Надеждина Ирина Николаевна. Полюбить таким...

   – Тогда давай за крапивой сходим. Это будет менее кровожадно и более назидательно.
   – Разданов, а я и не думал, что ты такой садист, – сказал Лёвик. – Тем более, не все же они в дым пьяные. Вот посмотри, маленькая бестия почти трезвая.
   – Да, почти, – согласился Олег. – И эта маленькая бестия затевает очередную большую бяку.
   – Олежек, а бестия на тебя как смотрит, – мечтательно протянул Лёвик.
   – Чего? – Олег поднял одну бровь. – Лёвушка, милый, ты с ними, что ли, догнался? Кто на меня смотрит?
   – Сашенька. И не доганялся я с ними. Ты же видел, сколько я пил.
   – Ага, Сашенька! – едко заметил Олег. – Это кто на кого? Лёвик, нечего с больной головы на здоровую пенять. Ты на неё смотришь, а мне рассказываешь, что она на меня смотрит. Это что, разведка боем?
   – Разданов, ты становишься старым и слепым, – заметил Гена.
   – Что? – Олег перестал улыбаться.
   – Я говорю, что ты становишься старым и слепым. Ты что с лица сошел?
   – Ничего, – Олег поморщился. – Просто однажды один человек сказал мне такую же фразу. Только это было давно.
   – Извини, не хотел задеть больной мозоль. А бестия таки бяку готовит.
   Саша собрала вокруг себя несколько девушек и о чем-то начала им говорить, время от времени, красноречиво оглядываясь сторону сидящих проводников. Иногда все дружно начинали хохотать, по-видимому, от её предложений. Олег закурил и, слегка сощурившись, смотрел на них. Саша со своей свитой направились в их сторону.
   – Олежек, кажется это по наши души, – заметил Лёвик.
   – Значит так, сидите молча, говорить буду я, – без улыбки ответил Олег.
   – Ты что задумал?
   – Ничего. Просто меня эта крошка выводит из себя.
   – Ты только палку не перегни, – Гена внимательно посмотрел на Олега.
   – Не бойся, крапивы у меня с собой здесь нет, – его голос был сплошным потоком ледяных игл.
   – Господа, вы позволите присесть возле вас? – спросила Саша сладким голоском.
   – Садитесь, шо места жалко? Лес большой, – ответил Олег.
   – Не шо, а что, – назидательным тоном поправила его Саша.
   – По мне – так всё одно.
   – Слушай, надзиратель, – Саша села рядом с Олегом, – ты почему такой дикий? Огрызаешься без конца, от всех в стороне держишься, только вот с ребятами своими.
   – Да непривычный я к вашим компаниям ученым, – поморщился Олег. – А тут ещё ты обзываешься. Шо ж я виноватый, как в городе недавно? Так и то не начальник какой, а проводник.
   – Ну, ладно, я не буду, – Саша лукаво улыбнулась. К ним стали подтягиваться остальные. – А ты что, вот так всю жизнь и прожил в лесу?
   – Не, не в лесу. На хуторе. Мимо прохаживали.
   – Ты чтоб проводником стать, наверное, лесной техникум заканчивал?
   – Не, это вот братан меня пристроил, – Олег кивнул на Гену. – Я восемь классов закончил и ПТУ колхозное.
   – И кем ты после ПТУ был? – Саша давилась от смеха. Вся её компания просто пополам сгибалась.
   – Дояром. В колхозе в соседнем работал. А потом зоотехнику помогал, – Олег говорил это с наивно простодушным видом, только слегка продолжал щуриться.
   – И что ты с зоотехником делал?
   – Кабанов кастрировал, быков, коров осеменяли, – слушатели ответили на эту фразу взрывом хохота. Олег сделал обиженное лицо. – Тю, дураки, чего вы ржете?
   – Ничего, – вытирая слезы, еле выговорила Саша. – А в городе ты как оказался?
   – Та братан на городской женился, а как колхоз развалили, так меня к себе забрал и проводником пристроил. Уже года три. Мы хату за хорошие деньги продали.
   – А за сколько?
   – За двадцать долларов. У братана вон машина есть, ему тестюха подарил.
   – Какая?
