– В общем так, послезавтра мы с тобой едем в Швецию, – прервал он повисшее молчание, – на неделю. Ты рада?
   – Чему? – Ника холодно посмотрела на него.
   – Как чему? – он растерялся. – Я тебе сюрприз хотел сделать. Дел у меня ровно на два дня. Визы открыты, осталось только оформить академку и собраться. Там сейчас здорово. Отдохнем, расслабишься.
   – Ты даже не спросил, хочу ли я этого, – Ника опустила глаза.
   – Ты ведь говорила, что хочешь поездить, посмотреть…
   – Мало ли что я говорила?
   – Ника, что происходит? – он сел на стол и, приподняв ее голову за подбородок, посмотрел в глаза. – Всего два месяца назад ты сама просила никогда больше не отпускать тебя ни на шаг. Ты сама говорила, что больше не останешься одна, а теперь…
   – Не хочу я никуда ехать. Я вообще ничего не хочу.
   – Ну, что ты ничего не хочешь, это я уже заметил! Ты ничего не хочешь, ничего не говоришь, ни на что внимания не обращаешь, – он криво улыбнулся. – Что-то не так? Или ты сейчас скажешь: «Все так, Влад»?
   – От этого что-то изменится? Разве тебе интересно, что я скажу?
   – Что?! Ника, опомнись! Я башкой, как в стенку, бьюсь о твое молчание и я виноват? Я же уже просил, что-то не так, скажи!
   – Оставь меня в покое, – она убрала его руку. – Я не хочу ничего.
   – Значит, так, детка, – его голос стал жестким, в глазах появился стальной оттенок, – завтра ты берешь академку, послезавтра мы едем в Швецию, и вообще ты прекращаешь мотать мне нервы!
   – Умерь свой пыл, – Ника поднялась со своего места. – Я не собачка, которой ты будешь команды подавать! И не твоя шестерка!
   – А я не игрушка и не кошка, чтобы со мной так обращаться. Есть настроение, все нормально. Нет настроения, ходи, заглядывай в глаза, жди милости. Неизвестно, заметят ли тебя еще…
   – Чего же я не замечаю?! – едко осведомилась Ника.
   – А что ты замечаешь?! – Владислав тоже встал. Он побледнел и нахмурился. – Ты же ничего вокруг себя не видишь и никого!
   – Точнее!
   – Ты хотя бы раз заметила, что я тебя упрашиваю, как не знаю кто, хотя бы поговорить со мной?! Ты заметила, что три недели мы разговариваем только при людях?! Ты заметила, что три недели мы с тобой спим как два бревна?! Ты заметила, что мы за три недели даже не поцеловались?!
   – Это так важно? – Ника снова говорила не то, что хотела, и не могла остановиться.
   – А что важно? Мы вообще-то муж и жена.
   – Что наш ребенок не родился, вот что важно! – она неожиданно перешла на крик. – Тебя это, наверное, не интересует?! Ты спокойно уехал тогда в Штаты…
   – Я хотел, чтобы ты поехала со мной! Ты думаешь, мне все безразлично?! Когда я узнал это, мне настолько хорошо было, что я не заметил, как стакан раздавил и все пальцы порезал! Ты сама тогда все решила за нас двоих! Ты все время все «решаешь сама! Меня как будто нет!
   – Я не знаю, кто из нас есть, а кого нет! Я не хочу тебя видеть!!!
   – Даже так?! – Влад саркастически улыбнулся. – И что мне прикажешь делать?
   – Ничего! Оставь меня в покое! Ты тогда уехал… Почему ты не настоял, чтобы я ехала с тобой?! Тебе было все равно!
   – Мне было все равно?! Не я ли тебя просил?!
   – Только просил… Что толку было в твоих просьбах?!
   – А что, мне нужно было кулаками помахать?!
   – Я просто безразлична тебе!!! – у нее задрожали губы.
   – Ника, опомнись! Что ты говоришь?! – он взял ее за плечи.
   – Оставь меня! Оставь! – она разрыдалась.
