Мзареулов Константин. Изгнанники Нирваны

   Льювилла взяла в каждую руку по Колоде и веером пустила Козыри навстречу друг другу, повторив эту процедуру трижды. Фауст даже позавидовал: он не умел так ловко перемешивать карточные колоды – из-за этого и не любил играть в бридж и покер. Другое дело – преферанс, где случайное распределение рангов и мастей не имеет слишком большого значения, поскольку компенсируется умением игроков.
   Отобрав у принцессы Козыри, он сам перетасовал Колоду, чувствуя пальцами, как пачка твердых прямоугольников становится ледяной на ощупь.
   – Срежь, – сказал герцог, протягивая Карты изумрудной красавице.
   Она ловко разрезала Колоду, азартно предупредив:
   – Не вздумай колдовать. Я буду следить, чтобы Козыри ложились без твоих подсказок.
   – Успокойся, Лью, я не базарная гадалка, цель которой – доставить удовольствие богатым и глупым клиентам. Мне самому хочется знать будущее.
   – Не обижайся, – проговорила Лью умоляющим голосом и нетерпеливо добавила: – Начинай…
   – С удовольствием, – весело отозвался Фауст и начал расстегивать ее сорочку.
   Льювилла вырвалась, сердито выкрикнула:
   – Не об этом речь! Гадание начинай!
   «Ну, шутки в сторону», – решил герцог, Сын Вампира, Брат Дьявола и Оборотня. Фауст чувствовал себя превосходно, Искусство было готово помочь, Карты многообещающе холодили ладонь. Фауст осторожно снял верхнюю Карту, положил на скатерть рубашкой вниз. Поверх нее колдун бросил Козырь, извлеченный из самого низа Колоды. Комбинация получилась скорее забавной, чем информативной.
   – Я лежу верхом на тебе, – прокомментировала Лью-вилла. – Давненько мы не пробовали такую позу.
   – Все в наших руках, можем в любой момент осуществить пророчество, – рассеянно откликнулся озабоченный Фауст. – Попытаемся иначе.
   Он снова перетасовал Колоду и разбросал по столу лицом вниз две дюжины наугад извлеченных Козырей. Когда Лью перевернула Карты лицом вверх, сложился весьма любопытный рисунок. Возле Артаньяна сгрудилась мелочь черных мастей во главе с Дарой и Пиковым Валетом. Карты Фауста, Мефистофеля и Ринальдо лежали поверх Кашеры. Козырь Корвина оказался в стороне, а рядом расположились Дейдра и безымянная Червовая Дама. Самое пикантное предзнаменование выпало Дворам Хаоса – эту Карту бесцеремонно побил Бубновый Король. Прочие Карты упали без какой-либо системы и вообще были тройками-восьмерками, то есть не могли всерьез повлиять на общий расклад.
   – Пики – масть Хаоса, – задумчиво морща лоб, медленно произнесла Льювилла. – Очевидно, Дара и кто-то из ее приближенных поведут армию на твое Отражение. Вы с братом должны навестить Ринальдо в Кашере, а Корвин снова встретит Дейдру – вернее, призрак Дейдры. Дама Червей – безусловно, кто-то из наших отдаленных родственниц, для которой у меня нет Козыря. Вероятно, очередная побочная дочка папаши Оберона. Может быть, даже Корал… Но меня сбил с толку Король Бубей – ума не приложу, кто он такой!
   В отличие от амберской принцессы для Фауста личность бубнового старца секрета не составляла, поскольку бубны всегда были мастью нирванской династии. Куда сильнее заинтриговали его слова, которые неосторожно обронила Льювилла.
   – Я не совсем понял, что ты имела в виду, когда упомянула призрак Дейдры, – вкрадчиво сообщил он. – Надеюсь, это не слишком страшная тайна и мне можно будет узнать, о чем идет речь…
   Недовольно поглядев на него, принцесса призналась, что и сама не слишком глубоко разобралась в этой истории.
