Мур Артур. Лас-Вегас

   Она проплыла несколько раз туда-обратно и ни разу не взглянула по сторонам, словно такое подчеркнутое безразличие могло вызвать внезапное и волшебное появление Сэма. Когда она наконец осмотрелась вокруг, Сэма не увидела, но зато теперь у бассейна появился еще один человек. Высокий седой мужчина сидел, как и вчера, под зонтиком возле столика, в одной руке он держал стакан, в другой — сигару. Это был тот самый человек, которого вчера вечером остановил в фойе Пол.
   Дебби вылезла из бассейна, вытерлась полотенцем, закурила сигаретку. Все это время она исподтишка рассматривала мужчину. Потом все-таки решилась. Направилась прямо к нему и объявила:
   — Меня зовут Дебби Грин.
   Мужчина поднялся и поклонился.
   — Рад познакомиться с вами, мисс Грин, — с церемонной вежливостью проговорил он.
   — Миссис Грин, — поправила Дебби. — Вчера вечером в казино вы беседовали с моим мужем.
   Он насторожился.
   — Да, помню.
   Дебби села за столик напротив него, пожилой господин тоже опустился на свое место.
   — Я полковник Эндрю Страдвик, миссис Грин.
   Дебби решила не вилять и заговорила прямо:
   — Как и когда вы познакомились с моим мужем, полковник?
   — Я не знал его до вчерашнего вечера. Он сам нашел меня.
   — Для чего?
   Полковник поднес к губам стакан, сделал большой глоток, потом поставил стакан на стол и, кивнув на него, спросил:
   — Может, выпьете чего-нибудь, юная леди?
   Дебби отрицательно покачала головой.
   — Что нужно было от вас моему мужу, мистер Страдвик?
   — Мы., гм-м-м… нам надо было кое-что обсудить.
   — Что за дела он мог обсуждать с незнакомым человеком? У нас же медовый месяц!
   Полковник изумленно захлопал глазами.
   — Я, право… примите мои поздравления, миссис Грин.
   Дебби раздраженно махнула рукой.
   — Да, да, конечно! — вздохнул полковник. — Я продаю системы игры, миссис Грин. Ваш муж купил у меня одну из них.
   — Системы?! Вот оно что! — Дебби вздохнула с облегчением. — Мистер Страдвик, мой муж только и делает, что играет, с тех пор как мы сюда приехали.
   Это обошлось нам…
   — Моя система стоит недорого, — поспешно вставил полковник, — всего лишь двадцать пять долларов. И она одна из лучших среди существующих.
   — Это не имеет значения! Пол проиграл, причем я даже не знаю сколько. У него было по крайней мере двести долларов в дорожных чеках. Их теперь не осталось.
   — Мне очень жаль. — Полковник внезапно почувствовал себя очень старым. Он осушил свой стакан, мышца на морщинистой шее беспрестанно подергивалась. — Человек — существо слабое, подверженное страстям. Все мы грешны, моя дорогая. И пожираем друг друга, будто каннибалы. — Он сосредоточил на ней свой взгляд. — Вы мне очень симпатичны, юная леди. Страсть к игре приводит к моральной смерти, уничтожает личность так же, как алкоголизм. Но вы должны понять и запомнить одну вещь… Если ваш муж не может не играть, если он не может обойтись без системы, моя — самая надежная из доступных.
   Тут Дебби потеряла всякий интерес к разговору.
   Она заметила Сэма Хастингса. Одетый в одни плавки, он приближался к бассейну. Дебби поднялась из-за стола.
   Полковник наклонился вперед и быстро и настойчиво проговорил:
   — Моя дорогая, могу я попросить вас об одном одолжении?
   Дебби приостановилась, но вид у нее был такой, будто она в любой момент готова сорваться с места и побежать. Она разве только ногой не притопывала от нетерпения.
   Полковник вдруг заробел.
   — Меня предупредили… Я не делаю ничего нечестного или незаконного, поймите, пожалуйста, это.
