Мур Артур. Лас-Вегас

   Как только размышления Мэйджорса о Линде достигли этой границы, в голове что-то повернулось и мысли потекли несколько в ином направлении.
   Приближается к концу срок контракта с Фэлконом. Еще две недели, и он уедет отсюда и увезет с собой Линду. Как убедить ее остаться? Она не согласится, во всяком случае, Мэйджорс не мог придумать веских доводов. Линда слишком увлечена своей карьерой.
   Он дважды звонил ей сегодня, но она не брала трубку.
   Мэйджорс свернул на дорожку к скромному дому Ринальди и постарался не думать сейчас о Линде. Он внутренне сосредоточился и напрягся перед предстоящей встречей. Его не покидало ощущение, что сегодня придется использовать все запасы разума, выдержки и спокойствия.
   Служанка в мини-юбке и с застенчивым личиком проводила его в кабинет Ринальди. Тот поднялся из-за массивного письменного стола и направился навстречу Мэйджорсу с протянутой рукой, широко улыбаясь.
   — Добрый день, Брент! Насколько я знаю, вы курите сигары. Угощайтесь. — Он потянулся за изящной коробочкой на столе и подмигнул Мэйджорсу. — Привезли с Кубы. Только ничего не спрашивайте.
   Но Мэйджорс вытащил сигару из кармана, .
   — Нет, спасибо. Привык курить свои.
   Он сел в предложенное хозяином огромное, обтянутое кожей кресло возле стола. Ринальди отошел к окну. Он, казалось, позировал и использовал окно в качестве рамы.
   Ринальди оказался моложе, чем ожидал Мэйджорс.
   Он казался таким уравновешенным, спокойным, мягким и любезным. Великолепно владел собой. Если не считать слишком вычурной одежды, его можно было бы принять за руководителя какой-нибудь преуспевающей компании. Хотя Мэйджорс интуитивно почувствовал, что в нем есть и жесткость, даже жестокость. Ринальди может быть беспощадным, особенно с врагами.
   — Что ж, Брент… — сказал Тони, — по-моему, нам надо поговорить. — Он привычным жестом погладил свои усики. — До сих пор нам не удавалось толком пообщаться.
   — Поговорить о чем? — Вопрос Мэйджорса прозвучал резко.
   — Да об этом чертовом казино. — Глаза Тони, черные, как пуговки, стали непроницаемыми.
   — А что казино?
   Улыбка исчезла с лица Ринальди. Его красивый рот сжался в твердую складку. Хозяин кабинета уже не изображал любезность. Он закурил сигарету.
   Мэйджорс понимал, что неверно повел себя, но не знал, как исправить положение.
   Ринальди выпустил дым от сигареты и проговорил:
   — Мы вместе работаем, Брент. У нас общие задачи. Если у вас возникли какие-то трудности, я хочу услышать о них. У меня есть возможности уладить ваши проблемы.
   — Да в общем-то особых проблем и нет. Сейчас казино работает нормально, ровно. Есть одна-две загвоздки, но это естественное рабочее состояние. Я с ними справлюсь. Не хочу вас беспокоить внутренними разборками.
   — Что вы, никакого беспокойства! — Тони снова заулыбался. — К примеру, мне известно, что у вас произошла стычка с этим комиком, Фэлконом.
   Мэйджорс насторожился. Откуда он узнал?
   — Значит, вам известно, что теперь все в порядке. — Лицо Мэйджорса приняло непроницаемое выражение.
   — Разумеется, в порядке, — пожал плечами Тони, — и будет в порядке, иначе этому придурку придется уносить свою задницу подальше. Хотите» я сам с ним поговорю?
   — Не нужно. Это моя работа. Я сам справлюсь.
   Вы для этого хотели со мной встретиться, Тони?
   — Не-е-т, причина кое в чем другом. — Ринальди втянул в себя воздух, шумно выдохнул и посмотрел на свою тлеющую сигарету. — Нужно приложить много усилий, чтобы поддерживать на должном уровне такое заведение, как «Клондайк». Приходится содержать сотни ртов…
   — Мне все это известно, Тони, но казино дает неплохую прибыль.
