Страница:
– Оптимально – местным.
– У вас недурной аппетит. Может быть, вы знаете и то, каким способом мы найдем этого человека – при нашей ограниченности в действиях на все остающиеся до заключения сделки часы?
– А мы и не станем искать его за пределами корабля. Наоборот. Терпеливо дождемся, пока не начнется погрузка купленного товара. Неужели мы не найдем нужного нам, одного из пяти тысяч?
– Как вы рассчитываете его обнаружить? Личной беседой? Чушь.
– Ни в коем случае. Но нам ведь обещаны полные КИКи каждого, кто войдет в состав закупленного товара. С раскладкой по всем параметрам. В том числе с учетом и психической устойчивости – как средней, так и на данный день. Мы ведь все равно будем пропускать все это через компьютеры. Введем программу: пусть нам выделят, допустим, десяток таких…
– Прекрасно, капитан. Но можно еще проще: при погрузке пропустим всех через индикаторы психополя. И станем глядеть в оба. Так мы его и выудим.
– Великолепно.
– А еще лучше – объединим оба способа.
– Решено.
– Ну, что же: пора готовиться к заключению сделки. Сейчас…
– Вызов, командующий!
– Вижу. Юкан Маро. Да? Ага. Прекрасно. Загружайте. И выведите на мой дисплей. Выполняйте.
Адмирал повернулся к капитану Симоду:
– Нам переслали те самые КИКи. Что же, капитан, забросим сети – и постараемся вытащить золотую рыбку.
– Я готов, адмирал.
Глава 21
Глава 22
– У вас недурной аппетит. Может быть, вы знаете и то, каким способом мы найдем этого человека – при нашей ограниченности в действиях на все остающиеся до заключения сделки часы?
– А мы и не станем искать его за пределами корабля. Наоборот. Терпеливо дождемся, пока не начнется погрузка купленного товара. Неужели мы не найдем нужного нам, одного из пяти тысяч?
– Как вы рассчитываете его обнаружить? Личной беседой? Чушь.
– Ни в коем случае. Но нам ведь обещаны полные КИКи каждого, кто войдет в состав закупленного товара. С раскладкой по всем параметрам. В том числе с учетом и психической устойчивости – как средней, так и на данный день. Мы ведь все равно будем пропускать все это через компьютеры. Введем программу: пусть нам выделят, допустим, десяток таких…
– Прекрасно, капитан. Но можно еще проще: при погрузке пропустим всех через индикаторы психополя. И станем глядеть в оба. Так мы его и выудим.
– Великолепно.
– А еще лучше – объединим оба способа.
– Решено.
– Ну, что же: пора готовиться к заключению сделки. Сейчас…
– Вызов, командующий!
– Вижу. Юкан Маро. Да? Ага. Прекрасно. Загружайте. И выведите на мой дисплей. Выполняйте.
Адмирал повернулся к капитану Симоду:
– Нам переслали те самые КИКи. Что же, капитан, забросим сети – и постараемся вытащить золотую рыбку.
– Я готов, адмирал.
Глава 21
И ветераны тоже
Построение затянулось сверх ожидавшегося. Это не значит, что там куда-то опаздывали; просто ЦОС-18 был одним из ближних к Району сосредоточения, так что выступать можно было позже других. А пока шло формирование групп и пакетов, выставляемых на продажу. Вооруженные микрокомпами с распечатками КИКов строевики, дорвавшись, наконец, до дела, бродили между шеренгами, глазами упершись в экраны, где через каждые несколько секунд возникали очередной номер и текст и определялся путь солдата: из команды номер… в другую, номер… – и так формировались блоки. Похоже это было на броуновское движение, только замедленное.
Пока процесс этот не закончится, покидать строй было невозможно. Разрешалось стоять «вольно», разговаривать, даже читать – если кто-то догадался захватить с собой какое-нибудь чтиво. Таких, правда, было очень мало: все с детства знали, что строй и библиотека – вещи несовместимые. А вот тему для разговора можно найти, где бы ты ни находился, пусть даже и на своем законном квадрате, шестьдесят сантиметров на шестьдесят. Впрочем, с него можно было даже сойти – но ни в коем случае не покидать своего звена размерами пять квадратов на пять. Чтобы, когда тебя назовут, не пришлось искать по всему плацу.
Этой привилегией, впрочем, пользовались главным образом полноправные углы. Вин Сит, несомненный угол, воспользовался этой своей привилегией, чтобы подойти к собрату и сопернику в учебе Реку Телану – ради удовлетворения недавно возникшего острого любопытства.
– Рек, давай докладывай: откуда вдруг взялась эта… ну, что была у тебя ночью. Вроде бы не из наших? Как это ты до сих пор ни словечка не проронил о таком знакомстве? Как тебе удалось? Кто она?
Реку и не хотелось распространяться о происшедшем, потому что это, по его ощущению, получалось, как если бы он вдруг стал делиться этой женщиной с другим – а она лишь ему принадлежала, и никому кроме. Но в то же время и не терпелось говорить и говорить о ней, чувство искало выхода, как перегретый пар в котле ищет клапан – иначе разнесет в клочья все окружающее.
Но куда важнее было – снова увидеть ее, вот сейчас, убедиться, что она никуда не делась, что все в порядке. Подбежать, обнять, сказать: «Нарь, не волнуйся, я уже совсем скоро вернусь, ничего не случилось, обычная проверка готовности, и снова мы окажемся вдвоем, самое малое – на целые сутки, да и потом все вечера и ночи будут нашими, только нашими!» Успокоить ее, успокоиться самому, чтобы не казалось, что все ему лишь приснилось, а на самом деле дома в его комнате пусто, никого нет и не было.
– Вин, все расскажу, хотя мало что могу объяснить, это сказка, в которую трудно поверить. Но еще будет время для рассказа, а сейчас – прикрой меня, если до времени хватятся: я отлучусь на полчаса, сбегаю домой. Налегке обернусь быстро, одна нога здесь, другая там. Нам тут еще с полдня загорать, не впервой же. Выручи!
Вин Сит поджал губы, подумал с полминуты. Конечно, неписаные законы солдатских взаимоотношений требуют помочь. Тем более что служить, возможно, придется вместе. Кроме того, какое-то пусть крохотное, но все же ощутимое чувство вины теплится в душе: по-честному, прежде чем брать к себе прикрывающим родного брата Река, надо было спросить согласия старшего. Тем более что у того было преимущество выбора: он ведь мог и сам захотеть взять брата к себе. Однако хочешь не хочешь, но покрывать отлучку из строя будет нарушением правил. А человеку, который собирается быстро и хорошо подниматься по военной лестнице, вовсе незачем пятнать свою репутацию.
