С колотящимся сердцем Джонси следовала за ним, но, собственно, выбора у нее и не было. Они прошли через переднюю в гостиную, где потрескивал яркий огонь. Два постояльца дремали в креслах.
– Нам неприятно вас тревожить, – несколько нетерпеливо сказал Мэт. – Но нам надо поговорить наедине.
– Конечно, – ответил один из мужчин, и оба они поднялись и ушли.
Мэт закрыл за ними дверь и повернулся к Джонси. Она смотрела, как он снимает шляпу и бросает ее на стул, потом он снял со своих больших рук перчатки. Она сражалась с ощущением тепла, которое появилось уже от одного его присутствия, оттого, что он рядом.
– Тебе не следовало приходить, – сказала она, пытаясь вложить в голос осуждение.
Он стряхнул с себя пальто.
– Я так просто не сдаюсь.
– Может, и стоит.
– Ты не сказала точно, почему.
Теперь, когда он стоял перед ней с мрачным лицом, почти что угрожая, настроенный очень решительно, ее сопротивление стало таять. Она старалась не смотреть на густые черные волосы, которые он всегда прятал под шляпой, и не замечать несокрушимого намерения в его взгляде. Он стоял близко, так близко, что достаточно было протянуть руку, чтобы тронуть шелковистые усы. Хоть бы он не приходил, хоть бы она была в своей комнате… Тогда было бы гораздо проще сказать Мэгги, чтобы она отослала его прочь.
Взглянув на него, она вспомнила, какой маленькой чувствовала себя в его руках, но с тех пор она изменилась. Изменилась благодаря его любви и его предательству.
– Скажи мне, почему, – мягко произнес он.
“Должна ли она объяснять ему? – подумала она, пытаясь ожесточить свое сердце. – Не должен ли он ей то же самое?”
– Мне следовало бы задать тебе такой же вопрос, – сказала она.
Его глаза изучали ее лицо, ища ответа.
– Может, мне нужно уточнить, – продолжила она. Не в состоянии больше ничего выговорить, она просто произнесла: – Лотти.
– Какое она имеет к нам отношение? – Он выглядел озадаченным.
– Больше, чем ты думаешь, – сказала она и повернулась, намереваясь уйти.
Он поймал ее за руку и вернул на место.
– Подожди. Что ты знаешь о Лотти?
– Все. Она приходила сюда и не скрывала своих чувств.
– Она приходила сюда? Говорила с тобой? – В его темных глазах полыхнул гнев.
– Да.
– Обо мне, – произнес он голосом, полным сожаления. – Почему ты мне не сказала?
Она не ответила, пристально глядя на него.
– Что она тебе сказала?
– Нет смысла это обсуждать, – ответила Джонси, чувствуя, что краснеет. Под его пристальным взглядом ее незажившие раны вновь открылись. Она не могла заставить себя повторить слова Лотти и снова почувствовала боль и смущение. Она опять попыталась уйти, но он мягко удержал ее.
У него чуть не разорвалось сердце, когда он увидел, что у нее дрожит подбородок. Он хотел обнять ее, но глаза Джонси запретили ему сделать это.
– Джонси. Нам придется об этом поговорить.
– Я не могу, – прошептала она.
– Ты хочешь, чтобы я извинился перед тобой за то, что произошло той ночью? – тихо спросил он.
Она отвела несчастный взор.
– Я не стану извиняться за это, – сказал он.
Взяв Джонси за плечи, он развернул ее, заставив взглянуть на себя.
– Я не так собирался сказать тебе об этом – ты злишься на меня, – но должен сказать это и надеюсь, что ты мне поверишь. – Он взял ее за подбородок и наклонился так близко, что почувствовал ее дыхание. – Я люблю тебя, – сказал он мягко и настойчиво. – Я люблю тебя с того вечера, когда мы стояли в темной кухне, и ты бросилась в мои объятия. Когда я поцеловал тебя, во мне что-то перевернулось.
Я хотел, чтобы тебе было хорошо, у меня никогда раньше не было таких чувств. Я не могу объяснить. – Он наклонился и поцеловал ее лоб, щеку, волосы на виске, вдыхая ее аромат. “Роза, всегда роза”, – подумал он. – Я люблю тебя, Джонси Тейлор. И никогда не любил тебя сильнее, чем той ночью, которую мы провели вместе.
Он говорил охрипшим голосом у самого ее уха. Желанные, чудесные слова. Закрыв глаза, она попыталась забыть слова Лотти, но не смогла. Он все рассказал другой женщине, женщине, которая любила и желала его. Она не могла оставить этот вопрос без ответа, неважно, любит она его или нет.
– А как же Лотти?
– Она часть моего прошлого. Ты – мое будущее.
– Она все еще любит тебя.
– Нет, она только думает, что любит.
– А ты сам любил ее? – Она затаила дыхание, ожидая ответа.
Подняв ее лицо, он пристально посмотрел ей в глаза.
– Нет.
– Тогда почему ты сказал ей… – Она не смогла закончить.
– Сказал о чем?
– О… нас… и той… ночи.
– Я не говорил. Я никогда бы этого не сделал. Она догадалась. Думаю, это было написано у меня на лице. Ты хочешь знать, о чем мы говорили? Это поможет тебе поверить мне?
– Нет. То есть я не хочу знать.
Она увидела правду в его глазах, почувствовала ее в его прикосновении, услышала в его голосе.
– Лотти уехала из города тем же поездом, что и мистер Нэттер. Так, по крайней мере, сказал Чарли.