   Но мистер Мэйджорс предупредил, что запретит мне появляться в «Клондайке», если получит хотя бы одну жалобу. Дорогая моя, я живу только этими доходами, у меня это единственный источник средств к существованию, последний из оставшихся.
   Дебби пошла от столика. Она почувствовала, что полковник не просто стареющий, но все еще обаятельный мошенник, способный и защищать, и взывать к помощи одновременно. Чем-то он ей безотчетно нравился.
   — Не беспокойтесь, мистер Страдвик, — мягко произнесла она, обернувшись. — Я не стану на вас жаловаться. Я вовсе не сторож Полу, всего лишь жена — Благодарю вас, юная леди. — Он приветственно поднял свой пустой стакан. — И еще раз примите мои заверения в искренней симпатии.
   Дебби поспешила навстречу Сэму.
   — Я уже думала, что вы не придете! — задыхаясь, выпалила она.
   — Я ведь говорил вам, что плаваю каждое утро, — сказал Сэм, — разве не так?
 
   Лензи приехал часов в девять утра. Тони разговаривал по телефону, и Лензи пришлось подождать возле кабинета, пока он не закончит беседу.
   Звонили издалека, с востока. Подобные звонки раздавались два-три раза в неделю. Тони понимал, что те, кто наверху, стараются держать его на коротком поводке, и это раздражало его. Но он постарался спрятать подальше свое раздражение.
   — Как дела, Тони? — раздался тихий, ласковый голос на другом конце провода.
   — Все идет гладко, как по маслу, — бодро заявил Ринальди. — Лучше и быть не может!
   — Это хорошо. Уже все уладил?
   — Работаю.
   — А что с управляющим? Как там его зовут? Брент Мэйджорс, кажется?
   — Мы с ним встречаемся сегодня днем.
   — Хорошо. Только смотри, не облажайся. — И после короткой паузы:
   — Я буду следить за твоими успехами, Тони.
   Еще бы, подумал Тони, повесив трубку.
   Впрочем, все эти звонки не доставляли ему особого беспокойства. Организация всегда пристально следила за людьми, занимающими особо важные места, пока они не проявят себя как следует. Тони был уверен, что зарекомендует себя наилучшим образом, надо только прижать к ногтю копа и выжить Мэйджорса.
   Он подошел к двери и впустил Лензи.
   Тот появился в кабинете с большой сумкой в руках. Это был долговязый человек, тощий и какой-то узкий, как макаронина. У него был большой рот и старушечьи очки. Наряд его составляли мятые джинсы, стоптанные башмаки и клетчатая рубашка.
   Тони с неприязнью посмотрел на него. В Лензи не было шика, стиля — словом, класса.
   — Бабки занимал?
   — Не, своих хватило. Так что там у тебя за работа?
   — Дело совершенно секретное, — спокойно и терпеливо сказал Тони, подняв палец. — Я готовлю один закрытый документ для ЦРУ. Возьми-ка свое барахло и пойдем со мной.
   Они покинули кабинет, прошли из дома в гараж.
   Тони велел Лензи уложить сумку в багажник синего «форда». Сам сел за руль и включил зажигание.
   Лензи захлопнул дверцу и покрутил головой по сторонам.
   — Куда едем?
   — Я же сказал тебе: не шуми, дело секретное. Надо сфотографировать одного типа в мотеле.
   — Понял, не маленький, — кивнул Лензи. — Выходит, тот мужик — шпион?
   Тони выкатил глаза. Господи, да этот чокнутый поверил!
   — Да, он шпион. — «Придется подыграть, — подумал Тони, — устрою небольшой спектакль, как новый Валентине…»
   — Если нужно будет фотографировать документы, — пожевал нижнюю губу Лензи, — мне понадобится хорошее освещение.
   — Ты будешь фотографировать людей в помещении, дружок, а никакие не документы.
   — Без добавочного света?
   — Да. Но надо, чтобы изображение получилось четким и мы смогли бы легко узнать этих людей. Это чрезвычайно важно.
