Страница:
— Да, Станислав, хочу.
— Вот и отлично, Сона, тогда ложись, пожалуйста, на это лежбище и ничего не бойся. — Подходя к табурету, Стос строго поинтересовался у своего сына — Резина, ты что, забыл, что этот ковер колется так, словно его из ежей сделали? Немедленно принеси и постели сверху какую-нибудь мягкую ткань.
Подсадив на табурет Лулуаной и усаживаясь поудобнее сам он бросил через плечо веселым голосом:
— Хачик, тобой я займусь позднее. Потерпи немного.
Резина сделал зверское лицо и шикнул на Мишку, так как он и понятия не имел о том, где в его студии лежит хоть что-либо, кроме железа и компактов с софтами. Тот бегом бросился к складу и вскоре вернулся с целым рулоном белого бархата, которым и бы покрыт ковровый алтарь. Сам рулон Стос тоже велел положить на него, чтобы у Соны было мягкое изголовье. Как только женщина легла на бархатное ложе Лулуаной, сидевшая справа от Стоса, положившего свою мускулистую длань на её хрупкие плечи, взяла в свои тонкие руки с длинными пальцами, мягкую и пухлую ладошку Соны и та широко открыла рот.
Здоровенный лекарь с фигурой Конана-варвара прежде, чем положить свою ладонь на рот сестры Миграна, внимательно выслушал её сбивчивые пожелания, потом провёл рукой, из которой, немного ниже локтя выросли два гибких, словно змейки, манипулятора над обнаженным по пояс телом женщины. Сона вся так и затрепетала, после чего расслаблено выдохнула воздух и задышала не так напряженно, как прежде, а Вилли, пойдя по кругу, стал негромко стучать в свой шаманский бубен. Чернокожий колдун Эдуардо с ожерельем из птичьих перьев на мошной вые, подошел к изголовью и стал тихо наигрывать на саксофоне какую-то ритмичную мелодию, а Ольхон и Ульта, став по обе стороны от него, запели древнюю бурятскую песню. Все остальные здымовцы рассевшись на коврах вокруг стали тихо подпевать им.
Стос, совершенно спокойный и уверенный в себе, поднёс руку к широко открытому рту женщины и выпустил из своей ладони голубоватую, искрящуюся золотой пыльцой осязаемо плотную струю, которая тотчас вошла в неё. Положив свою широкую ладонь, сложенную лодочкой на нижнюю половину лица Соны, он разместил руку с выросшими чуть ниже локтя двумя бледными щупальцами между больших, отвислых с темными, большими сосками, грудей женщины, закрыл глаза и приступил к процессу её полного перерождения. Действовал он быстро и с полным знанием дела. После того, как ему пришлось пройти через долгий процесс самоделения, Стос знал физиологию человека намного лучше всех светил медицины вместе взятых, ведь в отличие от них он мог не только исцелять умирающих, но и изменять тела людей вопреки природе.
Поскольку народ по большей части сидел на полу, то только четверо здымовцев видели все те перемены, которые происходили с Соной. Эта пухленькая, невысокая армяночка стала с одной стороны, как бы усыхать, но, в то же время её ноги за каких-то полчаса вытянулись сантиметров на десять, пышные бедра значительно уменьшились в объеме, с них исчезли венозные синие звёздочки на икрах, груди укоротились и обрели девичью упругость, да, и вообще тело её очень быстро помолодело, что, несомненно, со стороны, весьма походило на самое настоящее чудо.
Хотя, по большому счету, объем её тела увеличился максимум на пять, шесть процентов, ведь Стос всего лишь перераспределил массу тела женщины и, сжигая излишки жира, увеличил её мышечную массу и потому отдал ей лишь малую часть своих соцнакоплений. Одновременно с этим лицо женщины тоже помолодело и посвежело, морщины на её лице полностью разгладились, а большая черная меланома у неё за ухом исчезла без следа. Вот только четыре удаленных зуба он не стал ей выращивать, так как их заменили мосты. На всю операцию у него ушло примерно два часа с четвертью и как только всё было закончено, он убрал руку и негромко сказал:
— Всё, Сона, теперь ты не только дочь Земли, но и дочь Сиспилы. Об остальном тебе расскажут твои новые сёстры.
Когда помолодевшая Сона легко спрыгнула с импровизированного операционного стола, Мигран воскликнул:
— Ой, Сонка, какая ты стала красивая и высокая. Да, тебя твой Володька теперь точно не узнает.
На него сердито зашикали потому, что Стос, который, наконец, убрал свою правую руку с плеча Лулуаной и теперь, сгибая и разгибая её, указательным пальцем левой уже энергично тыкал в белый бархат. Эдуардо, быстро перепрыгнув прямо через Серегу, сбегал за своим колдунским посохом с серповидным навершием и подал его Стосу, чтобы тому было на что опереть руку, а не держать её над плечами Лулу. Может быть поэтому Хачика он исцелил от его болячек, которых у того тоже вполне хватало, менее чем за два часа, сделав того при этом похожим на Рембо, после чего громко крикнул деду Резины:
— Эй, Вахо, хватит глазки закатывать. Полезай на эту завалинку, но учти, старый черт, я тебя слишком молодым делать не стану, а то нас всех в кутузку заметут. Просто малость проинспектирую, как над тобой наши девочки поработали, да, вставлю в твою голову ментальное радио, чтобы ты мог до Резины докричаться, когда он себе на голову наушники надевает.
Вахтанг Абашидзе лег на операционный стол шестидесятилетним стариком, а встал с него с тем же самым лицом, но уже с телом борца тяжеловеса, собирающегося положить всех на лопатки на Олимпиаде. Теперь он стал полноправным челном клана Лулуаной и в полной мере мог проделывать все те фокусы, на которые были способны они. Глядя на него, Стос даже подумал о том, что он снова пойдет работать на стройку, по которой очень скучал, хотя бы простым бетонщиком.
Сам же он после всего этого едва нашел в себе силы встать с табурета и только то, что он вовремя вспомнил о том, что у него полным-полно в теле энергида, позволило ему бодро улыбнуться и, помахав рукой своим друзьям, пойти к выходу из студии. Бочулис, состроив зверскую рожу и погрозив здымовцам кулаком, помчался вслед за ним и Лулуаной, чтобы одеть их в длинный балахон. Уж он-то хорошо понимал, как устал их большой вождь и учитель.