Прежде чем заговорить, она долго смотрела на него. Любовь к нему переполняла Джонси, но ее прошлое удерживало ее.
– Я должна кое-что рассказать тебе о себе. До сегодняшнего дня мне было трудно об этом говорить.
Клуб дыма вырвался в комнату, наполнив ее сладковатым запахом горящего дерева.
– Спайси моя мать. – Она впервые произнесла эти слова вслух.
Он смотрел на золотисто-каштановые локоны, обрамляющие красивый овал ее лица, в ясные карие глаза, в которых отразилась тревога. Для него это не было новостью. Он подозревал это с того момента, когда впервые увидел ее.
– Она была чуткой женщиной, – тихо сказал он. – Ты достойна своей матери. – Мэт обнял ее и привлек к себе. – Она любила тебя достаточно сильно, чтобы отказаться от тебя, потому что думала о тебе, а не о себе.
– Я поняла это, – пробормотала она в его плечо, и новое чувство безопасности охватило ее.
Исходя из нового положения вещей и нового на них взгляда, она смогла пересмотреть и свои чувства к Мэту. Она поступила неправильно, когда позволила своей неуверенности вмешаться в то, что случилось между ними двумя. А то, как он обнимал ее теперь – нежно, но крепко, – давало ей ощущение надежности, заботы и любви.
– Осталось уладить еще одно дело, – сказал он, гладя ее по волосам.
– М-м-м… Что?
Отодвинувшись, чтобы лучше видеть ее лицо, он улыбнулся и сказал:
– Мне надо узнать, выйдешь ли ты за меня?
Приложив руку к его щеке там, где она могла тронуть его усы, она ответила:
– Да. Он улыбнулся шире.
– Я люблю, когда ты так делаешь.
– Да?
– М-м-м.
– Когда мы поженимся, я буду делать это постоянно.
– А ты будешь надевать ту самую ночную рубашку, когда мы поженимся?
– Только если ты станешь настаивать, – озорно заявила она.
– Ну, при ближайшем рассмотрении… – Мэт наклонился к Джонси и припал к ее губам.
Она прильнула к его груди, обняла и прижала к себе. Мэт чуть отстранился и прикусил ее ухо.
– Я люблю тебя, – хрипловато произнес он.
Сердце у Джонси замерло от этих слов, дыхание перехватило. Она подумала, что не сможет заговорить.
– Я тоже люблю тебя.
И снова он коснулся своими губами ее губ. И тут же поцелуй стал крепче и нежнее, исполнился страсти, воспламенив их так, как никогда не смог бы огонь, трещавший и стрелявший позади них.
Она, застеснявшись, отодвинулась, но он не отпустил ее.
– Нам надо сказать остальным? – спросила она.
– Чем скорее, тем лучше, – ответил Мэт. – И что будет свадьба.
Они не станут устраивать ничего грандиозного, думала она, пока они шли на кухню. Небольшая церемония в гостиной. А после они будут вместе навсегда.
ГЛАВА 27
– Нам неприятно вас тревожить, – несколько нетерпеливо сказал Мэт. – Но нам надо поговорить наедине.
– Конечно, – ответил один из мужчин, и оба они поднялись и ушли.
Мэт закрыл за ними дверь и повернулся к Джонси. Она смотрела, как он снимает шляпу и бросает ее на стул, потом он снял со своих больших рук перчатки. Она сражалась с ощущением тепла, которое появилось уже от одного его присутствия, оттого, что он рядом.
– Тебе не следовало приходить, – сказала она, пытаясь вложить в голос осуждение.
Он стряхнул с себя пальто.
– Я так просто не сдаюсь.
– Может, и стоит.
– Ты не сказала точно, почему.
Теперь, когда он стоял перед ней с мрачным лицом, почти что угрожая, настроенный очень решительно, ее сопротивление стало таять. Она старалась не смотреть на густые черные волосы, которые он всегда прятал под шляпой, и не замечать несокрушимого намерения в его взгляде. Он стоял близко, так близко, что достаточно было протянуть руку, чтобы тронуть шелковистые усы. Хоть бы он не приходил, хоть бы она была в своей комнате… Тогда было бы гораздо проще сказать Мэгги, чтобы она отослала его прочь.
Взглянув на него, она вспомнила, какой маленькой чувствовала себя в его руках, но с тех пор она изменилась. Изменилась благодаря его любви и его предательству.
– Скажи мне, почему, – мягко произнес он.
“Должна ли она объяснять ему? – подумала она, пытаясь ожесточить свое сердце. – Не должен ли он ей то же самое?”
– Мне следовало бы задать тебе такой же вопрос, – сказала она.
Его глаза изучали ее лицо, ища ответа.
– Может, мне нужно уточнить, – продолжила она. Не в состоянии больше ничего выговорить, она просто произнесла: – Лотти.
– Какое она имеет к нам отношение? – Он выглядел озадаченным.
– Больше, чем ты думаешь, – сказала она и повернулась, намереваясь уйти.
Он поймал ее за руку и вернул на место.
– Подожди. Что ты знаешь о Лотти?
– Все. Она приходила сюда и не скрывала своих чувств.
– Она приходила сюда? Говорила с тобой? – В его темных глазах полыхнул гнев.
– Да.
– Обо мне, – произнес он голосом, полным сожаления. – Почему ты мне не сказала?
Она не ответила, пристально глядя на него.
– Что она тебе сказала?
– Нет смысла это обсуждать, – ответила Джонси, чувствуя, что краснеет. Под его пристальным взглядом ее незажившие раны вновь открылись. Она не могла заставить себя повторить слова Лотти и снова почувствовала боль и смущение. Она опять попыталась уйти, но он мягко удержал ее.
