Надеждина Ирина Николаевна. Полюбить таким...

   – Она что, СПИДом больна? Так со мной, вроде бы, всё нормально.
   – Олег! Перестань валять дурака! – Оксана начала сердиться. – Только не рассказывай мне, что ты ей там о красотах природы байки травил!
   – Ну и что? Мало ли, чем мы там занимались? Погода была скверная. А, как известно, двое под одним одеялом и на полюсе не замерзнут, – Олег холодно улыбнулся. – У неё ко мне претензии? Так она не девочка маленькая. Всё по согласию было.
   – Никаких претензий. Оставь этот тон!
   – Оксана, я не пойму, что ты хочешь от меня? – Олег снова нахмурился. – Ты говоришь загадками, пытаешься напомнить мне о том, чего я и так не забуду, хотя многое отдал бы, чтобы забыть. Что произошло?
   – Ты никогда не думал, что после того, что у вас было, бывают дети?
   – А почему я должен был об этом думать? Меня же попросили больше не беспокоить и о себе не напоминать.
   – А подумал бы! Знаешь, где я встретилась с этой девочкой?
   – Ну? Она сюда явилась?
   – Нет. Я встретилась с ней у Ламинского. Ты не хочешь спросить, что с ней было?
   – У Ламинского с радикулитом не лежат, – криво улыбнулся Олег. – А при чем здесь я?
   – Олег, она родила семимесячного ребенка. Тебе это ни о чем не говорит?
   Олег хмуро молча смотрел на Оксану. Под бронзовым загаром начала проступать бледность. Наконец, он выдавил из себя:
   – И о чем это должно мне сказать? Может быть, это ребенок Славика Бондаренко? Почему ты допускаешь, что она грешила со мной и блюла себя с ним? Опять же, мне пойти её поздравить?
   – Поздравлять тебе её не придется, – Оксана опустила глаза. – Можешь у Ламинского спросить, в каком она была состоянии. Я тоже разговаривала с ней.
   – Я вообще не понимаю, к чему этот разговор, – Олег поднялся, подошел к окну и стал смотреть на деревья в саду. – Она знала, что ты моя сестра?
   – Нет. Олежка, её ребенок умер через час после того, как родился. А родился он семимесячным потому, что Славик избил её ногами. Он бил её ногами в живот. Она пыталась прикрыться руками, так руки у неё были черно-синими. И бил он её, когда узнал, что она беременна.
   – Прекрати! – Олег повернулся. Лицо заливала мертвенная бледность.
   – Не прекращу! Это был твой ребенок! И у меня, и у Ламинского не то, что мурашки по спине бежали, когда она всё рассказывала! Я не знаю, как я не поседела! И удивительно, как она не сошла с ума!
   – Если это был мой ребенок, то почему нужно было говорить, чтобы её не беспокоили?!
   – Это сказал её отец! Это он нам сказал! Ей он сказал, что ты на самом деле не Разданов! И, самое главное, что ты умер в тот день, когда Саша должна была приехать в больницу вместе со мной!
   – Я умер?! А она где была?! Что трудно было снять трубку и набрать номер, чтобы удостовериться?!
   – Её, пока не увезли в деревню, не выпускали одну из квартиры, не давали ни с кем видеться, даже к телефону не подпускали.
   – Хорошо, папа сказал, что я – не Разданов. А то, что я ей говорил?
   – Просто папа никак не мог поверить, что Разданов пойдет в лес проводником. А ещё скажи большущее спасибо своей бывшей пассии Нонне. Она теперь встречается с братом Саши, и рассказала, что в то время, когда вы были в лесу, ты с ней якобы был в Париже. Ещё ты, оказывается, бисексуал, склонный больше к мужикам. Кроме всего прочего, я, если бы с тобой что-нибудь случилось, заказала бы не только Сашу, а и всю семью. Ты с Верой – главные педофилы в городе. Саньку забираете и вытворяете с ним, что попадя. Так что Саша теперь даже не знает, кто ты на самом деле!
   – А что же она ребенка оставила? Родители позаботились бы о том, чтобы последствий не было!
