Страница:
Однажды утром Рейвен попросила Джильду забрать грязное постельное белье из ее покоев, выстирать его и повесить сушить, но Джильда враждебно посмотрела на нее, нахально пропустив мимо ушей ее просьбу.
— Джильда, ты меня слышала? — повторила Рейвен, но служанка лишь неопределенно пожала плечами, а потом снисходительно взглянула на Рейвен.
— Я не обязана вам подчиняться. Вы ведь не леди замка. Мне приказы отдает лорд Дрейк. А вы ему никто — не жена, не шлюха.
Рейвен в ужасе уставилась на Джильду.
— Что ты сказала?
— Вы слышали меня, миледи. Вы не нужны лорду Дрейку в постели. Вы ведь спите одна. Я не знаю, какие у вас там отношения, но заверяю вас, миледи, что уж лорд Дрейк один не спит. — Она горделиво выпрямилась, выпятив пышную грудь. — Его сиятельство — горячий мужчина, — поведала ей Джильда. Она отвернулась, но потом снова резко обернулась, чтобы в последний раз уколоть Рейвен: — Если вам нужно постирать белье, миледи, сделайте это сами.
Никогда еще Рейвен так не унижали, и она винила в этом Дрейка. Лорд замка не определил ее положение и не поставил официально во главе хозяйства. Она сама взяла на себя обязанность проследить, чтобы в замке царил порядок. Она считала, что должна это сделать для него, потому что и он много для нее сделал. Совсем непросто было защищать ее от Уолдо, и, оберегая ее, Дрейк поставил под угрозу собственную жизнь.
Рейвен настолько расстроилась, что не заметила, как Дрейк вошел в замок.
— Что озаботило вас, миледи? Рейвен сильно вздрогнула.
— Дрейк, ты напугал меня.
— Это и неудивительно. Ты была где-то далеко. Что тебя беспокоит?
Именно в этот момент Джильда вошла в зал, увидела Дрейка и устремилась к нему, выпятив грудь.
— Эля, милорд?
— Нет, Джильда, благодарю.
Длинные темные ресницы Джильды затрепетали. Покачивая бедрами, она отошла, но издали молча разглядывала Дрейка.
— Мне не нравится, когда ко мне пренебрежительно относится твоя подружка, — прошептала Рейвен. — Я знаю, что я никто в твоем доме, но сносить насмешки Джильды — это уже слишком.
Глаза Дрейка расширились, и он взглянул через плечо на Джильду. Девушка жарко посмотрела на него и, не стесняясь, дернула вниз лиф платья.
— Нам нужно поговорить, Дрейк, — сказала Рейвен, смутившись от столь вызывающего поведения Джильды.
— Мне и в голову не могло прийти, что к тебе здесь могут отнестись иначе, чем с полным почтением, — сказал Дрейк, сердито нахмурившись. — Я поговорю со слугами.
Рейвен увидела, что Джильда наблюдает за ними, и отвернулась.
— В зале невозможно остаться наедине. — Она взяла его за руку. — Пойдем наверх. Там нас никто не побеспокоит.
Дрейк последовал за ней вверх по узкой каменной лестнице. Рейвен спиной чувствовала злобный взгляд Джильды, но ей уже все было безразлично. То, что она должна была сказать Дрейку, предназначалось только для его ушей. Поднявшись в свои покои, она закрыла тяжелую дверь и прислонилась к ней спиной, укоризненно глядя на него.
— Тебе солгали. С тех пор, как мы прибыли в Уиндхерст, в моей постели не было женщин, — твердо сказал Дрейк.
Рейвен застыла.
— Джильда говорит…
— Она лжет. С какой стати ты ей веришь? — Он удивленно смотрел на нее, и Рейвен почувствовала угрызения совести.
— Ты мужчина, Дрейк. Я никогда и не рассчитывала, что ты будешь монахом.
Он в два шага преодолел разделявшее их расстояние и обхватил большими ладонями ее лицо так, что Рейвен сразу ощутила его силу и свою хрупкость.
— Я и не собираюсь быть монахом.
И через мгновение его жаркий, требовательный рот накрыл ее губы. Рейвен не отстранилась, хотя и понимала, что должна. Она замужняя женщина, и она замужем за человеком, которого боится и ненавидит. Язык Дрейка мягко скользнул в ее рот, и Рейвен почувствовала, как теплая влага появилась между ее ног, запретная влага. В какой-то момент временного просветления она поняла, что должна остановить Дрейка, пока еще не слишком поздно, но вместо этого она обхватила его мускулистые плечи и прижалась к его губам в ответном поцелуе.
— О чем ты хотела поговорить со мной? — прошептал он.
Она еще крепче вцепилась в его плечи, уже не в силах ни о чем думать.
—Дрейк…
Его руки заскользили по ее телу, лаская, успокаивая, убеждая.
— О чем? Скажи мне.
— Я… мы…
Он продолжал ласкать ее через одежду, пока у Рейвен не подогнулись колени, и она поняла, что ее решимость противостоять Черному рыцарю исчезла.
Рейвен судорожно прижималась к нему, задыхаясь и дрожа, как лист на ветру.
Дрейк внезапно оторвался от ее губ и пристально посмотрел на Рейвен, словно пытаясь прочесть ее мысли. Потом он улыбнулся и подтолкнул ее к спальне. Рейвен споткнулась, Дрейк подхватил ее на руки и внес в комнату. Поставив ее на пол, он захлопнул дверь и повернул ключ в замке. Он все еще улыбался, когда подталкивал ее к постели.
Хриплые нотки в его голосе сказали ей, что на этот раз назад пути не будет.
— Время пришло, Рейвен.
Солнечный свет струился в окна, освещая загорелое лицо Дрейка. Выражение было решительным, не терпящим возражений, ошеломляющим своей напряженностью. Хотя Рейвен до сих пор пыталась противостоять его мужской притягательности, она всегда знала, что этот день наступит. И не важно, что она замужем. В глазах церкви брак не считается законным до тех пор, пока он не закреплен в постели, а Уолдо этого сделать так и не удалось. Рейвен позаботилась об этом.
— Только не задумывайся, Рейвен, — сказал Дрейк, словно читая ее мысли. — Это было неизбежно. Терпение — одно из тех достоинств, которых я лишен.
Он снял тунику через голову и отбросил в сторону. Потом ослабил тесемки на рейтузах, и его плоть вырвалась наружу. Рейвен ошеломленно смотрела на Дрейка. Ей уже было знакомо ощущение проникновения его плоти в ее лоно, но она никогда не видела, каков он при свете дня. Он был такой большой! Рейвен увидела пульсирующие вены и заметила крошечную каплю влаги, выступившую на самом кончике.
Ее щеки вспыхнули, когда он снял рейтузы и тоже отбросил их в сторону. У нее перехватило дыхание при виде потрясающей красоты его тела. Высокий, мощно сложенный, излучающий силу и энергию, он был таким, каким она себе и представляла его.