   — Семь с половиной процентов на крапе. Тридцать — блэк-джек. И от тридцати до, ну, скажем, семидесяти — рулетка. — Он усмехнулся. — Я знаю все цифры, парень. Они везде одинаковые. И это не изменить.
   — Но что-то другое можно поменять, — медленно проговорил Мэйджорс. — Я правильно вас понял?
   — Правильно! Ты же не тупица, Брент. — Ринальди улыбнулся и сел за свой огромный Письменный стол. — Кое-что вот-вот изменится.
   Мэйджорс выпрямился в кресле.
   — Слушаю вас.
   — Я хочу получать десять процентов от прибыли.
   Мэйджорс не поверил своим ушам. — Начиная с этой недели. Десять процентов, — вежливо улыбнулся Ринальди, но глаза его оставались серьезными.
   — Однако другие владельцы не забирают денег, — осторожно возразил Мэйджорс.
   — Не надо, — махнул рукой Ринальди. — Все в Вегасе берут деньги. Кроме того… чем там они занимаются, меня не волнует.
   — Но десять процентов? Это слишком много.
   — Мне лучше знать, что такое слишком много. А это нормальная сумма. Совсем немного. Думаешь, я не знаю цифр? — Ринальди погладил свои усики. — И вообще, чего ты беспокоишься? Это же самый лучший способ снизить налоги!
   — Бред! Глупости! Думаете, я не знаю, куда пойдут эти деньги?
   — Ты поаккуратнее, следи за своими словами, — нахмурился Ринальди. — То, что глупо здесь, в этом кабинете, и то, что глупо там, — разные вещи.
   Понятно?
   — Это все? — Мэйджорс поднялся.
   Ринальди задело поведение управляющего.
   — Ты что выпендриваешься, Брент? Что тебе не нравится? Я эти бабки из твоего кармана, что ли, вытаскиваю, черт побери?! Тебе-то какое дело? Ты же получаешь свою долю, и не маленькую!
   — Свои деньги я зарабатываю.
   — Зарабатываешь, зарабатываешь. Это я их тебе даю.
   Мэйджорс уже собирался повернуться и уйти, но тут зазвонил телефон на письменном столе. Ринальди сделал знак, чтобы он задержался, и снял трубку.
   — Да?
   Он молча слушал, поглаживая усики, кивая время от времени, словно невидимый собеседник мог видеть его. На лице Тони расцвела улыбка удовлетворения.
   — Отлично! Прекрасная работа, Мэнни! — И он с сияющим видом повесил трубку.
   — Это все? Я могу быть свободным? — спросил Мэйджорс.
   — А? — Ринальди понадобилось некоторое время, чтобы вернуться мыслями в кабинет. — Ах да, Брент, вы свободны. Рад был побеседовать с вами. Пожалуй, нам следовало бы встречаться вот так… скажем, раз в неделю.
   — Не знаю, смогу ли я, — пожал плечами Мэйджорс.
   Ринальди громко захохотал. Судя по всему, телефонный звонок принес хорошие вести и привел его в отличное расположение духа. Он все еще смеялся, когда Мэйджорс закрыл за собой дверь кабинета.
 
   Лэш всегда спал днем. По двум причинам. Во-первых, он терпеть не мог жару, а в это время года Лас-Вегас днем смело можно было сравнить с преисподней.
   Ночью не намного легче, но все же чуть попрохладнее. К тому же Нона работала по ночам, и ночью же они вместе воровали фишки.
   Телефонный звонок, словно пожарная сирена, резко выдернул его из глубокого сна. Лэш схватил трубку, телефонный аппарат он заранее поставил возле кровати.
   Звонил Теоретик. Он хотел познакомиться со вторым «своим» человеком, работником казино, которого нашел Лэш.
   — Времени остается все меньше и меньше, Лэшбрук. Вы говорили, он у вас есть. Пора бы уже предъявить его.
