Мур Артур. Лас-Вегас

   Фред Уайли буркнул что-то под нос и бросил карты.
   Макфи молча отложил карты и взглянул поверх головы Слейтера на толпу. Один из зрителей хихикал.
   — Согласен на сто, — сказал Билли Рэй, — и еще сто сверху.
   Он положил на кон две сотни. Слейтер даже глазом не моргнул. Черт возьми, блефует этот сукин сын или нет?
   — Двести долларов вам, — ровным голосом проговорил Флиндерс, глядя через стол на седенького коротышку.
   Слейтер кивнул, положил деньги на центр стола, помолчал, задумавшись, и добавил туда же еще две сотни.
   — Двести сверху, — объявил он.
   Билли Рэй сжал пальцы на ногах. Похоже, у мелкого сопляка они есть. У него есть эти три туза, можно поспорить на что угодно. «Коровы начнут лазить по деревьям, если я ошибаюсь», — подумал он. Этот недомерок не блефует.
   — Двести долларов, джентльмены, — проговорил Флиндерс, устраивая локти на столе.
   Билли Рэй взял в руки пачку денег и пролистал ее. Две банкноты упали из стопки на центр стола, словно огромные хлопья зеленого снега. И все-таки, блефует Слейтер или нет? Вряд ли, он слишком осторожный игрок. Так старательно вглядывается в каждую карту, буквально считает крапинки на ней. Он требовал новую колоду через десять-одиннадцать кругов, все время проигрывал из-за своей дурацкой осторожности. Он не блефует. У него два туза открытых и один закрытый.
   — Две сотни кладу и на столько же поднимаю, — сказал Билли Рэй и добавил еще две сотенные бумажки в банк.
   Легкий, едва слышный вздох донесся до Томпсона с другого конца стола. Казалось, Слейтер еще уменьшился и съежился. У Билли Рэя мурашки пошли по коже. Этот умник надеялся, что соперник больше не будет поднимать ставки. И новый круг торговли заставил его нервничать. Или не так?
   — Принимаю, — уверенно проговорил Слейтер, — кладу сверху еще тысячу.
   Билли Рэй вздохнул. Он оказался прав. Так и есть, Слейтер ждал, что он прекратит торг и бросит карты.
   Теперь же, когда соперник этого не сделал, Слейтер поспешил резко повысить ставку, чтобы не упустить свой выигрыш. Молокосос. Дилетант. Все ясно, у Слейтера три туза. Билли Рэй теперь был в этом уверен. Он посмотрел на свои карты спокойно, как только мог; на его лице не дрогнул ни один мускул.
   Слейтер двигал деньги на середину стола, счастливо улыбаясь.
   Мимолетный взгляд на закрытую карту простака Слейтера заставил Билли Рэя похолодеть. Она немного приоткрылась, когда Слейтер передвигал банкноты через нее. Это была тройка.
   Слейтер дурачит его! Он блефует!
   «Черт возьми, — мысленно сокрушался Билли Рэй, — похоже, я стал слишком стар для подобных игр».
   Он еще раз вздохнул и проговорил:
   — Ладно, сдаюсь. Сделаем небольшой перерыв.
   Он поднялся из-за стола и потянулся, с интересом разглядывая Слейтера. Никогда не следует судить о человеке по его внешнему виду! Этот Слейтер вытянул из него пару тысяч! Этот седенький плюгавый мужичонка сорвал банк один раз и сравнял счет, вернул все проигранные до этого бабки и даже кое-что подзаработал.
   Но во всем этом эпизоде есть и хорошее, есть надежда. Похоже, Слейтер так и не узнал, что Билли Рэй разгадал его, понял, что он блефует. Как, впрочем, и все остальные.
   Возможно, эта крупинка информации сослужит в свое время добрую службу.
 
   — Четыре. Принято. Кто-нибудь еще желает сделать ставки? Леди и джентльмены, делайте вашу игру.
   Начинаем…
   Нона Эдриан вкатила в зал поднос на колесиках.
