Страница:
Она подняла глаза, и их взгляды встретились, у Джонси остановилось дыхание.
– Спасибо.
Она почувствовала, как его низкий голос отозвался во всем ее теле. Джонси быстро повернулась к неубранной постели, приводя в порядок мысли. Расправляя простыни и одеяла, она чувствовала, что он следит за каждым ее движением.
Без необходимости еще раз взбив подушку, она повернулась к нему и сказала:
– Сегодня свадьба Джинни, поэтому у нас много хлопот. Боюсь, что у меня не будет времени, чтобы лишний раз подняться сюда.
– Джинни? Ты так зовешь Милочку? – Мэт допил кофе и посмотрел на Джонси поверх края чашки.
– Это ее настоящее имя. – Она глянула в по-прежнему темное, затянутое льдом окно. – Надеюсь, что священник благополучно доберется до нас по такой погоде.
– Она выходит за Дэна? – спросил он.
– Да. Я счастлива за них обоих. Джинни заслуживает лучшей жизни, и Дэн может ей дать ее.
Мэт кивнул.
– Что ж, если ты закончил, пойду вниз.
– Спасибо. – Мэт встал и подал ей поднос.
Она взяла его и пошла к двери.
– Не ходи сегодня никуда, ладно? Ужасная погода.
– Не пойду. У меня нет никакого желания гулять в метель.
Она улыбнулась.
– Хорошо. Ну… – начала она, берясь за дверную ручку, – я загляну примерно в полдень.
Выйдя в коридор, она закрыла дверь и, не теряя ни минуты, направилась на кухню.
Мистер Нэттер сидел за столом и пил кофе. Она не могла удержаться, чтобы не закатить глаза, когда увидела его прямую спину, потом быстро изобразила на лице подобие улыбки.
– Доброе утро, мистер Нэттер. Ваш завтрак будет готов через минуту.
Джонси сложила грязную посуду с подноса в мойку.
– Куда теперь спешить, – саркастически заметил он.
Она не обратила внимания на его слова и поставила разогреваться сковороду, размышляя, намеренно ли он изводит ее или у этого человека просто такая привычка. Сложный человек, решила она.
Так быстро, как позволила плита, Джонси приготовила две лепешки и подала их только с маслом, как он предпочитал. Он принял их с тем небрежным “спасибо”, какое она привыкла от него слышать.
Но ее внимание было далеко от мистера Нэттера с его презрительным отношением. Ее мысли были с Джинни и Мэгги. О чем они так долго говорят? Что, если Мэгги рассказала ей всю правду? Конечно, было бы облегчением разделить с кем-нибудь этот груз, но все же не стоит перекладывать на кого-то такое тяжкое бремя. Нет, Мэгги вряд ли расскажет. И в самом деле, с того вечера, когда Мэгги вошла в парадную дверь с пистолетом в руках, она не произнесла ни единого слова.
Закончив завтракать, мистер Нэттер укутался и направился в город. К этому времени дневной свет пробился сквозь окно у мойки. Но Джинни до сих пор не спустилась.
Джонси вымыла последнюю чашку и убрала ее, подбросила в печь дров и оглядела кухню, ища, что бы еще сделать. Было ужасно трудно на чем-то сосредоточиться.
Какой-то звук у двери привлек ее внимание. Рядом с Джинни стояла, слабо улыбаясь, Мэгги.
– Мэгги! Как хорошо, что ты спустилась. – Джонси была по-настоящему рада, что она встала, и подвинула для нее стул. – Можешь сидеть тут и вытирать фарфор.
Мэгги села, ухватила Джонси за руку и крепко сжала ее. Джонси вернула пожатие и ободряюще улыбнулась.
За всеми заботами утро прошло достаточно приятно. О Мэте Джонси вспомнила всего раз или два, поскольку знала, что он в безопасности. Поэтому все ее внимание было приковано к Джинни и усилиям превратить этот день в счастливый и памятный.
К полудню фарфор и хрустальные бокалы сияли, и Джонси даже обнаружила бутылку шампанского, чтобы выпить за здоровье жениха и невесты. Казалось, все идет как задумано.
– По-моему, надо перекусить. – Джинни упала на стул, уставшая, но счастливая.
– Ты права. Сиди, я что-нибудь соберу. Джонси метнулась к плите и соорудила простое блюдо из картошки, вяленого мяса и моркови. Подогретые оладьи с джемом довершили вкусную трапезу.
Беря каждый кусок, Джонси думала о том, как ей пронести еду Мэту. Она решила, что единственный способ – отвлечь их внимание.
– Почему бы нам не выпить кофе в гостиной, у камина? – спросила Джонси, вставая со стула. – А для Мэгги я заварю чай и принесу, как только уберу со стола.
– Нет-нет, мы непременно поможем, – запротестовала Джинни.
Джонси положила руки на плечи Джинни.
– Я действительно хочу, чтобы вы обе пошли и просто посидели. Я скоро к вам приду.
Без дальнейших разговоров Джинни взяла чашку и вышла, Мэгги последовала за ней.
Джонси тут же приготовила чай и наполнила тарелку для Мэта, накрыв ее салфеткой. Потом убрала со стола и проверила чай. Так, хорошо. Держа в одной руке чашку, а в другой – прикрытую салфеткой тарелку, Джонси вышла в переднюю. Она поставила тарелку на столик у лестницы и отнесла чашку в гостиную, где две женщины сидели перед веселым огнем.
– Надеюсь, он не слишком слабый, – сказала Джонси, отдавая чашку Мэгги.
– А разве ты с нами не сядешь? – удивленно спросила Джинни.
– Обязательно, только мне нужно кое-что сделать наверху. – Она пошла, но обернулась к Джинни. – Ты рассказала Мэгги, какая у нас сегодня будет музыка? – спросила она, надеясь направить их внимание на свадьбу.
– Нет, не сказала! – воскликнула Джинни и принялась все подробно расписывать Мэгги.
Джонси вышла из комнаты, взяла тарелку и поднялась по лестнице. Остановившись перед своей дверью, она дважды постучала, прежде чем войти.
Мэт лежал на кровати, глаза его были устремлены на дверь. Когда она вошла, он сел, глядя на нее и наблюдая за ее суетой с тарелкой и салфеткой. Джонси старалась не смотреть на него.
Сцепив перед собой руки, она остановилась в какой-то неуверенности.
– Тебе, наверное, нелегко тут сидеть, ничего не делая.
Он пожал плечами.
– Мне нужно многое обдумать, так что я не теряю времени даром.
Она смотрела, как он взял тарелку и набросился на еду, стараясь не уронить ни кусочка. Он казался не на своем месте здесь, на явно женской кровати, в комнате, пахнущей особыми ароматами. Но ей пришло в голову, что он нисколько не смущен данным обстоятельством.
– О чем же ты думаешь? – спросила она, желая выяснить, разгадал ли он, что за женщина приходила в контору Джея Ти.