   – Успокойся, перестань, – он прижимал ее к себе, а она вырывалась. – Прости меня, я виноват! Ты же знаешь, что я люблю тебя… Все пройдет, все будет нормально…
   – Ничего у нас уже не будет! Отпусти меня! Я тебя ненавижу!!! – Ника вырвалась и отпустила ему звонкую пощечину.
   – Прекрати истерику! – Влад перехватил ее руку.
   – Это не истерика! Я ухожу от тебя! Я не могу больше с тобой! Я ненавижу тебя!!! – Ника вырвалась и убежала из комнаты, заливаясь слезами.
   Владислав бессильно опустился в кресло, в котором она только что сидела, и схватился за голову. Ему казалось, что он сходит с ума. Теперь не просто песочный замок, теперь весь мир рушился. Они потеряли ребенка. Теперь он терял Нику. Сколько времени прошло, он не знал. В комнату вошел Сергей.
   – Босс, я уже вернулся.
   – Где Ника? – поднимая голову, спросил Владислав.
   – Кажется, наверху. Ты что смурной такой?
   – Ничего, – Владислав поднялся и пошел наверх. Когда он вошел в спальню, Ника заканчивала заплетать косу. Она уже успокоилась, только глаза были красными от слез. Владислав остановился у двери.
   – Ника, ты куда собралась? – тяжело спросил он.
   – К родителям. Я ухожу от тебя.
   – Надолго?
   – Навсегда.
   – Ника, я прошу тебя, остановись. Давай спокойно поговорим.
   – Нам не о чем говорить. Я все тебе уже сказала, – она остановилась у двери. – Пусти.
   – Я хотя бы отвезу тебя.
   – Не стоит.
   – Значит, Сергей отвезет.
   – Я сама доберусь. Я тебя просто видеть не могу.
   – А вот тут уж дудки. Не хочешь меня видеть, на него полчаса посмотришь. Он тебе плохого ничего не сделал.
   – Хорошо. Пусти, я схожу вниз, соберу учебники. Владислав спустился за ней следом и, зайдя к Сергею, сказал:
   – Отвезешь Нику к родителям.
   – Она одна едет? – спросил Сергей, отбрасывая книгу.
   – Да.
   – Там ждать?
   – Нет.
   – Вечером приехать, когда скажет?
   – Она не скажет. Она уезжает, – Владислав прищурился.
   – Как? – не понял Сергей.
   – Не будь идиотом. Делай, что тебе говорят, – Владислав повернулся и пошел к себе в спальню.
   Через несколько минут от двора отъехала машина. Он остался в доме один. Этот дом, который он всегда очень любил, сейчас напомнил ему склеп…

Глава 13

   Появление Ники дома с заплаканными глазами и известие, что она ушла от Владислава, повергло родителей в шоковое состояние. Отец нервно закурил и, пока она раздевалась, ушел на кухню. Мать не знала, что говорить.
   – Никуля, что случилось? – наконец собралась с силами мать, когда Ника, поджав ноги, уселась в углу дивана.
   – Ничего, мамочка. Просто я ушла от него.
   – Почему?
   – Не спрашивай. Я все равно не смогу ничего тебе вразумительно объяснить.
   – Как это?
   – Вот так. Ничего не смогу объяснить и все.
   – Что значит, ничего не сможешь объяснить? – В комнату вошел отец.
   – Ничего, значит ничего, – Ника опустила глаза.
   – Он что-то себе позволил? Чем-то тебя обидел?
   – Нет. Он, так же как и вы, все хотел узнать, что случилось. Мы поссорились.
   – Что, так поссорились, что нужно было уезжать от него?
   – Просто я сказала ему, что ненавижу его, и решила уехать.
   – Ника, что ты такое говоришь?! – отец растерянно и чуть ли не испуганно смотрел на нее. – Ни с того ни с сего такие вещи не говорят. Что он сделал?
   – Ничего. Ни-че-го. Понимаешь, папочка? Ни-че-го! И я не знаю, почему наговорила ему гадостей, – она помолчала. – Я тебя очень прошу, оставь меня в покое. Не трогайте вы все меня.
