Моспан Татьяна. Партия в преферанс

   Николай в удивлении замер. Никаких женщин здесь давным-давно в помине не было.
   Он заглянул сначала в свою комнату, потом в мамину. Естественно, нигде никого не обнаружил. Когда стоял на пороге материнской комнаты, показалось, что аромат духов здесь был концентрированнее, чем в других помещениях. Вздохнув, словно издеваясь над собственной глупостью, отправился под душ.
   В шортах и легкой рубашке он сновал по кухне, готовя легкий завтрак. Теперь у него все будет по-другому, капли больше в рот не возьмет. Вода смыла усталость, освежила голову. Появилось желание немедленно сделать что-то хорошее, нужное и полезное. А ещё очень захотелось посмотреть на золотые монеты, взять их в руки, потрогать.
   Николай пошел в мамину комнату. Открыв шкаф, он нашарил заветную коробочку. Вот она, здесь, на месте. Он открыл её.
   Коробочка была на месте, но монет в ней не было.
   Николай остановившимся взглядом смотрел на скомканный темный фланелевый лоскут. Онемевшими пальцами даже потряс его. Нету!
   - Что же это? Как! - вырвалось у него.
   Он сделал несколько шагов и рухнул на диван. Его стало трясти. Дикая боль в затылке пронзила насквозь, словно кто-то безжалостный ширнул длинной острой иглой.
   - У-у-у! - застонал он и обхватил голову руками.
   Мысли кипели в голове, как в готовом взорваться котле. В какой-то момент показалось, что сходит с ума. Не приснились же ему эти монеты?!
   Он сидел, закрыв глаза. Что-то сместилось в сознании. Явь перемешивалась с причудливыми фантастическими видениями. Не было никаких монет, и клада Пимена тоже не существует. Выходит, у него действительно что-то не в порядке с головой и пора ложиться в клинику. Мистика, избыток воображения... Тогда, в далеком детстве, врачи вполголоса намекали матери и об этом.
   - Спокойно, спокойно, - шепотом твердил себе, как молитву, простые слова.
   Покой не приходил.
   Стало нечем дышать, он рванул ворот рубашки. Удушье продолжалось. Неверными шагами Николай подошел к окну и распахнул створки. Господи, что же с ним творится?!
   Он обвел глазами комнату. Взгляд скользил по иконостасу. Стоп!
   Он автоматически зафиксировал едва приметный беспорядок на набожнике. Раньше иконы располагались по другому. Сейчас расстояние между ними было значительно увеличено. Через мгновение понял, в чем дело. Не было любимой маминой иконы, которой она так дорожила. Исчез Николай Угодник!
   Николай беспомощно оглядывался по сторонам, понимая бесполезность этого занятия. Он никогда ничего не трогал на иконостасе. Значит, это сделал кто-то другой. Тот, кто потом унес и монеты. Они существуют! И клад Пимена...
   Резко прозвеневший звонок заставил его вздрогнуть.
   Николай решительными шагами направился в прихожую. Теперь его не трясло. Он был удивительно спокоен и горел желанием действовать. Ничего, разберется, думал он. Теперь во всем разберется.
   - Кто там? - громко спросил он.
   - Открой, пожалуйста, - раздался удивительно знакомый голос. - Это я, Мила.
   За порогом стояла бывшая жена Першина, Людмила Гусева. Красивая, элегантно одетая темноволосая женщина, которая всегда подавляла его своей волей и решительностью.
   Едва открылась дверь, Николай сразу же уловил знакомый аромат, тот самый, что совсем недавно ощущался в прихожей и в комнате матери. Только сейчас запах был сильнее.
   Першин замер.
   - Может быть, ты пригласишь меня войти? - по-своему поняла замешательство бывшего мужа Людмила.
   Он молча отстранился, пропуская её.
   Людмила как хозяйка прошла на кухню и уселась на стул.
   - Как живешь? - она оглядывала помещение. - А здесь, я смотрю, ничего не изменилось.
   - А что здесь должно измениться? - хмуро спросил Николай.