   — Погодите еще немного, — пробормотал Лэш, — парень работает всего ничего. Я заеду к вам сегодня, в течение дня.
   — Значит, так и договоримся, сегодня. И я хочу посмотреть на остальных участников операции. Обеспечьте их явку.
   В трубке раздались короткие гудки, и Лэш с грохотом бросил ее на аппарат. Потом вылез из постели, широко зевая и почесывая ухо.
   — Нона! — громко позвал он.
   Ответа не последовало. Он в одних трусах прошаркал на кухню. Ноны не было. По-видимому, она уже ушла в казино. Лэш поставил кофейник подогреваться и закурил.
   .Он уже выбрал нужного человека среди служащих казино, но еще не обращался к нему с соответствующим предложением. Этот парень пока работал временно — дилером. И ждал своей очереди, чтобы получить постоянное место в «Клондайке». Это был беспечный малый по имени Джим Оберон.
   Оберон был приятелем журналиста Ричарда Коула, частенько посещавшего различные игорные заведения. Коул и познакомил их примерно месяц назад.
   С тех пор Лэш раз десять успел побеседовать с Обероном на различные темы, потихоньку прощупывая его. И сделал вывод, что Оберон из тех людей, что ищут легкой добычи, не желают особо утруждать себя работой и не отличаются твердыми принципами и убеждениями. Единственная проблема, которая действительно волновала его, — женщины. Оберон был слишком падок до них. Но Лэш посчитал, что это даже к лучшему. Значит, ему постоянно не хватает денег.
   Лэш позавтракал, оделся и вышел из дома. Хорошо, что Нона оставила ему машину.
   Сегодня вечером они собирались вместе поехать в казино и стащить несколько фишек. От Билли Рэя Томпсона Нона не получила ни цента, а Лэшу были позарез необходимы деньги на карманные расходы.
   На этот раз она была какой-то покорной, необычайно задумчивой и согласилась без особых уговоров.
   До обиталища Оберона Лэш добрался минут за двадцать. Это был жилой автоприцеп на окраине города, на дешевой стоянке. Управляющий этого «мотеля» сообщил Лэшу, что искать Оберона нужно в номере пятнадцать.
   Лэш оставил машину на улице и вошел на стоянку. Он крутил головой по сторонам, разыскивая нужный номер. Пятнадцатый вагончик оказался предпоследним на первой улице. Джим Оберон, смуглый, долговязый, заменял на двери вагончика сетку от насекомых. На нем были линялые джинсы, старая рубашка и стоптанные ботинки.
   — Ты откуда свалился? — удивился Оберон.
   — Надо поговорить, — объяснил Лэш, — дело важное.
   Оберон огляделся по сторонам, в руке он держал отвертку.
   — Дай-ка я закручу эту штуку. — Приложил верхнюю петлю и быстро вкрутил медный винт. — Хоть дверь будет держаться… — Он мотнул головой, приглашая:
   — Заходи, Лэш.
   Фургончик был старый, насквозь пропах едой и весь скрипел при малейшем движении. Он, казалось, тихонько покачивался от каждого шага. Оберон указал на стул возле кухонного столика в конце прицепа, и Лэш уселся, упершись локтями в пластиковую столешницу.
   — Кофе будешь, Лэш? Как раз только что сварил.
   Или, может, хочешь выпить?
   — Кофе будет в самый раз.
   Оберон налил две чашечки горячего кофе и сел напротив.
   — Ну… В чем дело?
   Лэш сделал глоток. Горький, как желчь.
   — То, о чем я хочу поговорить, незаконно. Еще интересуешься?
   — Ты че, смеешься, что ли? Еще как интересуюсь!
   Что эти паршивые законы? Кому они нужны? — Оберон отыскал на полке пачку сигарет и, вытряхнув несколько штук, предложил одну Лэшу. Тот отрицательно замотал головой и вытащил сигару.
   Оберон выдвинул большую пепельницу на середину стола и чиркнул спичкой.