– О тебе, – ответил Мэт, откусывая кусок оладьи, намазанной джемом.
– Обо мне? – Она не ожидала такого ответа, и глаза у нее расширились от удивления.
– Да. – Мэт отставил тарелку, посмотрел на Джонси – Твое упрямство… – Он остановился, улыбнулся и продолжал: – Я хотел сказать, твоя решимость увенчалась успехом. Несмотря на происки Джея Ти ты смогла добиться успеха со своим пансионом. На твоем месте большинство женщин сдались бы и вернулись в Сент-Луис.
Джонси улыбнулась:
– Расскажи поподробнее.
Она села на стул с другой стороны кровати.
– Я имел в виду, что просто должен тебе это сказать. Я не думал, что ты справишься с этим делом. – Он помолчал, глядя на нее так пристально, что, казалось, заглянул в самые отдаленные уголки ее души. – Но у тебя больше… решимости… чем у любой известной мне женщины.
Его слова отразили его веру в то, что она может быть самостоятельной женщиной, женщиной, которая способна прокормить себя, которая в состоянии преодолеть все невзгоды и победить.
Их прервал стук в дверь, Джонси подпрыгнула на стуле.
– Джонси, у тебя все в порядке? – тревожно позвала Джинни.
– Да. Сейчас спускаюсь.
– Из-за метели мужчины вернулись домой.
Джонси взялась за ручку двери.
– Я просто одевалась потеплее. – Приложив ухо к двери, она прислушалась к удалявшемуся стуку каблуков Джинни, потом повернулась к Мэту и прошептала: – Мне лучше пойти. – И выскользнула из комнаты.
Внизу она обнаружила, что ее постояльцы действительно вернулись домой. Рассказы об обморожениях и заблудившихся в метель составили тему разговоров на весь оставшийся день. Джонси и две ее подруги пекли хлеб и пироги, готовили лапшу для кипевшей на плите говядины. Держа все в поле зрения, Джонси отправила Джинни принять ванну и переодеться. Сама она ждала до последнего момента, прикидывая, как будет менять платье в присутствие Мэта.
Джинни спустилась, облачившись в прелестное темно-синее платье модного покроя с более светлой верхней юбкой, задрапированной спереди на манер фартука и собранной сзади на турнюре. Ее темные волосы, тщательно причесанные и уложенные, открывали сияющее лицо и казались произведением искусства.
– Джинни! Ты просто красавица. – Джонси обняла ее, потом отступила. – Подожди, вот Дэн тебя увидит.
– Спасибо. – Улыбка Джинни была лучезарной. – Надеюсь, с ним и священником ничего не случится.
Джонси пошла к задней двери, приложила теплую ладонь к замерзшему окну, чтобы оттаяло достаточно большое пространство, и глянула сквозь него. Ей была понятна озабоченность Джинни.
На заднем дворе ветер задувал немилосердно, наметая сугробы везде, где ему встречалось какое-то препятствие. Всем будет спокойнее, когда церемония окончится, Дэн благополучно проводит священника и сам вернется сюда.
Мэгги сменила свое простое повседневное платье на горчичного цвета атласное. Оно тоже было модным: высокий воротник, драпировка спереди и турнюр. Выглядела она очаровательно, но ее щекам не хватало обычного румянца.
Ну что ж, подумала Джонси, теперь ее черед, откладывать больше некуда. Идя по лестнице, она лихорадочно придумывала, как бы избежать смены наряда и не вызвать этим подозрений. Она вздохнула и, постучав в дверь, вошла.
Мэт сидел у огня, упершись локтями в колени, и в глубокой задумчивости глядел на пламя.
– Это я, – без необходимости оповестила Джонси. – Мне нужно подготовиться к свадьбе.
Он посмотрел на нее.
– Не мог бы ты… Понимаешь, мне нужно переодеться.
Она закусила губу. Ночью хоть темнота помогала ей.
Мэт ухмыльнулся:
– Ты хочешь, чтобы я вышел?
– Нет! В смысле, ты не можешь. В доме полно народу.
– Ты хочешь, чтобы я остался. – Его ухмылка стала шире.
Она нахмурилась, к лицу прилила кровь.
– Ладно, – проговорил Мэт. Он развернул стул к стене, надел шляпу и надвинул ее на глаза. Откинувшись, сложил на груди руки. – Можешь не бояться.
Она порылась в шкафу, ища темно-зеленое платье, которое всегда выручало ее в торжественных случаях. Потом в сотый раз прокляла нелепый турнюр, но с большей, чем обычно, страстью. Разложив платье на постели так, чтобы надеть его было легко, она сняла фартук и рабочее платье. Не отрывая глаз от спины Мэта, она привязала поверх сорочки турнюр и скользнула в платье. Ее пальцы, пытавшиеся в спешке сладить с рядом пуговиц, путались.
– Я готова, – сказала Джонси, вставая перед зеркалом и прикидывая, хватит ли у нее времени сделать прическу заново. Ее нервировал взгляд Мэта, поэтому она пригладила волосы, заправила выбившиеся пряди обратно в прическу и посчитала, что так будет хорошо.
Когда она повернулась к Мэту лицом, он встретился взглядом с ее глазами, и какое-то мгновенье они неотрывно смотрели друг на друга, пока Джонси не отвела взор.
– Жаль, что не могу передать Дэну и Джинни свои поздравления, – сказал Мэт. – Но я приберегу их до более удобного случая.
До более удобного. Джонси почти физическим усилием выбросила из головы все мысли и тревоги. Мэт находился здесь в совершенной безопасности, никакой явной угрозы Мэгги не было. Этот день можно отдать счастью Джинни, и Джонси изо всех сил постарается держаться.
– Я, пожалуй, пойду. Мне еще нужно кое-что доделать. – Она разгладила морщинку на юбке. – Когда смогу, принесу тебе что-нибудь поесть.
Он кивнул, по-прежнему глядя на нее.
– Ну, – сказала она, снова расправляя морщинку, – я пошла.
Она поспешила на кухню, где все приветствовали священника и Дэна, которые только что прибыли, занесенные с головы до ног снегом.
– Метель усиливается с каждой минутой, – сказал Дэн с тревогой в голосе. – Я сказал преподобному отцу, что мы не задержим его, а потом я провожу его до дома.
– Я пойду с вами, – вызвался один из постояльцев. – Одному идти не годится.
– Спасибо, Билл, я твой должник.
– Отец, мы решили провести церемонию в гостиной у камина. Не хотите сперва согреться? – спросила Джинни.
Джонси смотрела, как плотный, низенький священник кивнул головой и, потирая руки, пошел через переднюю в гостиную, с любопытством осматриваясь по сторонам. Ему, казалось, было немного не по себе, и он несколько раз откашлялся.
Священник провел у камина необычно много времени – оттуда он мог как следует разглядеть обстановку гостиной. Джонси заметила, что он не обошел вниманием и женщин.