   На покерный турнир съехалось такое огромное количество игроков и болельщиков, что в «Клондайке» не хватало официанток. Поэтому Ноне пришлось разносить напитки. Она осторожно пробиралась меж столов с подносом, уставленным бутылками. Какому-то счастливчику возле второго стола для крапа улыбнулась удача.
   — Семь очков, дамы и господа. Джентльмен выиграл. Получите выигрыш. Ставки на поле. Джентльмен ходит еще раз, тот же самый удачливый господин.
   Девять! Казино проигрывает.
   Нона почувствовала, что ее тронули за ногу, как раз там, где кончалась короткая юбка. Она поставила поднос на стол и с улыбкой проговорила:
   — Пожалуйста, сэр.
   Оказалось, за нее схватился старикан, рядом с которым восседала жирная тетка. Судя по всему, они пришли вместе. Нона мельком взглянула на него, когда убирала деньги. Красная рожа, улыбка идиота. Она не отошла сразу, и рука поползла вверх.
   Эта маленькая шалость стоила ему трех долларов. Она пошла от старикана вокруг стола, не удержавшись от вздоха. Три доллара за то, что тебя малость полапали в заполненном толпой зале. Не так уж плохо!
   — Приветствуем следующего игрока, леди и джентльмены. Делайте ставки. Благодарю вас. Прошу, пожалуйста. На одиннадцать… принято.
   — Привет, Нона, — послышался мужской голос за ее спиной. Это оказался Ричард Коул, журналист.
   Довольно неприятный, похожий на сварливую бабу тип с седыми волосами и кривой улыбкой. — Как дела, дорогая?
   — Прекрасно, мистер Коул.
   — Рад тебе представить своего хорошего друга, Джима Оберона. — Коул приобнял за плечи стройного молодого человека с черными как смоль глазами. У него были иссиня-черные волосы, смуглая кожа и заискивающая улыбка. Лицо Оберона показалось Ноне знакомым.
   — Добрый вечер. Нона, — со страстью в голосе произнес Оберон.
   — Привет, Джим.
   Она протянула ему руку, а потом с трудом высвободила ее. Его глаза так и шныряли, ощупывая ее, заползали в декольте, раздевали.
   — Шесть. Ждем шесть очков, господа. Кто желает увеличить ставки? Девять… шесть уже есть, напоминаю. Делайте ставки, господа. Пять… шесть уже выпало. Шесть побеждает в этом раунде. Семь!
   — Прошу прощения, — сказал Коул, — мне тут надо переговорить с одним человеком. Буквально пару слов.
   Он ускользнул, оставив Нону наедине со своим приятелем.
   — Когда ты заканчиваешь работу? — спросил Оберон, придвигаясь поближе.
   — Остынь, малыш, — с улыбкой ответила она. Интересно, чего там Коул наговорил этому жеребцу? — Я сегодня работаю две смены, — произнесла она небрежно, — и вообще я занята.
   — Мне очень хотелось бы познакомиться с тобой поближе. — Он уставился прямо в вырез ее блузки. — Что скажешь об этом, Нона?
   В зале промелькнула фигура Брента Мэйджорса.
   Она заметила его краем глаза.
   — Приятно было познакомиться с вами, мистер… э-э-э, мистер Оберон. Мне нужно работать, извините. — Нона повернулась, чтобы уйти, но почувствовала, что ее схватили за руку. Оберон мило улыбался, но удерживал ее запястье стальной хваткой.
   — Не убегай, куколка. Мы ведь только начали.
   — ..восемь. Четверка имеет преимущество. Четверка заберет банк. Делайте ставки, леди и джентльмены. Четверка… Три очка! Крапе! Джентльмен проиграл…
   — Пусти, черт! Мне надо работать! — Нона сердито глянула на Оберона. Придурок! Он что, хочет залезть на нее прямо здесь, посреди толпы? Она дернула руку, но не смогла освободиться.
   — Какие-нибудь проблемы, Нона?
   Она оглянулась. Брент Мэйджорс стоял совсем рядом с легкой улыбкой на губах. Он сунул в рот сигару и мрачно посмотрел на Джима Оберона. Похоже, у этого Мэйджорса глаза на затылке, подумала Нона.