   – На днях Мерлин в очередной раз куда-то запропастился, а после его возвращения в нашем дворце устроили разборку Лабиринт и Логрус. Наверняка ты обратил внимание, что из холла видны в прореху сквозь верхние этажи… – Льювилла говорила осторожно и многословно, на ходу обдумывая, что еще можно рассказать, чтобы не сболтнуть лишнего. – А в промежутке мой племянник побывал в каком-то месте, откуда есть выход во все или многие Отражения. Там он и узнал о призраках. Как я понимаю, когда кто-то из Повелителей Теней проходит через Символы Великих Сил, эти Узоры снимают с нас точную копию. Лично я бывала в Лабиринте семь раз – следовательно, в его памяти хранятся семь файлов с записью моей структуры, включая личность. При необходимости Лабиринт и Логрус могут материализовать такую копию и забросить в любое Отражение… Мерлин рассказал об этом Рэндому, но очень бегло, без подробностей.
   – Почему же вы называете их призраками? – Фауст не мог удержаться от этого вопроса. – Они, что же, не вполне материальны?
   – Похоже, что так, – Льювилла изо всех сил спешила свернуть тему, граничащую с областью особо важных государственных секретов. – Не заставляй меня признаваться, что я в чем то плохо разбираюсь… Давай лучше снова раскинем Карты.
   – Давай, – неохотно согласился Фауст. – Теперь твоя очередь. Только, чур, без магии.
   Льювилла торопливо зашелестела карточными веерами, после чего начала сдавать Козыри сверху, раскладывая в две стопки: нечетные – слева, четные – справа. Когда принцесса перевернула Козыри рубашками вниз, взорам предстал новый расклад: Бубновый Король и Меф побили Дару, Мандора и Пиковую Даму поблизости от Хаоса, тогда как армия черной масти обложила Корвина с его Червовой Дамой возле Туза Червей.
   – Туз, да еще Червовый… – Фауст решил разобраться сам. – Похоже, второсортные Дворы Хаоса решатся атаковать какое-то Отражение Амбера, где в тот момент окажутся твой брат и неизвестная родственница.
   Он вдруг вспомнил воеводу Смилодона, что был родом из Отражения, где живут люди-кошки. Эх, оказаться бы сейчас в Эльсиноре! При известных навыках магические зеркала и натюрморты, украшавшие коридоры и залы Замка Метафор, могли предсказать будущее куда точнее, чем примитивная – и к тому же далеко не полная! – Колода амберских Козырей.
   Льювилла решительно смахнула Карты, и те послушно заплясали в воздухе. Три хлопка в ладоши, энергичный взмах изумрудной гривы, по комнате распространяется запах серы – и на столе смирно лежат две стопки Козырей. Фауст взял ту, что потоньше, – это была его Колода.
   – А теперь – к Корвину! – прошипела принцесса.
   Она погладила Карту брата, и Фауст услышал голос серебристо-черного принца, проговоривший с монотонной интонацией автоответчика:
   – Привет, сестренка. Извини, у меня нет настроения болтать по душам. О своих приключениях я уже рассказывал, можешь спросить у Бена или Рэндома. Блейз тоже в курсе, но к нему я уже послал Флору и Жерара. Поэтому Фиона и ты…
   – Остановись на секунду! – Зеленые глаза Льювиллы потемнели. – Здесь со мной герцог Фауст.
   – Он в Амбере? – удивился Корвин и насмешливо добавил: – Значит, вы еще в постели…
   Отобрав Козырь, Фауст сказал четырехдюймовому по диагонали изображению Корвина:
   – Салют, приятель. Есть серьезный разговор.
   Его собеседник, видимо, понял, что разговор предстоит в самом деле серьезный. Во всяком случае, перестал кокетничать, только вздохнул:
   – Козыряйтесь. Хоть свежие лица будут. А то родственники совсем забодали.