Наконец, он достал из кармана требник.
– Пусть жених встанет вот здесь. А… невеста… здесь.
Джонси закусила губу, отметив очевидную паузу, но по сияющему лицу Джинни не было видно, что она ее заметила.
Дэн и Джинни стояли рядом в ярко освещенной комнате – горели все лампы и канделябры. Позади Джонси и Мэгги в торжественном молчании толпились мужчины. Слышно было только завывание ветра и хлопанье оторвавшегося ставня.
Священник достал из требника клочок бумаги и громко прочел:
– Вирджиния Марлоу. Дэн Смит. – Он поглядел на каждого из них, словно сверяя имена. Они кивнули. Он прочистил горло. – Леди… – он нахмурился и сделал паузу, – и джентльмены, мы собрались здесь, чтобы засвидетельствовать брак между этим мужчиной и этой женщиной, следуя святому закону Господа и закону человеческому.
– Берешь ли ты, Дэниэл, эту женщину в жены? – Он ждал ответа Дэна.
– Да. – Дэн смотрел в глаза Джинни, словно они были одни в комнате.
Джонси увидела, что священник слегка тряхнул головой, прежде чем продолжил.
– Берешь ли ты, Вирджиния, этого мужчину в мужья?
– Да. – Ее голос был полон любви.
– Тогда властью, данной мне от Бога, объявляю вас мужем и женой. То, что Бог соединил, человек да не разделит. – Он снова прочистил горло. – Можете поцеловать свою жену.
Дэн взял руки Джинни в свои и улыбнулся ей. Он наклонился и коснулся ее губ легким поцелуем, потом порывисто обнял и поцеловал крепко и долго.
Присутствующие мужчины огласили помещение свистом и приветственными криками и набросились на молодых, требуя поцелуев невесты. На плечи Дэна сыпался град дружеских похлопываний.
– Поздравляю, Джинни, я так счастлива за тебя. – Джонси крепко обняла Джинни. “Если до этого она сияла, то теперь свет так и льется из нее”, – подумала Джонси.
– Спасибо, – Джинни прижалась к подруге.
К Джинни пробралась улыбающаяся Мэгги. Обе они не сказали ни слова, но несколько секунд подержали друг друга в объятиях.
– Думаю, Билл, нам надо проводить преподобного отца домой, – сказал Дэн.
Поднялась суета – Джонси, Мэгги и даже Джинни делали последние приготовления к застолью, а трое мужчин отправились в метель.
Стол сверкал лучшим фарфором Спайси и хрустальными бокалами. Бутылка шампанского стояла в ведерке со снегом, а восхитительные запахи наполнили дом. Джонси с облегчением отметила, что, хотя Мэгги и не присоединилась к их с Джинни счастливой болтовне, она все время улыбается, чего не было все последние дни.
Когда задняя дверь распахнулась, впустив вернувшихся Дэна и Билла, раздался новый взрыв приветствий. Дэн ответил тем, что обнял Джинни за талию и поцеловал, она рассмеялась счастливым смехом.
– Тост! – вскричал Билл.
Джонси быстро раздала бокалы, и Билл разлил шампанское. Она смотрела на прозрачный напиток, в котором поднимались и исчезали пузырьки, и думала, как это напоминает человеческое счастье. Она накрыла бокал ладонью, чтобы удержать пузырьки.
– Пусть ваши дни будут полны счастьем, а ночи… – Он неловко замолчал. – Ну, в общем, будьте здоровы и счастливы.
Мужской смех огласил помещение, а Биллу досталось несколько добродушных тычков.
Слишком смущенная оговоркой Билла, чтобы даже посмотреть по сторонам, Джонси быстро сделала глоток шампанского, поперхнулась и закашлялась. Ей пришлось несколько раз глубоко вздохнуть, прежде чем она смогла сделать второй глоток. Теперь в горле у нее стало тепло, потом тепло разлилось и внутри, успокоив нервы, которые так долго находились в напряжении. И в самом деле, очень приятный напиток, решила она, делая еще один большой глоток.
Джинни и Дэн заняли свои места, и все последовали их примеру. Обед прошел весело, поздравления молодым чередовались с комплиментами прекрасному угощению.
Первыми из-за стола поднялись музыканты-добровольцы, пообещав вернуться в мгновенье ока. Женщины убрали со стола и, согласившись, что тарелки могут подождать и до утра, присоединились к мужчинам в гостиной.
Заиграли скрипки, настроение у всех было прекрасное, и Джонси позволила себе отдаться веселью. Она старательно цеплялась за смех и радость, не позволяя более серьезным мыслям мешать ей. Танцевала с одним партнером, с другим, посмеялась над ужимками двух мужчин, которые танцевали друг с другом. Когда кто-то предложил выпить еще шампанского, она взяла бокал, стараясь пить не торопясь, как это делала Джинни. Но даже так пузырьки грозили затуманить ей голову, и она отказалась от следующей порции.
Казалось, что прошло несколько часов, ноги у нее подкашивались. Вечер продолжался, и большинство мужчин сели, пропуская почти все танцы. Она заподозрила, что виной тому стала появившаяся из неизвестного источника бутылка виски, к которой они и приложились. Когда музыканты истратили все свои силы, постояльцы разошлись по комнатам, добродушно подтрунивая друг над другом. Дэн и Джинни тоже пожелали всем спокойной ночи и исчезли.
Джонси собрала бокалы, стараясь хоть как-то привести в порядок свои блуждающие мысли. Мэгги уже давно ушла к себе, явно не желая участвовать в танцах, оставив Джонси одну наводить порядок.
Но скоро действие шампанского прекратилось, ушло и тепло из тела. И внезапно Джонси охватило всепоглощающее чувство одиночества. Она подумала о Джинни, о том, как она сейчас счастлива. По сравнению с ее жизнью, ее собственная казалась пустой.
Джонси поставила последний бокал на кухонный стол, вспоминая счастливое время своей жизни. Оно было так далеко и непродолжительно, да и теперь таких дней было немного, и все они связаны с Мэтом. С Мэтом, который сейчас находится в ее комнате наверху.
Джонси взяла чистый бокал, налила немного шампанского и выпила.
ГЛАВА 21
– Спасибо.
Она почувствовала, как его низкий голос отозвался во всем ее теле. Джонси быстро повернулась к неубранной постели, приводя в порядок мысли. Расправляя простыни и одеяла, она чувствовала, что он следит за каждым ее движением.
Без необходимости еще раз взбив подушку, она повернулась к нему и сказала:
– Сегодня свадьба Джинни, поэтому у нас много хлопот. Боюсь, что у меня не будет времени, чтобы лишний раз подняться сюда.
– Джинни? Ты так зовешь Милочку? – Мэт допил кофе и посмотрел на Джонси поверх края чашки.
– Это ее настоящее имя. – Она глянула в по-прежнему темное, затянутое льдом окно. – Надеюсь, что священник благополучно доберется до нас по такой погоде.