Руки Дрейка вдруг коснулись аккуратных кос, которые она заплела утром и уложила вокруг головы.
— Я хочу, чтобы твои волосы были распущены, когда я буду любить тебя.
Рейвен кивнула и начала вытаскивать деревянные шпильки из волос. Когда ее косы упали ей на спину, Дрейк стал расплетать их, расправляя шелковистые пряди пальцами, пока они не накрыли сверкающими каштановыми волнами ее спину.
Дрейк приподнял волосы и поцеловал ее в шею.
— Я люблю твои волосы, — хрипло прошептал он. — Когда ты была ребенком, мне они казались ужасными. Я, должно быть, был слепым.
Рейвен вспомнила, как Дрейк насмехался над цветом ее волос, дразня ее Морковкой и другими дурацкими прозвищами. Но она не обижалась, потому что любила Дрейка с такой беззаветной преданностью, на которую способен только ребенок.
— Сними одежду. — Голос Дрейка был хриплым, с нотками нетерпения. — Я хочу тебя, моя сладкая. Сейчас. На этот раз все будет по-другому. Боли не будет, и я совсем не буду торопиться, чтобы ты успела насладиться.
Рейвен спрятала улыбку. Разве он не доставил ей удовольствие в первый раз, несмотря на боль? Неторопливо, наблюдая, как выражение восторга на его лице сменяется неистовым желанием, она начала раздеваться. Решив, что уже больше не может терпеть, Дрейк вцепился рукой в ворот нижней рубашки Рейвен.
— Нет, терпение, милорд. Я не могу позволить себе лишиться рубашки, когда у меня их так мало.
— Я заменю ее десятком новых. — Дрейк разорвал рубашку пополам и с нетерпеливым рычанием отбросил ее в сторону.
Рейвен задрожала под его жарким взглядом. Она бы могла повернуться и убежать, если бы он не схватил ее за руки и не притянул резко к себе, грудь к груди, бедро к бедру. Его жар обжигал Рейвен, распалял ее желание. Когда она почувствовала, как пульсирует его плоть, она не смогла больше скрывать охватившей ее страсти.
— Я не могу больше ждать! — Потрясенная собственным вскриком, Рейвен густо покраснела.
— Ах, сладкая моя, как меня радует твое нетерпение. Но мы не будем спешить, моя миледи. Я хочу узнать все твои секреты. — И он повалил ее на кровать.
Мысли Рейвен унеслись прочь. Его взгляд был словно огонь, обжигая Рейвен везде, где прикасался к ней. Его ладонь сжала ее грудь, губы обхватили сосок. Он втянул его в рот и сильно сжал, так что Рейвен вскрикнула. Она страстно гладила плечи Дрейка, его спину, бедра. Поросшая волосками кожа Дрейка странным образом действовала на нее, невероятно возбуждая. Его прикосновения, его запах, его вкус — все вместе доставляло ей такое наслаждение, которого она не имела права требовать. Не с этим мужчиной, который не был ни ее женихом, ни мужем.
Она сильно дрожала под водопадом поцелуев, обрушившихся на ее тело. Его рот был жарким, язык твердым; каждое его движение вызывало в ней новую волну наслаждения. Она теряла над собой контроль. Потом она вдруг почувствовала, как его губы скользят вниз по ее телу, и испугалась, что он не остановится, пока не достигнет…
— Дрейк!
Он склонился между ее распростертых ног и взглянул на нее, когда она выкрикнула его имя. Его серебристые глаза сверкнули, и он ослепительно улыбнулся ей. Потом наклонил голову и устремил взгляд на ее лоно, словно оно — лакомство, которое ему не терпится попробовать. Она едва не потеряла сознание, когда его умелые пальцы нежно заскользили вверх по ее бедру, к самому средоточию ее женственности.
И потом он прижался губами к нежным лепесткам.
Рейвен не могла ни дышать, ни думать.
— Пожалуйста. — Она не знала, что позволительно делать подобные вещи, и уж тем более не представляла, как это восхитительно.
Он остановился на мгновение и взглянул на нее.
— Мне продолжить?
— Нет… да… Я не знаю! Это грешно.
— Да, — согласился Дрейк. — Восхитительно грешно. Скажи мне, Рейвен, ты хочешь, чтобы я остановился?
Она чувствовала его горячее дыхание у нежных лепестков своего лона и боялась, что умрет, если он остановится сейчас.
— Нет, не останавливайся. Продолжай до самого конца.
Он опустил голову и провел языком по возбужденной, влажной плоти. Она хотела обнять его, но оказалось, что их пальцы переплелись, и ее руки прижаты к бокам. Его язык коснулся столь чувствительного местечка, что она вскрикнула. Потрясенная, Рейвен сильно выгнулась навстречу ему. Дрейк отпустил ее руки; они немедленно упали на его плечи, и она вонзила ногти в его кожу.
Радостное предвкушение нарастало внутри ее. Оно было таким упоительным, сильным, неудержимым, словно вулкан, который вот-вот должен был извергнуться. И этот восхитительный взрыв не заставил себя ждать.
Глава 9
— Джильда, ты меня слышала? — повторила Рейвен, но служанка лишь неопределенно пожала плечами, а потом снисходительно взглянула на Рейвен.
— Я не обязана вам подчиняться. Вы ведь не леди замка. Мне приказы отдает лорд Дрейк. А вы ему никто — не жена, не шлюха.
Рейвен в ужасе уставилась на Джильду.
— Что ты сказала?
— Вы слышали меня, миледи. Вы не нужны лорду Дрейку в постели. Вы ведь спите одна. Я не знаю, какие у вас там отношения, но заверяю вас, миледи, что уж лорд Дрейк один не спит. — Она горделиво выпрямилась, выпятив пышную грудь. — Его сиятельство — горячий мужчина, — поведала ей Джильда. Она отвернулась, но потом снова резко обернулась, чтобы в последний раз уколоть Рейвен: — Если вам нужно постирать белье, миледи, сделайте это сами.
Никогда еще Рейвен так не унижали, и она винила в этом Дрейка. Лорд замка не определил ее положение и не поставил официально во главе хозяйства. Она сама взяла на себя обязанность проследить, чтобы в замке царил порядок. Она считала, что должна это сделать для него, потому что и он много для нее сделал. Совсем непросто было защищать ее от Уолдо, и, оберегая ее, Дрейк поставил под угрозу собственную жизнь.
Рейвен настолько расстроилась, что не заметила, как Дрейк вошел в замок.
— Что озаботило вас, миледи? Рейвен сильно вздрогнула.
— Дрейк, ты напугал меня.
— Это и неудивительно. Ты была где-то далеко. Что тебя беспокоит?
Именно в этот момент Джильда вошла в зал, увидела Дрейка и устремилась к нему, выпятив грудь.