   – «Запорожец».
   – А я думала «Мерседес».
   – Не, «Мерседес» у хозяина фирмы есть.
   – А ты хозяина знаешь?
   – Так я ему один раз машину мыл. Он мне червонец долларами за это дал.
   – Сильно! Так ты теперь совсем городской?
   – Ну, вроде бы как.
   – А почему ты меня Волковой называешь?
   – Так я ж тебе сразу сказал, такую заумную фамилию, как у тебя я и не запомню.
   – А «Петра I» ты читал?
   – Конечно. Я когда в ПТУ учился, так наша училка по литературе, сказала, что я аттестат не получу, если не прочитаю. Вот и пришлось читать.
   – Долго читал?
   – Два года. Как раз к выпуску и прочел.
   – У тебя, наверное, девушка есть?
   – Не, нету.
   – Совсем?
   – Совсем. Я стесняюсь. Познакомиться не могу.
   – А кольцо у тебя на цепочке зачем? Вроде бы обручальное?
   – Это ради форсу. Я себе и крест купил, и кольцо.
   – Дорого?
   – Крест десять баксов, кольцо – пять. Говорят, золотые.
   Все разразились хохотом.
   – А если бы тебе девушка сказала, что ты ей нравишься.
   – Это кто же?
   – Например, я.
   – Правда нравлюсь?!
   – Конечно. Хочешь, посидим наедине, поговорим?
   – А то!
   – Ты приходи через десять минут в палатку, вон в ту, зелененькую.
   – А мне твой ухажер морду не набьет? – с опаской спросил Олег.
   – Какой ухажер?
   – Да Борька. Он жилявый, а жилявые все морду бить умеют.
   – Он выпил и не догадается, что мы там делаем. Ты не волнуйся. Я тебе обещаю, что не набьет. Кстати, ты почему не пил?
   – Да не пью я ваши эти водки крутые. Мне б лучше самогончику.
   – Какого?
   – Горохового.
   – Ладно, самогончику горохового нет. А в палатку ты приходи. Я буду ждать, – Саша поднялась.
   Она пошепталась с подругами. Все дружно расхохотались от того, что услышали. Олег поднялся и пошел в сторону реки. Сзади кто-то крикнул:
   – Эй, лесник, ты куда?
   – До ветру, – пояснил Олег.
   – А что так часто-то? Утром «до ветру» сейчас туда же? – спросила одна из девушек.
   – Так у меня этот… как его… митиризм…
   Все снова разразились хохотом. Олег спустился к реке. Здесь было намного тише, чем у костра. Музыкальным сопровождением было только радостное хоровое лягушачье кваканье. Без особого труда Олег поймал пару небольших лягушек и вернулся к костру. Гена и Лёвик внимательно наблюдали за ним. Подвыпившая компания продолжала веселиться.
   – Эй, лесник! – окликнул его всё тот же голос. – Тебя уже заждались!
   – Так я уже иду.
   Олег подошел к палатке и заглянул внутрь. Там сидела Саша. Она была почти раздета и соблазнительно улыбалась. Олег даже присвистнул.
   – Ого! А я такого и не видел! Вот это номер!
   – А рядом присесть не хочешь? – нежно спросила Саша.
   – Сейчас. Я тебе вот подарок принес. Сначала отдам, а потом как получится.
   С этими словами Олег выпустил лягушек и застегнул молнию входа в палатку. Изнутри доносился невероятный визг. Олег спокойно вернулся к костру. Из палатки с горем пополам выбралась Саша, представлявшая собой жалкое зрелище – полуголая, испуганная… Теперь все смеялись с неё.
   – Олег, ты что сделал? – спросил Лёвик.
   – Лягушки, Лёвушка. Просто лягушки. Маленькие такие, зелененькие. Я же знаю, как большинство женщин их любят, – Олег улыбнулся.
   – Разданов, ты своей смертью не умрешь, – смеясь, сказал Гена. – Убьет тебя твоя любимая.
   – Генчик, ещё одно слово, и ты у зубного.
   – А я что? Ты на неё посмотри – с неё же искры от злости летят.