   — Надеюсь, это не ограбление бензозаправочной станции?
   — У нас мало времени. — Лэш выдохнул дым. — Не просто мало, а практически нет. Ты нигде не наследил? На тебя у копов ничего нет?
   Оберон покачал головой.
   — Все чисто. Я с ними вообще дела не имел.
   Парень явно заинтересовался, подумал Лэш. Судя по обстановочке в прицепе, Оберону деньги очень даже нужны. Мебель здесь древняя и даже в лучшие свои дни не была новой, а явно досталась от добровольцев Армии спасения. Все требовало ремонта, на всем видны следы бедности и убожества. Долгие годы в это обиталище человеческое не вкладывали ни доллара.
   И сегодняшний мелкий ремонт проводился только из-за крайней необходимости.
   — Я не собираюсь выкладывать тебе слишком много с самого начала, — заговорил Лэш. — И если ты решишь, что не желаешь участвовать во всем этом, так и скажи. Я заткнусь. Если же согласишься вместе с нами провернуть это дельце, введу тебя в курс.
   — Значит, ты не один?
   — Не один. У нас группа.
   — Выходит, дело большое, — догадался Оберон и захлопал глазами. — Ты уже его продумал?
   — Дело действительно большое, и оно отлично продумано. Нам нужен еще один человек…
   — Понятно, это я, — перебил его Оберон. — И что же вам конкретно от меня нужно? Физическая сила? Или придется пострелять?
   Лэш удивился:
   — Умеешь обращаться с оружием?
   — Еще бы, черт возьми. Пистолет или винтовка?
   Лэш отрицательно покачал головой:
   — Нам не это от тебя нужно. Нам необходим свой человек в клубе. Так ты участвуешь?
   — Господи, да конечно же! Слушай, у меня не было двадцатки, которую я мог бы назвать своей, с самого… — Оберон перевел дыхание. — А что вы затеваете?
   — Крупное дело. Самое крупное, какое ты только можешь себе представить.
   — Где, в Лос-Анджелесе?
   — Нет, здесь. — Лэш постучал по столу коротким указательным пальцем.
   Оберон заморгал.
   — Прямо здесь? В Вегасе? Еще и крупное? — Несколько секунд он сидел совершенно неподвижно и переваривал услышанное. — Боже правый! Неужто казино?!
   Лэш кивнул и слегка раздвинул губы в улыбке.
   — Но это же невозможно! — выдохнул Оберон.
   — Черта с два!
   — Так ведь никто этого никогда не делал.
   — А мы сделаем. Хотя бы потому, что до нас никто и не пытался. Ведь когда-то должен быть первый раз. Так что, ты все еще не раздумал?
   — Господи Иисусе! Казино! — Оберон откинулся на спинку стула и закусил нижнюю губу. Потом задумчиво проговорил:
   — Казино… свой человек… Не иначе речь идет о «Клондайке». Наверняка!
   — Этот вопрос мы обсудим попозже, — остановил его Лэш. — Нам просто нужен парень, который поможет сверить расчеты, разузнает график движения и в указанное время откроет нужные двери. Тут и риску-то практически нет никакого. А когда сделаешь что надо, смешаешься с толпой. Тебя даже никто не заподозрит. Останешься чистым, как праведник после причастия.
   — И сколько ты мне положишь?
   Лэш открыл было рот, но запнулся. Он не слишком хорошо продумал эту часть соглашения. «Не буду слишком раззадоривать его», — подумал Лэш и сказал:
   — Седьмую часть от всей добычи.
   — От всей? А это сколько, вся добыча? Ты мне скажи конкретные цифры, парень.
   Лэш улыбнулся.
   — Ну, скажем, от… миллиона до двух.
   Оберон аж закрыл глаза и принялся молитвенно шевелить губами, загибая пальцы. Наконец с благоговением произнес:
   — Господи! Да ведь это же… больше ста пятидесяти кусков?
   — Вполне вероятно. Ладно, короче: ты с нами или отказываешься?
