Миронов Валерий. Охота на "Шейха" (Чечня, Толстой-Юрт)

бандитов, или оставлял себе "комиссионные". Просто любопытно. Хотя какое к
черту любопытство! Через несколько часов приедут "проверяльщики", а меня
интересует моральный облик пойманного бандита. Пусть адвокат в суде
доказывает, что он воровал лишь с целью подрыва боеспособности бандитов,
чтобы те недоедали, и не могли оказывать нам существенного сопротивления.

В глаза как песку насыпали. Поспать бы!

- Я оставлял себе немного. Надо же было на что-то жить. - Он был
смущен.

Мы начали его расспрашивать. По Старым Атагам он пояснил, что Шейх дал
команду искать радиоактивные материалы. Не доставать, а лишь узнать, где они
хранятся. При этом было непонятно - хотел Шейх использовать их на месте,
вывезти и устроить теракт, либо продать их.

Хизир был далеко не дурак, не хотел к себе в логово приносить источники
радиоактивного заражения, он мог запросто их продать более мелкой банде,
страждущей войти в историю как Басаев, Радуев, Гелаев и других бандитов, чьи
имена упоминаются в новостийных выпусках. Сначала ты работаешь на бандитское
имя, потом имя - на тебя. В итоге арабские шейхы, мусульманские
экстремистские центры прямо-таки жаждут найти тебя и всучить пачки долларов,
лишь только ты вел эффективную войну с неверными.

Кажется, что только на секунду закрыл глаза, а успел присниться сон,
вернее даже не сон, а просто вспомнился мой дед-сосед по даче. Он
рассказывал, как после освобождения Норвегии познакомился с местной
девушкой. И надо же так было случиться, что завязались между ними отношения.
Случилась любовь. И хотел уже мой сосед женится на ней, как порядочный
человек. Но не дали ему сотрудники СмерШа сочетаться браком с иностранной
гражданкой. Негоже, мол, советскому солдату женится на иностранке, и
отправили его в Союз. А она уже была тот момент беременная. И срок
приличный. Вот так бывает. Хотел он, как честный мужчина узаконить свои
отношения, но спецслужба - предок организации, в которой я служу, приняла
решение и отправила на Родину. Еще хорошо, что не зачислили его в шпионы и
не расстреляли. Видимо, опер попался толковый. Совестливый. Ну, и хорошо
это.

Сам себя поймал на мысли, отчего это я постоянно вспоминаю своего
соседа? Зачем? И главное, его рассказы сами приходят на ум. Почему? Может, я
сам подсознательно сравниваю ТУ и ЭТУ войну?

Не знаю. Войны - они разные. Нельзя сравнивать Великую Отечественную
войну и антитеррористическую кампанию. Господи, как спать-то охота! Сколько
я уже на ногах? Двое суток? Трое? Не помню. Кажется, что уже год не спал. Я
трясу головой. Надо продолжать допрос. Сравнительный анализ сходства и
различия между войной и антитеррористичекой операцией продолжу позже.

Я с ненавистью посмотрел на задержанного. Отоспится в тюрьме! А из-за
таких вот уродов нам еще долго придется не спать, очень долго. Все! Хватит
жевать сопли и хлопать себя ушами по щекам, он думает, что можно вешать нам
хлебобулочные изделия на уши? Хрен! Время!

-- Слышь, гаденыш! -начал я. - Довольно я послушал твоих россказней по
поводу продразверстки и о том, как ты грабил бандитов, не корчи тут Робин
Гуда! Адрес Шейха. Адрес! Где он сидит?! - грохнул раскрытой ладонью по
столу.

От неожиданности Гаушкин подскочил и тут же схватился за плечо.

-- Я не знаю! - задержанный опустил голову.

-- Ты кому в плен сдался? Милиции? - я подошел ближе.

-- Не понимаю, - голова опустилась ниже.