   – Она хотела этого ребенка! Олег, неужели ты не понимаешь, что она тебя любит?! – Оксана почти сорвалась на крик.
   – А почему я должен верить в то, что она меня любит?! – у Олега лицо дернулось нервной судорогой. – Я однажды в это имел несчастье поверить!
   – Потому что сам до сих пор её любишь!
   – Не люблю!
   – Не лги! Себя убедить в этом хочешь?!
   – Не хочу! Я не любил её и не люблю!
   – Точно! Это я в бреду её звала! Это я её рисую!
   – Откуда ты знаешь, что я её рисую? – Олег покраснел до корней волос и быстро отвернулся.
   – Когда ты уехал, я заходила к тебе. Ты забыл папку с рисунками на столе в кабинете.
   – В бреду я мог позвать и папу римского, а рисовать я волен всё, что взбредет в голову! И то, что я кого-то нарисовал, ещё не значит, что я безумно влюблен!
   – Олег! Перестань!!! – у Оксаны задрожали губы.
   – И ты перестань на меня орать и убеждать меня непонятно в чем! Она мне безразлична! Понимаешь?! БЕЗ-РАЗ-ЛИЧ-НА!!! – Олег повернулся и тоже перешел на повышенные тона.
   – Да тебе все безразличны! Я тебе когда-то говорила, что ты слеп и глух! Так ты, действительно, слеп и глух! Ты – настоящее бревно! Тебя никто не интересует! Тебе безразлично, что женщину, которая тебя любит, обманули, искалечили, что она столько перенесла! Сейчас её снова держат взаперти! Тебе безразлично, что твоего сына убили! Тебе просто удобно так жить!
   – Замолчи!!! – голос Олега охрип до неузнаваемости.
   – Что у вас здесь происходит? – в комнату вошел Максим и посмотрел на жену и Олега с удивлением и беспокойством. – Чего вы кричите? Марка разбудите.
   – Ничего, – Олег опустился в кресло, сгорбился и закрыл лицо ладонями.
   Больше всего на свете он сейчас боялся, чтобы его увидели. Он уже не мог справиться с собой. Оксана была права – он любил Сашу, он не мог её разлюбить и забыть, как ни пытался этого сделать. То, о чем он узнал несколько минут назад, было ему совершенно небезразлично. Только вот задетая гордость… Рваться на части было больно и страшно.
   Будто отозвавшись на слова Максима, в соседней комнате заплакал малыш. Оксана поспешно пошла туда, на ходу вытирая слезы. Олег выпрямился. Он был очень бледен, лицо осунулось, между бровями залегла резкая морщина. Максим внимательно посмотрел на него и спросил:
   – Так что у вас здесь произошло?
   – Кажется, мы поссорились, – медленно ответил Олег. У него сильно болело сердце.
   – А вы ещё способны ссориться? – удивился Максим. – Что-то я за пятнадцать лет такого не припоминаю.
   – Как видишь, способны, – Олег встал. – Ладно, пойду я.
   – Да подожди ты, – попытался удержать его Максим. – Что случилось-то?
   – Так, ничего… ерунда… Просто у меня дела… Мне позвонить должны…
   – Олег!
   – Право же, Макс, мне пора. В фирме всё нормально?
   – Нормально. Ты же утром приезжал.
   – Ну, всё, пошел я… Ты Оксану успокой. Я сильно её огорчил.
   – Я через час приду. Ты дома будешь?
   – Да, конечно, – кивнул Олег и пошел к двери.
   Олег вернулся домой. Ольга была на кухне и как раз доставала из духовки жаркое. Кухня заполнилась аппетитными запахами пряностей и жареного мяса. В другой раз он не преминул бы сделать Ольге комплимент по поводу её кулинарных талантов, но сейчас ему было тяжело сказать даже несколько слов.
   – Я сделала так, как вы просили, – сказала Ольга, перекладывая жаркое на блюдо.
   – Спасибо, – выдавил из себя Олег. – Ты, Оленька, как всегда, на высоте.
   – Думаю, что и ваши гости будут довольны, – скромно улыбнулась Ольга.