   Родители только переглянулись. Ника просидела почти неподвижно в углу дивана несколько часов, потом ушла в свою комнату. Николай Степанович взял телефон и ушел звонить на кухню. Как он и ожидал, трубку взял Владислав, притом практически сразу.
   – Влад, что произошло? – без приветствия спросил он.
   – Не знаю. Это не поддается никакой логике, и за минуту я этого объяснить не смогу, – у Влада был совершенно измученный голос.
   – Что делать будем?
   – Сейчас я возьму Серегину «мазду» и подъеду к вашему дому. Вы выйдете, и я попробую вам рассказать, как все было. Устроит?
   – Да. Я жду.
   Николай Степанович сослался на то, что у него кончились сигареты, и ушел. Ника вышла из своей комнаты, посмотрела на расстроенную мать и сказала:
   – Я знаю, что никакие сигареты у отца не кончились. Он с Владом хочет поговорить.
   – Даже если так, что здесь плохого? – мать внимательно смотрела на нее.
   – Ничего. Самое ужасное, что я люблю его. Я не знаю, что со мной происходит, – Ника села и заплакала. – У меня такое ощущение, что за меня говорит кто-то другой и совсем не то, что мне хочется сказать. А он… он даже голоса на меня не повысил ни разу… Помнишь, я когда-то говорила, что у меня было какое-то странное желание делать ему больно? Это почти то же, но я говорю то, чего не хочу…
   – Но ведь без причины этого быть не может?
   – Я никак не найду сама эту причину.
   – Успокойся, не нужно плакать. Все как-то уладится, – мать села рядом и обняла ее за плечи.
   Николай Степанович дошел до угла дома и остановился. Через несколько минут подъехала красная «мазда» и водитель открыл дверь. Николай Степанович сел в машину. За рулем сидел Владислав.
   – Добрый вечер, – вяло поздоровался он.
   – Если можно его назвать добрым, – хмуро ответил Николай Степанович. – Куда мы едем?
   – Сейчас где-нибудь остановимся и поговорим, – ответил Владислав.
   – Что произошло? – не дожидаясь, пока он остановится, спросил Николай Степанович.
   – Я не знаю, что произошло и что происходит вообще. Это все началось вскоре после того, как Нику выписали из больницы. Поначалу, вы знаете, все было хорошо. Я ожидал намного худшего, но все было вполне прилично. А потом ее совершенно без причины словно подменили. Она с каждым днем стала впадать в депрессию все сильнее и сильнее.
   Я ничего не мог сделать. Все мои попытки успокоить ее натыкались как на глухую стену, и чем осторожней я пытался подойти к ней, тем хуже это оборачивалось. Три недели назад она наговорила кучу гадостей Рите и Эрику, когда они объявили, что женятся. После этого она стала совсем… я даже слова не подберу… – Владислав запнулся. – Странной, что ли? Мы ведь дома с ней даже не разговаривали. Она на любой мой вопрос отвечала «не знаю» или «ничего». Об, извините, каких-то близких отношениях я вообще не говорю. Когда я попытался сделать это в последний раз, мне большей взаимностью ответила бы снежная баба. Сегодня я сказал, что мы едем в Швецию. Я уже все утряс с документами. Думал, сделаю ей приятное. Она отдохнет, успокоится, все придет в норму. Из-за этого все и началось. Когда я вернулся из Штатов, она просила никогда больше не оставлять ее одну. Сегодня она сказала, что в Швецию я поеду сам. Тогда я напомнил ей ее слова. Не знаю, что на нее нашло, но она наговорила мне такого, что трудно передать. С ней началась настоящая истерика. Она кричала, что в том, что у нас случилось такое с ребенком, виноват только я. Я был виноват в том, что она осталась и не поехала со мной, виноват в том, что был с ней слишком мягким… вообще во всем виноват. В довершение всего она мне по физиономии съездила непонятно за что. Потом начала кричать, что ненавидит меня и уходит. Все, что мне удалось, это только послать Сергея, чтобы он подвез ее.
   – Действительно странно, если так было на самом деле, – задумчиво ответил Николай Степанович.