— Эля, милорд?
— Нет, Джильда, благодарю.
Длинные темные ресницы Джильды затрепетали. Покачивая бедрами, она отошла, но издали молча разглядывала Дрейка.
— Мне не нравится, когда ко мне пренебрежительно относится твоя подружка, — прошептала Рейвен. — Я знаю, что я никто в твоем доме, но сносить насмешки Джильды — это уже слишком.
Глаза Дрейка расширились, и он взглянул через плечо на Джильду. Девушка жарко посмотрела на него и, не стесняясь, дернула вниз лиф платья.
— Нам нужно поговорить, Дрейк, — сказала Рейвен, смутившись от столь вызывающего поведения Джильды.
— Мне и в голову не могло прийти, что к тебе здесь могут отнестись иначе, чем с полным почтением, — сказал Дрейк, сердито нахмурившись. — Я поговорю со слугами.
Рейвен увидела, что Джильда наблюдает за ними, и отвернулась.
— В зале невозможно остаться наедине. — Она взяла его за руку. — Пойдем наверх. Там нас никто не побеспокоит.
Дрейк последовал за ней вверх по узкой каменной лестнице. Рейвен спиной чувствовала злобный взгляд Джильды, но ей уже все было безразлично. То, что она должна была сказать Дрейку, предназначалось только для его ушей. Поднявшись в свои покои, она закрыла тяжелую дверь и прислонилась к ней спиной, укоризненно глядя на него.
— Тебе солгали. С тех пор, как мы прибыли в Уиндхерст, в моей постели не было женщин, — твердо сказал Дрейк.
Рейвен застыла.
— Джильда говорит…
— Она лжет. С какой стати ты ей веришь? — Он удивленно смотрел на нее, и Рейвен почувствовала угрызения совести.
— Ты мужчина, Дрейк. Я никогда и не рассчитывала, что ты будешь монахом.
Он в два шага преодолел разделявшее их расстояние и обхватил большими ладонями ее лицо так, что Рейвен сразу ощутила его силу и свою хрупкость.
— Я и не собираюсь быть монахом.
И через мгновение его жаркий, требовательный рот накрыл ее губы. Рейвен не отстранилась, хотя и понимала, что должна. Она замужняя женщина, и она замужем за человеком, которого боится и ненавидит. Язык Дрейка мягко скользнул в ее рот, и Рейвен почувствовала, как теплая влага появилась между ее ног, запретная влага. В какой-то момент временного просветления она поняла, что должна остановить Дрейка, пока еще не слишком поздно, но вместо этого она обхватила его мускулистые плечи и прижалась к его губам в ответном поцелуе.
— О чем ты хотела поговорить со мной? — прошептал он.
Она еще крепче вцепилась в его плечи, уже не в силах ни о чем думать.
—Дрейк…
Его руки заскользили по ее телу, лаская, успокаивая, убеждая.
— О чем? Скажи мне.
— Я… мы…
Он продолжал ласкать ее через одежду, пока у Рейвен не подогнулись колени, и она поняла, что ее решимость противостоять Черному рыцарю исчезла.
Рейвен судорожно прижималась к нему, задыхаясь и дрожа, как лист на ветру.
Дрейк внезапно оторвался от ее губ и пристально посмотрел на Рейвен, словно пытаясь прочесть ее мысли. Потом он улыбнулся и подтолкнул ее к спальне. Рейвен споткнулась, Дрейк подхватил ее на руки и внес в комнату. Поставив ее на пол, он захлопнул дверь и повернул ключ в замке. Он все еще улыбался, когда подталкивал ее к постели.
Хриплые нотки в его голосе сказали ей, что на этот раз назад пути не будет.
— Время пришло, Рейвен.
Солнечный свет струился в окна, освещая загорелое лицо Дрейка. Выражение было решительным, не терпящим возражений, ошеломляющим своей напряженностью. Хотя Рейвен до сих пор пыталась противостоять его мужской притягательности, она всегда знала, что этот день наступит. И не важно, что она замужем. В глазах церкви брак не считается законным до тех пор, пока он не закреплен в постели, а Уолдо этого сделать так и не удалось. Рейвен позаботилась об этом.
— Только не задумывайся, Рейвен, — сказал Дрейк, словно читая ее мысли. — Это было неизбежно. Терпение — одно из тех достоинств, которых я лишен.
Он снял тунику через голову и отбросил в сторону. Потом ослабил тесемки на рейтузах, и его плоть вырвалась наружу. Рейвен ошеломленно смотрела на Дрейка. Ей уже было знакомо ощущение проникновения его плоти в ее лоно, но она никогда не видела, каков он при свете дня. Он был такой большой! Рейвен увидела пульсирующие вены и заметила крошечную каплю влаги, выступившую на самом кончике.
Ее щеки вспыхнули, когда он снял рейтузы и тоже отбросил их в сторону. У нее перехватило дыхание при виде потрясающей красоты его тела. Высокий, мощно сложенный, излучающий силу и энергию, он был таким, каким она себе и представляла его.
Руки Дрейка вдруг коснулись аккуратных кос, которые она заплела утром и уложила вокруг головы.
— Я хочу, чтобы твои волосы были распущены, когда я буду любить тебя.
Рейвен кивнула и начала вытаскивать деревянные шпильки из волос. Когда ее косы упали ей на спину, Дрейк стал расплетать их, расправляя шелковистые пряди пальцами, пока они не накрыли сверкающими каштановыми волнами ее спину.
Дрейк приподнял волосы и поцеловал ее в шею.
— Я люблю твои волосы, — хрипло прошептал он. — Когда ты была ребенком, мне они казались ужасными. Я, должно быть, был слепым.
Рейвен вспомнила, как Дрейк насмехался над цветом ее волос, дразня ее Морковкой и другими дурацкими прозвищами. Но она не обижалась, потому что любила Дрейка с такой беззаветной преданностью, на которую способен только ребенок.
— Сними одежду. — Голос Дрейка был хриплым, с нотками нетерпения. — Я хочу тебя, моя сладкая. Сейчас. На этот раз все будет по-другому. Боли не будет, и я совсем не буду торопиться, чтобы ты успела насладиться.
Рейвен спрятала улыбку. Разве он не доставил ей удовольствие в первый раз, несмотря на боль? Неторопливо, наблюдая, как выражение восторга на его лице сменяется неистовым желанием, она начала раздеваться. Решив, что уже больше не может терпеть, Дрейк вцепился рукой в ворот нижней рубашки Рейвен.
— Нет, терпение, милорд. Я не могу позволить себе лишиться рубашки, когда у меня их так мало.
— Я заменю ее десятком новых. — Дрейк разорвал рубашку пополам и с нетерпеливым рычанием отбросил ее в сторону.