   - Ну, люди как-то обустраиваются, избавляются от старых вещей, стремятся к совершенству.
   - Я не стремлюсь. Меня все устраивает, как есть.
   - Ты совершенно не изменился, - капризно пожала она плечами.
   - Скажи лучше, чему обязан твоему визиту?
   - Да вот решила навестить, - Людмила, закинув ногу на ногу, стала покачивать изящной туфелькой. Чтобы не смотреть в глаза бывшему мужу, она внимательно разглядывала лакированный носок собственной туфли.
   - Не понял. - Николай, проследив за её взглядом, поднял на неё глаза. - Не понял причины.
   - А разве ты не рад меня видеть? - изумленно произнесла Мила. - Вот уж не думала... - Она обиженно поджала губы.
   - Скажи, пожалуйста, - не отвечая на её вопрос, произнес Николай, - какими духами ты пользуешься?
   От изумления Людмила вскочила со стула.
   - Чего?
   - Ну вот, теперь ты меня не понимаешь. Я спросил, как называются те духи, которые ты употребляешь, - медленно повторил Николай, не спуская с неё глаз.
   - "Фиджи", французские духи "Фиджи". Я и раньше ими пользовалась, ты что, забыл? Может быть, объяснишь мне наконец, в чем дело?
   Теперь от манерности Людмилы не осталось и следа. На Першина настороженно смотрели глаза тридцатипятилетней женщины, полные тревоги и недоумения.
   - Объясню. Со временем.
   Николай поднялся, достал из холодильника минеральную воду и набулькал себе в стакан.
   - Тебе тоже? - спросил он.
   - Нет, - резко ответила Мила.
   - Как поживает муж-бизнесмен, к котому ты ушла от меня?
   - Понятия не имею, - она старалась говорить высокомерно, но голос, выдавая её с головой, дрогнул.
   - А что так?
   - Это имеет какое-то значение для тебя?
   - Наверное. Ты расспрашиваешь про мою жизнь, я - про твою. Это нормально
   - Может, и нормально, но ты не ответил ни на один мой вопрос.
   - Не торопись.
   Николая закурил.
   - Как понял, ты снова поставила не на ту лошадку?
   - К сожалению, - зло сказала Людмила. - Он оказался не тем человеком, за которого себя выдавал.
   - И поэтому за неимение лучшего кандидата решила снова осчастливить меня своим вниманием? Так сказать, приземлиться на время на запасном аэродроме. Зачем? Неужели жулик-торгаш тебя даже приличной квартирой не обеспечил.
   - Представь себе, нет. - Она плотно сжала губы. Инициатива разговора постоянно ускользала от нее, и с этим ничего нельзя было поделать.
   - Вот как?
   - Он обманул всех, обобрал своих акционеров и слинял за рубеж. На Петровке на эту гниду заведено уголовное дело. Меня несколько раз на допросы вызывали, интересовались, не поддерживаю ли я с ним связь. Какая связь! Подонок оставил меня совершенно без денег и прихватил те побрякушки, которые дарил мне.
   Она заплакала. И сразу же её холеное лицо стало жалким и беспомощным. Исчезла высокомерная осанка, опустились плечи, сидевшая на стуле женщина прямо на глазах превращалась в обыкновенную тридцатипятилетнюю бабу, которая все ещё пытается держать хвост пистолетом. Это просто, когда рядом богатенький мужик, способный обеспечить, удовлетворить, предоставить... Тогда легко и весело шагать по жизни. А вот когда все приходится делать самой, и это не очень получается, тогда совсем другое дело.
   - Да, хорошенькая история.
   Першин покачал головой. Только сейчас он заметил, что Людмила заметно постарела и немного раздалась в теле. Полнота ей не шла, придавая всему облику что-то бабье.
   - Тебе пришлось вернуться в квартиру родителей, отношения с которыми, насколько я помню, всегда были напряженными.