– Рек, ты что – не выспался? Как тебе в голову пришло – покинуть общее построение хоть на минуту? Выбрось из головы! Ну, поскучает она еще час-другой – ничего, сильнее любить станет. Так что – рассказывай, не теряй времени.
Рек невесело усмехнулся:
– Спасибо, родственник… Только ты – старше, тебе и начинать. Подай личный пример. Как же у тебя время прошло – с моей сестрой?
Вин Сит надулся. Молвил сердито:
– А ты, братик, у нее спроси. Это, в общем, дело не служебное, о таком не рассказывают. Ладно, не хочешь – давай закроем пока эту тему. Вот сыграют отбой построению – соберемся все вчетвером, все само собой и прояснится. Согласен?
Рек, однако, ответил не сразу. Не потому, что идея ему не понравилась: наоборот, предложение было и разумным, и приятным. Просто обстановка заставила отвлечься.
– Вин, смотри: что-то новое… Кто это там?
Вин Сит повернул голову в ту сторону, куда показывал Рек. То есть, на дорогу номер три, соединявшую ЦОС-18 с Норгом, недалеким жилым городком. На этой трассе, в седловине между двумя пологими высотками, только что появилась – стала вытягиваться из-за обратного ската – какая-то колонна. Пешая. Двигалась профессионально: бегом в среднем темпе. В Норге, как известно, обитают главным образом ветераны с семьями. Колонна ветеранов? Такого никогда не бывало. Зачем они здесь? Непонятно.
– Ты что-нибудь понимаешь?
Вин хотел было покачать головой, потому что, как и все, ничего подобного не ожидал. Но, признав это, не уронит ли он своего достоинства? И неопределенно промычал:
– М-м… Ну, пожалуй…
А продолжать не стал, потому что над всем построением раскатилась команда:
«Все по местам! Смирно! От центра к флангам на два шага – разом-кнись!»
Команды выполняются без размышлений. Автоматически. Недаром в учебной программе строевая подготовка – пусть не главная, но все же одна из основных дисциплин.
Разомкнулись, так что фланги убежали почти к границам плаца. И возле каждого освободились места еще для двух человек. А люди эти – целая колонна – уже подбегали. И – видно, им нужная команда была подана заранее – не останавливаясь, шеренга за шеренгой, ветераны, пронизывая неподвижные ряды, стали занимать освобожденные для них места. Справа от каждого стоящего. Только что существовали две раздельные массы, два строя – и вот уже возник монолит. И справа от Река квадрат занял незнакомый ветеран. Чувствуется по дыханию: давно не тренировался, жил спокойной ветеранской жизнью, сладко спал, вкусно ел. Заслуженно. Постой, постой… Незнакомый? Точно ли?
– Сомон Пул? Не обознался?
– Ну. Он самый. А ты?.. А! Вспомнил. Крапчатый попугай. Уже вышел?
– Так точно, выпущен в углы. Только что. Слушай, вас-то зачем сюда пригнали?
Этот вопрос Рек задал новому соседу – старому знакомцу – потому, что было это не очень понятно. Ветераны. Вооружены, как и все, – но не тем, что имелось у обитателей Чуса, а тем, чем пользовались лет десять тому назад. Значит, если прикинуть по товарной шкале – резерв второй категории, и то используемый только в оборонительных операциях на Редане, то есть практически – никогда.
Сомон Пул, посопев носом, ответил:
– Сказали, как бы – большие учения. Для усиления, значит. Наверное, станем изображать противника. Зачем же еще?
– Вызывали добровольцев?
– Да нет. Всех, списочно.
Рек все законы успел выучить так, что от зубов отскакивало.
– Было право отказаться.
Отставной (до этого дня) инструктор снова поработал носом, как насосом. Ответил:
– Такой процент дали, что не откажешься – или всю жизнь жалеть будешь. Ничего, разомнемся, тряхнем стариной. За месяц намолотим, как за год не получается. Не разучились ведь. Наша наука – на всю жизнь.
– И куда вас? В службу Обеспечения?
Сомон усмехнулся с чувством достоинства:
– Вот еще. Космические войска. Планетарный десант.
И покосился: произвел ли впечатление.
Но на Река впечатление произвели совсем другие слова. Целый месяц? Сейчас, когда никаким учениям быть не положено?
– Точно – учения? В середине года? Такое бывало?
Вообще-то интересно: месячные учения, да еще с выходом в пространство, с привлечением ветеранов – а раз призвали вторую категорию, то уж первую точно поставили под знамена. Что это – не ко времени взбрело в чью-то тупую голову или же тут и в самом деле что-то серьезное?
Но все же остается еще надежда, что это всего лишь, пусть расширенная, с привлечением ветеранов, но проверка готовности. Скажем, экзамен на быстрое принятие и размещение резерва среди активного контингента. Получилось, надо сказать, удачно. Резерв не подкачал. Вроде бы цель достигнута. Значит, скоро отбой? Хорошо бы!
Стоп. А это еще что?
А это транспортные платформы. На таких возят оружие. Боеприпасы. А на тех, поменьше, что замыкают колонну – обмундирование. Это понятно: солдат расходует обмундирования куда меньше, чем боезапаса. Главком Вселенной, ну, это уже лишнее. Хотят проверить все до упора – включая мгновенное перевооружение резерва нынешними средствами ведения боя, а также и переобмундирование в современную форму. Чтобы внешне они никак не отличались от нас – тех, кого только что подготовили, и других, кто только завершает подготовку сейчас. Такое уместно делать перед самой продажей, а сейчас-то зачем?
Так и есть: резерв преображается почти мгновенно. Ветераны, оказывается, не разучились действовать быстро. Молодцы.
Но эти считаные минуты, пока они переодеваются и получают оружие, можно опять-таки использовать для догадок. Похоже, что еще не вся программа исчерпана. Потому что даже сейчас, когда преображенное пополнение заняло места в строю, он оставался похож на челюсть, в которой трети зубов недостает. Еще кто-то явится? Да вроде бы некому. Но команды «Сомкнись» до сих пор не прозвучало. Нет, что-то совершенно непонятное происходит сегодня. Несуразное начало, каким-то будет конец?
