Страница:
– Вы думаете, они нам поверят?
– А мы сами и не станем. Но вы уверены, Симод, что среди людей, закупленных нами, нет никого, кто был бы связан с нею? Знаете, эти рамидяне – умелые вербовщики. Безусловно, пока весь контингент находился здесь на плацу, вне строя, она с кем-то общалась – из тех, кто потом оказался у нас. Может быть, даже в качестве добровольца.
– Это приходило мне в голову, командующий. И я уже опросил наших людей – тех, кто выходил для раздачи подарков.
– Результат?
– Самое малое, одного человека мы зафиксировали. Это тот самый угол, что принимал участие в демонстрационном поединке. По имени Вин Сит.
Услышав это имя, командующий нахмурился:
– Постойте-ка… Это не тот самый, что подслушивал на средней палубе?
– Это он, командующий.
– Ко мне его! Немедленно!
– Угол Сит! Вы замечены в подслушивании офицерских разговоров на средней палубе нашего корабля, где вам совершенно нечего было делать. Вам известно, что такое поведение является тяжким проступком и заслуживает серьезного наказания?
Вин проглотил комок.
– Разрешите объяснить, командующий? (Последовал поощрительный кивок.) Я не подслушивал! Я оказался там случайно, неверно сориентировался в палубах, их тут слишком много.
– Но когда вас заметили, вы не искали выхода.
– Командующий, у меня расстегнулась застежка ботинка, и я…
– Что же вы успели услышать?
– Я ведь сказал уже: я не…
– Вы не подслушивали, да. Но, стоя там, просто невозможно ничего не услышать, если ближайшая дверь приотворена. А она была именно приотворена, это нам известно совершенно точно. Итак – что вас там так заинтересовало?
– Да ничего, собственно. Я…
– Не лгать! За ложь будете наказаны втройне!
– Ну, просто там говорили об одной девице, которая… как бы сказать…
– Коротко и точно!
– Слушаюсь. Которая была вами заслана туда, но потом от чего-то отказалась.
– Вы с нею знакомы?
– Вообще-то нет, но…
– Опять врете? Вас видели, когда вы с нею разговаривали на плацу.
– Да не с нею, на черта она мне… С ее ведущим, вот его я знаю давно.
– Вот как. Несмотря на то что теперь он – наш противник. О чем же вы с ним беседовали?
– Как раз о ней. Дело в том, что она – не знаю, заметили ли вы – во время нашего показательного боя применяла какие-то странные приемы, каких вообще не существует, во всяком случае, нас им не обучали. Я просил объяснений.
– И получили?
– Нет. Этот парень, похоже, за нее готов любому глотку перегрызть.
– Это интересно. Как они оказались вместе?
– Похоже, что у них роман. Такой… как в визии. Красивый.
– Кажется, вы были правы, капитан. Но все же я предпочту перестраховаться. Угол!
– Весь внимание, командующий!
– По поводу ее приемов вы, думаю, понимаете теперь и сами: она – профессиональный разведчик, а их обучают и таким вещам, какие в ваших Центрах не преподаются. Но сейчас важно не это – для вас, во всяком случае. Вы, безусловно, виноваты. Хотите искупить вину?
– Так точно, очень хочу!
– В таком случае сделаем вот что. Вы получите доступ к средствам ближней связи и передадите на соседний корабль, на имя командующего, текст, который будет вам вручен. Сделаете это немедленно, пока ни мы, ни они еще не стартовали. И после этого мы забудем о ваших нарушениях.
«Да, черта с два вы забудете!»
– Готов хоть сию минуту, командующий!
– Симод, сбросим-ка им такое послание…
Глава 36
Глава 37
Глава 38
– А мы сами и не станем. Но вы уверены, Симод, что среди людей, закупленных нами, нет никого, кто был бы связан с нею? Знаете, эти рамидяне – умелые вербовщики. Безусловно, пока весь контингент находился здесь на плацу, вне строя, она с кем-то общалась – из тех, кто потом оказался у нас. Может быть, даже в качестве добровольца.
– Это приходило мне в голову, командующий. И я уже опросил наших людей – тех, кто выходил для раздачи подарков.
– Результат?
– Самое малое, одного человека мы зафиксировали. Это тот самый угол, что принимал участие в демонстрационном поединке. По имени Вин Сит.
Услышав это имя, командующий нахмурился:
– Постойте-ка… Это не тот самый, что подслушивал на средней палубе?
– Это он, командующий.
– Ко мне его! Немедленно!
– Угол Сит! Вы замечены в подслушивании офицерских разговоров на средней палубе нашего корабля, где вам совершенно нечего было делать. Вам известно, что такое поведение является тяжким проступком и заслуживает серьезного наказания?
Вин проглотил комок.
– Разрешите объяснить, командующий? (Последовал поощрительный кивок.) Я не подслушивал! Я оказался там случайно, неверно сориентировался в палубах, их тут слишком много.
– Но когда вас заметили, вы не искали выхода.
– Командующий, у меня расстегнулась застежка ботинка, и я…
– Что же вы успели услышать?
– Я ведь сказал уже: я не…
– Вы не подслушивали, да. Но, стоя там, просто невозможно ничего не услышать, если ближайшая дверь приотворена. А она была именно приотворена, это нам известно совершенно точно. Итак – что вас там так заинтересовало?
– Да ничего, собственно. Я…
– Не лгать! За ложь будете наказаны втройне!
– Ну, просто там говорили об одной девице, которая… как бы сказать…
– Коротко и точно!
– Слушаюсь. Которая была вами заслана туда, но потом от чего-то отказалась.
– Вы с нею знакомы?
– Вообще-то нет, но…
– Опять врете? Вас видели, когда вы с нею разговаривали на плацу.
– Да не с нею, на черта она мне… С ее ведущим, вот его я знаю давно.
– Вот как. Несмотря на то что теперь он – наш противник. О чем же вы с ним беседовали?
– Как раз о ней. Дело в том, что она – не знаю, заметили ли вы – во время нашего показательного боя применяла какие-то странные приемы, каких вообще не существует, во всяком случае, нас им не обучали. Я просил объяснений.
– И получили?
– Нет. Этот парень, похоже, за нее готов любому глотку перегрызть.
– Это интересно. Как они оказались вместе?