   — Хм. А зачем тебе нужны фотографии, Тони?
   — Чтобы с их помощью шантажировать того мужика, — объяснил Тони. — Еще вопросы есть?
   — О-о-о… — Лензи быстро-быстро заморгал.
   Подъехав к мотелю, Тони припарковал машину поближе к крайнему номеру и отправил Лензи в контору Овербери за ключом. Сам закурил сигарету и остался ждать в машине с кондиционированным воздухом. На улице было настоящее пекло, почище, чем в преисподней.
   Вернулся Лензи с ключом, и они вместе вошли в номер. Это была симпатичная комната с коричневым ковром на полу, светло-бежевыми стенами, серо-зеленой мягкой мебелью и двуспальной кроватью. Тони закрыл дверь на ключ и сразу же направился к большому зеркалу, которое вчера вечером установил Лумис. Из него открывался замечательный вид в соседний номер. Лензи подошел тоже и присвистнул.
   — Стекло?!
   — Нет, одностороннее зеркало, — сказал Тони. — Ты отсюда можешь их видеть, а они тебя нет. — Он повел пальцем в сторону огромной кровати в соседней комнате:
   — Вот здесь должно развернуться основное действие.
   — На постели? — удивился Лензи.
   — Люди обычно трахаются на постели, малыш, — терпеливо пояснил Тони, поглаживая усики. — Сегодня днем, примерно в три часа, там будет парень, о котором мы говорили, и с ним две шлюхи. Я хочу получить все снимки, какие ты сможешь сделать. Ты должен запечатлеть все, что там будет происходить, и особенно мне важно видеть лицо этого парня. Понял?
   — Понял, — кивнул Лензи. По его лицу было ясно, что мысль о борьбе со шпионами проняла его до глубины души.
   — Ты останешься здесь, пока все не сделаешь.
   Мэнни Перино, ты его знаешь, скоро закончит свою часть работы. Будь готов начать, как только он появится, понял?
   — Хорошо, Тони. — Лензи открыл сумку и принялся выкладывать оборудование. Но когда Ринальди собрался уходить, он поднял голову. — Э-э-э, Тони!
   — Да, малыш?
   Лензи заискивающе улыбнулся:
   — Мы еще не договорились… Ты не сказал…
   Сколько я получу за работу?
   — Все зависит от тебя. Чем лучше будут фотографии, тем больше будет заработок. Согласен?
   Лензи сложил кольцом большой и указательный пальцы.
   — Сделаю все на высшем уровне. Можешь не сомневаться!
 
   Оуэн Роун, худощавый рыжеволосый мужчина с большими руками и ногами, с вечной улыбочкой на лице, служил в полиции уже больше двадцати пяти лет. Большую часть этих лет он провел в отрядах по борьбе с проституцией. Служил во многих городах и любил выходить на дежурство, потому что это был самый легкий и удобный способ заполучить новую девицу.
   Ему никогда не хватало денег, чтобы как следует ухаживать за девушками, снимать для них квартиры, покупать им безделушки, а он так этого хотел. Потому приходилось иметь дело с проститутками. Что может быть проще для полицейского, находящегося при исполнении обязанностей, чем сказать: «Ну-ка, детка, лучше соглашайся, не то тебе придется некоторое время отдохнуть за решеткой»?
   Они и соглашались.
   И сейчас, и раньше, все эти годы, он жутко маялся. Его сексуальный аппетит удовлетворить было не так-то просто. Однажды в Денвере с разрешения начальника полиции Роун подмял под себя практически целый округ; он не требовал денег, но многочисленные сутенеры и сводники должны были обеспечивать его женщинами. Круглосуточно в его распоряжении были девушки, девки, тетки, маленькие и большие, толстые и тонкие — словом, всех размеров, на любой вкус. Он чувствовал себя пашой в гареме. Так продолжалось до тех пор, пока среди его поставщиков не завелся стукач. Комиссар лично обрушился на отдел с гневной отповедью и потребовал положить конец произволу полиции и оставить сутенеров в покое. Да, у проклятых денверских сводников оказалась мощная поддержка в лице сильных мира сего.