   Через минуту к ним подошла Саша. Она уже натянула футболку. Весь хмель с неё слетел и, как выразился Гена, от злости летели искры.
   – Знаешь, кто ты после этого? – гневно бросила она. – Козел конченный!
   – За козла ответишь. Иди, крошка, охолонь, – смеясь, ответил Олег.
   – Не слишком ли ты с ней резко? – спросил Гена, когда Саша ушла.
   – Будет хуже. Кому дерзить начать и дурачка сделать из кого она решила? Слишком много на себя девчонка берет.
   – А вдруг она вздумает потом пожаловаться?
   – Кому? Хозяину фирмы? Так это вроде бы мне.
   – Ну, мало ли? Родителям…
   – Не особенно я боялся её родителей. Валерка говорил, что папик у неё какой-то торговлишкой промышляет, но не что-то супер. Думаю, что вряд ли он киллера наймет, чтобы меня приговорить. Да и за что меня приговаривать? Что смотрел за его деточкой, как бы она в лесу чего не натворила? А про эту выходку она вряд ли станет рассказывать.
   – Ты прав. Только не стал бы я на твоем месте её так доставать. Нравишься ты девчонке.
   – Я с Генчиком согласен, – без улыбки заметил Лёвик.
   – Мужики, что вы ко мне с ней пристаете?! – с досадой бросил Олег.
   – Я тебе всё днем сказал, – Гена перестал улыбаться. – Детки наши уже по палаткам расползаются…
   – Тогда я тоже пошел спать, – Олег поднялся. – Сегодня твоя очередь полуночничать. Разбудишь меня поду утро.
   Он долго не мог уснуть. Сон не шел, в голову лезли мысли исключительно о Саше. Разлад с самим собой становился всё больше и больше. Олег мучительно пытался гнать от себя мысли о ней, переключиться на другую тему, но ничего не получалось. Он вдруг понял, что пытается сам себя убедить в том, что Саша ему совсем не нравится, что она ему безразлична и вообще ничего кроме отрицательных эмоций не вызывает. Только под утро Олег забылся некрепким сном.

Глава 33

   Прошло ещё три дня. За это время почти ничего не изменилось. Студенты продолжали целый день проводить у реки, а вечером подогреваться спиртным. Только Саша теперь меньше дерзила Олегу, но в её глазах иногда мелькал огонек гнева, когда она смотрела на него. Олег же, казалось, и не замечал этого. Он никак не мог дождаться, когда закончится неделя.
   В тот день утром Олег, когда Гена разбудил его, потянулся и поморщился.
   – Ты со Стасом не разговаривал? – вместо приветствия задал он вопрос.
   – Разговаривал. Стас сказал, что мы можем сидеть спокойно, погода в идеале. Если нужно что-нибудь, можно заказать – хлопцы свободны, горючее есть.
   – Не о заказах речь. Тарахтит Стас про погоду. Спина у меня с ночи болеть начала.
   – Может, ты просто повернулся неудачно? – неуверенно предположил Гена.
   – Ты когда-нибудь помнишь, чтобы я поворачивался неудачно? И я, вообще-то, могу ещё отличить, когда я неудачно повернулся, а когда погода поменяется.
   – И скоро поменяется?
   – Не знаю, скоро или нет, но сильно. Дай Бог, чтобы просто ветер поднялся или похолодало.
   – Будем надеяться.
   – Ладно, может быть, вечером Стас что-нибудь поопределеннее скажет. Что наши детки? – Олег закончил одеваться.
   – Резвятся. Твоя любимая…
   – Генчик, – с лёгкой угрозой сказал Олег.
   – Так вот твоя любимая, – упрямо повторил Гена, – соизволила сегодня утром помочь Лёвчику картошку чистить. Ей что-то не спалось. Проснулась часов в пять, сидела, курила со мной у костра, а когда Лёвчик встал завтрак готовить, предложила свои услуги. Даже после завтрака вызвалась посуду мыть.
   – Что, так много вчера выпила? – ухмыльнулся Олег.
   – Да вроде бы и нет. Ты же сам видел. Мне сказала, что всю ночь кошмары снились.
   – Не сказала, какие? – едко осведомился Олег.
   – Волки.
