Страница:
— Шеф, — сказал Коржов, когда Баррера вернулся, — помнится, при подписании контракта мне были обещаны свободные дни: один день отдыха на каждые шесть дней работы. До сих пор я не отдыхал ни одного дня…
— Кто же виноват?.. Стой! Хочешь, чтобы я оплатил эти дни?
— Хочу использовать несколько таких дней. Ведь их накопилось порядочное количество.
— Вот оно что. — Баррера задумался. — Сейчас у нас дело пошло хорошо. Распродано много автомобилей. Как я считаю, работы еще месяца на два. Потом будешь свободен, и я втройне оплачу каждый твой неиспользованный день отдыха. Сможешь купить много сувениров для своих друзей в России… Но ты молчишь. Чем-то недоволен?
— Все же хотел бы получить несколько свободных дней.
— Но для какой цели, Павлито? Что ты задумал? Говори! До сих пор мы ничего не скрывали друг от друга.
— Отец нашей сегодняшней покупательницы участвовал в войне против немцев. Он дошел до Берлина.
— Ну так что?
— До сих пор у него хранится сувенир того времени — пуговица, вырванная из мундира красноармейца.
— Ну так что? — повторил Баррера.
— Так вот, я решил взглянуть на эту пуговицу…
Баррера захохотал. Оборвав смех, схватил Коржова за плечо:
— Решил поехать с девицей? Только потому, что отец ее воевал вместе с русскими?
— Ну… это одна из причин.
— А другая?
— Девушка не умеет ездить.
— Вот какие дела. Выходит, уже снюхались? Ну, Павлито!
— Она ничего не знает о моем решении. Поймите, мне просто жаль эту девушку.
— Да?..
— Уверяю вас!
— Ну, ну!..
Когда Хосеба вернулась к гаражу, Коржов заканчивал погрузку в автомобиль канистр с бензином.
— Я взял запас масла и тормозной жидкости, — сказал он. — Теперь о еде. Не знаю, какая вам по вкусу. Выбирайте еду сами. Но хотелось бы знать, сколько дней мы пробудем в пути?
Хосеба, пристраивавшая сумку на переднем сиденье, замерла при последних словах Коржова.
— Я жду. Сколько времени может продлиться поездка?
Она резко качнула головой.
— Одна вы не поедете, — твердо сказал Коржов. — На свете есть вещи, которых нормальный человек допустить не может. Не хотите ехать со мной, попросите у дона Барреры другого водителя… А вообще, у меня скопилось много неиспользованных дней отдыха, и мне интересно побывать в тропическом лесу. Пяти дней будет достаточно, чтобы доставить вас на место и вернуться?
— Думаю, что недостаточно. Ведь возвращаться придется не на машине, а пешком.
— Ну что же, прибавим еще два-три дня. Кстати, я договорился с шефом о недельном отпуске.
— Представляете вы всю опасность: человек один идет через сельву?..
— Представляю. Но не будем решать загодя. Вдруг вы быстро освоите автомобиль и, в свою очередь, привезете меня в джипе — конечно, не одна, а с кем-то из братьев! Разве такое исключено?
Хосеба долго смотрела на собеседника.
— Зачем вам это понадобилось? — тихо сказала она. — Пожалели меня?
— Бывает, даже сильные люди нуждаются в поддержке. Кстати, вас уже однажды отвозили в автомобиле. Я имею в виду владелицу “лендровера”.
— Да, и она давала мне руль. Я достаточно попрактиковалась. Справлюсь и с этой поездкой!
— Хосеба, — мягко сказал Коржов, — Хосеба, я опытный шофер, участник ралли. Поверьте, разбираюсь в том, кто как водит автомобиль. Так вот, вы совсем еще новичок. А у меня свободная неделя. И я никогда еще не ездил по сельве…
ДЕСЯТАЯ ГЛАВА
Наклонившись вперед, он коснулся плеча Луизы:
— Хочу сменить вас.