   - Ты невыносим. Даже в этом не изменился и по-прежнему невозможен. - Ее лицо пошло красными пятнами. Слезы мгновенно высохли. Она потянулась за сигаретами. - Твоя страсть расставлять точки над "i" просто смешна. Не понимаю, за что тебя любила моя мать, она до сих пор считает наш развод ошибкой.
   - Я тоже к своей теще всегда относился с уважением. Люда, - голос Николая был серьезен, - я не верю в совпадения. Тебя пытаются втянуть в очень нехорошую историю. Кто посоветовал навестить меня сегодня?
   - Это так важно?
   - Важнее, чем ты думаешь. Так кто?
   Глаза Николая смотрели на неё в упор.
   Людмила молчала.
   - Хорошо, - он поднялся и взял её за руку. - Пошли.
   - Куда? - слабо засопротивлялась она. - Куда ты меня тащишь?
   Николай, крепко держа её за локоть, подвел к комнате матери и открыл дверь.
   - Заходи, - приказал он.
   Людмила шагнула за ним следом.
   Они стояли возле иконостаса.
   - Ой, - вырвалось у нее, - а где эта икона в золотом окладе?
   - В позолоченном, - поправил Николай. - Оклад выполнен из позолоченного серебра.
   - Какая разница! - фыркнула Людмила.
   - Никакой. Теперь никакой, потому что икону украли.
   - И ты, - она задохнулась от гнева, - ты думаешь, что я в этом замешана?
   - Не думаю, - он устало вздохнул. - Уже не думаю.
   Людмила от ярости закусила полные губы.
   - Вот мерзавец, надо же, - от негодования она сжала кулаки. - Подумать только, кругом одни мерзавцы! И ты тоже хорош, - накинулась она на бывшего мужа. - Сказать про меня такое!
   - Так кто тебе посоветовал навестить меня? - не обращая внимания на выкрики, спокойно спросил Николай.
   - Доронькин, - тихо произнесла Людмила.
   Першин уже догадывался, какой будет ответ, но все равно удивился. - Ты с ним встречалась?
   - Да, - кивнула она и тут же спохватилась. - То есть нет, не встречалась. Он позвонил.
   - Он знает номер телефона твоих родителей?
   - Ну, знает, а что здесь такого? Я давно ему номер давала. Не подозревала, что он его сохранил.
   - Когда Доронькин позвонил?
   - На этой неделе.
   - А поточнее?
   Она наморщилась.
   - Сегодня суббота, значит, в среду. Я удивилась, думаю, с чего бы это? Про все расспросил. Когда рассказала, что меня муженек кинул, не удивился. Даже показалось, что знает про это. Сюсюкал, это он умеет: Милочка то, Милочка се. Я опешила: с чего бы такое внимание? Потом на тебя разговор перевел, сказал, что вот, мол, живет мужик один, мается, навестила бы, дескать. А я... Да чего там! - она махнула рукой. - Славик сказал, что в пятницу вы, как всегда, у него собираетесь, в субботу ты должен быть дома. Такого мне напел, что я уши развесила.
   - Понятно. И между делом попросил, чтобы не рассказывала мне о вашем разговоре, так?
   - Да.
   Николай в волнении грыз ноготь большого пальца. Спохватившись, спрятал руки за спину.
   - И что теперь будешь делать? - Людмила с тревогой следила за ним.
   - Разберусь.
   - Ведь это очень дорогая икона, да?
   - Наверное, но дело даже не в этом. Доронькин сильно пожалеет, если не вернет икону на место.
   Мила улыбнулась.
   - Знаешь, я, кажется, ошиблась, когда сказала, что ты совершенно не изменился. Изменился, и ещё как! Раньше ты был, - она запнулась, подбирая нужное слово.
   - Как тряпка, - договорил за неё Николай.
   - Нет, но... - Она смешалась. - В общем, да. Сейчас я тебя не узнаю. Вроде бы все по-прежнему, но это не так. Таким я тебя не знала.