   Как только он умудрился разглядеть ее здесь и понять, что у нее возникли проблемы? Рядом с управляющим она всегда чувствовала себя не в своей тарелке.
   И сейчас тоже. Она еще раз дернула руку, и на этот раз Оберон отпустил ее.
   — Все в порядке, мистер Мэйджорс, спасибо.
   И Нона поспешила убраться подальше. Оглянувшись, она увидела, как Мэйджорс что-то говорит Оберону. Тот внимательно слушал, лакейская улыбка стала еще более угодливой.
   Нона расстроилась. Какая досада! Этот сукин сын привлек к ней внимание начальства в совершенно неподходящий момент. Этим утром она пообещала Лэшу, что стащит несколько фишек. Нона приняла заказы на коктейли, потом пошла в бар и, дожидаясь у стойки, пока их приготовят, осмотрела зал. Ни Мэйджорса, ни Оберона нигде не видно. Нона вздохнула с облегчением.
   Возвращаясь с подносом, она увидела Сэма Хастингса у входа в казино. Он дружески беседовал с какой-то молодой женщиной. Хастингс никогда не смотрел на Нону. Пожалуй, все чисто. Нона направилась к ближайшей рулетке.
   По дороге она намазала кончик пальца клейкой мазью, которую Лэш специально приготовил для нее; маленький тюбик с этой гадостью она прятала под оборками юбки. Мило улыбаясь игрокам, взяла пустой стакан и при этом испачкала мазью донышко.
   — Мисс, — окликнул ее плотный седобородый мужчина, — принесите мне еще виски с содовой, пожалуйста.
   — Хорошо, сэр! — ответила Нона. — Сию минуту.
   Ей удалось поставить пустой стакан точно на стодолларовую фишку, потом она взяла его и переставила на свой поднос, быстро собрала все пустые стаканы, до которых смогла дотянуться, приняла еще два заказа и быстренько пошла прочь. Сзади никто не поднял крик, не начал возмущаться и искать пропажу.
   Сердце у нее бешено колотилось. Оно всегда начинало прыгать как заяц, когда приходилось воровать фишки. Нона постаралась сосредоточить внимание на заказах, стараясь выполнить их правильно. Все-таки кража выбила ее из колеи. Она нервничала.
   В баре все в данный момент оказались заняты, и Нона сама составила пустые стаканы, осторожно смахнув фишку в ладонь. Потом подала бармену листок с новыми заказами, заскочила в женский туалет и спрятала фишку в лифчике. Вся операция заняла буквально секунду. Но когда Нона работала исключительно в игровом зале, ей было гораздо удобнее и проще. Она надевала норковую пелеринку с особым потайным карманом, который сама пришила. Воровать фишки в такой пелеринке было значительно безопаснее.
   Когда она вернулась в зал, все как завороженные следили за вращением колеса рулетки. Похоже, пропажу фишки никто не заметил. Нона успокоилась и задышала ровнее.
   Она снова направилась к столу для крапа. Какой-то тип подозвал ее, показав свой пустой стакан.
   — Шесть. Выигрывает шесть, леди и джентльмены. Делайте ваши ставки. Все поставили? И снова бросает леди в синем платье. Все, ставки приняты.
   Четыре очка. Продолжаем, четыре очка есть. Еще раз.
   Семь. Выпадает семь очков… Семерка проигрывает!
   Освободите поле. Играет следующий джентльмен, прошу вас!
   Украсть фишки с рулеточного столика было проще всего, потому что игроки обычно складывали их стопочками возле себя и тут же, рядом, ставили стаканы с выпивкой. Фишки за двадцать первым столиком были обычно сложены более аккуратно, потому что ставки здесь были меньше. Обслужив игроков в крап, Нона вернулась к рулетке.
   Через час после первой кражи она очень осторожно придавила пустым стаканом пятидесятидолларовую фишку на втором столе. Собрала пустую посуду, приняла заказы от игроков и только повернулась, чтобы отойти от стола, как кто-то громко воскликнул:
   — Эй! Куда, черт возьми, подевался мой полтинник?
   Нона не остановилась, катила свой поднос, не ускоряя шага, а сердце ее грохотало, словно молот по наковальне. Никто не пытался задержать ее.