   – Оленька, ты сейчас можешь идти домой, – Олег мучительно пытался вспомнить, кто же должен был сегодня прийти к нему.
   – Хорошо, – кивнула Ольга, – сейчас только форму вымою.
   Она внимательно посмотрела на Олега. Он достал из пачки сигарету, сунул в рот, но так и не закурил.
   – У вас что-то случилось? – спросила Ольга.
   – Почему ты так решила? – Олег попытался улыбнуться, но улыбки не получилось.
   – Просто вы такой бледный и расстроенный… Вы себя нормально чувствуете?
   – Нормально, – Олег, наконец, чиркнул зажигалкой. – Вернее, не совсем…
   – Может быть, позвонить Оксане Леонидовне?
   – Не стоит… – Олег сел на табурет и после паузы спросил. – Оленька, скажи мне, только очень честно, я не обижусь… я очень большая сволочь?
   – Странный вопрос, – Ольга удивленно посмотрела на него.
   – Оленька, мне очень нужно это знать, – он смотрел в пол.
   – Я бы не сказала, что вы сволочь, – Ольга мягко улыбнулась. – Просто вы немного изменились после того, как с вами случились все эти неприятности.
   – В худшую сторону?
   – Нет. Просто мне кажется, что вы не хотите выглядеть хуже, чем есть. На самом деле, вы ведь не такой.
   – Я гораздо хуже, чем пытаюсь казаться, – в голосе Олега мелькнула горечь. – Ладно, оставим. Теперь напомни мне, пожалуйста, кого я сегодня ждал в гости?
   – Игоря Александровича Ламинского с женой. По идее они должны приехать через пятнадцать минут. Может быть, мне всё-таки остаться?
   – Не надо. С посудой я потом сам разберусь. Хотя… накрой на стол, если тебя не затруднит.
   Ольга ушла накрывать стол, а Олег остался курить на кухне. Он сидел и смотрел в окно. Начали спускаться ранние зимние сумерки. Небо было низким и пасмурным и теперь почти сливалось с засыпанными снегом крышами соседних домов. Деревья в саду тоже почти сливались с этим светло-серым небом. Сад казался холодным и мертвым. Так же холодно и мертво было сейчас у Олега на душе.
   – Олег Леонидович! – Ольга тронула его за плечо.
   – Да? Извини, задумался, – Олег смутился. – Не волнуйся, Оленька, я в порядке.
   – Я уже стол накрыла и закуску поставила.
   – Спасибо. С остальным я сам разберусь. Можешь идти. Завтра всё, как обычно.
   – Тогда я ухожу. Десерт в холодильнике.
   – Спасибо, – кивнул Олег.
   Приехал Игорь Ламинский с юной красавицей-женой Дашей. Олег натянул на лицо дежурную улыбку и предпочел занять позицию слушателя. Ужин проходил под милое щебетание Даши. Ламинский несколько раз бросал на неё обожающий взгляд и весь его вид говорил: «Вы только посмотрите, какая прелесть моя Дашенька! Разве возможно не восхищаться таким сокровищем?». Олег почти ничего не ел, только время от времени делал глоток вина. Ещё он пытался совместить два занятия: попытку не потерять нить разговора, если Даша обратится к нему, и раздумья о том, как удобнее всего вывести Ламинского на разговор о Саше.
   – Олег, Игорь говорил, что ты большой любитель охоты. Правда?
   – Ну, не до фанатизма, конечно. Так, при возможности…
   – Ой, как интересно! – Даша смотрела на него глазами удивленного ребенка. – А давно ты охотиться начал или теперь, когда модно стало?
   – Да охочусь я уже… дай Бог памяти… – Олег наморщил лоб, – лет десять. Я тогда геологом был.
   – Игорь говорил. Это, наверное, так интересно!
   – Охотиться? – уточнил Олег.
   – Нет, быть геологом. Такая романтика!
   – Да работа, как работа. Романтику можно найти где угодно, а, когда с партией уходишь в тайгу, можно найти ещё и комаров. Они там хуже волков.