   — Да конечно же с вами, родной! Малыш Джим входит в дело!
   — Машина есть?
   — Древняя, но пока бегает, — кивнул Оберон.
   — Запиши-ка адресок. Будь там сегодня вечером в восемь. — Лэш подождал, пока хозяин прицепа найдет карандаш и клочок газеты.
   Они обсудили еще некоторые детали, причем Лэш ни разу не подтвердил догадки Оберона о «Клондайке» как о цели планируемого ограбления. Потом Лэш уехал.
   Он уже подобрал двоих напарников, которые займутся непосредственно бронированным автомобилем.
   Элфи Хайрам и Рик Робинсон. Лэш знал обоих уже несколько лет, а Элфи — даже больше семи. Он был родом из Чикаго, жил сейчас в Лос-Анджелесе и занимался тем, что чистил игральные автоматы. Дело приносило мизерный доход.
   Пару недель назад Элфи приезжал в Лас-Вегас, и они договорились о совместном деле.
   — Возьми меня в долю, — попросил Элфи, — хочу хоть раз в жизни пожить как человек. А потом можно и на тот свет. Оружие брать?
   — Возьми, только не заряжай.
   — Понял.
   Элфи когда-то давно успел наследить на востоке страны, попасть в архивы. После этого он несколько раз менял имя. И к тому же клятвенно заверил, что у калифорнийской полиции нет оснований интересоваться его судьбой. Это был костлявый мужчина с желтоватым, нездоровым цветом лица, лет сорока пяти — пятидесяти. Он до сих пор не женился и время от времени срывался в запой. Такие длительные попойки случались у него один-два раза в год; потом он приходил в себя, трезвел и жил нормально, пока тоска и уныние вновь не одолевали его. Обычно Элфи держался довольно сдержанно, если не сказать хмуро.
   Как правило, он везде видел одну только темную сторону Жизни, но зато здраво рассуждал и обладал трезвым и холодным умом. Лэш успел предупредить его, что мероприятие намечено на выходные, поэтому Элфи уже приехал из Лос-Анджелеса и поселился в дешевом мотеле в дальнем районе города.
   Рик Робинсон был моложе Хайрама лет на пятнадцать. Этот ворюга из маленького городка не отличался особыми талантами и умом. Школу он в свое время бросил, ничего не умел делать, не получил никакой профессии и даже не пытался чему-либо научиться. Единственное, что ему удалось развить, — свое природное воровское дарование. Всю жизнь он скитался по тюрьмам да исправительным учреждениям. Лэш не сразу решился привлечь в сообщники Рика, в основном потому, что не знал, как тот поведет себя после дела. Он опасался, что Рик начнет кутить, сорить в городе деньгами, привлекая к себе всеобщее внимание. Но с другой стороны, Лэш был абсолютно уверен, что Робинсон никогда и никого не заложит, что бы ни произошло. Наверняка копы заметут его и повесят на него это ограбление, упекут за решетку.
   Но Рик не выдаст сообщников, в этом нет никаких сомнений. В любом случае Лэш не собирался оставаться здесь и планировал убраться подальше еще до того, как Рика сцапают. Так что пусть себе делает все, что захочет. Он, Лэш, смоется в Южную Америку или в другое какое-нибудь укромное местечко вместе с Ноной. Если, конечно, возьмет ее с собой. Эта сучка что-то слишком нагло ведет себя в последнее время, и он никак не мог придумать, как лучше с ней поступить.
   Итак, Лэш поговорил и с Риком. Этот парень со словарным запасом в несколько десятков слов с готовностью согласился участвовать в пока еще непонятном деле за не совсем определенную плату.
   Рик не интересовался деталями, поскольку речь шла о больших деньгах.
   — Я с тобой. Мой телефон знаешь?
   — Знаю, — ответил Лэш.
   Теперь Теоретик захотел познакомиться со всеми тремя. Порой Теоретик раздражал Лэша хуже головной боли. Он согласился показать ему участников дела, исполнителей плана. Мало того, Теоретик пожелал, чтобы его при этом никто не видел. Ну как тут не раздражаться?