   – Какой мне смысл вам врать? – Владислав горько улыбнулся.
   – Никакого. Я и сам видел, что что-то происходит. Людмила говорила, что звонила вам. Сейчас, когда она приехала, ничего вразумительного от нее я не смог добиться. Что делать будем?
   – Не знаю, – Владислав тяжело вздохнул и опустил голову на сложенные на руле руки. – За свои почти сорок лет я видел много, но такого тупика у меня еще не было. Я действительно в тупике.
   – Не знаю, – помолчав, ответил Николай Степанович. – Я тоже никак не мог себе представить, что может случиться что-либо подобное. Ведь все так хорошо начиналось.
   – Если бы она сказала, что не хочет, чтобы я ехал, я бы остался, отменил поездку.
   – Может быть, ее стоит показать психиатру?
   – Не думаю. С головой у нее все нормально. Я предлагал ей попить успокоительное, но она мне сказала, что если я нервный, то могу его пить сам, – голос его дрогнул. – Ну что мне делать? Я ведь не могу без нее! Может, я не оправдал каких-то ее надежд? Тогда почему она молчит?
   – Какие надежды? – Николай Степанович закурил очередную сигарету. – Луну достать? Жар-птицу привезти? Я никогда не думал, что моя дочь будет настолько капризной и найдет себе того, кто будет исполнять эти капризы. Вот что, Влад, поезжайте в Швецию и успокойтесь. Через сколько дней вы вернетесь?
   – Через два. Без нее через два. Максимум через три.
   – Я думаю, что за эти дни мне и Людмиле удастся добиться от нее хотя бы чего-нибудь вразумительного. А сейчас вам лучше поехать и отдохнуть. Вид у вас измученный.
   – У вас он не лучше. Да и заснуть мне вряд ли удастся. Хорошо, сейчас я отвезу вас обратно, – Владислав поднял голову от руля. – Давайте договоримся, что если что-то случится или вы определитесь, что к чему, вы мне позвоните. Телефон вы знаете. Счета я потом оплачу.
   – Не об этом речь. Потом разберемся. Я позвоню. И не стоит падать духом, – Николай Степанович попытался улыбнуться.

Глава 14

   Владислав сидел в своем кабинете и в который раз пытался сосредоточиться на делах, которые нужно было передать на время своего отъезда Илье. В голову ничего не лезло. Утром он позвонил Николаю Степановичу и услышал от него, что у Ники все без перемен плюс еще то, что она отказалась ехать в университет. Эрик уехал в консульство открывать визы для себя и Сергея. Владислав отодвинул бумаги и откинулся в кресле. О том, что ушла Ника, он ничего не сказал еще ни Алику, ни дяде. Алику он объяснил, что Ника осталась ночевать у родителей, так как у нее было важное дело. Свое плохое настроение списал на то, что очень устал и хочет спать. После этого он быстренько ушел в свою комнату и улегся в постель, хотя не спал почти всю ночь.
   В дверь постучали, и заглянула секретарь Лиза. Вид у нее был в последнее время просто сияющий. У нее с Сашей все было отлично.
   – Что, Лизонька? – спросил он.
   – Эрик приехал, во-первых. А во-вторых, кофе сварить?
   – Да, дружочек, сделай себе и мне. Эрику скажи, чтобы через полчасика зашел.
   Лиза сварила кофе. Он взял чашку и благодарно кивнул. Лиза присела на краешек стула напротив Владислава.
   – Ты почему сегодня такой грустный? – спросила она.
   – Ника от меня ушла, – он опустил глаза.
   – Как ушла? – Лиза чуть не уронила чашку с кофе.
   – Вот так. Вчера вечером ушла к родителям. Хреновым я оказался мужем.
   – Влад, что ты говоришь? Постой, может, все еще образуется.
   – Хотелось бы, – он вздохнул. – Только давай не будем об этом. Я не хочу сейчас ни сочувствия, ни вопросов. Расскажи мне что-нибудь хорошее.
   – Не знаю, получится ли, – Лиза пожала плечами.
   – Тогда позови Эрика, если допила кофе.