– Похоже, что у них роман. Такой… как в визии. Красивый.
– Кажется, вы были правы, капитан. Но все же я предпочту перестраховаться. Угол!
– Весь внимание, командующий!
– По поводу ее приемов вы, думаю, понимаете теперь и сами: она – профессиональный разведчик, а их обучают и таким вещам, какие в ваших Центрах не преподаются. Но сейчас важно не это – для вас, во всяком случае. Вы, безусловно, виноваты. Хотите искупить вину?
– Так точно, очень хочу!
– В таком случае сделаем вот что. Вы получите доступ к средствам ближней связи и передадите на соседний корабль, на имя командующего, текст, который будет вам вручен. Сделаете это немедленно, пока ни мы, ни они еще не стартовали. И после этого мы забудем о ваших нарушениях.
«Да, черта с два вы забудете!»
– Готов хоть сию минуту, командующий!
– Симод, сбросим-ка им такое послание…
Глава 36
По нулям
– Интересно, – сказал советник Ду Ду Ном, – удастся ли им и при старте сохранить синхронность, как при посадке? Ставлю сотню на то, что Мадиг вырвется первым.
– Принимаю, – откликнулся генерал. – Ставлю на одновременность в пределах секунды.
– Принято. Итак – даем «добро» на старт?
– Согласен. Можно включать автоматику?
– Разрешаю. Пошел!
Генерал включил. Зазвучало:
«Вам объявлен старт. Отсчет: десять… девять…»
Голос автомата был сухим, резким – командным, чтобы у стартующих не возникло никакой посторонней мысли в эти секунды. Их и не проявилось ни у кого. Даже у советника с генералом.
«Четыре… три… два…»
Грянули стартовые сирены. Синхронно, до долей секунды. Воздух вокруг обоих кораблей закрутило вихрем: включились стартовые антигравы. И – во всяком случае, насколько это было доступно невооруженному глазу – амортизирующие системы обоих атак-транспортов одновременно оторвались от поверхности столов.
– По нулям, – сказал советник несколько разочарованно.
– А тут и не могло быть иначе: их автоматика работает, не люди. А вот когда будут включаться маршевые – там могут быть расхождения. Посмотрим…
Посмотрели; провожающая техника надежно удерживала оба изображения на большом дисплее, аккуратно разделив его пополам. Советник проговорил:
– Ну просто зеркало, прямо досадно. Мастера за пультом и у того, и у другого. Знаешь, даже жалко делается.
– Ты ведь не проиграл. Да и я тоже. Ничья.
– Я не об этом. Жалею ту сторону, которой так и не придется повоевать. Которая погибнет на ходу.
– Думаешь?..
– Другой возможности не вижу.
– А кто – кого? Поспорим? На ту же сотню, что…
– Нет. Как-то даже неохота – зарабатывать на чужой беде. Нам ведь они заплатили – могли бы и дальше жить.
– Будут жить – кто сможет.
– Кстати, как думаешь; у Леганы и вправду чуть не вышло заминки с оплатой или это они играли – до конца надеялись выторговать хоть что-нибудь?
– Да нам-то что? Это их проблемы. Дело сделано, деньги получены, остальное – суета.
– Смотри: и разгон вроде бы взяли одновременно?
– Тут уже трудно судить. Начинается другая физика. Ладно, доброго пути им всем. А нам, похоже, пора браться за бухгалтерию. Тем более что и Главный Щитоносец с этой темы не слезает: не терпится ему увидеть сальдо.
– Он ведь по натуре не политик, а торгаш, это давно все поняли. Так что наше дело не проиграет, когда он его возглавит. Ладно, кончаем болтать. Деньги любят, когда их считают.
– И тех, кто их считает.
– Только не в чужом кармане.
– Аминь.
– Принимаю, – откликнулся генерал. – Ставлю на одновременность в пределах секунды.
– Принято. Итак – даем «добро» на старт?
– Согласен. Можно включать автоматику?
– Разрешаю. Пошел!
Генерал включил. Зазвучало:
«Вам объявлен старт. Отсчет: десять… девять…»
Голос автомата был сухим, резким – командным, чтобы у стартующих не возникло никакой посторонней мысли в эти секунды. Их и не проявилось ни у кого. Даже у советника с генералом.
«Четыре… три… два…»
Грянули стартовые сирены. Синхронно, до долей секунды. Воздух вокруг обоих кораблей закрутило вихрем: включились стартовые антигравы. И – во всяком случае, насколько это было доступно невооруженному глазу – амортизирующие системы обоих атак-транспортов одновременно оторвались от поверхности столов.
– По нулям, – сказал советник несколько разочарованно.
– А тут и не могло быть иначе: их автоматика работает, не люди. А вот когда будут включаться маршевые – там могут быть расхождения. Посмотрим…
Посмотрели; провожающая техника надежно удерживала оба изображения на большом дисплее, аккуратно разделив его пополам. Советник проговорил:
– Ну просто зеркало, прямо досадно. Мастера за пультом и у того, и у другого. Знаешь, даже жалко делается.
– Ты ведь не проиграл. Да и я тоже. Ничья.
– Я не об этом. Жалею ту сторону, которой так и не придется повоевать. Которая погибнет на ходу.
– Думаешь?..
– Другой возможности не вижу.
– А кто – кого? Поспорим? На ту же сотню, что…
– Нет. Как-то даже неохота – зарабатывать на чужой беде. Нам ведь они заплатили – могли бы и дальше жить.
– Будут жить – кто сможет.
– Кстати, как думаешь; у Леганы и вправду чуть не вышло заминки с оплатой или это они играли – до конца надеялись выторговать хоть что-нибудь?
– Да нам-то что? Это их проблемы. Дело сделано, деньги получены, остальное – суета.
– Смотри: и разгон вроде бы взяли одновременно?
– Тут уже трудно судить. Начинается другая физика. Ладно, доброго пути им всем. А нам, похоже, пора браться за бухгалтерию. Тем более что и Главный Щитоносец с этой темы не слезает: не терпится ему увидеть сальдо.
– Он ведь по натуре не политик, а торгаш, это давно все поняли. Так что наше дело не проиграет, когда он его возглавит. Ладно, кончаем болтать. Деньги любят, когда их считают.