-- Понимаешь, сученок, понимаешь. Когда в начале второй кампании вас
начали долбить во все щели, то вы в горы побежали. Можно было и дожать вас.
Масхадов издал приказ: просачиваясь сквозь боевые порядки сдаваться в плен.
Ни в коем случае не сдаваться ни военным, ни внутренним войскам. Они несли
большие потери, и поэтому порвали бы вас в клочья. А вот менты и гэбэшники -
те добрые, им информация нужна, вот им и следует сдаваться. А потом - в том
же приказе сказано - проходить "фильтры", кричать, что ты раскаявшийся
боевик, в банду вовлечен обманом. На допросах спокойно рассказывать все, что
известно...

-- Прямо как в армии Израиля, - вставил слово Гаушкин. - При попадании
в плен военнослужащий обязан рассказать все, что ему известно.

-- А вот потом уже "оседать" с чистыми документами, по возможности
поступать в местные органы власти, в первую очередь - в милицию. Так?! И вот
ты по всей этой схеме и натурализовался. И по всему выходит, мужик, что ты -
вражина. И если тебе удалось просочиться сквозь боевые порядки наступающих
войск, то сейчас ты попал по самые уши. И вояки, которые помнят те бои,
сидят за этой дверью и мечтают, чтобы мило поговорить с тобой. И вот тогда
уже не будет рядом с тобой ни меня, ни особиста, ни милиционера, ни
адвоката. Тебя от смерти отделяет лишь дверь и мы. Расскажешь все нам -
будешь жить, нет - тоже будешь жить, но недолго и больно. Говори.

Задержанный с тоской посмотрел на дверь, потом обвел комнату взглядом,
вздохнул, и начал говорить.

-- Дайте карту Старых Атагов, - попросил он.

Мы принесли и расстелили на столе подробную карту села. Карты он читать
умел. Без труда сориентировался и начал уверенно отмечать, где, по его
данным, находятся окопы, замаскированные позиции. Где расположен штаб, в
каких домах базируются основные силы противника. Штаб по старой военной
традиции располагался в школе. Где жили арабы, тоже было обозначено. Указана
была минометная батарея. Это уже серьезно. А вот где жил "Шейх", он не знал.
Показал дом, где тот поначалу базировался, но честно сказал, что потом он
оттуда съехал, а новое место неизвестно. Сам был в Сатрых Атагах две недели
назад. Обстановка тогда была воинственная, население поддерживало боевиков.
Арабы активно и успешно вербовали в свои ряды новобранцев. Старейшины и
местный мулла благословили их на войну с неверными. Готовился штурм Чечен
аула, но мы опередили их.

Не густо, конечно, но лучше чем ничего. Особенно нам не понравилась
минометная батарея. Так как у Гаушкина было военное образование, он начал
выспрашивать, какие минометы, в каком количестве, какой калибр.

Минометов шесть штук, калибр он не знал, но сказал, что средние. Хрен
его знает, какие это средние минометы в понятии задержанного.

Минометная батарея, спрятанная за холмом, с помощью корректировщика
может много бед наделать. А этого уже нельзя допустить. Тем паче, что
минометы можно установить на грузовиках - и катайся по рокадам (дороги,
идущие параллельно линии фронта), долби наши боевые порядки, а коль с дороги
никуда не свернешь, то можно очень даже успешно колонну расхерачить, плюс
фланговый кинжальный огонь, радиоуправляемые фугасы и мины. Весело как в
аду.

А боевиков в банде уже, по словам задержанного, человек двести, все
вооружены стрелковым оружием, ну, и минные поля управляемые есть. Полным
ходом ведутся работы по строительству фортификационных сооружений, наподобие
тех, что были в Комсомольском. Спасибо, обрадовал.

-- Еще пару месяцев потопчемся на месте, они такие силы подтянут, что
только тяжелая авиация поможет. - Володя Гаушкин мрачно выпустил струю дыма
в потолок. Помню, месяц назад получили информацию, что у духов в горах
бункер славный имеется. Все есть - точные координаты. Кинули батальон,
прочесали вдоль и поперек - нет ничего. Лес, трава, деревья, кустарник.
Топтались три дня. На нас с Молодцовым командование батальона уже как на
врагов смотрит, Ханкала материт. Уже собирались сниматься, да у бойца нога в
щель смотровую угодила случайно. Ну, тут мы их и прищучили... Около
полусотни духов потом нашли.

