Мур Артур. Лас-Вегас

   Роун совсем поник головой, когда Тони бросил на стол перед собой стопку фотографий.
   — У меня много таких картинок. Неплохо смотришься, лейтенант.
   — Ах вы, грязные подонки! — проговорил Роун дрожащим голосом. Лицо его побагровело от ярости. — Вы мерзкие, паршивые негодяи…
   Тони подошел к окну и раздвинул шторы. Потом вернулся на место и вежливо спросил:
   — Хочешь получить экземпляр на память? — Он мотнул головой в сторону проектора. — Пленка хранится у нас в сейфе. — Тони подвинул пачку фотографий к Роуну. — Возьми все, какие тебе нравятся, парень. Негативы останутся у меня.
   Роун рухнул на стул и зажмурился. До него наконец дошло.
   — Мотель, все правильно, парень, — спокойно подтвердил Тони его догадку. — Там тебя и поимели.
   Две шлюхи, двадцать долларов за пару. — Он развалился в своем кресле. — Что ж, такова жизнь, коп.
   Ничего не поделаешь. Теперь ты работаешь на нас.
   Роун повернул к мучителю сморщившееся, тоскливое лицо, и Тони ласково улыбнулся ему. Лейтенант тяжело вздохнул, уткнул лицо в ладони и застонал. Хозяин подмигнул Мэнни.
   — Чего вы хотите от меня, Ринальди? — каким-то неживым голосом спросил Роун.
   — Убери-ка эту ерунду отсюда, Мэнни, — велел Тони и наклонился вперед. — Я скажу тебе, что мне нужно, коп…
 
   После полудня солнце палило немилосердно, дышать было нечем. Дебби решила пойти в бассейн. Народу в такое время там наверняка нет… Какой-то мужчина все же сидел под зонтиком. Тот самый, что называл себя полковником. Он расположился на том же месте и в той же позе, так что казалось, что он ни разу не пошевелился с тех пор, как Дебби видела его в последний раз.
   Она подошла к нему.
   — Вы сидите на улице в такую жару, мистер Страдвик?
   Полковник поднялся со стула, на ногах он держался не слишком твердо.
   — В моем возрасте, дитя мое, всегда радуешься возможности согреться, — сказал он и кивнул в сторону высокого стакана на столе, — как снаружи, так и внутри.
   Дебби села за его столик. На ней были шорты, и, хотя стул стоял в тени зонтика, пластиковые полоски обожгли ей ноги.
   Полковник в высшей степени учтиво подождал, пока она устроится, и лишь потом сел на свое место.
   Он потянулся к стакану и спросил:
   — Хотите выпить?
   — Нет, благодарю вас, мистер Страдвик.
   Он выпил, закурил сигару.
   — Ваш муж все еще играет?
   — Боюсь, что да, — безрадостно призналась она.
   — Жаль, — крякнул полковник, — очень жаль.
   Раньше с ним подобное случалось?
   — Я про это ничего не знаю.
   — Скорее всего он просто сломался. Подобное иногда случается. Несколько лет назад я знавал одного молодого человека, кстати, очень похожего внешне на вашего мужа. Он вообще не знал, что такое азартные игры. Приехав в первый раз в Лас-Вегас, начал с игры в кости. Проиграл машину, свой дом, словом, спустил все. Остался только в том, что было на нем надето, и зарекся садиться играть. Поклялся и с тех пор, насколько мне известно, не рисковал ни одним центом.
   Полковник еще что-то говорил, но Дебби уже его не слушала. Ее охватило уныние, но, честно говоря, это не было связано только с отвратительным поведением Пола. Сегодня рано утром, на рассвете, она уже приходила к бассейну и пробыла здесь до тех пор, пока лютая жара не загнала ее под крышу. Сэм так и не показался, а ведь он обещал!
   Дебби понимала, что ведет себя неразумно. Это же не свидание, в конце концов. Она замужняя женщина, у нее сейчас медовый месяц!
   И все-таки она чувствовала себя так, словно пришла на свидание. До сих пор в Лас-Вегасе ее порадовали только несколько встреч с Сэмом в бассейне.