– И тех, кто их считает.
– Только не в чужом кармане.
– Аминь.
Глава 37
Нужен письменный приказ
Противника лучше всего атаковать не тогда, когда он еще находится в районе сосредоточения, и даже не тогда, когда он уже вышел на исходные рубежи для атаки, но между ними – когда войска находятся на марше. Истина старая и общеизвестная. Так что нет ничего удивительного в том, что не только командование Леганы, но и их противники пришли к сходной идее, и примерно в один и то же час, определить точнее никто никогда не пытался.
Оба боевых транспортных гиганта стартовали с поверхности Редана столь же одновременно, как и опускались на нее несколько дней тому назад. И зеваки в городах и поселениях торговой планеты снова наблюдали редкостное зрелище: одновременный взлет двух кораблей с одной и той же СФ-станции. А те, кто пользовался при этом соответствующей техникой – не обязательно трубой, но хотя бы нормальным биноклем, – могли увидеть и продолжение: как, отдалившись от планеты на полагающееся расстояние, корабли включили двигатели своей маршевой группы и, стремительно наращивая скорость, стали удаляться друг от друга каждый в своем направлении. Для Редана эта операция, таким образом, можно считать, и закончилась.
А для противостоящих друг другу Мадига и Леганы она только сейчас началась по-настоящему.
Потому что каждый командующий понимал: по меньшей мере глупо было бы, находясь практически лицом к лицу с противником, сейчас, когда в твоем распоряжении свежее и готовое к бою войско, не использовать его для немедленного удара – противник именно сейчас этого не ждет и уже по одному этому находится в невыгодном положении. Нелепо вместо того – отдаляться от него. Потому что в таком случае придется совершить сложный и протяженный маневр сперва в Нормали, то есть привычном пространственно-временном континууме, затем в Просторе, а после выхода из него – снова в нормальном пространстве, чтобы вновь оказаться лицом к лицу с тем же самым противником, располагая теми же самыми силами. Только уже не столь свежими – потому что каждый день, проведенный перевозимым контингентом в тесноте отнюдь не пассажирского круизера, но боевого транспорта, – каждый такой день и даже час понижает уровень готовности солдата к бою, снижает его энергетику, позволяет возникнуть посторонним мыслям, для которых при нормальном образе жизни у него просто не остается ни времени, ни сил. Так что если предоставляется хоть малейшая возможность для того, чтобы приблизить решающее сражение, ею просто необходимо воспользоваться. Нет никакого смысла затягивать войну – особенно сейчас, когда проведена достаточно выгодная операция и есть смысл подумать об отставке, о каком-нибудь спокойном зеленом мире, где теперь можно, пользуясь только что заработанными деньгами, купить даже не остров, но небольшой континент и там, как в раю.
Однако для скорейшего окончания войны нужно сражение, а для такого сражения требуется, кроме своего, еще и желание противной стороны: если такого нет, то противник будет без конца уклоняться, а поскольку все это происходит в бескрайнем пространстве, то и возможностей уклонения у него будет более чем достаточно. Его необходимо вынудить принять бой.
Где? Вот вопрос, который не так-то легко было решить сразу. Выбрать один из двух главных вариантов.
Привычнее, надежнее было – драться в Нормали, где были не только известны, но и не раз испытаны тактические ходы и комбинации и для нападения, и для защиты. Где можно было бы задействовать только что приобретенную армию и все современное оружие. У такого решения была масса преимуществ.
Но были и недостатки, с точки зрения командующего – весьма существенные. Хотя к искусству ведения боя они не имели ни прямого отношения, ни даже косвенного. Зато очень заметно затрагивали интересы самого Главного Адмирала.
Сейчас он испытывал странное ощущение, до сей поры незнакомое. То было едва ли не физическое давление, затруднявшее и мышление, и даже (так казалось) дыхание.
Давили деньги. Очень большие. Полтриллиона баллов, совсем недавно перечисленные им на личный счет в кредитном товариществе «Сириус» в маленьком мире Шевор, известном своими банками.
Не то чтобы до этого Маро был бедняком. Командующему никто не позволит прозябать в скудости. И однако то, чем он располагал до сих пор, было безделицей, карманной мелочью по сравнению с тем, что имелось у него сейчас, после торговой операции на Редане.
И вот эти деньги давили. Не тем, что их было так много. Но тем, что требовали сделать так, чтобы их было больше. Еще больше. Намного больше.
О таком свойстве больших денег знают только те, у кого они есть. Лишь получив их, и то не сразу, человек начинает понимать, кто теперь хозяин в его жизни, и в мыслях, и в поступках. Не он. Они.
И вот решение вопроса о месте сражения давало возможность увеличить свой капитал еще на заметную сумму. Или – не увеличивать.
И с этой точки зрения выходить в привычный континуум и драться там никакого прироста не обещало. Наоборот.
А вот столкновение в Просторе обещало, напротив, такие выгоды, какими не бросаются. И были они видны даже простым глазом.
Дело было в том, что в Просторе пятитысячному войску делать было совершенно нечего. Армия предназначалась для боя на поверхности планеты. В даном случае – спорного Левида. В Просторе же она могла по-прежнему спать и видеть сны.
Спящий не ест. То, что он получает во время сна, не идет ни в какое сравнение с тем, что он пожирает, бодрствуя. Прокорм одного солдата в сутки обходится государству (а в нынешнем случае – Юкану Маро, поскольку он, естественно, распоряжался кассой во время похода) в сто семьдесят пять баллов. А всего закупленного войска – в девятьсот три тысячи. Почти в миллион! В сутки! А сколько еще дней потребуется для одержания победы в Нормали? Учитывая расстояния, какие придется преодолевать в треугольнике Мадиг – Легана – Левид, вряд ли можно будет уложиться в месяц. Тридцать миллионов баллов на одну только кормежку!
С такими убытками можно бы еще примириться, если бы воевать предстояло на населенном, зажиточном мире. Армия кормилась бы за счет туземцев, не нанося ущерба экспедиционной казне.
Но на необитаемом Левиде взять нечего и не с кого. Деньги придется тратить.
Но это опять-таки сущая мелочь по сравнению с другими неизбежными при армейской операции убытками.