   Дважды Роуна действительно выгоняли со службы, вежливо, но твердо предлагали уйти в отставку по состоянию здоровья. Но это не мешало ему найти себе работу в других городах, в других отделах. Доказать его преступление было невозможно. Он требовал девочек, но никогда не брал денег. Деньги можно пометить. А слова, обычный разговор пометить нельзя.
   Одна женщина как-то назвала Роуна сатиром. Он обдумал эти слова и сделал вывод, что так оно и есть.
   Но почувствовал себя даже польщенным, а не оскорбленным.
   Когда Оуэн наконец женился на Эвелин, жизнь его резко изменилась. Он никак не предполагал, что возможны такие радикальные перемены. Нельзя было больше по вечерам охотиться на женщин, ловить их, прыгать из одной постели в другую. Приходилось проделывать все это днем. Самое смешное заключалось в том, что Роун действительно любил свою жену. Не важно, скольких баб он заваливал за неделю, — на его чувства к Эвелин это совершенно не влияло. Конечно, он вел себя подло, лживо и в глубине души осознавал это. Невозможно постоянно залезать на других баб и одновременно любить свою жену. Но так было.
   Значит, ложь ему необходима, и он никогда не смотрел на свои прегрешения слишком строго.
   Роун приехал в Лас-Вегас, чтобы работать под руководством одного из своих прежних начальников.
   Тому капитану непонятным образом не довелось прослышать про сексуальный терроризм Роуна. Сейчас, в свои пятьдесят лет, Оуэн все еще был лейтенантом.
   Больше года он вел себя чрезвычайно осмотрительно.
   Конечно, он имел несколько делишек с сутенерами.
   Для начала устроил нечто вроде чистки района и для некоторых дельцов сделал ряд поблажек. В благодарность за услугу они поставляли ему женщин. Шикарное соглашение, просто безупречное.
   Не так давно в «Клондайке» Роун познакомился с Мэнни Перино. Мэнни показался ему довольно безобидным парнем — сутулый коротышка, похожий на жабу. Полицейский толком не знал, чем занимается Мэнни, а тот не слишком распространялся. Но у Мэнни всегда были деньги, и он никогда не скупердяйничал. И что плохого в том, что полицейский выпьет пару стаканчиков за чужой счет, тем более что в ответ от него ничего не требуют?
   Однажды Мэнни заметил, как он разглядывает официантку, разносящую коктейли, девицу с умопомрачительным бюстом по имени Кларисса. Роун отпустил пару-тройку замечаний в ее адрес, и Мэнни предложил оплатить ее услуги.
   Принимать услуги и ничего не давать взамен — такое поведение не соответствовало принципам взаимоотношений Роуна с окружающими. Но устоять перед роскошными сиськами он не смог. Мэнни предоставил ему маленькую комнатку, и он торопливо завалил ее. Кларисса оказалась не столь хороша в постели, как он ожидал, но сам процесс принес ему некоторое облегчение.
   А потом оказалось, что Мэнни работает на Тони Ринальди, представителя новых владельцев «Клондайка».
   Роун был не дурак и знал, что собой представляет Ринальди. Но поскольку их пути пока не пересекались, этот факт не слишком волновал Оуэна Роуна.
   Потом Мэнни подкатился к нему и предложил деньги. Роун холодно отверг это подношение. Мэнни с глуповатой улыбкой выслушал отказ.
   — Понимаешь, я должен был попытаться, — промямлил он, разводя пухлыми ручками, — мне приказали. Не сердишься на меня, Оуэн?
   — Не сержусь.
   А что еще он мог ответить? Этот Мэнни такой безобидный коротышка.
   Но потом Перино подъехал с новым предложением, которое удивило Роуна. И очень заинтересовало.
   — Слушай-ка, — сказал Мэнни, глазки его воровато бегали по сторонам, — я тут нашел таких сладких девочек. На редкость аппетитные штучки.