У него чуть не разорвалось сердце, когда он увидел, что у нее дрожит подбородок. Он хотел обнять ее, но глаза Джонси запретили ему сделать это.
– Джонси. Нам придется об этом поговорить.
– Я не могу, – прошептала она.
– Ты хочешь, чтобы я извинился перед тобой за то, что произошло той ночью? – тихо спросил он.
Она отвела несчастный взор.
– Я не стану извиняться за это, – сказал он.
Взяв Джонси за плечи, он развернул ее, заставив взглянуть на себя.
– Я не так собирался сказать тебе об этом – ты злишься на меня, – но должен сказать это и надеюсь, что ты мне поверишь. – Он взял ее за подбородок и наклонился так близко, что почувствовал ее дыхание. – Я люблю тебя, – сказал он мягко и настойчиво. – Я люблю тебя с того вечера, когда мы стояли в темной кухне, и ты бросилась в мои объятия. Когда я поцеловал тебя, во мне что-то перевернулось.
Я хотел, чтобы тебе было хорошо, у меня никогда раньше не было таких чувств. Я не могу объяснить. – Он наклонился и поцеловал ее лоб, щеку, волосы на виске, вдыхая ее аромат. “Роза, всегда роза”, – подумал он. – Я люблю тебя, Джонси Тейлор. И никогда не любил тебя сильнее, чем той ночью, которую мы провели вместе.
Он говорил охрипшим голосом у самого ее уха. Желанные, чудесные слова. Закрыв глаза, она попыталась забыть слова Лотти, но не смогла. Он все рассказал другой женщине, женщине, которая любила и желала его. Она не могла оставить этот вопрос без ответа, неважно, любит она его или нет.
– А как же Лотти?
– Она часть моего прошлого. Ты – мое будущее.
– Она все еще любит тебя.
– Нет, она только думает, что любит.
– А ты сам любил ее? – Она затаила дыхание, ожидая ответа.
Подняв ее лицо, он пристально посмотрел ей в глаза.
– Нет.
– Тогда почему ты сказал ей… – Она не смогла закончить.
– Сказал о чем?
– О… нас… и той… ночи.
– Я не говорил. Я никогда бы этого не сделал. Она догадалась. Думаю, это было написано у меня на лице. Ты хочешь знать, о чем мы говорили? Это поможет тебе поверить мне?
– Нет. То есть я не хочу знать.
Она увидела правду в его глазах, почувствовала ее в его прикосновении, услышала в его голосе.
– Лотти уехала из города тем же поездом, что и мистер Нэттер. Так, по крайней мере, сказал Чарли.
Прежде чем заговорить, она долго смотрела на него. Любовь к нему переполняла Джонси, но ее прошлое удерживало ее.
– Я должна кое-что рассказать тебе о себе. До сегодняшнего дня мне было трудно об этом говорить.
Клуб дыма вырвался в комнату, наполнив ее сладковатым запахом горящего дерева.
– Спайси моя мать. – Она впервые произнесла эти слова вслух.
Он смотрел на золотисто-каштановые локоны, обрамляющие красивый овал ее лица, в ясные карие глаза, в которых отразилась тревога. Для него это не было новостью. Он подозревал это с того момента, когда впервые увидел ее.
– Она была чуткой женщиной, – тихо сказал он. – Ты достойна своей матери. – Мэт обнял ее и привлек к себе. – Она любила тебя достаточно сильно, чтобы отказаться от тебя, потому что думала о тебе, а не о себе.
– Я поняла это, – пробормотала она в его плечо, и новое чувство безопасности охватило ее.
Исходя из нового положения вещей и нового на них взгляда, она смогла пересмотреть и свои чувства к Мэту. Она поступила неправильно, когда позволила своей неуверенности вмешаться в то, что случилось между ними двумя. А то, как он обнимал ее теперь – нежно, но крепко, – давало ей ощущение надежности, заботы и любви.
– Осталось уладить еще одно дело, – сказал он, гладя ее по волосам.
– М-м-м… Что?
Отодвинувшись, чтобы лучше видеть ее лицо, он улыбнулся и сказал:
– Мне надо узнать, выйдешь ли ты за меня?
Приложив руку к его щеке там, где она могла тронуть его усы, она ответила:
– Да. Он улыбнулся шире.
– Я люблю, когда ты так делаешь.
– Да?
– М-м-м.
– Когда мы поженимся, я буду делать это постоянно.
– А ты будешь надевать ту самую ночную рубашку, когда мы поженимся?
– Только если ты станешь настаивать, – озорно заявила она.
– Ну, при ближайшем рассмотрении… – Мэт наклонился к Джонси и припал к ее губам.
Она прильнула к его груди, обняла и прижала к себе. Мэт чуть отстранился и прикусил ее ухо.
– Я люблю тебя, – хрипловато произнес он.
Сердце у Джонси замерло от этих слов, дыхание перехватило. Она подумала, что не сможет заговорить.
– Я тоже люблю тебя.
И снова он коснулся своими губами ее губ. И тут же поцелуй стал крепче и нежнее, исполнился страсти, воспламенив их так, как никогда не смог бы огонь, трещавший и стрелявший позади них.
Она, застеснявшись, отодвинулась, но он не отпустил ее.
– Нам надо сказать остальным? – спросила она.
– Чем скорее, тем лучше, – ответил Мэт. – И что будет свадьба.