Потому что при военных действиях их участников ранят и убивают. Неизвестно, пожалуй, ни одной войны, где обошлось бы без этого.
К сожалению. И не потому, что людей жалко. Нет, их жалко, конечно. И даже живых жалко – отцов, матерей, жен, детей… Но!
Но все эти родные-близкие получат очень неплохие страховые премии и за убитых, и (хотя и поменьше) за раненых. Они будут получать!
А он, главный алмирал Маро, будет платить! Потому что и этими суммами во время войны распоряжается он.
В таких войнах наступающая сторона теряет убитыми до пятнадцати процентов личного состава. Семьсот пятьдесят тысяч. Сумма страховки одного солдата – тут Редан просто взял покупателей за горло – миллион баллов. Все это получат реданские торгаши. И ведь их никак не заставишь поделиться.
В то время как если эти семьсот пятьдесят солдадт погибнут лишь в донесениях, то эти деньги будут якобы выплачены семьям, а на деле солдаты получат участки на завоеванной планете, деньги же присоединятся к тем, что уже лежат на Шеворе. И кормовые, и смертные.
Разве все эти соображения не говорят о том, что воевать нужно тут?
Говорят, и еще как громко! Как убедительно!
Воевать – в Просторе. Решено.
И только в самом крайнем случае, если Тустаса никак не удастся заставить принять бой здесь, придется перенести театр военных днйствий в Нормаль. А для этого адмирал Юкан Маро видел лишь одну возможность. Не преследовать леганский транспорт в Нормали, но опередить его: немедленно, проскочив Простор на предельно возможных скоростях, по кратчайшей траектории двинуться не к Левиду, но именно к Легане. Когда угроза нависнет не над каким-то необитаемым, хотя и не совсем диким небесным телом (из-за которого, собственно, и вспыхнула война), но над самой Леганой, у ее армии и флота не останется иного выхода, как встать на защиту и принять сражение. Потому что альтернативой может быть только уничтожение этого мира, если и не физическое, то уж политико-экономическое, во всяком случае.
Однако адмирал Маро был почти совершенно уверен в том, что и командующий Тустас не станет избегать сражения. Потому что Маро был уверен прежде всего в том, что и леганец не преминул зачерпнуть из лившегося на них денежного потока – и не солдатским котелком зачерпнуть, а налить большую-большую цистерну. А также и в том, что Тустас хорошо умеет отличать черное от белого и прибыли от убытков. И придет, если уже не пришел, точно к таким же выводам.
Именно таким был ход размышлений командующего мадигскими Вооруженными силами. А результатом их стало приказание, отданное командиру «Покоряющего»: немедленно начать сближение с «Неодолимым».
Командир же Симод осмелился возразить:
– Прежде следовало бы установить, куда ушел «Неодолимый». Они просто кинулись в прыжок. Сразу, как только миновали рубеж припланетной зоны Редана. Без положенной паузы. Интересно, правда?
Интересно это было в первую очередь потому, что в прыжок возможно уйти лишь тогда, когда все, кто не участвует в осуществлении этого маневра, уложены в капсулы и принудительно усыплены. Таким способом психика людей предохраняется от перегрузок, с какими справляются только профессиональные звездники, но никак не пассажиры, пусть даже и военные. Значит, Тустас начал экономить еще раньше. Скупой мужик. И всегда был таким, еще в Академии Стратегии.
– Вот новости! – сказал адмирал сердито. – Куда ушел? В Простор, ясное дело. И там мы должны его обогнать. И драться там! Хотя это и считается невозможным.
– Как же – если это невозможно?
– Капитан! – сказал Маро после паузы, придя, видимо, к окончательному решению. – Вы слышали когда-нибудь о «Схватке под ковром»?
Симод помедлил с ответом не более трех секунд.
– Если вы имеете в виду «атаку Стизла»…
– Именно ее.
– …то она в мое время была в программе факультета военных судоводителей. Кажется, теперь ее уже не преподают. Как-никак, два с половиной века прошло. Это хлеб для историков.
– Но вы, следовательно, об этой истории слышали. Ваше мнение о ней? С точки зрения чисто военной.
– Если все это происходило в действительности, то Стизлом был допущен риск, намного превышавший дозволенный уровень. Но при точном выполнении условий такие действия дают несомненный выигрыш.
– То есть вы не считаете, как это принято, что это – всего лишь легенда, миф?
– Как вам сказать… У меня есть причины считать это событием, действительно имевшим место.
– Приятно слышать здравое суждение. А вот вы лично, если бы получили соответствующий приказ, решились бы на такое дело?
Снова пауза пробежала бесшумными шагами.
– Я лично высоко ценю его, как судоводителя и воина – если только история не врет, как это с нею случается. Но уверен, что я вряд ли сильно уступаю ему.
– Иными словами – вы рискнули бы?
– Куда меньше, чем вы, адмирал. Без вашего приказа я и не подумаю предпринимать такой демарш.
– Боитесь ответственности больше, чем ответного огня?
– Нет. Просто не люблю нарушать устав. А по уставу такие операции – ваш уровень компетенции, никак не мой.
– Вам нужен письменный приказ?
– Безусловно, адмирал.
– Вы его получите.
– Благодарю за доверие.
– Детали обсудим, когда окажемся в Просторе. Надеюсь, этого не придется ждать долго?
– Как только вы займете место в амортизаторе, командующий.
Оба боевых транспортных гиганта стартовали с поверхности Редана столь же одновременно, как и опускались на нее несколько дней тому назад. И зеваки в городах и поселениях торговой планеты снова наблюдали редкостное зрелище: одновременный взлет двух кораблей с одной и той же СФ-станции. А те, кто пользовался при этом соответствующей техникой – не обязательно трубой, но хотя бы нормальным биноклем, – могли увидеть и продолжение: как, отдалившись от планеты на полагающееся расстояние, корабли включили двигатели своей маршевой группы и, стремительно наращивая скорость, стали удаляться друг от друга каждый в своем направлении. Для Редана эта операция, таким образом, можно считать, и закончилась.
А для противостоящих друг другу Мадига и Леганы она только сейчас началась по-настоящему.