Как там Нарин? Хорошо, если смогла все же уснуть. Тогда сейчас она хотя бы не волнуется. А если нет? Беспокоится за себя – или за него тоже? Думает – о чем? Знать бы о ней хоть немного больше, чем сейчас. Наверное, с этого надо было начинать – со знакомства, а не с…
Нет. Все, что было, – прекрасно. Даже здесь, в строю, жизнь теперь кажется куда более привлекательной, чем во все минувшие годы.
Но невольно все чаще повторяется вопрос: что же собираются с нами делать? Странно: раньше таких мыслей не возникало, все было просто и ясно: обучат, попадешь в продажу, а дальше все уже будет зависеть от тебя самого. Как поведешь себя, как покажешь. И если ты в самом деле овладел своей специальностью, то больше половины шансов – за то, что спустя время вернешься живым и более или менее здоровым к тем, кто тебя любит и ждет и живет на тот процент, какой тебе полагается из тех денег, что за тебя заплатили. Ну, и вернешься ты не с пустыми руками: где войны, там и трофеи, и награды, и всякие другие блага. А если никто тебя не ждал… Хотя такого быть не могло: недаром в продажу уходят только те, кто уже оставил тут свое семя; к нему он и возвращается. И тогда ты, уже в качестве ветерана, получаешь жилье в соответствующем городке и живешь себе припеваючи – во всяком случае, так принято считать. По каким-то своим причинам ветераны не очень любят общаться с молодыми, кто еще только готовится повидать Вселенную, а уж тех, кто с военными делами никак не связан, они в упор не замечают. Это и понятно: краса и гордость человечества – военные, остальные – шушера.
Так думается о будущем. В котором все заранее ясно, все расписано. И нет места для неясностей вроде сегодняшней. Выходит, военная жизнь не лучше презираемой гражданской? Да нет, глупости. У нас все правильно. Всегда было. И всегда будет.
Конечно, многое зависит от того, куда тебя продадут. Потому что пенсионы ветеранам выплачивает не Редан, а тот мир, которому человек служил, за который воевал. А миры бывают, как известно, бедными, но бывают и богатыми. Так что пенсия пенсии – рознь. Однако даже бедные миры платят больше, чем родной Редан тем, кто служит в силах Щита. Быть ветераном Щита – незавидная участь. И других миров не увидишь, и в своем не очень-то поживешь. Недаром солдаты Щита известны своей завистью к…
Вот так раз! Недаром говорится: только помянешь Рыжего, а он тут как тут. Да, в самом деле, не кто иной, как щитовики высаживаются из только что подъехавшей транспортной колонны, военной, разумеется, с этим самым щитом на дверцах и кузовах. Да, нормальная форма Щита. И тоже – в полном снаряжении и с оружием. Строятся. И бегом, как полагается, – сюда. К нам. Вот, значит, кто заполнит свободные места.
Так и есть. Ну, что же дальше?
Дальше была опять-таки общая команда:
– Стоять вольно. С мест не сходить. Начинается доведение до полного состава звеньев, коробок, пакетов.
С новой прытью забегали строевики.
Интересно, а когда кормить станут?
– Сом, а как можно формировать, если тут многие еще полировку не прошли, о семенах уже не говорю? Непорядок. Нарушение правил.
Было это спрошено, конечно же, вполголоса. Но Сомон Пул услыхал вопрос и решил, что знает ответ:
– Эх, морковь, зеленый хвост! Эти правила, которые ты знаешь, они для тебя. Тебе нарушать их нельзя. А для начальства – свои правила, другие, и по ним то, чего тебе нельзя, им – можно. Погоди, послужишь – поймешь и это, и всякое другое…
Ветераны всегда воображают, что они – самые умные.
– Может, ты и то знаешь, когда обед будет?
– Когда положено. Часа через три.
– А где? У нас тут и помещений таких нет – на всю ораву, а кухонь полевых и подавно не хватит. Нас одних, и то в две смены кормят.
– Тебе что, обещали, что здесь тебя и станут кормить?
– Где же еще?
– Через три часа нас тут уж точно и следа не останется.
– Постой. Ты шутишь, да?
– Точно тебе говорю. Ты не знаешь, что нас на СФ-станции уже ждут – и не один, а целых два корабля?
– Ну, видели, как они снижались. Но не подумали…
– В общем, морковка, ты дома со всеми попрощался как следует?
– Я…
– Тогда слушай сюда. Сейчас уже пошла комплектация – согласно спискам, что выдал компьютер. Сначала – звенья. Ты выпущен кем? Черный угол… охотник? Прикрывающего подобрал? Вижу, что нет. Значит, так. Пока не создал звена, то есть не подобрал роланда – имеешь полное право двигаться, суетиться, искать его. На это у тебя сейчас не меньше получаса свободного времени, потому что пакеты составлять будут только после того, как закончат со звеньями. А когда сформируешь звено, тогда уже не побегаешь. Дом твой далеко?
– Да рукой подать.
– Вот сейчас и исхитрись, если хочешь проститься. Только не проси разрешения: никто его не даст, отлучки запрещены до конца комплектования, то есть когда и все коробки будут уже сведены, тогда разрешается прощание, но не вы домой, а родня – сюда. Но это – если время останется. А обычно его не остается, схватил? Твои-то подойдут?
Рек Телан покачал головой:
– Сюда – нет. Но… я сам все-таки подойду. Хоть на минутку.
– Ну, смотри. В общем, я тебе растолковал, дальше решай сам.
«А что тут решать? Все уже решилось как-то само собой. Без всяких усилий. Иначе просто невозможно поступить. Будь что будет».
– Сомон, такое дело… Прикроешь меня?
Ветерану долго объяснять не приходится.
– Дуй! Только вернуться не забудь.
Пока процесс этот не закончится, покидать строй было невозможно. Разрешалось стоять «вольно», разговаривать, даже читать – если кто-то догадался захватить с собой какое-нибудь чтиво. Таких, правда, было очень мало: все с детства знали, что строй и библиотека – вещи несовместимые. А вот тему для разговора можно найти, где бы ты ни находился, пусть даже и на своем законном квадрате, шестьдесят сантиметров на шестьдесят. Впрочем, с него можно было даже сойти – но ни в коем случае не покидать своего звена размерами пять квадратов на пять. Чтобы, когда тебя назовут, не пришлось искать по всему плацу.