Они не станут устраивать ничего грандиозного, думала она, пока они шли на кухню. Небольшая церемония в гостиной. А после они будут вместе навсегда.
ГЛАВА 27
Утро 8 января 1887 года было мрачным и пасмурным, но Джонси едва ли обратила на это внимание.
Она волновалась из-за атласного платья цвета слоновой кости, которое только что надела и которое сидело на ней прекрасно. Джинни нашла его на чердаке, выстирала и отгладила. Джонси стояла в своей комнате перед зеркалом, в котором видела себя только до пояса. Вырез был скромный, и его украшал лишь ряд слегка присборенных кружев. Три маленькие перламутровые пуговки на запястьях как нельзя лучше соответствовали гладким атласным рукавам. Юбка была шире, чем она привыкла, так что еще требовалось приспособиться к ней. Платье было не самым модным, но Джонси это не беспокоило.
В комнату вошла Мэгги, рот у нее открылся, глаза расширились.
– Джонси, какая ты красивая!
И она тоже заволновалась из-за выреза и юбки.
Улыбнувшись, Джонси ответила:
– Спасибо, Мэгги. А как тебе моя прическа?
Она поднесла руку к массе локонов, собранных на затылке, наверно, сотней шпилек.
– Чудесно. Это сделала Джинни? – Мэгги осторожно потрогала локоны.
– Да.
В дверь просунулась голова Джинни.
– Кто-то назвал мое имя?
– Заходи, Джинни. – Джонси протянула руку. – Я не могу выразить, как мне нравится все, что ты сделала.
Джинни махнула рукой.
– Это того стоило, я и сама получила удовольствие.
– Мэт уже здесь? – нервно спросила Джонси.
– Он действительно здесь. И выглядит спокойным и невозмутимым, как пруд весенним днем, – улыбнувшись, сказала Джинни. – Нервничаешь только ты одна.
– Нервничаю. – Джонси поправила рукав.
– Ну, не надо. Он хороший человек и будет хорошо о тебе заботиться. – Джинни произнесла это искренне. Потом снова улыбнулась. – И он самый красивый мужчина, какого я знаю. Кроме Дэна, конечно.
Джонси улыбнулась ей в ответ, пытаясь успокоиться.
– Священник пришел, все ждут. Ты готова? – спросила Джинни.
Джонси сделала глубокий вдох, кивнула и пошла следом за двумя женщинами к началу лестницы, где остановилась. Внизу она увидела одетого в черный костюм Мэта, его новая широкополая шляпа была вычищена до блеска. Башмаки сияли, как новое седло. Он разговаривал со священником и Дэном и не заметил ее. Потом шорох ее юбок привлек его внимание. Их глаза встретились, и он снял шляпу, открыв черные густые волосы, которые она так любила. Она медленно начала спускаться.
Глядя на нее, Мэт порадовался, что стадо быков скакавших у него внутри, моментально исчезло. Джонси выглядела невозможно красивой, и она будет принадлежать ему. Когда она сошла вниз, он согнул руку, предлагая ей опереться на нее, и она так и сделала.
– Привет, – тихо прошептал он.
– Привет, – прошептала она в ответ.
– Начнем? – спросил священник.
– Да, – в один голос ответили Мэт и Джонси.
Все заняли свои места. Джинни и Дэн встали рядом с Джонси, поблизости расположились Мэгги и Эндрю Коллинз. Рядом с Мэтом стояли Сара и Джефф, и сестра Мэта одобрительно улыбнулась ему. Чарли не было. Он заявил Мэту, что не переносит все эти сборища и пусть на него не рассчитывают, а остальные присутствующие были постояльцы Джонси. Мэт прижал ее руку к себе, накрыв другой рукой. Потом попытался сосредоточиться на словах высокого седеющего священника.
– Мы собрались ради торжественного случая…
Джонси следила за движениями губ священника, но не различала слов. Она ощущала только ладонь, накрывшую ее ладонь, и сильную руку, на которую она опиралась. Потом она почувствовала, что Мэт повернулся к ней.
– Я, Мэт Доусон, беру тебя, Джонси, в законные жены. Дабы иметь тебя на ложе своем и у очага своего, любить и заботиться, пока смерть нас не разлучит.
Потом он достал из кармана золотое кольцо и надел ей на палец.
Джонси с удивлением посмотрела на кольцо. Оно было не совсем ее размера, но подходило.
– Повторяйте за мной…
Джонси смотрела Мэту в глаза и сердцем повторяла слова клятвы:
– Я, Джонси Девон Тейлор, беру тебя, Мэтью Доусон, в законные мужья. Дабы иметь тебя на ложе своем и у очага, любить и заботиться, пока смерть нас не разлучит.
Мэт ободряюще стиснул ей руку.
– Можете поцеловать невесту, мистер Доусон.
Взяв ее за плечи, Мэт наклонился и нежно, но крепко прижался губами к ее губам. Ее руки сомкнулись у него на спине, и она ответила ему от всей души. Сердце ее переполнилось счастьем.
Когда они с Мэтом оторвались друг от друга, раздались восторженные крики и аплодисменты. Сопровождаемые смехом и разговорами, чередовались поздравления, дружеские похлопывания, рукопожатия.
– Вы, двое, так и собираетесь стоять здесь целый день? – ухмыльнувшись, спросил Дэн.
Джонси зарделась. Мэт спросил, где ее багаж, и пошел вместе с одним из постояльцев за сундучком и двумя сумками. Все быстро погрузили в сани, увешанные колокольчиками, которых, знала Джонси, не было, когда он приехал. Осталось только попрощаться.
