Страница:
Жрецы торжественно нахлобучили на голову будущего монарха тяжеленную Корону Змеи, украшенную большими кристаллами, которые предки натаскали из разных Отражений. Согнувшись под грузом на редкость неудобного головного убора, Мерлин почувствовал, как его осторожно сажают на ритуальный трон, с подушками коего дозволялось соприкасаться лишь особо заслуженным седалищам.
Кто-то сунул в пальцы его правой руки скипетр – главный символ королевской власти. Скосив слезящиеся от тлеющих благовоний глаза, Мерлин увидел платиновую палку четырнадцатидюймовой длины с полуторафунтовым бриллиантом на верхнем конце, обмотанную золотой Змеей. У рептилии почему-то имелись в наличии оба глаза, выточенные из рубинов. Затем в другой руке оказалось Зерцало Хаоса – алмазный шар, внутри которого извивалась очень похожая на оригинал модель Логруса.
«Надо быть тяжелоатлетом, чтобы выдерживать такие нагрузки, – обреченно подумал Мерлин. – Почему эти ублюдки не выкололи Змее глаз, который давно уже украден Дворкиным? Так было бы больше похоже на правду. Хотя, конечно, от этого скипетр не станет намного легче…» Тут, на его удачу, церемониймейстеры догадались немного разгрузить августейшую особу. Чьи-то руки подняли корону и до конца мероприятия держали над королевской головой. В глубине души Мерлин немного опасался, что жрец может – случайно или нарочно – уронить эту тяжесть ему на темечко, однако обошлось.
На душе было погано: он вдруг резко понял, что становится марионеткой вроде английской королевы – монарх без реальной власти. Вдобавок даже не существовало коалиции Дворов, готовых поддержать полукровку, сына амберского принца. Воспоминания о Королевстве Порядка спровоцировали неуместную тревогу: «Как там Корал?» Мысль о ней принесла головную боль, когда он прикинул, какие должны возникнуть осложнения. Монстроголовые доброхоты запросто могли навязать ему королеву на свой выбор. По ассоциации Мерлин тут же подумал о преемнике и решил: пока нет своих детей, придется назначить кого-нибудь из родственников. Вот только кого?
Между тем в огромном зале продолжалась утомительная галиматья ритуала. Закончив распевание псалмов, Бансис торжественно провозгласил:
– Нарекаю тебя, Мерлин, шестым королем Хаоса, повелителем Грани и Преисподней, защитником законов и привилегий Дворов и Путей, верховным начальником воинских сил, владыкой всех миров и народов, хранимых могуществом и благородством Руинаада…
«Шестым? – удивился Мерлин. – Значит, до Суэйвилла сменилось четыре короля, а я знал только о двух. Надо будет подучить историю». Он с тоской вспомнил, что хроники Дворов Хаоса охватывают не меньше пятисот веков по земному времени – время-то здесь текло почти на порядок быстрее, чем в Амбере…
Не без труда ворочая челюстью, онемевшей под тяжестью гипертрофированных клыков, он принял присягу: дескать, клянусь служить Дворам и Путям, не щадя друзей и врагов во имя процветания и грядущего торжества всепоглощающего Хаоса. Выслушав девятикратный рев толпы: «Будь нашим властелином!» – он сумел вполне членораздельно произнести тронную речь: мол, надеюсь на всемерную поддержку и преданность верноподданных и вообще не потерплю непослушания.
Аудитория, в большинстве своем, приняла такой аванс благосклонно. Все прекрасно понимали, что новому королю по должности положено требовать безусловного повиновения, однако никаких рычагов, чтобы оного добиться, Мерлин не имел. Пусть только вздумает ограничить вольности, дарованные Путям и Дворам прежними правителями! Никакая охрана не защитит от умелого киллера, а в Преисподней довольно места – на всех королей хватит. Так что пусть парнишка потешится надеждами на самодержавное владычество – истинная его власть простирается не дальше стен королевского дворца.
Началась завершающая стадия утомительной процедуры. Все главы Домов вереницей тянулись к ритуальному трону, чтобы присягнуть новому королю. Кого другого эта церемония могла бы привести в экстаз или даже позабавить, но Мерлин лишь настороженно фиксировал неприязненные взгляды, сверкавшие порой из-под густых надбровий.
Первым приблизился Мандор, старший из прямых наследников Суэйвилла, возглавляющий после смерти отца Пути Всевидящих. Опустившись на одно колено, сводный брат приветливо отчеканил витиеватую присягу, а затем добавил гораздо тише:
– Поздравляю, родной. Будь мудр и помни, что я всегда был и остаюсь на твоей стороне Даже когда приходится быть не вполне искренним.
Его слова причинили душевную боль. Долгое время Мерлин считал Мандора самым надежным другом среди Повелителей Хаоса, но последние события основательно поколебали это убеждение. Король сухо кивнул, но ответил громко и торжественно:
– Принимаю твою клятву. Надеюсь, что Всевидящие останутся главной опорой трона.
Следующей была герцогиня Белисса Миноми, ставшая правительницей воинственного Двора Драконьих Птенцов, поскольку все мало-мальски взрослые мужчины этого рода полегли на полях брани либо стремились к такому концу, непрерывно участвуя в войнах. Белисса доводилась Мерлину троюродной прабабкой, а потому считала нового короля законным членом своего клана Небрежно присягнув, бодрая старушенция расцеловала внучатого племянника и принялась давать полезные советы типа «мой руки перед едой» и «случайные связи ведут к пагубным последствиям» Аудитория захихикала, а Мерлин перестал слушать, раздумывая: не на его ли отношения с Корал намекает герцогиня?
Очередь на выражение верности была выстроена согласно официальной, обновляемой каждые три века табели о рангах. Аристократы подходили к трону в порядке родственной близости к правящему семейству. Опередив многих, прошли Дара, представлявшая Пути Удящих На Живца, и герцог Хальгар из Путей Якоря – совсем захудалого, но верного союзника Всевидящих. Следом склонились рогатые головы демонов от Прерывающих Полет и Рассекающих Мысль, чьи престолонаследники Тмер и Таббл стали последними жертвами Мефисто.
Вновь и вновь звучали заученные фразы: «Клянемся следовать за тобой во славу Хаоса и безропотно выполнять повеления твои к вящему Путей процветанию». Но в некоторых голосах слышалась затаенная злоба. Незнакомый старик из Путей Презревших Форму и супружеская чета, возглавлявшая Детей Звездного Моря, присягнули равнодушно – эти Дворы всегда интересовались только торговлей и были далеки от интриг и прочей политики.
