Михайлов Владимир Дмитриевич. Живи, пока можешь

   – Потрясающая история! Слушай, а как назывался тот мир, которому корабль прежде принадлежал? И что действительно с ним произошло?
   – Нарь, чего не знаю, того не знаю. Этого, думаю, никто и никогда не объявлял. Да никто и не спрашивал. Может, в старину кто-то и знал, а теперь уже – нет. У нас не больно-то остается времени на отвлеченные материи и все такое.
   – Ты все так прекрасно рассказал, что я даже не жалею, что отстала от своей группы. Она должна была прибыть туда, где этот ваш музей, еще на закате, но почему-то совершила посадку тут – сказали, что на минутку, для проверки там чего-то. Меня немного укачало, я вышла, чтобы прийти в себя, отошла совсем недалеко, никого не предупредила. Закружилась голова, и наверное я на какие-то минуты потеряла сознание. На меня высота всегда влияет очень плохо. А когда очнулась – никого уже не было. Они и в самом деле справились за несколько минут. Я, откровенно говоря, сильно испугалась – и тут судьба прислала тебя. Как говорится – не было бы счастья, да несчастье помогло, верно?
   «Вообще-то туристов этим маршрутом не возят: пролет над производственными центрами запрещен всем, кроме специальных машин. Но все знают, что туристические фирмы, да и не только они, при каждом удобном случае этот запрет нарушают, срезают углы, чтобы сэкономить время и энергию. Так что… Да что об этом думать: раз она так говорит – значит, все так и было, тут никаких подозрений и быть не может».
   – Еще как помогло, Нарь! И как совпало! Именно сегодня. Будь это вчера, я бы, скорее всего, ну, не прошел бы мимо, не оставил без помощи, конечно, но просто сдал бы тебя медикам, их вызвать у нас – минутное дело. Но не понес бы тебя сюда. Ни вчера, ни позавчера…
   – Как интересно, Рек! Что же сегодня за такой исключительный день?
   – Долго рассказывать…
   – Ну, пожалуйста. Раз уж начал…
   – Да это неинтересно. Ты уже поняла, наверное, что я – товарный человек. То есть, имею высшее солдатское образование. Уже, по сути, вполне законченное. Наилучшее в Галактике: лучшего просто и быть не может. Тут у нас все – в этом роде, хотя по способностям, конечно, разные. Учебные программы такие, что даже дышать некогда. Поэтому у нас тут, как и в любом Центре, нет ничего, что могло бы отвлекать от занятий. Или почти ничего. Женщин, например, считаные единицы – матери или сестры, им, чтобы жить тут, нужно специальное разрешение Строевого департамента. У моей сестры, к примеру, такое есть, как у дочери погибшего медиала Лизинговых войск. Вот собрату, Вину Ситу, и повезло – получил разрешение сочетаться с моей сестрой. Но это редкий случай. А вообще нам, чтобы мысли о женщинах не отвлекали от подготовки, дают что-то такое, не помню даже, как называется. И оно действует. А сегодня, то есть уже вчера… Да тебе неинтересно, наверное?
   – Что ты! Я внимательно слушаю, никогда раньше ничего подобного не приходилось узнавать. В нашем мире ничего похожего нет.
   – Кстати, ты даже не сказала, откуда прилетела. Из какого мира?
   «Какой назвать мир – подальше отсюда»?
   – Разве? Он называется Огрет. По-моему, я назвала его сразу…
   – Ладно, раньше или сейчас – какая разница.
   – Так что же случилось сегодня – или уже вчера?
   – Да знаешь… Вчера был день сочетания Вина с Весилью, сестричкой. И у меня такое странное настроение возникло, что я вдруг решил: не стану принимать это зелье, может, хоть немного представлю – что они сейчас переживают, Вин с нею. И меня такое охватило!.. Не мог усидеть дома, вышел и пошел куда глаза глядят. И вот – нашел тебя. Свое счастье нашел! И, кстати, выполнил последнее условие, чтобы получить диплом экстрапрофессионального солдата. Потому что остальное все у меня в порядке, только этого еще не было.
   – Женщины?
   – Не просто так. У нас это называется «посеять семя». Без этого нас не продают. А вскоре, через квартал, товар – нас – выставят на продажу, я окажусь, может быть, на другом конце Галактики, но семя мое останется тут.
   – Так вот для чего я тебе понадобилась?
