще молоды. Я знаю, тебе пришлось нелегко. Но я окончательно убедился, что ты именно та женщина, которая мне нужна. Ни с одной женщиной мне никогда не было так легко и свободно, как с тобой. И я готов провести остаток своих дней рядом с тобой, Эли Харрис. — Сделав паузу, он торжественно произнес: — Ты согласна стать моей женой?
К тому времени как слова его пробились сквозь кремовую затычку в моих ушах, губы мои уже отвечали Джереми затяжным поцелуем. В эту самую минуту над бассейном начался праздничный фейерверк, а над бухтой, рассыпая мириады зеленых и алых искр, в небо взмыла яркая ракета. Доброе знамение.
— Да, — ответила я. — Конечно, согласна.
Мы упали на песок, обнимаясь и целуясь с неизведанной прежде страстью. И, поверьте, мы ни на мгновение не прикидывались самой влюбленной парой на свете. Мы были ею.
Глава 35
Впервые в жизни, укладывая вещи в чемодан по завершении отдыха, я не чувствовала печали. Тем более что теперь это был уже не мой чемодан. Это был наш чемодан. Так по крайней мере выразился Джереми. И тут же подтвердил сказанное, побросав все наши вещи в одну кучу.
— Я не хочу, чтобы мы хоть отдаленно походили на пары, которые привыкли делить вещи на «мои» и «твои». — заявил Джереми. — Теперь все мое принадлежит тебе, и наоборот.
Сами понимаете, я была на седьмом небе от радости.
Дожидаясь в крохотном аэропорту Антигуа, пока объявят рейс на Хитроу, мы заметили Люка с Шелли. Они стояли в очереди к своей регистрационной стойке. Шелли была в темных очках и широкополой соломенной шляпе, целиком скрывавшей лицо, как будто собиралась покинуть остров инкогнито. Собственно говоря, я и узнала ее исключительно но потрясающим розовым чемоданам — таких, наверное, во всем мире раз, два и обчелся.
Возле стойки паспортного контроля Люк попытался нежно чмокнуть невесту в щеку, но Шелли отмахнулась от него как от назойливой мухи.
— Похоже, они забыли, что должны соответствовать званию самой романтической пары Соединенных Штатов Америки, — заметил Джереми.
— Ты уж над ними не подтрунивай, — попросила я. — Им и без того тошно. Шелли была уверена, что победа у них в кармане.
— Боюсь, теперь им рассчитывать не на что, — заявил Джереми. — По-моему, у них вообще нет ничего общего.
— С чего ты это взял? — удивилась я.
— Только пообещай, что не обидишься, — попросил Джереми и тут же, не дожидаясь моего ответа, продолжил: — В тот вечер, когда ты немного не рассчитала своих сил и тебя отвели домой, Шелли подкатила ко мне на пляже и попыталась соблазнить.
Я оторопела:
— Ты это… серьезно?
— Абсолютно. Бубнила и бубнила, что всю жизнь мечтала об англичанине. Дескать, англичане — лучшие любовники, и все такое. А Люк, мол, бездушная скотина, интересуется только бейсболом и собственным «шевроле», который без конца ломается. Она же мечтает о настоящей любви, возвышенной и чистой. Даже спросила, не почитаю ли я ей стихи.
— Вот это да! — вырвалось у меня, и я тут же припомнила собственную встречу с самым романтичным американцем. — Значит, все это просто притворство!
— Похоже, — кивнул Джереми и гордо добавил: — Не сравнить с нами.
— Но мы тоже начали с притворства, — напомнила я.
— Зато теперь у нас все по-настоящему.
Я была настолько счастлива, что готова была лететь в Англию на собственных крылышках.
Наш поцелуй прервали самым бесцеремонным образом. Кто-то постучал мне по плечу, и я подпрыгнула как ужаленная. Передо мной стояла Кандида, за спиной которой маячила Лоретта, навьюченная парой сотен сумок и чемоданов.
— Надеюсь, я вам не помешала? — осведомилась Кандида.
В ответ я великодушно улыбнулась. Я могла позволить себе быть великодушной, ибо мне, а не Кандиде суждено было целоваться с Джереми всю оставшуюся жизнь.
Кандида порылась в плюшевой сумочке — единственном грузе, который она соизволила нести сама — и извлекла на свет Божий изящную записную книжечку в обложке из тисненой золотой кожи. Что-то нацарапала в ней золотым «Монбланом», выдрала страничку и протянула Джереми.
— На тот случай, если вы когда-нибудь окажетесь в Лос-Анджелесе, — сказала она, пристально глядя ему в глаза.