Глава одиннадцатая. Безумные планы.
— Вот и отлично, Сона, тогда ложись, пожалуйста, на это лежбище и ничего не бойся. — Подходя к табурету, Стос строго поинтересовался у своего сына — Резина, ты что, забыл, что этот ковер колется так, словно его из ежей сделали? Немедленно принеси и постели сверху какую-нибудь мягкую ткань.
Подсадив на табурет Лулуаной и усаживаясь поудобнее сам он бросил через плечо веселым голосом:
— Хачик, тобой я займусь позднее. Потерпи немного.
Резина сделал зверское лицо и шикнул на Мишку, так как он и понятия не имел о том, где в его студии лежит хоть что-либо, кроме железа и компактов с софтами. Тот бегом бросился к складу и вскоре вернулся с целым рулоном белого бархата, которым и бы покрыт ковровый алтарь. Сам рулон Стос тоже велел положить на него, чтобы у Соны было мягкое изголовье. Как только женщина легла на бархатное ложе Лулуаной, сидевшая справа от Стоса, положившего свою мускулистую длань на её хрупкие плечи, взяла в свои тонкие руки с длинными пальцами, мягкую и пухлую ладошку Соны и та широко открыла рот.
Здоровенный лекарь с фигурой Конана-варвара прежде, чем положить свою ладонь на рот сестры Миграна, внимательно выслушал её сбивчивые пожелания, потом провёл рукой, из которой, немного ниже локтя выросли два гибких, словно змейки, манипулятора над обнаженным по пояс телом женщины. Сона вся так и затрепетала, после чего расслаблено выдохнула воздух и задышала не так напряженно, как прежде, а Вилли, пойдя по кругу, стал негромко стучать в свой шаманский бубен. Чернокожий колдун Эдуардо с ожерельем из птичьих перьев на мошной вые, подошел к изголовью и стал тихо наигрывать на саксофоне какую-то ритмичную мелодию, а Ольхон и Ульта, став по обе стороны от него, запели древнюю бурятскую песню. Все остальные здымовцы рассевшись на коврах вокруг стали тихо подпевать им.
Стос, совершенно спокойный и уверенный в себе, поднёс руку к широко открытому рту женщины и выпустил из своей ладони голубоватую, искрящуюся золотой пыльцой осязаемо плотную струю, которая тотчас вошла в неё. Положив свою широкую ладонь, сложенную лодочкой на нижнюю половину лица Соны, он разместил руку с выросшими чуть ниже локтя двумя бледными щупальцами между больших, отвислых с темными, большими сосками, грудей женщины, закрыл глаза и приступил к процессу её полного перерождения. Действовал он быстро и с полным знанием дела. После того, как ему пришлось пройти через долгий процесс самоделения, Стос знал физиологию человека намного лучше всех светил медицины вместе взятых, ведь в отличие от них он мог не только исцелять умирающих, но и изменять тела людей вопреки природе.
Поскольку народ по большей части сидел на полу, то только четверо здымовцев видели все те перемены, которые происходили с Соной. Эта пухленькая, невысокая армяночка стала с одной стороны, как бы усыхать, но, в то же время её ноги за каких-то полчаса вытянулись сантиметров на десять, пышные бедра значительно уменьшились в объеме, с них исчезли венозные синие звёздочки на икрах, груди укоротились и обрели девичью упругость, да, и вообще тело её очень быстро помолодело, что, несомненно, со стороны, весьма походило на самое настоящее чудо.
Хотя, по большому счету, объем её тела увеличился максимум на пять, шесть процентов, ведь Стос всего лишь перераспределил массу тела женщины и, сжигая излишки жира, увеличил её мышечную массу и потому отдал ей лишь малую часть своих соцнакоплений. Одновременно с этим лицо женщины тоже помолодело и посвежело, морщины на её лице полностью разгладились, а большая черная меланома у неё за ухом исчезла без следа. Вот только четыре удаленных зуба он не стал ей выращивать, так как их заменили мосты. На всю операцию у него ушло примерно два часа с четвертью и как только всё было закончено, он убрал руку и негромко сказал:
— Всё, Сона, теперь ты не только дочь Земли, но и дочь Сиспилы. Об остальном тебе расскажут твои новые сёстры.
Когда помолодевшая Сона легко спрыгнула с импровизированного операционного стола, Мигран воскликнул:
— Ой, Сонка, какая ты стала красивая и высокая. Да, тебя твой Володька теперь точно не узнает.
На него сердито зашикали потому, что Стос, который, наконец, убрал свою правую руку с плеча Лулуаной и теперь, сгибая и разгибая её, указательным пальцем левой уже энергично тыкал в белый бархат. Эдуардо, быстро перепрыгнув прямо через Серегу, сбегал за своим колдунским посохом с серповидным навершием и подал его Стосу, чтобы тому было на что опереть руку, а не держать её над плечами Лулу. Может быть поэтому Хачика он исцелил от его болячек, которых у того тоже вполне хватало, менее чем за два часа, сделав того при этом похожим на Рембо, после чего громко крикнул деду Резины:
— Эй, Вахо, хватит глазки закатывать. Полезай на эту завалинку, но учти, старый черт, я тебя слишком молодым делать не стану, а то нас всех в кутузку заметут. Просто малость проинспектирую, как над тобой наши девочки поработали, да, вставлю в твою голову ментальное радио, чтобы ты мог до Резины докричаться, когда он себе на голову наушники надевает.
Вахтанг Абашидзе лег на операционный стол шестидесятилетним стариком, а встал с него с тем же самым лицом, но уже с телом борца тяжеловеса, собирающегося положить всех на лопатки на Олимпиаде. Теперь он стал полноправным челном клана Лулуаной и в полной мере мог проделывать все те фокусы, на которые были способны они. Глядя на него, Стос даже подумал о том, что он снова пойдет работать на стройку, по которой очень скучал, хотя бы простым бетонщиком.
Сам же он после всего этого едва нашел в себе силы встать с табурета и только то, что он вовремя вспомнил о том, что у него полным-полно в теле энергида, позволило ему бодро улыбнуться и, помахав рукой своим друзьям, пойти к выходу из студии. Бочулис, состроив зверскую рожу и погрозив здымовцам кулаком, помчался вслед за ним и Лулуаной, чтобы одеть их в длинный балахон. Уж он-то хорошо понимал, как устал их большой вождь и учитель.