   Лиза забрала чашки и пригласила Эрика. Владислав снова попытался сосредоточиться на делах. Понемногу ему это удалось. Потом он еще позвал Илью. Около трех часов, когда они уже заканчивали, дверь распахнулась, и на пороге вырос Гена. Он был бледен.
   – Что происходит, Генчик? – Владислав, хмурясь, посмотрел на него.
   – Алик пропал, – выдохнул Гена.
   – Что?! – Владислав вскочил со своего места. – Как пропал?!
   – Не знаю, – Гена взялся за дверной косяк. – Я, как всегда, привез его в школу, видел, как он вошел в здание. В два часа уроки закончились. Я стоял у машины и ждал его. Вышли почти все, а Алика не было. Я подозвал паренька из его класса. Он сказал, что Алик был только на первом уроке, а потом отпросился у классной и ушел. Классная, кстати, тоже ушла после первого урока, и ее уже сегодня не будет. Я видел, как она выходила. В общем, после первого урока его никто не видел. Я узнал адрес классной и съездил туда. Она сказала, что Алик отпрашивался под тем предлогом, что должен был куда-то ехать с вами. Выходила она как раз перед ним, видела, как он спускался по лестнице. Подозрительного ничего не было. Я объездил все, что можно было, его нет нигде.
   – Ты Катю видел? – хрипло спросил Владислав.
   – Ее сегодня в школе не было. Алик утром сказал, когда я спросил, почему мы не заезжаем за Катей, что она уехала с родителями.
   – Не знаю, как Катя, но родители точно вчера уехали. Ты дома был?
   – Да. У Дана Саныча тоже был. И у Ольги Павловны, и у Зои, жены вашей бывшей. Везде был. Нигде его нет. Я даже для верности к Катерине заехал. Там дома никого нет.
   Владислав медленно опустился на свое место и обхватил голову руками. Несколько минут длилось неловкое молчание. Эрик хмуро смотрел то на Гену, то на Владислава. Гена все так же стоял у двери. Наконец Эрик осторожно спросил:
   – Гена, ты хоть панику не поднял везде, где был?
   – Нет.
   – Влад, тебя в последние дни кто-нибудь трогал? Что-нибудь подозрительное было?
   – Нет, – Владислав поднял голову, – все было нормально.
   – Тогда я еще одного не пойму, как он мог пройти, чтобы ты его не заметил? – Эрик снова повернулся к Гене.
   – Безопасник ты хренов! – нервно закуривая, сказал Владислав. – В школе два выхода. Он мог выйти через двор.
   – Там стройка сзади, – поморщился Эрик.
   – Ну и что? А курить они все, по-твоему, куда ходят?
   – Ладно, Влад, постой, не паникуй, – Эрик поднялся со своего места. – Сейчас я что-нибудь придумаю.
   – Придумай, придумай, – зловеще улыбнулся Владислав. – Упаси бог, с Аликом что-нибудь случится, я вас всех на куски порву. Не рады будете, что на свет появились.
   Эрик вышел из кабинета. Владислав сидел, курил и смотрел перед собой невидящими глазами. Рука с сигаретой заметно дрожала. Илья поднялся и хотел выйти из кабинета. Владислав будто очнулся.
   – Останься, Илья! – попросил он упавшим голосом.
   – Я думал, что ты хочешь побыть один, – садясь на место, сказал Илья.
   – Нет. Один я боюсь. Останься…
   – Влад, не паникуй, может быть, ничего страшного не произошло.
   Владислав ничего не ответил, а только закурил очередную сигарету. Илья поднялся и подошел к окну. Он видел, как в машины садятся Эрик, Гена и несколько охранников из фирмы. Машины отъехали. Илья еще немного посмотрел в окно на зазеленевшие газоны и первую светло-зеленую дымку на деревьях. Небо было пронзительно голубым. По улице пробежали несколько ребятишек. Один из них на поводке вел собаку. Время шло отвратительно медленно. Илья сел на свое место.