   Льювилла немедленно прошла в комнату брата через распахнувшийся Козырь, но Фауст задержался под предлогом, будто желает переодеться. Быстренько натянув спортивный костюм от «Пумы», он восстановил невидимую защиту, наладив трехслойную Сферу Обнаружения, а также" Гильотину, Пресс и Микроволновую Печь. Удовлетворенный плодами своих шестиминутных трудов, Сын Вампира поднял упавшую на пол Карту.
   – Я готов, – сообщил он.
   Лицо Корвина на Картинке снова ожило, сказав с неудовольствием:
   – Долго возишься, чернокнижник.
 
   Козырь увеличился в размерах, превратившись в распахнутую дверь. Фауст шагнул сквозь туманный прямоугольник. Крепко обняв хозяина апартаментов, он огляделся и весело произнес:
   – Сразу видно, что ты вернулся совсем недавно. Почти не успел навести беспорядок.
   – Это у него быстро, – хохотнула Лью. Мрачно ухмыляясь, Корвин предложил гостю садиться, но сразу предупредил:
   – Только, умоляю, не спрашивай, где я пропадал столько лет!
   – Между прочим, еще пару часов назад, пока Льювилла не рассказала, я и понятия не имел, что ты где-то пропадал, – очень правдоподобно соврал Фауст. – Меня самого здесь давно не видели.
   – Откуда мне знать, сколько раз ты здесь бывал, – буркнул принц. – Не припомнишь, когда мы с тобой виделись в последний раз?
   – В дни битвы у Ворот Хаоса, – быстро сказал Фауст. – Мы с Вервольфом привели отряд рыцарей и ударили во фланг правому крылу Суэйвилла… – Он вдруг заулыбался. – В тот раз мы слишком сумбурно отмечали победу, и я не успел рассказать тебе забавную историю. Представь себе, однажды я видел твое Отражение на Земле и даже пытался лечить от амнезии. Но потом приперся мой брательник Мефистофель, и начался обычный кавардак, так что стало не до твоего двойника.
   – При чем тут двойник, это был я сам! – рассмеялся Корвин.
   Светская часть беседы на этом завершилась, и Льювилла деловито поведала брату о недавних откровениях Козырной Колоды. Выслушав сестру, Корвин пренебрежительно пожал плечами. Однако собеседники ждали, чтобы он высказал собственное мнение, поэтому Корвин нехотя произнес:
   – Ничего нового я не услышал. Дара давно грозила покончить с Амбером, поэтому следует ждать очередного передвижения войск по Черной Дороге. Что же касается рейда на Нирвану, то здесь тоже мало удивительного. Наемники из Хаоса постоянно фланируют по Отражениям, сражаясь с кем придется.
   – Если твоему королевству будет угрожать опасность со стороны Хаоса – обращайся ко мне. Поможем, если получится, – сказал принц. Затем рассеянно добавил: – Признаюсь, не ожидал тебя здесь увидеть. Откуда ты взялся?
   Это был очень опасный вопрос. Один из самых опасных. Фауст всегда стремился избегать разговоров о своей способности путешествовать по Отражениям. Однако всякое появление нирванца в любом уголке этого мозаичного мира вызывало недоумение – особенно у тех, кто сам умел творить Тени и перемещаться между ними. Хорошо было братцу Вервольфу – он крайне редко покидал Нирвану. Хорошо было братцу Мефисто – его считали уроженцем Дворов Хаоса. В отличие от них, Фаусту приходилось держаться за давно придуманную легенду, которая была шита нитками не просто белого цвета, а какой-то кричаще-яркой расцветки. Допустим, сегодня Льювилла и Корвин спрашивают его из чистой вежливости, но ведь неизбежно наступит день, когда кому-то захочется всерьез разобраться: каким образом добрый доктор Фауст блуждает по Отражениям и почему бренное тело означенного доброго доктора не истлело за множество столетий… Что отвечать тогда? Увы, не существует секретов, которые удалось бы хранить вечно. Он ответил, как всегда, небрежно:
   – Ты же знаешь, я чувствую приближение ураганов, пронзающих Отражения.