— Не слышу! — Луиза сорвала с головы наушники — шнур к ним тянулся от японского магнитофона, покоившегося в специальном гнезде под приборной панелью автомобиля.
— Остановите, я сяду за руль.
— А!.. — Луиза выключила магнитофон. — Очень хорошо, я как раз хотела просить об этом.
Они поменялись местами. Луиза показала Лашке на наушники:
— Наденьте, я включу маг. Послушаете, что за чудесная музыка!
Лашке поднес наушники к щеке. В ухо ворвался поток звуков — “работал” один из ансамблей битлзов.
— Удивляюсь, что хорошего находят люди в этой какофонии! — Лашке сунул наушники в перчаточный ящик и взялся за рычаг перемены передач. — Впрочем, раз уже мы остановились, следует сделать передышку. Вот и мотор остынет — достается ему в этом чертовом лесу.
Он заглушил двигатель, вылез. Луиза тоже выпрыгнула на землю. В машине остался Ловетти — спал, привалившись к боковине “лендровера”.
— Пройдусь немного, — сказала Луиза.
— Возьмите оружие!
— Да я совсем рядом, — девушка показала на лес, с обеих сторон подступавший к узкому каменистому желобу, на котором стоял вездеход. — Пройдусь минут десять.
— Все равно, — Лашке достал из машины винчестер. — В этих местах жди нападения любую секунду.
Луиза взяла карабин и зашагала к деревьям.
Проводив девушку взглядом, Лашке тихо выругался. Поначалу ему все нравилось во владелице “лендровера” — внешность, характер, даже походка, манера держать голову. Чем-то она напоминала Аннели в дни ее молодости. Та покорила Лашке, когда, поныряв за ящиками с сокровищами, вышла на берег — пышнобедрая, с плоским животом и округлыми плечами, пунцовыми от холодной воды горного озера. Но это было давно, очень давно, и теперь Аннели — пожилая женщина, пусть тщательно следящая за своей внешностью, но все равно — с сухой кожей и склеротическими венами на руках, чего не скрыть никакой косметикой. Можно ли сравнить ее с особой, минуту назад скрывшейся на лесной опушке! От нее будто сияние исходит — сияние свежести и здоровья… Но девушка чем-то и настораживает. Это чувство возникло у Лашке вчера, когда они выехали к реке. На противоположном берегу должно было находиться индейское племя, о котором упоминала хозяйка “лендровера”.
Его там не оказалось. Конечно, индейцы — бродяги. Они, как цыгане, сегодня здесь, завтра там. Но должны же были остаться хоть какие-нибудь следы пребывания племени там, где полторы недели назад увидела его Луиза Бланка!
Девушка сказала, что, видимо, ошиблась — поляна только похожа на ту, где располагалось биваком племя. Поехали дальше. Поляны, возникавшие на пути, были обследованы, однако безрезультатно. Куда же девались индейцы?
Готовя экспедицию, Лашке и Ловетти свой расчет строили на главном законе леса, согласно которому каждый его обитатель, будь то человек или зверь, имеет определенные охотничьи угодья и не вторгается в чужие. Задача экспедиции — отыскать племя или хотя бы определить район его миграции, тогда можно будет считать, что проделана главная работа. Ведь индейцы не уйдут от привычных мест обитания.
Только бы с достоверностью убедиться, что многолюдное племя, о котором упоминала Луиза Бланка, действительно существует, установить район его обитания! Финал операции проведет группа захвата: нагрянет в сельву, окружит индейцев…
Однако лес был пустынен. В чем-то ошиблась Луиза Бланка, потеряла ориентировку, сбилась с пути… А вдруг нет никакой ошибки и многочисленное племя, вышедшее из сельвы к реке, — не что иное, как выдумка? Но зачем она, эта ложь? Какая может преследоваться цель?