   Так они и сидели молча. Владислав курил, в кабинете повисла плотная дымовая завеса, а пепельница наполнилась окурками. Илья тоже закурил. Заглянула Лиза. Илья сделал ей знак уйти. Сколько еще прошло времени, он не знал. В приемной раздались шаги, и вошли Эрик и Гена.
   – Ну? – Владислав тяжело посмотрел на них.
   – Он вышел действительно через второй выход, – сказал Эрик. – Потом остановил машину и поехал куда-то в сторону центра.
   – Остановил или машина возле него остановилась?
   – Сказали, что остановил, – Эрик явно нервничал.
   – Кто сказал?
   – Рабочие со стройки.
   – Ну?
   – Ну и больше никто ничего не видел.
   – Машина какая была?
   – Иномарка, но никто не обратил внимания, какая именно. Запомнили, что темная. Влад, ты что, за лоха последнего меня держишь? Это я все узнал.
   – Ты бы лучше узнал, где малый! – Владислав поднялся со своего места. На нем, что называется, лица не было. – Поехали домой!
   – Ребят взять? – робко спросил Гена.
   – На кой они мне сдались?! Я сейчас других ребят найду. Те быстрее работают.
   – Влад, с тобой поехать? – спросил Илья.
   – Если можешь.
   Они вышли из офиса и поехали домой к Владиславу. Всю дорогу в машине Владислав молчал. Он надел очки с фото-хромными стеклами. Ни Эрик, ни Сергей, сидящие с ним в машине, не решались произнести хоть слово. А Владиславу казалось, что все в этой жизни кончено. В голове было пусто до звона. Он хотел только одного – чтобы с Аликом было все в порядке. Возле дома все три машины остановились.
   В доме все выглядело так, будто с самого утра сюда никто не заходил. Владислав взял трубку телефона и набрал номер.
   – Стаса позови! – повелительно сказал он невидимому собеседнику. – По голосу узнавать должен! Да, я… Стае? Стае, мой малый куда-то подевался, – у него дернулось лицо. – Сам знаю. Мне нужна твоя помощь… да… да, конечно…
   Он дал нерешительно стоящим Эрику и Гене знак садиться и пошел в комнату Алика. Звонил он крупному авторитету – Стасу Колбаснику. Как и Эрик в свое время, Стае стал его «кровным братом». Только получил он свои повреждения не при делах праведных, а когда ему в машину бросили гранату. В некотором роде Стае был человеком сентиментальным и считал, что обязан Владиславу жизнью, а по сему взял на себя добровольно и совершенно бескорыстно роль его «крыши», хотя Владислав в ней не особенно нуждался. Сегодня на его улице был праздник – Владислав обратился к нему. Он не стал вдаваться в лишние подробности, а попросил поискать фотографию Алика, пообещав взять своих лучших парней и приехать. Владислав шел в комнату Алика за фотографией и выслушивал на ходу заверения Стаса в почтении. Он толкнул дверь комнаты сына и замер на пороге. В первый момент у него перехватило дыхание от увиденного, во второй – отлегло от сердца, в третий захотелось надавать по шее Гене и Эрику, в четвертый – Алику. Нервное напряжение спало, и он, почувствовав слабость в ногах, оперся о дверной косяк и сказал:
   – Стае, извини, ради бога. Все уладилось. Нашелся мой паршивец, и все с ним в порядке. Спасибо за заботу. Я твой должник.
   – Влад, для тебя что угодно, – пробасил в трубку Стае. – Понадоблюсь – звони. Всех благ тебе.
   – И тебе того же, – Владислав нажал кнопку отбоя. Когда он открыл дверь, Алик мирно спал рядом с Катей.
   Особенно гадать о том, чем они занимались некоторое время назад, не приходилось. Услышав голос отца, Алик и Катя проснулись и теперь ошарашенно смотрели на него. Катя пыталась натянуть одеяло.
   – Пять баллов, сынок! – сказал Владислав и хлопнул дверью.
   Он вернулся в гостиную, где сидели Гена, Эрик, Сергей и Илья, бросил телефонную трубку и почти упал в кресло. Секунду висела пауза.