   Она смахнула фишку в ладонь и, снова забежав в туалет в баре, сунула ее в лифчик.
   Когда собралась выходить оттуда, у нее вдруг возникло жуткое ощущение неминуемой беды, даже в ушах зазвенело. Все нормально, убеждала она себя, ты просто нервничаешь. Только вот этот Брент Мэйджорс, он опять промелькнул в толпе минуту назад…
   Нона поежилась. Его пристальный взгляд всегда вызывал у нее нервную дрожь. Она было взялась за дверную ручку и замерла на месте. «Что я делаю? Выхожу отсюда с двумя фишками в лифчике?! Не могу. Нет, это слишком опасно».
   Она вытащила фишки, огляделась вокруг, отчаянно стараясь придумать, куда бы их припрятать. К счастью, туалетная комната была сейчас пустой. Надо положить их в укромное местечко, из которого потом легко можно будет их достать. Нона намазала каждую фишку липкой дрянью из тюбика и прилепила их к донышку второй от конца раковины.
   Дыхание Ноны так и осталось учащенным и неровным, когда она опять появилась в баре.
   Она подошла с подносом к рулетке и поняла, что сейчас у нее возникнут серьезные проблемы. Ей оставалось лишь попытаться не думать о неумолимо надвигающейся беде. Там стоял Сэм Хастингс и пытался успокоить без остановки тараторящего низенького мужчину.
   — Говорю же вам, кто-то украл у меня фишку! — громко утверждал коротышка. — Меня не интересует ваше мнение. У меня была эта фишка. Я это точно знаю. И я уверен, она лежала на столе. А теперь ее здесь нет! Ваше заведение несет всю ответственность.
   Нона напустила на себя невинный вид, во всяком случае, ей так казалось. Она похолодела, когда раскипятившийся игрок с подозрением посмотрел на нее.
   Он ткнул пальцем в ее сторону и завопил:
   — Ты здесь крутилась, разносила выпивку!
   — Успокойтесь, сэр, прошу вас, — сказал Сэм Хастингс.
   — Она вертелась у стола как раз в тот момент, когда пропала моя фишка!
   — Что произошло, Сэм? — спокойно спросила Нона.
   — У меня украли фишку на пятьдесят долларов, вот что! — заорал недомерок. Крупная женщина, увешанная звякающими украшениями, шагнула вперед из толпы любопытных и положила ладонь ему на руку.
   Он резко оттолкнул ее. — Оставь, Джинни, я сам знаю, когда прав!
   Женщина ужасно переживала из-за поведения своего мужа.
   — Эммет, прошу тебя, это же всего пятьдесят долларов! Ради Бога!
   — Если хотите, вы можете подать жалобу, сэр, — предложил Сэм Хастингс.
   — Отлично! Вот сейчас я это и сделаю, — не успокаивался Эммет. — Я утверждаю, что эта девица стянула мою фишку.
   — Погодите, погодите! — воскликнула Нона. — Я ее не трогала!
   — Я требую, чтобы ее обыскали!
   Хастингс взглянул на Нону с кривой улыбкой и пожал плечами, она неуверенно улыбнулась ему в ответ. Сэма Хастингса можно не опасаться. Вокруг собрался народ, словно на соревнованиях по армрестлингу; публика с любопытством глазела и слушала.
   Игра за рулеточным столом прекратилась вообще.
   — Кто-нибудь собирается платить за поданную выпивку? — осмелев, спросила Нона.
   — Боже правый! — взорвался Эммет. — Украла мою фишку и, теперь еще требует, чтобы я заплатил за виски!
   — Эммет, что ты говоришь! Следи за своими словами, — снова попыталась успокоить его жена.
   — Я говорю правду!
   — Может быть, нам всем лучше пройти в другое место, — примирительным тоном предложил Сэм Хастингс. — Там мы сможем обсудить все проблемы.
   — Я требую встречи с управляющим, — заявил Эммет, не сводя с Ноны глаз. — Я хочу немедленно поговорить с управляющим этого заведения.
   — Конечно, сэр, — успокаивающе сказал Сэм Хастингс.