   Она прервала бесконечный монолог полковника:
   — Мистер Страдвик, вы не видели сегодня Сэма Хастингса?
   — Сэм Хастингс… Это парень из охраны? — Полковник проницательно посмотрел на нее. — Нет, дитя мое, не видел. Сегодня не видел. Похоже, он славный малый.
   — Я тоже так думаю, — Дебби почувствовала, что заливается краской, и добавила немного смущенно:
   — то есть… да, так и есть, так я и думаю.
   — Не нужно мне ничего объяснять, Дебби, — мягко сказал полковник, — мне кажется, я все понимаю.
   Дебби смотрела мимо него. Сердце подпрыгнуло у нее в груди: к бассейну приближался Сэм Хастингс.
   Его крупное тело двигалось быстро и очень пластично.
   Дебби вскочила на ноги.
   — Извините, мистер Страдвик. — И поспешила навстречу Сэму.
   Первые несколько шагов она почти бежала, потом заставила себя идти помедленнее. Они встретились у края бассейна.
   — Сэм…
   — Дебби… — Он расплылся в улыбке. — Простите, что не пришел сюда сегодня утром. Я был очень занят. Не мог даже прислать записку.
   — Все в порядке, Сэм, — немного задыхаясь, проговорила она. — Просто я испугалась, что с вами что-нибудь случилось.
   Они взялись за руки, это получилось само собой, и ее крошечная ручка совсем утонула в его большой ладони.
   — Дебби, вы поужинаете со мной сегодня вечером? Здесь, в отеле, или где-нибудь в другом месте, если вам так удобнее?
   — Да, я поужинаю с вами, — без всяких колебаний согласилась она и, вскинув голову, добавила:
   — Здесь, в отеле, будет очень удобно.
 
   Альберт Венджер, он же Ульрих, он же Вит, он же Винер, сошел с трапа самолета с кожаной аккуратной сумкой через плечо. Большой, квадратный и сильный, он походил на быка. Венджер был еврей, но обликом смахивал на немца, поэтому обычно использовал немецкие имена и зачастую добавлял для пущего эффекта легкий акцент. Он родился в Юнион-Сити, штат Пенсильвания, потом переехал в Нью-Йорк, где и началась его преступная жизнь — с вооруженного грабежа в тринадцатилетнем возрасте.
   Он шесть раз побывал в разных тюрьмах и один раз — в исправительном доме. Но те времена давно прошли. Уже без малого двадцать лет он вел жизнь добропорядочного гражданина, лишь изредка выполняя весьма выгодные, не занимающие много времени поручения, в основном Теоретика. Альберт Венджер имел хорошую специальность, и Теоретик часто включал его в свои тщательно продуманные схемы. Большой Эл Венджер был пилотом вертолета.
   Его не встречали, да и не должны были. Венджер знал адрес, потому скромно и незаметно прошел через здание аэропорта, сел в такси и доехал до города.
   Там пересел в другую машину, которая доставила его к нужному дому.
   Теоретик встретил его радостно.
   — Шесть часов. Я добрался сюда за шесть часов плюс-минус несколько минут. Но это так, к слову, — говорил Венджер, пожимая руку Теоретику.
   — Планы несколько изменились. Сядь пока, выпей для начала, а я потом все объясню, — сказал Десантис.
   Он запер дверь на ключ и поставил на стол свою единственную бутылку бурбона. Венджер хорошо выглядел. Они не виделись почти год. Тогда Эл снял с крыши здания в центре Детройта ребят, которые только что почистили ювелирный и забрали камушков на семьдесят тысяч долларов. Венджер вывез людей, взял свою долю и исчез. Но у Теоретика был записан номер телефона, по которому он всегда мог разыскать Эла.
   — Ну, какую вертушку ты приготовил для меня на этот раз? — спросил Венджер и отхлебнул из своего стакана.
   — Не знаю. — Десантис едва заметно улыбнулся. — Говорят, он средних размеров и, как правило, используется для переброски групп инженеров в горы. Вот и все, что мне известно о самом вертолете.