   – Значит, так, – хмурясь, сказал Владислав, – на первый раз я все прощаю. Второго не будет. Я не знаю, как вы заходили домой. Скорее всего, не дальше прихожей.
   – Сюда заходили, – робко подал голос Гена.
   – Научись молчать, когда я говорю, – Владислав закурил. – Должны были весь дом обойти. Можно было бы и в его комнату зайти. Он там. Мальчик оказался поумнее вас и решил куртку и туфли в прихожей не оставлять.
   – Как там?! – Эрик даже подался вперед.
   – С барышней. Успел натрахаться и выспаться. Сейчас можете катить по домам, и чтобы до завтра я вас не видел и не слышал. А ты, Генчик, подумай, как тебе лучше будет за отпрыском моим присматривать, – он повернулся к Илье. – Илья Григорьевич, будь добр, останься еще на полчасика.
   Эрик и Гена с облегчением вздохнули, простились и ушли. Сергей ушел в свою комнату. Илья вопросительно посмотрел на Владислава.
   – Посиди еще чуть-чуть, иначе я сейчас с этого стервеца башку сниму, – сказал он.
   – Уймись. Мы ведь тоже были не подарками, – Илья улыбнулся.
   – Илюша, у наших стариков не было таких бабасиков, в них не стреляли, нас не пытались украсть или избить для того, чтобы их достать.
   – Не смертельно, Влад. Ведь все утряслось.
   – Слава богу! – Владислав вымученно улыбнулся. – Просто я сейчас в таком состоянии, что могу наговорить чего-нибудь такого или наделать, о чем буду потом очень жалеть.
   – Я никуда не ухожу. Сейчас появится твоя крошка, и у тебя все отрицательные эмоции уйдут в сторону.
   – Она не появится, – Владислав снова стал хмурым. – Вчера вечером она ушла от меня.
   – Что случилось? – Илья тоже нахмурился.
   – Не знаю. Ничего понять не могу. Все было хорошо, а потом вдруг рухнуло.
   В комнату вошел Алик. Вид у него был, как у провинившегося кота. Он исподлобья посмотрел на отца. Владислав молча, хмурясь, смотрел на него.
   – Па, я Катю провожу? – робко спросил он.
   – Проводи, проводи. Генчик уже уехал. Серега вас подвезет.
   Алик ушел. Владислав раздавил в пепельнице окурок. Илья сочувствующе посмотрел на него. От дома отъехала машина.
   – Ты в норме? – спросил Илья.
   – Да. Даже на мужиков уже не злюсь.
   – Тогда я поехал?
   – Да, завтра утром еще увидимся. Извини, что задержал тебя.
   – О чем ты? Никто из нас не застрахован от этих неприятностей. Теперь, главное, не вешай нос. С Никой все уладится.
   – Хотелось бы, – Владислав грустно улыбнулся.

Глава 15

   Илья уехал. Владислав пошел в комнату сына. Постель была все еще в беспорядке. Он отбросил одеяло и увидел знакомые пятна. Почему-то вспомнилась простыня, которая лежала у него в комоде. Владислав поправил одеяло и пошел к себе. Он уже переоделся, когда приехал Алик с Сергеем.
   Спускаться вниз Владислав не захотел. Он улегся прямо поверх покрывала и включил телевизор. Он знал, что Алик придет сам. Ждать долго не пришлось.
   – Ты не спишь? – спросил, входя, сын.
   – С тобой поспишь! – с сарказмом бросил Владислав.
   – Па, понимаешь… – Алик придвинул кресло к кровати и сел.
   – Ничего не понимаю! – Владислав резко сел. – И понимать не хочу! Я тебя просил, как человека. Просил?
   – Просил.
   – А ты?
   – А я поступил, как последняя сволочь.
   – Как две сволочи. Первый раз, когда Товариани в лапти обул, а второй раз, когда Катерину…
   – Па, я люблю ее.
   – Я тебе уже объяснял, что любить и тащить в постель – это разные вещи.
   – У тебя почему-то эти вещи сходятся.
   – Далеко не всегда. А если она забеременеет?
   – Я не пойму, ты что, боишься того, что у нее не такие упакованные родители, как ты?