– Она выходит за Дэна? – спросил он.
– Да. Я счастлива за них обоих. Джинни заслуживает лучшей жизни, и Дэн может ей дать ее.
Мэт кивнул.
– Что ж, если ты закончил, пойду вниз.
– Спасибо. – Мэт встал и подал ей поднос.
Она взяла его и пошла к двери.
– Не ходи сегодня никуда, ладно? Ужасная погода.
– Не пойду. У меня нет никакого желания гулять в метель.
Она улыбнулась.
– Хорошо. Ну… – начала она, берясь за дверную ручку, – я загляну примерно в полдень.
Выйдя в коридор, она закрыла дверь и, не теряя ни минуты, направилась на кухню.
Мистер Нэттер сидел за столом и пил кофе. Она не могла удержаться, чтобы не закатить глаза, когда увидела его прямую спину, потом быстро изобразила на лице подобие улыбки.
– Доброе утро, мистер Нэттер. Ваш завтрак будет готов через минуту.
Джонси сложила грязную посуду с подноса в мойку.
– Куда теперь спешить, – саркастически заметил он.
Она не обратила внимания на его слова и поставила разогреваться сковороду, размышляя, намеренно ли он изводит ее или у этого человека просто такая привычка. Сложный человек, решила она.
Так быстро, как позволила плита, Джонси приготовила две лепешки и подала их только с маслом, как он предпочитал. Он принял их с тем небрежным “спасибо”, какое она привыкла от него слышать.
Но ее внимание было далеко от мистера Нэттера с его презрительным отношением. Ее мысли были с Джинни и Мэгги. О чем они так долго говорят? Что, если Мэгги рассказала ей всю правду? Конечно, было бы облегчением разделить с кем-нибудь этот груз, но все же не стоит перекладывать на кого-то такое тяжкое бремя. Нет, Мэгги вряд ли расскажет. И в самом деле, с того вечера, когда Мэгги вошла в парадную дверь с пистолетом в руках, она не произнесла ни единого слова.
Закончив завтракать, мистер Нэттер укутался и направился в город. К этому времени дневной свет пробился сквозь окно у мойки. Но Джинни до сих пор не спустилась.
Джонси вымыла последнюю чашку и убрала ее, подбросила в печь дров и оглядела кухню, ища, что бы еще сделать. Было ужасно трудно на чем-то сосредоточиться.
Какой-то звук у двери привлек ее внимание. Рядом с Джинни стояла, слабо улыбаясь, Мэгги.
– Мэгги! Как хорошо, что ты спустилась. – Джонси была по-настоящему рада, что она встала, и подвинула для нее стул. – Можешь сидеть тут и вытирать фарфор.
Мэгги села, ухватила Джонси за руку и крепко сжала ее. Джонси вернула пожатие и ободряюще улыбнулась.
За всеми заботами утро прошло достаточно приятно. О Мэте Джонси вспомнила всего раз или два, поскольку знала, что он в безопасности. Поэтому все ее внимание было приковано к Джинни и усилиям превратить этот день в счастливый и памятный.
К полудню фарфор и хрустальные бокалы сияли, и Джонси даже обнаружила бутылку шампанского, чтобы выпить за здоровье жениха и невесты. Казалось, все идет как задумано.
– По-моему, надо перекусить. – Джинни упала на стул, уставшая, но счастливая.
– Ты права. Сиди, я что-нибудь соберу. Джонси метнулась к плите и соорудила простое блюдо из картошки, вяленого мяса и моркови. Подогретые оладьи с джемом довершили вкусную трапезу.
Беря каждый кусок, Джонси думала о том, как ей пронести еду Мэту. Она решила, что единственный способ – отвлечь их внимание.
– Почему бы нам не выпить кофе в гостиной, у камина? – спросила Джонси, вставая со стула. – А для Мэгги я заварю чай и принесу, как только уберу со стола.
– Нет-нет, мы непременно поможем, – запротестовала Джинни.
Джонси положила руки на плечи Джинни.
– Я действительно хочу, чтобы вы обе пошли и просто посидели. Я скоро к вам приду.
Без дальнейших разговоров Джинни взяла чашку и вышла, Мэгги последовала за ней.
Джонси тут же приготовила чай и наполнила тарелку для Мэта, накрыв ее салфеткой. Потом убрала со стола и проверила чай. Так, хорошо. Держа в одной руке чашку, а в другой – прикрытую салфеткой тарелку, Джонси вышла в переднюю. Она поставила тарелку на столик у лестницы и отнесла чашку в гостиную, где две женщины сидели перед веселым огнем.
– Надеюсь, он не слишком слабый, – сказала Джонси, отдавая чашку Мэгги.
– А разве ты с нами не сядешь? – удивленно спросила Джинни.
– Обязательно, только мне нужно кое-что сделать наверху. – Она пошла, но обернулась к Джинни. – Ты рассказала Мэгги, какая у нас сегодня будет музыка? – спросила она, надеясь направить их внимание на свадьбу.
– Нет, не сказала! – воскликнула Джинни и принялась все подробно расписывать Мэгги.
Джонси вышла из комнаты, взяла тарелку и поднялась по лестнице. Остановившись перед своей дверью, она дважды постучала, прежде чем войти.
Мэт лежал на кровати, глаза его были устремлены на дверь. Когда она вошла, он сел, глядя на нее и наблюдая за ее суетой с тарелкой и салфеткой. Джонси старалась не смотреть на него.
Сцепив перед собой руки, она остановилась в какой-то неуверенности.
– Тебе, наверное, нелегко тут сидеть, ничего не делая.
Он пожал плечами.
– Мне нужно многое обдумать, так что я не теряю времени даром.
Она смотрела, как он взял тарелку и набросился на еду, стараясь не уронить ни кусочка. Он казался не на своем месте здесь, на явно женской кровати, в комнате, пахнущей особыми ароматами. Но ей пришло в голову, что он нисколько не смущен данным обстоятельством.
– О чем же ты думаешь? – спросила она, желая выяснить, разгадал ли он, что за женщина приходила в контору Джея Ти.
– О тебе, – ответил Мэт, откусывая кусок оладьи, намазанной джемом.
– Обо мне? – Она не ожидала такого ответа, и глаза у нее расширились от удивления.
– Да. – Мэт отставил тарелку, посмотрел на Джонси – Твое упрямство… – Он остановился, улыбнулся и продолжал: – Я хотел сказать, твоя решимость увенчалась успехом. Несмотря на происки Джея Ти ты смогла добиться успеха со своим пансионом. На твоем месте большинство женщин сдались бы и вернулись в Сент-Луис.
Джонси улыбнулась:
– Расскажи поподробнее.
Она села на стул с другой стороны кровати.
– Я имел в виду, что просто должен тебе это сказать. Я не думал, что ты справишься с этим делом. – Он помолчал, глядя на нее так пристально, что, казалось, заглянул в самые отдаленные уголки ее души. – Но у тебя больше… решимости… чем у любой известной мне женщины.