Ловетти завозился на сиденье, открыл глаза:
— Что такое? Почему мы одни?
— Она пошла в лес…
— Вы чем-то встревожены? Что-нибудь стряслось?
Лашке кивнул на магнитофон и сделал предостерегающий жест. Ловетти перегнулся через спинку сиденья к магнитофону. Включил его и надел наушники:
— Какие-то вопли рок-оркестра.
— Ну и хорошо, — Лашке устало повел плечом.
— Да нет, тут все чисто, — Ловетти приподнял аппарат в его гнезде под приборной панелью “лендровера”. — Однако вернемся к началу разговора. Вы нервничаете. Почему?
— Где все-таки это чертово племя? Существует ли оно в действительности? Ведь еще десяток миль, и с автомобилем придется расстаться. Будем продолжать поиски?
— Обязательно. Судя по карте, до Синего озера всего два хороших перехода. А там информация об индейцах будет самая свежая. Лишь бы умно повести дело… И наконец-то я отыщу милый моему сердцу сорняк! Ведь в том районе лучшие плантации дерева сепадилья!
При последней встрече Сизова сказала:
— Главное, чтобы ты отыскала Хосебу. Она поможет установить контакт с индейцами. Итак, основное внимание поискам Хосебы.
Далее были названы и проанализированы трудности, которые могут встретиться при выполнении комбинации. Спутники искушены в вопросах разведки. Первая же ошибка Луизы будет замечена, и тогда не избежать катастрофы. Поэтому следует оценивать каждый свой шаг.
Вздохнув, Луиза продолжала наблюдать за автомобилем. Вот Хуго Ловетти сунул руки под приборную панель автомобиля, где находился магнитофон.
Что-то почувствовал, встревожился? Вряд ли, оснований для этого нет. Сами же покупали аппарат. В чем тогда причина? Скорее всего, обычная настороженность профессионалов…
С начала путешествия она настойчиво приучала спутников к мысли, что магнитофон — самая сильная ее привязанность. Ежечасно протирала аппарат, перекладывала с места на место, пока не устроила ему гнездо — справа от места водителя. Конечно, магнитофон включался главным образом на наушники, что сердило обоих мужчин. Они требовали, чтобы звук шел на динамик, ибо все хотят слушать музыку. Луиза соглашалась, и тогда Лашке, чье место было как раз возле магнитофона, нажимал соответствующие клавиши аппарата.
А потом случилась беда. Лашке, как всегда, включил клавишу пуска — раздался треск и запахло горелой изоляцией.
Все переполошились. Лашке быстро снял переднюю крышку аппарата. Обнажились схема и диск динамика. Оттуда сочился желтый удушливый дымок.
— Непоправимо, сказал Лашке, осмотрев динамик. — Сгорела обмотка. Ремонт возможен только в специальной мастерской.
— У меня правило — покупать только новые вещи, — Ловетти брезгливо скривил рот. — А эта уже была в чьих-то руках. И вот результат…
Лашке поставил на место снятую панель магнитофона.
— Что вы собираетесь делать с этой рухлядью? — спросила Луиза. — Выбросьте ее немедленно!
— Это мне нравится! — Лашке взмахнул магнитофоном, готовясь швырнуть его в камни.
— Стойте! — Луиза показала на шнур, который тянулся к наушникам. — На всякий случай послушаем!
Лашке стал объяснять всю сложность возникшей неисправности. Пока магнитофон не побывает в руках опытного ремонтника, он ни на что не пригоден.
— Не верите — поднесите наушники к уху, — сказал он и включил магнитофон.
— Работает, — удивленно проговорила Луиза. — Я слышу музыку.
Ловетти нашел объяснение этому феномену. Все дело в том, что аппарат имеет провода отдельно к наушникам. Сгорел динамик — действует цепь, питающая наушники.
— Ладно, — сказала Луиза, — мне все это надоело. Поставьте магнитофон на место. Сеньор Ловетти прав: покупать следует только дорогие вещи и уж, конечно, новые. Поехали!