Глава одиннадцатая. Безумные планы.
Вплоть до конца октября месяца Стос занимался преимущественно самообразованием и пытался изучить хотя бы азы знаний арнис. Насколько он это теперь знал, педагогов, как и самих школ, у арнис давно уже не было. Ровно с тех пор, как они стали энергетическими существами. Поэтому и вся их наука, как бы делилась на две части, — на ту, что была до этого, и ту, которую они имели теперь. Первая наука была жутко сложной и совершенно непостижимой даже для всех Нобелевских лауреатов вместе взятых, зато вторая просто представляла из себя обширный свод правил и советов на все случаи жизни.
Первую он лишь бегло просмотрел и сразу же отбросил за ненадобностью, так как и в земной науке он не очень-то преуспел и был по образованию всего лишь бухгалтером-экономистом. Зато вторая ему очень понравилась. Прежде всего своей простотой и исключительной доходчивостью. От всей своей прежней науки арнисы оставили только то, что помогало им в жизни и давало власть над материей. И власть почти полную.
Теперь Стос мог даже построить себе самый настоящий космический корабль, если сможет найдет пять с половиной тысяч тонн высокопрочной листовой стали, да ещё тысячу семьсот сорок тонн других материалов, уже куда более дефицитных. Зато это будет настоящий сиспильский космический корабль типа "Звёздный странник" с мощным термоядерным реактором и самым совершенным навигационным оборудованием, способным летать со скорость в 0,7 световой и выходить в подпространство, в котором не было времени и расстояний, а были одни только точки входа и выхода.
К тому же космические корабли арнис были практически неуязвимы, но в основу этого была положена не сверхмощная броня, а энергетическая силовая защита, которая требовала бешенного расхода энергии. Он не знал какими бывают другие термоядерные реакторы, но те, которые уже умел делать, могли служить по семь тысяч лет кряду и давали энергии намного больше, чем всё чубайсовское РАО ЕЭС России. Многое из того, что Стос узнал, было ему известно уже к середине лета и потому самым мучительным переживанием для него стала гибель подводной лодки «Курск» и то что он, будучи привязанным к Лулуаной, не мог ничем помочь погибающим морякам-подводникам.
Если бы не она, он смог бы погрузиться на дно Баренцева моря и войти внутрь подводной лодки, провести ребят к спасательной капсуле и поднять её наверх даже в том случае, если бы она не смогла всплыть самостоятельно. В крайнем случае он смог бы просто превратить этих парней в Ихтиандров и вывести наружу, в открытое море, а там будь что будет. Но, увы, этим он мог убить Лулуаной, так как она, в отличие от него, не была водолазом-глубоководником. Она вообще ещё не была готова к подобным операциям и поэтому он был вынужден смотреть каждый день телевизор и мечтать о том, что ребят всё-таки спасут.
Хотя, честно говоря, уже с первых же дней после того, как всему миру стало известно о катастрофе, он прекрасно понимал то, что спасти их мог только он или сам Господь Бог. Поэтому он так и страдал от собственного бессилия. Злобы к Лулуаной он не испытывал, ведь она была ни в чём не виновата, как, собственно говоря, и он сам. Истинными виновниками были те штабные гниды, которые окопались в арбатском военном округе, да, ещё вся эта кремлевская сволота, разорившая флот, ну и еще, пожалуй, вся та показуха, которой всегда гробили флот, ведь ему с первой же минуты было понятно, что лодка гробаналулась не случайно, а из-за этих учений.
Ему, как моряку, было просто непонятно как адмиралов угораздило задействовать подводный крейсер на таких малых глубинах, где он мог безопасно ходить только в надводном положении. Это ведь была не какая-то там «Щука» или «Малютка», а боевой корабль специального назначения, выход в море которого должен обставляться так, словно это был выезд президента из Кремля. Президента он тоже возненавидел, но уже не как человека, прилюдно облажавшегося, а вообще, как символ любого государства планеты Земля, ведь точно так же он возненавидел все власти и все государства в целом, хотя был гражданином всего лишь одного из них.
Пожалуй, только после этого события он понял, что на Сиспиле всеми делами заправляет точно такие же плуты, как и на Земле. Ему, вдруг, обрыдли все правители разом, что российские, что американские, что все прочие и он видел выход только в одном, — начать не спеша искать и находить приличных, честных людей и постепенно переделывать их, чтобы они, в один прекрасный момент, когда их станет много, смогли объявить всему Человечеству кто они такие и куда зовут людей планеты Земля.
Всё действительно было очень просто, ведь будущему человеко-арнису не нужны были железные дороги и атомные электростанции, корабли и шахты, банки и большая часть промышленности. Всё, что ему требовалось, так это чистая планета с возрождённой биосферой и космические корабли, чтобы долететь до других планет их галактики, которая, со слов Тевиойна, практически не имела разумных существ и была пригодна для колонизации. Так что человеко-арнисам было куда лететь и где поселиться, чтобы жить с комфортом.
Впрочем, не всё было так грустно. Дела у Резины и Изи с каждым днем шли лучше и лучше. Их «Здым» уже стал известной и очень популярной рок-группой, а цифровой рок сделался явлением столь значительным, что у него даже находились подражатели. Кое-кто уже поехал по стране и выдавал себя за них, лабая под фанеру. Их песни вовсю звучали на радио, а клипы крутили по телевидению и Резине пришлось дать немало интервью. Порой их ругали, клеймили позором и нехорошими словами, порой восторгались, но истинным мерилом их успеха было то, что компакты раскупались весьма бойко, а концерты никогда не проходили при пустых залах.
В начале лета группа выезжала на четыре недели в Израиль и там привлекла к себе внимание тем, что Ольхон и Ульта пели свои песни на иврите, английском и бурятском, что очень поразило тамошнюю публику. Хотя в Тель-Авиве и Хайфе они выступали только в ночных клубах, туда ломились, по большей части, одни только натуральные евреи, а не русскоговорящее невесть что, неизвестно как попавшее в эту древнюю страну. И всё благодаря тому, что Медико, довольно сносно говорившая на иврите сама, привлекла к этому делу одну свою подругу, бывшую истинным знатоком этого древнего, красивого языка, на котором так лихо объяснялись в любви молоденьким красоткам великие иудейские цари.
