Надеждина Ирина Николаевна. Полюбить таким...

   – Понравилось? – Олег улыбнулся.
   – Понравилось. Читала всё подряд. Правда, родители считают чтение потерянным временем.
   – А учиться нравится?
   – Только давай не будем о грустном, – Саша виновато улыбнулась. – Я не хочу быть экономистом. Учусь я еле-еле. Это папик хочет, чтобы я там училась. Я вообще хотела пойти куда-нибудь на биофак. Мне и техникум нужен был, как собаке пятая лапа.
   – Зато теперь, как я посмотрю, ты не особенно боишься рот открывать?
   – Теперь я собой хоть что-нибудь представляю… По крайней мере, надеюсь, что представляю… хотелось бы…
   – Твоя компания, кажется, любит тебя за задиристость.
   – Согласись, что они сами хотят меня видеть такой. Родители и их друзья вообще пытаются превратить меня в своё подобие: пальцы в растопырку, мексиканские сериалы и по бриллианту в двадцать карат на каждом пальце, а дома, при гостях, разговоры о том, как поехать на модный курорт. Да, ещё как выйти выгодно замуж и мужа возле себя удержать, чтобы он по бабам не шлялся, – Саша вздохнула.
   – Я хочу тебя видеть другой, – Олег обнял Сашу и привлек к себе. – Такая, как сейчас, ты мне нравишься больше. Оставайся такой. И твоя компания будет любить тебя во сто крат сильнее.
   – Откуда ты знаешь, какой они меня будут любить?
   – Вернемся домой, у Ламинского спроси.
   – При чем здесь Ламинский? Ты не исчезнешь, когда мы вернемся?
   – Конечно, нет. Главное, ты не исчезни, – Олег закурил. – Сашенька, а ты замуж не хочешь?
   – Замуж? – Саша удивленно посмотрела на него. – За кого?
   – Да хоть за меня, – Олег натянуто улыбнулся. – Я не шучу. Если только разница в возрасте в пятнадцать лет тебя не пугает. Я думаю, что не разочарую тебя.
   – Если ты о деньгах…
   – Я не о деньгах. Я спрашиваю, ты выйдешь за меня замуж?
   – Выйду, – Саша смущенно улыбнулась. – Мне хорошо с тобой. То, что ты простой проводник меня не пугает. В конце концов, если мои родители совсем уж будут против и поднимут шум, я это переживу относительно спокойно. Я ещё не настолько привыкла к деньгам, чтобы без них не обойтись. Иногда я завидую девчонкам, у которых самые обыкновенные родители и самая обыкновенная жизнь. Того мальчика, за которого родители мечтают выдать меня замуж, я не то что не люблю, я его просто не перевариваю.
   – Что за мальчик? – поинтересовался Олег. – Тоже крутой?
   – Хотя ты далек от этого, но может быть, слышал фамилию Бондаренко?
   – Слышал. Если не ошибаюсь, зам начальника налоговой Дзержинского района.
   – Да. У него есть сын – Славик. Вот его мечтают мои родители видеть своим зятем. По мнению моего отца, мальчик очень оборотистый. У него бар свой есть и так, по мелочи, торговля – киоски, лотки. Папик считает, что к двадцати четырем годам это много и дано не каждому.
   – Я знаю и отца, и сына. Имел счастье столкнуться как-то раз. Славик тогда ещё опером в налоговой работал. Интересные господа, – Олег улыбнулся.
   – Они что, твоего хозяина пытались достать?
   – Сашенька, Славик никогда тебе не рассказывал, каким образом он ушел из налоговой?
   – Нет. Его отец сказал моему, что Славик бизнесом решил заняться.
   – Бизнесом он решил заняться после того, как мой адвокат помог ему найти дорогу на улицу, а папе радоваться тому месту, на котором он сидит. Выше он уже не поднимется, а с этого мог упасть, – Олег закурил.
   – Твой адвокат? – удивилась Саша.
   – Ну, да. Я, видишь ли, Сашенька, не так далек от всего, как ты думаешь и не проводник, а хозяин «Нового дня». Тот самый, которому ты обещала на меня нажаловаться.
   – Что?! – она ошарашено смотрела на Олега. – Ты?!
   – Да. Я – Олег Разданов. Извини, сказать раньше как-то не получилось, – он слегка смутился. – Вернее, я тебе один раз это сказал, но ты не поняла.