   – Ладно, Олег, не скромничай, – подал голос Игорь. – Работа, конечно, как работа, но кто у нас о камнях мог рассказывать часами? Я в этом ничего не смыслю, так и то дух захватывает. Ты ещё его коллекцию камешков не видела! Только не просись смотреть сейчас – мы до утра тогда не уйдем.
   – Игореня, ты мне льстишь. Не такой уж я хороший рассказчик. И потом, одно дело – говорить о камнях, другое – полгода провести в тайге. Коллекция – это вообще отдельная тема. Там я действительно могу до утра рассказывать.
   – Олег, пообещай мне, что когда-нибудь покажешь свои сокровища, – Даша улыбнулась так, что и камень не смог бы ей отказать.
   – Обязательно. Тебя какая часть интересует – то, что под ногами валяется или то, что потом в драгметаллы оправляют?
   – Не знаю. Мне всё интересно. Олег, а правда, что у тебя на перстне с обратной стороны, как на перстне Соломона есть надпись «Всё проходит»?
   – Правда, – Олег кивнул и снял с безымянного пальца левой руки перстень очень тонкой работы с гематитовой вставкой и подал Даше. – Посмотри. Только надпись у Соломона была на камне вырезана, а у меня гравировка по внутренней поверхности.
   – Действительно… – Даша с восхищением рассматривала перстень. – Какая работа! А почему такая надпись?
   – Так ведь всё в этой жизни проходит. Неспроста Соломон такую игрушку носил. Кстити, вставка была другой.
   – Ребята, давайте только обойдемся без философии! – рассмеялся Ламинский. – Если уж быть слишком дотошным, так проходит всё, но не бесследно.
   – Ты прав, – согласился Олег.
   – Ой, мальчики! Я совсем забыла, что мне нужно позвонить маме! – забеспокоилась Даша.
   – Дашенька, вот дверь в кабинет, там, на столе, телефон. Звони, сколько душе угодно, – предложил Олег.
   – Я быстро, – Даша поднялась из-за стола и пошла звонить.
   Ламинский внимательно посмотрел на Олега. Теперь он не улыбался. Лицо снова стало усталым и хмурым.
   – Что стряслось, Олег? – спросил Игорь. – Может быть, мы не вовремя?
   – Всё нормально, – Олег закурил. – Я спросить тебя хотел о Саше. Что там произошло?
   – Ну что? – Игорь нахмурился. – Я так понял, что Оксана сказала?
   – Да. То, что она сказала, было совсем не тем, что я хотел бы услышать, и чему бы обрадовался… – Олег тяжело вздохнул. – Ты что-нибудь ещё знаешь?
   – Знаю, что всё сказанное, соответствует действительности. Я знал, что Оксана будет говорить с тобой об этом, как только ты вернешься. Саша пролежала у меня две недели и две недели проплакала за тобой. Она ведь считает тебя мертвым. Да, кстати, совсем не Раздановым, а кем-то неизвестным. Родители там не дай Бог! Особенно папаша! Ребенка они забрали из морга в тот же день. Что дальше – не знаю. Хороший был мальчишка. Доносить бы… Или хотя бы этот скот её не избил. Валерка недавно сказал, что Сашу снова держат под замком. Заставили ее взять академ. С мужем не живет. Её, как и летом, даже к телефону не зовут.
   – Весело…
   – Не то слово!
   – Игорек, а дети у неё ещё будут?
   – Хочешь, как состоявшийся медик несостоявшемуся? – Олег утвердительно кивнул. – Не знаю. Процентов семьдесят, что не будет. Хотя… Хотя все мы под Богом.
   Вернулась Даша и начатый разговор пришлось прервать. К середине ужина пришел Максим. Он присоединился к общему беззаботному разговору. Его приход для Олега оказался очень своевременным, потому что у него настроение окончательно испортилось. Он продолжал старательно улыбаться, но разговаривать ему уже совсем не хотелось.
   Около десяти Игорь и Даша уехали домой. Олег и Максим убрали со стола и остались курить на кухне.
   – Как Оксана? – спросил Олег.
   – Вроде бы успокоилась, – Максим задумчиво посмотрел на него.
   – Она тебе говорила из-за чего мы…
   – Ну да. Теперь ты в курсе. У Ламинского поинтересовался подробностями?