То, что ни Резина, ни Изя ни фига не знали иврита, хотя и были на их взгляд почти евреями, они прощали им потому, что две очаровательные бурятки пели на иврите совершенно фантастические песни, — древние религиозные тексты из Ветхого Завета. Особенно они балдели от того, что песнь песней царя Соломона была, наконец, спета так, как её читали уже тысячи лет, эротично и чувственно. На радостях им стали даже предлагать весьма привлекательные контракты.
Ну, вот уж кого-кого, а таких типов, как Резина и Изя, это нисколько не прельстило и потому, отпахав ровно четыре недели, по две в каждом городе и дав тридцать концертов из которых четыре были благотворительными, для армии Израиля, они вернулись в Москву. Митяй и там ублажал всех тех дам, кому было за сорок, тантрическим сексом и потому насилу унёс ноги из Страны Обетованной, так как в него насмерть вцепилась одна симпатичная вдовушка-миллионерша, которой приспичило сделать его своим мужем. В итоге тому пришлось, на свой страх и риск сделать эту пылкую красотку дочерью Сиспилы и сестрой Лулуаной, лишь бы та отцепилась от него.
Какого же было удивление Стоса и Лулу, когда, в середине июля к ним в гости пожаловала совершенно незнакомая им женщина, которая подъехала к дому на лимузине длиной с трамвай. Внутрь они её пустили только тогда, когда она обратилась к ним по ментальному радио по-английски. Митяй примчался к ним полчаса спустя и смущённо признался в своих проказах. Однако, Рахиль интересовал уже вовсе не он, а Лулуаной и то, чем она может быть ей полезна со всеми своими миллионами, ну, и ещё её очень интересовал «Здым», как явление музыкальной культуры загадочной северной страны.
Так они заполучили себе не только новую сестричку, но ещё и мощный таран, способный прошибить любые стены. К тому же к ним пришла очень здравомыслящая и дисциплинированная сестра. Именно тогда Стос и стал подумывать о том, что им всем нужно будет делать дальше. Ведь что ни говори, а взять и вот так, запросто, объявить о прибытии Лулуаной на Землю, они не могли. Похоже, что этот раздолбай Митяй нашел самый верный ход, когда признался Рахиль в том, что он не от мира сего и связан ментально со звёздной богиней Лулуаной Торол.
Секьюрити Рахиль быстро нашли их дом на Рождественском бульваре, проследив за здымовцами, которые постоянно наведывались к ним в гости, и та отважилась сама представиться Лулуаной. Она же потом и спустила на Митяя всех собак, раскритиковав его политику в пух и прах, но вскоре согласилась с тем, что этот тип оказался очень точен в своём выборе и именно её сделал своей крестницей. Побыв в Москве пару недель, она вскоре уехала в Хайфу, оставив после себя массу улыбок, восторгов, приятных впечатлений и новых проектов.
Один из них должен был вскоре воплотиться в жизнь, так уже через пару недель рок-группа «Здым» должна была выехать на гастроли в Голландию. Всё уже было полностью расписано и теперь Изя ломал себе голову только над тем, как бы ему остаться в Москве, так как он только что стал отцом, а Вилли был пока что не выездным из-за своего военного прошлого. По идее Рахиль с её ушлыми секьюрити и два таких надежных парня, как Костя и Коля, вполне могли сделать так, чтобы «Здым» смог спокойно поработать в чужой стране до конца года и встретить за рубежом третье тысячелетие, но он всё равно постоянно дергался и мандражировал.
Стос тоже собирался предпринять одну очень важную акцию, но он, в отличие от своего друга, при этом был совершенно спокоен. Более того, когда он обдумывал этот дерзкий план, его голова, словно делалась ледяной, а мысли быстрыми и ясными. Сегодня, с самого утра, он с нетерпением поджидал в гости Вилли и Эллис, которые должны были приехать с минуты на минуту. Они сидели в кабинете за столом, на котором лежала большая и очень подробная карта Великобритании, очередной подарок очаровательной красавицы Рахиль Шнеерзон.
Это была секретная военная карта, которую где-то умыкнула их сестричка и на ней были обозначены практически все, даже самые секретные, объекты военно-морских сил Соединенного Королевства. Ещё на столе лежал компакт-диск, в котором содержались подробные сведения о большинстве из этих объектов, кроме ядерных военных баз, но они его совершенно не интересовали. Рахиль даже не удивилась, когда он попросил её об этом и вчера вечером ему положили этот пакет прямо в почтовый ящик, но ещё за несколько часов до этого та позвонила и сказала, что послала ему именно тот подарок, который он хотел получить.
Вилли не заставил себя ждать слишком долго и вскоре они услышали в коридоре его спокойный, негромкий голос и весёлый смех Эллис. Стос оставил этой девушке комплект ключей от своей квартиры и потому ему не было нужды встречать их в дверях. Чтобы те долго не разыскивали их в большой квартире, он громко крикнул:
— Ребята, мы в кабинете.
Едва только войдя в кабинет и увидев на столе карту, Вилли тотчас нахмурился. Всякое упоминание об Англии, которую он был вынужден покинуть ещё юношей, всегда заставляло его становиться серьезным, ведь в этой стране сидели в тюрьме его родители, англичане и, когда-то, советские граждане. Причём очень преданные и отважные граждане, которые принесли своей родине очень много пользы.
Джеймс и Роза Джексоны хотя и были англичанами, родились и выросли в Советском Союзе. Они были детьми английских коммунистов, оказавшихся в этой стране по разным причинам. Один дед Вильяма и Эллис погиб в фашистской Германии, он был разведчиком. Второй умер от лучевой болезни, он был ученым и работал в институте Курчатова. Их обе бабушки тоже умерли, а родители стали разведчиками и были засланы в Великобританию в конце пятидесятых.
Их отец, Генри Джексон, вскоре стал офицером военно-морского флота и поднялся по службе так высоко, что возглавил в британском Адмиралтействе отдел секретных операций флота, а мать была простой домохозяйкой. Это, однако, не спасло её от тюрьмы. Вилли и Эллис родились в Лондоне и английский язык с детства был их родным языком, хотя ещё в детстве родители научили своих детей говорить по-русски. Генри был обязан знать этот язык по роду своей деятельности, ведь он стал на родине своих предков разведчиком и диверсантом, а стало быть просто был обязан знать язык врага.