– Я так за тебя рада, – сказала Джинни, крепко обнимая Джонси. – Ни о чем здесь не беспокойся.
– Не буду.
Джонси обняла подругу. Она будет скучать по Джинни, когда по весне они с Дэном уедут на восток, но она была счастлива за них.
К тому времени, как Джинни и Дэн покинут их, Мэгги уже будет в состоянии управлять пансионом самостоятельно. Джонси договорилась с Эндрю, чтобы он подготовил документы, которые делали Мэгги единственной владелицей пансиона. Эндрю сказал, что уедет вскоре после свадьбы Джонси и рад, что все так хорошо закончилось. Джонси повернулась к нему и шепотом попрощалась.
Потом Джонси подошла к Мэгги и обняла ее.
– Мэгги, я так рада, что мы нашли друг друга.
– Я тоже, – сказала Мэгги, на глазах у нее выступили слезы. – Ни о чем не волнуйся. Просто будь счастлива. – Наконец Мэгги отпустила ее. – Вам пора. Погода будет портиться. Я не хочу, чтобы вы провели медовый месяц, заметенными пургой.
Джонси смахнула слезы с ее щек.
– Ты права. – Они еще раз быстро обнялись. – Прощай.
Джонси укуталась, Мэт надел свое тяжелое пальто, и они вышли на свежий холодный воздух. Свинцовое небо и падающий снег ясно предсказывали погоду. Укрыв Джонси и себя толстой полостью, Мэт пошевелил поводьями, лошади тронулись, и они покатили под мелодичный перезвон колокольчиков.
Джонси скользнула поглубже под полость и как можно теснее прижалась к Мэту, наслаждаясь теплом его близости. Взяв поводья в одну руку, второй он нашел ее руки под полостью и нежно сжал их, теребя обручальное кольцо.
– Мэт, где ты так быстро раздобыл это кольцо? – спросила она, улыбнувшись ему.
– Это кольцо моей матери, – ответил он, потом посмотрел ей прямо в глаза. – Миссис Доусон?
– Да? – игриво ответила она, наслаждаясь звуками своего нового имени.
– Вы случайно не забыли взять ту белую ночную рубашку, к которой я так привык?
– По правде говоря, мистер Доусон, я не взяла ее.
Она лукаво улыбнулась, потом сосредоточила свое внимание на окружавшей их белой равнине. Несколько миль они проехали в молчании, она думала о будущем. Наконец сани остановились, и Джонси увидела длинный дом и разбросанные за ним постройки. Пространство и небо вокруг казались бесконечными.
– Вот мы и дома, – сказал Мэт, и тут посыпались хлопья снега.
Он помог ей выбраться из-под полости и поставил на землю. Из ближней конюшни вышел закутанный от мороза мужчина. Он переговорил с Мэтом, кивнул Джонси, потом забрал лошадей и сани.
Запах древесного дыма, которым потянуло с крыши, сообщил о благословенном тепле. Обняв Джонси, Мэт завел ее через заднюю дверь в теплую кухню. Джонси тут же заметила кофейник и жаровню, на которой стояло тушеное мясо и блюдо с оладьями. Она догадалась, что в ожидании их приезда работники Мэта поели раньше.
– О, как все чудесно, – сказала Джонси, снимая пальто и перчатки. Она оглядела деревянные стены, от времени ставшие золотистыми. Это был ее новый дом, но, что еще важнее, это был их общий дом.
Он повесил их пальто рядом у двери, положил шляпу на стол и обнял Джонси.
– Ты хочешь осмотреть свой новый дом? – спросил он, зарываясь лицом в ее волосы, растерявшие шпильки.
– Конечно, – ответила она, прикрыв глаза.
Он запечатлел горячий поцелуй на ее шее.
– Или, может быть, мы… Единственным звуком был ветер, завывавший в печной трубе.
Джонси подняла руки к развалившейся прическе.
– Я, верно, ужасно выгляжу, – сказала она, внезапно придя в себя.
Он продолжал смотреть на нее. Сначала на лицо, потом перевел взгляд на шею, на ее грудь и снова на лицо. Ее кожа горела под его взором.
– Мне нравится, когда ты это делаешь, – мягко произнес он.
– Делаю что? – Она прижала руки к пылающим щекам.
– Краснеешь.
– От меня это не зависит.
В печной трубе снова взвыл ветер.
– Ты собираешься показать мне дом?
– Как видишь, это кухня. – Он поцеловал ее в кончик носа. – Здесь мы будем проводить значительную часть нашего времени. Надеюсь, ты не против.
Она согласно кивнула:
– Нисколько.
– Хорошо. Тогда двинемся дальше.
Он прошел по длинному коридору к открытой двери, откуда шел сильный в прохладном воздухе запах кожи.
– Здесь моя контора, и теперь, когда у меня есть ты, я стану проводить здесь больше времени, чем мне хотелось бы. – Он поцеловал ее в щеку.
Следующей была просторная комната, которую он назвал каминной. И ничего удивительного, подумала Джонси. Она никогда не видела такого большого камина в обычном доме. Огонь бодро сиял и потрескивал, озаряя деревянные стены и потолок живым светом.
– Я уже люблю этот дом. Он напоминает мне тебя, – сказала она.
– Он простой.
– Я бы не назвала тебя простым, Мэт Доусон.
Мэт ухмыльнулся и, дразня, поцеловал ее в губы.
– Вы пытаетесь льстить мне, миссис Доусон?
– Может быть, – ответила она, улыбаясь.
– Посмотрим все до конца? – спросил он, наклонившись к ее уху.