   – Тебе везет, – в голосе амберского принца прозвучали нежелательные нотки. – Сколько веков я слушал твои рассказы, и всякий раз получалось, что Межтеневая Буря приносит тебя в нужное место, причем в самый подходящий момент. Тебе не кажется, что это несколько подозрительно?
   – Я сам много думал об этом, – признался Фауст со вздохом. – Полагаю, что некая высшая сила, управляющая судьбами, взяла за правило посылать меня в те Отражения, где я кому-то нужен. Я уже смирился с подобными прихотями Рока и даже получаю от них удовольствие.
   Льювилла подтвердила, посмеиваясь:
   – Он действительно мазохист. Я давно это заметила. Кивнув, Корвин сказал:
   – Вполне возможно, что у нашего друга просто не оставалось иного выхода, как стать мазохистом. От этих высших сил не спасешься. Но ты не должен жаловаться – благодаря столь пристальному вниманию к твоей особе ты можешь блуждать среди Теней.
   – Не так уж это приятно. – Фауст снова вздохнул. – Большинство Теней просто неинтересны. Аборигены туповаты, законы природы – примитивны. На Земле меня считали колдуном, в других местах – демоном или безумцем. Пожалуй, лишь однажды путешествие доставило истинное удовольствие. Это случилось, когда меня занесло в одно гнилое местечко неподалеку от Хаоса.
   Корвина передернуло, и принц брезгливо осведомился:
   – Что могло там понравиться? Неужели мерзкие твари, в чьих жилах вместо крови пульсирует жидкий огонь? Или идиотская зависимость между метаболизмом и гравитацией? Я никогда не понимал, почему в тех краях земля притягивает живых и отталкивает трупы…
   – Я в этом разобрался, – самодовольно усмехнулся Фауст. – Мне удалось вывести полную систему уравнений, описывающих механические и электромагнитные процессы в той группе Отражений. Получились очень изящные соотношения, и целый час я чувствовал себя счастливым.
   Он печально замолчал. Выждав некоторое время, Корвин произнес:
   – А потом…
   – В каком смысле?
   – Ты явно рассказал эту историю не до конца.
   – Да, ты прав. А потом мне опять стало скучно. Что с того, что я разгадал тайну физики Хаоса – разве женщины стали сильней меня любить? Дурочка Гретхен позволила раздеть ее лишь из страха, что злой чародей организует землетрясение, которое разрушит отцовскую лавку.
   – И что же ты сделал?
   – Бросил физику и занялся алхимией. Тоже еще та мура… Они долго смеялись. Потом проницательный Фауст осведомился:
   – Ты говорил о Хаосе с таким отвращением… Твое отсутствие как-то связано с Дворами?
   – Женщина, которую я любил, много лет держала меня в плену.
   – У тебя проблемы с женщинами? – оживился Фауст. – Мне это знакомо.
   – А еще какие проблемы достают тебя?
   – Семья. Родители и братья.
   – Мне это тоже знакомо, – сообщил Корвин.
   – Все-таки стоит поговорить о том, что с тобой случилось, – предложил Фауст.
   Хотя совсем недавно Корвин наотрез отказывался вспоминать неприятную историю своего пленения, сейчас он неожиданно сдался. Наверное, сыграло свою роль обаяние доброжелательности, источаемое нирванским герцогом. Более того, повествование Корвина оказалось более подробным и откровенным, нежели та усеченная версия, которую он накануне изложил братьям. В разгар его рассказа Льювиллу вызвали посредством Карты – кажется, Флора. Переговорив с сестрой, Лью очень неохотно попрощалась с мужчинами и козырнулась в неизвестном направлении.