Этой привилегией, впрочем, пользовались главным образом полноправные углы. Вин Сит, несомненный угол, воспользовался этой своей привилегией, чтобы подойти к собрату и сопернику в учебе Реку Телану – ради удовлетворения недавно возникшего острого любопытства.
– Рек, давай докладывай: откуда вдруг взялась эта… ну, что была у тебя ночью. Вроде бы не из наших? Как это ты до сих пор ни словечка не проронил о таком знакомстве? Как тебе удалось? Кто она?
Реку и не хотелось распространяться о происшедшем, потому что это, по его ощущению, получалось, как если бы он вдруг стал делиться этой женщиной с другим – а она лишь ему принадлежала, и никому кроме. Но в то же время и не терпелось говорить и говорить о ней, чувство искало выхода, как перегретый пар в котле ищет клапан – иначе разнесет в клочья все окружающее.
Но куда важнее было – снова увидеть ее, вот сейчас, убедиться, что она никуда не делась, что все в порядке. Подбежать, обнять, сказать: «Нарь, не волнуйся, я уже совсем скоро вернусь, ничего не случилось, обычная проверка готовности, и снова мы окажемся вдвоем, самое малое – на целые сутки, да и потом все вечера и ночи будут нашими, только нашими!» Успокоить ее, успокоиться самому, чтобы не казалось, что все ему лишь приснилось, а на самом деле дома в его комнате пусто, никого нет и не было.
– Вин, все расскажу, хотя мало что могу объяснить, это сказка, в которую трудно поверить. Но еще будет время для рассказа, а сейчас – прикрой меня, если до времени хватятся: я отлучусь на полчаса, сбегаю домой. Налегке обернусь быстро, одна нога здесь, другая там. Нам тут еще с полдня загорать, не впервой же. Выручи!
Вин Сит поджал губы, подумал с полминуты. Конечно, неписаные законы солдатских взаимоотношений требуют помочь. Тем более что служить, возможно, придется вместе. Кроме того, какое-то пусть крохотное, но все же ощутимое чувство вины теплится в душе: по-честному, прежде чем брать к себе прикрывающим родного брата Река, надо было спросить согласия старшего. Тем более что у того было преимущество выбора: он ведь мог и сам захотеть взять брата к себе. Однако хочешь не хочешь, но покрывать отлучку из строя будет нарушением правил. А человеку, который собирается быстро и хорошо подниматься по военной лестнице, вовсе незачем пятнать свою репутацию.
– Рек, ты что – не выспался? Как тебе в голову пришло – покинуть общее построение хоть на минуту? Выбрось из головы! Ну, поскучает она еще час-другой – ничего, сильнее любить станет. Так что – рассказывай, не теряй времени.
Рек невесело усмехнулся:
– Спасибо, родственник… Только ты – старше, тебе и начинать. Подай личный пример. Как же у тебя время прошло – с моей сестрой?
Вин Сит надулся. Молвил сердито:
– А ты, братик, у нее спроси. Это, в общем, дело не служебное, о таком не рассказывают. Ладно, не хочешь – давай закроем пока эту тему. Вот сыграют отбой построению – соберемся все вчетвером, все само собой и прояснится. Согласен?
Рек, однако, ответил не сразу. Не потому, что идея ему не понравилась: наоборот, предложение было и разумным, и приятным. Просто обстановка заставила отвлечься.
– Вин, смотри: что-то новое… Кто это там?
Вин Сит повернул голову в ту сторону, куда показывал Рек. То есть, на дорогу номер три, соединявшую ЦОС-18 с Норгом, недалеким жилым городком. На этой трассе, в седловине между двумя пологими высотками, только что появилась – стала вытягиваться из-за обратного ската – какая-то колонна. Пешая. Двигалась профессионально: бегом в среднем темпе. В Норге, как известно, обитают главным образом ветераны с семьями. Колонна ветеранов? Такого никогда не бывало. Зачем они здесь? Непонятно.
– Ты что-нибудь понимаешь?
Вин хотел было покачать головой, потому что, как и все, ничего подобного не ожидал. Но, признав это, не уронит ли он своего достоинства? И неопределенно промычал:
– М-м… Ну, пожалуй…
А продолжать не стал, потому что над всем построением раскатилась команда:
«Все по местам! Смирно! От центра к флангам на два шага – разом-кнись!»
Команды выполняются без размышлений. Автоматически. Недаром в учебной программе строевая подготовка – пусть не главная, но все же одна из основных дисциплин.
Разомкнулись, так что фланги убежали почти к границам плаца. И возле каждого освободились места еще для двух человек. А люди эти – целая колонна – уже подбегали. И – видно, им нужная команда была подана заранее – не останавливаясь, шеренга за шеренгой, ветераны, пронизывая неподвижные ряды, стали занимать освобожденные для них места. Справа от каждого стоящего. Только что существовали две раздельные массы, два строя – и вот уже возник монолит. И справа от Река квадрат занял незнакомый ветеран. Чувствуется по дыханию: давно не тренировался, жил спокойной ветеранской жизнью, сладко спал, вкусно ел. Заслуженно. Постой, постой… Незнакомый? Точно ли?
– Сомон Пул? Не обознался?
– Ну. Он самый. А ты?.. А! Вспомнил. Крапчатый попугай. Уже вышел?
– Так точно, выпущен в углы. Только что. Слушай, вас-то зачем сюда пригнали?
Этот вопрос Рек задал новому соседу – старому знакомцу – потому, что было это не очень понятно. Ветераны. Вооружены, как и все, – но не тем, что имелось у обитателей Чуса, а тем, чем пользовались лет десять тому назад. Значит, если прикинуть по товарной шкале – резерв второй категории, и то используемый только в оборонительных операциях на Редане, то есть практически – никогда.
Сомон Пул, посопев носом, ответил:
– Сказали, как бы – большие учения. Для усиления, значит. Наверное, станем изображать противника. Зачем же еще?
– Вызывали добровольцев?
– Да нет. Всех, списочно.
Рек все законы успел выучить так, что от зубов отскакивало.
– Было право отказаться.
Отставной (до этого дня) инструктор снова поработал носом, как насосом. Ответил:
– Такой процент дали, что не откажешься – или всю жизнь жалеть будешь. Ничего, разомнемся, тряхнем стариной. За месяц намолотим, как за год не получается. Не разучились ведь. Наша наука – на всю жизнь.
– И куда вас? В службу Обеспечения?
Сомон усмехнулся с чувством достоинства:
– Вот еще. Космические войска. Планетарный десант.