– Прямо сейчас?
Она склонила голову на бок, наслаждаясь восхитительной дрожью, пробегавшей по ее спине.
– Не вижу причин откладывать.
Он губами очертил линию ее скулы, дошел до рта и остановился, ожидая ответа.
– Я тоже, – сказала она, чуть задохнувшись.
– Тогда идем сюда.
Он снова вывел ее в коридор и провел к другой двери. Толкнул ее ногой, вошел внутрь и закрыл ее за ними.
Джонси оглядела такие же деревянные стены. Здесь тоже горел огонь, излучая тепло. Кровать была накрыта ярким покрывалом, по полу разбросаны матерчатые коврики. На крючках у двери висели его личные вещи: куртка, толстая клетчатая рубашка, веревочный повод, шляпа, знававшая лучшие времена, и несколько ремней.
Мэт слегка отпустил Джонси, чтобы она могла прижаться к нему.
– Это моя комната, то есть я хочу сказать, наша комната. И я надеюсь, что здесь мы проведем очень много времени, – сказал он, слегка коснувшись ее губ своими губами. – Ты не против?
Обняв его за шею. Джонси покладисто ответила:
– Нисколько не против.
Теперь она принадлежит Мэту, и осознание этого вытеснило все тревоги и страхи.
Мэт стал вытаскивать из локонов Джонси оставшиеся шпильки.
– Должна тебя предупредить, – сказала она, – что Джинни насовала их туда от души. – Она откинула голову, изучая его сосредоточенное лицо. – Давай я помогу.
Они оба положили на соседний столик по пригоршне шпилек. Волосы упали ей на лицо волной локонов, рассыпались по плечам золотисто-каштановым водопадом.
– Они прекрасны, – сказал он, притянул ее к себе и зарываясь носом в их пахнущие розой глубины. Он ждал того момента, когда вся комната будет пахнуть ею. – Добро пожаловать домой, миссис Доусон.
– М-м-м… Как чудесно это звучит, – сказала она, устраивая голову у него под подбородком.
Наклонив ее голову назад, он заглянул в теплые карие глаза и тихо сказал:
– Я люблю тебя.
Отдавшись внезапному порыву, он прижался губами к ее губам, и она ответила ему с той же страстью. Внутри у них моментально вспыхнуло пламя. Тогда, не теряя ни секунды, Мэт скинул на пол свой черный пиджак, туда же полетела льняная сорочка. Атласное платье Джонси соскользнуло и, подобно озерцу, улеглось у ее ног. Башмаки и туфли, чулки и брюки – все было сброшено в одно мгновенье. Он взял Джонси на руки, отнес к кровати и осторожно опустил на нее. Потом вытянулся рядом. Их руки сплелись, глаза молча произносили слова любви.
Резкий холодный ветер сотрясал дом, швыряя в него снегом, а внутри у них горел и сиял огонь, сплавлявший два сердца в одно.
Она волновалась из-за атласного платья цвета слоновой кости, которое только что надела и которое сидело на ней прекрасно. Джинни нашла его на чердаке, выстирала и отгладила. Джонси стояла в своей комнате перед зеркалом, в котором видела себя только до пояса. Вырез был скромный, и его украшал лишь ряд слегка присборенных кружев. Три маленькие перламутровые пуговки на запястьях как нельзя лучше соответствовали гладким атласным рукавам. Юбка была шире, чем она привыкла, так что еще требовалось приспособиться к ней. Платье было не самым модным, но Джонси это не беспокоило.
В комнату вошла Мэгги, рот у нее открылся, глаза расширились.
– Джонси, какая ты красивая!
И она тоже заволновалась из-за выреза и юбки.
Улыбнувшись, Джонси ответила:
– Спасибо, Мэгги. А как тебе моя прическа?
Она поднесла руку к массе локонов, собранных на затылке, наверно, сотней шпилек.
– Чудесно. Это сделала Джинни? – Мэгги осторожно потрогала локоны.
– Да.
В дверь просунулась голова Джинни.
– Кто-то назвал мое имя?
– Заходи, Джинни. – Джонси протянула руку. – Я не могу выразить, как мне нравится все, что ты сделала.
Джинни махнула рукой.
– Это того стоило, я и сама получила удовольствие.
– Мэт уже здесь? – нервно спросила Джонси.
– Он действительно здесь. И выглядит спокойным и невозмутимым, как пруд весенним днем, – улыбнувшись, сказала Джинни. – Нервничаешь только ты одна.
– Нервничаю. – Джонси поправила рукав.
– Ну, не надо. Он хороший человек и будет хорошо о тебе заботиться. – Джинни произнесла это искренне. Потом снова улыбнулась. – И он самый красивый мужчина, какого я знаю. Кроме Дэна, конечно.
Джонси улыбнулась ей в ответ, пытаясь успокоиться.
– Священник пришел, все ждут. Ты готова? – спросила Джинни.
Джонси сделала глубокий вдох, кивнула и пошла следом за двумя женщинами к началу лестницы, где остановилась. Внизу она увидела одетого в черный костюм Мэта, его новая широкополая шляпа была вычищена до блеска. Башмаки сияли, как новое седло. Он разговаривал со священником и Дэном и не заметил ее. Потом шорох ее юбок привлек его внимание. Их глаза встретились, и он снял шляпу, открыв черные густые волосы, которые она так любила. Она медленно начала спускаться.
Глядя на нее, Мэт порадовался, что стадо быков скакавших у него внутри, моментально исчезло. Джонси выглядела невозможно красивой, и она будет принадлежать ему. Когда она сошла вниз, он согнул руку, предлагая ей опереться на нее, и она так и сделала.