   – Волки? – Олег удивленно посмотрел на Гену.
   – Ну да. А что?
   – Мне тоже снились волки, когда я лег спать. Тебе не снились?
   – Нет. Мне ты снился в дым пьяный. Хотел бы я на тебя пьяного наяву посмотреть. Никогда не видел.
   – А что ещё тебе поведала наша маленькая бестия, кроме того, что ей снились волки? – поинтересовался Олег.
   – Да так, ничего. Просто посидели, потрепались. Нормальная она, между прочим, девчонка. Напрасно ты с ней постоянно как кошка с собакой.
   – Не я первый начинаю. Я нахожусь больше в роли собаки, которую заводит кошка.
   – Она тобой очень интересовалась.
   – Лесник я, дояр или надзиратель?
   – Нет. Почему ты такой резкий. Обижается на тебя девочка.
   – Гена, я же попросил тебя, оставь меня с этой девочкой! Не нужна она мне! – с досадой бросил Олег.
   – Только не пытайся обмануть себя, что она тебе совсем не нравится.
   – Генка, ты меня достанешь! – Олег с гневом посмотрел на Гену. – Да не нужна мне твоя пигалица! Смотри ты, невесту мне сыскали! Сваты, мать вашу! Что в ней хорошего? Сплошная придурь!
   Он ещё что-то хотел сказать, но в это время в палатку заглянула Саша. Она, по всей видимости, слышала последнюю реплику Олега. Лицо её было растерянным, почти обиженным.
   – Что тебе? – ледяным тоном спросил Олег.
   – Лёвчик просил, чтобы ты поторопился. Завтрак совсем остынет.
   – Скажи, что я приду, когда побреюсь и умоюсь, – тем же тоном ответил Олег.
   – Это ты уж совсем напрасно, – вздохнул Гена. – Молодая она ещё…
   Олег бросил на Гену ещё один сердитый взгляд, взял баллончик с пенкой, станок и полотенце и пошел к ручью. Ему самому было неловко из-за того, что произошло, но идти извиняться перед Сашей он не собирался. Ему очень хотелось домой. Он вдруг ощутил резкий приступ тоски по своим близким. Это было как после пребывания в тайге в течение нескольких месяцев. Ещё и ноющая боль в спине мешала…
   Олег возвращался к лагерю. В лесу было очень тихо и слышен был любой звук. Впереди послышался голос Саши. Олег остановился и прислушался. Она быстро говорила:
   – Он мне за многое ответит! Кто он такой? Подумаешь, ковбой! Я не я буду, если его не накажу!
   – И каким же образом? – спросил второй голос.
   – Опушу его при всех, как мужика.
   – Да, помнится, кто-то его уже опустить попробовал!
   – А теперь опущу! Кто мне хочет помочь? Резервный вариант что бы был. Не просто так. Я ящик шампанского ставлю тому, кто его уговорит.
   – А сама?
   – Тогда вы мне ящик. А потом при всех рассказать, что как мужик он полный нуль!
   – Давай. Только не думаю, что так оно и есть, – сказал второй голос.
   – И я не думаю. Главное, это сказать. Мужики на эти реплики реагируют, как быки на красную тряпку.
   – Повеселимся! – обрадовался ещё один голос.
   Среди деревьев мелькнули три приближающиеся фигуры девушек, несущих к ручью посуду для мытья. Олег отошел к кустам и присел, так, что они, не заметив его, прошли мимо. Девушки были увлечены разговором и по сторонам не оглядывались. Олег поднялся и пошел к лагерю.
   Придя в лагерь, пока завтракал, Олег рассказал об услышанном разговоре Гене и Лёвику. Гена был ошарашен настолько, что даже присвистнул. Лёвик неприлично выругался.
   – Вот тебе и маленькая бестия!
   – Да, какое стихийное бедствие может быть страшнее разъяренной бабы? – ухмыльнулся Гена. – Разбудили в кошке тигра.
   – Это во мне тигра разбудили, – спокойно ответил Олег. – Девчонка действительно о себе слишком много мнит! Ей, Генчик, даже до кошки далеко, не то, что до тигра. Так себе, лазит под ногами, пищит и царапаться пытается. Главное, чтобы никто не наступил.