— Спасибо, — ответил он. — Я бы дал вам номер своего телефона в Варшаве, но, уверен, во время съемок вам будет не до меня.
— Отчего же? — кокетливо спросила Кандида. — Мне было бы очень любопытно взглянуть, как вы там устроились.
— Не сомневаюсь, — сказала я, властно удерживая локоть Джереми. Возможно, выглядело это не слишком вежливо, но я утешала себя тем, что могу оправдаться опасением опоздать на посадку.
— Вы тоже сегодня летите? — спросил Джереми Кандиду, когда я уже тащила его за собой.
— Да, — ответила актриса. — Одним рейсом с Люком и Шелли.
— Джереми, посадку объявили! — громко возвестила я. — Пошли быстрее!
— Счастливо вам, друзья! — кивнула нам Кандида. — Еще увидимся.
— Да, а вы примите наши поздравления с помолвкой! — спохватилась я.
В ответ Кандида лишь вяло помахала рукой.
— Как думаешь, увидимся мы когда-нибудь с ней еще? — спросила я Джереми, глядя, как Кандида направляется к регистрационной стойке рейса во Флориду. И тут же едва не расхохоталась: заметив приближающуюся Кандиду, Шелли обняла Люка и нежно прильнула к нему, хотя за минуту до этого смотрела на него зверем.
— Сомневаюсь, — пожал плечами Джереми. — Звезды такого калибра с простыми людьми компании не водят.
— Ты так считаешь? Ну и ладно. У меня хотя бы настоящее платье от Версаче на память осталось.
— Да, — рассеянно буркнул Джереми. Он брел за мной, еле волоча ноги; мысли его явно витали в неведомых далях.
— Пойдем же, — нетерпеливо сказала я, подтолкнув его в бок. — Если опоздаем на посадку, то следующего рейса целую неделю ждать придется.
Не могу сказать, что меня так уж тянуло домой, но на душе было уже далеко не безоблачно. Голодный Пушистик, заброшенная работа — приходилось думать и об этом. Сидя в роскошном салоне первого класса, я с грустью смотрела в иллюминатор на исчезающий рай. Изумрудно-зеленый остров посреди бирюзового океана выглядел как на открытке. Как в волшебном сне. А перед моим внутренним взором уже маячила гранитно-серая реальность Лондона на фоне свинцового неба. Хотя теперь, когда у меня был Джереми, выглядела наша столица куда привлекательнее, чем прежде. И возвращение в нее меня не страшило. Ни сейчас, ни впредь.
Когда наш самолет совершил посадку в аэропорту Хитроу, погода даже для лондонской весны была премерзкая. Унылая мгла, безнадежно моросящий дождь — вот что встретило толпу прилетевших нашим рейсом туристов, все еще облаченных в шорты и пестрые рубашки.
— Ну вот мы и дома! — провозгласил Джереми, с видимым усилием толкая тележку с нашим багажом по «зеленому» коридору. — Конец отдыха и начало новой жизни. Как ты себя чувствуешь, золотце?
— Мне кажется, я самая счастливая женщина на свете, — искренне ответила я. — Лишь одно может поднять мне настроение еще больше. Если бы сейчас меня встретили мама и папа с известием о том, что пару дней назад сорвали главный куш национальной лотереи.
— Боже, какая проза! — засмеялся Джереми.
Но нас никто не встретил. Меня это поразило: в нашей семье всегда царил культ встреч и проводов. Наверное, мама до сих пор не смогла мне простить бегства со дня рождения бабушки. Целуясь с Джереми в такси по дороге в Бриндлшем, я решила, что это даже к лучшему. Нам и вдвоем хорошо было.
— К тебе едем? — осведомился Джереми, когда мы добрались до нашего городка.
— Да, — кивнула я и тут же передумала: — Нет, давай сначала заедем к моим предкам. Мне не терпится порадовать их нашими новостями.
— Хорошо. — Джереми любовно погладил меня по руке. — А потом моих навестим. Мамочка подпрыгнет от радости до потолка, когда узнает, кто ее будущая невестка.
— Ты не шутишь? — усомнилась я.
— Нет, конечно. Мне ли не знать свою мамочку.
— Здорово! Моя мама тоже будет счастлива. Тем более что Дэвид никогда ей особенно не нравился…
— Тс-с-с! — прервал меня Джереми. — Давай никогда больше не вспоминать его имя. Хорошо?
— Конечно, — пообещала я, тая от счастья.
— Хотя, если честно, я ему признателен, — продолжил Джереми. — Ведь лишь благодаря вашей размолвке мне удалось занять его место.
«Да, спасибо тебе, Дэвид Уитворт, — подумала я. — Могла ли я мечтать, что твое подлое предательство обернется для меня таким счастьем?»