   Людмила с удивлением и любопытством рассматривала бывшего мужа, словно сегодня увидела его впервые. На нем были одеты выцветшие шорты и старенькая кое-где даже заштопанная рубашка. Все это было далеко от её представления о настоящем мужике, но... В нем присутствовали внутренняя сила и напор. Это ощущалось даже на расстоянии. И этого мужика она считала неудачником? Видно, крепко что-то напутала в жизни, если не рассмотрела, не оценила, не поняла...
   - Если бы ты был таким раньше, - тихо произнесла она.
   В комнате повисло неловное молчание.
   - Мила, - Николай никогда не называл её Милой, но в этот момент перестутил через себя. - Давай не будем повторять старых ошибок. Ладно? Мы оба сыты этим по горло. Зачем портить свою жизнь? Я не тот человек, который тебе нужен, и никогда не смогу им быть.
   - Наверное, ты прав, просто так хреново сейчас, что за соломинку хватаешься. Извини.
   - У меня к тебе огромная просьба, если Славик вдруг позвонит, скажи, что не была у меня.
   - Поняла.
   Она направилась к двери, но у порога обернулась.
   - Забыла сказать. На днях Вадима Ладынина видела. По-моему он процветает.
   Николай замер.
   - Ладынина? Вы о чем-то говорили?
   - Да так, ни о чем особенном. Вадим возвращался с политической тусовки, был немного пьян и необыкновенно разговорчив. Намеки какие-то странные делал, я даже не поняла, что он имел в виду. А про тебя сказал, что живешь один.
   Николай переваривал услышанное. Его приятель ни словом не обмолвился об этой встрече.
   Людмила исчезла, оставив после себя легкий запах все тех же французских духов.
   После её ухода Першин кружил и кружил по комнате. До малейших мелочей вспоминал вчерашний вечер. Кто из этих троих: Доронькин, Ладынин или Костыль, - неотступно думал он. Подумав, вычеркнул Шигина. Хотя...
   Николай яростно кусал пересохшие губы. Вот тебе и расслабился, перекинулся в картишки. Он сцепил пальцы. Да, крупно его вчера облапошили! Все происходящее стало напоминать очередную партию в преферанс. За столом по-прежнему четверо игроков: Доронькин, Ладынин, Костыль и он, Николай Першин. Кто-то из этой троицы набрал себе одних козырей, а ему скинул плохую карту. Так не пойдет, господа! Кто-то тасовал, как хотел, колоду, зная наперед все его ходы.
   "Посмотри в карты соседа, в свои всегда успеешь", - казалось, наглый голос Славика звучал где-то здесь, совсем рядом.
   И все-таки что-то здесь было не так. Доронькин только с виду нагл и напорист, на самом деле при серьезной опасности он трусит, как заяц. На икону у него давно глаза горели. Не продаешь? Значит, буду действовать иначе.
   Допустим, он организовал похищение Николая Угодника, пока Першин резался в карты. Запутывая следы, устроил так, чтобы Людочка здесь появилась. Дескать, пока с бывшей супружницей разберется, пока то, да се, время уйдет. Да и кто знает, чем эта разборка может закончиться... Николай ведь кто в его понятии? Тряпка и тюфяк, из которого любая баба веревки вить может.
   В этих действиях просматривался почерк Славика. В конце-концов Доронькин мог даже предположить, что Першин не сразу заметит пропажу иконы, особенно если напустить на него бывшую жену. Но зачем нужно было брать монеты?!
   Выстроенная версия трещала по швам. Николай пытался представить себя на месте Славика. Тот - вовсе не дурак, человек он осторожный и ничего не делает без подстраховки. А здесь что получается? Неувязка. Кражу иконы можно сразу не заметить, но пропажу монет... Не похоже это на осторожного Доронькина, совсем не похоже. Здесь явно не сходились концы с концами.
   Мысли Першина путались, противоречили одна другой. Разобраться в этом клубке было невозможно. И все-таки без Славика здесь не обошлось, сделал вывод Николай. Только вот куда с этим выводом податься? Если предположить, что в деле участвовал Ладынин, то...
   Николай затряс головой. Просчитать действия Вадима было не по зубам.