-- Живых? - уточнил задержанный.

-- Нет, конечно, - усмехнулся Володя.

-- Я буду жить? - с надеждой в голосе спросил задержаный.

-- Наверное, будешь! - я пожал плечами. - При условии, что ты рассказал
правду, а не нарисовал нам тут свои эротические фантазии.

-- Я честно сказал, - он был готов рвать рубаху на груди, но руки были
связаны.

-- Вот мы и будем проверять. Что твои товарищи скажут, дополнят. Если
все совпадет - добро пожаловать в российскую тюрьму, живым. Если нет -
извини, условия игры мы тебе подробно обсказали.

-- Все? -спросил у меня Володя.

-- Все! - я махнул рукой, сгреб карту Старых Атагов. - Отправь его,
только чтобы не тронули, я пойду немного посплю.

-- Хорошо, я тоже посплю, да повязку поменяю, а то что-то она намокла.
-Володя потрогал раненую руку.

-- Вали в госпиталь, - посоветовал я уже на выходе.

-- Ага, и пропущу самое интересное. Нет уж, дудки, -кисло улыбнулся
Володя.

Мне хотелось провести анализ карты, расстановки сил и средств
противника, по крайне мере, тех, что удалось узнать от этого "сборщика
податей".

Но сил не было. Я лишь скинул бушлат и просто рухнул на свою кровать
лицом вниз. Спать!

Упал и уснул. Прошло минут двадцать, а дежурный уже тряс меня за плечо.

-- Вставайте! Комиссия приехала.

-- Сколько времени? - не открывая глаз спросил я.

-- Одиннадцать пятнадцать.