   — Все?
   — Я его еще не видел.
   Венджер вздохнул:
   — Во мне зародилось страшное подозрение. Скажи мне, что я ошибаюсь.
   Десантис отпил порядочный глоток бурбона и улыбнулся уголками губ.
   — Нет, по-моему, ты прав.
   — Ты хочешь сказать, что мне придется украсть его?!
   Десантис кивнул.
   — Но это будет несложно сделать. Там всего один сторож, жирный и ленивый, и больше ни души в полумиле вокруг. Вертолет стоит в небольшом сарае, дверь деревянная. Ее можно легко разбить топором.
   — А со сторожем что делать? Связать?
   — Да. И запри его где-нибудь. Я не хочу, чтобы машины хватились до полудня понедельника — это самое раннее. Займешься сторожем, когда стемнеет, скажем, около десяти. Потом проверишь вертолет, топливо там и все прочее, вылетишь в пустыню и дождешься там назначенного времени.
   — Но я же не знаю этого города.
   — У меня есть карты и аэрофотоснимки окрестностей. Давай, допивай виски и приступай к изучению.
   Венджер вздохнул, отставил в сторону стакан, поднялся из-за стола и скинул с себя куртку.
 
   — Вот подстанция на Третьей улице, — сказал Дэвис. — Она обеспечивает электричеством весь Стрип, с южной окраины и вот до этого места. — Он ткнул карандашом в схему. — Есть еще аварийный блок, который должен включиться, если на Третьей подстанции произойдут неполадки, но этого не случится.
   — Чего не случится? — не понял Лэш.
   — С Третьей ничего не случится. Никогда такого не было.
   — Где находится аварийный блок?
   — Здесь, — сказал Дэвис и очертил карандашом кружок, — железобетонная коробка.
   — Замок на двери есть?
   — Да, висячий, и цепь.
   Лэш кивнул, задумчиво пожевывая незажженную сигару. Он сидел в пикапе Дэвиса на окраине города.
   Было жарко, хотя близился закат. Слева вдалеке высились холмы, они казались волдырями, вздувшимися на теле земли от ожога солнечными лучами; пылевые смерчи, будто неугомонные джинны, ввинчивались в воздух над песками.
   Дэвис, немолодой мужчина в бежевых брюках и такой же рубашке, нахлобучил помятую шляпу на уши, похожие на ручки кувшина. Поджав свои толстые губы, он вглядывался в схему, разложив ее на костлявых коленях.
   — Как туда пробраться? — спросил Лэш.
   Взгляд Дэвиса оторвался от схемы и устремился в сторону холмов. Но на самом деле он их не видел, а просто смотрел в никуда и размышлял.
   — Нужно взорвать что-нибудь вроде ручной гранаты. Чем сильнее взрыв, тем больше разрушения и тем больше времени понадобится на ремонт.
   — А если и подстанция, и аварийный блок выйдут из строя?.. Сколько времени займет ремонт?
   Дэвис вздохнул и пожал плечами.
   — Несколько часов. Я точно не знаю, Лэш. Если хорошо бабахнет, хрен знает сколько времени уйдет на то, чтобы только найти, какие концы соединять. А передвижных генераторов не хватит, чтобы обеспечить током и десятую часть Стрипа. Один-два клуба, не более.
   Лэш довольно улыбнулся и кивнул. Он закурил сигару и перевел взгляд на изборожденное морщинами лицо Дэвиса. Это был старый и опытный сотрудник энергетической компании, хотя занимал он какую-то совершенно незначительную должность. Его не продвигали, долгие годы обходили с повышением из-за слабого здоровья. По этой же причине, из-за здоровья, он и оказался в Лас-Вегасе. Десять лет назад доктора сказали, что смотреть на белый свет ему остается года два от силы, если он не уедет из Индианы. Сухой воздух пустыни добавил ему несколько лишних лет, но Дэвис не питал иллюзий. Он понимал, что ему осталось не много.