   – А вообще, напрасно мы всё это устроили, – задумчиво сказал Гена.
   – Неудобно Игорю отказывать было. Кто ж знал, что такой стервеныш попадется. Ладно, мужики, осталось-то всего – ничего.
   – Олег, перезвони Стасу ты, о погоде спроси, – предложил Гена.
   – Я уже перезвонил, пока умываться шел. Он мне то же, что и тебе, сказал. Лёвчик, спасибо тебе большое за завтрак.
   – Толстей, милый!
   – Что делать теперь будем? – спросил Гена, исподлобья глядя на Олега.
   – Ты о чем или о ком? О любимой моей? – уточнил Олег.
   – Ну да. Мало ли, что ещё на ум ей придет.
   – Генчик, не дергайся. Если в своё время мне удавалось усмирять такую заразу, как мой покойный кузен, до того дня, когда он меня неудачно толкнул, то уж с этой мелочью я справлюсь, – заверил его Олег. – Давайте-ка лучше, мужики, пойдем позагораем. Тем более, детки у водички сами, за ними глаз да глаз нужен.
   Они вместе спустились к реке, где были уже все ребята. У студентов были какие-то свои проблемы, которые они бурно обсуждали. Саша и её свита сидели немного в стороне. Олег, Гена и Лёвик устроились поближе к воде. Солнце лило с неба зной, в лесу перекликались птицы, в верхушках деревьев шелестел ветер. Иногда по ярко-синему небу проплывали белые облачка. Олег достал телефон и позвонил Оксане. У неё и Максима всё было в порядке. Эта новость должна была бы порадовать его, но вместо радости снова остро резанула тоска по дому и по близким.
   – Макс и Оксана решили ещё одним племянником тебя наградить? – спросил Гена.
   – Угу, – Олег лег на спину и прикрыл глаза.
   – Когда только ты их порадуешь?
   – Когда-нибудь. Врет Стас про погоду.
   – По-моему, тоже врет. У меня старая спортивная травма ноет, – согласился Лёвик.
   – Синоптик ошибается однажды, – философски заметил Гена.
   – В таком случае Стас рискует начать ошибаться, как сапер. Сейчас он ошибается один раз по поводу каждого конкретного случая, а тогда ошибется всего один раз и всего по поводу одного случая. Второго случая уже не будет.
   – Ты что ли его приговоришь? – улыбнулся Гена.
   – Нет, душа моя. Ты же знаешь, я человек довольно миролюбивый и больше чем на «подпортить улыбку за счет недостатка зубов» меня не хватит. А ведь найдется какой-нибудь добрый малый с грустными глазами и дурным воспитанием, который не станет долго церемонится, а просто придет и устроит Стасику гром и молнию.
   – А потом в его доме будет играть грустная музыка, соберется много гостей, будет на столе много водки и пирожков, но Стасик на всё это уже даже не посмотрит, – в тон ему продолжил Лёвик, потому что доставят его на кладбище в твердой упаковке.
   – Мрачно, но точно, – согласился Гена. – Кстати, Олежек, посмотри, что наши чертенята творят.
   – Снова моя любимая? – не открывая глаз, спросил Олег.
   – Нет, любимый твоей любимой. Наверное, и твой любимый.
   – Это горе худое что ли? – Олег поморщился. – С каких делов он стал моим любимым?
   – Я же думаю, что ты живешь по принципу: подруга друга – моя подруга. А у тебя любимый подруги мой любимый. Вы у неё оба любимые.
   – Генчик, ты много разговаривать много начал, – Олег лучезарно улыбнулся.
   – Ты не улыбайся, ты глаза открой, – посоветовал Гена. – А то, как чуть что, так Генчик много разговаривает. Ты сейчас орать начнешь.
   – Да? – Олег открыл глаза и повернулся в сторону резвящихся «деток».
   – Я был не прав? – довольно едко осведомился Гена.
   – Прав, – кивнул Олег. – Интересно, что они сейчас делать будут?
   – Что значит «что делать будут»? – удивился Лёвик. – Ты не помнишь что с тарзанкой делают?
   – Я-то помню. Мне интересно, знают ли они, что с ней делают и насколько скверно это может кончиться?