Мысленно Луиза поблагодарила технических специалистов своей службы, хорошо подготовивших магнитофон. Порчу динамика предусмотрели — тот должен был сгореть уже через несколько часов работы. Луиза знала: короткое замыкание произойдет, скорее всего, при очередных переключениях клавиш аппарата. Возле магнитофона в эти минуты сидел Лотар Лашке.
…Луиза все еще находилась на своем наблюдательном пункте — видела: один из мужчин закончил возню с магнитофоном, что-то сказал коллеге, затем оба устроились в тени кустарника и зажгли сигареты. Отчетливо просматривался стоявший перед Лашке передатчик — зеленый ящик со штыревой антенной. Значит, скоро время связи. С начала путешествия передатчик уже включался дважды, и оба раза Ловетти уводил Луизу. Придумал объяснение: сеньор Лашке коммерсант — у таких всегда секреты и тайны, дельцу без этого не обойтись.
В обоих случаях секретный узел магнитофона добросовестно пересказал все то, что происходило в отсутствие Луизы, — катушка с тончайшей проволокой, на которую шла запись, могла действовать в течение многих часов. Но полученная информация пока что особого интереса не представляла.
Она поискала глазами, где бы присесть. Требовалось побыть в лесу подольше, чтобы Лашке и Ловетти успели наговориться, провести сеанс связи.
Ага, вот поваленное бурей дерево. Луиза села, расслабила плечи и прикрыла глаза. В лесу было сумрачно, тихо. От земли тянуло сыростью, прелью.
Незаметно она задремала.
Очнулась, когда почувствовала чье-то прикосновение к ступне.
Сброшенная с ноги зеленая ящерица побежала к кустам. Луиза взглядом проследила за ней. Вздрогнула от неожиданности — там, где исчезла ящерица, стоял индеец.
Бешено заколотилось сердце. Вспомнив советы Хосебы, выставила вперед ладони с растопыренными пальцами — знак мирных намерений.
Индеец не шелохнулся. Луиза разглядела, что в руках у него духовое ружье и добыча — птица или зверек.
Она никогда прежде не встречала этого человека. Однако что-то в его облике было знакомо. Но что именно?
Напряжение нарастало. В любую секунду охотник мог исчезнуть в лесу или, напротив, вскинуть духовое ружье…
Наконец вспомнила: точно такие же знаки, синие полукружья на лбу, имели люди, которые несли раненого старика, — трое индейцев и их вождь.
— Я — Луиза! — она ткнула себя пальцем в грудь, потом вытянула руку в сторону охотника: — А кто вы?
Ответа не последовало. Показалось, индеец поднимает руку к ножу, висящему на шнурке на шее.
— Ронно! — крикнула Луиза. — Я знаю Ронно, вашего вождя!
Охотник повернулся и зашагал в глубину леса.
У Луизы были мгновения, чтобы принять решение. Идти за индейцем — значило рисковать при первых же шагах попасть под выстрел отравленной стрелой. Но несомненно, человек этот — из племени Ронно!..
Оглянулась на дорогу. Там все было, как прежде, — Лашке и Ловетти беседовали возле автомобиля. Сеанс связи еще не начинался. Значит, у нее верных полчаса в запасе, если не больше.
И она пошла за охотником. Если не применит оружие — выведет к стоянке племени. А там она увидит Ронно.
Но встреча с ним произошла здесь же, в лесу. Внезапно Ронно вышел из-за ствола дерева, преградил путь.
— Здравствуй, — сказала Луиза, — ты помнишь меня?
— Что за люди с тобой? — спросил индеец.
— Я все объясню, Ронно… Но прежде хочу повидать Хосебу. Пусть кто-нибудь поспешит к Синему озеру.
— Хосебы нет на Синем озере. Разве ты не встречала ее в городе?