Его слова отразили его веру в то, что она может быть самостоятельной женщиной, женщиной, которая способна прокормить себя, которая в состоянии преодолеть все невзгоды и победить.
Их прервал стук в дверь, Джонси подпрыгнула на стуле.
– Джонси, у тебя все в порядке? – тревожно позвала Джинни.
– Да. Сейчас спускаюсь.
– Из-за метели мужчины вернулись домой.
Джонси взялась за ручку двери.
– Я просто одевалась потеплее. – Приложив ухо к двери, она прислушалась к удалявшемуся стуку каблуков Джинни, потом повернулась к Мэту и прошептала: – Мне лучше пойти. – И выскользнула из комнаты.
Внизу она обнаружила, что ее постояльцы действительно вернулись домой. Рассказы об обморожениях и заблудившихся в метель составили тему разговоров на весь оставшийся день. Джонси и две ее подруги пекли хлеб и пироги, готовили лапшу для кипевшей на плите говядины. Держа все в поле зрения, Джонси отправила Джинни принять ванну и переодеться. Сама она ждала до последнего момента, прикидывая, как будет менять платье в присутствие Мэта.
Джинни спустилась, облачившись в прелестное темно-синее платье модного покроя с более светлой верхней юбкой, задрапированной спереди на манер фартука и собранной сзади на турнюре. Ее темные волосы, тщательно причесанные и уложенные, открывали сияющее лицо и казались произведением искусства.
– Джинни! Ты просто красавица. – Джонси обняла ее, потом отступила. – Подожди, вот Дэн тебя увидит.
– Спасибо. – Улыбка Джинни была лучезарной. – Надеюсь, с ним и священником ничего не случится.
Джонси пошла к задней двери, приложила теплую ладонь к замерзшему окну, чтобы оттаяло достаточно большое пространство, и глянула сквозь него. Ей была понятна озабоченность Джинни.
На заднем дворе ветер задувал немилосердно, наметая сугробы везде, где ему встречалось какое-то препятствие. Всем будет спокойнее, когда церемония окончится, Дэн благополучно проводит священника и сам вернется сюда.
Мэгги сменила свое простое повседневное платье на горчичного цвета атласное. Оно тоже было модным: высокий воротник, драпировка спереди и турнюр. Выглядела она очаровательно, но ее щекам не хватало обычного румянца.
Ну что ж, подумала Джонси, теперь ее черед, откладывать больше некуда. Идя по лестнице, она лихорадочно придумывала, как бы избежать смены наряда и не вызвать этим подозрений. Она вздохнула и, постучав в дверь, вошла.
Мэт сидел у огня, упершись локтями в колени, и в глубокой задумчивости глядел на пламя.
– Это я, – без необходимости оповестила Джонси. – Мне нужно подготовиться к свадьбе.
Он посмотрел на нее.
– Не мог бы ты… Понимаешь, мне нужно переодеться.
Она закусила губу. Ночью хоть темнота помогала ей.
Мэт ухмыльнулся:
– Ты хочешь, чтобы я вышел?
– Нет! В смысле, ты не можешь. В доме полно народу.
– Ты хочешь, чтобы я остался. – Его ухмылка стала шире.
Она нахмурилась, к лицу прилила кровь.
– Ладно, – проговорил Мэт. Он развернул стул к стене, надел шляпу и надвинул ее на глаза. Откинувшись, сложил на груди руки. – Можешь не бояться.
Она порылась в шкафу, ища темно-зеленое платье, которое всегда выручало ее в торжественных случаях. Потом в сотый раз прокляла нелепый турнюр, но с большей, чем обычно, страстью. Разложив платье на постели так, чтобы надеть его было легко, она сняла фартук и рабочее платье. Не отрывая глаз от спины Мэта, она привязала поверх сорочки турнюр и скользнула в платье. Ее пальцы, пытавшиеся в спешке сладить с рядом пуговиц, путались.
– Я готова, – сказала Джонси, вставая перед зеркалом и прикидывая, хватит ли у нее времени сделать прическу заново. Ее нервировал взгляд Мэта, поэтому она пригладила волосы, заправила выбившиеся пряди обратно в прическу и посчитала, что так будет хорошо.
Когда она повернулась к Мэту лицом, он встретился взглядом с ее глазами, и какое-то мгновенье они неотрывно смотрели друг на друга, пока Джонси не отвела взор.
– Жаль, что не могу передать Дэну и Джинни свои поздравления, – сказал Мэт. – Но я приберегу их до более удобного случая.
До более удобного. Джонси почти физическим усилием выбросила из головы все мысли и тревоги. Мэт находился здесь в совершенной безопасности, никакой явной угрозы Мэгги не было. Этот день можно отдать счастью Джинни, и Джонси изо всех сил постарается держаться.
– Я, пожалуй, пойду. Мне еще нужно кое-что доделать. – Она разгладила морщинку на юбке. – Когда смогу, принесу тебе что-нибудь поесть.
Он кивнул, по-прежнему глядя на нее.
– Ну, – сказала она, снова расправляя морщинку, – я пошла.
Она поспешила на кухню, где все приветствовали священника и Дэна, которые только что прибыли, занесенные с головы до ног снегом.
– Метель усиливается с каждой минутой, – сказал Дэн с тревогой в голосе. – Я сказал преподобному отцу, что мы не задержим его, а потом я провожу его до дома.
– Я пойду с вами, – вызвался один из постояльцев. – Одному идти не годится.
– Спасибо, Билл, я твой должник.
– Отец, мы решили провести церемонию в гостиной у камина. Не хотите сперва согреться? – спросила Джинни.
Джонси смотрела, как плотный, низенький священник кивнул головой и, потирая руки, пошел через переднюю в гостиную, с любопытством осматриваясь по сторонам. Ему, казалось, было немного не по себе, и он несколько раз откашлялся.
Священник провел у камина необычно много времени – оттуда он мог как следует разглядеть обстановку гостиной. Джонси заметила, что он не обошел вниманием и женщин.
Наконец, он достал из кармана требник.
– Пусть жених встанет вот здесь. А… невеста… здесь.
Джонси закусила губу, отметив очевидную паузу, но по сияющему лицу Джинни не было видно, что она ее заметила.
Дэн и Джинни стояли рядом в ярко освещенной комнате – горели все лампы и канделябры. Позади Джонси и Мэгги в торжественном молчании толпились мужчины. Слышно было только завывание ветра и хлопанье оторвавшегося ставня.
Священник достал из требника клочок бумаги и громко прочел:
– Вирджиния Марлоу. Дэн Смит. – Он поглядел на каждого из них, словно сверяя имена. Они кивнули. Он прочистил горло. – Леди… – он нахмурился и сделал паузу, – и джентльмены, мы собрались здесь, чтобы засвидетельствовать брак между этим мужчиной и этой женщиной, следуя святому закону Господа и закону человеческому.