   — Ну и что? — осторожно спросил Роун. Непонятно, для чего Мэнни говорит ему об этом.
   Тот будто прочитал его мысли.
   — Вдруг мне понадобится твоя помощь, понимаешь?
   — Что это ты задумал, Мэнни?
   — Да я хотел поразвлечься с ними, но не могу сегодня, не успеваю, дела. Если хочешь, они твои.
   Блондинка и рыжая…
   Он показал две небольшие, размером с игральные карты, фотографии. Роун рассматривал их и облизывался. Девицы молоденькие, смазливые, с большими сиськами и вполне фигуристые. Роун изо всех сил старался сдержать дрожь в руках, пока разглядывал снимки. И впрямь эти красотки лучшие из всех, что ему когда-либо доводилось иметь.
   — Славные штучки, — услышал он свой хриплый голос.
   — В самом соку, высший сорт, — вкрадчиво пропел Мэнни. — И обойдутся тебе совсем недорого, почти что даром. Двадцать баксов за весь день. Девочки должны вернуться к себе к пяти.
   — На кого они работают?
   — Не спрашивай меня об этом, — ответил Мэнни, — они мне достались по особому случаю. — У него в пальцах появился клочок бумаги. — Вот адрес, где ты сможешь найти их. Это мотель. Я собирался приехать туда к трем. — Он сунул бумажку Роуну. — Просто оставь двадцатку на постели, когда будешь уходить.
   Полицейский часто-часто заморгал и взял записку, узнал адрес и номер комнаты. Ему известно, где находится этот мотель. И еще он был уверен, что не сможет отказаться. Две телки. Две! При одной только мысли о них его охватывало непреодолимое желание.
   Мэнни улыбнулся и пожал Роуну руку.
   — Слушай, давай-ка отдыхай, развлекайся и передавай привет от меня красоткам. Может, в другой раз и я смогу потешиться. Сегодня прямо зашиваюсь.
   — Спасибо, Мэнни.
   Роун взглянул на часы. Всего лишь час дня. Чем же, черт побери, занять себя в оставшееся время?!
   Придется думать о том, что будет через два часа.
   Он вышел на улицу, сел в машину и принялся бесцельно колесить по городу.
 
   Мэнни Перино, как и Роун, всю свою взрослую жизнь вынужден был пахать. Он начинал рядовым членом организации на востоке. Используя свою безобидную внешность и практичный ум, он упорно пробивался наверх и теперь стал вторым человеком после Тони Ринальди в вегасском отделении организации. Мэнни решил: надо всегда выполнять задания на «отлично». Конечно, у него не было никаких иллюзий, он понимал, что никогда не станет фигурой номер один. Но чем лучше сделаешь дело, тем больше бабок получишь.
   Вот как сейчас, например. Если с копом получится все как надо, Тони наверняка подбросит несколько сотен в качестве премиальных. Мэнни был в этом абсолютно уверен.
   В мотель он приехал рано, хотя не сомневался:
   Роун не появится здесь до самой последней минуты.
   В номере Лензи установил два штатива, на которых закрепил по фотоаппарату. Объективы их были направлены, словно дула ружейных стволов, на постель в соседней комнате. Лензи ржал, как лошадь; бусинки пота выступили у него над бровями, хотя воздух в комнате охлаждался кондиционером.
   — Чего это ты так вспотел, Лензи? — поинтересовался Мэнни, заходя в комнату.
   Лензи мотнул головой в сторону зеркала.
   — Там эти шлюхи пришли, несколько минут назад.
   Мэнни неторопливо пересек комнату и приник к одностороннему стеклу. Обе девицы уже оголились, и теперь рыжая потягивалась. Эта картина вызвала у Мэнни протяжный вздох. Да и как не охнуть при виде четырех больших сисек. Бесси, блондинка, расчесывала волосы, глядя на себя в зеркало, то есть практически прямо на Мэнни. У него даже мурашки по коже побежали. Она не могла его видеть, но странно было находиться буквально в нескольких футах от голой девки, которая смотрится в зеркало, причесывается, а груди ее при этом так и подпрыгивают.