   Однако Лэш все подготовил, как было ведено, сняв , для этой встречи гараж, рассчитанный на две машины. Вместо заднего окошка гаража установил полупрозрачное стекло, чтобы Теоретик мог, стоя на улице, спокойно разглядывать собравшихся, не будучи сам замеченным.
   Лэш позвонил Десантису, потом привез всех троих, Оберона, Робинсона и Хайрама, в гараж. Лэш сел посредине. Остальные расположились вокруг него и начали знакомиться. Затем Лэш посвятил их в детали предстоящей работы. Всех было хорошо видно в окошко, а они сами даже не обратили на него внимания.
   После того как встреча закончилась, Лэш поехал в мотель к Теоретику. Тот выглядел, несомненно, довольным.
   — Оберон будет нашим человеком, нашим агентом в казино, — размышлял вслух Десантис. — Он хорошо знает место, потому что там работает. Если он четко выполнит свою часть задания, то никто даже не заподозрит, что он участвовал в деле.
   — Остальные двое нужны только в качестве физической силы. — Лэш закурил сигару, не обращая внимания на неодобрительно сдвинутые брови Десантиса. — У Рика мозгов вообще нет, он сделает что прикажут и не будет свистеть, Элфи тоже никогда не предаст, если возникнут проблемы.
   Теоретик закурил сигарету и принялся расхаживать по комнате.
   — Хорошо, с их задачами все ясно. Теперь следующее. Как с отключением электричества?
   — Это моя работа, — сказал Лэш.
   — Надо отключить свет вовремя, точно в заданный момент.
   — Да. — Лэш нахмурился и глубоко задумался.
   Можно, конечно, вырубить электрическую сеть при помощи взрывного устройства. Только вот как рассчитать нужное время?..
   — После войны остались запасы сигнальных ракет, — внезапно проговорил Десантис.
   — Что?
   — Вы видели когда-нибудь ракетницу? Из нее стреляют сигнальными ракетами. Их используют в артиллерии, чтобы направлять залпы, и для других подобных целей. В центре города на Фремонт-стрит в оружейном магазине я видел пару таких штучек в стеклянной коробочке.
   — Вы хотите сказать, что кто-нибудь подаст мне сигнал ракетой, чтобы я выключил свет?
   — Именно, — сказал Десантис.
   — Но ведь ракету увидят все!
   — Ну и что? Подумают, что это в честь праздника.
   Лэш хмыкнул. Этот Теоретик хуже занозы в заднице.
   — И еще одно, Лэшбрук. Я изменил время операции. Мы захватим машину утром в понедельник, а не во вторник.
   — Господи! — завопил Лэш. — Времени осталось всего ничего!
   — Так удобнее.
   И Теоретик принялся излагать причины. Лэш слушал его с недовольным видом, хотя в душе соглашался со всеми доводами. Конечно, этот Десантис хуже занозы в заднице, но котелок у него варит нормально.
 
   Билли Рэй снял ботинки и вытянул ноги под столом. Он то поджимал, то растопыривал пальцы. Второй тур игры был в самом разгаре. За столом возникла некоторая напряженность, но никто не показывал явных признаков усталости от слишком затянувшейся игры. В первом круге все мало-помалу привыкли друг к другу, раскачались, начали изучать особенности поведения, манеру игры партнеров, нащупывать их слабые места.
   Игроки за столиком Билли Рэя выигрывали и проигрывали понемногу, причем ни один из них особо не разбогател, но и не слишком разорился. Толпа зевак вокруг уменьшилась, зрители отошли к соседним столикам, где события развивались более энергично.
   Несмотря на шестичасовой отдых, Билли Рэй чувствовал себя усталым. А ведь турнир только начался!
   Похоже, он здесь окажется самым замученным к понедельнику, если выдержит так долго. Но хоть старые кости и ноют, мозги работают, как всегда, четко и быстро. Черт побери, однажды он провел за карточным столом три дня и три ночи, ни на минуту не смыкая глаз.