– Берешь ли ты, Дэниэл, эту женщину в жены? – Он ждал ответа Дэна.
– Да. – Дэн смотрел в глаза Джинни, словно они были одни в комнате.
Джонси увидела, что священник слегка тряхнул головой, прежде чем продолжил.
– Берешь ли ты, Вирджиния, этого мужчину в мужья?
– Да. – Ее голос был полон любви.
– Тогда властью, данной мне от Бога, объявляю вас мужем и женой. То, что Бог соединил, человек да не разделит. – Он снова прочистил горло. – Можете поцеловать свою жену.
Дэн взял руки Джинни в свои и улыбнулся ей. Он наклонился и коснулся ее губ легким поцелуем, потом порывисто обнял и поцеловал крепко и долго.
Присутствующие мужчины огласили помещение свистом и приветственными криками и набросились на молодых, требуя поцелуев невесты. На плечи Дэна сыпался град дружеских похлопываний.
– Поздравляю, Джинни, я так счастлива за тебя. – Джонси крепко обняла Джинни. “Если до этого она сияла, то теперь свет так и льется из нее”, – подумала Джонси.
– Спасибо, – Джинни прижалась к подруге.
К Джинни пробралась улыбающаяся Мэгги. Обе они не сказали ни слова, но несколько секунд подержали друг друга в объятиях.
– Думаю, Билл, нам надо проводить преподобного отца домой, – сказал Дэн.
Поднялась суета – Джонси, Мэгги и даже Джинни делали последние приготовления к застолью, а трое мужчин отправились в метель.
Стол сверкал лучшим фарфором Спайси и хрустальными бокалами. Бутылка шампанского стояла в ведерке со снегом, а восхитительные запахи наполнили дом. Джонси с облегчением отметила, что, хотя Мэгги и не присоединилась к их с Джинни счастливой болтовне, она все время улыбается, чего не было все последние дни.
Когда задняя дверь распахнулась, впустив вернувшихся Дэна и Билла, раздался новый взрыв приветствий. Дэн ответил тем, что обнял Джинни за талию и поцеловал, она рассмеялась счастливым смехом.
– Тост! – вскричал Билл.
Джонси быстро раздала бокалы, и Билл разлил шампанское. Она смотрела на прозрачный напиток, в котором поднимались и исчезали пузырьки, и думала, как это напоминает человеческое счастье. Она накрыла бокал ладонью, чтобы удержать пузырьки.
– Пусть ваши дни будут полны счастьем, а ночи… – Он неловко замолчал. – Ну, в общем, будьте здоровы и счастливы.
Мужской смех огласил помещение, а Биллу досталось несколько добродушных тычков.
Слишком смущенная оговоркой Билла, чтобы даже посмотреть по сторонам, Джонси быстро сделала глоток шампанского, поперхнулась и закашлялась. Ей пришлось несколько раз глубоко вздохнуть, прежде чем она смогла сделать второй глоток. Теперь в горле у нее стало тепло, потом тепло разлилось и внутри, успокоив нервы, которые так долго находились в напряжении. И в самом деле, очень приятный напиток, решила она, делая еще один большой глоток.
Джинни и Дэн заняли свои места, и все последовали их примеру. Обед прошел весело, поздравления молодым чередовались с комплиментами прекрасному угощению.
Первыми из-за стола поднялись музыканты-добровольцы, пообещав вернуться в мгновенье ока. Женщины убрали со стола и, согласившись, что тарелки могут подождать и до утра, присоединились к мужчинам в гостиной.
Заиграли скрипки, настроение у всех было прекрасное, и Джонси позволила себе отдаться веселью. Она старательно цеплялась за смех и радость, не позволяя более серьезным мыслям мешать ей. Танцевала с одним партнером, с другим, посмеялась над ужимками двух мужчин, которые танцевали друг с другом. Когда кто-то предложил выпить еще шампанского, она взяла бокал, стараясь пить не торопясь, как это делала Джинни. Но даже так пузырьки грозили затуманить ей голову, и она отказалась от следующей порции.
Казалось, что прошло несколько часов, ноги у нее подкашивались. Вечер продолжался, и большинство мужчин сели, пропуская почти все танцы. Она заподозрила, что виной тому стала появившаяся из неизвестного источника бутылка виски, к которой они и приложились. Когда музыканты истратили все свои силы, постояльцы разошлись по комнатам, добродушно подтрунивая друг над другом. Дэн и Джинни тоже пожелали всем спокойной ночи и исчезли.
Джонси собрала бокалы, стараясь хоть как-то привести в порядок свои блуждающие мысли. Мэгги уже давно ушла к себе, явно не желая участвовать в танцах, оставив Джонси одну наводить порядок.
Но скоро действие шампанского прекратилось, ушло и тепло из тела. И внезапно Джонси охватило всепоглощающее чувство одиночества. Она подумала о Джинни, о том, как она сейчас счастлива. По сравнению с ее жизнью, ее собственная казалась пустой.
Джонси поставила последний бокал на кухонный стол, вспоминая счастливое время своей жизни. Оно было так далеко и непродолжительно, да и теперь таких дней было немного, и все они связаны с Мэтом. С Мэтом, который сейчас находится в ее комнате наверху.
Джонси взяла чистый бокал, налила немного шампанского и выпила.
ГЛАВА 21
Мэт сидел в темноте и прислушивался. Звуки скрипок разносились по всему дому, так же как и топот танцоров. Он представил Джонси, танцующую с одним из постояльцев, смеющуюся и наслаждающуюся праздником.
Весь вечер он только о ней и думал. А как было не думать, если он провел в ее комнате целую ночь и полный день? Едва он принимался думать о носовом платке, найденном в конторе Джея Ти, и о том, кому бы он мог принадлежать, он чувствовал запах розы и сразу вспоминал, какая у Джонси нежная кожа. Или вспоминал, как ночью, на кухне, она обняла его за шею и притянула к себе.
Ни к чему хорошему эти мысли не приведут, напомнил он себе. Она не похожа на тех женщин, к которым он привык. Она не имела ничего общего с Лотти. Порядочная женщина, такая, как Джонси, не одобрит его мыслей. Она просто вытолкает его из своей комнаты на чердак, если не на улицу.
Тяжелые шаги на лестнице сообщили ему, что вечеринка окончилась. Скоро ему предстоит еще одна бессонная ночь в одной комнате с Джонси, и он не очень-то этому радовался.
Проходили минуты, закрылась последняя дверь. Но она не приходила. Он ждал, почти затаив дыхание, недоумевая, что могло задержать ее.
Потом он услышал шуршание атласного зеленого платья и представил себе ее кожу цвета сливок. Он услышал, что она медлит перед дверью.