   За незначительную услугу — некоторую информацию и молчание — Лэш пообещал Дэвису тысячу долларов. Он даже выдал ему сотню в качестве аванса — одну из тех фишек, что Нона стащила в казино. Любой человек в Лас-Вегасе принимает такие средства платежа столь же охотно, как и славные зеленые бумажки Дяди Сэма.
   Лэш последний раз взглянул на схему, сложил ее и сунул в карман. Он весь вспотел. Проклятая жара!
   Скорее прочь отсюда, сесть в свой «кадиллак» с кондиционером. Он кивнул Дэвису на прощание, вышел из машины, сделал несколько шагов по улице, но остановился и повернул обратно. Дэвис сидел, облокотившись на руль, и смотрел на Лэша усталыми глазами.
   — Думаю, не стоит лишний раз напоминать вам, что рот надо держать на замке? — сказал Лэш.
   — Кусок не слишком большая сумма, Лэш, — вздохнул Дэвис, — быстро закончится.
   — Вы же согласились.
   — Я поторопился, плохо подумал.
   — Не надо думать. — Лэш легонько стукнул костяшкой пальца по раскаленной дверце пикапа. — Вы просто поговорили со мной пять минут о том о сем и заработали штуку. Это хорошие деньги.
   — А вы сколько заработаете, Лэш?
   — Вас это не касается. Не стоит забивать себе этим голову.
   Дэвис выпрямился и включил зажигание.
   — Вот так всю жизнь. Я обеспечиваю информацией, а кто-то другой получает барыши.
   — И вы получите еще девять сотен, — напомнил Лэш.
   Он пошел к «кадиллаку» и сел за руль. В первую очередь включил кондиционер, потом завел мотор и поехал в мотель к Теоретику.
   Десантис размышлял. Он непрестанно теребил свои короткие светлые волосы, закрывал блеклые глаза, чтобы лучше сосредоточиться, курил одну сигарету за другой и расхаживал по комнате.
   — Как с отключением электричества? — хмуро спросил Десантис у вошедшего Лэша.
   — Все готово.
   Теоретик сдвинул брови.
   — Что ты меня кормишь этим дерьмом! Готово, готово! Мне надо точно знать, как именно!
   — А зачем вам это надо знать? — взорвался Лэш. — Я же сказал, что все в порядке. Все пройдет так, как запланировано. — Его впалые щеки пылали. Он же не какой-то там наемный мальчишка. Это его идея, с самого начала! А теперь этот тип собирается все забрать в свои руки!
   Теоретик смотрел на него, плотно сжав губы.
   — А как ваша часть работы? — спросил Лэш. — Готова?
   Теоретик подошел к столу, взял пачку сигарет, вытащил одну, и все это в полном молчании. Он задумчиво посмотрел на Лэша, закурил и кивнул головой.
   — Значит, все в порядке, — сказал Лэш.
   — Что в порядке?
   — Ну, можно приступать к делу, верно?
   Десантис криво улыбнулся.
   — К делу приступать можно, Лэшбрук. — Он замолк и не открывал рот почти целую минуту. — Вы сможете взять все на себя?
   Лэш в замешательстве хлопал глазами. Чего этот умник добивается, что он имеет в виду?
   — Я хочу сказать вот что. — Теоретик говорил отрывисто, будто отрезал одно слово от другого. — Если я сейчас уйду, сможете вы взять на себя руководство делом и довести его до конца?
   — Если вы сейчас уйдете? — Лэш запаниковал.
   Десантис посмотрел на тлеющий кончик сигареты.
   — Я задал вам вопрос, Лэшбрук. Не нужно тупо повторять мои слова. Отвечайте мне сейчас же, или я выхожу из игры. Сейчас!
   Лэш почувствовал, как по спине пробежали мурашки. Этот сукин сын выполнит угрозу!
   — Вы спрашивали про отключение электричества? — слабым голосом пробормотал Лэш.
   — Именно.
   Лэш сдался. Всегда ему приходится уступать! Проклятие! Но сейчас нельзя рисковать. Иначе вся проделанная работа, деньги, надежды на хорошую, беззаботную жизнь — все пойдет к черту! Он рассказал Теоретику про силовую подстанцию и про аварийный блок.