Рейвен задрожала под его жарким взглядом. Она бы могла повернуться и убежать, если бы он не схватил ее за руки и не притянул резко к себе, грудь к груди, бедро к бедру. Его жар обжигал Рейвен, распалял ее желание. Когда она почувствовала, как пульсирует его плоть, она не смогла больше скрывать охватившей ее страсти.
— Я не могу больше ждать! — Потрясенная собственным вскриком, Рейвен густо покраснела.
— Ах, сладкая моя, как меня радует твое нетерпение. Но мы не будем спешить, моя миледи. Я хочу узнать все твои секреты. — И он повалил ее на кровать.
Мысли Рейвен унеслись прочь. Его взгляд был словно огонь, обжигая Рейвен везде, где прикасался к ней. Его ладонь сжала ее грудь, губы обхватили сосок. Он втянул его в рот и сильно сжал, так что Рейвен вскрикнула. Она страстно гладила плечи Дрейка, его спину, бедра. Поросшая волосками кожа Дрейка странным образом действовала на нее, невероятно возбуждая. Его прикосновения, его запах, его вкус — все вместе доставляло ей такое наслаждение, которого она не имела права требовать. Не с этим мужчиной, который не был ни ее женихом, ни мужем.
Она сильно дрожала под водопадом поцелуев, обрушившихся на ее тело. Его рот был жарким, язык твердым; каждое его движение вызывало в ней новую волну наслаждения. Она теряла над собой контроль. Потом она вдруг почувствовала, как его губы скользят вниз по ее телу, и испугалась, что он не остановится, пока не достигнет…
— Дрейк!
Он склонился между ее распростертых ног и взглянул на нее, когда она выкрикнула его имя. Его серебристые глаза сверкнули, и он ослепительно улыбнулся ей. Потом наклонил голову и устремил взгляд на ее лоно, словно оно — лакомство, которое ему не терпится попробовать. Она едва не потеряла сознание, когда его умелые пальцы нежно заскользили вверх по ее бедру, к самому средоточию ее женственности.
И потом он прижался губами к нежным лепесткам.
Рейвен не могла ни дышать, ни думать.
— Пожалуйста. — Она не знала, что позволительно делать подобные вещи, и уж тем более не представляла, как это восхитительно.
Он остановился на мгновение и взглянул на нее.
— Мне продолжить?
— Нет… да… Я не знаю! Это грешно.
— Да, — согласился Дрейк. — Восхитительно грешно. Скажи мне, Рейвен, ты хочешь, чтобы я остановился?
Она чувствовала его горячее дыхание у нежных лепестков своего лона и боялась, что умрет, если он остановится сейчас.
— Нет, не останавливайся. Продолжай до самого конца.
Он опустил голову и провел языком по возбужденной, влажной плоти. Она хотела обнять его, но оказалось, что их пальцы переплелись, и ее руки прижаты к бокам. Его язык коснулся столь чувствительного местечка, что она вскрикнула. Потрясенная, Рейвен сильно выгнулась навстречу ему. Дрейк отпустил ее руки; они немедленно упали на его плечи, и она вонзила ногти в его кожу.
Радостное предвкушение нарастало внутри ее. Оно было таким упоительным, сильным, неудержимым, словно вулкан, который вот-вот должен был извергнуться. И этот восхитительный взрыв не заставил себя ждать.
Глава 9
Рыцарь сражается отважно
Дрейк приподнялся на локтях и уставился на Рейвен. Она раскраснелась и судорожно дышала, медленно приходя в себя после головокружительных ощущений. Дрейк и представить себе не мог, что способен получать удовольствие от того, что доставляет наслаждение женщине, при этом обделяя себя самого. Но Рейвен доказала ему это. Он был по-прежнему возбужден, неудовлетворен, но чувствовал ее удовлетворение так же остро, как и она сама.
Она открыла глаза, и он улыбнулся ей. Рейвен улыбнулась ему в ответ и подняла руку, чтобы погладить его по щеке. Дрейк перехватил ее и поднес к губам, целуя по очереди каждый пальчик.
— Позволительно ли наслаждаться тем, что ты только что делал со мной? — застенчиво спросила она.
Ее забавная невинность тронула его.
— Все, чем мы занимаемся в постели, позволительно. Если это доставляет удовольствие нам обоим.
Она взглянула на его возбужденную плоть, и ее глаза расширились.
— Но ты ведь не получил никакого удовольствия от этого.
— Ты ошибаешься, любовь моя. Я впитывал в себя твое наслаждение, и оно стало моим.
Она обхватила его за бедра и потянула к себе.
— Войди в меня, Дрейк. Я тоже хочу впитывать твое наслаждение.
Боже милостивый! Он никогда и не подозревал, что такая женщина существует. Он застонал и несколько раз коснулся ее, пока она не затрепетала и не задвигала судорожно бедрами. Его глаза потемнели от желания, и он вспомнил, как крепко она сжимала его плоть в тот первый раз, когда они были вместе. И потом, сдерживая себя изо всех сил, он проник в ее лоно.
Закрыв глаза, стиснув зубы, он проникал все глубже. Ничто никогда не казалось ему таким совершенным. Она была такой жаркой… так крепко сжимала его плоть. Дрейку казалось, что сам Господь сотворил ее специально для него. Он двигался медленно, чтобы не причинить ей боль, и поразился, когда она обхватила его ягодицы, призывая проникать все глубже, все сильнее. Ее горячий ответ так скоро после испытанного ею наслаждения настолько поразил его, что Дрейк замер.
Ее пальцы тут же впились в него.
— Нет! Только не останавливайся!
— О нет, сладкая моя, не бойся. Я не смог бы остановиться, даже если бы земля разверзлась и проглотила меня.
Он снова вошел в ее глубины, но этого было уже мало. Приподняв ее ноги, он обвил их вокруг своей талии. Рейвен заметалась под ним, и стон сорвался с ее губ. Нет, не стон, а его имя. Он почувствовал, как она содрогнулась, как сжалась ее плоть, ощутил, как внутри ее начала извергаться жаркая лава. И он, позабыв обо всем, стал с силой вонзаться в нее вновь и вновь, ведя их обоих к вершине наслаждения. Откинув голову, он зарычал и излил в нее свое семя. Сердце стучало так громко, что он не слышал, как Рейвен выкрикнула его имя, не почувствовал, как ее ногти впились в его кожу.
Дрейк не мог даже пошевелиться. Ему хотелось оставаться внутри ее до, тех пор, пока он снова не будет готов овладеть ею. Он прижал голову к ее груди; ее прерывистое дыхание смешивалось с его дыханием. Когда силы наконец вернулись к нему, Дрейк выскользнул из нее и упал на спину рядом с ней. Хотя глаза его были закрыты, он чувствовал на себе ее взгляд. Приподнявшись на локтях, он поцеловал ее в нос.
— Я опять хочу любить тебя. Снова и снова. До конца дня и всю ночь.