Мэт спрыгнул с кровати, постаравшись ни на что не наткнуться. Это не трудно, с усмешкой подумал он. Он провел здесь уже столько времени, что запомнил расположение мебели. Он зажег лампу на туалетном столике в тот момент, когда вошла Джонси. Щеки у нее горели, а несколько прядей, которые она до этого подкалывала, выбились из прически.
– Похоже, все прекрасно провели время, – сказал Мэт, стараясь не замечать, как хорошо сидит на ней платье.
– Да.
Она подняла руки и пригладила волосы.
– Я недавно разжег огонь. Он должен продержаться подольше.
Сложив руки на груди и прислонившись к столбику в ногах кровати, Мэт сделал вид, что Джонси нисколько его не интересует, что не было правдой.
– Хорошо.
В комнате повисла тишина.
– Ты выглядишь усталой.
Он также подумал, что выглядит она чудесно, но промолчал.
– Так и есть. – Она подавила вздох. Он знал, что это и его вина.
– Я все думал. Как только погода улучшится, я уйду. Придя сюда, я осложнил тебе жизнь.
Ее глаза были прикованы к его лицу.
– Я совсем не тебя имела в виду. – Она сделала к нему шаг, остановилась. – Уйти отсюда небезопасно для тебя.
– Небезопасно для тебя, если я останусь. – Мэт намеренно шагнул к ней и остановился совсем рядом.
– Я не боюсь. – Ее лицо было безмятежным и спокойным.
Он взял ее за талию и притянул ближе, целуя в лоб.
– Распусти волосы, – прошептал он, вспомнив, как они прекрасны.
Джонси дотянулась до прически и стала по одной вынимать шпильки, волной упала тяжелая грива волос.
Мэт запустил в них пальцы, перебирая пряди. Золотой свет лампы отбрасывал тени, и ее волосы цвета виски казались от этого темнее.
– У тебя красивые волосы, – сказал он, поднимая их и давая упасть водопадом.
Прочитав на ее лице покорность, Мэт отбросил все сомнения. Он знал, что хорошо, а что – нет, но “хорошо” и “плохо” были слишком простыми чувствами для того, что он испытывал. Поэтому он нагнулся и нежно поцеловал ее, и она отозвалась, обняв его за шею и возвратив поцелуй. Застонав, он крепко обнял ее.
Мэт почувствовал, как внутри у него разгорается огонь. Он наклонился и стал целовать ее уже припухшие губы. Ее мягкая кожа привела его туда, где на шее часто бился пульс. Она выгнулась, позволив ему припасть к чувствительному месту. Он опустил руки, чтобы обнять ее за ягодицы, но наткнулся на турнюр.
– И зачем женщины носят эту чертову штуку? – хрипло пробормотал он.
Джонси хотела сказать, что ей он тоже не нравится, но не могла выговорить ни слова. Удары сердца отдавались у нее в голове, изгнав оттуда все мысли.
Губы Мэта проложили жаркую дорожку к выпуклости ее груди, затем, не отпуская Джонси, он со знанием дела расстегнул до талии пуговицы на ее платье. Простая хлопчатобумажная рубашка осталась последней преградой. Острая тревога охватила ее, когда он развязал тесемки и ее обнаженные груди оказались в его ладонях.
Его поцелуи спускались все ниже, а руки скользнули по плечам и стянули с нее платье. Она подумала о себе как о “падшей женщине”, но отринула эти слова, отказываясь признать их и отдаваясь его прикосновениям, которые воспламеняли ее.
Медленно, постепенно он покрывал поцелуями ее шею, подбородок, потом снова завладел ее ртом. Огонь внутри у нее разгорался, и скоро его пламя шумело в ее ушах. Эти его поцелуи так отличались от прежних, и она понимала, что ни в чем не сможет ему отказать.
Одним движением он взял Джонси на руки и, оторвавшись от нее только на миг, перенес к кровати. У нее не осталось никаких сомнений, когда она заглянула ему в глаза, а он поставил ее на ноги, окончательно стянул с нее платье и сорочку, сорвал турнюр, и он упал на мягкую зеленую груду у ее ног.
Она совершенно неподвижно стояла как зачарованная, а он сжал ее плечи, притянул к себе и поцеловал в чувствительное местечко на шее. Она откинула голову. Она никогда не испытывала ничего подобного. Ни ветер, ни снег, заметавший дом, ни жар, исходивший от печки – ничего не имело отношения к тому, что происходило внутри нее.
Подняв голову, чтобы заглянуть Джонси в глаза, Мэт пропустил сквозь пальцы ее волосы – от виска до волнистых кончиков, завернув в них Джонси, как в покрывало.
– Ты прекрасна, – прошептал он, не сводя с нее глаз.
Она тихо улыбнулась и коснулась его темных усов.
Он легонько поцеловал ее, потом усилил поцелуй. Грубая фланелевая рубашка скользнула по соскам Джонси, когда она потянулась к нему, и по ее телу прошла дрожь ожидания.
Искушаемый ее шелковистой кожей, Мэт провел ладонями по ее грудям, обнял тонкую талию и остановился на округлостях ягодиц. Он глухо застонал и прижал ее к себе.
Он сходил с ума от бархатистости ее кожи, такой схожей с лепестками роз, чей запах все время окружал ее. Он уткнулся носом в сладко пахнущий висок, кончиком языка ведя по ее уху.
Она затрепетала.
– Мэт…
Ее голос прозвучал незнакомо, как будто бы издалека, низкий и напряженный.
Не отвечая, он продолжал целовать ее, ее щеки, глаза и снова губы. Потом медленно, очень медленно он опустил ее на постель, пока оба они не простерлись на ней. Он захватил ладонью ее грудь, и Джонси выгнулась, опираясь на другую его руку.
Оторвавшись, Мэт приподнялся на локте. Он смотрел на нее с благоговением, открывая для себя новое чувство. Он никогда не испытывал к женщине ничего подобного. Не то чтобы он был совсем бесчувственным и искал лишь телесного удовольствия. Но она была другой. Что-то в ней трогало его, и трогало глубоко. Он не даст ей задаться вопросом, что происходит между ними. Он единственно знает, что в этом нет ничего плохого. И так это и было. Он обвел пальцем линию ее губ. Ее глаза походили на тлеющие угольки, готовые вспыхнуть от малейшего его прикосновения. Дыхание у нее сделалось частым и неглубоким.
Весь вечер он только о ней и думал. А как было не думать, если он провел в ее комнате целую ночь и полный день? Едва он принимался думать о носовом платке, найденном в конторе Джея Ти, и о том, кому бы он мог принадлежать, он чувствовал запах розы и сразу вспоминал, какая у Джонси нежная кожа. Или вспоминал, как ночью, на кухне, она обняла его за шею и притянула к себе.
Ни к чему хорошему эти мысли не приведут, напомнил он себе. Она не похожа на тех женщин, к которым он привык. Она не имела ничего общего с Лотти. Порядочная женщина, такая, как Джонси, не одобрит его мыслей. Она просто вытолкает его из своей комнаты на чердак, если не на улицу.