   Появилось ощущение, будто что-то он здесь пропустил, недоучел. Очень важное, что не принял во внимание. А без этого выиграть предстоящую партию было невозможно.
   Глава 6
   - Да не знаю я ничего! - заорал Костыль, пытаясь освободить свою руку от хватки Першина.
   - Ты не ори, - спокойно сказал Николай. - Я тебя пока ни в чем не обвиняю. Пока. Понял? - подчеркнул он.
   - Ты что, с дерева упал? Я вчера весь вечер напротив тебя просидел, забыл спьяну?
   - Все просидели, а икона пропала.
   - Славик "досками" уже не занимается, у него сейчас другой бизнес.
   - Это не "доска", это икона Николая Угодника старого письма. Доронькин давно на неё зарился.
   - Было дело, загорелся, но потом остыл. Мне он про это ни словом не обмовился. Слушай, - опять затрепыхался Костыль. - Чего ко мне пристал? Найди хозяина, у него и спрашивай.
   - Спрошу, не беспокойся, только я для начала хочу с тобой переговорить.
   - Переговорил, дальше что? - Шигин, видя, что ему ничего не угрожает, наглел на глазах.
   - Мне ведь кое-что про ваши делишки тоже известно.
   - Да когда это было, в студенческие годы! - отмахнулся Костыль. - За те делишки я сполна рассчитался.
   Першин молчал, и от этого молчания таяла наглость Шигина.
   - Что, что... - он беспокойно завертелся на месте.
   - Да ничего, - с деланным равнодушием сказал Николай. - Помнишь, месяца полтора назад мы вместе от Доронькина возвращались?
   - Ну, - неуверенно кивнул Костыль. - Вроде было.
   - Ты мне про бабульку одинокую рассказывал, которую вы со Славиком обобрали, а она вам, подлецам, ещё спасибо говорила.
   - Ну ты полегче насчет подлецов, - огрызнулся Костя.
   Николай, не обращая внимания на его слова, продолжал:
   - "Деточки, это для истории надо сохранить". Помнишь, как ты бабку ту передразнивал и хохотал во все горло?
   - Ты... - Шигин не находил слов. - Ты, гад, специально у меня все выспрашивал, чтобы потом прижать.
   - Нужен ты мне, как... - Николай выругался, что делал очень редко. - А гад - это точно, нужно было ещё тогда в милицию сообщить про ваши делишки. Характера не хватило, друзья вроде. "Друзья", - повторил он и сплюнул.
   Костылю стало нехорошо. Едва услышал про бабку, помертвел от страха.
   Он клял себя последними словами. Ну кретин, распустил язык! Только ментовки ему сейчас и не хватало! Начнут копать, всего навешают по совокупности заслуг. Последний раз отвертелся, четко под статью попадал, думал, все, загремел. Скупка краденого с целью наживы, до пяти лет статья, между прочим. Когда понял, что пронесло, неделю пил беспробудно, чуть Богу душу не отдал.
   На старуху Костыля вывел Доронькин. У неё хранилось немало старинных вещей, которыми она очень дорожила. Из старинной дворянской фамилии была бабуся, некоторые предметы принадлежали видным деятелям прошлой эпохи. Продать? Да упаси Бог! К ней кто только не подкатывал с подобными предложениями.
   Доронькин, проведя разведку, решился на гениальный ход. Устроил так, что с бабкой его познакомила женщина, которой старуха доверяла. Как ему удалось этого добиться - большой секрет, Шигину об этом не докладывали.
   Славик, как ни странно, умел находить общий язык с пожилыми дамами. Он обхаживал старуху, как мог, стараясь не переборщить. Но волновался напрасно: недоверчивая владелица антиквариата была покорена.
   Потом пришло время включать в игру Шигина.
   Доронькин заранее запасся нужными бланками и печатями, где его компаньон фигурировал как директор несуществующего музея. Липовые документы сработали, у старухи отпали последние сомнения.