– Привет, – тихо прошептал он.
– Привет, – прошептала она в ответ.
– Начнем? – спросил священник.
– Да, – в один голос ответили Мэт и Джонси.
Все заняли свои места. Джинни и Дэн встали рядом с Джонси, поблизости расположились Мэгги и Эндрю Коллинз. Рядом с Мэтом стояли Сара и Джефф, и сестра Мэта одобрительно улыбнулась ему. Чарли не было. Он заявил Мэту, что не переносит все эти сборища и пусть на него не рассчитывают, а остальные присутствующие были постояльцы Джонси. Мэт прижал ее руку к себе, накрыв другой рукой. Потом попытался сосредоточиться на словах высокого седеющего священника.
– Мы собрались ради торжественного случая…
Джонси следила за движениями губ священника, но не различала слов. Она ощущала только ладонь, накрывшую ее ладонь, и сильную руку, на которую она опиралась. Потом она почувствовала, что Мэт повернулся к ней.
– Я, Мэт Доусон, беру тебя, Джонси, в законные жены. Дабы иметь тебя на ложе своем и у очага своего, любить и заботиться, пока смерть нас не разлучит.
Потом он достал из кармана золотое кольцо и надел ей на палец.
Джонси с удивлением посмотрела на кольцо. Оно было не совсем ее размера, но подходило.
– Повторяйте за мной…
Джонси смотрела Мэту в глаза и сердцем повторяла слова клятвы:
– Я, Джонси Девон Тейлор, беру тебя, Мэтью Доусон, в законные мужья. Дабы иметь тебя на ложе своем и у очага, любить и заботиться, пока смерть нас не разлучит.
Мэт ободряюще стиснул ей руку.
– Можете поцеловать невесту, мистер Доусон.
Взяв ее за плечи, Мэт наклонился и нежно, но крепко прижался губами к ее губам. Ее руки сомкнулись у него на спине, и она ответила ему от всей души. Сердце ее переполнилось счастьем.
Когда они с Мэтом оторвались друг от друга, раздались восторженные крики и аплодисменты. Сопровождаемые смехом и разговорами, чередовались поздравления, дружеские похлопывания, рукопожатия.
– Вы, двое, так и собираетесь стоять здесь целый день? – ухмыльнувшись, спросил Дэн.
Джонси зарделась. Мэт спросил, где ее багаж, и пошел вместе с одним из постояльцев за сундучком и двумя сумками. Все быстро погрузили в сани, увешанные колокольчиками, которых, знала Джонси, не было, когда он приехал. Осталось только попрощаться.
– Я так за тебя рада, – сказала Джинни, крепко обнимая Джонси. – Ни о чем здесь не беспокойся.
– Не буду.
Джонси обняла подругу. Она будет скучать по Джинни, когда по весне они с Дэном уедут на восток, но она была счастлива за них.
К тому времени, как Джинни и Дэн покинут их, Мэгги уже будет в состоянии управлять пансионом самостоятельно. Джонси договорилась с Эндрю, чтобы он подготовил документы, которые делали Мэгги единственной владелицей пансиона. Эндрю сказал, что уедет вскоре после свадьбы Джонси и рад, что все так хорошо закончилось. Джонси повернулась к нему и шепотом попрощалась.
Потом Джонси подошла к Мэгги и обняла ее.
– Мэгги, я так рада, что мы нашли друг друга.
– Я тоже, – сказала Мэгги, на глазах у нее выступили слезы. – Ни о чем не волнуйся. Просто будь счастлива. – Наконец Мэгги отпустила ее. – Вам пора. Погода будет портиться. Я не хочу, чтобы вы провели медовый месяц, заметенными пургой.
Джонси смахнула слезы с ее щек.
– Ты права. – Они еще раз быстро обнялись. – Прощай.
Джонси укуталась, Мэт надел свое тяжелое пальто, и они вышли на свежий холодный воздух. Свинцовое небо и падающий снег ясно предсказывали погоду. Укрыв Джонси и себя толстой полостью, Мэт пошевелил поводьями, лошади тронулись, и они покатили под мелодичный перезвон колокольчиков.
Джонси скользнула поглубже под полость и как можно теснее прижалась к Мэту, наслаждаясь теплом его близости. Взяв поводья в одну руку, второй он нашел ее руки под полостью и нежно сжал их, теребя обручальное кольцо.
– Мэт, где ты так быстро раздобыл это кольцо? – спросила она, улыбнувшись ему.
– Это кольцо моей матери, – ответил он, потом посмотрел ей прямо в глаза. – Миссис Доусон?
– Да? – игриво ответила она, наслаждаясь звуками своего нового имени.
– Вы случайно не забыли взять ту белую ночную рубашку, к которой я так привык?
– По правде говоря, мистер Доусон, я не взяла ее.
Она лукаво улыбнулась, потом сосредоточила свое внимание на окружавшей их белой равнине. Несколько миль они проехали в молчании, она думала о будущем. Наконец сани остановились, и Джонси увидела длинный дом и разбросанные за ним постройки. Пространство и небо вокруг казались бесконечными.
– Вот мы и дома, – сказал Мэт, и тут посыпались хлопья снега.
Он помог ей выбраться из-под полости и поставил на землю. Из ближней конюшни вышел закутанный от мороза мужчина. Он переговорил с Мэтом, кивнул Джонси, потом забрал лошадей и сани.