Рейвен открыла рот от удивления:
— Неужели это возможно?
Его глаза многообещающе сверкнули.
— Очень даже возможно. — Он взял ее руку и прижал к своей плоти, показывая ей, что его страсть лишь немного утихла, но еще не удовлетворена. Ее пальцы сомкнулись вокруг его плоти, проверяя готовность Дрейка.
— А можно немного подождать с этим? Я ведь правда хочу поговорить с тобой.
Он сел и оперся руками о колено.
— Это так важно?
— Наверное, теперь я должна считать себя твоей любовницей.
Дрейк гадал, куда может завести их этот разговор. Он совсем не был уверен, что ему понравится то, что он услышит.
— Разве это так уж плохо? Мы только что доказали, как замечательно подходим друг другу. Господи, Рейвен, ты хотя бы представляешь, какое огромное удовольствие ты мне доставляешь?
— И ты мне, Дрейк, но для Уолдо это не будет иметь значения.
Дрейк нахмурился.
— Нам непременно нужно говорить о моем брате?
— Он мой муж. И он приедет за мной, ты же знаешь. Замок еще не будет готов к осаде. — Она глубоко вздохнула. — Может быть, мне лучше вернуться к Уолдо и потребовать аннулировать наш брак?
Дрейк схватил ее за плечи и с силой встряхнул. Он не верил своим ушам.
— Ты с ума сошла? Да он же убьет тебя. Ты прекрасно это знаешь.
— Он убьет и тебя, если застанет нас вместе. Я втянула тебя в свои дела против твоей воли и не хочу, чтобы твоя смерть была на моей совести.
— Ты ни во что не втягивала меня, Рейвен, я вмешался по собственной воле. Это мое наказание за то, что я обесчестил тебя в твою первую брачную ночь.
— Да, я бы не выбрала для себя подобную брачную ночь, но и ночи с Уолдо я тоже не хотела бы. На самом деле очень может быть, что ты оказал мне услугу. Ты дал мне возможность бежать от человека, которого я презираю. Я не жена Уолдо! — горячо воскликнула она. — Наш брак не был закреплен в постели, и я лучше убью себя, чем позволю ему прикоснуться ко мне.
Дрейк схватил ее за плечи и прижал к себе.
— Я не отдам ему тебя.
Рейвен озадаченно посмотрела на него.
— Зачем ты говоришь это, Дрейк? Я ведь тебе не нравлюсь. Когда я молила тебя о помощи в Черке, ты отказал мне. Я всего лишь расплата, которую ты сам навязал себе.
Дрейк всматривался в ее глаза: они были цвета пастбищ, лежавших у подножия Уиндхерста.
— Я, наверное, нашел неправильные слова. Что касается прошлого, ему теперь не место в нашей жизни. То, что случилось в Черке, когда мы были детьми, уже не имеет никакого значения.
— Для меня имеет. Ты можешь выслушать меня сейчас без всякой предвзятости? Я клянусь могилами моих родителей, что буду говорить истинную правду.
— Что ж, говори, — сказал Дрейк. Он был готов выслушать ее, если ей от этого станет легче, но, по правде говоря, его воспоминания о том времени были смутными. Все эти годы ей носил в себе обиду на Рейвен, даже не понимая, что прошлое уже давно не властно над ним. Если бы Дария не умерла так скоропостижно, он бы вообще не вспоминал о тех днях.
Рейвен бросила на него взгляд, красноречиво говоривший о том, что ей очень важно оправдаться в глазах Дрейка. Она глубоко вздохнула и начала свой рассказ.
— Я очень любила сестру. Добрая и милая по натуре, иногда она бывала легкомысленной, склонной к фантазиям. Она на придумывала себе, что влюблена в тебя, но никогда не убежала бы с тобой. Она хотела выйти замуж за Уолдо, чтобы стать графиней.
— Ты хочешь сказать, что Дария не любила меня? — резко спросил Дрейк.
— Нет, я лишь говорю тебе правду. Дарии не нравилось то, как пренебрежительно относится к ней Уолдо, и она хотела заставить его ревновать, чтобы он стал более внимательным. Она была молода, Дрейк, и не надо винить ее. Ты ей нравился, но она очень серьезно относилась к своей помолвке.
— Откуда твой отец узнал о наших планах бежать, если ты не говорила ему?
— Дария сказала мне об этом по секрету, но я не рассказала отцу. Она уверяла меня, что знает, что делает, говорила, что мечтает о том, чтобы стать графиней. В ее планы не входил брак с человеком, не имевшим ни денег, ни земель. Она воспользовалась твоей любовью, Дрейк. Уже позже я узнала, что она рассказала о побеге служанке, прекрасно зная, что та сразу побежит к нашему отцу. Я не предавала тебя, Дрейк, хотя и знала, что ты собираешься совершить глупость.
Размышляя над словами Рейвен, Дрейк понял, что она говорит правду. Непостоянство Дарии задевало его, но уже не причиняло боли. Он был молод, и Дария была его первой любовью. Он широко замахнулся и больно разочаровался, но жизнь продолжалась, и он в ней преуспел. Он только одного не мог забыть — преждевременной смерти Дарии.
— Ты думаешь, Уолдо причастен к смерти Дарии?
— Я уверена в этом! — горячо воскликнула Рейвен. — Она была крепкой и здоровой, когда покинула Черк, став женой Уолдо. Дария никогда не жаловалась на желудок, Я не знаю, как и почему Уолдо сделал это, но твердо убеждена, что он виноват в смерти сестры. Столько смертей! — Она вздохнула. — Мои родители. Мой жених, мать Уолдо, потом его отец. И вскоре после этого умерла Дария.
— А как погиб Эрик?
— Он отправился вместе с Уолдо и Даффом воевать во Францию. Когда Эрик был убит в битве при Креси, Уолдо попросил Даффа не отдавать меня никому в жены, потому что сам захотел жениться на мне. Если бы мои родители были живы, они бы этого не допустили. А так прошли годы, и Уолдо получил разрешение на брак от папы.
— Если найдутся доказательства того, что Уолдо ускорил кончину Дарии, я убью его. Пусть Дария и не любила меня так, как любил ее я, но она не заслуживала смерти.
— Дрейк, — взмолилась Рейвен, — для меня очень важно, чтобы ты поверил мне. Я позволила тебе любить меня. Я не смогу жить, зная, что ты плохо думаешь обо мне.
Дрейк рассеянно гладил ее волосы, убирая запутавшиеся пряди с ее лица. Он вглядывался в завораживающие зеленые глаза и был потрясен, прочитав в них отчаянную мольбу о понимании.
— Да, Рейвен. Я верю тебе. Я, наверное, давным-давно понял, что ты просто не способна на обман. Для этого у тебя слишком любящее сердце. Я предпочитал верить, что ты предала меня и Дарию, не желая думать о том, что Дария не отвечала на мои чувства и никогда не собиралась бежать со мной. Правда стала бы жестоким ударом для юноши, сердце которого было переполнено любовью.