   В это время ребята доделали тарзанку. Оказалось, что они прекрасно знали, как с ней обращаться. Скорее всего, Олег не стал бы сильно беспокоиться, чем всё может закончиться, если бы не присутствие Бориса – «худого малого», как он охарактеризовал его, увидев первый раз. В отличие от Саши, которая если и устраивала какую-нибудь каверзу, была в первых рядах, Борис предпочитал отсидеться в засаде и выждать чем это закончится для всех остальных и кто попадет при этом под горячую руку. Олег даже удивлялся, почему далеко неглупые ребята так легко шли у него на поводу. Сейчас Борис предложил устроить соревнования, кто дальше прыгнет в воду с тарзанки. Идея нашла поддержку у остальных. Олег приподнялся и крикнул им:
   – Эй, пацаны! Далеко не лезьте в воду! Течение сильное!
   – Мы недалеко, Олег! – заверил его Валера.
   – Валерка, упаси Боже, кого замечу – места мало будет! – пообещал Олег. – Бросайте дурака валять!
   – Не волнуйся, мы у берега и аккуратно! – пообещал Валера.
   – Я же говорил, что ты начнешь орать, – довольно улыбнулся Гена и закурил.
   – Генка, и за что я тебя так люблю? – вздохнул Олег.
   – Ты это к чему?
   – Да, если б не любил, башку б свернул.
   – Фи, Разданов! Ты ругаешься, как босяк из подворотни! – с притворным огорчением вздохнул Гена.
   – Нет, то ли, как надзиратель; то ли, как лесник; ну, в крайнем случае, как дояр.
   – О, да ты уже её перлы повторяешь, – протянул Гена. – Тогда мне остается только промолчать!
   – Вот и помолчи, – вздохнул Олег.
   Он сел по-турецки и наблюдал за прыгающими с тарзанки ребятами. Обещание «прыгать недалеко» осталось только обещанием, не больше. Борис так до сих пор не разу и не прыгнул, но продолжал заводить остальных. Его реплики были едкими и пренебрежительными.
   – Ну, ты смотри, засранец, что вытворяет! – хмурясь, сказал Олег.
   – Набьют они ему когда-то лицо, – задумчиво сказал Лёвик.
   – Борис, пацаны! Я же сказал, не валять дурака! – прикрикнул Олег.
   Борис проигнорировал замечание Олега. Очередной искатель приключений прыгнул в воду, подняв фонтан брызг. Когда он вышел из воды, Борис с насмешкой сказал, что так прыгнуть смог бы и бегемот. По всей видимости, бесконечно сходить ему с рук подобные выходки не могли. Наступил момент, когда их количество достигло критической массы.
   – Теперь твоя очередь, – сказал парень, прыгавший последним. – Сейчас ты прыгнешь, и я посмотрю, на какого бегемота будешь похож ты.
   – Между прочим… – начал было Борис.
   – О своих «между прочим» ты расскажешь после того, как из воды выйдешь, – с легкой угрозой произнес ещё один из парней.
   – Давай, давай! – раздался ещё один голос.
   Борису ничего не оставалось делать, как подчиниться давлению тех, кого он несколько минут назад высмеивал. Даже на расстоянии видно было, что он нервничает.
   – Сучата, что творят! – зло бросил Олег. – Э! Пацаны! Прекратите!
   – Прекратите, пацаны! – подала голос Саша. – Надзиратель велит! Сейчас пороть будет!
   – Волкова, тебе телефон не звонит! – Олег повернулся и метнул сердитый взгляд на Сашу.
   Того момента, пока он отвернулся, было достаточно, чтобы Борис успел прыгнуть. Прыжок оказался неудачным. Голова Бориса показалась из воды. Он отчаянно хватал ртом воздух. Течение было слишком сильным для него и его сносило всё дальше и дальше. Все замерли. Первым из шока вышел Олег. Он прыгнул в воду следом за Борисом. Холодная вода обожгла тело. Расстояние между ними было большим и сносило Бориса течением всё дальше и дальше, а держался он всё хуже и хуже. Олег плыл, как мог быстро. До цели он добрался как раз вовремя.