   И он направился к выходу, указывая всем дорогу.
   Сердце Ноны колотилось как очумелое. Она без остановки твердила себе: «Тебе нечего бояться, бояться нечего, ничего страшного». Но это мало помогало. Она кожей ощущала, что все вокруг смотрят на нее. А Эммет, тот прямо-таки наступал ей на пятки и буравил глазами ее спину.
   — Прошу, господа, проходите сюда, пожалуйста, — пригласил Хастингс. Он привел всех в служебную комнату и немедленно позвонил Мэйджорсу. Всю обстановку здесь составляли пять стульев и маленький стол, по стенам висели картинки с ковбоями.
   Эммет снова открыл рот и принялся говорить, лишь только Хастингс повесил телефонную трубку.
   Сэм поднял руку и остановил его:
   — Давайте подождем, пока подойдет мистер Мэйджорс. Вы сможете все рассказать ему лично, сэр.
   Эммет недовольно замолчал. В комнату вошел улыбающийся Мэйджорс. Двух-трех минут ему хватило, чтобы уяснить суть дела. Коротышку звали Эммет Пинней.
   Мэйджорс вытащил сигару, закурил, задумчиво поглядывая на Пиннея.
   — Вы выдвигаете серьезное обвинение. Должен вас предупредить, что…
   — Другая версия просто невозможна. Я вовсе не легкомысленный человек и привык отвечать за свои слова. Эта девица украла у меня фишку, уверяю вас!
   — Прекрасно! — воскликнула Нона. — Можете в таком случае обыскать меня! — Она заметила, как в круглых глазах Пиннея промелькнуло сомнение. — Только предупреждаю, мистер Пинней: если не найдете у меня вашу фишку, я подам на вас в суд.
   — Давайте не будем говорить про суд, — быстро вмешался Мэйджорс.
   — Этот господин обвиняет меня в воровстве!
   Жена Пиннея поднялась со стула.
   — Нет, мы вас не обвиняем, — твердо заявила она. — Все это глупая ошибка, и Эммет приносит свои извинения. Верно, Эммет?
   — Она могла припрятать ее где-нибудь, — неуверенно пробормотал Пинней.
   — Так обыщите меня, — решительно потребовала Нона. Страх куда-то исчез. Появилась уверенность, что все будет в порядке. — Я настаиваю, чтобы меня обыскали сию же минуту. — Она бросила гневный взгляд на Пиннея. — Мистер Мэйджорс, запишите, пожалуйста, его адрес.
   — Мы приносим извинения, — громко сказала миссис Пинней и толкнула мужа в бок. Он пробормотал что-то нечленораздельное себе под нос.
   — Вот и отлично, — проговорил Мэйджорс и бросил предостерегающий взгляд на Нону.
   — Я не расслышала, что мистер Пинней сказал, — все больше наглея, заявила Нона.
   — Извиняюсь, — пробурчал Эммет.
   Мэйджорс подошел к двери и широко распахнул ее.
   — Благодарю вас, мистер Пинней… миссис Линией. Я очень рад, что недоразумение исчерпано…
   Но они уже удалились.
   Мэйджорс закрыл дверь и повернулся к Ноне.
   — Итак, в чем дело? Что скажешь?
   — Что скажу? Это ложь! — резко ответила она. — Я не брала его чертову фишку!
   — А если я сам обыщу тебя?
   Она вскинула голову и с вызовом ответила:
   — Давайте! Все равно ничего не найдете.
   Его зеленые глаза смотрели холодно и строго. Под этим испытующим взглядом Нона внутренне съежилась, и ей пришлось приложить максимум усилий, чтобы не задергаться и не начать бегать глазами. В конце концов она разозлилась.
   — Почему вы на меня так смотрите?
   Мэйджорс вздохнул.
   — Иди, Нона, работай. — Он кивком указал ей на дверь.
   — Думаю, вам все же следует обыскать меня. Раз меня обвинили…
   — Нет, Нона. Возвращайся к работе… Сэм, задержись на минутку.