Каргатов

Дежурный поднял меня и сообщил, что "прибыла группа "товарищей" с
Ханкалы. Надо идти. Я лежал и тупо смотрел в потолок. Смертельно хотелось
спать.
Хорошо бы сейчас заболеть. Заболеть так, чтобы положили тебя в
больничную палату, и поспать неделю, просто спать и есть. Маршал Жуков,
когда его сняли с поста министра обороны, придя домой, две недели ел
снотворное, спал, просыпался, ел снова снотворное, и снова спать.
Две недели сна! Я и без снотворного смог бы столько проспать. Не
заметил сам, как уснул, что-то успело присниться. Открыл глаза, глянул на
часы. Две минуты прошло, а сон узрел. Бывает же такое.
Встал, быстро умылся. Бриться не стал. Пусть растет борода. Нет времени
на нее, потом, когда появится время - побреюсь. Сначала отосплюсь. А потом
побреюсь.
Никогда не думал, что сон - это величайшее благо. Дома, на белых
простынях, с любимой женой под боком и то, бывало, ворочался. Эх, белые
простыни, эх, жена, да, и вообще женщины! Это так далеко и малореально! Было
ли это вообще в моей жизни или это вымысел, принятый за реальность?!
А ведь кто-то здесь останется на постоянную службу. Такими темпами
можно и свихнуться, элементарно сойти с ума. От недосыпа.
Новые Атаги, Старые Атаги, Чечен Аул, чеченцы, боевики! Как все это
достало! Миндальничаем с ними, чего проще - проведи войсковую операцию под
названием "Кто не спрятался - я не виноват!" И все. Оставшиеся -
восстанавливают деревню.
В кабинете начальника сидели незнакомые мне офицеры. Новый, необмятый
камуфляж. Было видно, что его надели вчера-сегодня, сохранились еще складки,
как он был уложен. Ни одного я не знал, хотя на Ханкалу мотался регулярно, и
проверяющие приезжали к нам часто.
Четверо подполковников и один полковник. У самого молодого,
подполковника, был открыт ноутбук, рядом лежал диктофон. Цивилизация! Лучше
бы у него был спутниковый телефон, я б домой позвонил.
Лица у всех "городские" - необветренные, свежевыбритые, в спертом
воздухе кабинета начальника витал запах отменного французского парфюма.
Хорошо пахнут мужики. Лица внимательные. Это хорошо, если они приехали
помочь, разобраться, а не крушить нам головы.
Не знаю как, но верхним чутьем, по "мазучим" оценивающим взглядам я
понял, что мужики все "конторские". Это уже добрый знак.
Ну, будем знакомиться, а может, и поработаем.
-- Это капитан Каргатов, - представил меня Мячиков присутствующим. -
Благодаря его способностям был изобличен бандит, находящийся в федеральном
розыске, а также он принимал активное участие в ночном рейде. Сейчас
Ступников подойдет с особистами, и начнем совещание.
Он представил мне офицеров, но из-за того, что не выспался, я не
запомнил их имен. Лишь поинтересовался:
-- А где прежние кураторы?
-- Мы их сменщики, а они убыли домой, - пояснил мне полковник.
-- Понятно. Из Сибири кто-нибудь есть?
-- Нет. Мы все из Москвы, - ответил самый молодой, что был с ноутбуком,
и после секундной паузы добавил: - Из центрального аппарата.
-- Понятно, - я без эмоций кивнул головой. - Добро пожаловать. - Очень
хотелось добавить "Добро пожаловать в ад!", но сдержался.
В коридоре раздался зычный голос Ступникова:
-- Дежурный! Дежурный, собака серая! Хватит спать! Сделай кофе мне и
Каргатову и занеси в кабинет к патрону, - он открыл дверь и с порога,
обращаясь к проверяющим: - Кто кофе будет? Здрасьте!
Они опешили немного от такого напора, переглянулись и покачали
головами.
-- Дежурный! Два кофе. Когда особисты придут, у них спроси, нуждаются
ли они в кофеине. И побыстрее, а то спать хочу! - Ступников зашел в кабинет,
уселся рядом со мной. - Подполковник Ступников на оперативное совещание
прибыл.
Все молчали. Саша был зол, это было видно.
-- Где такой камуфляж выдают, а то мой поизносился. - Он демонстративно
оттопырил кусок рукава, там грубыми стежками была прихвачена заплатка.
-- В Москве выдают, - спокойно ответил прибывший полковник.
-- Это далеко, не поеду. - Саша пару раз резко склонил шею вправо,
влево, раздался хруст шейных позвонков.
В коридоре раздались шаги. Судя голосам, было ясно, что прибыли