– От имени Путей Вечного Мрака клянемся следовать. (Плевать на вас, бессильные трусливые твари!) От имени Путей Скал и Лесов… (Одна польза от вашего дома – изумительно красивые и столь же беспутные девчонки, которых ни один уважающий себя дворянин не согласится взять в жены…) выполнять повеления твои…
– От имени Не Знающих Преград…
А вот это враги, причем серьезные. Если лорд Блаур отзовет всех своих парней, что служат наемниками по разным Отражениям, то получится полнокровная дивизия отборных головорезов. Хотя кто-то говорил однажды (кажется, сам Суэйвилл), что Не Знающие Преград легко и довольно дешево продаются вместе с потрохами и принципами…
Заканчивая церемонию, приковылял дряхлый Бансис, по совместительству занимавший пост патриарха Иноходных Путей. После его присяги грянули ударные и духовые инструменты, небо расцветили фейерверки, по залу закрутились маленькие смерчи, состоящие из лепестков лотоса.
Затем Бансис объявил программу дальнейших торжеств: Пунцовое Небо – военный парад и народные гулянья, Зеленое Небо – торжественное пиршество, Серое Небо – бал в честь нового монарха. На том и разошлись.
Сразу после коронации он вернулся в свой угол в Путях Всевидящих и с наслаждением стянул с себя кошмарную одежду, а затем и нечеловеческую форму. После трансформации тело, как обычно, ужасно болело, но Мерлин сразу почувствовал себя лучше. Он понимал, что самое неприятное ждет впереди – вскоре придется окончательно переселяться в Руинаад. А жизнь во дворце была чопорной и скучной. К тому же за время болезни Суэйвилла накопилась масса проблем, так что теперь только держись: подданные станут рвать короля на части, умоляя вынести решение в их пользу.
Как всегда, размышления об ожидающих его делах вызвали острый приступ голода. До обещанного банкета было еще далеко, поэтому Мерлин заглянул в буфет, почти пустой после давешней трапезы с отцом. Пришлось ограничиться чашкой горячего шоколада и слегка зачерствевшими булочками с творожной начинкой. Когда он доедал последний кусок сладковатой булки, возле двери засветился полупрозрачный значок Логруса. Еще секунда – и в комнате стояла Дара, успевшая сменить огненные формы на облик панды, покрытой мехом нежно-лилового цвета и изящно перемещавшейся на нижних лапках.
– Привет, ма, – сказал Мерлин, допивая остывший шоколад. – Организовать тебе чего-нибудь пожрать?
Панда содрогнулась, топорща шерсть, и призналась, что ее тошнит от одной только мысли о пище. Молодая вдова напомнила, что предстоит грандиозная кормежка в приемном крыле Руинаада, когда придется принять не один десяток килокалорий, а потом Амбер знает, сколько времени надрывать пупок в гимнастическом зале, чтобы согнать избыток жирка.
– Тебе ли беспокоиться о фигуре, – фыркнул по-прежнему голодный Мерлин. – Клево выглядишь даже в такой шкуре.
Нахмурившись, она заявила, что королю Хаоса необходимо построже следить за лексикой и напрочь забыть сленг гарлемского тинейджера. Только литературный хао и никаких «ма», «клево», «хэлло», «жратва» или «трахаться», поучала Дара. Затем, сменив гнев на милость, ее вдовствующее величество одобрительно произнесла:
– Ты прекрасно держался, только чуть анемично.
– Безусловно, в этой роли ты бы выглядела более естественно.
– Ничего, скоро ты привыкнешь к власти и величию.
– Не хочу! – взвыл Мерлин. – На фиг мне это нужно?! Жил себе, как белый человек, так нет – плохо вам всем, если кому-то хорошо. Короновали, даже не спросив моего согласия.
– Мы уже говорили об этом. – Панда едва заметно нахмурилась и неожиданно сменила тему: – Насколько я поняла, ваша вражда с Юртом исчерпалась. Меня это радует.
– Не знаю, финал это или антракт. В последнее время он не проявлял враждебности, но его дружелюбие проявилось слишком уж внезапно. Такие неожиданные перемены меня всегда пугали.
– Юрт сказал, что ты не помешал ему завладеть мечом Бранда.
– Я не сумел помешать. Это не одно и то же.
– Тебе следует наладить нормальные отношения с братьями, – назидательно вещала мамуля. – Ты должен быть ближе к семье, должен жить ее заботами. И уж, конечно, никак нельзя препятствовать тому, что замышляют ближайшие родственники.
– До сих пор не я им мешал, а они мне житья не давали, – огрызнулся Мерлин.
Зашипев от злости, Дара сорвалась на крик:
– Как ты смел освободить Корвина!
Разумнее всего было бы ответить: мол, Корвин тоже принадлежит к числу ближайших родственников. Однако события последних дней привели королевские нервы в состояние боевой готовности, и Мерлин тоже заорал:
– Зачем ты держала в плену амберского принца?! Неужели не понимаешь, что нам сейчас не нужны осложнения?
– Это мои личные проблемы. Я имею право мстить негодяю, который меня оскорбил.
– Только объясни, пожалуйста, чем именно он тебя так сильно оскорбил.
То ли Дара пожелала изменить щекотливую тему, то ли всерьез забеспокоилась:
– Неужели Амбер направил тебе ноту протеста?
– Как ни странно, пока все тихо, но я в любой момент жду дипломатического демарша.
– Напрасно. Они не станут поднимать шум по пустякам. К тому же мы хорошо знаем нравы амберского двора – они были бы только рады исчезновению лишнего кандидата на престол. Помнишь, когда-то я рассказывала историю твоего папочки.
– Он сам рассказал эту историю гораздо красочнее.
– Тогда ты тем более должен понимать, что Корвин слишком многим стоял поперек глотки.
Свежеиспеченный король предпринял заведомо обреченную попытку урезонить буйную дочь Удящих На Живца:
– Дорогая мамочка, в Амбере многое изменилось. Семья стала дружнее.
– Все равно… – Дара стремительно теряла интерес к этой беседе. – У нас не должно возникнуть осложнений из-за Корвина. Пусть придурки из Амбера думают, что произошла обычная семейная ссора, никакой политики.
Ее тон не понравился королю, и Мерлин укоризненно напомнил:
– При чем тут семейная ссора? Ты никогда не была ему женой.
– Мало ли кому я не была женой, – отмахнулась Дара.
– Но вы много лет не жили вместе, – настаивал сконфуженный король.
– Мало ли с кем я не живу много лет! – отрезала Дара.