   – Но… а как же ты в лес пошел? Разве… Неужели ты этим занимаешься?
   – Я в отпуске. А в лес пошел… Ламинский-старший – мой большой друг. Он позвонил и поинтересовался, есть ли у нас какой-нибудь маршрут, как когда-то модно было – поход в лес на пару недель. Я как раз с любовницей поссорился, вот и решил где-нибудь спрятаться. Гена, между прочим, занимается всей туристической частью фирмы. Решили мы стариной тряхнуть. Сюда мы охотиться выезжаем.
   – Вот это да! – Саша смотрела на Олега глазами удивленного ребенка. – И как мне теперь с тобой обращаться?
   – А что, что-то изменилось? – удивился Олег. – Кто-то соглашался выйти за меня замуж, говорил, что любит. Ты не знаешь, кто?
   – Я… но… я даже не знаю, как я теперь буду выглядеть…
   – Нормально. Для меня не меняется ничего. Я люблю тебя, моё предложение остается в силе.
   Саша ничего не ответила. Она перестала улыбаться и задумчиво смотрела перед собой. Олег насторожился. Что-то пошло не так. Он обнял Сашу за плечи. Она осторожно убрала его руку.
   – Что с тобой? – спросил Олег.
   – Ничего… Давай вернемся. Я замерзла.
   – Давай, – согласился Олег.
   Всю дорогу они молчали. Саша совсем сникла. В домике она села в угол дивана, поджав ноги, и взялась за книгу. Но книга была только прикрытием. Саша даже листы не переворачивала. Она смотрела в одну точку и чувствовала себя обманутой самым безбожным образом. Олег сидел и наблюдал за ней. Молчание он нарушил первым.
   – Сашенька, что случилось?
   – Ничего. Просто я в восторге от того, как ты развлекся. Очень изыскано!
   – К чему ты клонишь? – Олег нахмурился.
   – Да сделал из меня полную дурочку! Дояр, проводник, лесник! – у Саши дрогнули губы. – Приятно было за моей реакцией понаблюдать? Воспользовался тем, что я в тебя влюбилась…
   – А ты в кого влюблялась? Тебе нужен был я или моя работа? Ты же сказала, что деньги тебя не особенно интересуют. Я тебя устраивал, когда был бедным проводником. Хозяином фирмы я тебя не устраиваю?
   – Мне нужен был ты, но… но так не честно!
   – Я прятался не от тебя одной, а от всех. Я вообще всегда и от всех прячусь. Наверное, и от себя хотел спрятаться. Не получилось. Я встретил тебя. Я могу сейчас начать, как молодой мальчик рассказывать тебе о том, что влюбился в тебя чуть не с первого взгляда, что думал всё время о тебе, что ревновал тебя к Борису. Совсем, как семнадцатилетний. Только что в этом толку?
   – Почему ты так считаешь?
   – Я знаю, что женщина любит ушами, но это милый любовный лепет заставляет меня краснеть. Я очень давно ничего подобного никому не говорил, – Олег опустил глаза. – Если хочешь, я расскажу тебе, как мне с тобой хорошо…
   – Точно! Просто обалдеть, как хорошо! Всю дорогу в душе смеялся, какая бестолочь перед тобой! – у Саши на глаза навернулись слезы.
   – И не думал. Не бестолочь передо мной, а маленькая капризная девчонка, которая на самом деле не такая капризная, какой пытается казаться.
   – Что ещё? Представь себе, я полюбила проводника, пусть где-то грубого, порой, даже жестокого, но самого надежного, – у Саши по щекам потекли крупные слезы. – А теперь? Я даже не знаю, какой ты на самом деле!
   – Такой, каким ты меня видела. Я мечтал, чтобы ты полюбила меня таким. Полюби меня таким, какой я есть! Ты же видишь меня не таким, как все! – в голосе Олега мелькнули горькие нотки. – Я так устал. Мне так тебя не хватало…
   Олег сел рядом с Сашей, обнял её и начал вытирать слезы. Саша попробовала оттолкнуть его, но ничего не вышло. Поняв всю бессмысленность сопротивления, она прижалась к его плечу и прошептала:
   – Я люблю тебя. Только, пожалуйста… не обманывай меня… Я не смогу так… мне тяжело…
   – Прости, больше не буду. Не думал, что всё так обернется. А ты не плачь. Я не выношу слез, особенно женских. Я их просто боюсь.