И покосился: произвел ли впечатление.
Но на Река впечатление произвели совсем другие слова. Целый месяц? Сейчас, когда никаким учениям быть не положено?
– Точно – учения? В середине года? Такое бывало?
Вообще-то интересно: месячные учения, да еще с выходом в пространство, с привлечением ветеранов – а раз призвали вторую категорию, то уж первую точно поставили под знамена. Что это – не ко времени взбрело в чью-то тупую голову или же тут и в самом деле что-то серьезное?
Но все же остается еще надежда, что это всего лишь, пусть расширенная, с привлечением ветеранов, но проверка готовности. Скажем, экзамен на быстрое принятие и размещение резерва среди активного контингента. Получилось, надо сказать, удачно. Резерв не подкачал. Вроде бы цель достигнута. Значит, скоро отбой? Хорошо бы!
Стоп. А это еще что?
А это транспортные платформы. На таких возят оружие. Боеприпасы. А на тех, поменьше, что замыкают колонну – обмундирование. Это понятно: солдат расходует обмундирования куда меньше, чем боезапаса. Главком Вселенной, ну, это уже лишнее. Хотят проверить все до упора – включая мгновенное перевооружение резерва нынешними средствами ведения боя, а также и переобмундирование в современную форму. Чтобы внешне они никак не отличались от нас – тех, кого только что подготовили, и других, кто только завершает подготовку сейчас. Такое уместно делать перед самой продажей, а сейчас-то зачем?
Так и есть: резерв преображается почти мгновенно. Ветераны, оказывается, не разучились действовать быстро. Молодцы.
Но эти считаные минуты, пока они переодеваются и получают оружие, можно опять-таки использовать для догадок. Похоже, что еще не вся программа исчерпана. Потому что даже сейчас, когда преображенное пополнение заняло места в строю, он оставался похож на челюсть, в которой трети зубов недостает. Еще кто-то явится? Да вроде бы некому. Но команды «Сомкнись» до сих пор не прозвучало. Нет, что-то совершенно непонятное происходит сегодня. Несуразное начало, каким-то будет конец?
Как там Нарин? Хорошо, если смогла все же уснуть. Тогда сейчас она хотя бы не волнуется. А если нет? Беспокоится за себя – или за него тоже? Думает – о чем? Знать бы о ней хоть немного больше, чем сейчас. Наверное, с этого надо было начинать – со знакомства, а не с…
Нет. Все, что было, – прекрасно. Даже здесь, в строю, жизнь теперь кажется куда более привлекательной, чем во все минувшие годы.
Но невольно все чаще повторяется вопрос: что же собираются с нами делать? Странно: раньше таких мыслей не возникало, все было просто и ясно: обучат, попадешь в продажу, а дальше все уже будет зависеть от тебя самого. Как поведешь себя, как покажешь. И если ты в самом деле овладел своей специальностью, то больше половины шансов – за то, что спустя время вернешься живым и более или менее здоровым к тем, кто тебя любит и ждет и живет на тот процент, какой тебе полагается из тех денег, что за тебя заплатили. Ну, и вернешься ты не с пустыми руками: где войны, там и трофеи, и награды, и всякие другие блага. А если никто тебя не ждал… Хотя такого быть не могло: недаром в продажу уходят только те, кто уже оставил тут свое семя; к нему он и возвращается. И тогда ты, уже в качестве ветерана, получаешь жилье в соответствующем городке и живешь себе припеваючи – во всяком случае, так принято считать. По каким-то своим причинам ветераны не очень любят общаться с молодыми, кто еще только готовится повидать Вселенную, а уж тех, кто с военными делами никак не связан, они в упор не замечают. Это и понятно: краса и гордость человечества – военные, остальные – шушера.
Так думается о будущем. В котором все заранее ясно, все расписано. И нет места для неясностей вроде сегодняшней. Выходит, военная жизнь не лучше презираемой гражданской? Да нет, глупости. У нас все правильно. Всегда было. И всегда будет.
Конечно, многое зависит от того, куда тебя продадут. Потому что пенсионы ветеранам выплачивает не Редан, а тот мир, которому человек служил, за который воевал. А миры бывают, как известно, бедными, но бывают и богатыми. Так что пенсия пенсии – рознь. Однако даже бедные миры платят больше, чем родной Редан тем, кто служит в силах Щита. Быть ветераном Щита – незавидная участь. И других миров не увидишь, и в своем не очень-то поживешь. Недаром солдаты Щита известны своей завистью к…
Вот так раз! Недаром говорится: только помянешь Рыжего, а он тут как тут. Да, в самом деле, не кто иной, как щитовики высаживаются из только что подъехавшей транспортной колонны, военной, разумеется, с этим самым щитом на дверцах и кузовах. Да, нормальная форма Щита. И тоже – в полном снаряжении и с оружием. Строятся. И бегом, как полагается, – сюда. К нам. Вот, значит, кто заполнит свободные места.
Так и есть. Ну, что же дальше?
Дальше была опять-таки общая команда:
– Стоять вольно. С мест не сходить. Начинается доведение до полного состава звеньев, коробок, пакетов.
С новой прытью забегали строевики.
Интересно, а когда кормить станут?
– Сом, а как можно формировать, если тут многие еще полировку не прошли, о семенах уже не говорю? Непорядок. Нарушение правил.
Было это спрошено, конечно же, вполголоса. Но Сомон Пул услыхал вопрос и решил, что знает ответ:
– Эх, морковь, зеленый хвост! Эти правила, которые ты знаешь, они для тебя. Тебе нарушать их нельзя. А для начальства – свои правила, другие, и по ним то, чего тебе нельзя, им – можно. Погоди, послужишь – поймешь и это, и всякое другое…
Ветераны всегда воображают, что они – самые умные.
– Может, ты и то знаешь, когда обед будет?
– Когда положено. Часа через три.
– А где? У нас тут и помещений таких нет – на всю ораву, а кухонь полевых и подавно не хватит. Нас одних, и то в две смены кормят.
– Тебе что, обещали, что здесь тебя и станут кормить?
– Где же еще?
– Через три часа нас тут уж точно и следа не останется.
– Постой. Ты шутишь, да?
– Точно тебе говорю. Ты не знаешь, что нас на СФ-станции уже ждут – и не один, а целых два корабля?
– Ну, видели, как они снижались. Но не подумали…
– В общем, морковка, ты дома со всеми попрощался как следует?