   Выслушав до конца невеселые воспоминания принца, Фауст сказал, недоуменно подняв брови:
   – Допустим, мне подобные привыкли, чтобы их пинали, и считают такое положение вещей неизбежным. Но в твоем случае даже я понимаю: необходимо отомстить. У тебя слишком много врагов, с которыми надо быстро расправиться.
   – Ты считаешь, что врагов так много? – Принц вяло помахал ладонью. – Пожалуй, ты преувеличиваешь. Конечно, одна Дара стоит целого племени вампиров, но ее злоба мне больше не страшна.
   Фауст ничем не показал, что обижен столь негативным отношением к вампирам. Сейчас было не слишком подходящее время для дискуссий о связи между гастрономическими пристрастиями и характером.
   – Когда же вы, амбериты, научитесь видеть ситуацию в целом? – задав этот риторический вопрос, нирванец сокрушенно покачал головой и несильно шлепнул ладонью по собственной коленке. – Пойми, несчастный, враги Ам-бера – это твои личные враги.
   – И наоборот, – согласился Корвин. – Но кто же они?
   – Очень опасен Ринальдо, который весьма толково и своевременно повредил Узор. Именно он убил Каина, покушался на Блейза, на Мерлина. Коварен, весь в отца, умеет убеждать людей, так что те начинают действовать себе во вред. А еще есть Ясра. Эта тварь ради сына пойдет на все. Кроме того, она – давний агент Хаоса.
   – Слышал о такой, – кивнул принц, начиная утрачивать невозмутимость. – Мерль сообщил мне между делом, будто Ясра была подружкой Дары.
   – Беда в том, что у тебя нет надежных друзей, – напористо продолжал герцог. – Если бы можно было оживить Дейдру…
   – Тогда уж и отца… – вырвалось у Корвина.
   – Но как? – Фауст насторожился.
   – Напоить кровью призраков Лабиринта. Хаоситы могут таким же образом напоить своим огнем призраков Логруса. Мерлин уверял, что после подобной подпитки призраки становятся полноценными существами и гораздо меньше зависят от капризов породившего их Источника Силы.
   Обдумав неожиданное знание, Фауст заметил:
   – Но тогда и Ринальдо сможет воскресить Бранда. Тем более надо убрать с дороги обоих – и Ясру, и ее выродка.
   Пожав плечами, Корвин подошел к окну и долго смотрел на паруса, скользившие по зеркалу бухты. Потом неожиданно поинтересовался, не желает ли гость выпить, и, не дожидаясь ответа, наполнил два стакана.
   – Мне, пожалуйста, без содовой, – торопливо предупредил чародей. – Не признаю этого варварского обычая.
   – Одобряю. – Сын Оберона одним глотком ополовинил свой стакан, – Пить так пить… Ты знаешь, меня беспокоит не столько угроза со стороны дальних родственников, сколько грядущее нападение Хаоса. В конце концов, Ясра, Ринальдо и Далт – всего лишь три личности. Их можно убрать поодиночке. А вот армия Дворов – это серьезно. Особенно теперь, когда рецепт моего пороха перестал быть секретом. Прошлую атаку на Черной Дороге мы отбили благодаря винтовкам моего батальона. Но сейчас светит хороший шанс увидеть у ворот Амбера целую дивизию монстров, вооруженных «эрмалайтами», «калашами», «вулканами» или таким вот подобием «хеклер-унд-коха».
   Он швырнул на стол пистолет-пулемет, прихваченный накануне с поля межрасовой битвы, где полегли воины Империи Замбези. С интересом изучая конструкцию и маркировку незнакомого оружия, Фауст подергал затвор, несколько раз переключил предохранитель, попробовал, как отсоединяется магазин, после чего полюбопытствовал:
   – Кто вообще знает секрет пороха?
   – Ринальдо, Далт.
   – Опять это отродье Бранда!.. Хочешь, я возьму это на себя? Тогда Мерлин сможет без помех жениться на Корал.
   Заточение сделало принца маниакально недоверчивым. Настороженно прищурившись, он недоверчиво спросил:
   – Зачем тебе это нужно?