Они бы, возможно, никогда так и не узнали, что их родители были разведчиками, не предай их русский перебежчик, который решил, что деньги это гораздо лучше, чем честное имя. Единственное, что знал Вильям, так это то, что когда отец попросит его навестить несуществующую тётю Грейс, он должен будет забрать свою сестренку из школы и тотчас идти в указанное ему место. Что он, однажды, и сделал ровно за час до того, как в их особняк ворвались с обыском английские контрразведчики и перевернули в нём всё вверх дном.
Только через две с половиной недели, уже находясь на борту советского корабля направляющегося в Ленинград, они узнали о том, что их родители советские граждане и разведчики, которых арестовала британская контрразведка. В газетах их не называли советскими гражданами и писали о том, что они просто русские шпионы и нанесли своей деятельностью безопасности Соединённого Королевства колоссальный ущерб. Улик против них не было обнаружено никаких и им дали пожизненный срок только со слов перебежчика, высокопоставленного русского разведчика, предавшего свою родину.
Вилли понял эту разницу сразу, поскольку, как только их привезли в Москву, то прямо из аэропорта, первым делом, привезли в квартиру родителей, которые поженились в Англии во второй раз. Поэтому он сразу сделал свой выбор и пошел служить в советскую армию, так как секретным указом их обоих сделали советскими гражданами, а их родителям было присвоено звание Героев Советского Союза, ведь они так и не признались ни в чём, ни во время следствия, ни на суде, который был закрытым для публики и прессы.
Эллис в то время было восемь лет, а Вильяму почти восемнадцать и вот уже шестнадцать лет они жили в России, которая стала их второй родиной. Самым удивительным в этой истории было то, что первое время даже из тюрьмы, в которую посадили их родителей, приходили разведдонесения от этих удивительных людей. Похоже, что их так и не сломили британские контрразведчики, а они, надо думать, очень старались сделать это. В каком-то смысле слова англичане остались с носом и теперь Стос был намерен и вовсе посадить их в такую калошу, чтобы они потом долгие годы чесали репу и гадали, что же это было. Поэтому, ткнув пальцем в карту, он сразу сказал:
— Ребята, мне плевать на то государство, в котором я живу и на всех этих засранцев, сидящих в Кремле, в Белом доме на Краснопресненской набережной, в Думе и даже на Лубянке и ещё черт знает где. Мне вообще плевать на все правительства, которые только имеются на этой несчастной планете! Меня волнует только одно, что вы сделаете для всех людей планеты Земля и что лично я смогу сделать для всех арнис Сиспилы. На этот счёт у меня пока что нет никаких планов, да я, честно говоря, и не собираюсь думать об этом. Сейчас меня волнует только одно, как выдернуть из тюряги Генри и Розу, чтобы сделать их детьми Сиспилы. Из того, что вы оба мне рассказывали, я сделал для себя вывод, что ваши родители удивительные люди, которые свято верили в идею. Что же, признаюсь честно, я тоже верю в светлое будущее всего человечества, особенно сейчас. Только я вижу его немного не таким, как дедушки Маркс, Энгельс и Ленин, а куда более счастливым и величественным. Самое главное, ребята, что для нас с вами оно уже наступило и потому я очень хочу знать, Вилли, что для тебя дороже, такое странное понятие, как родина, со всеми пройдохами ею управляющими или то, что все порядочные люди могут обрести то же самое, что обрел я, — жить не нуждаясь во всех этих заводах, фабриках, банках и биржах, иметь возможность хоть завтра улететь в другую галактику и найти среди звезд себе такой мир, в котором мне будет приятно нарожать кучу детей, да еще и открыть его для всех друзей. Поверьте, ребята, это не трёп и не будь я вынужден заботиться о Лулу, то мне ничего бы не стоило припереть вам в доказательство через сутки, другие, американский флаг с Луны, какой-нибудь спутник прямо с орбиты или якорь от «Титаника». По земным меркам я ведь теперь точно супермен.
Вилли и Эллис подсели к столу. Пару минут Вилли молчал, а потом сказал вполголоса:
— Станислав, пойми, ради своих родителей я готов пойти на всё, ведь они для нас, словно бы умерли, а ты хочешь возродить их. Знаешь, старина, я ведь и в спецназ ГРУ, а потом и в «Альфу» пошел только потому, что мечтал когда-нибудь взять штурмом тюрьму «Файерстоун» и вывести их оттуда. Сам понимаешь, это были мечты идиота и меня вместо этого посылали куда ни попадя. То в Вильнюс, а то и того хуже, под чеченские пулемёты в Будённовске или Первомайском. Так что поверь, для меня теперь весь мир сосредоточен в Эллис, Ульте и нашем клане. Разумеется, то, о чём говоришь ты, для меня дороже всех этих людей, которые взялись управлять своими странами совершенно не имея представления о том, что им следует делать. Стос, счастье всего человечества для меня гораздо важнее, только я, всё-таки, никак не возьму в толк, как мне, в одиночку, удастся освободить наших родителей? Хотя я и умею кое что, моих сил на это не хватит.
Насмешливо посмотрев на своего друга, Стос попросил его младшую сестру ласковым голосом:
— Эллис, солнышко, спроворь нам чего-нибудь выпить и закусить. Хотя мы будем сейчас вести речь о спасении Генри и Розы, тебе лучше об этом ничего не знать. Я бы и Лулу отправил куда-нибудь подальше, да, сама знаешь, это невозможно.
Девушка, которая сидела вся бледная, молча кивнула головой и быстро вышла из кабинета. Лулу же тотчас сказала:
— Стос, ты зря считаешь меня лишней. Поверь, мой мальчик, я куда лучше тебя разбираюсь в оружии и средствах защиты. Ведь ты собираешься сделать с Вилли то же самое, что я сделала с тобой, — передать ему часть своего энергида, кое что из сиспильских механизмов и научить его всему тому, что ты сам извлёк из моего информатория. Так ведь?
— Так-так, дорогуша, только ты не забывай, что арнисы не умеют использовать этого добра на все сто процентов, а мы, человеко-арнисы сможем сделать это влёгкую. — Торопливо ответил ей Стос и добавил — Поверь мне, малышка, когда я сделаю из Вилли супердиверсанта, ты и сама ахнешь. Ему ведь тогда будет уже всё нипочем.
Вложив компакт-диск в компьютер, он спросил Вилли:
— Так как ты говоришь называется та вонючая тюряга, в которой эти недоноски держат Генри и Розу?