   Олег приподнял голову Саши за подбородок и начал целовать заплаканные глаза, долго и нежно целовал её чуть припухшие губы. Его руки коснулись её тела.
   – Мне так хорошо с тобой! – шептала Саша, закрыв глаза.
   – Я хочу тебя… – Олег задыхался. – Я хочу быть с тобой… Ты самая лучшая… Я люблю тебя, Сашенька… Обожаю… Для меня есть только ты…
   – Да, Олежка…
   Их дыхание смешалось, сердца бились в едином сумасшедшем ритме. Время остановилось…

Глава 40

   Саша оседлала Олега и, склонившись, поцеловала. Он хотел удержать её. Саша взяла его за руки так, что пальцы их переплелись, и прижала его руки к постели. Олег улыбнулся. Сопротивляться не хотелось.
   – Я тебя в плен взяла! – смеясь, сказала Саша.
   – Лучше в вечное рабство.
   – Полежи немного так, с закрытыми глазами, я хочу на тебя посмотреть.
   – Почему с закрытыми?
   – Просто мне так хочется. Я, когда смотрю тебе в глаза, совершенно голову теряю.
   Саша кончиками пальцев провела по лбу Олега, очертила контур бровей, коснулась опущенных век, указательным пальцем провела по носу, от переносицы до кончика. Когда её пальцы дотронулись до его губ, он поцеловал их, и попытался удержать. Саша ловко отдернула руку, после чего вернулась к подбородку, перешла на шею. Когда пальцы дошли по ямки между ключицами, Олег взмолился:
   – Не хулигань, а то я за себя не отвечаю!
   – Разве плохо? – лукаво спросила Саша.
   – Пожалуй, слишком хорошо! – Олег открыл глаза. – Что, не чувствуется?
   – Пожалуй, слишком хорошо чувствуется. Давай ещё немножко отдохнем, а потом можем и продолжить. Я ещё сильно уставшая.
   – Хорошо, только перестань баловаться.
   – Перестану. Глаза закрой, – попросила Саша. Олег послушно опустил веки. – Вот так, а то со мной что-то не то твориться. Совсем глаза с ума сводят…
   – Да что такого тебе в моих глазах? – удивился Олег.
   – Тебе никогда не говорили, что глаза у тебя просто удивительные?
   – Ну, мало ли что мне говорили?
   – А почему у тебя крест и обручальное кольцо на цепочке? Ты женат?
   – Был. Это невеселая история… потом расскажу…
   – Хорошо, потом. Знаешь, что я хочу? – Саша гладила Олега по щеке. – Только ты не смейся, может это глупо… Пообещай, что не будешь смеяться.
   – Обещаю.
   – Я хочу ребенка от тебя, – Саша смутилась. – Вот такого, как ты, зеленоглазого мальчишку. Такого же своенравного и такого же сильного и надежного. Или девчонку. Только если девчонку, то чтобы с оружием не баловалась. И чтобы мы всегда были вместе.
   С лица Олега сошла улыбка. Он медленно открыл глаза. Взгляд был напряженным, даже тяжелым. Когда он заговорил, голос стал хрипловатым:
   – Ты действительно хочешь, чтобы у нас был ребенок?
   – Да… – Саша растерялась. – Я… прости, я не хотела сказать что-то неприятное… Я не думала, что тебе это не понравится… Это просто так… в общем…
   – Не проси прощения, – Олег сел и обнял Сашу. Голос его дрогнул. – Мы всегда будем вместе, Сашенька. Клянусь тебе, всем святым, что у меня есть, что это будет так! У нас будет ребенок. Ты будешь самой счастливой женщиной на свете… Я сделаю для тебя всё, даже самое невозможное… Я люблю тебя и буду любить так, как никто, никогда, никого не любил… Если ты когда-нибудь заплачешь, то только от счастья…
   Последний сладкий стон растаял в тишине домика, смешавшись с шумом дождя за окнами. Саша уснула почти сразу же, шепнув: «Люблю…». Олег попытался некоторое время бороться со сном, но глаза закрывались сами собой. Он тоже уснул. Они спали, обнявшись и счастливо улыбаясь во сне. Они спали настолько крепко, что не слышали, как входную дверь царапают звериные когти. Они спали…
   За ужином, глядя на Олега, Саша улыбнулась. Её глаза стали лукавыми. Олег поймал её взгляд и, поставив чашку с чаем, спросил:
   – Почему ты так смотришь на меня?