   – Изгнанники должны иметь могущественных друзей. Может, когда-нибудь ты поможешь мне.
   – Никогда не думал, что ты настолько мне симпатизируешь, – ледяным голосом произнес Корвин.
   – Наш дед сказал бы: к таким, как ты, не чувствовал я зла.
   – И ты готов умереть ради друга?
   – Не стоит преувеличивать степень моего альтруизма, – Фауст отрывисто рассмеялся и подмигнул. – Выразимся иначе: я готов убивать ради друга. Кроме того, я должен отомстить Хаосу за разрушение моей страны.
   Взгляд Корвина заметно потеплел, и принц признался:
   – Я чуть не заподозрил тебя. Альтруизм всегда вызывает сомнения… Но я не понял, что ты говорил об изгнанниках. Я вообще ничего не знаю о твоей семье.
   – Наверное, будет лучше, чтобы мою историю услышала и Льювилла, – сказал Фауст. Пообедаем вместе, там и поговорим.
 
   Нирванец предполагал, что амбериты ему не верят. Давно уже его не допрашивали столь назойливо. Что ж, никакая конспирация не способна держаться веками. Может быть, у кого-то возникнет идея проверить, была ли в действительности Межтеневая Буря, которая могла забросить в Амбер нежданного гостя. И наверняка они пошлют кого-то обыскать его комнату. На здоровье: на случай подобного визита Фауст и расставил защитные заклинания.
   Вернувшись переодеться к обеду, он обнаружил скелет, застывший возле котомки. Кости были умеренно оплавлены, а из отверстий в черепе лениво вытекали струйки дыма, так что не оставалось сомнений – сработало заклинание Взбесившейся Микроволновки. Брезгливо поморщившись, герцог вынес останки в коридор и открыл окна, чтобы проветрить помещение. Когда он, покончив с туалетом, вышел из комнаты, скелета уже не было.
   «Наверняка кто-то сейчас трясет охрану порта», – подумал Фауст, осторожно поднимаясь по импровизированной лестнице, заменившей каменные ступени, разрушенные в недавнем поединке Лабиринта и Логруса.
   Корвин действительно выяснял, была ли буря в Тенях накануне появления Фауста. Оказалось, что никто даже не заметил появления нирванского герцога. Получив выволочку, начальник дворцовой стражи нашел командира смены часовых, охранявших порт. Солдаты сказали, что Фауст приплыл на парусной лодке, которая до сих пор стоит у причала. Приняв к сведению это сообщение, Корвин связался с Фионой, и та подтвердила, что вечером через Амбер промчался вихрь, пришедший со стороны Отражений, лежавших вдали от условной линии, соединяющей Амбер с Хаосом. Если верить Фаусту, именно там находилось его Отражение, хотя за много веков никто из амберитов не удосужился проверить, правду ли рассказывает этот колдун из Внешнего Круга.
   Тем не менее Корвин был вынужден признать, что до сих пор в словах артаньянца серьезных отступлений от истины обнаружить не удалось. Вздохнув, принц вызвал мажордома и велел подать обед в варварском стиле. Чуть позже Льювилла озабоченно пожаловалась, что ее агент сгорел – причем в прямом смысле, – едва вошел в комнату Фауста. Корвин долго смеялся, а потом сказал:
   – Твой любовник всегда был мне симпатичен.
   – Но ведь ты ему не доверяешь, – напомнила сестра.
   – А кому мы доверяем? – парировал Корвин.
 
   Корвин сидел во главе длинного, рассчитанного на добрую дюжину едоков, стола. Фауст и Льювилла устроились по бокам, напротив друг друга. Об инциденте со скелетом никто не упомянул. Начало трапезы прошло в тишине, лишь дважды прерванной тостами: в первый раз нирванский гость предложил выпить за встречу, чуть позже он снова поднял бокал – за прекрасную даму.