– Ты слишком любишь хвастаться своей крутостью, – буркнул Мерлин. – Я считаю, что поступил правильно, когда освободил отца.
Он постепенно остывал. В конце концов, все кончилось благополучно. Корвин почти не пострадал, только чуть-чуть похудел и покончил с затянувшимся запоем. Его заключение продолжалось много лет лишь по времени Амбера. В том псевдо-Отражении, где папочка маялся от скуки, темпоральная субстанция текла медленно, так что реально Корвин отбарабанил не больше года. Ему не привыкать.
– Дорогой мой, – ласково промурлыкала лиловая панда. – Ты многого не понимаешь… Ладно, поговорим о более важных делах. Ты уже думал о временном наследнике престола?
– Представь себе, думаю до сих пор.
– И что же надумал?
– Я сообщу тебе о своем решении. Во всяком случае, ни Мандору, ни Юрту ничего не светит.
Взгляд и голос Дары снова сделались жесткими:
– Я полагала, твой выбор остановится на Мандоре.
– Я тоже так полагал. Но он обманул меня. Знал, где заточен Корвин, и не сказал мне.
Дара совсем рассвирепела. Ее фигура удлинилась, одновременно уменьшаясь в обхвате. Нежная пушистая шерстка превратилась в чешую, уморительная мордочка панды приняла более привычную форму – теперь на Мерлина смотрела женщина-демон – суккуб с острыми чертами скуластого лица.
– Где сейчас находится Корал вместе с Камнем? – осведомилась она свистящим шепотом.
«Небось ручки чешутся выдрать Глаз Хаоса…» – не без злорадства подумал Мерлин и уклончиво ответил:
– В надежном месте.
Дара разнервничалась, стала рычать: дескать, даже он должен понимать, как важно вернуть Камень Правосудия. Мерлин посоветовал мамочке не психовать и твердо заявил, что благополучие Корал для него важнее переменчивых государственных интересов и что он не позволит коновалам Дары уродовать тетушку. К его изумлению, королева только заулыбалась и благосклонно произнесла:
– По-моему: это ты психуешь. Совсем не обязательно вытаскивать Глаз Змеи из ее изящной головки. Вполне достаточно, если Корал останется жить при Дворах… – Ма заулыбалась: – Например, в качестве твоей жены.
Предложение звучало заманчиво, однако короли Хаоса не любят, когда им навязывают решения. Он проговорил с задумчивым видом:
– Не забывай, что у нее имеется…
Дара прервала его, презрительно фыркнув:
– Если я щелкну пальцами, Ринальдо уступит тебе и жену, и все остальное. Их семейка всегда была сворой продажных тварей… Ну, так что, не надумал сказать мамочке, где прячешь ее будущую сноху?
– Не вижу необходимости.
– Как знаешь…
Она опять нахмурилась. Внезапно Мерлин начал догадываться, почему ма и другие вельможи Хаоса так любят принимать неудобные звериные обличья: под шерстью панды и кошки или под птичьими перьями легче спрятать состояние духа. Теперь оставалось только гадать, какая угроза таится за равнодушным «как знаешь». Дара явно была взбешена его непокорностью, однако Мерлин не собирался уступать. У мамочки железная хватка. Чуть поддашься – сомнет. А жить под диктатом он не собирался.
Весьма недовольная Дара упорхнула через теневой тоннель, ведущий к ее покоям в крепости Ганту. Оставшись один, Мерлин привел в порядок мысли и решительно перетасовал Колоду.
Ламиак, младший виконт Путей Якоря, был похож на человека, но тело его покрывал плотный панцирь из вязкого хитина. Хотя прежде ему частенько доводилось бывать в конуре Мерлина, сейчас рыцарь заметно конфузился, ибо впервые разговаривал с живым королем Хаоса. Пусть даже они с этим королем были друзьями детства.
– Не тушуйся, – посоветовал Мерлин. – Располагайся, где тебе удобнее. И не смей обзывать меня «сир» или «ваше величество».
– Даже на людях? – настороженно спросил Ламиак. Об этом Мерлин как-то не подумал. После некоторого замешательства он сказал не вполне уверенно:
– Если в своей компании, то будем по-простому. А при полной официальной тусовке придется валять дурака на всю катушку. Отпад, конечно.
– Хреново, – согласился виконт. – Как собираешься действовать?
– Сам не знаю, – признался король. – Расскажи-ка лучше, какие разговоры гуляют по Хаосу. Чего народ ждет от нового правителя?
Чтобы оживить беседу, Мерлин пошарил магическими щупальцами по далеким Отражениям, отыскав ящик виски, сифон содовой и кое-какую закуску. Взяв в руку запотевший стакан, Ламиак поведал, что хаоситы бурно перемывают косточки новому королю, причем тон обсуждения нередко напоминает споры тиффози о предстоящем матче в соседнем дивизионе. Молодежь полагает, что король – нормальный продвинутый демон новой генерации, любит кутить и волочиться, а потому ожидаются политические послабления и вообще много всякого разумного апгрейда.
Старики настроены более пессимистично. Многие уверены, что Мерлин находится под влиянием «ястребов» вроде своей мамочки, то есть в самом скором времени должна возобновиться война с Амбером. Самые замшелые шовинисты, напротив, называют короля вражеским агентом и убеждены, что Мерлину придется плясать под дудку Корвина. Наконец, есть оптимисты, которые считают, что Мерлин, будучи сыном обоих королевских родов, окажется здравомыслящим субъектом, станет прислушиваться к мудрым советам Мандора и, таким образом, выведет Хаос из кризиса к долгожданному процветанию.
– В общем, все ждут твоих первых шагов, – резюмировал Ламиак. – А в нашей компании народ радуется без особых задних мыслей. Хотя, конечно, кое-кто надеется, что ты не забудешь старых друзей, когда займешься назначением на теплые должности.
– Не забуду, – задумчиво повторил за ним Мерлин. – На ключевых должностях должны быть близкие друзья – это уж точно.
Он собирался сделать несколько осторожных жестов, чтобы приободрить потенциальный электорат. Во-первых, надо будет выступить на какой-нибудь крутой тусовке и пообещать реформы. Во-вторых, собрать десяток башковитых ребят, которые промозгуют эти самые реформы, чтобы нововведения не принесли больше вреда, чем пользы. Наконец, в-третьих, надо погромче намекнуть, что большой войны не будет. Лучше всего заключить с Амбером новый договор о дружбе, ненападении, вечном мире и нерушимости границ. Можно еще добавить демилитаризацию полосы соприкосновения – один хрен, там никто войск не держит…
Очнувшись от раздумий, он обнаружил, что Ламиак уже прикончил первую бутылку и продолжает болтать.