Вили быстро нашел на карте небольшой островок, на котором было обозначено место расположения секретной базы контрразведки британского флота и ткнув в него пальцем, ответил:
— Остров Ландсдейл, база Файерстоун, Стос. Больше о ней ничего неизвестно. Внешне она похожа…
Первую он лишь бегло просмотрел и сразу же отбросил за ненадобностью, так как и в земной науке он не очень-то преуспел и был по образованию всего лишь бухгалтером-экономистом. Зато вторая ему очень понравилась. Прежде всего своей простотой и исключительной доходчивостью. От всей своей прежней науки арнисы оставили только то, что помогало им в жизни и давало власть над материей. И власть почти полную.
Теперь Стос мог даже построить себе самый настоящий космический корабль, если сможет найдет пять с половиной тысяч тонн высокопрочной листовой стали, да ещё тысячу семьсот сорок тонн других материалов, уже куда более дефицитных. Зато это будет настоящий сиспильский космический корабль типа "Звёздный странник" с мощным термоядерным реактором и самым совершенным навигационным оборудованием, способным летать со скорость в 0,7 световой и выходить в подпространство, в котором не было времени и расстояний, а были одни только точки входа и выхода.
К тому же космические корабли арнис были практически неуязвимы, но в основу этого была положена не сверхмощная броня, а энергетическая силовая защита, которая требовала бешенного расхода энергии. Он не знал какими бывают другие термоядерные реакторы, но те, которые уже умел делать, могли служить по семь тысяч лет кряду и давали энергии намного больше, чем всё чубайсовское РАО ЕЭС России. Многое из того, что Стос узнал, было ему известно уже к середине лета и потому самым мучительным переживанием для него стала гибель подводной лодки «Курск» и то что он, будучи привязанным к Лулуаной, не мог ничем помочь погибающим морякам-подводникам.
Если бы не она, он смог бы погрузиться на дно Баренцева моря и войти внутрь подводной лодки, провести ребят к спасательной капсуле и поднять её наверх даже в том случае, если бы она не смогла всплыть самостоятельно. В крайнем случае он смог бы просто превратить этих парней в Ихтиандров и вывести наружу, в открытое море, а там будь что будет. Но, увы, этим он мог убить Лулуаной, так как она, в отличие от него, не была водолазом-глубоководником. Она вообще ещё не была готова к подобным операциям и поэтому он был вынужден смотреть каждый день телевизор и мечтать о том, что ребят всё-таки спасут.
Хотя, честно говоря, уже с первых же дней после того, как всему миру стало известно о катастрофе, он прекрасно понимал то, что спасти их мог только он или сам Господь Бог. Поэтому он так и страдал от собственного бессилия. Злобы к Лулуаной он не испытывал, ведь она была ни в чём не виновата, как, собственно говоря, и он сам. Истинными виновниками были те штабные гниды, которые окопались в арбатском военном округе, да, ещё вся эта кремлевская сволота, разорившая флот, ну и еще, пожалуй, вся та показуха, которой всегда гробили флот, ведь ему с первой же минуты было понятно, что лодка гробаналулась не случайно, а из-за этих учений.
Ему, как моряку, было просто непонятно как адмиралов угораздило задействовать подводный крейсер на таких малых глубинах, где он мог безопасно ходить только в надводном положении. Это ведь была не какая-то там «Щука» или «Малютка», а боевой корабль специального назначения, выход в море которого должен обставляться так, словно это был выезд президента из Кремля. Президента он тоже возненавидел, но уже не как человека, прилюдно облажавшегося, а вообще, как символ любого государства планеты Земля, ведь точно так же он возненавидел все власти и все государства в целом, хотя был гражданином всего лишь одного из них.
Пожалуй, только после этого события он понял, что на Сиспиле всеми делами заправляет точно такие же плуты, как и на Земле. Ему, вдруг, обрыдли все правители разом, что российские, что американские, что все прочие и он видел выход только в одном, — начать не спеша искать и находить приличных, честных людей и постепенно переделывать их, чтобы они, в один прекрасный момент, когда их станет много, смогли объявить всему Человечеству кто они такие и куда зовут людей планеты Земля.
Всё действительно было очень просто, ведь будущему человеко-арнису не нужны были железные дороги и атомные электростанции, корабли и шахты, банки и большая часть промышленности. Всё, что ему требовалось, так это чистая планета с возрождённой биосферой и космические корабли, чтобы долететь до других планет их галактики, которая, со слов Тевиойна, практически не имела разумных существ и была пригодна для колонизации. Так что человеко-арнисам было куда лететь и где поселиться, чтобы жить с комфортом.
Впрочем, не всё было так грустно. Дела у Резины и Изи с каждым днем шли лучше и лучше. Их «Здым» уже стал известной и очень популярной рок-группой, а цифровой рок сделался явлением столь значительным, что у него даже находились подражатели. Кое-кто уже поехал по стране и выдавал себя за них, лабая под фанеру. Их песни вовсю звучали на радио, а клипы крутили по телевидению и Резине пришлось дать немало интервью. Порой их ругали, клеймили позором и нехорошими словами, порой восторгались, но истинным мерилом их успеха было то, что компакты раскупались весьма бойко, а концерты никогда не проходили при пустых залах.
В начале лета группа выезжала на четыре недели в Израиль и там привлекла к себе внимание тем, что Ольхон и Ульта пели свои песни на иврите, английском и бурятском, что очень поразило тамошнюю публику. Хотя в Тель-Авиве и Хайфе они выступали только в ночных клубах, туда ломились, по большей части, одни только натуральные евреи, а не русскоговорящее невесть что, неизвестно как попавшее в эту древнюю страну. И всё благодаря тому, что Медико, довольно сносно говорившая на иврите сама, привлекла к этому делу одну свою подругу, бывшую истинным знатоком этого древнего, красивого языка, на котором так лихо объяснялись в любви молоденьким красоткам великие иудейские цари.
То, что ни Резина, ни Изя ни фига не знали иврита, хотя и были на их взгляд почти евреями, они прощали им потому, что две очаровательные бурятки пели на иврите совершенно фантастические песни, — древние религиозные тексты из Ветхого Завета. Особенно они балдели от того, что песнь песней царя Соломона была, наконец, спета так, как её читали уже тысячи лет, эротично и чувственно. На радостях им стали даже предлагать весьма привлекательные контракты.