   После салатов и пикантного супа наступила очередь запеченных в глине с чесноком и томатами лапок птеродактиля. Этот деликатес возила из отдаленного Отражения флотилия торговых парусников, которой командовал принц Жерар, По этой причине лапки получили в Амбере почти официальное, хотя и не слишком почтительное название – «ляжки Жерара». Говорили, что командир пиратствующих купцов не слишком гневается на такое использование его имени.
   Когда подали десерт и сигары, амбериты прервали игру в молчанки. По их репликам у Фауста сложилось впечатление, что Корвин находится под сильнейшим впечатлением от идеи, что можно вернуть Дейдру. При этом он явно проникся симпатией к Фаусту, который подкинул ему такую мысль. Развивая успех, герцог поведал душещипательную историю своей семьи – разумеется, в сильно подретушированном варианте.
   – У нас немало общего, – говорил он, в голосе его звучала сентиментальная грусть, – Много врагов и мало друзей. Когда-то мой дед жил в большом замке и правил обширной страной. Дед был предательски убит, и отцу пришлось бежать. О том, что случилось потом, могу лишь догадываться. Мой старший брат помнит времена, когда семья жила в другом, очень приличном королевском дворце. А потом Хаос разорил нашу новую страну и поставил в столице гарнизоны из всевозможных мерзких тварей. Мать осталась в заточении, а отец с небольшим отрядом личной гвардии сумел прорвать кольцо блокады и вывез трех малолетних сыновей в дальнюю крепость.
   – Когда это случилось? – Льювилла задала вопрос, лишь на мгновение опередив Корвина, который сам хотел спросить о том же.
   – Давно. Говорят, в те дни Хаос развернул общее наступление на всех своих противников. На одном направлении наступала огромная армия монстров, которые называют себя гверфами, на другом – бесчинствовали Лунные Всадники из Отражения Ганеш. А кронпринц Суэйвилл тогда же возглавил генеральное наступление на Амбер. Так рассказывали нам очевидцы тех событий. Кажется, в те же времена силы Хаоса сокрушили твой Авалон.
   Он снова наполнил свою вазочку вишневым вареньем, пользуясь паузой, чтобы уточнить реакцию сотрапезников. Оба слушали его весьма внимательно. Особенно Корвин, которого больно укололо напоминание об Авалоне. Фауст припомнил недавние слова принца: дескать, обращайся за помощью, если Хаос прижмет. «Как же, дождешься от вас подмоги, – подумал он, почувствовав, как пробуждается давняя неприязнь, – Просиди уже, только ваш папаша со старшими сынками не спешили снарядить обещанную экспедицию. Вот и доигрались – от владений Узора меньше половины осталось!»
   Неторопливо запив варенье большими глотками горячего «Липтона», он продолжил:
   – С тех пор мы живем в изгнании. Отец болен, много лет лежит без движения. Младший брат правит в крепости, изредка собирает нас для очередной попытки взять штурмом фамильный замок. В остальное время мы с Мефом слоняемся по Отражениям.
   – Кто такие гверфы? – мрачно осведомился Корвин. – Они как-то связаны с Лунными Всадниками?
   – Забудь об этом племени, – отмахнулся герцог. – Скоро их не станет. А что касается их родства с Ганешем – сомневаюсь. Это клыкастые парнокопытные с кабаньими харями, ходят на задних лапах, размножаются два раза в год, на верхних лапах копыта превратились в четыре грубых пальца. Из книг по этнографии мне известно, что Лунные Всадники выглядели несколько иначе.
   – Да, пожалуй, – согласился Корвин. – Ты мог бы отвести меня в те края?
   «В свое время – безусловно», – насмешливо подумал Фауст. Вслух же он объяснил, что сам выбирается из родных мест только при помощи смерчей МТБ. Пока гверфы удерживают главную цитадель, козырная связь с артаньянской зоной практически невозможна, сказал Фауст, не слишком погрешив против истины.