– .. Рханда прямо светится, только о тебе говорит… – Виконт подмигнул хитиновым веком. – Никак не может забыть ваш роман.
– Клевая телка, – согласился Мерлин, продолжая думать о своем. – Вот что, парень, мне нужен верный союзник во главе королевской гвардии. Не откажешься принять командование?
Поставив его во главе дворцовой стражи, Мерлин подстрелил бы одним выстрелом целую стаю уток: и верный человек во главе стражи, и захудалым Дворам приятно. И еще, что немаловажно, союзники воздержатся от участия в военных авантюрах. Пусть враждебные кланы теряют своих сыновей в стычках на периферии. Надо будет еще назначить канцлером кого-нибудь из Птенцов Дракона…
Ламиак поначалу обрадовался, но потом забеспокоился и осторожно заметил:
– Всевидящим, Пронзающим и прочим это не понравится.
– Утрутся. Меня другое беспокоит – как бы нам без осложнений переместить в безопасное место прежнего командующего.
От неожиданности Ламиак снова заморгал и воскликнул:
– Так ты не в курсе? Кадодис-то убит!
Оказывается, в прошлое Желтое небо, как раз когда Мерлин выводил отца на окраину Дворов, в крепости Ганту случилась мелкая заварушка. Варварский дворянин Мефисто, служивший на побегушках в свите Дары, зарезал барона Кадодиса и еще несколько жукоголовых монстров, после чего бежал сквозь Отражения. Вроде бы за ним пустили погоню, которая благополучно сгинула в Диких Тенях.
Новость озадачила Мерлина. Он был уверен, что Меф честно отрабатывает деньги, которые ему платят, и убивает только по приказу Дары. Но с какой радости мамочке втемяшило избавиться от верного служаки и к тому же, если верить сплетням, пылкого любовника? С другой стороны, знатные кланы не любили генерала, считая Кадодиса худородным выскочкой.
– Все к лучшему, – сказал король, утомленный интригами и заговорами. – Не забывай, ты еще и начальник штаба королевской армии. Доложишь мне о состоянии вооруженных сил.
На вызов через Козырь абонент ответил с опозданием, отчего Дара пришла в ярость. Тем более что Карта распространяла слишком откровенный аромат, и нетрудно было понять, какие дела так цепко держат Мандора. Вдовствующая королева с трудом подавила желание ворваться в спальню и оттрахать седовласого колдуна. Ее остановило лишь опасение, что новый глава Дома установил в своей спальне защитные заклинания.
Скоро она повторила попытку. На этот раз в раскрывшейся рамке Карты появилась помятая, но довольная физиономия.
– Надеюсь, я сильно помешала? – осведомилась взвинченная задержкой Дара. – Мне стоило лично явиться и сыграть роль третьей лишней!
– Ты никогда не бываешь лишней, – хохотнул Мандор. – Если помнишь, у меня большое сердце. И не только сердце.
Столь бессовестная похвальба еще сильнее разозлила Дару, так что королева даже забыла, ради чего затеяла беседу.
По счастью, сам Мандор решил прекратить пикировку и осведомился, зачем его оторвали от важных занятий.
– Это не козырной разговор, – мрачно насупясь, сказала Дара – Сними защиту, я пройду к тебе.
– Лучше я к тебе, – вдруг заторопился принц. – Только приведу себя в порядок.
Вскоре он появился в покоях Дары, где всю стену занимал исполинский портрет Суэйвилла, заключенный в массивную черную раму. Портрет был нарисован с натуры в день коронации молодого энергичного полководца. По торжественному поводу он принял свою любимую оболочку, скопированную с поставленного на попа винторогого козла. Древнему художнику удалось добиться предельного натурализма и даже предвосхитить отдаленное будущее – столь массивными рогами Суэйвилл в те годы еще не обладал, поскольку женился на Даре значительно позже.
– Ты чем-то взволнована? – осведомился Мандор, улыбаясь мыслям, которые навеял этот портрет.
– Не вижу ничего смешного' – взорвалась она. – Мерлин не желает меня слушаться.
– Правильно делает. Твои советы не всегда безопасны.
Дара чуть не взорвалась, однако Мандор, сохраняя ледяную невозмутимость, заметил, что у них есть дела поважнее семейных склок
– Аристократия начнет нервничать, если узнает, что за убийствами претендентов стояли мы с тобой, – сказал он.
– Не только мы, – зашипела Дара, – Помимо нас, еще два Двора наняли киллеров, чтобы перебить конкурентов. Кроме того, много претендентов полегли на дуэлях, которые сами же и затеяли.
– Не без нашей помощи, – напомнил Мандор – Надо каким-то образом нейтрализовать Мефистофеля. Или убить, или заткнуть пасть чем-то долгодействующим. Если он заговорит – нам несдобровать. А он вполне может заговорить – особенно после твоей неудачной попытки решить эту проблему.
– Не о том думаешь, – снисходительно изрекла Дара. – Неужели я должна излагать тебе азы политики? Дворы Хаоса, все эти три десятка Путей, слишком долго сохраняли возмутительную автономность и разучились повиноваться центральной власти. Король Хаоса практически бессилен в военном плане. Все вооруженные отряды остаются под контролем Путей и не подчиняются единому командованию. Только из-за этого мы проиграли войну против Амбера. Настало время перейти к абсолютной монархии.
Ошеломленный неожиданной переменой стратегии, глава Всевидящих недоуменно спросил:
– Как ты это себе представляешь? Дара сказала поучающим тоном:
– Нужна небольшая война, в которой дружины наших феодалов будут потрепаны, и армии врага вторгнутся в ближние Отражения. Вот тогда перепуганные аристократы сами приползут на коленях к трону и будут умолять короля о защите.
Мандор удивился еще сильнее:
– Ты серьезно хочешь развязать войну против Амбера?
– К сожалению, другого врага у нас пока нет, – вздохнула Дара, – Во всяком случае, такого врага, который сумел бы обескровить Рассекающих Мысль, Прерывающих Полет и Не Знающих.
В ее замысле имелась логика, однако Дара, как обычно, не удосужилась подумать о последствиях. Хотя, конечно, давно следовало покончить с автономией некоторых Путей. Мандор осторожно проговорил:
– Но ты должна помнить, что не стоит стремиться к тотальной победе над Лабиринтом. Достаточно просто немного потеснить амберитов. Умерь гордыню и уразумей наконец: сам Логрус не допустит серьезного нарушения баланса.