   – Подробностей мне хватило и тех, что Оксана рассказала. Ламинский последние новости рассказал, которые ненамного веселее того, что я уже услышал, – он помолчал, а потом с надеждой посмотрел на Максима. – Макс, что мне теперь делать?
   – Не знаю, – вздохнул Максим. – Ситуация не для слабонервных.
   – То-то и оно…
   – Ты сам ничего не надумал?
   – Пока ничего, кроме того, что бы наказать этих ублюдков, мне в голову не лезет.
   – А она? Что будет с ней?
   – Не знаю, – Олег покачал головой. – Я сейчас даже не знаю, что мне делать: самому прощения у неё просить или её прощать. В таком состоянии я ни того, ни другого сделать не смогу. Я сейчас сам себя боюсь.
   – Может быть, тебе не стоит пока оставаться одному? – осторожно спросил Максим.
   – Не волнуйся, ничего со мной не случится, – Олег задумчиво смотрел на огонек сигареты. – Завтра я вернусь на работу. Полегче тебе будет.
   – Уже с понедельника и выходил бы.
   – Хорошо, пусть с понедельника. Завтра заберу Саньку на выходные. Я обещал ему, что мы съездим на выставку восковых фигур.
   – Хочешь, идем к нам?
   – Завтра утром. Сейчас Оксана Марка, наверное, укладывает. Не хочу ей мешать.
   – Ты же знаешь, что ты никогда не мешал ей. Действительно непонятно, почему вы сегодня друг на друга кричать начали. Я, когда в дом вошел, что зря подумал.
   – Сорвались оба… – Олег тяжело вздохнул. – Оксана, когда начала говорить о Саше, что-то такое меня захлестнуло, объяснить не могу.
   – Олег, ты её любишь? – Максим внимательно посмотрел на Олега.
   – Не знаю… теперь не знаю. Я сейчас на части рвусь. Иногда без неё не могу, на свет смотреть – тошно. А иногда почти ненавидеть начинаю. Там, в лесу, всё было совсем по-другому. Ещё одну вещь она мне сказала… – Олег осекся.
   – Что тоже тебя любит?
   – Бери больше, – Олег с горечью улыбнулся. – Она твердила, что хочет ребенка. И говорила она это так… У меня уже скоро комплекс появится. Ведь почти так же говорила мне Марина за неделю до смерти. Как раз в тот день, когда Андрей приехал. Марина погибла. Сашу… сам знаешь, что с ней случилось… Игорь говорит, что теперь иметь ребенка у неё очень мало шансов. Мне тоже, наверное, стоило попробовать объявиться. Теперь ещё выходит – я виноват…
   – Да, так точно до комплексов дожить – раз плюнуть. Ладно, не бери дурного в голову. Наладится всё.
   – Не знаю, Макс, не знаю…

Глава 42

   Саша, сидя за шикарным письменным столом Олега, играл в компьютерную игру. Это была мудреная головоломка. Звуковое сопровождение Саша включать не стал. Он любил играть в такие игры в полной тишине, чтобы ничего не отвлекало, разве что разговор с Олегом. Олег сидел в глубоком кресле в углу комнаты и рисовал, используя в качестве подставки для планшета собственное колено. В доме было тихо, настолько тихо, что было слышно, как шуршит по бумаге карандаш, да время от времени шлепается с крыши очередная подтаявшая сосулька. Ольга уже ушла, как всегда, оставив им разные вкусности и, напомнив, чтобы они не забыли поужинать.