— Ты не представляешь, как я счастлива, что ты веришь мне.
Ее слова словно встряхнули Дрейка, и он почувствовал новый прилив желания, отчаянного стремления снова обладать ею. Он потянулся к ней; его голос был хриплым, едва узнаваемым:
— Покажи мне, как ты счастлива, сладкая моя. Откройся мне и дай мне разделить с тобой твое счастье.
— О да, да, Дрейк! — воскликнула она, бросаясь в его объятия.
— Ты помнишь, как давным-давно просила меня поцеловать тебя? — прошептал он у самых ее губ. — Сколько тебе было тогда? Десять лет? Двенадцать? Ты была слишком мала, чтобы понимать, о чем просишь.
— Очень хорошо помню. Я любила тебя, Дрейк. И мне не нужны были ни земли, ни титул. Ты околдовал меня, и я считала тебя своим благородным рыцарем.
— Я тогда поцеловал тебя в щеку. Она грустно улыбнулась ему.
— Я не такого поцелуя хотела, но все равно была счастлива.
— Я исправлюсь, Рейвен. Я буду целовать тебя до тех пор, пока ты не станешь умолять меня остановиться.
— Остановиться? Никогда! Я все та же девочка, которая когда-то молила тебя о поцелуе.
Ее губы приоткрылись, и кончиком языка Рейвен слизнула с них влагу. При виде этого жеста безумная, ослепляющая страсть вспыхнула в нем с новой силой. Он всем телом придавил Рейвен к постели и жадно приник к ее губам.
Извиваясь на постели, погруженные в водоворот чувственных ощущений, оба искали наслаждения друг в друге. Жаркие поцелуи и яростные ласки принесли им наконец высвобождение, и весь мир вокруг них словно взорвался.
Они оставались в своих покоях до вечерней трапезы. Когда они вместе вошли в зал, все взоры были прикованы к ним. Даже невнимательный человек сразу понял бы, что происходило наверху весь долгий день. Лицо Рейвен пылало, а губы припухли от поцелуев Дрейка.
Рейвен ела из тарелки Дрейка и пила из его чаши, что тоже не ускользнуло от внимания присутствующих. После трапезы Дрейк проводил Рейвен наверх. Часть мужчин устроилась ночевать в зале, остальные отправились в комнату для слуг.
— Завтра я велю слугам перенести мои вещи к тебе, — сказал Дрейк, решительно закрывая за собой дверь. — Мы будем вместе в этой комнате все то время, что ты будешь оставаться в Уиндхерсте.
Рейвен вздрогнула, словно в комнате внезапно похолодало.
— А как долго это продлится, милорд?
Его растерянный взгляд не обрадовал ее. Они оба знали, что она не сможет жить здесь бесконечно. Жена Дрейка, когда он решит жениться, не станет терпеть ее присутствия.
— Столько, сколько нас будут устраивать подобные отношения, — шутливо сказал он. — Ты думаешь, я отдам тебя на милость Уолдо? Нет, Рейвен. Уолдо не из тех, кто склонен прощать. Он жесток, коварен и способен на такие вещи, которые, я думаю, еще поразят нас. Я не желаю обсуждать сегодня Уолдо. Я лучше помогу тебе раздеться.
Ночь стала повторением дня. Дрейк, казалось, не мог насытиться ею. Рейвен так же безудержно желала его, как и он ее. Их дневные любовные утехи совершенно излечили Рейвен от застенчивости, и сейчас она изучала тело Дрейка так же открыто, как и он. Она бесстыдно ласкала его плоть губами, и, когда Дрейк закричал, что больше не вынесет и сейчас взорвется, Рейвен, приняв в свое лоно, довела его до экстаза.
Между тем работы по укреплению стен замка не прекращались. Все с нетерпением ждали возвращения сэра Джона, который должен был привести с собой новых верных Дрейку людей. Сам Дрейк был занят с рассвета до заката, но остальные часы безраздельно принадлежали Рейвен. Любовь, которую она ребенком питала к Дрейку, укрепилась и расцвела. Она воздерживалась от выражения вслух своих чувств, потому что не могла просить Дрейка об ответной любви.
Она все еще была замужней женщиной, живущей в грехе с человеком, которого любила.
Миновала неделя. Рейвен старалась не думать о надвигающейся опасности, живя лишь ожиданиями ночи. Убаюканная крепкими объятиями Дрейка, она уже было поверила, что никто не тронет их в этом уютном гнездышке. Но стены вокруг придуманного ею мира рухнули в одночасье, когда прибыл человек, оставленный Дрейком в Черке.
Сэр Ричард появился в замке в промозглый дождливый день. Он вымок до нитки и едва держался на ногах. К счастью, Дрейк оказался рядом, и Ричард буквально упал ему на руки. Два крепких рыцаря пришли на помощь и внесли Ричарда в зал, усадив его у огня. Слуга подал ему кружку эля, и он жадно осушил ее.
Она открыла глаза, и он улыбнулся ей. Рейвен улыбнулась ему в ответ и подняла руку, чтобы погладить его по щеке. Дрейк перехватил ее и поднес к губам, целуя по очереди каждый пальчик.
— Позволительно ли наслаждаться тем, что ты только что делал со мной? — застенчиво спросила она.
Ее забавная невинность тронула его.
— Все, чем мы занимаемся в постели, позволительно. Если это доставляет удовольствие нам обоим.
Она взглянула на его возбужденную плоть, и ее глаза расширились.
— Но ты ведь не получил никакого удовольствия от этого.
— Ты ошибаешься, любовь моя. Я впитывал в себя твое наслаждение, и оно стало моим.
Она обхватила его за бедра и потянула к себе.
— Войди в меня, Дрейк. Я тоже хочу впитывать твое наслаждение.
Боже милостивый! Он никогда и не подозревал, что такая женщина существует. Он застонал и несколько раз коснулся ее, пока она не затрепетала и не задвигала судорожно бедрами. Его глаза потемнели от желания, и он вспомнил, как крепко она сжимала его плоть в тот первый раз, когда они были вместе. И потом, сдерживая себя изо всех сил, он проник в ее лоно.
Закрыв глаза, стиснув зубы, он проникал все глубже. Ничто никогда не казалось ему таким совершенным. Она была такой жаркой… так крепко сжимала его плоть. Дрейку казалось, что сам Господь сотворил ее специально для него. Он двигался медленно, чтобы не причинить ей боль, и поразился, когда она обхватила его ягодицы, призывая проникать все глубже, все сильнее. Ее горячий ответ так скоро после испытанного ею наслаждения настолько поразил его, что Дрейк замер.
Ее пальцы тут же впились в него.
— Нет! Только не останавливайся!