   Нона прикусила губу и вышла из комнаты, оглушительно хлопнув дверью. Но в холле ей пришлось замедлить шаг и остановиться, прислонившись спиной к стене. Ноги стали совсем ватными. Она же чуть не попалась!
   Лэш, проклятый Лэш! Все из-за него!
   Правда, победа в разборке с Эмметом Пиннеем придала ей воодушевления и смелости, и Нона стащила еще три фишки в течение следующих двух часов — две по сотне и одну десятидолларовую. Все три она приклеила под ту же раковину в женском туалете.
   Напряжение, вызванное необходимостью таскать по казино фишки в лифчике, отпустило. Эта липкая гадость, которую изготовил Лэш, работала отлично.
   Теперь он сам сможет забрать фишки из-под раковины, не встречаясь с ней. И опасность быть пойманными значительно уменьшится. Все-таки Лэш далеко не дурак, с неохотой призналась себе Нона, совсем не дурак.
   Она взглянула на часы. Пора ему звонить. Она оставила поднос у стойки и сказала бармену:
   — Я отойду на пять минуточек, Вилли.
   Бармен кивнул, и Нона пошла в холл, где висели телефоны-автоматы. Набрала свой номер и приготовилась ждать. Лэш, как и обычно, долго не отвечал.
   Она уже собралась повесить трубку, когда на другом конце провода раздался голос Лэша, приглушенный, настороженный:
   — Да?
   — Привет, дорогой. Это я. Я достала…
   Его голос тут же изменился, зазвучал нетерпеливо и энергично:
   — Хорошая девочка! Сколько?
   Нона не смогла не похвастаться:
   — Целых триста шестьдесят! — И улыбнулась, услышав, как он присвистнул.
   — Отлично поработала, Нона!
   — Меня чуть не сцапали. Этот чертов Мэйджорс меня подозревает. Я чувствую!
   — Подозрения к делу не пришьешь, детка. Просто не попадайся ему на глаза.
   — Не беспокойся, именно это я и делаю. Почему ты так долго не брал трубку?
   — Я выходил из дома. Только вошел и услышал, как телефон звонит. У меня было… дело.
   — Ладно. Надеюсь, у тебя все получится.
   — Не беспокойся, детка, все получится. Все уже более-менее проясняется. Через несколько дней мы с тобой уедем отсюда и будем как сыр в масле кататься.
   — Хорошо бы, ловлю тебя на слове, — не слишком радостно улыбнулась Нона.
   — Где фишки? При тебе?
   — Та липучка, что ты мне дал, отличная штука. Я прилепила фишки под раковиной в женском туалете, за баром возле казино.
   — Ладно, понял. — В голосе его слышалось самодовольство. — Значит, хорошая штука? Я же говорил тебе.
   — Совершенно… — Тут внимание Ноны привлек мужчина в соседнем автомате. Он повернулся к ней спиной и стал перелистывать телефонную книгу.
   В трубке раздался нетерпеливый голос Лэша:
   — Ты где, детка? Под какой, говоришь, раковиной?
   — Второй, — ответила Нона шепотом, чтобы ее не было слышно в соседней кабинке.
   — Что значит «второй»? Под второй раковиной?
   Откуда вторая? С какого края?
   Мужчина в соседней кабинке оглянулся. На нее?
   Не может быть. Нона решила, что это, вероятно, лишь игра ее воображения. Но потом она узнала в нем одного из сотрудников службы безопасности, и сердце у нее подпрыгнуло. Она сразу вспомнила, как Мэйджорс попросил Сэма Хастингса задержаться на пару слов. Неужели они установили за ней слежку?
   — Я не могу больше разговаривать, — быстро прошептала она, повесила трубку и выскользнула из кабинки. Ей потребовалось собрать всю свою волю, чтобы держаться спокойно и идти через холл как ни в чем не бывало. На самом деле Ноне хотелось сжаться в комочек и исчезнуть отсюда поскорее. У самого входа в зал она рискнула оглянуться назад. Мужчина все еще стоял в кабинке телефона-автомата и сосредоточенно просматривал страницы телефонного справочника.
   Он даже не обратил на нее внимания!