   — Они правда ничего не знают? — спросил Лензи сиплым шепотом.
   Мэнни покачал головой:
   — Ни черта. Им известно только, что в три часа придется немного поразвлечься.
   Господи Иисусе! Что же это такое; он слишком возбудился. В штанах вдруг стало тесно. Он придвинул стул, сел и закинул ногу на ногу. Отсюда прекрасно видно все, что происходит за стеклом. Комната невелика и представляет собой зеркальное отражение той, в которой он сейчас находится. Лензи крутился около своих фотоаппаратов, что-то там подстраивал, подлаживал, прицокивал языком и искоса поглядывал в соседнюю комнату.
   Мэнни старался держаться спокойно, но на самом деле страшно нервничал. Похоже, здесь состоится настоящее представление. Он закурил сигарету и улыбнулся, разглядывая блондинку.
   В тот раз, когда он трахал ее, она вела себя прямо как сумасшедшая. А сейчас такая милая и скромная, если, конечно, не считать того, что стоит совсем голая.
   В этот момент рыжая открыла маленький саквояжик, вынула коротенький шелковый халатик и надела его. Халатик доходил как раз до того заветного местечка, откуда начинались ноги.
   Бесси сделала то же самое — накинула светло-голубой халат, практически прозрачный. Девицы без умолку болтали, по крайней мере их губы шевелились, но Мэнни не слышал ни слова. Это походило на немое кино.
   Потом в комнате появился Оуэн Роун.
   — Сними-ка его, пока он не разделся, — прошептал Мэнни.
   Лензи утробно хрюкнул, и аппарат щелкнул несколько раз подряд.
   Мэнни сразу забыл о фотоаппаратах. Тони поручил это дело Лензи, так что Мэнни счел для себя возможным не беспокоиться об этой технике и позволить фотографу делать свое дело, а сам полностью сосредоточился на зрелище.
   Теперь коп целовал девиц, сначала одну, потом другую, потом обеих сразу. Его руки блуждали по женским телам, не оставляя без внимания ни одного, даже самого укромного, местечка. Девицы, похоже, визжали; они ерзали, корежились, хихикали и терлись о Роуна. Этот момент даже больше, чем другие, напоминал сцену из немого кино. Эдакий порнографический фильмец. Правда, в эпоху немого кино такого не снимали. Когда-то, на заре своей карьеры, Мэнни пришлось заниматься производством и продажей порнофильмов.
   Неожиданно рыжая скинула халатик. Мэнни задышал часто и глубоко. Он и не думал раньше, что ему придется смотреть секс-шоу подобного рода, особенно такое, когда участники представления не знают, что играют спектакль перед невидимыми зрителями. В его голове сразу же возникли различные замыслы, он стал оценивать открывающиеся возможности. Интересно, можно на таком дельце подзаработать денег для организации?
   Девицы принялись стаскивать с Роуна одежду.
   Судя по всему, у них там стоял жуткий балаган. До Мэнни доносились слабые звуки — это взрывы хохота проникали даже через стены. Куртка Роуна полетела на пол, ботинки тоже сняты, и сейчас Бесси стягивала с него носки.
   Ну и задница у нее!
   — Никак не могу поймать его лицо в объектив!
   Черт! — пробормотал Лензи.
   — У тебя еще три часа, — спокойно сказал Мэнни, — если, конечно, этот коп выдержит так долго.
   — Бог ты мой! — восхищенно протянул Лензи. — А эта блондинка — лакомый кусочек!
   — Все в твоей власти, — хихикнул Мэнни, — сделаешь все как надо — сможешь попасть туда во втором заходе.
   — Да-а? — Лензи произнес это робко, как школьник.
   Сигарета догорела и начала жечь пальцы Мэнни.
   Он загасил ее и опять сосредоточил все внимание на зрелище в соседней комнате. Рыжая, расставив ноги, опустилась над лицом Роуна, она вся извивалась и поглядывала через плечо на Бесси, которая встала на колени и работала с его прибором.