— О нет, сладкая моя, не бойся. Я не смог бы остановиться, даже если бы земля разверзлась и проглотила меня.
Он снова вошел в ее глубины, но этого было уже мало. Приподняв ее ноги, он обвил их вокруг своей талии. Рейвен заметалась под ним, и стон сорвался с ее губ. Нет, не стон, а его имя. Он почувствовал, как она содрогнулась, как сжалась ее плоть, ощутил, как внутри ее начала извергаться жаркая лава. И он, позабыв обо всем, стал с силой вонзаться в нее вновь и вновь, ведя их обоих к вершине наслаждения. Откинув голову, он зарычал и излил в нее свое семя. Сердце стучало так громко, что он не слышал, как Рейвен выкрикнула его имя, не почувствовал, как ее ногти впились в его кожу.
Дрейк не мог даже пошевелиться. Ему хотелось оставаться внутри ее до, тех пор, пока он снова не будет готов овладеть ею. Он прижал голову к ее груди; ее прерывистое дыхание смешивалось с его дыханием. Когда силы наконец вернулись к нему, Дрейк выскользнул из нее и упал на спину рядом с ней. Хотя глаза его были закрыты, он чувствовал на себе ее взгляд. Приподнявшись на локтях, он поцеловал ее в нос.
— Я опять хочу любить тебя. Снова и снова. До конца дня и всю ночь.
Рейвен открыла рот от удивления:
— Неужели это возможно?
Его глаза многообещающе сверкнули.
— Очень даже возможно. — Он взял ее руку и прижал к своей плоти, показывая ей, что его страсть лишь немного утихла, но еще не удовлетворена. Ее пальцы сомкнулись вокруг его плоти, проверяя готовность Дрейка.
— А можно немного подождать с этим? Я ведь правда хочу поговорить с тобой.
Он сел и оперся руками о колено.
— Это так важно?
— Наверное, теперь я должна считать себя твоей любовницей.
Дрейк гадал, куда может завести их этот разговор. Он совсем не был уверен, что ему понравится то, что он услышит.
— Разве это так уж плохо? Мы только что доказали, как замечательно подходим друг другу. Господи, Рейвен, ты хотя бы представляешь, какое огромное удовольствие ты мне доставляешь?
— И ты мне, Дрейк, но для Уолдо это не будет иметь значения.
Дрейк нахмурился.
— Нам непременно нужно говорить о моем брате?
— Он мой муж. И он приедет за мной, ты же знаешь. Замок еще не будет готов к осаде. — Она глубоко вздохнула. — Может быть, мне лучше вернуться к Уолдо и потребовать аннулировать наш брак?
Дрейк схватил ее за плечи и с силой встряхнул. Он не верил своим ушам.
— Ты с ума сошла? Да он же убьет тебя. Ты прекрасно это знаешь.
— Он убьет и тебя, если застанет нас вместе. Я втянула тебя в свои дела против твоей воли и не хочу, чтобы твоя смерть была на моей совести.
— Ты ни во что не втягивала меня, Рейвен, я вмешался по собственной воле. Это мое наказание за то, что я обесчестил тебя в твою первую брачную ночь.
— Да, я бы не выбрала для себя подобную брачную ночь, но и ночи с Уолдо я тоже не хотела бы. На самом деле очень может быть, что ты оказал мне услугу. Ты дал мне возможность бежать от человека, которого я презираю. Я не жена Уолдо! — горячо воскликнула она. — Наш брак не был закреплен в постели, и я лучше убью себя, чем позволю ему прикоснуться ко мне.
Дрейк схватил ее за плечи и прижал к себе.
— Я не отдам ему тебя.
Рейвен озадаченно посмотрела на него.
— Зачем ты говоришь это, Дрейк? Я ведь тебе не нравлюсь. Когда я молила тебя о помощи в Черке, ты отказал мне. Я всего лишь расплата, которую ты сам навязал себе.
Дрейк всматривался в ее глаза: они были цвета пастбищ, лежавших у подножия Уиндхерста.
— Я, наверное, нашел неправильные слова. Что касается прошлого, ему теперь не место в нашей жизни. То, что случилось в Черке, когда мы были детьми, уже не имеет никакого значения.
— Для меня имеет. Ты можешь выслушать меня сейчас без всякой предвзятости? Я клянусь могилами моих родителей, что буду говорить истинную правду.
— Что ж, говори, — сказал Дрейк. Он был готов выслушать ее, если ей от этого станет легче, но, по правде говоря, его воспоминания о том времени были смутными. Все эти годы ей носил в себе обиду на Рейвен, даже не понимая, что прошлое уже давно не властно над ним. Если бы Дария не умерла так скоропостижно, он бы вообще не вспоминал о тех днях.
Рейвен бросила на него взгляд, красноречиво говоривший о том, что ей очень важно оправдаться в глазах Дрейка. Она глубоко вздохнула и начала свой рассказ.
— Я очень любила сестру. Добрая и милая по натуре, иногда она бывала легкомысленной, склонной к фантазиям. Она на придумывала себе, что влюблена в тебя, но никогда не убежала бы с тобой. Она хотела выйти замуж за Уолдо, чтобы стать графиней.
— Ты хочешь сказать, что Дария не любила меня? — резко спросил Дрейк.
— Нет, я лишь говорю тебе правду. Дарии не нравилось то, как пренебрежительно относится к ней Уолдо, и она хотела заставить его ревновать, чтобы он стал более внимательным. Она была молода, Дрейк, и не надо винить ее. Ты ей нравился, но она очень серьезно относилась к своей помолвке.
— Откуда твой отец узнал о наших планах бежать, если ты не говорила ему?
— Дария сказала мне об этом по секрету, но я не рассказала отцу. Она уверяла меня, что знает, что делает, говорила, что мечтает о том, чтобы стать графиней. В ее планы не входил брак с человеком, не имевшим ни денег, ни земель. Она воспользовалась твоей любовью, Дрейк. Уже позже я узнала, что она рассказала о побеге служанке, прекрасно зная, что та сразу побежит к нашему отцу. Я не предавала тебя, Дрейк, хотя и знала, что ты собираешься совершить глупость.
Размышляя над словами Рейвен, Дрейк понял, что она говорит правду. Непостоянство Дарии задевало его, но уже не причиняло боли. Он был молод, и Дария была его первой любовью. Он широко замахнулся и больно разочаровался, но жизнь продолжалась, и он в ней преуспел. Он только одного не мог забыть — преждевременной смерти Дарии.
— Ты думаешь, Уолдо причастен к смерти Дарии?
— Я уверена в этом! — горячо воскликнула Рейвен. — Она была крепкой и здоровой, когда покинула Черк, став женой Уолдо. Дария никогда не жаловалась на желудок, Я не знаю, как и почему Уолдо сделал это, но твердо убеждена, что он виноват в смерти сестры. Столько смертей! — Она вздохнула. — Мои родители. Мой жених, мать Уолдо, потом его отец. И вскоре после этого умерла Дария.