Впрочем, уже в следующую минуту радость моя была омрачена. Перед парадным дома моих родителей стоял полицейский автомобиль.
Хотя сердце мое и екнуло, предчувствия беды у меня не возникло. Мало ли что могло понадобиться здесь полиции? Сосед наш набедокурил, быть может, или Бандит кого облаял.
— Наверное, меня разыскивают, — пошутил Джереми, когда я нажала кнопку звонка. И, обвив меня рукой за талию, нежно поцеловал в мочку уха. Пусть мама, открыв дверь, увидит нас, влюбленных голубочков.
— Я не хочу, чтобы мы хоть отдаленно походили на пары, которые привыкли делить вещи на «мои» и «твои». — заявил Джереми. — Теперь все мое принадлежит тебе, и наоборот.
Сами понимаете, я была на седьмом небе от радости.
Дожидаясь в крохотном аэропорту Антигуа, пока объявят рейс на Хитроу, мы заметили Люка с Шелли. Они стояли в очереди к своей регистрационной стойке. Шелли была в темных очках и широкополой соломенной шляпе, целиком скрывавшей лицо, как будто собиралась покинуть остров инкогнито. Собственно говоря, я и узнала ее исключительно но потрясающим розовым чемоданам — таких, наверное, во всем мире раз, два и обчелся.
Возле стойки паспортного контроля Люк попытался нежно чмокнуть невесту в щеку, но Шелли отмахнулась от него как от назойливой мухи.
— Похоже, они забыли, что должны соответствовать званию самой романтической пары Соединенных Штатов Америки, — заметил Джереми.
— Ты уж над ними не подтрунивай, — попросила я. — Им и без того тошно. Шелли была уверена, что победа у них в кармане.
— Боюсь, теперь им рассчитывать не на что, — заявил Джереми. — По-моему, у них вообще нет ничего общего.
— С чего ты это взял? — удивилась я.
— Только пообещай, что не обидишься, — попросил Джереми и тут же, не дожидаясь моего ответа, продолжил: — В тот вечер, когда ты немного не рассчитала своих сил и тебя отвели домой, Шелли подкатила ко мне на пляже и попыталась соблазнить.
Я оторопела:
— Ты это… серьезно?
— Абсолютно. Бубнила и бубнила, что всю жизнь мечтала об англичанине. Дескать, англичане — лучшие любовники, и все такое. А Люк, мол, бездушная скотина, интересуется только бейсболом и собственным «шевроле», который без конца ломается. Она же мечтает о настоящей любви, возвышенной и чистой. Даже спросила, не почитаю ли я ей стихи.
— Вот это да! — вырвалось у меня, и я тут же припомнила собственную встречу с самым романтичным американцем. — Значит, все это просто притворство!
— Похоже, — кивнул Джереми и гордо добавил: — Не сравнить с нами.
— Но мы тоже начали с притворства, — напомнила я.
— Зато теперь у нас все по-настоящему.
Я была настолько счастлива, что готова была лететь в Англию на собственных крылышках.
Наш поцелуй прервали самым бесцеремонным образом. Кто-то постучал мне по плечу, и я подпрыгнула как ужаленная. Передо мной стояла Кандида, за спиной которой маячила Лоретта, навьюченная парой сотен сумок и чемоданов.
— Надеюсь, я вам не помешала? — осведомилась Кандида.
В ответ я великодушно улыбнулась. Я могла позволить себе быть великодушной, ибо мне, а не Кандиде суждено было целоваться с Джереми всю оставшуюся жизнь.
Кандида порылась в плюшевой сумочке — единственном грузе, который она соизволила нести сама — и извлекла на свет Божий изящную записную книжечку в обложке из тисненой золотой кожи. Что-то нацарапала в ней золотым «Монбланом», выдрала страничку и протянула Джереми.
— На тот случай, если вы когда-нибудь окажетесь в Лос-Анджелесе, — сказала она, пристально глядя ему в глаза.
— Спасибо, — ответил он. — Я бы дал вам номер своего телефона в Варшаве, но, уверен, во время съемок вам будет не до меня.
— Отчего же? — кокетливо спросила Кандида. — Мне было бы очень любопытно взглянуть, как вы там устроились.
— Не сомневаюсь, — сказала я, властно удерживая локоть Джереми. Возможно, выглядело это не слишком вежливо, но я утешала себя тем, что могу оправдаться опасением опоздать на посадку.
— Вы тоже сегодня летите? — спросил Джереми Кандиду, когда я уже тащила его за собой.
— Да, — ответила актриса. — Одним рейсом с Люком и Шелли.