   – Ох, ради Главкома – не думай так! – ужаснулся Рек. – Ты мне нужна для счастья, на всю жизнь!
   – Ты даже не подумал, что я вернусь в свой мир, и твое семя если и даст росток, то не на вашей планете.
   – Пусть – я найду тебя там. Нас ведь продают не навсегда, а на определенный срок. И если ты его честно отрабатываешь, то после его истечения ты свободен и неплохо обеспечен: мы же, как и в старину, получаем процент от продажной суммы. И у нас тут целые города ветеранов…
   – Это очень хорошо. Но я вообще-то не совсем понимаю: ты так спокойно говоришь о том, что вас продают, словно вы – товар…
   – А мы и есть товар, Нарь. Нас продают – что же в этом такого? Я ведь объяснил тебе: этим живет наш мир с самого начала. Каждый из нас гордится тем, что именно нашими усилиями, порой нашими жизнями этот мир не только существует, но и богатеет. Даже туристы стали к нам летать – вот как ты. Что делать, если ничем другим наша планета не богата? Да и вообще она может прокормить не так уж много людей, во всяком случае пока. Вот осенью нас кто-нибудь купит, заплатит хорошие деньги, и что-то из них пойдет на освоение еще какой-то части трудных земель – отвоюют еще кусок у гор или болот, и население сможет еще на сколько-то увеличиться. А пока мир не может существовать без того, чтобы часть своего населения не сбывать на другие планеты. Иначе пришлось бы и вовсе ограничить рождаемость, а это – опасное дело, процесс может привести даже и к вымиранию населения…
   – Что – вас и этой философии учат?
   – С нее начинают, Нарь. Без нее кто стал бы гордиться тем, что он – товар? Пусть даже и экстра-класса.
   – Рек… тут что – все такие, как ты? Или ты – из какой-то элиты?
   – Конечно, мы отличаемся друг от друга: кто-то более способен к военному делу, легче обучаем, более совершенен физически или умственно… Но у всех нас, от последнего рядового до Главного Щитоносца, понятие «Честь» – на самом высоком рубеже. И производное от нее: Честность. По уровню подготовки мы тоже одинаковы, неуспевающие не продаются – или продаются на гражданские работы. Правда, таких у нас мало, не более десяти процентов. Покупателям предлагают только лучшее. А остальное вырабатывается уже потом, в боях.
   – В боях… – повторила Нарин задумчиво. – И тебе все равно, с кем придется драться, кого убивать?
   – Никак не все равно. Драться – только с противником. Убивать – только его.
   – Кто же противник?
   – Вот уж это не мое дело. Кто меня купит, тот и укажет противника.
   Это забота политиков, не солдат.
   – Убивать противника. Рек, но ведь и он будет стараться убить тебя. А если убьет?
   – Запомни: убивают неумелых. Недоучек. И трусов. Как думаешь, почему в Галактике такой спрос именно на нас?
   – Не знаю. Почему?
   – Потому, что купить нас – все равно что приобрести вдвое больше бойцов, чем получали за эти деньги в любом другом мире, поставлявшем на рынок боевые кадры, – когда такие конкуренты еще существовали. После первого же серьезного боя половина тех выбывала – убитыми, ранеными. Убитых было больше, потому что уже тогда войны велись не на планетах, а в пространстве, где почти любое попадание дает разгерметизацию – и это гибель, если тебя даже не зацепило. И еще потому, что в пространстве и тогда, и сейчас пользуются таким оружием, какое на обитаемых мирах вообще запрещено. Так вот, во всяком бою на каждый маневр есть контрманевр, их надо знать и уметь ими пользоваться. Любое действие предсказуемо, надо только научиться предвидеть его в каждое мгновение. Этому нас и учат.
   – И помогает?
   – А вот посуди сама. Ветераны, то есть те, кто отработал где-то во Вселенной свой пяти– или десятилетний контракт, а иные и два таких, у нас на Редане населяют целые города. Значит, они вернулись – живыми и более или менее здоровыми. Возвращается большинство. Хочешь точнее? Удивишься: шестьдесят восемь процентов. Нарь, знаешь, что?
   – Что?
   – Я отдохнул. Давай вернемся в сейчас. Не думая о том, что будет потом. Ничего, кроме хорошего. Поверь. И не сомневайся.
   А ей и не хотелось сомневаться.