– Я…
– Тогда слушай сюда. Сейчас уже пошла комплектация – согласно спискам, что выдал компьютер. Сначала – звенья. Ты выпущен кем? Черный угол… охотник? Прикрывающего подобрал? Вижу, что нет. Значит, так. Пока не создал звена, то есть не подобрал роланда – имеешь полное право двигаться, суетиться, искать его. На это у тебя сейчас не меньше получаса свободного времени, потому что пакеты составлять будут только после того, как закончат со звеньями. А когда сформируешь звено, тогда уже не побегаешь. Дом твой далеко?
– Да рукой подать.
– Вот сейчас и исхитрись, если хочешь проститься. Только не проси разрешения: никто его не даст, отлучки запрещены до конца комплектования, то есть когда и все коробки будут уже сведены, тогда разрешается прощание, но не вы домой, а родня – сюда. Но это – если время останется. А обычно его не остается, схватил? Твои-то подойдут?
Рек Телан покачал головой:
– Сюда – нет. Но… я сам все-таки подойду. Хоть на минутку.
– Ну, смотри. В общем, я тебе растолковал, дальше решай сам.
«А что тут решать? Все уже решилось как-то само собой. Без всяких усилий. Иначе просто невозможно поступить. Будь что будет».
– Сомон, такое дело… Прикроешь меня?
Ветерану долго объяснять не приходится.
– Дуй! Только вернуться не забудь.
Глава 22
Угол рек и Роланд Нар
Хмель – состояние счастливое, когда мир представляется идеальным, таким, о каком только мечтаешь: все люди прекрасны и добры, ты любишь всех, все любят тебя, заботы исчезают, как если бы их никогда не было, и хочется, чтобы это продолжалось бесконечно. Может быть, для полного счастья и не хватает какой-то мелочи, но она обязательно найдется завтра – и уж тогда, тогда!..
А назавтра с самого утра приходит похмелье – и оно во всем противоположно вчерашнему состоянию.
И хмель, и похмелье приходят не только при употреблении известных напитков. Куда сильнее можно захмелеть от общения с другим человеком. От возникающих при этом чувств. От действий, что этими чувствами вызываются… И похмелье тоже будет намного более тяжким, и снять его очень непросто; обычно клин клином вышибают, и когда клин пивной – проблем не возникает. А если нужен клин душевный, эмоциональный, то его не продают на углу и не подают в забегаловке. И если такое похмелье для тебя непривычно, то ты не станешь пытаться использовать первое, что подвернется под руку, и придется ждать, страдая, или же, если хватит силы, воспользоваться ледяным душем, как бы это ни было неприятно.
И вот, все еще лежа в постели, а потом уже сидя, не успев даже одеться, кутаясь в одеяло, потому что слегка знобит, пусть в комнате и тепло, – еще ничего не предприняв, приходится еще до душа физического затащить себя под ледяные струи логики. Посмотреть на себя со стороны, назвать вещи своими именами, прийти к неизбежному выводу и тогда уже перейти к действиям необходимым и правильным. Предоставив эмоциям догорать, как догорает сигарета, оставленная в пепельнице, а еще лучше – раздавленная там.
Смотри, смотри, не смей отворачиваться, отводить или закрывать глаза. Полюбуйся на самое себя, лихая любовница, про-фес-сио-нал-ка! Стерва неумелая, что, краснеешь?
Стой, стой. Да ты, кажется, даже не очень стыдишься своего поведения? Что-то похожее на довольство собой шевелится в тебе, словно глист? Ну, знаешь ли, такой наглости я от тебя не ожидала. Придется доложить командующему Юкану Маро о том, как ты выполняла задание. Потому что если даже захочется скрыть это, они все случившееся считают с «надзирателя» – с вживленного чипа, что питается твоей же энергией и без устали пишет в свою память все, что происходит с тобой – что говоришь, что делаешь, что говорят тебе и что делают с тобой. Этакий «черный ящик», который ты не контролируешь. Правда, временные начальники не имеют права снимать показания чипа, но на самом деле, если очень захотят, – снимут даже силой, здесь за тебя заступиться некому. Так что лучше скрывать как можно меньше. Но ты заранее знаешь, что тебе скажет командующий. И при этом будет думать: «Не в том ты виновата, что уступила, а в том, что уступила не мне!» И наверняка тут же отлучит от службы, а по возвращению в миры настрочит кляузу руководству Корпуса, и тебя просто уволят. Выкинут. А это уже – позор и для тебя, и для родного Корпуса.
А впрочем: так ли уж это тебя пугает?
Есть ведь мысли о совсем другой жизни. И совсем не фантастические. Нет, скажем так: не совсем фантастические.
Да, но чтобы осуществить их, надо еще вернуться в свой мир.
А еще раньше – тебе лично возвратиться на борт «Покоряющего». Хотя пока неясно, как можно это сделать без своего транспорта.
Возвратиться хотя бы потому, что какая-то информация у тебя ведь появилась, верно? И может быть, ее не так уж мало?
В самом деле. Давай предположим, что все, что случилось этой ночью, было лишь плодом твоего замысла. Ты просто соблазнила (фу, что за слово! От него так и несет жуткой старомодностью, можно подумать, что ты и правда старуха. Лучше сказать более современно: «уложила в постель») парня, типичный образец здешней продукции, той самой, за которой мы сюда и прилетели. Задурила ему голову и, пользуясь этим, выудила кое-что интересное и нужное. Даже не «кое-что», а именно то, что тебе и требовалось. А что именно?
Подсчитаем. Первое: ты оказалась в одном из основных Центров образования Редана – там, где из людей-болванок изготовляют боевые единицы высшего класса: универсальных космических солдат. И, общаясь с одним из них, убедилась в том, что уровень их подготовки соответствует обещанному – это действительно такой солдат, каким он и должен быть: умелый, сильный, нерассуждающий, где-то даже наивный до полного ребячества, но совершенно убежденный в том, что вот такие, как он, и являются солью бытия, все остальные – на много ступеней ниже. То есть, мы можем получить здесь именно то, в чем нуждаемся.
Второе, и очень важное: судя по его словам, здесь только такие и существуют, в последнее время их не пополняли, не разбавляли никакими низшими сортами: ни недоученной молодежью, ни уже отслужившими ветеранами, ни какой-нибудь национальной гвардией или в этом роде. А это говорит о том, что никто не собирается подсунуть нам подделку вместо качественного товара. Так следует не только из его слов, но и из собственных наблюдений: пока ты, у него на руках, добиралась до этого дома, то успела убедиться в том, что кругом царили тишина и покой, улицы пустовали, если где-то и наблюдалась активность, то лишь на ночных полигонах, где какие-то группы отрабатывали задания ночной подготовки, необходимую часть учебной программы. Вывод – тот же самый: нам предлагают то, что мы запрашиваем.