— А как погиб Эрик?
— Он отправился вместе с Уолдо и Даффом воевать во Францию. Когда Эрик был убит в битве при Креси, Уолдо попросил Даффа не отдавать меня никому в жены, потому что сам захотел жениться на мне. Если бы мои родители были живы, они бы этого не допустили. А так прошли годы, и Уолдо получил разрешение на брак от папы.
— Если найдутся доказательства того, что Уолдо ускорил кончину Дарии, я убью его. Пусть Дария и не любила меня так, как любил ее я, но она не заслуживала смерти.
— Дрейк, — взмолилась Рейвен, — для меня очень важно, чтобы ты поверил мне. Я позволила тебе любить меня. Я не смогу жить, зная, что ты плохо думаешь обо мне.
Дрейк рассеянно гладил ее волосы, убирая запутавшиеся пряди с ее лица. Он вглядывался в завораживающие зеленые глаза и был потрясен, прочитав в них отчаянную мольбу о понимании.
— Да, Рейвен. Я верю тебе. Я, наверное, давным-давно понял, что ты просто не способна на обман. Для этого у тебя слишком любящее сердце. Я предпочитал верить, что ты предала меня и Дарию, не желая думать о том, что Дария не отвечала на мои чувства и никогда не собиралась бежать со мной. Правда стала бы жестоким ударом для юноши, сердце которого было переполнено любовью.
— Ты не представляешь, как я счастлива, что ты веришь мне.
Ее слова словно встряхнули Дрейка, и он почувствовал новый прилив желания, отчаянного стремления снова обладать ею. Он потянулся к ней; его голос был хриплым, едва узнаваемым:
— Покажи мне, как ты счастлива, сладкая моя. Откройся мне и дай мне разделить с тобой твое счастье.
— О да, да, Дрейк! — воскликнула она, бросаясь в его объятия.
— Ты помнишь, как давным-давно просила меня поцеловать тебя? — прошептал он у самых ее губ. — Сколько тебе было тогда? Десять лет? Двенадцать? Ты была слишком мала, чтобы понимать, о чем просишь.
— Очень хорошо помню. Я любила тебя, Дрейк. И мне не нужны были ни земли, ни титул. Ты околдовал меня, и я считала тебя своим благородным рыцарем.
— Я тогда поцеловал тебя в щеку. Она грустно улыбнулась ему.
— Я не такого поцелуя хотела, но все равно была счастлива.
— Я исправлюсь, Рейвен. Я буду целовать тебя до тех пор, пока ты не станешь умолять меня остановиться.
— Остановиться? Никогда! Я все та же девочка, которая когда-то молила тебя о поцелуе.
Ее губы приоткрылись, и кончиком языка Рейвен слизнула с них влагу. При виде этого жеста безумная, ослепляющая страсть вспыхнула в нем с новой силой. Он всем телом придавил Рейвен к постели и жадно приник к ее губам.
Извиваясь на постели, погруженные в водоворот чувственных ощущений, оба искали наслаждения друг в друге. Жаркие поцелуи и яростные ласки принесли им наконец высвобождение, и весь мир вокруг них словно взорвался.
Они оставались в своих покоях до вечерней трапезы. Когда они вместе вошли в зал, все взоры были прикованы к ним. Даже невнимательный человек сразу понял бы, что происходило наверху весь долгий день. Лицо Рейвен пылало, а губы припухли от поцелуев Дрейка.
Рейвен ела из тарелки Дрейка и пила из его чаши, что тоже не ускользнуло от внимания присутствующих. После трапезы Дрейк проводил Рейвен наверх. Часть мужчин устроилась ночевать в зале, остальные отправились в комнату для слуг.
— Завтра я велю слугам перенести мои вещи к тебе, — сказал Дрейк, решительно закрывая за собой дверь. — Мы будем вместе в этой комнате все то время, что ты будешь оставаться в Уиндхерсте.
Рейвен вздрогнула, словно в комнате внезапно похолодало.
— А как долго это продлится, милорд?
Его растерянный взгляд не обрадовал ее. Они оба знали, что она не сможет жить здесь бесконечно. Жена Дрейка, когда он решит жениться, не станет терпеть ее присутствия.
— Столько, сколько нас будут устраивать подобные отношения, — шутливо сказал он. — Ты думаешь, я отдам тебя на милость Уолдо? Нет, Рейвен. Уолдо не из тех, кто склонен прощать. Он жесток, коварен и способен на такие вещи, которые, я думаю, еще поразят нас. Я не желаю обсуждать сегодня Уолдо. Я лучше помогу тебе раздеться.
Ночь стала повторением дня. Дрейк, казалось, не мог насытиться ею. Рейвен так же безудержно желала его, как и он ее. Их дневные любовные утехи совершенно излечили Рейвен от застенчивости, и сейчас она изучала тело Дрейка так же открыто, как и он. Она бесстыдно ласкала его плоть губами, и, когда Дрейк закричал, что больше не вынесет и сейчас взорвется, Рейвен, приняв в свое лоно, довела его до экстаза.
* * *
На следующее утро Дрейк собрал в зале слуг и сообщил им, что Рейвен — леди замка и все должны исполнять ее приказания. Почти все женщины, за исключением нескольких совсем юных девушек, имевших виды на Дрейка, улыбнулись и склонили головы перед Рейвен. И если раньше она была практически никто в этом замке, то теперь превратилась в почитаемую возлюбленную Черного рыцаря. Завидное положение, по мнению многих, до тех пор, пока их лорд не приведет в замок жену.Между тем работы по укреплению стен замка не прекращались. Все с нетерпением ждали возвращения сэра Джона, который должен был привести с собой новых верных Дрейку людей. Сам Дрейк был занят с рассвета до заката, но остальные часы безраздельно принадлежали Рейвен. Любовь, которую она ребенком питала к Дрейку, укрепилась и расцвела. Она воздерживалась от выражения вслух своих чувств, потому что не могла просить Дрейка об ответной любви.
Она все еще была замужней женщиной, живущей в грехе с человеком, которого любила.
Миновала неделя. Рейвен старалась не думать о надвигающейся опасности, живя лишь ожиданиями ночи. Убаюканная крепкими объятиями Дрейка, она уже было поверила, что никто не тронет их в этом уютном гнездышке. Но стены вокруг придуманного ею мира рухнули в одночасье, когда прибыл человек, оставленный Дрейком в Черке.
Сэр Ричард появился в замке в промозглый дождливый день. Он вымок до нитки и едва держался на ногах. К счастью, Дрейк оказался рядом, и Ричард буквально упал ему на руки. Два крепких рыцаря пришли на помощь и внесли Ричарда в зал, усадив его у огня. Слуга подал ему кружку эля, и он жадно осушил ее.