Потому что каждый командующий понимал: по меньшей мере глупо было бы, находясь практически лицом к лицу с противником, сейчас, когда в твоем распоряжении свежее и готовое к бою войско, не использовать его для немедленного удара – противник именно сейчас этого не ждет и уже по одному этому находится в невыгодном положении. Нелепо вместо того – отдаляться от него. Потому что в таком случае придется совершить сложный и протяженный маневр сперва в Нормали, то есть привычном пространственно-временном континууме, затем в Просторе, а после выхода из него – снова в нормальном пространстве, чтобы вновь оказаться лицом к лицу с тем же самым противником, располагая теми же самыми силами. Только уже не столь свежими – потому что каждый день, проведенный перевозимым контингентом в тесноте отнюдь не пассажирского круизера, но боевого транспорта, – каждый такой день и даже час понижает уровень готовности солдата к бою, снижает его энергетику, позволяет возникнуть посторонним мыслям, для которых при нормальном образе жизни у него просто не остается ни времени, ни сил. Так что если предоставляется хоть малейшая возможность для того, чтобы приблизить решающее сражение, ею просто необходимо воспользоваться. Нет никакого смысла затягивать войну – особенно сейчас, когда проведена достаточно выгодная операция и есть смысл подумать об отставке, о каком-нибудь спокойном зеленом мире, где теперь можно, пользуясь только что заработанными деньгами, купить даже не остров, но небольшой континент и там, как в раю.
Однако для скорейшего окончания войны нужно сражение, а для такого сражения требуется, кроме своего, еще и желание противной стороны: если такого нет, то противник будет без конца уклоняться, а поскольку все это происходит в бескрайнем пространстве, то и возможностей уклонения у него будет более чем достаточно. Его необходимо вынудить принять бой.
Где? Вот вопрос, который не так-то легко было решить сразу. Выбрать один из двух главных вариантов.
Привычнее, надежнее было – драться в Нормали, где были не только известны, но и не раз испытаны тактические ходы и комбинации и для нападения, и для защиты. Где можно было бы задействовать только что приобретенную армию и все современное оружие. У такого решения была масса преимуществ.
Но были и недостатки, с точки зрения командующего – весьма существенные. Хотя к искусству ведения боя они не имели ни прямого отношения, ни даже косвенного. Зато очень заметно затрагивали интересы самого Главного Адмирала.
Сейчас он испытывал странное ощущение, до сей поры незнакомое. То было едва ли не физическое давление, затруднявшее и мышление, и даже (так казалось) дыхание.
Давили деньги. Очень большие. Полтриллиона баллов, совсем недавно перечисленные им на личный счет в кредитном товариществе «Сириус» в маленьком мире Шевор, известном своими банками.
Не то чтобы до этого Маро был бедняком. Командующему никто не позволит прозябать в скудости. И однако то, чем он располагал до сих пор, было безделицей, карманной мелочью по сравнению с тем, что имелось у него сейчас, после торговой операции на Редане.
И вот эти деньги давили. Не тем, что их было так много. Но тем, что требовали сделать так, чтобы их было больше. Еще больше. Намного больше.
О таком свойстве больших денег знают только те, у кого они есть. Лишь получив их, и то не сразу, человек начинает понимать, кто теперь хозяин в его жизни, и в мыслях, и в поступках. Не он. Они.
И вот решение вопроса о месте сражения давало возможность увеличить свой капитал еще на заметную сумму. Или – не увеличивать.
И с этой точки зрения выходить в привычный континуум и драться там никакого прироста не обещало. Наоборот.
А вот столкновение в Просторе обещало, напротив, такие выгоды, какими не бросаются. И были они видны даже простым глазом.
Дело было в том, что в Просторе пятитысячному войску делать было совершенно нечего. Армия предназначалась для боя на поверхности планеты. В даном случае – спорного Левида. В Просторе же она могла по-прежнему спать и видеть сны.
Спящий не ест. То, что он получает во время сна, не идет ни в какое сравнение с тем, что он пожирает, бодрствуя. Прокорм одного солдата в сутки обходится государству (а в нынешнем случае – Юкану Маро, поскольку он, естественно, распоряжался кассой во время похода) в сто семьдесят пять баллов. А всего закупленного войска – в девятьсот три тысячи. Почти в миллион! В сутки! А сколько еще дней потребуется для одержания победы в Нормали? Учитывая расстояния, какие придется преодолевать в треугольнике Мадиг – Легана – Левид, вряд ли можно будет уложиться в месяц. Тридцать миллионов баллов на одну только кормежку!
С такими убытками можно бы еще примириться, если бы воевать предстояло на населенном, зажиточном мире. Армия кормилась бы за счет туземцев, не нанося ущерба экспедиционной казне.
Но на необитаемом Левиде взять нечего и не с кого. Деньги придется тратить.
Но это опять-таки сущая мелочь по сравнению с другими неизбежными при армейской операции убытками.
Потому что при военных действиях их участников ранят и убивают. Неизвестно, пожалуй, ни одной войны, где обошлось бы без этого.
К сожалению. И не потому, что людей жалко. Нет, их жалко, конечно. И даже живых жалко – отцов, матерей, жен, детей… Но!
Но все эти родные-близкие получат очень неплохие страховые премии и за убитых, и (хотя и поменьше) за раненых. Они будут получать!
А он, главный алмирал Маро, будет платить! Потому что и этими суммами во время войны распоряжается он.
В таких войнах наступающая сторона теряет убитыми до пятнадцати процентов личного состава. Семьсот пятьдесят тысяч. Сумма страховки одного солдата – тут Редан просто взял покупателей за горло – миллион баллов. Все это получат реданские торгаши. И ведь их никак не заставишь поделиться.
В то время как если эти семьсот пятьдесят солдадт погибнут лишь в донесениях, то эти деньги будут якобы выплачены семьям, а на деле солдаты получат участки на завоеванной планете, деньги же присоединятся к тем, что уже лежат на Шеворе. И кормовые, и смертные.
Разве все эти соображения не говорят о том, что воевать нужно тут?
Говорят, и еще как громко! Как убедительно!
Воевать – в Просторе. Решено.