   "Память о ваших замечательных родственниках, выдающихся людях эпохи должна сохраниться навека", "Никто не забыт и ничто не забыто!" - внушал старухе. Он был убедителен, пожилая женщина и вправду решила, что хранившиеся у неё вещи должны стать достоянием народа. Тем временем Доронькин подсчитывал стоимость антикварных предметов.
   Словом, операция была проведена блестяще, с фантазией. Часть вещей была реализована за границей через дилерскую антикварную фирму в Нью-Йорке, которой заправлял приятель Доронькина Борис. Другая часть антиквариата осела в России у людей небедных.
   Костылю в этой истории не нравилось то, что все "музейные" документы были оформлены на него. Случись что, шевелилась подленькая мыслишка, Доронькин в стороне, а он в ответе.
   Славик успокаивал его:
   - Чего волну гонишь? Старуха не сегодня-завтра помрет, она не встает уже.
   "Не встает, - волновался Костя. - А если все же поднимется, что тогда?"
   Иногда на трезвую голову думал о том, что Славик и его обошел, как ту нелепую старуху. Шеф до сих пор с ним сполна не рассчитался за выгодное дельце, все обещаниями кормит.
   Сейчас, сидя на лавке в скверике рядом с Николаем, Костыль шкурой почувствовал опасность.
   - Не гони "пургу", - сказал он, пытаясь придать голосу уверенность и развязность.
   - Брось свои блатные закидоны, - остановил его Першин.
   Костыль задумался. Чем дольше он думал, тел злее становилось его лицо.
   - Ну что, разговор у нас будет? - повторил вопрос Николай.
   - Будет, - решился Костыль. - Только я тебе ничего не говорил, и ты меня вообще сегодня не видел.
   - Конечно, не видел, - согласился Николай. - Все, что скажешь, останется между нами.
   Сегодня после ухода Людочки Першин часа два безуспешно пытался дозвониться до Славика.
   Бесполезно! Он снова и снова набирал знакомый номер, но результат был нулевой.
   - Ну, сволочь, я тебе покажу!
   Он бегал по квартире, кипя от злости. Наконец решил ехать к Доронькину сам. Может, этот деятель трубку не берет?
   К сожалению, Славика на самом деле не было дома.
   - Не трезвоньте, молодой человек, - вышла на плошадку пожилая соседка. Нету его, уехал.
   - Куда? - вырвалось у Николая.
   - Откуда же мне знать!
   - А вы точно знаете, что уехал?
   - Конечно, - удивилась женщина. - Видела, как машину заводил, а куда, зачем, нам не докладывают.
   Першин несколько минут стоял у подьезда, не зная, на что решиться. И тут он вспомнил про Шигина. Ну, конечно! Уж если кто и знает о планах Доронькина, так это Костыль, верный ординарец шефа.
   Адреса Шигина он не знал.
   Однажды, после очередной игры в преферанс, когда был при деньгах, подвез на такси пьяного партнера. По дороге Костыль трепался о какой-то старухе и удачно обтяпанном дельце. Першин слушал вполуха бессвязную болтовню, а вот, получается, сейчас это может пригодиться. Надо повести разговор так, чтобы у Шигина сложилось мнение, будто Николай знает достаточно про эту историю. Попробовыть можно, тем более, что другого способа вызвать Костыля на откровенность не было. Только вот куда же он тогда отвез его?..
   Несколько минут напрягал память и в конце концов вспомнил. Только бы очередная сердобольная дамочка, которой захотелось выступить в роли сестры милосердия, не выставила клиента раньше времени за порог, беспокоился Николай.
   Волновался он напрасно. Шигин до сих пор столовался по этому адресу.
   - ...С Ленкой Мартыновой шеф в последнее время якшался, шушукались они о чем-то, я не интересовался. Ты ведь знаешь Ленку? - Глаза Костыля с усмешкой смотрели на Николая.
   - Знаю, - выдавил Першин.
   - Правильно, кто эту шалаву не знает! Славик её прикармливает, за это девица выполняет некоторые поручения. Сам небось понимаешь, о чем говорю.