— Джереми, посадку объявили! — громко возвестила я. — Пошли быстрее!
— Счастливо вам, друзья! — кивнула нам Кандида. — Еще увидимся.
— Да, а вы примите наши поздравления с помолвкой! — спохватилась я.
В ответ Кандида лишь вяло помахала рукой.
— Как думаешь, увидимся мы когда-нибудь с ней еще? — спросила я Джереми, глядя, как Кандида направляется к регистрационной стойке рейса во Флориду. И тут же едва не расхохоталась: заметив приближающуюся Кандиду, Шелли обняла Люка и нежно прильнула к нему, хотя за минуту до этого смотрела на него зверем.
— Сомневаюсь, — пожал плечами Джереми. — Звезды такого калибра с простыми людьми компании не водят.
— Ты так считаешь? Ну и ладно. У меня хотя бы настоящее платье от Версаче на память осталось.
— Да, — рассеянно буркнул Джереми. Он брел за мной, еле волоча ноги; мысли его явно витали в неведомых далях.
— Пойдем же, — нетерпеливо сказала я, подтолкнув его в бок. — Если опоздаем на посадку, то следующего рейса целую неделю ждать придется.
Не могу сказать, что меня так уж тянуло домой, но на душе было уже далеко не безоблачно. Голодный Пушистик, заброшенная работа — приходилось думать и об этом. Сидя в роскошном салоне первого класса, я с грустью смотрела в иллюминатор на исчезающий рай. Изумрудно-зеленый остров посреди бирюзового океана выглядел как на открытке. Как в волшебном сне. А перед моим внутренним взором уже маячила гранитно-серая реальность Лондона на фоне свинцового неба. Хотя теперь, когда у меня был Джереми, выглядела наша столица куда привлекательнее, чем прежде. И возвращение в нее меня не страшило. Ни сейчас, ни впредь.
Когда наш самолет совершил посадку в аэропорту Хитроу, погода даже для лондонской весны была премерзкая. Унылая мгла, безнадежно моросящий дождь — вот что встретило толпу прилетевших нашим рейсом туристов, все еще облаченных в шорты и пестрые рубашки.
— Ну вот мы и дома! — провозгласил Джереми, с видимым усилием толкая тележку с нашим багажом по «зеленому» коридору. — Конец отдыха и начало новой жизни. Как ты себя чувствуешь, золотце?
— Мне кажется, я самая счастливая женщина на свете, — искренне ответила я. — Лишь одно может поднять мне настроение еще больше. Если бы сейчас меня встретили мама и папа с известием о том, что пару дней назад сорвали главный куш национальной лотереи.
— Боже, какая проза! — засмеялся Джереми.
Но нас никто не встретил. Меня это поразило: в нашей семье всегда царил культ встреч и проводов. Наверное, мама до сих пор не смогла мне простить бегства со дня рождения бабушки. Целуясь с Джереми в такси по дороге в Бриндлшем, я решила, что это даже к лучшему. Нам и вдвоем хорошо было.
— К тебе едем? — осведомился Джереми, когда мы добрались до нашего городка.
— Да, — кивнула я и тут же передумала: — Нет, давай сначала заедем к моим предкам. Мне не терпится порадовать их нашими новостями.
— Хорошо. — Джереми любовно погладил меня по руке. — А потом моих навестим. Мамочка подпрыгнет от радости до потолка, когда узнает, кто ее будущая невестка.
— Ты не шутишь? — усомнилась я.
— Нет, конечно. Мне ли не знать свою мамочку.
— Здорово! Моя мама тоже будет счастлива. Тем более что Дэвид никогда ей особенно не нравился…
— Тс-с-с! — прервал меня Джереми. — Давай никогда больше не вспоминать его имя. Хорошо?
— Конечно, — пообещала я, тая от счастья.
— Хотя, если честно, я ему признателен, — продолжил Джереми. — Ведь лишь благодаря вашей размолвке мне удалось занять его место.
«Да, спасибо тебе, Дэвид Уитворт, — подумала я. — Могла ли я мечтать, что твое подлое предательство обернется для меня таким счастьем?»
Впрочем, уже в следующую минуту радость моя была омрачена. Перед парадным дома моих родителей стоял полицейский автомобиль.
Хотя сердце мое и екнуло, предчувствия беды у меня не возникло. Мало ли что могло понадобиться здесь полиции? Сосед наш набедокурил, быть может, или Бандит кого облаял.
— Наверное, меня разыскивают, — пошутил Джереми, когда я нажала кнопку звонка. И, обвив меня рукой за талию, нежно поцеловал в мочку уха. Пусть мама, открыв дверь, увидит нас, влюбленных голубочков.