   – Олежка, я раньше и не подозревала, что может быть так хорошо, – сказала Саша.
   – Ты о чем? – Олег сделал лицо пай-мальчика.
   – Ах, так! Это я «о чем»?
   – Ну-у-у… – Олег скромно опустил глаза.
   – Кажется у нас была резкая потеря во времени.
   – Да? Так что, вернем назад? Может быть ход времени восстановится?
   – А, если нет?
   – Тогда будем пытаться до полного восстановления. Дома тебя никто не ждет, так что…
   – А тебя? Тебя ждут? – Саша стала серьезной.
   – Я же сказал, что у меня, кроме Оксаны, её мужа и малышки, никого нет, – Олег тоже стал серьезным.
   – Олег, ты говорил о своей сестре… – Саша опустила глаза. – Как она посмотрит на меня?
   – Нормально. На самом деле мы троюродные брат и сестра, родные мы только по документам. Это случилось, когда мне был почти двадцать один год, а ей шестнадцать, длилось три года. Мы любили другу друга. Узнали родители. Когда стало ясно, что продолжения у нас не может быть, мы пообещали родителям, что между нами ничего не будет, кроме прежних отношений брат-сестра. Так теперь и есть. Мы просто очень привязаны друг к другу. Оксана хочет, чтобы у меня всё было хорошо. Я хочу, чтобы всё хорошо было у неё. С Максом мы как братья. Самое забавное – похожи, как две капли воды.
   – Извини за вопрос, а что было потом?
   – Я был женат. Моя жена и дочь погибли девять лет назад. Мне было очень тяжело без них. Кольцо пришлось перевесить на цепочку, чтобы не зацепиться во время работы – я тогда геологом был. Понемногу я стал приходить в себя. У меня кто-то был постоянно, но серьезного – ничего. Сейчас я понимаю, что если потеряю тебя… – Олег осекся и опустил глаза. – Я не хочу и не смогу тебя потерять.
   – А я тебя. Олежка, ты – необыкновенный!
   – Очень обыкновенный, – он улыбнулся. – Ещё и характерец у меня несносный, имей в виду.
   – Нет, ты тот, о ком я мечтала всегда. Не спорь со мной. Я люблю тебя такого, какой ты есть. Я нарожаю тебе детишек, буду спокойно выносить все издержки твоего характера… Ты пообещал сделать меня самой счастливой, а я сделаю самым счастливым тебя.
   Олег взял руку Саши и поднес к губам. Ему было хорошо. Очень хорошо. Он был счастлив…
   К ночи дождь окончательно прекратился. Позвонил Стас. Его голос звучал немного бодрее, чем в предыдущие дни. Намечалось улучшение погоды. Олег отключил телефон, повернулся к сидевшей на диване Саше и сказал:
   – Сашенька, есть шанс, что завтра вечером нас заберут. Погода улучшается.
   – Знаешь, а мне даже немного жаль, – Саша грустно улыбнулась.
   – Чего?
   – Всего, что было. У меня такое ощущение, что за эти дни я прожила целую жизнь. Самое главное, теперь у меня есть ты.
   – Ты так говоришь, будто завтра ничего этого уже не будет, – Олег насторожился.
   – Что ты, что ты! Я никуда от тебя не денусь. Это просто так… мысли вслух. То, что будет завтра и потом, будет совсем другим. Разве не так?
   – Так. Что это тебя на высокие материи потянуло? – Олег закурил.
   – Сама не знаю. Бывает со мной.
   – Хочешь посидим на пороге? Дождя нет, даже небо очистилось, – Олег посмотрел в окно.
   – А вдруг волк? – опасливо спросила Саша.
   – А пистолет? Ты что забыла? И нож у меня постоянно с собой.
   – Тогда, конечно, идем, – Саша поднялась со своего места.
   Они сидели на пороге домика. В лесу было тихо. Небо было усыпано крупными звездами. Саша обратила внимание на то, как Олег с тоской посмотрел вверх и закурил.
   – Олежка, что с тобой?
   – Ничего, – он покачал головой.
   – Посмотри, какие звезды яркие.
   – Это хорошо – погода наладится. А вообще я на звезды смотреть не люблю, – Олег рассматривал огонек сигареты. – Как иголки.
   – Впервые вижу человека, который не любит смотреть на звезды.