И только в самом крайнем случае, если Тустаса никак не удастся заставить принять бой здесь, придется перенести театр военных днйствий в Нормаль. А для этого адмирал Юкан Маро видел лишь одну возможность. Не преследовать леганский транспорт в Нормали, но опередить его: немедленно, проскочив Простор на предельно возможных скоростях, по кратчайшей траектории двинуться не к Левиду, но именно к Легане. Когда угроза нависнет не над каким-то необитаемым, хотя и не совсем диким небесным телом (из-за которого, собственно, и вспыхнула война), но над самой Леганой, у ее армии и флота не останется иного выхода, как встать на защиту и принять сражение. Потому что альтернативой может быть только уничтожение этого мира, если и не физическое, то уж политико-экономическое, во всяком случае.
Однако адмирал Маро был почти совершенно уверен в том, что и командующий Тустас не станет избегать сражения. Потому что Маро был уверен прежде всего в том, что и леганец не преминул зачерпнуть из лившегося на них денежного потока – и не солдатским котелком зачерпнуть, а налить большую-большую цистерну. А также и в том, что Тустас хорошо умеет отличать черное от белого и прибыли от убытков. И придет, если уже не пришел, точно к таким же выводам.
Именно таким был ход размышлений командующего мадигскими Вооруженными силами. А результатом их стало приказание, отданное командиру «Покоряющего»: немедленно начать сближение с «Неодолимым».
Командир же Симод осмелился возразить:
– Прежде следовало бы установить, куда ушел «Неодолимый». Они просто кинулись в прыжок. Сразу, как только миновали рубеж припланетной зоны Редана. Без положенной паузы. Интересно, правда?
Интересно это было в первую очередь потому, что в прыжок возможно уйти лишь тогда, когда все, кто не участвует в осуществлении этого маневра, уложены в капсулы и принудительно усыплены. Таким способом психика людей предохраняется от перегрузок, с какими справляются только профессиональные звездники, но никак не пассажиры, пусть даже и военные. Значит, Тустас начал экономить еще раньше. Скупой мужик. И всегда был таким, еще в Академии Стратегии.
– Вот новости! – сказал адмирал сердито. – Куда ушел? В Простор, ясное дело. И там мы должны его обогнать. И драться там! Хотя это и считается невозможным.
– Как же – если это невозможно?
– Капитан! – сказал Маро после паузы, придя, видимо, к окончательному решению. – Вы слышали когда-нибудь о «Схватке под ковром»?
Симод помедлил с ответом не более трех секунд.
– Если вы имеете в виду «атаку Стизла»…
– Именно ее.
– …то она в мое время была в программе факультета военных судоводителей. Кажется, теперь ее уже не преподают. Как-никак, два с половиной века прошло. Это хлеб для историков.
– Но вы, следовательно, об этой истории слышали. Ваше мнение о ней? С точки зрения чисто военной.
– Если все это происходило в действительности, то Стизлом был допущен риск, намного превышавший дозволенный уровень. Но при точном выполнении условий такие действия дают несомненный выигрыш.
– То есть вы не считаете, как это принято, что это – всего лишь легенда, миф?
– Как вам сказать… У меня есть причины считать это событием, действительно имевшим место.
– Приятно слышать здравое суждение. А вот вы лично, если бы получили соответствующий приказ, решились бы на такое дело?
Снова пауза пробежала бесшумными шагами.
– Я лично высоко ценю его, как судоводителя и воина – если только история не врет, как это с нею случается. Но уверен, что я вряд ли сильно уступаю ему.
– Иными словами – вы рискнули бы?
– Куда меньше, чем вы, адмирал. Без вашего приказа я и не подумаю предпринимать такой демарш.
– Боитесь ответственности больше, чем ответного огня?
– Нет. Просто не люблю нарушать устав. А по уставу такие операции – ваш уровень компетенции, никак не мой.
– Вам нужен письменный приказ?
– Безусловно, адмирал.
– Вы его получите.
– Благодарю за доверие.
– Детали обсудим, когда окажемся в Просторе. Надеюсь, этого не придется ждать долго?
– Как только вы займете место в амортизаторе, командующий.
Глава 38
Сага о Стизле
«Атака Стизла», или, на профессиональном жаргоне, «Схватка под ковром», в истории космических войн (а другие давно уже и не велись) занимала особое место уже потому, что была единственной в своем роде. Во всяком случае, только о ней и было известно как о боевой операции, предпринятой в Просторе.
Вообще такие операции никогда и никем не запрещались, но по одной лишь причине: из-за их явной невозможности, полной неосуществимости. Считалось, что она не более вероятна, чем поединок на шпагах двух людей, находящихся в разных и наглухо изолированных помещениях без всякой возможности из них выйти. Тот, кто все же осмелится выйти, немедленно погибнет. Уничтожится.
В Просторе корабли могут получать информацию о других кораблях, лишь находясь в одном из узлов, между тем как разыскиваемый корабль в это же время находился в другом. Когда корабли преодолевали Простор между узлами – а точнее, Простор переносил их из одной своей части в другую, – установить их местонахождение никогда и никому не удавалось, почему и было принято считать, что локализовать корабли в Просторе невозможно, в это время они как бы вообще местонахождения не имели; находились в Просторе – и все. Рискнуть собственным существованием для того, чтобы проверить, действительно ли в это время никакие маневры невозможны и всякая попытка активности приведет к бесследному исчезновению корабля вместе со всей его начинкой, желающих не находилось. Как никому (если только он не самоубийца) не придет в голову прыгнуть без парашюта с километрового обрыва для того, чтобы доказать справедливость закона тяготения.
Или… опровергнуть его.
Представления о такой печальной судьбе имели под собой определенное основание. Еще за пару лет до начала Магнус-Артонской войны на теллурианском флоте (такими экспериментами занимаются лишь миры-гранды, им это по карману) запускали в Простор – в соответствующей упаковке, конечно – то собаку, то обезьяну или, на худой конец, семейство мышей. Органика вместе с упаковкой мгновенно исчезала – без какого-либо взрыва, без малейшего возмущения Простора, просто – без следа. Серьезной теории на этот счет так и не возникло, но факты внятно говорили о том, что к органической жизни Простор относится крайне отрицательно. Как и к ее защитным конструкциям. Не признает ни того, ни другого.