   – Я согласна…
 
   «Сейчас» продолжалось еще несколько десятков минут.
   А потом – по всему производственному Центру, в каждой казарме и комнате, на учебных полях и в машинных парках – нежданно прозвучал сигнал всеобщей боевой тревоги с немедленным построением.
   Мозг Река Телана еще не успел осознать, что происходит, а натренированное до полного автоматизма тело уже начало совершать те действия, какие сейчас и были нужны, и в той последовательности, в какой их полагалось выполнять.
   Нарин, удивленная и встревоженная, села на постели и лишь провожала глазами каждое движение человека, сейчас казавшегося ей единственно дорогим и любимым во Вселенной, не решаясь даже спросить его о том, что же, собственно, случилось. Она открыла было рот, но, увидев его лицо, отказалась от такого намерения: совершенно другим стало оно, застыло в каком-то зверином оскале в то время, как руки, ноги, все тело находилось в движении; вернее – во многих движениях, совершавшихся одно за другим, казалось даже, неторопливо, но перетекавших друг в друга без малейших перерывов. Только что еще нагой, вот он уже оказался в белье – не в том, от которого освободился, когда они… а в неизвестно откуда появившемся (она не уследила за этим движением) плотном, охватывавшем все тело, включая стопы, так что лишь кисти рук и голова оставались открытыми. Шаг вправо, сгиб, разгиб, какой-то пакет или сверток поднят над головой – тут же он развернулся, обтек Река со всех сторон и превратился в десантный комбинезон; откуда-то снизу подоспели и высокие сапоги… Нарин знала, что то была внутренняя одежда, сейчас появится и внешняя, боевая. Тут же без перерыва пошло снаряжение, боевой шлем, боевые батареи, парализатор, деструктор носимый, разносящий в пыль не только малую, но и среднюю боевую капсулу… легкий радион… и еще что-то, забыла название, и еще… Как зачарованная, следила женщина за почти мгновенным превращением нежного любовника в воина вселенского уровня – каким он, собственно, и был, разве она не знала этого заранее?
   Ему оставалось лишь надеть перчатки, чтобы прийти в полную боеготовность, но тут он позволил себе промедлить: подошел к постели, нагнулся, поцеловал Нарин – крепко, но (поняла она) не с отчаянием, как целуют в самый-самый последний раз, когда смерть уже рядом, а просто все свое чувство постарался передать губами: слов понадобилось бы много, и на них не оставалось времени. Она чувствовала это и позволила себе прервать поцелуй чуть раньше, чем хотелось бы, – выгадывая секунды, чтобы спросить:
   – Рек, что это? Ты надолго? А я?
   Он моргнул.
   – Не знаю. Еще вернусь. Оставайся здесь. Сестра поймет. Поможет. Я вернусь, слышишь?
   – Да… – Но ответ прозвучал уже в пустоту, каблуки прострочили где-то по ступенькам, негромко стукнула дверь, и все утихло. Словно ничего и не было. А он-то был? В самом деле?
   Нарин так и осталась сидеть, словно в оцепенении. Как если бы всю ее энергию, способность не только двигаться, но даже и думать Рек забрал у нее до последней капли и унес с собой.
 
   А Рек уже подбегал к месту построения, срезая угол, чтобы поскорее очутиться на своем квадрате. Чуть не столкнулся, лавируя между другими бегущими, с Вином, тоже (на их жаргоне) завинченном до последней гайки. Остановились на мгновение.
   – Славен будь!
   – Будь славен. Что бы это?..
   – Доложат. Слушай, а кто это там у тебя?..
   – Не поверишь! После отбоя, да?
   Кивнули друг другу. Разбежались по местам. Строй уже почти сформировался.
   Рек занял свой квадрат. Перевел дыхание, хотя оно не очень-то и нарушилось: не зря же утекло столько лет тренировки.
   Только бы она не ушла. А то где потом ее искать? Так и не успел ведь ни о чем спросить. Не хватило времени. Зато…
   Не удержавшись, сладко потянулся.
   Сумасшедшая была ночь. Вроде бы совсем не спали – а никакой усталости. Наоборот – хоть сейчас в драку.
   Хотя – какая тут может быть драка? Очередная проверка готовности, ничего другого. Ну, полдня на все это уйдет. Зато потом…
   Вот так оно бывает: у тебя уже план выстроился и вроде бы начал осуществляться. Но кому-то где-то взбрело в голову – и вот на тебе.