   – Так вышло. Просто у меня совпало всё с тем, что по ночам, если что-то случалось, я смотрел на небо. Я имею в виду не рядовые неприятности, а что-то очень большое. На луну я могу смотреть долго. Просто тоску навевает. А вот звезды… – Олег глубоко затянулся. – Мне было тридцать три, когда я чуть не замерз в тайге… Полтора месяца один к жилью пробирался. Сначала была метель, а потом, когда закончилась, я так на звездное небо насмотрелся, что с полгода голову спокойно поднять не мог.
   – Ужасно! – Саша даже поежилась.
   – Ты не замерзла? – Олег обнял её за плечи.
   – Нет, но ты руку не убирай. Так хорошо. Пока мы спали, мне такой странный сон приснился. Очень реальный, – задумчиво сказала Саша. – Хочешь, расскажу?
   – Конечно, хочу.
   – Мне приснилось, будто в комнату, где мы спим, вошла женщина. Очень красивая, платье на ней просто удивительное было, на руке серебряный браслет, на старинный похож. Я лежу и думаю, что она сейчас увидит, что мы лежим вместе. Она подошла, склонилась над тобой, поцеловала и что-то сказала. Что, я не разобрала, но смотрела она на тебя с таким обожанием! Потом она повернулась ко мне, улыбнулась и говорит: «Береги его, особенно сегодня ночью. Только ты его сможешь защитить». Сказав это, она встала и пошла к двери. Я приподнялась, спрашиваю: «Кто ты?». Она уже у двери обернулась и ответила: «Iron Lady. Не забудь, что пистолет нужно снять с предохранителя» и исчезла, как растворилась. Я очень хотела проснуться сразу, но так и не смогла. Что такое «Iron Lady»? Что-то знакомое, я где-то это слышала. Кажется, это на английском, а я французский учила.
   – Железная Леди, – голос Олега прозвучал глуховато. – Так я, шутя, называл свою жену, когда у нас ещё даже ничего не было.
   – А как её звали на самом деле?
   – Марина. Какие были волосы у той женщины, что тебе приснилась
   – Темные. Стрижка короткая, как у мальчика.
   – О, Господи! – Олег шумно вздохнул.
   – Ты что? – удивилась Саша.
   – Тебе приснилась моя жена. Когда она погибла, у неё был на руке серебряный браслет в восточном стиле, все думали – старинный. Она всегда носила короткую, под мальчика, стрижку.
   – Ладно, а при чем здесь пистолет? – после паузы спросила Саша. Ей стало не по себе.
   – Не знаю, – Олег пожал плечами. – Давай лучше в дом зайдем.
   – Почему? Ведь ещё не очень поздно.
   – Второй час, – Олег посмотрел на часы. – Мы действительно потерялись во времени.
   – Тогда идем, – согласилась Саша.
   Ей очень не хотелось заходить. Она на минуту задержалась на пороге, ещё раз посмотрела на звезды. В кустах что-то хрустнуло. Саша вздохнула и закрыла за собой входную дверь. Олег стоял и смотрел на Сашу. Сзади него, на столе, горела свеча, и казалось, что от него расходится золотистое сияние. В этом сиянии было что-то мистическое. Невольно Саша залюбовалась этим и забыла задвинуть засов. Она подошла к Олегу и посмотрела на него снизу вверх.
   – Почему ты такой грустный? Я тебя расстроила своим рассказом?
   – Я очень любил Марину.
   – Не расстраивайся, может быть, мне приснилась совсем не она. Мало ли женщин носят короткие стрижки и браслеты?
   – Хочешь, я нарисую её, и ты скажешь, она это была или нет?
   – Хочу. У тебя, оказывается, ещё и таланты скрытые есть. Ты очень хорошо рисуешь?
   – Да так… баловался по молодости.
   Саша удобно устроилась в углу дивана, поджав ноги. В тумбочке с книгами Олег нашел карандаш и несколько листов бумаги. Из заднего кармана джинсов он достал пистолет и положил на стол, а сам сел в противоположном углу дивана и начал рисовать. Саша внимательно следила за его лицом. Он слегка хмурился, губы были плотно сжаты. Его рука с карандашом быстро двигалась по бумаге.
   Прошло около получаса. Олег закончил рисовать. Отложив в сторону ненужную бумагу, карандаш и книгу, которую использовал в качестве твердой поверхности, он протянул Саше готовый портрет.