   Николай стиснул зубы и закрыл глаза. В какое дерьмо он вляпался!
   С Леночкой Мартыновой Першина познакомил Славик. Случилось это совсем недавно.
   - Давай, чего ты, сидишь один, как сыч. Посидим, винца попьем, девочка молоденькая, хорошенькая, без комплексов.
   - Тем более, - отговаривался Николай. - Зачем ей такой старый попугай, как я.
   - Э, не надо недооценивать наше поколение.
   Доронькин был настойчив и не отвязался, пока Николай не согласился приехать.
   Внешне девчонка ему даже понравилась. Стройная, даже худенькая, глазищи в пол-лица, неглупая, действительно, хорошенькая, в этом Славик его не обманул, только вот бледненькая очень. И какая-то дерганая. Настроение у Леночки менялось каждую минуту.
   Они встречались с месяц, а потом Николай сообразил, что девочка принимает наркотики и прочно сидит на игле.
   Он обалдел, когда случайно зашел в ванную комнату и увидел, как она профессионально ввела иглу в вену. Сразу же стали понятны беспричинная смена настроений и кое-что другое в её поведении. Она всегда носила одежду с длинными рукавами и никогда не демонстрировала перед ним голое тело, предпочитая заниматься любовью в полной темноте.
   - Я так уютнее себя чувствую, - говорила она.
   Ему показалось, что она привязалась к нему, мог поклясться чем угодно, что ей было хорошо с ним. Правда, иногда ловил на себе её взгляд, объяснить значение которого не мог.
   Николаю было жаль молоденькую дурочку, он пытался поговорить о лечении, но она и слышать про это не хотела.
   - Да пошел ты со своей заботой, достал уже, - огрызнулась девица, когда сильно надоел ей.
   Они расстались.
   Когда Першин рассказал Славику о том, что Леночка принимает наркотики, тот сделал удивленное лицо.
   - Ну надо же, - по-бабьи всплеснул он руками. - Такая куколка. Жаль, очень жаль.
   Теперь-то Николаю было ясно, что ни черта Славику было не жаль, он прекрасно знал о пагубной страсти девицы. Он просто-напросто воспользовался этой Мартыновой, навел её на Першина, чтобы она выкрала икону. За то время, что они встречались, у неё была куча возможностей стянуть ключ от квартиры и изготовить дубликат.
   Николай припомнил, что с Леночкой он познакомился сразу после того, как наотрез отказался продать икону. Вот теперь все сходилось. Мартынова побывала у него на квартире, пока сидел за карточным столом, - это её духи он учуял в прихожей, случайно они совпали с теми, которыми душилась его бывшая жена, забрала икону и, не утерпев, пошарила в шкафу. Наркоманке деньги всегда нужны. То-то Доронькин перед этой пятницей пару раз позвонил, интересовался, не изменились ли у него планы.
   - Широко шагает твой шеф, штаны бы не порвал.
   Костыль шумно вздохнул.
   - И все чужими руками жар загрести норовит. И где он вас таких дураков находит?
   Шигин сморщился, ему стало безумно жаль себя. Чего там, прав Николай. Случись что, ему, Костянычу, уголовная статья светит да и Ленке дуре тоже, а Славик отвертится. Этот всегда сухим из воды вылезет. На коротком поводке его, Костяныча, держит, подкинет деньжат немного, и все. А сколько он для этого жмота сделал! Отговаривается, денег, мол, нет. У него их никогда нет.
   Вдруг глаза Костыля озорно сверкнули:
   - Только с Ленкой этой Доронькин накололся. Найти её не может. Ясное дело, смылась девчонка с иконой.
   - А ты откуда знаешь?
   - Знаю, - многозначительно сказал Шигин.
   - А все-таки?
   - Сам звонил. Сначала хотел, чтобы я сгонял к её подруге, Мартынова там в последнее время проживала. Я уже собрался из дому выходить, но вдруг опять звонок, Славик на проводе. Сказал, отбой, дома сиди.