   Десантис кивнул.
   — Сколько вы пообещали этому парню, как там его?
   — Дэвис. Штуку. — Лэшу стало немного полегче. — Я дал ему сотню задатка.
   Теоретик опять кивнул:
   — Хорошо. Тогда мы готовы. Операцию проведем в ночь с воскресенья на понедельник, в три часа.
   Он поманил Лэша пальцем, тот поднялся со стула и подошел к столу, на котором были разложены схемы и чертежи. Теоретик ткнул карандашом в большой участок, обозначенный словом «Клондайк».
   — Вот как все сделаем. Броневик проедет по этой дороге, повернет здесь, въедет в «Клондайк» и попадет в портик через эти ворота. Вы увидите, как загорятся тормозные фары в тот момент, когда машина притормозит в портике, — и выстрелите сигнальной ракетой.
   — Я? — изумился Лэш.
   — Вы, — отрезал Десантис. — Потом ворветесь в портик. При вас должна быть сумка.
   — Но я думал, что займусь…
   — Элфи взорвет подстанцию.
   — Но мы не так…
   — Элфи умеет обращаться с динамитом, — не дал ему договорить Десантис. — Я уже проверил его. Ведь я же говорил вам с самого начала, что всегда лично проверяю всех, с кем собираюсь работать. Вам известно, что Элфи Хайрам служил в десантных войсках?
 
   Сегодня вечером Нона чувствовала себя гораздо увереннее. Никто из руководства ни разу не упомянул об исчезнувших фишках. Да и Лэш был так ей благодарен, что этой ночью в постели вел себя необычайно страстно и любил ее как никогда. Он ушел из дома рано утром, на прощание улыбнулся, подмигнул и обронил:
   — Уже скоро, куколка. Все складывается на редкость удачно.
   И все же Нону охватили дурные предчувствия, когда в казино, вскоре после того как она заступила на смену, к ней подошел Брент Мэйджорс.
   Но он заговорил вполне дружелюбно:
   — Нона, нужно часок поработать в покерном зале.
   У Розы насморк, ей пришлось уйти домой.
   Ноне удалось не показать, насколько у нее стало легче на душе.
   — Только час поработать?
   — Потом я пришлю тебе кого-нибудь на замену. — Мэйджорс полез за сигарой. — Может, тебя покажут по телевизору. Там сейчас как раз полно телевизионщиков с камерами.
   — Вы не шутите? — выдохнула Нона. — Вот здорово, мистер Мэйджорс!
   Она забежала в дамскую комнату подправить макияж. Раз уж ее будут показывать по телевизору, надо выглядеть наилучшим образом.
   Но она опоздала. Когда Нона вошла в зал, телевизионщики уже прикрыли на сегодня лавочку. Народу было много. Люди стояли группками у бархатных канатов, перешептывались и наблюдали за спокойным течением игры. Дилеры тасовали колоды и монотонно бубнили что-то хорошо поставленными голосами, карты летели и шлепались на стол, деньги складывали в банк. Зрители смеялись, кашляли, острили. До Ноны донесся характерный голос Билли Рэя.
   Немного погодя она подошла к столику Томпсона. Один стул был не занят. Похоже, кто-то уже вылетел из игры. Билли Рэй заметил Нону, подмигнул ей и обратился к партнерам:
   — Ну что, джентльмены, как насчет десятиминутного перерыва?
   Чарли Флиндерс посмотрел на часы и, слегка ударив рукой по краю стола, объявил:
   — Перерыв десять минут.
   Билли Рэй поднялся на ноги, потянулся и с улыбкой посмотрел на Нону сверху вниз. Он стоял на полу без ботинок, в одних носках и все равно казался огромным. Похоже было, он намеревался хлопнуть ее по попке, но потом сдержался.
   — Дай-ка я надену ботинки, детка. — Он опять сел и с пыхтением и сопением обулся.