   Олег провел с ним целый день, забрав его из приюта. Саша очень любил такие дни. С Олегом было интересно. В последнее время, после того, как выписался из больницы, Олег стал особенно часто забирать Сашу к себе на выходные. Иногда он забирал его даже в пятницу вечером. За выходные они успевали побывать в самых разных местах. Олег отпускал водителя и сам садился за руль. Саше намного больше нравилось, когда машину вел Олег, а он сидел с ним рядом. Всю дорогу они о чем-нибудь разговаривали. Саша задавал массу вопросов, на которые у Олега почти всегда находился ответ. Вечер они проводили обычно вдвоем дома у Олега или шли к его сестре – тете Оксане, которая жила рядом. Иногда к Олегу приезжали его знакомые. С ними тоже было очень интересно. Но, когда никто не приезжал, и они оставались вдвоем, обоим нравилось вечером устроиться в кабинете Олега. Саша обычно сидел за компьютером, а Олег либо рисовал что-нибудь, либо читал. Не отрываясь от своего занятия, Саша продолжал засыпать Олега вопросами. Так продолжалось до позднего вечера, пока Олег не отправлял Сашу спать. Выходные всегда заканчивались слишком быстро. Вот и сегодняшний день пролетел почти незаметно. Саша знал, что точно так же пролетит и завтрашний, послезавтра утром Олег отвезет его в приют, а сам уедет на работу. В течение недели для Саши останутся телефонные звонки и надежда на то, что у Олега появится какое-нибудь срочное дело, чтобы заглянуть в приют.
   Сегодня Сашу насторожило, что Олег не такой веселый, как обычно. Хотя он и улыбался, но улыбка была грустной и усталой. Сейчас он сидел и рисовал. Саша наперед знал, что он рисует. Выписавшись из больницы, Олег почти всё время рисовал женщину. В верхнем ящике письменного стола скопилась уже приличная пачка портретов этой женщины. Она была молодая, намного моложе Олега, красивая и каждый раз разная – веселая, грустная, задиристая (каким-то внутренним чутьем Саша понимал, что она всегда первая заводила в компании), задумчивая… Один раз Олег нарисовал её готовую заплакать, потом кричащую, потом почему-то с мокрыми волосами и то с ли каплями дождя, то ли слезами на щеках. Рисовал Олег очень хорошо. Саша даже в душе завидовал его таланту.
   Зазвонил телефон. Олег оторвался от своего занятия и потянулся за трубкой. Не прерывая разговора, он встал, бросил планшет с рисунком и карандаши на край стола, и пошел в другую комнату, сказав собеседнику, что нужно посмотреть. Саша повернулся и взглянул на рисунок. Он почти не ошибся. Сегодня, правда, в рисунке появились некоторые изменения: женщина держала на руках младенца, а на заднем плане было лицо Олега. Не нужно было быть большим мыслителем, чтобы понять, что эта загадочная женщина очень нравится Олегу, раз он её рисует. Только вот сегодняшний рисунок… Это уже наталкивало на мысли. «Наверное, он сегодня такой кислый из-за этой девчонки», – подумал Саша, глядя на рисунок. Почему-то про себя он всегда называл женщину с портретов «девчонкой». Ей это очень шло.
   Услышав шаги Олега, Саша вернулся к своему занятию. Олег снова занял своё место в кресле.
   – Олег, а кого ты всё время рисуешь? – спросил Саша, вроде бы, между прочим.
   – Да так… просто рисую, – уклончиво ответил Олег. – А что?
   – Ты всё время рисуешь её, – Саша оторвался от игры.
   – Ну и что? Так, лицо удачное, вот и рисую, – Олег почему-то смутился. – Я ведь и тебя рисовал, и друзей твоих.
   – Она красивая.
   – Ты думаешь? – Олег исподлобья посмотрел на Сашу.
   – А ты – нет? – удивился Саша.
   – В известной мере каждый человек красив по-своему.
   – Она тебе нравится?
   – Почему ты спрашиваешь? – Олег окончательно смутился.
   – Мне так показалось. Олег, а почему ты не женишься?
   – Я же тебе рассказывал, что когда-то был женат, у нас была дочь, а потом жена и дочь погибли, – Олег вздохнул, отложил планшет и взял сигарету. – Вон, фотографии и Бобик, всё, что от них у меня осталось.
   – Ты свою жену любил?
   – Да, конечно, – Олег закурил. – Очень любил. Мы хорошо жили.
   – Ты второй раз не женился из-за этого?
   – Нет, Санек. Просто не сложилось. Да и возраст уже…
   – Разве Игорь Александрович моложе тебя? А ведь он недавно женился. И его Дарья Николаевна совсем молодая.
   – То Игорь, – Олег грустно улыбнулся.