– Знаю – Дара снова вздохнула. – Но очень уж хочется. Как ты думаешь, может, удастся уговорить Змею действовать более решительно?
Кто-то сунул в пальцы его правой руки скипетр – главный символ королевской власти. Скосив слезящиеся от тлеющих благовоний глаза, Мерлин увидел платиновую палку четырнадцатидюймовой длины с полуторафунтовым бриллиантом на верхнем конце, обмотанную золотой Змеей. У рептилии почему-то имелись в наличии оба глаза, выточенные из рубинов. Затем в другой руке оказалось Зерцало Хаоса – алмазный шар, внутри которого извивалась очень похожая на оригинал модель Логруса.
«Надо быть тяжелоатлетом, чтобы выдерживать такие нагрузки, – обреченно подумал Мерлин. – Почему эти ублюдки не выкололи Змее глаз, который давно уже украден Дворкиным? Так было бы больше похоже на правду. Хотя, конечно, от этого скипетр не станет намного легче…» Тут, на его удачу, церемониймейстеры догадались немного разгрузить августейшую особу. Чьи-то руки подняли корону и до конца мероприятия держали над королевской головой. В глубине души Мерлин немного опасался, что жрец может – случайно или нарочно – уронить эту тяжесть ему на темечко, однако обошлось.
На душе было погано: он вдруг резко понял, что становится марионеткой вроде английской королевы – монарх без реальной власти. Вдобавок даже не существовало коалиции Дворов, готовых поддержать полукровку, сына амберского принца. Воспоминания о Королевстве Порядка спровоцировали неуместную тревогу: «Как там Корал?» Мысль о ней принесла головную боль, когда он прикинул, какие должны возникнуть осложнения. Монстроголовые доброхоты запросто могли навязать ему королеву на свой выбор. По ассоциации Мерлин тут же подумал о преемнике и решил: пока нет своих детей, придется назначить кого-нибудь из родственников. Вот только кого?
Между тем в огромном зале продолжалась утомительная галиматья ритуала. Закончив распевание псалмов, Бансис торжественно провозгласил:
– Нарекаю тебя, Мерлин, шестым королем Хаоса, повелителем Грани и Преисподней, защитником законов и привилегий Дворов и Путей, верховным начальником воинских сил, владыкой всех миров и народов, хранимых могуществом и благородством Руинаада…
«Шестым? – удивился Мерлин. – Значит, до Суэйвилла сменилось четыре короля, а я знал только о двух. Надо будет подучить историю». Он с тоской вспомнил, что хроники Дворов Хаоса охватывают не меньше пятисот веков по земному времени – время-то здесь текло почти на порядок быстрее, чем в Амбере…
Не без труда ворочая челюстью, онемевшей под тяжестью гипертрофированных клыков, он принял присягу: дескать, клянусь служить Дворам и Путям, не щадя друзей и врагов во имя процветания и грядущего торжества всепоглощающего Хаоса. Выслушав девятикратный рев толпы: «Будь нашим властелином!» – он сумел вполне членораздельно произнести тронную речь: мол, надеюсь на всемерную поддержку и преданность верноподданных и вообще не потерплю непослушания.
Аудитория, в большинстве своем, приняла такой аванс благосклонно. Все прекрасно понимали, что новому королю по должности положено требовать безусловного повиновения, однако никаких рычагов, чтобы оного добиться, Мерлин не имел. Пусть только вздумает ограничить вольности, дарованные Путям и Дворам прежними правителями! Никакая охрана не защитит от умелого киллера, а в Преисподней довольно места – на всех королей хватит. Так что пусть парнишка потешится надеждами на самодержавное владычество – истинная его власть простирается не дальше стен королевского дворца.
Началась завершающая стадия утомительной процедуры. Все главы Домов вереницей тянулись к ритуальному трону, чтобы присягнуть новому королю. Кого другого эта церемония могла бы привести в экстаз или даже позабавить, но Мерлин лишь настороженно фиксировал неприязненные взгляды, сверкавшие порой из-под густых надбровий.
Первым приблизился Мандор, старший из прямых наследников Суэйвилла, возглавляющий после смерти отца Пути Всевидящих. Опустившись на одно колено, сводный брат приветливо отчеканил витиеватую присягу, а затем добавил гораздо тише:
– Поздравляю, родной. Будь мудр и помни, что я всегда был и остаюсь на твоей стороне Даже когда приходится быть не вполне искренним.
Его слова причинили душевную боль. Долгое время Мерлин считал Мандора самым надежным другом среди Повелителей Хаоса, но последние события основательно поколебали это убеждение. Король сухо кивнул, но ответил громко и торжественно:
– Принимаю твою клятву. Надеюсь, что Всевидящие останутся главной опорой трона.
Следующей была герцогиня Белисса Миноми, ставшая правительницей воинственного Двора Драконьих Птенцов, поскольку все мало-мальски взрослые мужчины этого рода полегли на полях брани либо стремились к такому концу, непрерывно участвуя в войнах. Белисса доводилась Мерлину троюродной прабабкой, а потому считала нового короля законным членом своего клана Небрежно присягнув, бодрая старушенция расцеловала внучатого племянника и принялась давать полезные советы типа «мой руки перед едой» и «случайные связи ведут к пагубным последствиям» Аудитория захихикала, а Мерлин перестал слушать, раздумывая: не на его ли отношения с Корал намекает герцогиня?
Очередь на выражение верности была выстроена согласно официальной, обновляемой каждые три века табели о рангах. Аристократы подходили к трону в порядке родственной близости к правящему семейству. Опередив многих, прошли Дара, представлявшая Пути Удящих На Живца, и герцог Хальгар из Путей Якоря – совсем захудалого, но верного союзника Всевидящих. Следом склонились рогатые головы демонов от Прерывающих Полет и Рассекающих Мысль, чьи престолонаследники Тмер и Таббл стали последними жертвами Мефисто.
Вновь и вновь звучали заученные фразы: «Клянемся следовать за тобой во славу Хаоса и безропотно выполнять повеления твои к вящему Путей процветанию». Но в некоторых голосах слышалась затаенная злоба. Незнакомый старик из Путей Презревших Форму и супружеская чета, возглавлявшая Детей Звездного Моря, присягнули равнодушно – эти Дворы всегда интересовались только торговлей и были далеки от интриг и прочей политики.