   Когда они выбрались на берег, у всех, наблюдавших за ними, вырвался вздох облегчения, раздался чей-то радостный возглас, их окружили. Стоя напротив высокого, крепкого и подтянутого Олега, Борис представлял собой жалкое зрелище – щуплый, сутулый, среднего роста, весь покрывшийся гусиной кожей, с посиневшими от холода губами и дрожащий крупной дрожью – он больше напоминал мокрого щенка. Олег смотрел на него с отвращением и злостью.
   – Живой? – сквозь зубы выдавил он.
   – Живой, – Борис жалобно улыбнулся.
   – Я же сказал, глаза с утра не заливать и далеко не заплывать! – с этими словами Олег одним ударом отправил Бориса на землю. – Поганец!
   Последовавший за этим у ребят шок был не менее сильным, чем тогда, когда Борис неудачно прыгнул в воду. Первая пришла в себя Саша. Пока Борис поднимался, она подошла к Олегу.
   – Что ты себе позволяешь?! – гневно бросила она.
   – Что заслужил! – Олег, хмурясь, посмотрел на неё.
   – Я бы, на твоем месте, руки придержала!
   – А я бы на твоем месте рот закрыл, гланды простудишь!
   – Ты не думаешь, что мы вернемся и хозяину пожалуемся? Что с тобой тогда будет?
   – Да жалуйся прямо здесь и сейчас! Вот я, перед тобой! Какие претензии?! Утонуть не дали? Шла бы ты, детка, с подружками посидеть у водички!
   – Ты ещё за это ответишь!
   – Давай, поищи ещё что-нибудь умное в своей головенке, кроме этой фразы! – Олег подошел к тому месту, где лежали его джинсы и майка.
   – Ты что, не понял, с кем ты разговариваешь?! – Саша стала похожа на рассерженную кошку.
   – Остановись, Санька, – попытался удержать её Валера. – Борис сам виноват. Уймись!
   – Сам уймись! Друга себе нашел! Надзиратель, ты что, не понял, с кем ты разговариваешь?! – снова обратилась она к Олегу.
   – С глупой девчонкой, – на губах Олега появилась едкая и холодная улыбка, в голосе мелькнули стальные нотки. – Это ты не поняла, с кем разговариваешь. Зовут меня не надзиратель, а Олег. Кстати, если ты хочешь, чтобы я тебя трахнул, то я это сейчас могу проделать прямо здесь, при всех, и рассказать, что ты никуда не годишься, как женщина. Считай, что спор ты уже проиграла. Ящик шампанского выпьешь, чтобы на желчь легче исходить было. Устроит?
   – Скотина! – зло прошептала Саша.
   – Олег, Волкова, Олег. Приучайся, – он поднял с песка свои вещи и пошел к лагерю.
   Когда он переодевался в палатке, туда заглянул Гена. У Олега было хмурое, усталое лицо. Гена был всё ещё несколько растерян. По голосам, доносившимся снаружи, можно было догадаться, что все вернулись в лагерь.
   – Что случилось? – спросил Олег. – Деткам не понравилось?
   – По-моему, они просто испугались. Ты, батька, наверное, немного палку перегнул.
   – Я перегнул палку? – Олег вскинул брови. – Тебе напомнить, как два года назад Асауленко долго и с чувством объяснял сначала родителям вот такого придурка, а потом представителям страховой компании, что руку он сломал не по его недосмотру, а по собственной дурости, и чем всё это закончилось? Если бы это дерьмо утонуло, то мы бы страховой суммой не отделались. Я не прав?
   – Прав. Только вот бить его не стоило.
   – А до него по-другому и не дошло бы. Сколько раз я предупредил?
   – Ладно, а на Сашу зачем наорал?
   – Я наорал? – Олег удивленно посмотрел на Гену. – Это кто на кого орал?
   – Да вы друг на друга. Я думал, что и она под горячую руку попадет или драться кинется.
   – Не попадет. Я не трогаю женщин. А драться ей со мной было бы неудобно – подпрыгивать часто пришлось бы.
   – За что ты её так опустил?
   – Пусть не берет на себя так много. Ведь слишком много взяла, не дотащить. Где она?