   Жизнь, она такая.

Глава 19
Кому – суп, а кому – салат

   А пока в ЦОСах Редана звучат команды, люди выстраиваются на плацах, идет перекличка, и тут же уполномоченные представители Лизинговой комиссии формируют группы, приводя их, перед отправкой в торговое место для сдачи покупателям, в товарный вид, – тем временем люди, кто и будет совершать сделку от имени поставщика, то есть Государственный советник, успевший вернуться к месту своей службы, достигнув успеха на самом верху, а также генерал Лиз Берот в последний раз проходятся по уже составленному плану торговой операции.
   Это вовсе не так просто, как может показаться. Главный Щитоносец, согласившись с предложенной диспозицией, строго-настрого приказал: не допускать ни малейших бестактностей, ошибок, чтобы ни одна из конкурирующих делегаций не могла посчитать себя обиженной, уязвленной и тому подобное; а это более чем возможно, если учитывать, что оба покупателя находятся между собой в состоянии войны. Только поэтому им и понадобились столь срочные закупки военного «товара номер один». Здесь, конечно, не поле битвы, однако эмоциональное состояние обеих сторон таково, что можно ожидать серьезного срыва даже по малейшему поводу. И пусть кровь не прольется, но репутация Редана понесет серьезный ущерб: в самом деле, что это за фирма, которая не в состоянии обеспечить нормальную деловую обстановку для своей клиентуры? Так ли уж она на самом деле хороша, как принято считать? Ведь гарантированная надежность входит в цену товара, так не слишком ли Редан заламывает за свои услуги?
   Главный Щитоносец, конечно, прав. Но приказать всегда легче, чем выполнить. Это все равно что вести машину по узкому, в один ряд, серпантину в горах: чуть правее – въедешь в скалу, левее – сорвешься в пропасть. Счет на сантиметры. А дорога не бетонирована, она неровная, усыпанная к тому же камнями, и приходится еще и лавировать на этих сантиметрах: иначе попадет камень под колесо – и можешь на миг-другой потерять управление, а этого времени окажется достаточно, чтобы умереть.
   – Может быть, все-таки разобщить их? С каждой стороной работать отдельно? – предположил генерал Берот. – И одновременно, конечно. Внушая, что другой клиент уже соглашается на наши предложения.
   Советник Ном поджал губы. Покачал головой:
   – Ну, предположим, сделаем мы так. Значит, с одной делегацией разговаривать буду я, с другой – ты. Клиенты наши прекрасно знают, кто у нас есть кто. И те, и другие своим достоинством весьма дорожат. И потому те, с кем будешь работать ты, почувствуют себя обиженными, еще не начав переговоры. Вот и повод для скандала. А кроме того, при раздельных переговорах каждый из них будет считать, что за его спиной другой участник добивается любыми способами каких-то преимуществ для себя. Еще один повод. Как ты им докажешь, что интересы обоих покупателей мы удовлетворяем в совершенно равной мере?
   – А почему бы и нет? Формирование блоков уже заканчивается. Доставим сюда, в район сосредоточения, выведем на всеобщее построение, слева – одни, справа – другие, и пусть покупатели смотрят, трогают, сравнивают, прикидывают…
   – Десять тысяч единиц? Сколько времени это потребует? Да и пойдут ли покупатели на это? И все равно – каждому будет казаться, что лучшие находятся в другой половине; пойдут требования о перетасовке – обязательно пойдут, потому что на самом-то деле и по одну, и по другую сторону качество отдельных единиц далеко не одинаково, а клиенты – народ в таких делах тертый, и отличат парня «Стандарт Р» от зеленого или ветерана, хотя бы и подтянутого до нормы. А впрочем… впрочем, можно ведь то же самое сделать и иначе!
   – Интересно, как?
   – Зачем показывать всю массу товара в натуре? У нас каждая единица имеет свой КИК – компьютерный индекс качества, в котором все учтено: физика, психика, знания, умение, успехи, контрольные результаты, и прочее, и прочее. Общий индекс – с разбивкой по всем параметрам. Дать каждой стороне по распечатке товарной группы – пусть считают, сравнивают…
   – Тогда уж – каждой стороне обе распечатки. Тогда они действительно смогут сравнить. И сделать выбор. Надо только, чтобы суммы индексов в обеих группах были равны до сотых долей. Сможем мы обеспечить такую точность?