– От имени Путей Вечного Мрака клянемся следовать. (Плевать на вас, бессильные трусливые твари!) От имени Путей Скал и Лесов… (Одна польза от вашего дома – изумительно красивые и столь же беспутные девчонки, которых ни один уважающий себя дворянин не согласится взять в жены…) выполнять повеления твои…
– От имени Не Знающих Преград…
А вот это враги, причем серьезные. Если лорд Блаур отзовет всех своих парней, что служат наемниками по разным Отражениям, то получится полнокровная дивизия отборных головорезов. Хотя кто-то говорил однажды (кажется, сам Суэйвилл), что Не Знающие Преград легко и довольно дешево продаются вместе с потрохами и принципами…
Заканчивая церемонию, приковылял дряхлый Бансис, по совместительству занимавший пост патриарха Иноходных Путей. После его присяги грянули ударные и духовые инструменты, небо расцветили фейерверки, по залу закрутились маленькие смерчи, состоящие из лепестков лотоса.
Затем Бансис объявил программу дальнейших торжеств: Пунцовое Небо – военный парад и народные гулянья, Зеленое Небо – торжественное пиршество, Серое Небо – бал в честь нового монарха. На том и разошлись.
Сразу после коронации он вернулся в свой угол в Путях Всевидящих и с наслаждением стянул с себя кошмарную одежду, а затем и нечеловеческую форму. После трансформации тело, как обычно, ужасно болело, но Мерлин сразу почувствовал себя лучше. Он понимал, что самое неприятное ждет впереди – вскоре придется окончательно переселяться в Руинаад. А жизнь во дворце была чопорной и скучной. К тому же за время болезни Суэйвилла накопилась масса проблем, так что теперь только держись: подданные станут рвать короля на части, умоляя вынести решение в их пользу.
Как всегда, размышления об ожидающих его делах вызвали острый приступ голода. До обещанного банкета было еще далеко, поэтому Мерлин заглянул в буфет, почти пустой после давешней трапезы с отцом. Пришлось ограничиться чашкой горячего шоколада и слегка зачерствевшими булочками с творожной начинкой. Когда он доедал последний кусок сладковатой булки, возле двери засветился полупрозрачный значок Логруса. Еще секунда – и в комнате стояла Дара, успевшая сменить огненные формы на облик панды, покрытой мехом нежно-лилового цвета и изящно перемещавшейся на нижних лапках.
– Привет, ма, – сказал Мерлин, допивая остывший шоколад. – Организовать тебе чего-нибудь пожрать?
Панда содрогнулась, топорща шерсть, и призналась, что ее тошнит от одной только мысли о пище. Молодая вдова напомнила, что предстоит грандиозная кормежка в приемном крыле Руинаада, когда придется принять не один десяток килокалорий, а потом Амбер знает, сколько времени надрывать пупок в гимнастическом зале, чтобы согнать избыток жирка.
– Тебе ли беспокоиться о фигуре, – фыркнул по-прежнему голодный Мерлин. – Клево выглядишь даже в такой шкуре.
Нахмурившись, она заявила, что королю Хаоса необходимо построже следить за лексикой и напрочь забыть сленг гарлемского тинейджера. Только литературный хао и никаких «ма», «клево», «хэлло», «жратва» или «трахаться», поучала Дара. Затем, сменив гнев на милость, ее вдовствующее величество одобрительно произнесла:
– Ты прекрасно держался, только чуть анемично.
– Безусловно, в этой роли ты бы выглядела более естественно.
– Ничего, скоро ты привыкнешь к власти и величию.
– Не хочу! – взвыл Мерлин. – На фиг мне это нужно?! Жил себе, как белый человек, так нет – плохо вам всем, если кому-то хорошо. Короновали, даже не спросив моего согласия.
– Мы уже говорили об этом. – Панда едва заметно нахмурилась и неожиданно сменила тему: – Насколько я поняла, ваша вражда с Юртом исчерпалась. Меня это радует.
– Не знаю, финал это или антракт. В последнее время он не проявлял враждебности, но его дружелюбие проявилось слишком уж внезапно. Такие неожиданные перемены меня всегда пугали.
– Юрт сказал, что ты не помешал ему завладеть мечом Бранда.
– Я не сумел помешать. Это не одно и то же.
– Тебе следует наладить нормальные отношения с братьями, – назидательно вещала мамуля. – Ты должен быть ближе к семье, должен жить ее заботами. И уж, конечно, никак нельзя препятствовать тому, что замышляют ближайшие родственники.
– До сих пор не я им мешал, а они мне житья не давали, – огрызнулся Мерлин.
Зашипев от злости, Дара сорвалась на крик:
– Как ты смел освободить Корвина!
Разумнее всего было бы ответить: мол, Корвин тоже принадлежит к числу ближайших родственников. Однако события последних дней привели королевские нервы в состояние боевой готовности, и Мерлин тоже заорал:
– Зачем ты держала в плену амберского принца?! Неужели не понимаешь, что нам сейчас не нужны осложнения?
– Это мои личные проблемы. Я имею право мстить негодяю, который меня оскорбил.
– Только объясни, пожалуйста, чем именно он тебя так сильно оскорбил.
То ли Дара пожелала изменить щекотливую тему, то ли всерьез забеспокоилась:
– Неужели Амбер направил тебе ноту протеста?
– Как ни странно, пока все тихо, но я в любой момент жду дипломатического демарша.
– Напрасно. Они не станут поднимать шум по пустякам. К тому же мы хорошо знаем нравы амберского двора – они были бы только рады исчезновению лишнего кандидата на престол. Помнишь, когда-то я рассказывала историю твоего папочки.
– Он сам рассказал эту историю гораздо красочнее.
– Тогда ты тем более должен понимать, что Корвин слишком многим стоял поперек глотки.
Свежеиспеченный король предпринял заведомо обреченную попытку урезонить буйную дочь Удящих На Живца:
– Дорогая мамочка, в Амбере многое изменилось. Семья стала дружнее.
– Все равно… – Дара стремительно теряла интерес к этой беседе. – У нас не должно возникнуть осложнений из-за Корвина. Пусть придурки из Амбера думают, что произошла обычная семейная ссора, никакой политики.
Ее тон не понравился королю, и Мерлин укоризненно напомнил:
– При чем тут семейная ссора? Ты никогда не была ему женой.
– Мало ли кому я не была женой, – отмахнулась Дара.
– Но вы много лет не жили вместе, – настаивал сконфуженный король.
– Мало ли с кем я не живу много лет! – отрезала Дара.
– Ты слишком любишь хвастаться своей крутостью, – буркнул Мерлин. – Я считаю, что поступил правильно, когда освободил отца.