И третье: именно этот товар сейчас и готовится к продаже. Только так можно объяснить неожиданную даже для этого парня (Рек Телан его зовут, и это имя не оставляет тебя равнодушной, хотя бы сама себе признайся в этом, только себе, потому что начальству ты каяться в этом не станешь!) тревогу и всеобщее построение. Если бы нас хотели надуть, то есть подсунуть отходы, а все лучшее продать леганам, да будут их уделом вечные поражения! – то здешний контингент сейчас спал бы спокойно.
(Ну, не все спали бы. Рек Телан уж точно не погружался бы в сон, и тебе не позволил бы. Господи, какая сладкая истома овладевает телом при этой мысли! Никогда раньше… Но сейчас этому ощущению поддаваться нельзя, нельзя, нельзя!)
Итак – свою задачу ты выполнила? Получается, что так. Значит, нечего бояться и совершенно нечего стесняться. Кстати, начальству ты доложишь результат – но ни слова не скажешь о путях его достижения. Сочинишь байку понейтральнее. Иначе будет куда труднее отбиваться от охотников забраться тебе под юбку, которой ты, впрочем, на корабле никогда не надеваешь.
Что остается? Не самое легкое: найти способ доложить все это. То есть – добраться до «Покоряющего», и так, чтобы не попасть в лапы ни леганской команде, ни здешним службам. Добраться, не имея собственного транспорта. Непросто. Сложно. Однако же – выполнимо?
Ты хорошо знаешь: переброска значительного воинского контингента даже и на небольшое расстояние всегда связана с известной сумятицей. На чем бы их ни перевозили, кто-нибудь обязательно попадает не в свой экипаж – потому что в таких случаях группы и звенья формируются заново, большинство если и знает друг друга, то лишь условно, потому что когда-то попадались на глаза. Но большинство не значит – все. И какие-то лица неизбежно окажутся незнакомыми. Железное правило. Если форма, которую ты носишь, и твое оружие со снаряжением соответствуют здешним – тебя автоматически примут за своего. В крайнем случае – за по ошибке оказавшегося в этом контейнере. Так что до места ты доедешь.
До какого же места? А куда могут сейчас перебрасывать войсковую часть, предназначенную для продажи? Это известно заранее: перед тем как окончательно оформить сделку, покупателю показывают товар лицом. Иными словами – происходит всеобщий предпродажный строевой смотр.
Когда покупатель один – никаких проблем не возникает. Но сегодня их двое, и они – конкуренты не на жизнь, а на смерть. Значит ли это, что вместо одного смотра будут происходить два и в разных местах? Это было бы очень неприятно: тогда можно угодить не к своим, а к леганам. Но нет, устраивать два раздельных предъявления было бы, с точки зрения продавца, крайне неразумно. Потому что каждая из покупающих сторон неизбежно заподозрила бы, что ее интересы ущемляются в пользу противника. Поскольку всегда кажется, что конкурирующая сторона имеет в своем распоряжении больше средств, чтобы склонить продавца на свою сторону, чем есть у тебя. И единственный способ избежать таких подозрений – это вывести на смотр обе продаваемых партии товара: вот ваши, а вот – их, смотрите, оценивайте, если есть претензии – предъявляйте, будем улаживать разногласия не камерно, а тут же, на месте, у всех на виду.
Продавцы – люди весьма опытные. Следовательно, поступят именно так. То есть, твои в любом случае будут рядом. Между высадкой контингента в месте, где будет проводиться смотр, и самим смотром обязательно возникнет пауза: людям надо привести себя в порядок, чтобы выглядеть наилучшим образом. Это полчаса, час. Вот этим временем ты и будешь располагать, чтобы исчезнуть из рядов, добраться до своих и членораздельно доложить обо всем еще до того, как они начнут окончательно оформлять сделку.
А назавтра с самого утра приходит похмелье – и оно во всем противоположно вчерашнему состоянию.
И хмель, и похмелье приходят не только при употреблении известных напитков. Куда сильнее можно захмелеть от общения с другим человеком. От возникающих при этом чувств. От действий, что этими чувствами вызываются… И похмелье тоже будет намного более тяжким, и снять его очень непросто; обычно клин клином вышибают, и когда клин пивной – проблем не возникает. А если нужен клин душевный, эмоциональный, то его не продают на углу и не подают в забегаловке. И если такое похмелье для тебя непривычно, то ты не станешь пытаться использовать первое, что подвернется под руку, и придется ждать, страдая, или же, если хватит силы, воспользоваться ледяным душем, как бы это ни было неприятно.
И вот, все еще лежа в постели, а потом уже сидя, не успев даже одеться, кутаясь в одеяло, потому что слегка знобит, пусть в комнате и тепло, – еще ничего не предприняв, приходится еще до душа физического затащить себя под ледяные струи логики. Посмотреть на себя со стороны, назвать вещи своими именами, прийти к неизбежному выводу и тогда уже перейти к действиям необходимым и правильным. Предоставив эмоциям догорать, как догорает сигарета, оставленная в пепельнице, а еще лучше – раздавленная там.
Смотри, смотри, не смей отворачиваться, отводить или закрывать глаза. Полюбуйся на самое себя, лихая любовница, про-фес-сио-нал-ка! Стерва неумелая, что, краснеешь?
Стой, стой. Да ты, кажется, даже не очень стыдишься своего поведения? Что-то похожее на довольство собой шевелится в тебе, словно глист? Ну, знаешь ли, такой наглости я от тебя не ожидала. Придется доложить командующему Юкану Маро о том, как ты выполняла задание. Потому что если даже захочется скрыть это, они все случившееся считают с «надзирателя» – с вживленного чипа, что питается твоей же энергией и без устали пишет в свою память все, что происходит с тобой – что говоришь, что делаешь, что говорят тебе и что делают с тобой. Этакий «черный ящик», который ты не контролируешь. Правда, временные начальники не имеют права снимать показания чипа, но на самом деле, если очень захотят, – снимут даже силой, здесь за тебя заступиться некому. Так что лучше скрывать как можно меньше. Но ты заранее знаешь, что тебе скажет командующий. И при этом будет думать: «Не в том ты виновата, что уступила, а в том, что уступила не мне!» И наверняка тут же отлучит от службы, а по возвращению в миры настрочит кляузу руководству Корпуса, и тебя просто уволят. Выкинут. А это уже – позор и для тебя, и для родного Корпуса.