   Но тогда он был помоложе.
   Во время отдыха участников место игры охраняли сотрудники службы безопасности казино в красной форме конной полиции; все на столах до начала следующего тура оставалось точно в том положении, что и до перерыва.
   Кроме Фреда Уайли, за столом Билли Рэя сидел Айра Макфи, крупный, грубовато-добродушный человек с копной рыжих волос над усеянным веснушками лицом, левый глаз его определенно косил; четвертым был Уорд Слейтер, худой, седоватый тип, молчаливый, с ястребиным взором.
   Дилер, сдававший карты, Чарли Флиндерс, работал как автомат. Один раз на час его подменили, но теперь он опять вернулся к столу. Седой коротышка Уорд Слейтер немного раздражал Билли Рэя. Он требовал менять колоду карт на новую каждый час, приговаривая при этом:
   — Всех выведем на чистую воду, ребята.
   Флиндерс никак не реагировал на подобную сентенцию, спокойно доставал новую колоду, давал Слейтеру проверить ее, распечатывал и продолжал сдавать.
   Новые карты не слишком помогали Слейтеру. Из четверых он проиграл больше всех, порядка нескольких сотен. Этот парень слишком осторожничает, решил Билли Рэй. Похоже, Слейтер никогда не выигрывал помногу. И вполне возможно, понятия не имеет, что такое блеф.
   Теперь Макфи. Его потруднее разгадать. Этот рыжий то трепался в перерывах между сдачами, то замолкал и не открывал рот без крайней необходимости в течение получаса. Один раз увлекся, начал повышать ставки, кинул на кон чуть не тысячу и проиграл.
   Вполне возможно, он ловко изобразил этот азарт, притворился простачком, чтобы все вокруг сочли его любителем-дилетантом. Еще слишком рано говорить о нем что-нибудь определенное, подумал Билли Рэй.
   Фред Уайли играл в своей обычной профессиональной манере. Но Фред не был обычным любителем, к тому же он единственный человек за этим столом, с которым Билли Рэю доводилось играть раньше. Иногда его лицо принимало особое, покерное, абсолютно непроницаемое выражение, а порой на нем появлялись некие гримасы. Причем трудно было сказать, что они означают. Его темные прямые волосы все время падали на широкий лоб, как у Гитлера, а вроде бы ленивые карие глаза ничего не пропускали.
   Он отличался исключительной выдержкой, вывести его из себя было просто невозможно.
   — Давайте сменим колоду, — снова предложил Слейтер.
   — Черт побери, я только-только начал привыкать к этой! — возмутился Макфи.
   Билли Рэй поправил стопку денег перед собой.
   — Джентльмен имеет на это право, — проговорил он, нащупывая сигару и внимательно разглядывая Слейтера. Этот мелкий ублюдок, похоже, тянет время. Тощие и маленькие легко переносят длительные нагрузки. Билли Рэй внимательно наблюдал, как Флиндерс отбросил лишние карты и принялся перетасовывать колоду.
   — Давай сдавай, — прорычал Макфи.
   Флиндерс профессионально улыбнулся и вежливо обратился к игрокам:
   — Приступим, господа.
   Быстрыми движениями он выкинул четыре карты, положил колоду перед собой на стол и наклонился вперед, опершись на руки.
   — Туз, семерка, красный валет и пятерка.
   Час спустя, имея на руках короля, полученного при закрытой сдаче, Билли Рэй получил еще одного в первом круге и третьего напоследок. На кону было почти шесть сотен долларов.
   У тощего Слейтера выпало два туза.
   Билли Рэй внимательно посмотрел на него. Внешне Слейтер казался совершенно спокойным. Он приподнял краешек своих карт, словно хотел убедиться, что там ничего не изменилось. Промелькнуло в его глазах нечто или это только показалось?
   — Пара тузов начинает, — пробасил Флиндерс.
   — Сто долларов, — объявил Слейтер.