Ну, вот уж кого-кого, а таких типов, как Резина и Изя, это нисколько не прельстило и потому, отпахав ровно четыре недели, по две в каждом городе и дав тридцать концертов из которых четыре были благотворительными, для армии Израиля, они вернулись в Москву. Митяй и там ублажал всех тех дам, кому было за сорок, тантрическим сексом и потому насилу унёс ноги из Страны Обетованной, так как в него насмерть вцепилась одна симпатичная вдовушка-миллионерша, которой приспичило сделать его своим мужем. В итоге тому пришлось, на свой страх и риск сделать эту пылкую красотку дочерью Сиспилы и сестрой Лулуаной, лишь бы та отцепилась от него.
Какого же было удивление Стоса и Лулу, когда, в середине июля к ним в гости пожаловала совершенно незнакомая им женщина, которая подъехала к дому на лимузине длиной с трамвай. Внутрь они её пустили только тогда, когда она обратилась к ним по ментальному радио по-английски. Митяй примчался к ним полчаса спустя и смущённо признался в своих проказах. Однако, Рахиль интересовал уже вовсе не он, а Лулуаной и то, чем она может быть ей полезна со всеми своими миллионами, ну, и ещё её очень интересовал «Здым», как явление музыкальной культуры загадочной северной страны.
Так они заполучили себе не только новую сестричку, но ещё и мощный таран, способный прошибить любые стены. К тому же к ним пришла очень здравомыслящая и дисциплинированная сестра. Именно тогда Стос и стал подумывать о том, что им всем нужно будет делать дальше. Ведь что ни говори, а взять и вот так, запросто, объявить о прибытии Лулуаной на Землю, они не могли. Похоже, что этот раздолбай Митяй нашел самый верный ход, когда признался Рахиль в том, что он не от мира сего и связан ментально со звёздной богиней Лулуаной Торол.
Секьюрити Рахиль быстро нашли их дом на Рождественском бульваре, проследив за здымовцами, которые постоянно наведывались к ним в гости, и та отважилась сама представиться Лулуаной. Она же потом и спустила на Митяя всех собак, раскритиковав его политику в пух и прах, но вскоре согласилась с тем, что этот тип оказался очень точен в своём выборе и именно её сделал своей крестницей. Побыв в Москве пару недель, она вскоре уехала в Хайфу, оставив после себя массу улыбок, восторгов, приятных впечатлений и новых проектов.
Один из них должен был вскоре воплотиться в жизнь, так уже через пару недель рок-группа «Здым» должна была выехать на гастроли в Голландию. Всё уже было полностью расписано и теперь Изя ломал себе голову только над тем, как бы ему остаться в Москве, так как он только что стал отцом, а Вилли был пока что не выездным из-за своего военного прошлого. По идее Рахиль с её ушлыми секьюрити и два таких надежных парня, как Костя и Коля, вполне могли сделать так, чтобы «Здым» смог спокойно поработать в чужой стране до конца года и встретить за рубежом третье тысячелетие, но он всё равно постоянно дергался и мандражировал.
Стос тоже собирался предпринять одну очень важную акцию, но он, в отличие от своего друга, при этом был совершенно спокоен. Более того, когда он обдумывал этот дерзкий план, его голова, словно делалась ледяной, а мысли быстрыми и ясными. Сегодня, с самого утра, он с нетерпением поджидал в гости Вилли и Эллис, которые должны были приехать с минуты на минуту. Они сидели в кабинете за столом, на котором лежала большая и очень подробная карта Великобритании, очередной подарок очаровательной красавицы Рахиль Шнеерзон.
Это была секретная военная карта, которую где-то умыкнула их сестричка и на ней были обозначены практически все, даже самые секретные, объекты военно-морских сил Соединенного Королевства. Ещё на столе лежал компакт-диск, в котором содержались подробные сведения о большинстве из этих объектов, кроме ядерных военных баз, но они его совершенно не интересовали. Рахиль даже не удивилась, когда он попросил её об этом и вчера вечером ему положили этот пакет прямо в почтовый ящик, но ещё за несколько часов до этого та позвонила и сказала, что послала ему именно тот подарок, который он хотел получить.
Вилли не заставил себя ждать слишком долго и вскоре они услышали в коридоре его спокойный, негромкий голос и весёлый смех Эллис. Стос оставил этой девушке комплект ключей от своей квартиры и потому ему не было нужды встречать их в дверях. Чтобы те долго не разыскивали их в большой квартире, он громко крикнул:
— Ребята, мы в кабинете.
Едва только войдя в кабинет и увидев на столе карту, Вилли тотчас нахмурился. Всякое упоминание об Англии, которую он был вынужден покинуть ещё юношей, всегда заставляло его становиться серьезным, ведь в этой стране сидели в тюрьме его родители, англичане и, когда-то, советские граждане. Причём очень преданные и отважные граждане, которые принесли своей родине очень много пользы.
Джеймс и Роза Джексоны хотя и были англичанами, родились и выросли в Советском Союзе. Они были детьми английских коммунистов, оказавшихся в этой стране по разным причинам. Один дед Вильяма и Эллис погиб в фашистской Германии, он был разведчиком. Второй умер от лучевой болезни, он был ученым и работал в институте Курчатова. Их обе бабушки тоже умерли, а родители стали разведчиками и были засланы в Великобританию в конце пятидесятых.
Их отец, Генри Джексон, вскоре стал офицером военно-морского флота и поднялся по службе так высоко, что возглавил в британском Адмиралтействе отдел секретных операций флота, а мать была простой домохозяйкой. Это, однако, не спасло её от тюрьмы. Вилли и Эллис родились в Лондоне и английский язык с детства был их родным языком, хотя ещё в детстве родители научили своих детей говорить по-русски. Генри был обязан знать этот язык по роду своей деятельности, ведь он стал на родине своих предков разведчиком и диверсантом, а стало быть просто был обязан знать язык врага.
Они бы, возможно, никогда так и не узнали, что их родители были разведчиками, не предай их русский перебежчик, который решил, что деньги это гораздо лучше, чем честное имя. Единственное, что знал Вильям, так это то, что когда отец попросит его навестить несуществующую тётю Грейс, он должен будет забрать свою сестренку из школы и тотчас идти в указанное ему место. Что он, однажды, и сделал ровно за час до того, как в их особняк ворвались с обыском английские контрразведчики и перевернули в нём всё вверх дном.