Сейчас уже трудно сказать, руководило ли капитаном Стизлом именно желание опровергнуть общепринятую истину, проверяя возникшие у него идеи; скорее всего, нет. Стизл, по отзывам его современников, был человеком крутого характера, крайней уверенности в себе, а может быть, и просто самоуверенным, легко приходил в ярость или, как говорили любители выражаться поделикатнее, в состояние берсеркиерства, и в исступлении уже не в силах был считаться с уровнем риска и вообще с требованиями здравого смысла. В таких случаях он пер напролом. И это, как правило, приносило ему успех. Потому, может быть, что люди нормальные вообще избегают схваток с сумасшедшими – а Стизл, вошедший в раж, производил именно такое впечатление.
Факты же таковы: в ходе Магнус-Артонской войны (со дня ее окончания прошло уже двести пятьдесят лет, и мало кто помнит, что война эта велась за право колонизации и эксплуатации тогда еще необитаемой Тиши; сейчас это неплохо обжитый мирок, носящий имя Зарины) «Двуглавый тигр», суперкрейсер-деструктор Артона, вырвался из Простора на минимально допустимом расстоянии от поверхности Магнуса, что, безусловно, обеспечило ему внезапность удара. Который незамедлительно и был нанесен всеми имевшимися у «Тигра» средствами по основным центрам того полушария, какое в те секунды было обращено к нападавшему. Не по военным центрам, поскольку все они уже в те времена базировались в пространстве, а не на жилых планетах, но по жизненным центрам мира. Разрушения были колоссальными, убытки – неимоверными, число жертв – неправдоподобно большим. Произведя этот суперзалп, «полосатая скотина», как именовали крейсер в стане противников, при выходе в нормальное пространство почти не сбавивший скорости, в считаные минуты вновь довел ее до прыжковой – и исчез в Просторе, таким образом устраняя всякую возможность преследования. Так, во всяком случае, считали и люди на «Тигре», и люди Магнуса, и вообще, наверное, все на свете.
Кроме капитана Стизла.
Он в то время находился, естественно, на борту «Рыжей Су» (это странное для корабля такого класса имя носил его супердест) в системе звезды Уль в Тельце. По данным разведки Магнуса, «Двуглавый тигр» собирался выпорхнуть из Простора именно в тех краях, и Стизл намеревался встретить там его, дать ему бой и уничтожить. Как оказалось, то была всего лишь операция по дезинформации, которую разведка Артона провела на высочайшем профессиональном уровне.
Узнав по вневременной связи, где появился «Тигр» в действительности и что там натворил, капитан Стизл мгновенно пришел в то самое состояние неистового гнева, о котором тут уже упоминалось. Одновременно он получил и приказ – немедленно прибыть на Магнус, чтобы обеспечить его надежную защиту от возможного повторения разгромной атаки.
Последние, похоже, остатки здравого смысла успели подсказать капитану, что это сейчас как раз менее всего вероятно: «Тигр» ждет именно такой реакции на проведенный им налет, и возвращаться туда ни он, ни какой другой борт Артона не осмелится. Последовавшее затем нарушение полученного приказа диктовалось уже не рассудком, а эмоциями. В те мгновения весь смысл жизни для Стизла сосредоточился в единственном действии: найти и уничтожить. И, скорее всего, даже не думая о том, как это он сможет не только обнаружить врага в Просторе, что уже само по себе вряд ли было возможно, но и уничтожить его, капитан Стизл немедленно начал разгон с предельным допустимым ускорением и вломился в Простор уже через два часа, даже не зная о том, что тем самым установил рекорд.
Очутившись там, в неведомо каком туннеле (карт Простора не существует потому, что он постоянно изменяется), Стизл, как настоящий сумасшедший, стал прошивать один туннель за другим на предельной скорости, нарушая все правила и установления. Как ему вместе с кораблем и командой удалось сразу же не разлететься в кварки, до сих пор остается непонятным, физика Простора даже и сегодня является едва приоткрытой книгой. Сам Стизл, как рассказывают, впоследствии на такие вопросы отвечал лишь: «Судьба хранит пьяных и влюбленных, а также одержимых» – и, похоже, сам верил в это. Вообще-то в делах веры он был человеком, достаточно далеко продвинутым, и иные считают, что это и помогло ему и в том эпизоде, а еще более в последовавших за тем.
Лихие действия позволили ему достаточно быстро установить, в каком именно узле Простора находится «Двуглавый тигр». Пират занял один из узлов, близких к месту его последнего выхода в Простор, и, предполагая, безусловно, что его захотят выследить и преследовать, подстраховался в этом узле всеми возможными способами. Напомним, что узел в Просторе – это точка, где пересекаются туннели (название, конечно, весьма условное и применяется за неимением более точного определения), то есть каналы видимости в постоянном, непроницаемом для чего угодно тумане Простора, его условных пространственных измерений, которых там, как известно, восемь. Чтобы обезопасить себя, находясь в узле, от любого нападения, достаточно туннели, ведущие в узел, запереть – то есть поместить в каждом хотя бы один предмет: маяк, катер, гравимину, мешок с мусором – все равно: известно ведь, что пропускная способность любого туннеля равна единице, и если в нем что-нибудь одно уже находится, то ничто другое там пройти не сможет. Поэтому для того, чтобы отстояться какое-то время, лучше выбрать узел с наименьшим количеством завязанных им линий. Оптимально их должно быть три, потому что меньше просто не бывает.
Вообще такие операции никогда и никем не запрещались, но по одной лишь причине: из-за их явной невозможности, полной неосуществимости. Считалось, что она не более вероятна, чем поединок на шпагах двух людей, находящихся в разных и наглухо изолированных помещениях без всякой возможности из них выйти. Тот, кто все же осмелится выйти, немедленно погибнет. Уничтожится.
В Просторе корабли могут получать информацию о других кораблях, лишь находясь в одном из узлов, между тем как разыскиваемый корабль в это же время находился в другом. Когда корабли преодолевали Простор между узлами – а точнее, Простор переносил их из одной своей части в другую, – установить их местонахождение никогда и никому не удавалось, почему и было принято считать, что локализовать корабли в Просторе невозможно, в это время они как бы вообще местонахождения не имели; находились в Просторе – и все. Рискнуть собственным существованием для того, чтобы проверить, действительно ли в это время никакие маневры невозможны и всякая попытка активности приведет к бесследному исчезновению корабля вместе со всей его начинкой, желающих не находилось. Как никому (если только он не самоубийца) не придет в голову прыгнуть без парашюта с километрового обрыва для того, чтобы доказать справедливость закона тяготения.