   – Смотри. Она?
   – Она… – растеряно прошептала Саша. – Но как…
   – Не знаю, – Олег покачал головой. – Могу сказать одно – сон не просто так. Однажды нечто подобное было. Она приснилась мне, когда я начал замерзать в тайге.
   – И что было дальше?
   – Я дошел до жилья. Тогда она сказала мне, что я останусь жить.
   Саша рассматривала портрет. Сон вспомнился с невероятной четкостью. Невольно она посмотрела на лежащий на столе пистолет, и подумала, что расстояние до него совсем небольшое.
   – Ты хорошо рисуешь, – рассеяно произнесла она и положила рисунок рядом с пистолетом.
   – Что ты? – спросил Олег, сев с ней рядом. – Боишься?
   – С тобой не боюсь, – Саша улыбнулась.
   – Я думаю, что всё обойдется, – Олег коснулся губами её виска.
   – Конечно, – Саша погладила его по щеке.
   Олег поцеловал её ладонь, перецеловал пальцы. Саша взяла его руку и прижалась щекой к ладони. Странное чувство наполнило её – печаль, но печаль светлая. Ей вдруг показалось, что Олег на неё смотрит с тоской, будто в последний раз. Он кончиками пальцев обвел контур её губ, коснулся нежной щеки, склонился и поцеловал её в лоб.
   С тихим скрипом открылась входная дверь и, стуча по полу когтями, в домик вошел волк. Олег и Саша замерли, глядя на зверя, остановившегося в каком-то метре от них. Волк оскалился и зарычал. Олег почувствовал, как на затылке шевелятся волосы. Волк слегка присел на задние лапы, готовясь к прыжку. Осторожно, стараясь не делать резких движений, Олег достал из кармана нож с откидным лезвием. Он прекрасно понимал, что если даже успеет дотянуться до пистолета, то с предохранителя снять уже не успеет. Олег слегка подался вперед, в свете свечи блеснуло хорошо отполированное лезвие ножа. В следующий момент зверь и человек прыгнули друг к другу. Мощные челюсти волка сомкнулись на выброшенной для защиты левой руке Олега, плечо ободрали тупые, твердые, словно железо, когти. Боль была ужасной. Слыша хруст кости и падая, Олег нанес удар ножом, но лезвие скользнуло по ребрам зверя. Волк взвыл и с новой силой вцепился в окровавленную руку.
   – Стреляй!!! – выкрикнул Олег.
   Секунды казались бесконечными, боль стала невыносимой. Прогремел выстрел. Тело волка дернулось в предсмертной судороге и обмякло. Олег с трудом столкнул с себя волчью тушу и попробовал сесть. Комната перед глазами вертелась, как карусель, звуки куда-то уходили, мелькнуло лицо Саши, и он провалился в темноту.
   Очнулся Олег от прикосновения к лицу мокрого холодного полотенца. Над ним стояла на коленях Саша. Её лицо было залито слезами.
   – Господи, Олежка…
   – Подожди, дай мне сесть… – попросил Олег. Голос снова превратился в хриплый шепот.
   С трудом Олегу удалось слегка приподняться и сесть, опершись спиной о диван. Малейшее движение отдавалось нестерпимой болью. Он передохнул и, стиснув зубы, приподнял искалеченную руку. Впервые в жизни ему стало дурно от вида собственной крови. Из рваной раны торчали отломки кости, кисть бессильно повисла.
   – О, Боже! – простонал Олег и прикрыл глаза.
   – Что мне делать, Олежка? – пытаясь вытереть слезы, спросила Саша.
   – Успокойся… – Олег сделал над собой усилие. – Закрой дверь…
   Саша поднялась, закрыла дверь и вернулась к Олегу.
   – Теперь возьми… спирт и бинты… будешь делать, что я скажу… да… вытащи из моих джинсов ремень… нужно жгут наложить…
   Саша достала фляжку со спиртом, бинты и йод. Олег сделал несколько глотков спирта. Саша наложила жгут, затем обработала рану и забинтовала руку так, как сказал ей Олег. Пока она делала перевязку, он сидел, зажмурившись, и искусал губы до крови. Саша старалась сделать всё быстрее и, как можно, осторожнее. Потом она обработала раны, оставленные когтями на плече. Олег держался из последних сил. Ему казалось, что он превратился в сплошной комок боли.