Запах древесного дыма, которым потянуло с крыши, сообщил о благословенном тепле. Обняв Джонси, Мэт завел ее через заднюю дверь в теплую кухню. Джонси тут же заметила кофейник и жаровню, на которой стояло тушеное мясо и блюдо с оладьями. Она догадалась, что в ожидании их приезда работники Мэта поели раньше.
– О, как все чудесно, – сказала Джонси, снимая пальто и перчатки. Она оглядела деревянные стены, от времени ставшие золотистыми. Это был ее новый дом, но, что еще важнее, это был их общий дом.
Он повесил их пальто рядом у двери, положил шляпу на стол и обнял Джонси.
– Ты хочешь осмотреть свой новый дом? – спросил он, зарываясь лицом в ее волосы, растерявшие шпильки.
– Конечно, – ответила она, прикрыв глаза.
Он запечатлел горячий поцелуй на ее шее.
– Или, может быть, мы… Единственным звуком был ветер, завывавший в печной трубе.
Джонси подняла руки к развалившейся прическе.
– Я, верно, ужасно выгляжу, – сказала она, внезапно придя в себя.
Он продолжал смотреть на нее. Сначала на лицо, потом перевел взгляд на шею, на ее грудь и снова на лицо. Ее кожа горела под его взором.
– Мне нравится, когда ты это делаешь, – мягко произнес он.
– Делаю что? – Она прижала руки к пылающим щекам.
– Краснеешь.
– От меня это не зависит.
В печной трубе снова взвыл ветер.
– Ты собираешься показать мне дом?
– Как видишь, это кухня. – Он поцеловал ее в кончик носа. – Здесь мы будем проводить значительную часть нашего времени. Надеюсь, ты не против.
Она согласно кивнула:
– Нисколько.
– Хорошо. Тогда двинемся дальше.
Он прошел по длинному коридору к открытой двери, откуда шел сильный в прохладном воздухе запах кожи.
– Здесь моя контора, и теперь, когда у меня есть ты, я стану проводить здесь больше времени, чем мне хотелось бы. – Он поцеловал ее в щеку.
Следующей была просторная комната, которую он назвал каминной. И ничего удивительного, подумала Джонси. Она никогда не видела такого большого камина в обычном доме. Огонь бодро сиял и потрескивал, озаряя деревянные стены и потолок живым светом.
– Я уже люблю этот дом. Он напоминает мне тебя, – сказала она.
– Он простой.
– Я бы не назвала тебя простым, Мэт Доусон.
Мэт ухмыльнулся и, дразня, поцеловал ее в губы.
– Вы пытаетесь льстить мне, миссис Доусон?
– Может быть, – ответила она, улыбаясь.
– Посмотрим все до конца? – спросил он, наклонившись к ее уху.
– Прямо сейчас?
Она склонила голову на бок, наслаждаясь восхитительной дрожью, пробегавшей по ее спине.
– Не вижу причин откладывать.
Он губами очертил линию ее скулы, дошел до рта и остановился, ожидая ответа.
– Я тоже, – сказала она, чуть задохнувшись.
– Тогда идем сюда.
Он снова вывел ее в коридор и провел к другой двери. Толкнул ее ногой, вошел внутрь и закрыл ее за ними.
Джонси оглядела такие же деревянные стены. Здесь тоже горел огонь, излучая тепло. Кровать была накрыта ярким покрывалом, по полу разбросаны матерчатые коврики. На крючках у двери висели его личные вещи: куртка, толстая клетчатая рубашка, веревочный повод, шляпа, знававшая лучшие времена, и несколько ремней.
Мэт слегка отпустил Джонси, чтобы она могла прижаться к нему.
– Это моя комната, то есть я хочу сказать, наша комната. И я надеюсь, что здесь мы проведем очень много времени, – сказал он, слегка коснувшись ее губ своими губами. – Ты не против?
Обняв его за шею. Джонси покладисто ответила:
– Нисколько не против.
Теперь она принадлежит Мэту, и осознание этого вытеснило все тревоги и страхи.
Мэт стал вытаскивать из локонов Джонси оставшиеся шпильки.
– Должна тебя предупредить, – сказала она, – что Джинни насовала их туда от души. – Она откинула голову, изучая его сосредоточенное лицо. – Давай я помогу.
Они оба положили на соседний столик по пригоршне шпилек. Волосы упали ей на лицо волной локонов, рассыпались по плечам золотисто-каштановым водопадом.
– Они прекрасны, – сказал он, притянул ее к себе и зарываясь носом в их пахнущие розой глубины. Он ждал того момента, когда вся комната будет пахнуть ею. – Добро пожаловать домой, миссис Доусон.
– М-м-м… Как чудесно это звучит, – сказала она, устраивая голову у него под подбородком.
Наклонив ее голову назад, он заглянул в теплые карие глаза и тихо сказал:
– Я люблю тебя.
Отдавшись внезапному порыву, он прижался губами к ее губам, и она ответила ему с той же страстью. Внутри у них моментально вспыхнуло пламя. Тогда, не теряя ни секунды, Мэт скинул на пол свой черный пиджак, туда же полетела льняная сорочка. Атласное платье Джонси соскользнуло и, подобно озерцу, улеглось у ее ног. Башмаки и туфли, чулки и брюки – все было сброшено в одно мгновенье. Он взял Джонси на руки, отнес к кровати и осторожно опустил на нее. Потом вытянулся рядом. Их руки сплелись, глаза молча произносили слова любви.
Резкий холодный ветер сотрясал дом, швыряя в него снегом, а внутри у них горел и сиял огонь, сплавлявший два сердца в одно.