Молодцов, Гаушкин, Разин - видимо, его посылали за ними.
Голос дежурного:
-- Кофе будете?
-- Давай, тащи, если водки нет, - это Молодцов.
-- А водки точно нет? - Гаушкин Вова.
-- У москвичей спросите, может, они с собой привезли. - Это Разин.
-- Они кроме звиздюлей ничего не привезли. - Молодцов.
-- Тихо - услышат. - Разин.
-- А чего я сказал? Выгребут сейчас за все. - Молодцов.
Дверь открылась.
-- Группа военной контрразведки прибыла! - Молодцов вошел первым.
Затем Гаушкин. Рука на перевязи. Рукав они оторвали. Форма с оторванным
рукавом смотрелась необычно. Интересно, он не мерзнет? Бушлат наброшен на
плечи. Повязка сверкает белизной.
-- Проходите. - Шеф махнул рукой.
Молодцов сел рядом со мной. Пока рассаживались остальные, шепнул:
-- Толпа военных приехала, ментов - наших и "чеховских", прокуроров
штук пять, и два придурка правозащитника, эти кроме как "фашистами" никого
не называют. Пес у саперов взбесился, ни с того, ни с сего покусал одного,
когда тот его хотел погладить. Его тоже обозвал "фашистской собакой",
побежал к прокурорским, требует, чтобы пса пристрелили.
-- Гуманист, - ответил я ему шепотом.
-- Во-во, и я говорю - педераст. Не лезь к собакам - не покусают, -
Вадим усмехнулся, но тут же стер ухмылку.
Совещание с незнакомыми москвичами не предвещало ничего хорошего, но и
мы не зря работали.
-- Все? - спросил полковник у нашего шефа Мячикова.
-- Все.
-- Значит начнем. Прежде всего, мы прибыли, чтобы на месте разобраться
с обстановкой, а также узнать, что у вас тут творилось сегодняшней ночью...
-- Нормальная работа... - не выдержал Саша и подал реплику с места.
-- Я предоставлю вам слово, Ступников... - ответил полковник, но был
прерван на полуслове.
Отворилась дверь, и вошел дежурный, в руках он держал пять армейских
алюминиевых кружек с дымящимся кофе, было видно, что руки ему жгло, поэтому
он поставил кружки на край стола и потер обожженные руки.
-- Это обязательно? - полковник обвел нас взглядом, мы расхватали
кружки, и, дуя, начали прихлебывать черный напиток.
Не знаю, как удалось дежурному раздобыть водки, но он влил по паре
ложек в кофе. Молодец!
-- Иначе уснем! - Саша Ступников хватанул большой глоток и с
наслаждением поставил кружку на стол, он тоже почувствовал живительную влагу
в бездонной черноте кофе.
-- Больше недели без сна на ногах, - пояснил Юрий Петрович Мячиков - он
носом потянул воздух, учуял запах алкоголя и с завистью смотрел на нас.
"Ничего, Петрович, надо было раньше заказывать кофе, сейчас будет уже
некрасиво. Сиди и завидуй, как нам повезло!" - подумал я, потягивая кофе.
Эх, сейчас бы еще сигаретку выкурить!
-- Продолжим. Итак, товарищи офицеры! Попрошу доложить по оперативной
обстановке, и о проделанной работе. Не знаю, что и как вы тут работали, мы
прибыли только вчера, но уже были звонки из Центрального аппарата,
Генеральной прокуратуры и Администрации Президента. В зарубежных средствах
массовой информации снова появились статьи о бесчинствах федеральных войск.
Мы прибыли сюда не одни. И прокурорские работники, и военные и двое
правозащитников. В Ханкале аккредитованные журналисты, как наши, так и
зарубежные, просто атаковали пресс-центр, рвутся сюда приехать. Так что
неожиданно это дело приобрело политическую окраску и получило международную
огласку. Теперь давайте разбираться.
Это уже хорошо, добрый знак, что идет разговор о том, что есть желание
разобраться в ситуации, а не махать мечом, снося головы направо и налево.
Первым начал докладывать Мячиков, он заметно волновался. Еще хорошо,
что напротив сидят коллеги, а не прокуратура.
Докладывал толково, изредка заглядывая в бумажку, когда шла речь о
цифрах. Отметил заслуги мои и Ступникова. С одной стороны - это хорошо, а с
другой, если начнут "рубить лес", то нас первыми и "завалят".
Диктофон был включен, красный огонек помаргивал. Диктофон цифровой, на
много часов работы рассчитан. Не было у нас с Сашей такой техники на встрече
с агентами, а то просто сейчас отдали бы, чтобы они послушали, и не делали
умные лица.
Потом пошли по старшинству. Ступников, потом Гаушкин, Молодцов, я и
Разин.