   Загружая в баре поднос напитками, Нона думала про Билли Рэя и его предложение. Господи, ну почему она сразу не согласилась принять его и убраться из этого проклятого места, из этого мерзкого города и, самое главное, подальше от Уолтера Лэшбрука и его делишек?!
 
   — Проклятая идиотка!
   Лэш с грохотом швырнул трубку, ругаясь на чем свет стоит.
   Значит, она прилепила эти фишки под раковиной. Только под какой! Он отшвырнул попавшийся на пути стул. Ладно, там их не слишком много, с полдюжины, не больше.
   Лэш достал одежду из шкафа и разложил на кровати. Проклятие, как же он ненавидит эти тряпки! Но так удобнее всего. Он сам лично придумал такой способ и весьма этим гордился. Уже целый год он проникал в дамские комнаты «Клондайка» и забирал там у Ноны ее добычу. Ничего более гениального изобрести просто невозможно, Сейчас нужно быстро одеться. Потом он поедет в казино, войдет туда через боковой вход, пройдет через холл к служебному бару и проникнет в туалет. На то, чтобы найти фишки и смыться подальше, хватит нескольких секунд.
   Лэш разделся до трусов, сел на кровать и натянул на себя плотные черные чулки. Потом просунул голову в вырез платья, просунул руки в рукава, потянул за подол и принялся одергивать его перед зеркалом, поправлять на боках и плечах. Наряд этот состоял из сплошных складочек, оборочек, кружавчиков. У платья были рукава до запястий и очень широкая, свободная юбка до пят. Лэш напялил парик с длинными седыми волосами и, как всегда при подобном преображении, вздрогнул. Теперь его могли выдать лишь волосатые руки. Уж слишком густой и жесткой была поросль. Лэш тяжело вздохнул, натянул перчатки и аккуратно заправил их под длинные рукава платья.
   Потом стал рыться в шкафу в поисках темно-синей шали. Платье тоже было темным, с неброским серым рисунком. Такой наряд никогда не привлечет внимания.
   И вообще он неплохо замаскировался. В шали, наброшенной на широкие плечи, перчатках, скрывающих волосатые руки, его было сложно узнать. К тому же Лэш немного ссутулился, чтобы казаться пониже ростом. Он посмотрел на себя в зеркало и решил, что похож на дородную вдовушку. Так подумает всякий, кто не затеет познакомиться с ним поближе.
   Предпоследний штрих — он влез в туфли на низком каблуке. Самым сложным для него оказалось научиться ходить в женских туфлях. Сначала он пытался освоить высокие каблуки. Ноги тут же сложились гармошкой, и он грохнулся на задницу.
   Нона, которая натаскивала его, обучала небольшим женским премудростям, чуть не надорвала тогда живот от хохота.
   И в последнюю очередь Лэш взял скромную сумочку. Выйдя из дома, сел в «кадиллак» и поехал в «Клондайк».
   Он вошел в казино, движения его были степенными, неспешными (ему приходилось проявлять осторожность даже при ходьбе на невысоких каблуках).
   Игра шла некрупная. Лэш приостановился у первого стола для крапа.
   — Восемь. Выпало восемь очков. Леди и джентльмены, начинаем с восьми. Господин выбрасывает четыре очка…
   Ни один человек не обратил на него внимания.
   Лэш шмыгнул глазами туда-сюда, выискивая Нону.
   Ее не было видно. Это хорошо. Они договорились когда-то, что им лучше не встречаться в казино, разве что в туалете.
   Лэш прошел мимо игральных автоматов. Какой-то подвыпивший мужик отчаянно ругался и непрестанно дергал за ручки.
   — Ну, давай же, вшивый ублюдок, гони деньги!
   В баре оказалось полно народу. Лэш проскользнул через толпу и пробрался в туалет.
   Там он тихо чертыхнулся. У одной из раковин стояла белокурая девица. Такую возможность им с Ноной всегда приходилось учитывать. Зачастую приходилось дожидаться, пока из всех кабинок не уйдут тетки и помещение не освободится. Туалетные звуки — журчание мочи, шум спускаемой в унитазе воды — страшно смущали Лэша. На этот раз ему по крайней мере не придется крутиться поблизости.