   – У нас за компьютерами не сапожники сидят, а мастера. Без проблем. Но даже и в таком случае оба клиента могут выбрать одну и ту же группу. И никто не захочет уступать.
   – А мы им не дадим выбирать. Бросим жребий.
   – Медяк бросать? Опять-таки оба могут выбрать одну и ту же сторону.
   – Без медяков. Пусть бросают кости. Это можно делать одновременно, на одном столе, у всех на глазах. Выигравший – выбирает. Можно бросать три раза, хоть пять. Меняясь костями. Проигравшему не на кого будет жаловаться, кроме своего невезения.
   – А вдруг результаты совпадут?
   – Ну, если теория вероятностей чего-то стоит, то… А хоть бы и так – тогда продолжить до первого выигрыша. Но я думаю, что когда они проанализируют наши распечатки, то поймут, что мы и на самом деле предлагаем им совершенно равноценный товар.
   – Сколько же времени займет у них такая проверка? Мы не можем держать всю массу в районе сосредоточения долго. Мы к этому не готовы. Или грузить их на корабли – или опять разводить по домам.
   – Они же не станут сами считать. Засунут в свои корабельные компьютеры, очень не слабые машины. И за несколько минут все прощелкают.
   – Ну, что же: пожалуй, лучшего варианта нам не найти. У тебя эти КИКи готовы?
   – На подходе. Заканчивают тасовку, через полчаса можно будет начать формирование групп и контингентов согласно компьютерным выводам. Пока мы тут будем торговаться, все сделается, как надо. Хоть сразу бери и грузи.
   – Прекрасно. Сколько мы запрашиваем вначале?
   – По два триллиона баллов с каждого. Но будут еще и надбавки.
   – По-моему, мы честно заработали завтрак.
   – Я думаю – даже и половину обеда.
   – Скажем так: салат.
   – И суп. Обед без супа – не обед.
   – Знаю твои вкусы. А по мне…

Глава 20
Лучше, если другой не взлетит

   Но в этот очень ранний час бодрствовали не только высокие представители Редана. И в обоих кораблях, угнездившихся на противоположных столах СФ-станции, жизнь если и не била ключом, то, во всяком случае, была достаточно далека от точки замерзания.
   – Капитан, от нашей разведчицы есть что-нибудь новое?
   Капитан «Покоряющего» Симод медленно покачал головой:
   – Связь до сих пор не восстановилась, командующий. Я сильно обеспокоен.
   – Что, по-вашему, могло произойти?
   – Да что угодно. Мы не так хорошо знаем этот мир…
   – Это я и сам понимаю. Отказ техники мог быть?
   Тревога командующего была вполне объяснимой. А вот голос и интонации ей как-то не соответствовали. Какими-то очень спокойными они были. Бодрыми.
   – Это в последнюю очередь. Ракапсы испытаны не раз, в том числе в обстановке гораздо более сложной. Здесь же все-таки не война.
   – Война существует всегда и везде, капитан. Только ведется различными средствами и по-разному проявляется. Хорошо, не техника. Что же тогда?
   – Вероятнее всего – защита. Нарин же должна была проникнуть хотя бы в один из тех Центров, где создается прославленный реданский Стандарт. Наивно думать, что эти места открыты для всеобщего доступа. Здесь ведь тоже обитают не малые дети. Но, надеюсь, лично она не пострадала – или не очень пострадала. Однако могла утратить свободу действий.
   – Тогда лучше бы ей погибнуть.
   – Не понял, командующий.
   – Что тут не понять? Я не хочу, чтобы нас схватили за руку и обвинили в нарушении всяческих правил: разведка на территории дружественного мира давно осуждена и наказуема. А мы не просто так считаем Редан дружественным миром. Иначе они ведь могут и отказать нам в продаже их товара. Последствия этого вы и сами представляете, не так ли? Потеря надежды на освоение Левида…
   – Тем не менее, разведку ведут все и повсюду.
   – Но не позволяют поймать себя.
   – Командующий, сейчас, когда начнутся переговоры, возникнет неизбежная суета. Не воспользоваться ли этим, не выслать ли поисковую группу?
   – Куда? Мы ведь знаем только о первом отрезке ее пути. Общее направление. А там – не менее шести Центров, и она могла избрать любой из них. Нет, исключено. Но у меня вот какое подозрение возникло…
   – Внимательно слушаю.