А впрочем: так ли уж это тебя пугает?
Есть ведь мысли о совсем другой жизни. И совсем не фантастические. Нет, скажем так: не совсем фантастические.
Да, но чтобы осуществить их, надо еще вернуться в свой мир.
А еще раньше – тебе лично возвратиться на борт «Покоряющего». Хотя пока неясно, как можно это сделать без своего транспорта.
Возвратиться хотя бы потому, что какая-то информация у тебя ведь появилась, верно? И может быть, ее не так уж мало?
В самом деле. Давай предположим, что все, что случилось этой ночью, было лишь плодом твоего замысла. Ты просто соблазнила (фу, что за слово! От него так и несет жуткой старомодностью, можно подумать, что ты и правда старуха. Лучше сказать более современно: «уложила в постель») парня, типичный образец здешней продукции, той самой, за которой мы сюда и прилетели. Задурила ему голову и, пользуясь этим, выудила кое-что интересное и нужное. Даже не «кое-что», а именно то, что тебе и требовалось. А что именно?
Подсчитаем. Первое: ты оказалась в одном из основных Центров образования Редана – там, где из людей-болванок изготовляют боевые единицы высшего класса: универсальных космических солдат. И, общаясь с одним из них, убедилась в том, что уровень их подготовки соответствует обещанному – это действительно такой солдат, каким он и должен быть: умелый, сильный, нерассуждающий, где-то даже наивный до полного ребячества, но совершенно убежденный в том, что вот такие, как он, и являются солью бытия, все остальные – на много ступеней ниже. То есть, мы можем получить здесь именно то, в чем нуждаемся.
Второе, и очень важное: судя по его словам, здесь только такие и существуют, в последнее время их не пополняли, не разбавляли никакими низшими сортами: ни недоученной молодежью, ни уже отслужившими ветеранами, ни какой-нибудь национальной гвардией или в этом роде. А это говорит о том, что никто не собирается подсунуть нам подделку вместо качественного товара. Так следует не только из его слов, но и из собственных наблюдений: пока ты, у него на руках, добиралась до этого дома, то успела убедиться в том, что кругом царили тишина и покой, улицы пустовали, если где-то и наблюдалась активность, то лишь на ночных полигонах, где какие-то группы отрабатывали задания ночной подготовки, необходимую часть учебной программы. Вывод – тот же самый: нам предлагают то, что мы запрашиваем.
И третье: именно этот товар сейчас и готовится к продаже. Только так можно объяснить неожиданную даже для этого парня (Рек Телан его зовут, и это имя не оставляет тебя равнодушной, хотя бы сама себе признайся в этом, только себе, потому что начальству ты каяться в этом не станешь!) тревогу и всеобщее построение. Если бы нас хотели надуть, то есть подсунуть отходы, а все лучшее продать леганам, да будут их уделом вечные поражения! – то здешний контингент сейчас спал бы спокойно.
(Ну, не все спали бы. Рек Телан уж точно не погружался бы в сон, и тебе не позволил бы. Господи, какая сладкая истома овладевает телом при этой мысли! Никогда раньше… Но сейчас этому ощущению поддаваться нельзя, нельзя, нельзя!)
Итак – свою задачу ты выполнила? Получается, что так. Значит, нечего бояться и совершенно нечего стесняться. Кстати, начальству ты доложишь результат – но ни слова не скажешь о путях его достижения. Сочинишь байку понейтральнее. Иначе будет куда труднее отбиваться от охотников забраться тебе под юбку, которой ты, впрочем, на корабле никогда не надеваешь.
Что остается? Не самое легкое: найти способ доложить все это. То есть – добраться до «Покоряющего», и так, чтобы не попасть в лапы ни леганской команде, ни здешним службам. Добраться, не имея собственного транспорта. Непросто. Сложно. Однако же – выполнимо?
Ты хорошо знаешь: переброска значительного воинского контингента даже и на небольшое расстояние всегда связана с известной сумятицей. На чем бы их ни перевозили, кто-нибудь обязательно попадает не в свой экипаж – потому что в таких случаях группы и звенья формируются заново, большинство если и знает друг друга, то лишь условно, потому что когда-то попадались на глаза. Но большинство не значит – все. И какие-то лица неизбежно окажутся незнакомыми. Железное правило. Если форма, которую ты носишь, и твое оружие со снаряжением соответствуют здешним – тебя автоматически примут за своего. В крайнем случае – за по ошибке оказавшегося в этом контейнере. Так что до места ты доедешь.
До какого же места? А куда могут сейчас перебрасывать войсковую часть, предназначенную для продажи? Это известно заранее: перед тем как окончательно оформить сделку, покупателю показывают товар лицом. Иными словами – происходит всеобщий предпродажный строевой смотр.
Когда покупатель один – никаких проблем не возникает. Но сегодня их двое, и они – конкуренты не на жизнь, а на смерть. Значит ли это, что вместо одного смотра будут происходить два и в разных местах? Это было бы очень неприятно: тогда можно угодить не к своим, а к леганам. Но нет, устраивать два раздельных предъявления было бы, с точки зрения продавца, крайне неразумно. Потому что каждая из покупающих сторон неизбежно заподозрила бы, что ее интересы ущемляются в пользу противника. Поскольку всегда кажется, что конкурирующая сторона имеет в своем распоряжении больше средств, чтобы склонить продавца на свою сторону, чем есть у тебя. И единственный способ избежать таких подозрений – это вывести на смотр обе продаваемых партии товара: вот ваши, а вот – их, смотрите, оценивайте, если есть претензии – предъявляйте, будем улаживать разногласия не камерно, а тут же, на месте, у всех на виду.
Продавцы – люди весьма опытные. Следовательно, поступят именно так. То есть, твои в любом случае будут рядом. Между высадкой контингента в месте, где будет проводиться смотр, и самим смотром обязательно возникнет пауза: людям надо привести себя в порядок, чтобы выглядеть наилучшим образом. Это полчаса, час. Вот этим временем ты и будешь располагать, чтобы исчезнуть из рядов, добраться до своих и членораздельно доложить обо всем еще до того, как они начнут окончательно оформлять сделку.