Он постепенно остывал. В конце концов, все кончилось благополучно. Корвин почти не пострадал, только чуть-чуть похудел и покончил с затянувшимся запоем. Его заключение продолжалось много лет лишь по времени Амбера. В том псевдо-Отражении, где папочка маялся от скуки, темпоральная субстанция текла медленно, так что реально Корвин отбарабанил не больше года. Ему не привыкать.
– Дорогой мой, – ласково промурлыкала лиловая панда. – Ты многого не понимаешь… Ладно, поговорим о более важных делах. Ты уже думал о временном наследнике престола?
– Представь себе, думаю до сих пор.
– И что же надумал?
– Я сообщу тебе о своем решении. Во всяком случае, ни Мандору, ни Юрту ничего не светит.
Взгляд и голос Дары снова сделались жесткими:
– Я полагала, твой выбор остановится на Мандоре.
– Я тоже так полагал. Но он обманул меня. Знал, где заточен Корвин, и не сказал мне.
Дара совсем рассвирепела. Ее фигура удлинилась, одновременно уменьшаясь в обхвате. Нежная пушистая шерстка превратилась в чешую, уморительная мордочка панды приняла более привычную форму – теперь на Мерлина смотрела женщина-демон – суккуб с острыми чертами скуластого лица.
– Где сейчас находится Корал вместе с Камнем? – осведомилась она свистящим шепотом.
«Небось ручки чешутся выдрать Глаз Хаоса…» – не без злорадства подумал Мерлин и уклончиво ответил:
– В надежном месте.
Дара разнервничалась, стала рычать: дескать, даже он должен понимать, как важно вернуть Камень Правосудия. Мерлин посоветовал мамочке не психовать и твердо заявил, что благополучие Корал для него важнее переменчивых государственных интересов и что он не позволит коновалам Дары уродовать тетушку. К его изумлению, королева только заулыбалась и благосклонно произнесла:
– По-моему: это ты психуешь. Совсем не обязательно вытаскивать Глаз Змеи из ее изящной головки. Вполне достаточно, если Корал останется жить при Дворах… – Ма заулыбалась: – Например, в качестве твоей жены.
Предложение звучало заманчиво, однако короли Хаоса не любят, когда им навязывают решения. Он проговорил с задумчивым видом:
– Не забывай, что у нее имеется…
Дара прервала его, презрительно фыркнув:
– Если я щелкну пальцами, Ринальдо уступит тебе и жену, и все остальное. Их семейка всегда была сворой продажных тварей… Ну, так что, не надумал сказать мамочке, где прячешь ее будущую сноху?
– Не вижу необходимости.
– Как знаешь…
Она опять нахмурилась. Внезапно Мерлин начал догадываться, почему ма и другие вельможи Хаоса так любят принимать неудобные звериные обличья: под шерстью панды и кошки или под птичьими перьями легче спрятать состояние духа. Теперь оставалось только гадать, какая угроза таится за равнодушным «как знаешь». Дара явно была взбешена его непокорностью, однако Мерлин не собирался уступать. У мамочки железная хватка. Чуть поддашься – сомнет. А жить под диктатом он не собирался.
Весьма недовольная Дара упорхнула через теневой тоннель, ведущий к ее покоям в крепости Ганту. Оставшись один, Мерлин привел в порядок мысли и решительно перетасовал Колоду.
Ламиак, младший виконт Путей Якоря, был похож на человека, но тело его покрывал плотный панцирь из вязкого хитина. Хотя прежде ему частенько доводилось бывать в конуре Мерлина, сейчас рыцарь заметно конфузился, ибо впервые разговаривал с живым королем Хаоса. Пусть даже они с этим королем были друзьями детства.
– Не тушуйся, – посоветовал Мерлин. – Располагайся, где тебе удобнее. И не смей обзывать меня «сир» или «ваше величество».
– Даже на людях? – настороженно спросил Ламиак. Об этом Мерлин как-то не подумал. После некоторого замешательства он сказал не вполне уверенно:
– Если в своей компании, то будем по-простому. А при полной официальной тусовке придется валять дурака на всю катушку. Отпад, конечно.
– Хреново, – согласился виконт. – Как собираешься действовать?
– Сам не знаю, – признался король. – Расскажи-ка лучше, какие разговоры гуляют по Хаосу. Чего народ ждет от нового правителя?
Чтобы оживить беседу, Мерлин пошарил магическими щупальцами по далеким Отражениям, отыскав ящик виски, сифон содовой и кое-какую закуску. Взяв в руку запотевший стакан, Ламиак поведал, что хаоситы бурно перемывают косточки новому королю, причем тон обсуждения нередко напоминает споры тиффози о предстоящем матче в соседнем дивизионе. Молодежь полагает, что король – нормальный продвинутый демон новой генерации, любит кутить и волочиться, а потому ожидаются политические послабления и вообще много всякого разумного апгрейда.
Старики настроены более пессимистично. Многие уверены, что Мерлин находится под влиянием «ястребов» вроде своей мамочки, то есть в самом скором времени должна возобновиться война с Амбером. Самые замшелые шовинисты, напротив, называют короля вражеским агентом и убеждены, что Мерлину придется плясать под дудку Корвина. Наконец, есть оптимисты, которые считают, что Мерлин, будучи сыном обоих королевских родов, окажется здравомыслящим субъектом, станет прислушиваться к мудрым советам Мандора и, таким образом, выведет Хаос из кризиса к долгожданному процветанию.
– В общем, все ждут твоих первых шагов, – резюмировал Ламиак. – А в нашей компании народ радуется без особых задних мыслей. Хотя, конечно, кое-кто надеется, что ты не забудешь старых друзей, когда займешься назначением на теплые должности.
– Не забуду, – задумчиво повторил за ним Мерлин. – На ключевых должностях должны быть близкие друзья – это уж точно.
Он собирался сделать несколько осторожных жестов, чтобы приободрить потенциальный электорат. Во-первых, надо будет выступить на какой-нибудь крутой тусовке и пообещать реформы. Во-вторых, собрать десяток башковитых ребят, которые промозгуют эти самые реформы, чтобы нововведения не принесли больше вреда, чем пользы. Наконец, в-третьих, надо погромче намекнуть, что большой войны не будет. Лучше всего заключить с Амбером новый договор о дружбе, ненападении, вечном мире и нерушимости границ. Можно еще добавить демилитаризацию полосы соприкосновения – один хрен, там никто войск не держит…
Очнувшись от раздумий, он обнаружил, что Ламиак уже прикончил первую бутылку и продолжает болтать.