В целом получалось очень даже перспективная картина. Каждый из нас знал
свой кусок информации, лишь начальник владел всей полнотой, а тут мозаика
сложилась воедино, и все стало на свои места.
Информация находила свое подтверждение во всех узловых местах, а это
уже дорогого стоило.
Полковник посмотрел на часы.
-- Пятнадцать минут перерыв! И попросите, чтобы мне тоже кофе принесли.
Такой же, что и вам приносили, с водкой, - он усмехнулся.
Подполковники заулыбались и тоже попросили кофе.
Интересно, а если бы он зарычал на нас, то они бы уже рвали нас на
части?
Вышли покурить на крыльцо. В кабинете у начальника остался и
подполковник с ноутбуком.
-- Как рука, Володя? А на фига рукав у куртки рванул? - я кивнул в
сторону рукава.
-- Да вот, попросил своих медиков повязку поменять, а им рукав мешал -
рванули, но рукав обратно отдали, варвары! - Гаушкин притворно вздохнул.
-- Ехал бы домой. - Я потянулся, хотелось спать, закурил.
-- Чтобы я перед всеми родственниками появился в таком обличии? Они и
так меня как в последний путь провожали. На перроне выли с причитаниями.
Только не хватало "И на кого ты меня покинул-то!" А так, все остальное
присутствовало. Заламывание рук, охи-вздохи.
-- Обмороки были? - деловито осведомился Молодцов.
-- Нет, до них дело не дошло! - Гаушкин потер раненую руку.
-- Ну вот, а говоришь, что было как на похоронах. Обмороков не было,
причитаний в полном объеме не было, - подвел итог незнакомый подполковник.
-- А кстати, знакомиться будем? - деловито осведомился Молодцов. - А то
мы вроде как припоздали, и не услышали, как зовут проверяющих.
-- Гаврилов Сергей Александрович, - представился который постарше.
-- Артюхов Максим Николаевич, - второй, тот, что пониже.
-- Багров Никита Ильич, - средний по росту, чувствуется, что мужик
тёртый, не первый раз на войне.
-- А тот, что остался? - я кивнул в сторону распахнутой двери.
-- А это Мухин Александр Петрович, - ответил Багров. - Аналитик! - Он
поднял палец вверх. - Награжден Орденом "Мужества".
-- Вторая командировка? А что он сделал? Вроде я не первый раз, но про
такого не слышал. - Ступников пожал плечами.
-- Он - аналитик! И анализировал ситуацию на Ханкале. - Багров
усмехнулся.
-- Можно по-разному анализировать, можно из крупинок информации собрать
полную картину: например, где сидит душарская банда, и накрыть артобстрелом.
- Я следил за реакцией приезжих. Провокационный вопрос я задал не случайно.
-- Можно. - кивнул Багров - А можно стол умело накрывать и составлять
победные отчеты. Умело составлять. Это, мужики, тоже искусство! За это дают
не только ордена, но и звание досрочно. И не абы какое, "подполковник"!
Въезжаете? - Багров снова поднял указательный палец вверх.
Было видно, что он издевается над наградой аналитика.
Остальные приезжие тоже усмехнулись. Недолюбливают они этого молодого
"дикорастущего" подполковника. "Дикорастущий" - имеется в виду дикий
карьерный рост. Иногда таких называли еще "акселератами". Чтобы получить
"подполковника" досрочно, надо было совершить что-то очень героическое,
минимум Масхадова или Басаева поймать. Я уже не говорю про Орден "Мужества".
Среди тех, кто в погонах, эта награда ценилась высоко, точно так же, как и
медаль "За Отвагу".
-- А чего он с нами не пошел? - Ступников выбросил окурок и прикурил
вторую сигарету.
-- У него очень хорошая скоропись на компьютере. Он задокументировал
все выступления, сейчас сопоставит с той информацией, что у него сидит в
компьютере, и в зависимости от команды полковника Ивушкина будет либо вас
хвалить, либо раздолбит к чертовой матери. - Гаврилов усмехнулся. - Не
боись, мужики, вы сделали большую работу.
-- А установка какая-нибудь была? - я посмотрел на проверяющих.
-- Установка? Смотря от кого. Из Генеральной прокуратуры - чтобы
прекратить этот чекистский беспредел, мол, сейчас не тридцать седьмой год.
Из нашей Конторы - чтобы никто не порол горячку, если есть зерно истины -
помогать, а если нет - то строго наказать. Правозащитники и местные, я имею
в виду всех местных, кто звонил, выходил на Ханкалу - арестовать всех и