   – Олег, а ты бы женился на такой красивой девчонке, как эта?
   – Ну… не знаю… – Олег снова смутился, встал и убрал планшет с рисунком в стол. – Давай-ка, заканчивай, и пойдем, посмотрим, что за пирожные нам испекла Оленька.
   Когда Саша уже спал, Олег спустился в кабинет. В доме было тихо до звона в ушах. Теперь даже не было слышно, как падают подтаявшие сосульки. Олег включил настольную лампу и сел за стол. Из ящика стола он достал пачку рисунков и начал их рассматривать. Он рисовал Сашу. Рисовал такую, какой её видел в лесу. Здесь было всё – и когда она дразнила его, и когда сердилась, и когда плакала, и когда смеялась, и когда… Только последний, сегодняшний рисунок не был связан с лесом. Олег отложил рисунки и задумчиво посмотрел на стоящую на столе фотографию Марины.
   – Ты видишь, я всё ещё один… – обратился он по привычке к ней, будто она могла его слышать. – Ничего у меня не получается, запутался я… И выхода не вижу. Что же мне теперь делать?… Что же теперь делать?…

Глава 43

   Назир вошел в кабинет Гены. Тот с кем-то воодушевлено беседовал по телефону. Назиру он жестом предложил сесть. Разговор он закончил через несколько минут.
   – Ну, что у нас хорошего? – поинтересовался Гена.
   – А, ничего! – поморщился Назир. – Ты лучше скажи, что с Олегом происходит? Сидит мрачнее тучи. Народ по офису бегает и боится лишний раз громко засмеяться, такой шеф мрачный. Тут ещё и Макса, как назло, нет! Погода мерзкая. Я мерзну. Что ещё?
   – По-моему, достаточно, – улыбнулся Гена. – Только народ напрасно шефа боится. Ты не преувеличивай. У Макса дела и его сегодня часов до трех не будет, а то и вообще. Тебе положено мерзнуть в такую погоду – ты у нас парень южный.
   – Так чего Олег убитый?
   – Понятия не имею. Он на работу таким вышел. Неделю уже, как с креста снятый, ходит.
   – Вернулся он, вроде бы, нормальный. Настроение было отличное.
   – Настроение отличное у него было в предпоследний и последний дни в лесу, – заметил Гена. – Если Олег смеется, это ещё не значит, что у него хорошее настроение.
   – Ладно, он хотя бы смеялся. А теперь что? Он там заразу какую-нибудь тропическую не подхватил?
   – Он заразу местную подхватил. Чувствует моё сердце – это всё из-за неё. Продолжение следует.
   – Что за зараза? – насторожился Назир.
   – Сашенька эту заразу зовут. Всё он никак в себя не придет.
   – Слушай, а что за Саша? Я про неё уже столько наслышан и от тебя, и от Макса! Ты хоть её видел нормально, а я один раз и то, не до неё было, так что не рассмотрел. Ну что, свет на ней клином сошелся?
   – Для него, видно, сошелся. Согласись, когда мужику сороковник, а он всё один да один, это скверно. Тем более, он был женат и брак у него был очень благополучный. Родители душа в душу жили. Оксанка с Максом уже сколько лет женаты, а всё, как голубки воркуют. Ему же тоже хочется. Не всю же жизнь по девкам таскаться. Это ты у нас в холостяках засиделся.
   – А я не спешу. И мне ещё не сороковник, и женат я не был. Вернее, не то чтобы не спешу… – Назир смутился и отвернулся. – Я, вообще-то, по делу пришел.
   – Излагай, – милостиво разрешил Гена, делая вид, что не заметил смущения Назира.
   – Там чудак один больно уж с фирмой, как он говорит, сотрудничать хочет. Замучил меня. Хотел я к Олегу зайти, но увидел его таким хмурым, и решил сначала тебе или Максу рассказать.
   – Что за чудак?
   – Да так себе, средней руки торговля – три магазина, несколько киосков – и два бара, плюс торговые операции. Фамилия у него такая смешная… подожди… запамятовал! – Назир виновато улыбнулся. – Что-то с одеждой связано и что-то иностранное.