Тяжелые шаги на лестнице сообщили ему, что вечеринка окончилась. Скоро ему предстоит еще одна бессонная ночь в одной комнате с Джонси, и он не очень-то этому радовался.
Проходили минуты, закрылась последняя дверь. Но она не приходила. Он ждал, почти затаив дыхание, недоумевая, что могло задержать ее.
Потом он услышал шуршание атласного зеленого платья и представил себе ее кожу цвета сливок. Он услышал, что она медлит перед дверью.
Мэт спрыгнул с кровати, постаравшись ни на что не наткнуться. Это не трудно, с усмешкой подумал он. Он провел здесь уже столько времени, что запомнил расположение мебели. Он зажег лампу на туалетном столике в тот момент, когда вошла Джонси. Щеки у нее горели, а несколько прядей, которые она до этого подкалывала, выбились из прически.
– Похоже, все прекрасно провели время, – сказал Мэт, стараясь не замечать, как хорошо сидит на ней платье.
– Да.
Она подняла руки и пригладила волосы.
– Я недавно разжег огонь. Он должен продержаться подольше.
Сложив руки на груди и прислонившись к столбику в ногах кровати, Мэт сделал вид, что Джонси нисколько его не интересует, что не было правдой.
– Хорошо.
В комнате повисла тишина.
– Ты выглядишь усталой.
Он также подумал, что выглядит она чудесно, но промолчал.
– Так и есть. – Она подавила вздох. Он знал, что это и его вина.
– Я все думал. Как только погода улучшится, я уйду. Придя сюда, я осложнил тебе жизнь.
Ее глаза были прикованы к его лицу.
– Я совсем не тебя имела в виду. – Она сделала к нему шаг, остановилась. – Уйти отсюда небезопасно для тебя.
– Небезопасно для тебя, если я останусь. – Мэт намеренно шагнул к ней и остановился совсем рядом.
– Я не боюсь. – Ее лицо было безмятежным и спокойным.
Он взял ее за талию и притянул ближе, целуя в лоб.
– Распусти волосы, – прошептал он, вспомнив, как они прекрасны.
Джонси дотянулась до прически и стала по одной вынимать шпильки, волной упала тяжелая грива волос.
Мэт запустил в них пальцы, перебирая пряди. Золотой свет лампы отбрасывал тени, и ее волосы цвета виски казались от этого темнее.
– У тебя красивые волосы, – сказал он, поднимая их и давая упасть водопадом.
Прочитав на ее лице покорность, Мэт отбросил все сомнения. Он знал, что хорошо, а что – нет, но “хорошо” и “плохо” были слишком простыми чувствами для того, что он испытывал. Поэтому он нагнулся и нежно поцеловал ее, и она отозвалась, обняв его за шею и возвратив поцелуй. Застонав, он крепко обнял ее.
Мэт почувствовал, как внутри у него разгорается огонь. Он наклонился и стал целовать ее уже припухшие губы. Ее мягкая кожа привела его туда, где на шее часто бился пульс. Она выгнулась, позволив ему припасть к чувствительному месту. Он опустил руки, чтобы обнять ее за ягодицы, но наткнулся на турнюр.
– И зачем женщины носят эту чертову штуку? – хрипло пробормотал он.
Джонси хотела сказать, что ей он тоже не нравится, но не могла выговорить ни слова. Удары сердца отдавались у нее в голове, изгнав оттуда все мысли.
Губы Мэта проложили жаркую дорожку к выпуклости ее груди, затем, не отпуская Джонси, он со знанием дела расстегнул до талии пуговицы на ее платье. Простая хлопчатобумажная рубашка осталась последней преградой. Острая тревога охватила ее, когда он развязал тесемки и ее обнаженные груди оказались в его ладонях.
Его поцелуи спускались все ниже, а руки скользнули по плечам и стянули с нее платье. Она подумала о себе как о “падшей женщине”, но отринула эти слова, отказываясь признать их и отдаваясь его прикосновениям, которые воспламеняли ее.
Медленно, постепенно он покрывал поцелуями ее шею, подбородок, потом снова завладел ее ртом. Огонь внутри у нее разгорался, и скоро его пламя шумело в ее ушах. Эти его поцелуи так отличались от прежних, и она понимала, что ни в чем не сможет ему отказать.
Одним движением он взял Джонси на руки и, оторвавшись от нее только на миг, перенес к кровати. У нее не осталось никаких сомнений, когда она заглянула ему в глаза, а он поставил ее на ноги, окончательно стянул с нее платье и сорочку, сорвал турнюр, и он упал на мягкую зеленую груду у ее ног.
Она совершенно неподвижно стояла как зачарованная, а он сжал ее плечи, притянул к себе и поцеловал в чувствительное местечко на шее. Она откинула голову. Она никогда не испытывала ничего подобного. Ни ветер, ни снег, заметавший дом, ни жар, исходивший от печки – ничего не имело отношения к тому, что происходило внутри нее.
Подняв голову, чтобы заглянуть Джонси в глаза, Мэт пропустил сквозь пальцы ее волосы – от виска до волнистых кончиков, завернув в них Джонси, как в покрывало.
– Ты прекрасна, – прошептал он, не сводя с нее глаз.
Она тихо улыбнулась и коснулась его темных усов.
Он легонько поцеловал ее, потом усилил поцелуй. Грубая фланелевая рубашка скользнула по соскам Джонси, когда она потянулась к нему, и по ее телу прошла дрожь ожидания.
Искушаемый ее шелковистой кожей, Мэт провел ладонями по ее грудям, обнял тонкую талию и остановился на округлостях ягодиц. Он глухо застонал и прижал ее к себе.
Он сходил с ума от бархатистости ее кожи, такой схожей с лепестками роз, чей запах все время окружал ее. Он уткнулся носом в сладко пахнущий висок, кончиком языка ведя по ее уху.
Она затрепетала.
– Мэт…
Ее голос прозвучал незнакомо, как будто бы издалека, низкий и напряженный.
Не отвечая, он продолжал целовать ее, ее щеки, глаза и снова губы. Потом медленно, очень медленно он опустил ее на постель, пока оба они не простерлись на ней. Он захватил ладонью ее грудь, и Джонси выгнулась, опираясь на другую его руку.
Оторвавшись, Мэт приподнялся на локте. Он смотрел на нее с благоговением, открывая для себя новое чувство. Он никогда не испытывал к женщине ничего подобного. Не то чтобы он был совсем бесчувственным и искал лишь телесного удовольствия. Но она была другой. Что-то в ней трогало его, и трогало глубоко. Он не даст ей задаться вопросом, что происходит между ними. Он единственно знает, что в этом нет ничего плохого. И так это и было. Он обвел пальцем линию ее губ. Ее глаза походили на тлеющие угольки, готовые вспыхнуть от малейшего его прикосновения. Дыхание у нее сделалось частым и неглубоким.