– .. Рханда прямо светится, только о тебе говорит… – Виконт подмигнул хитиновым веком. – Никак не может забыть ваш роман.
– Клевая телка, – согласился Мерлин, продолжая думать о своем. – Вот что, парень, мне нужен верный союзник во главе королевской гвардии. Не откажешься принять командование?
Поставив его во главе дворцовой стражи, Мерлин подстрелил бы одним выстрелом целую стаю уток: и верный человек во главе стражи, и захудалым Дворам приятно. И еще, что немаловажно, союзники воздержатся от участия в военных авантюрах. Пусть враждебные кланы теряют своих сыновей в стычках на периферии. Надо будет еще назначить канцлером кого-нибудь из Птенцов Дракона…
Ламиак поначалу обрадовался, но потом забеспокоился и осторожно заметил:
– Всевидящим, Пронзающим и прочим это не понравится.
– Утрутся. Меня другое беспокоит – как бы нам без осложнений переместить в безопасное место прежнего командующего.
От неожиданности Ламиак снова заморгал и воскликнул:
– Так ты не в курсе? Кадодис-то убит!
Оказывается, в прошлое Желтое небо, как раз когда Мерлин выводил отца на окраину Дворов, в крепости Ганту случилась мелкая заварушка. Варварский дворянин Мефисто, служивший на побегушках в свите Дары, зарезал барона Кадодиса и еще несколько жукоголовых монстров, после чего бежал сквозь Отражения. Вроде бы за ним пустили погоню, которая благополучно сгинула в Диких Тенях.
Новость озадачила Мерлина. Он был уверен, что Меф честно отрабатывает деньги, которые ему платят, и убивает только по приказу Дары. Но с какой радости мамочке втемяшило избавиться от верного служаки и к тому же, если верить сплетням, пылкого любовника? С другой стороны, знатные кланы не любили генерала, считая Кадодиса худородным выскочкой.
– Все к лучшему, – сказал король, утомленный интригами и заговорами. – Не забывай, ты еще и начальник штаба королевской армии. Доложишь мне о состоянии вооруженных сил.
На вызов через Козырь абонент ответил с опозданием, отчего Дара пришла в ярость. Тем более что Карта распространяла слишком откровенный аромат, и нетрудно было понять, какие дела так цепко держат Мандора. Вдовствующая королева с трудом подавила желание ворваться в спальню и оттрахать седовласого колдуна. Ее остановило лишь опасение, что новый глава Дома установил в своей спальне защитные заклинания.
Скоро она повторила попытку. На этот раз в раскрывшейся рамке Карты появилась помятая, но довольная физиономия.
– Надеюсь, я сильно помешала? – осведомилась взвинченная задержкой Дара. – Мне стоило лично явиться и сыграть роль третьей лишней!
– Ты никогда не бываешь лишней, – хохотнул Мандор. – Если помнишь, у меня большое сердце. И не только сердце.
Столь бессовестная похвальба еще сильнее разозлила Дару, так что королева даже забыла, ради чего затеяла беседу.
По счастью, сам Мандор решил прекратить пикировку и осведомился, зачем его оторвали от важных занятий.
– Это не козырной разговор, – мрачно насупясь, сказала Дара – Сними защиту, я пройду к тебе.
– Лучше я к тебе, – вдруг заторопился принц. – Только приведу себя в порядок.
Вскоре он появился в покоях Дары, где всю стену занимал исполинский портрет Суэйвилла, заключенный в массивную черную раму. Портрет был нарисован с натуры в день коронации молодого энергичного полководца. По торжественному поводу он принял свою любимую оболочку, скопированную с поставленного на попа винторогого козла. Древнему художнику удалось добиться предельного натурализма и даже предвосхитить отдаленное будущее – столь массивными рогами Суэйвилл в те годы еще не обладал, поскольку женился на Даре значительно позже.
– Ты чем-то взволнована? – осведомился Мандор, улыбаясь мыслям, которые навеял этот портрет.
– Не вижу ничего смешного' – взорвалась она. – Мерлин не желает меня слушаться.
– Правильно делает. Твои советы не всегда безопасны.
Дара чуть не взорвалась, однако Мандор, сохраняя ледяную невозмутимость, заметил, что у них есть дела поважнее семейных склок
– Аристократия начнет нервничать, если узнает, что за убийствами претендентов стояли мы с тобой, – сказал он.
– Не только мы, – зашипела Дара, – Помимо нас, еще два Двора наняли киллеров, чтобы перебить конкурентов. Кроме того, много претендентов полегли на дуэлях, которые сами же и затеяли.
– Не без нашей помощи, – напомнил Мандор – Надо каким-то образом нейтрализовать Мефистофеля. Или убить, или заткнуть пасть чем-то долгодействующим. Если он заговорит – нам несдобровать. А он вполне может заговорить – особенно после твоей неудачной попытки решить эту проблему.
– Не о том думаешь, – снисходительно изрекла Дара. – Неужели я должна излагать тебе азы политики? Дворы Хаоса, все эти три десятка Путей, слишком долго сохраняли возмутительную автономность и разучились повиноваться центральной власти. Король Хаоса практически бессилен в военном плане. Все вооруженные отряды остаются под контролем Путей и не подчиняются единому командованию. Только из-за этого мы проиграли войну против Амбера. Настало время перейти к абсолютной монархии.
Ошеломленный неожиданной переменой стратегии, глава Всевидящих недоуменно спросил:
– Как ты это себе представляешь? Дара сказала поучающим тоном:
– Нужна небольшая война, в которой дружины наших феодалов будут потрепаны, и армии врага вторгнутся в ближние Отражения. Вот тогда перепуганные аристократы сами приползут на коленях к трону и будут умолять короля о защите.
Мандор удивился еще сильнее:
– Ты серьезно хочешь развязать войну против Амбера?
– К сожалению, другого врага у нас пока нет, – вздохнула Дара, – Во всяком случае, такого врага, который сумел бы обескровить Рассекающих Мысль, Прерывающих Полет и Не Знающих.
В ее замысле имелась логика, однако Дара, как обычно, не удосужилась подумать о последствиях. Хотя, конечно, давно следовало покончить с автономией некоторых Путей. Мандор осторожно проговорил:
– Но ты должна помнить, что не стоит стремиться к тотальной победе над Лабиринтом. Достаточно просто немного потеснить амберитов. Умерь гордыню и уразумей наконец: сам Логрус не допустит серьезного нарушения баланса.
– Знаю – Дара снова вздохнула. – Но очень уж хочется. Как ты думаешь, может, удастся уговорить Змею действовать более решительно?