Только через две с половиной недели, уже находясь на борту советского корабля направляющегося в Ленинград, они узнали о том, что их родители советские граждане и разведчики, которых арестовала британская контрразведка. В газетах их не называли советскими гражданами и писали о том, что они просто русские шпионы и нанесли своей деятельностью безопасности Соединённого Королевства колоссальный ущерб. Улик против них не было обнаружено никаких и им дали пожизненный срок только со слов перебежчика, высокопоставленного русского разведчика, предавшего свою родину.
Вилли понял эту разницу сразу, поскольку, как только их привезли в Москву, то прямо из аэропорта, первым делом, привезли в квартиру родителей, которые поженились в Англии во второй раз. Поэтому он сразу сделал свой выбор и пошел служить в советскую армию, так как секретным указом их обоих сделали советскими гражданами, а их родителям было присвоено звание Героев Советского Союза, ведь они так и не признались ни в чём, ни во время следствия, ни на суде, который был закрытым для публики и прессы.
Эллис в то время было восемь лет, а Вильяму почти восемнадцать и вот уже шестнадцать лет они жили в России, которая стала их второй родиной. Самым удивительным в этой истории было то, что первое время даже из тюрьмы, в которую посадили их родителей, приходили разведдонесения от этих удивительных людей. Похоже, что их так и не сломили британские контрразведчики, а они, надо думать, очень старались сделать это. В каком-то смысле слова англичане остались с носом и теперь Стос был намерен и вовсе посадить их в такую калошу, чтобы они потом долгие годы чесали репу и гадали, что же это было. Поэтому, ткнув пальцем в карту, он сразу сказал:
— Ребята, мне плевать на то государство, в котором я живу и на всех этих засранцев, сидящих в Кремле, в Белом доме на Краснопресненской набережной, в Думе и даже на Лубянке и ещё черт знает где. Мне вообще плевать на все правительства, которые только имеются на этой несчастной планете! Меня волнует только одно, что вы сделаете для всех людей планеты Земля и что лично я смогу сделать для всех арнис Сиспилы. На этот счёт у меня пока что нет никаких планов, да я, честно говоря, и не собираюсь думать об этом. Сейчас меня волнует только одно, как выдернуть из тюряги Генри и Розу, чтобы сделать их детьми Сиспилы. Из того, что вы оба мне рассказывали, я сделал для себя вывод, что ваши родители удивительные люди, которые свято верили в идею. Что же, признаюсь честно, я тоже верю в светлое будущее всего человечества, особенно сейчас. Только я вижу его немного не таким, как дедушки Маркс, Энгельс и Ленин, а куда более счастливым и величественным. Самое главное, ребята, что для нас с вами оно уже наступило и потому я очень хочу знать, Вилли, что для тебя дороже, такое странное понятие, как родина, со всеми пройдохами ею управляющими или то, что все порядочные люди могут обрести то же самое, что обрел я, — жить не нуждаясь во всех этих заводах, фабриках, банках и биржах, иметь возможность хоть завтра улететь в другую галактику и найти среди звезд себе такой мир, в котором мне будет приятно нарожать кучу детей, да еще и открыть его для всех друзей. Поверьте, ребята, это не трёп и не будь я вынужден заботиться о Лулу, то мне ничего бы не стоило припереть вам в доказательство через сутки, другие, американский флаг с Луны, какой-нибудь спутник прямо с орбиты или якорь от «Титаника». По земным меркам я ведь теперь точно супермен.
Вилли и Эллис подсели к столу. Пару минут Вилли молчал, а потом сказал вполголоса:
— Станислав, пойми, ради своих родителей я готов пойти на всё, ведь они для нас, словно бы умерли, а ты хочешь возродить их. Знаешь, старина, я ведь и в спецназ ГРУ, а потом и в «Альфу» пошел только потому, что мечтал когда-нибудь взять штурмом тюрьму «Файерстоун» и вывести их оттуда. Сам понимаешь, это были мечты идиота и меня вместо этого посылали куда ни попадя. То в Вильнюс, а то и того хуже, под чеченские пулемёты в Будённовске или Первомайском. Так что поверь, для меня теперь весь мир сосредоточен в Эллис, Ульте и нашем клане. Разумеется, то, о чём говоришь ты, для меня дороже всех этих людей, которые взялись управлять своими странами совершенно не имея представления о том, что им следует делать. Стос, счастье всего человечества для меня гораздо важнее, только я, всё-таки, никак не возьму в толк, как мне, в одиночку, удастся освободить наших родителей? Хотя я и умею кое что, моих сил на это не хватит.
Насмешливо посмотрев на своего друга, Стос попросил его младшую сестру ласковым голосом:
— Эллис, солнышко, спроворь нам чего-нибудь выпить и закусить. Хотя мы будем сейчас вести речь о спасении Генри и Розы, тебе лучше об этом ничего не знать. Я бы и Лулу отправил куда-нибудь подальше, да, сама знаешь, это невозможно.
Девушка, которая сидела вся бледная, молча кивнула головой и быстро вышла из кабинета. Лулу же тотчас сказала:
— Стос, ты зря считаешь меня лишней. Поверь, мой мальчик, я куда лучше тебя разбираюсь в оружии и средствах защиты. Ведь ты собираешься сделать с Вилли то же самое, что я сделала с тобой, — передать ему часть своего энергида, кое что из сиспильских механизмов и научить его всему тому, что ты сам извлёк из моего информатория. Так ведь?
— Так-так, дорогуша, только ты не забывай, что арнисы не умеют использовать этого добра на все сто процентов, а мы, человеко-арнисы сможем сделать это влёгкую. — Торопливо ответил ей Стос и добавил — Поверь мне, малышка, когда я сделаю из Вилли супердиверсанта, ты и сама ахнешь. Ему ведь тогда будет уже всё нипочем.
Вложив компакт-диск в компьютер, он спросил Вилли:
— Так как ты говоришь называется та вонючая тюряга, в которой эти недоноски держат Генри и Розу?
Вили быстро нашел на карте небольшой островок, на котором было обозначено место расположения секретной базы контрразведки британского флота и ткнув в него пальцем, ответил:
— Остров Ландсдейл, база Файерстоун, Стос. Больше о ней ничего неизвестно. Внешне она похожа…