отдать под суд.
-- Ну, что? Каков вердикт? - Молодцов подался вперед.
-- Вердикт? - Багров посмотрел на Вадима, потом обвел всех нас
взглядом. - Вердикт один - какого черта вы все это не сделали неделю-две
назад? Ведь если бы еще неделю "просохатили", то была бы такая бойня! А
сейчас в спешке упустили многих "тузов". - Багров замолчал.
-- И все-таки. Какой будет вердикт? - настаивал Молодцов.
-- Молодцы - хорошо сработали. Сейчас можно всерьез говорить про Старые
Атаги. Только нельзя тянуть кота за хвост, а то перегруппируются духи. И
грош цена будет вашей информации. - Артюхов спокойно смотрел вдаль и будто
сам с собой вслух размышлял.
-- С прокуратурой что делать будете? - Гаврилов уже обращался к нам.
-- Покажите, что мы нарушили, и военные принесут свои извинения. Все в
рамках закона. - Володя Гаушкин смотрел на них чистым ясным взором.
-- Военные принесут? - Багров усмехнулся.
-- Принесут, -кивнул головой Володя.
-- А какую реальную помощь вы нам можете оказать, кроме, конечно, того,
что давать ценные указания и рассылать циркуляры? - Ступников спокойно
посмотрел на приезжих, цедя дым сквозь зубы.
При этом дым окутывал нижнюю часть лица, путался в усах, стекал по ним
тонкими нитями.
-- А разве этого мало? - Гаврилов хитро, снизу вверх посмотрел на Сашу.
-- Хотелось бы больше. Коль наказывать не собираетесь, то помощи бы
реальной, -поддержал я Ступникова.
-- Какой конкретно? То, что вы писали и передавали нашим
предшественникам - нереально. Слишком со многими придется согласовывать. -
Багров смотрел на нас открыто, говорил просто.
-- Ежу понятно, что мы пойдем чистить Старые Атаги в ближайшее время.
Так? - Ступников не мигая смотрел на Гаврилова.
-- Так. И что? - Гаврилов кивнул.
-- Духи будут уходить. В Новые Атаги через мост, да и просто из
деревни. У нас мало сил и средств, да и на своем уровне не прокачаем вопрос,
чтобы перекрыть пути отступления бандюков. А на вашем - возможно устроить
вертолетный десант и высадить по взводу "махры" на предполагаемых путях
отхода, плюс огневая поддержка с воздуха, и они будут в "котле".
Ступников наклонился и подобранной с земли обгорелой спичкой начертил
простейшую схему. - Понятно? - потом стер ее подошвой ботинка.
-- Понятно. - Гаврилов кивнул. - Только вот, зная, как все это
происходит, согласование продлится не менее двух недель, и об этом станет
известно всему миру. Не думаю, что это реально.
-- Боитесь выйти с инициативой? - я смотрел на Гаврилова устало.
Я уже понял, что никакой помощи не будет, просто мужикам не хотелось
напрягаться, они же приехали проверять нас, а не совместно разрабатывать
операцию и проводить ее. Вся ответственность ложится на нас - на нашу
оперативную группу. У победы - много родителей, лишь поражение - сирота. В
случае провала нас порвут на мелкие кусочки.
Невыспавшийся мозг тут же нарисовал картинку, как с пятого этажа
"хрущевки" Багров выбрасывает клочки бумаги, они летят, кружатся, и при
рассмотрении оказывается, что это разорванные фотографии - Ступникова и моя.
Мотнул головой, отгоняя наваждение. Сплю на ходу. И при чем здесь
"хрущевка"?
-- Инициатива у нас наказуема. - Багров снова отрицательно покачал
головой.
-- Есть такая притча, - я снова закурил, - ученик пришел к мудрецу, и
спрашивает: "Мудрец! Скажи, отчего бедные помогают бедным, а богатые не
помогают никому? У них есть деньги, власть, положение. Если они пожертвуют
малой толикой, то спасут многих!" На что Мудрец подвел ученика к окну: "Что
ты видишь за окном?" "Люди ходят, машины ездят, дети играют в песочнице,
мамаши рядом с ними судачат о своем" - ученик еще раз внимательно посмотрел
за окно, он надеялся там найти ответ. "А вот теперь посмотрись в зеркало!" -
Мудрец подвел ученика к зеркалу: "Что сейчас видишь?" "Себя!" - ответил
ученик. "Вот видишь. Там стекло и там стекло, но добавь немного серебра, и
кроме себя ты уже никого и ничего не видишь!" - ответил Мудрец на вопрос
ученика. Так что, товарищи офицеры, считаю, что и вы, заняв какое-то
положение в жизни, кроме своих проблем ничего и никого уже не видите, - я