Или… опровергнуть его.
Представления о такой печальной судьбе имели под собой определенное основание. Еще за пару лет до начала Магнус-Артонской войны на теллурианском флоте (такими экспериментами занимаются лишь миры-гранды, им это по карману) запускали в Простор – в соответствующей упаковке, конечно – то собаку, то обезьяну или, на худой конец, семейство мышей. Органика вместе с упаковкой мгновенно исчезала – без какого-либо взрыва, без малейшего возмущения Простора, просто – без следа. Серьезной теории на этот счет так и не возникло, но факты внятно говорили о том, что к органической жизни Простор относится крайне отрицательно. Как и к ее защитным конструкциям. Не признает ни того, ни другого.
Сейчас уже трудно сказать, руководило ли капитаном Стизлом именно желание опровергнуть общепринятую истину, проверяя возникшие у него идеи; скорее всего, нет. Стизл, по отзывам его современников, был человеком крутого характера, крайней уверенности в себе, а может быть, и просто самоуверенным, легко приходил в ярость или, как говорили любители выражаться поделикатнее, в состояние берсеркиерства, и в исступлении уже не в силах был считаться с уровнем риска и вообще с требованиями здравого смысла. В таких случаях он пер напролом. И это, как правило, приносило ему успех. Потому, может быть, что люди нормальные вообще избегают схваток с сумасшедшими – а Стизл, вошедший в раж, производил именно такое впечатление.
Факты же таковы: в ходе Магнус-Артонской войны (со дня ее окончания прошло уже двести пятьдесят лет, и мало кто помнит, что война эта велась за право колонизации и эксплуатации тогда еще необитаемой Тиши; сейчас это неплохо обжитый мирок, носящий имя Зарины) «Двуглавый тигр», суперкрейсер-деструктор Артона, вырвался из Простора на минимально допустимом расстоянии от поверхности Магнуса, что, безусловно, обеспечило ему внезапность удара. Который незамедлительно и был нанесен всеми имевшимися у «Тигра» средствами по основным центрам того полушария, какое в те секунды было обращено к нападавшему. Не по военным центрам, поскольку все они уже в те времена базировались в пространстве, а не на жилых планетах, но по жизненным центрам мира. Разрушения были колоссальными, убытки – неимоверными, число жертв – неправдоподобно большим. Произведя этот суперзалп, «полосатая скотина», как именовали крейсер в стане противников, при выходе в нормальное пространство почти не сбавивший скорости, в считаные минуты вновь довел ее до прыжковой – и исчез в Просторе, таким образом устраняя всякую возможность преследования. Так, во всяком случае, считали и люди на «Тигре», и люди Магнуса, и вообще, наверное, все на свете.
Кроме капитана Стизла.
Он в то время находился, естественно, на борту «Рыжей Су» (это странное для корабля такого класса имя носил его супердест) в системе звезды Уль в Тельце. По данным разведки Магнуса, «Двуглавый тигр» собирался выпорхнуть из Простора именно в тех краях, и Стизл намеревался встретить там его, дать ему бой и уничтожить. Как оказалось, то была всего лишь операция по дезинформации, которую разведка Артона провела на высочайшем профессиональном уровне.
Узнав по вневременной связи, где появился «Тигр» в действительности и что там натворил, капитан Стизл мгновенно пришел в то самое состояние неистового гнева, о котором тут уже упоминалось. Одновременно он получил и приказ – немедленно прибыть на Магнус, чтобы обеспечить его надежную защиту от возможного повторения разгромной атаки.
Последние, похоже, остатки здравого смысла успели подсказать капитану, что это сейчас как раз менее всего вероятно: «Тигр» ждет именно такой реакции на проведенный им налет, и возвращаться туда ни он, ни какой другой борт Артона не осмелится. Последовавшее затем нарушение полученного приказа диктовалось уже не рассудком, а эмоциями. В те мгновения весь смысл жизни для Стизла сосредоточился в единственном действии: найти и уничтожить. И, скорее всего, даже не думая о том, как это он сможет не только обнаружить врага в Просторе, что уже само по себе вряд ли было возможно, но и уничтожить его, капитан Стизл немедленно начал разгон с предельным допустимым ускорением и вломился в Простор уже через два часа, даже не зная о том, что тем самым установил рекорд.
Очутившись там, в неведомо каком туннеле (карт Простора не существует потому, что он постоянно изменяется), Стизл, как настоящий сумасшедший, стал прошивать один туннель за другим на предельной скорости, нарушая все правила и установления. Как ему вместе с кораблем и командой удалось сразу же не разлететься в кварки, до сих пор остается непонятным, физика Простора даже и сегодня является едва приоткрытой книгой. Сам Стизл, как рассказывают, впоследствии на такие вопросы отвечал лишь: «Судьба хранит пьяных и влюбленных, а также одержимых» – и, похоже, сам верил в это. Вообще-то в делах веры он был человеком, достаточно далеко продвинутым, и иные считают, что это и помогло ему и в том эпизоде, а еще более в последовавших за тем.
Лихие действия позволили ему достаточно быстро установить, в каком именно узле Простора находится «Двуглавый тигр». Пират занял один из узлов, близких к месту его последнего выхода в Простор, и, предполагая, безусловно, что его захотят выследить и преследовать, подстраховался в этом узле всеми возможными способами. Напомним, что узел в Просторе – это точка, где пересекаются туннели (название, конечно, весьма условное и применяется за неимением более точного определения), то есть каналы видимости в постоянном, непроницаемом для чего угодно тумане Простора, его условных пространственных измерений, которых там, как известно, восемь. Чтобы обезопасить себя, находясь в узле, от любого нападения, достаточно туннели, ведущие в узел, запереть – то есть поместить в каждом хотя бы один предмет: маяк, катер, гравимину, мешок с мусором – все равно: известно ведь, что пропускная способность любого туннеля равна единице, и если в нем что-нибудь одно уже находится, то ничто другое там пройти не сможет. Поэтому для того, чтобы отстояться какое-то время, лучше выбрать узел с наименьшим количеством завязанных им линий. Оптимально их должно быть три, потому что меньше просто не бывает.