   Судя по всему, Билли Рэй выигрывал. Нона поняла это, когда взглянула на стол. Возле него высилась приличная стопка денег. У остальных игроков лежало примерно одинаковое количество зеленых купюр, у кого побольше, у кого поменьше. Значит, они остались при своих.
   — Пойдем, крошка, — проговорил Билли Рэй и обнял ее за талию. — Побудь со мной эти десять минут. — Он провел ее сквозь толпу зрителей. — Проклятие, как болят ноги! Хорошо бы сунуть их в воду.
   Но некогда. Погуляем где-нибудь, разомнем их. Должно полегчать.
   — Тогда пойдем на улицу, — сказала Нона, — подальше от толпы.
   Билли Рэй выглядел очень усталым, но не подавленным. И ему наплевать было на взгляды любопытных. Они с Ноной вышли на улицу, в душную, жаркую ночь, и пошли к бассейну. Здесь народу было немного, всего несколько человек.
   — Я думал о тебе, девочка.
   — Билли Рэй, я была занята. Меня поставили работать в покерном зале всего лишь на час; Скорей бы крупные игроки вернулись в казино. Тогда я смогу работать как обычно. Похоже, ты выигрываешь?
   — Думаю, пять-шесть тысяч. Один малый спекся примерно час назад. Айра Макфи… — Томпсон печально покачал головой. — Вот уж не думал, что он так скоро вылетит.
   — И сколько это еще продлится?
   Он пожал плечами.
   — Наверное, до завтра. За другими столами народу тоже поубавилось.
   — Желаю тебе выиграть, Билли Рэй.
   Он наклонился и приложился мокрыми губами к ее лбу.
   — Очень мило с твоей стороны, детка. — Хихикнул, оглянулся по сторонам, желая убедиться, что они здесь одни, и хлопнул ее пониже спины. — Ты подумала о моем предложении?
   — Ты насчет того разговора? Насчет моего отъезда с тобой?
   — Хе-хе.
   — Да, Билли Рэй, я думала, но… Дай мне еще немного времени, ладно?
   — Конечно, детка. Думай сколько нужно… до окончания турнира.
   Они повернули обратно, возвращаясь в казино.
   Билли Рэй со вздохом сказал:
   — О, ногам стало легче. Может, успеем по-быстрому выпить кофе.
   В кафетерии Томпсон рассказал Ноне пару забавных историй про этот турнир, и когда она вошла вместе с ним в покерный зал, у нее было отличное настроение.
   Как только игроки вернулись к столам, некоторые пожелали выпить, и Нона была занята в течение получаса, пока обслуживала их. За это время еще двое закончили игру и один стол опустел.
   За столом Билли Рэя никаких особых изменений не произошло, как определила Нона, остановившись за его спиной, когда у нее возникла передышка в работе.
   Чарли Флиндерс начал новую игру. Он сдал карты по первому кругу, объявляя:
   — Пятерка, красный король, пусто. Король играет.
   Нона огляделась по сторонам и увидела Брента Мэйджорса. Он пристально смотрел на нее с другого конца комнаты. Как только их глаза встретились, он сразу отвернулся. Нона нахмурилась и закусила губу.
   Неужели Мэйджорс действительно подозревает ее?
   Всякий раз, когда она останавливалась перевести дыхание, ей казалось, что управляющий сверлит ее взглядом. Послышался голос Томпсона:
   — Поднимаю ставку еще на пять сотен.
   Нона опять сосредоточила внимание на игре. Может, все-таки умнее будет удрать подальше отсюда вместе с Билли Рэем? Поехать с ним вместе в Мехико?
   Но ведь Лэш обещает почти то же самое? Обещать-то обещает. Только он уж слишком много говорит, не скупится на красивые слова, как сегодня утром, а ведь можно смело поспорить, что завтра, или послезавтра, или в какой-нибудь другой день он опять заставит ее воровать фишки.
   С Билли Рэем ей никогда не придется работать.
   Господи, как же все это заманчиво! Надо только решиться. Билли Рэй не будет долго ждать. Как только закончится турнир, он смоется отсюда, как ошпаренный кот.
 
   Незадолго до полуночи Брент Мэйджорс зашел в покерный зал взглянуть напоследок, как идут дела.