   – Наши конкуренты. Если они с самой посадки приглядывали за нами так же, как мы – за ними, то вполне могли засечь ее выход – и послать своих вдогонку. Хотя бы для того, чтобы насовать нам камней в дюзы.
   – Мы не замечали, чтобы они…
   – Бросьте, капитан. Они если и глупее нас, то на самую малость. И вот эту малость мы и должны использовать при заключении сделки. А пока – продолжайте слушать: может быть, девушка все-таки заговорит. И, конечно, не слезайте с каналов Редана. Нам сейчас пригодилась бы любая кроха информации. Резервные частоты вы контролируете?
   – Разумеется, командующий. Вся аппаратура сейчас только на это и заряжена. Кроме, конечно, той, что стоит на прослушке «Неодолимого».
   – Ага. Есть уже результаты?
   – Знаете, неожиданно интересные. Сначала казалось, что ничего в связи с нашим появлением здесь не происходит, ни малейших изменений: обычный повседневный обмен, будничные дела, никаких признаков нештатного шевеления, принцип – «живите, как жили». Но вот один очень интересный канал… До сих пор мы практически не выходили на их базу под названием «Отрог». Бывали какие-то обрывочные упоминания за последние несколько лет, но не более того. А вот сейчас обмен идет очень активный – и, я бы сказал, весьма любопытный. Вот я тут сделал выборку для вас…
   – Давайте. Хорошо, я внимательно посмотрю. Ну а «Неодолимый» как ведет себя? Активен?
   – Пока идет обмен только с их базой на Легане. Но здешнюю связь они, похоже, тоже основательно оседлали.
   – Черт! У них что, тоже имеются здешние шифры? Это досадно. Ладно, придет час – разберемся, сейчас самое важное – получить нужный товар. А какие новости с Левида?
   – Все по-прежнему. Планета пуста. Никакие третьи миры, похоже, не рискуют. Понимают, что в этом деле серьезные претенденты – это мы.
   – И Легана.
   – Пока мы не нагрянем туда с новыми силами…
   – Тогда и наши конкуренты окажутся там, и рисунок войны вряд ли изменится. Сам по себе этот маневр, капитан, к сожалению, не даст нам явного преимущества. И знаете, меня, откровенно говоря, несколько смущает: ведь если все осуществится, там им – я имею в виду тех, кого мы закупаем – придется драться со своими же. Драка будет жестокая. Захотят ли они убивать друг друга? Пытаюсь представить в такой ситуации наших мадигов – и как-то не очень получается. Насколько эти лучше?
   – Я уверен: они будут выполнять свой долг. Солдатский. Значит, если понадобится – будут убивать. Иначе они оказались бы скверной продукцией. Нет, такой недоработки Редан себе никогда не позволял – и не позволит. Иначе мы не грызлись бы так с конкурентами за здешнюю продукцию.
   – Однако жизнь бывает полна неожиданностями, способными круто изменить ситуацию. И наша с вами задача, капитан: если мы не способны предвидеть неожиданности, то должны уметь создавать их.
   – Совершенно верно. Если бы мы, например, смогли стартовать первыми – пусть не на день, но хотя бы на час-другой…
   – Вряд ли здешняя власть допустит такой маневр. Недаром Редан издавна рекламирует себя как самого беспристрастного торговца в Галактике.
   – В этом я не сомневаюсь. Они выпустят нас так же, как и сажали: синхронно.
   – Если это будет возможным. Лишь при таком условии.
   – Расшифруйте.
   – Если «Неодолимый» не сможет стартовать одновременно с нами, это не явится законной причиной, чтобы задержать нас.
   – Думаете, с ними может произойти что-то еще тут, на столе? Я, откровенно говоря, считал, что это возможно или в процессе старта, или уже там, в пространстве…
   – Там это будет сложнее, адмирал: при старте они, как и мы, будут наиболее внимательны. А здесь, на тверди, где военные действия запрещены, так что нарушителю придется держать ответ перед Всеобщим Трибуналом, – здесь досадное происшествие остается всего лишь происшествием, если нельзя доказать злого умысла. Тогда случившееся, как правило, объясняется людским фактором, ошибкой на стояночном пульте, сбоем при разогреве стартовых или ходовых…
   – Однако, если здесь наш человек будет пойман за руку…
   – Значит, этот человек не должен быть нашим.
   – Кем же еще он может оказаться?