   — Кто этот парень все-таки? — неожиданно спросил Лензи.
   Мэн ни так посмотрел на него, что фотограф вздрогнул.
   — Да я подумал, может, он захочет заказать для себя дюжину снимков на память, — объяснил Лензи.
   — Ясно, фотограф решил пошутить, — спокойно произнес Мэнни. — Очень смешно.
   Он закурил еще одну сигарету в ожидании, когда коп выберется из-под рыжей. Роун в конце концов сбросил ее и сел. Лензи засуетился. На лице копа застыло изучающее выражение, пока он созерцал Бесси за работой. Потом он что-то сказал ей, и она кивнула.
   Шлепнулась на спину, и Роун влез на нее. Рыжая принялась хихикать и игриво подталкивать его в зад.
   — Сними это, — сказал Мэнни. Лицо Роуна было хорошо видно в этот момент.
   — Само собой, — немного раздраженным тоном отозвался Лензи. — А как зовут эту блондинку?
   — Бесси.
   Мэнни увидел, как Роун кончил. Потом коп завалил рыжую и проделал с ней то же самое, что и с блондинкой. Ему понадобилось почти десять минут.
   Мэнни вздохнул. В следующий раз, если он, конечно, будет, надо оборудовать комнату и звукопроницаемой дверью. Должно получиться гораздо интереснее, если действие будет сопровождаться звуковыми эффектами.
   За следующие полчаса девицы довели Роуна до полного упадка сил. Отвалившись от блондинки, он в изнеможении откинулся на спину, его мягкая, съежившаяся плоть почти совсем спряталась в густых волосах. Лензи сделал еще несколько довольно интересных снимков, когда красотки изо всех сил пытались вдохнуть в него новые силы для утех. Но ничего не получилось.
   Мэнни заметил, как Роун украдкой взглянул на часы.
   — Похоже, сдох, — сказал Лензи.
   — Ну и ладно. У нас вполне достаточно материала, чтобы подвесить его за яйца.
   Смешно было наблюдать за копом, когда он, одевшись, вытащил бумажник и сунул одной из девиц двадцать долларов. Дойдя до двери, Роун обернулся, помахал красоткам рукой и ушел. Мэнни подскочил к окну на улицу и проследил, как полицейский сел в свою машину и уехал. Мэнни улыбнулся. Все прошло гладко, как по маслу. Тони будет доволен.
   Лензи продолжал пялиться в стекло. Женщины в соседнем номере собирали свои шмотки.
   — Мэнни, как насчет этой блондинки, Бесси? — поинтересовался он.
   — Ты ее честно заработал. — Мэнни по-жабьи улыбнулся. — Иди туда. Скажешь ей, что я разрешил.
   — Господи Иисусе! А ты будешь смотреть?
   Мэнни захохотал. И пошел к телефону сообщить Тони о блестяще выполненном поручении.
 
   Брент Мэйджорс приехал на встречу с Тони Ринальди в крайне возбужденном состоянии, которое можно было определить как с трудом сдерживаемую ярость. Во-первых, он злился из-за того, что его вызвали на ковер к Ринальди, как мальчика-посыльного. Но гораздо больше он бесился из-за Линды. Из головы никак не шла вчерашняя сцена. Ее поведение озадачило Брента. Эмоциональные всплески женщин всегда сбивали его с толку, ставили в тупик, а уж сцена, которую закатила Линда, вовсе выбила из колеи.
   Почему она вдруг так взбесилась? Возможно, он и сказал кое-что, чего не следовало бы говорить. Но интересно, а чего она хотела?! Особенно после того, как заявила, что будет спать с Фэлконом, если понадобится! С Джей Ди Фэлконом, ублюдком, каких свет не видел!
   В глубине души Мэйджорс понимал, что причина его взвинченного состояния не только в этих ее словах. Линда привлекала его в сексуальном плане гораздо сильнее, чем все другие женщины, которых он знал в своей жизни. И более того…