   Несмотря на поздний час, толпа не разошлась — болельщики шумели, толкаясь возле ограждения. Каждому хотелось занять местечко получше, чтобы заглянуть через плечо кого-нибудь из игроков или увидеть весь стол целиком.
   Среди зрителей появилось несколько газетчиков, и они тоже волновались и нервничали.
   Один особо энергичный репортер поработал локтями и проложил себе дорогу к управляющему.
   — Мистер Мэйджорс, скажите, кто, по-вашему, станет победителем этого состязания?
   Ну как ответить на такой дурацкий вопрос? Мэйджорс в подобных случаях обычно улыбался и старался как можно более незаметно испариться, не показывая своего раздражения. Несомненно, покерный турнир удался на славу, но и сил на него было положено немало. Газетчики требовали к себе особого внимания. Операторы боролись за лучшее место, лучший план. Крупнейшие газеты и журналы наперебой предлагали значительную мзду за право эксклюзивного освещения мероприятия. Мэйджорсу пришлось изобрести особую тактику поведения, чтобы имя и репутация клуба не пострадали от этих акул пера. Он давал понять каждому, что именно ему оказывает предпочтение, и в то же время никому особой информации не предоставлял. Иногда Мэйджорс чувствовал себя запуганным политиком, который всем старается угодить.
   Но в целом он был доволен собой. С Линдой все наладилось, по крайней мере на какое-то время. Прошлой ночью во время ужина о произошедшей ссоре не было сказано ни слова, а потом они занимались любовью, и это были чудесные мгновения.
   Не давали покоя, держали в напряжении лишь проблемы с Тони Ринальди, его требование десяти процентов, да еще Нона Эдриан и пропавшие фишки.
   Если бы не это, ничто не нарушало бы безмятежного течения мыслей Мэйджорса.
   Он прошел за ограждение, закурил и несколько минут понаблюдал за игрой. Сейчас только три стола были заняты. Остальные участники турнира продулись. Правда, для игроков такого уровня это не совсем точное слово. Ведь они, освободив места за игровыми столами, распрощались не с последними деньгами и, если захотят, найдут еще достаточно средств, чтобы потешить свою страсть к азартной игре.
   Билли Рэй играл сильно. Мэйджорс поймал его взгляд, и техасец подмигнул ему. Должно быть, он очень устал, подумал Брент, хотя держится здорово.
   Он в отличной форме. Перед ним высится внушительная гора долларов, их гораздо больше, чем в начале игры.
   По мнению Мэйджорса, личному мнению, которым он ни с кем не делился, победителем игры скорее всего станет Томпсон. Во всяком случае, он обязательно дойдет до финала.
   Толпа, окружавшая площадку для игры, начала понемногу редеть. Выходные перед Днем труда всегда сложное, напряженное время для клуба, а эти оказались еще более насыщенными, чем обычно. Казалось, тысячи людей захотели лично понаблюдать за крупной игрой, поглазеть на игроков, способных рискнуть сумасшедшими деньгами, и на невообразимые вороха зеленых купюр на столах.
   Мэйджорс счел необходимым устроить движение зрителей в покерном зале искусственно, как в музее.
   Днем и вечером служители направляли потоки любопытствующих и порой напоминали:
   — Пожалуйста, дайте возможность посмотреть и другим желающим. Пройдите сюда, сэр, если вам не трудно, благодарю вас. Проходите, господа.
   Во время регулярных, раз в час, десятиминутных перерывов количество охранников в красной форме удваивали, потому что все деньги оставались на столах. Игрокам не разрешалось забирать их с собой даже на время шестичасового отдыха.
   Но никаких неприятных инцидентов не происходило. Никто не пытался перепрыгнуть через ограждение и покуситься на доллары. Какие-то невзрачные личности в изрядном подпитии важно расхаживали по казино или, спотыкаясь, бродили по фойе и пытались внушить каждому встречному, что покерный турнир не настолько интересен и динамичен, как крап, и что он сам лично наверняка победил бы, если бы только захотел.