Луиза едва не вскрикнула — вспомнила девушку, проехавшую в джипе мимо радиомагазина.
Индеец видел, как изменилось настроение собеседницы.
— Ты можешь вернуться в город, — сказал он. — Тебя не тронут.
— Зачем Хосеба поехала в город?
— Она ответит сама… Но ты ничего не сказала о спутниках. Что это за люди?
— Плохие. — Луиза посмотрела в глаза индейцу, твердо закончила: — Твои и мои враги.
— Как ты докажешь, что сказала правду?
— Тебе не могу доказать.
— Кому же тогда?
— Хосебе. Ты ведь доверяешь Хосебе?
— Она — как сестра. Но я сказал, что Хосебы нет в сельве. Мы захватим твоих спутников и будем ждать ее возвращения.
— Нельзя, Ронно!
— Но ведь это враги!.. Почему ты молчишь?
— Не знаю, как объяснить… Ты слишком чистый человек, многого не поймешь…
Донесся звук выстрела, через несколько секунд — второй.
— Ищут тебя? — спросил индеец.
— Беспокоятся, что заблудилась, — Луиза криво усмехнулась. — Я ненавижу их!
— Значит, эти люди не должны уйти! — Ронно обернулся к охотнику с духовым ружьем.
— Подожди! — крикнула Луиза.
В голосе ее было столько волнения, тревоги, что индеец, уже начавший давать указания охотнику, умолк, удивленно посмотрел на девушку.
А Луизе он вдруг открылся с новой стороны. Нет Хосебы, на которую возлагались главные надежды, но есть зато Ронно — он может все сделать не хуже, чем Хосеба. Как же она раньше не поняла этого? Только бы согласился Ронно!
— Послушай! — Луиза старалась, чтобы голос ее звучал спокойно, убедительно. — Скажи, как обо мне отзывалась Хосеба?
— Ты лечила старика, а он ее отец. Потом ты всех везла в сельву — старика, Хосебу и ее братьев… Она не могла плохо говорить о тебе.
— А сам ты? Что ты сам думаешь обо мне?
Индеец долго разглядывал девушку.
— Ты уже слышала: для меня Хосеба — сестра. У нее зоркий глаз — плохая девушка не могла бы стать подругой Хосебы.
— Значит, веришь мне, Ронно?
— Ты подруга моей сестры.
У Луизы пелена плыла перед глазами. Сейчас она скажет индейцу то главное, что обдумывала, вынашивала во всех подробностях и вариантах в течение последних дней, с той самой минуты, когда стала готовиться к экспедиции…
Но вновь прозвучал выстрел.
— Тебя зовут, — сказал Ронно. — Возвращайся.
— Прежде ты выслушаешь меня! — Тяжело дыша, Луиза взяла индейца за плечо, будто боялась упасть. — Ронно, нужна твоя помощь!..
Индеец по-своему истолковал волнение девушки:
— Возвращайся к тем, кто тебя ждет. — Он высвободил плечо: — Иди спокойно. Мы никого не тронем.
— Я не об этом…
Ронно не дал ей договорить, поднял руку:
— Уходи. Мы не вмешиваемся в чужие дела.
Он отошел на шаг.
Луиза осталась на месте: все вышло глупо, крайне глупо. И теперь индейцы будут опасаться ее так же, как и негодяев, которых она сюда привела. Подхватив карабин, она медленно побрела к опушке.
— Подожди!.. Почему слезы? Тебя обидели? Надо, чтобы я отомстил? — Ронно опять был рядом.
Она покачала головой.
— Не обида? — сказал Ронно. — Что же тогда? В какой помощи ты нуждаешься?
— Сейчас, сейчас все расскажу. Но поймете ли вы? Сможете ли понять? — Она вдруг почувствовала всю нелепость происходящего — к горлу подступала дурнота, подогнулись колени. Ронно не дал ей упасть — поднял на руки, быстро пошел в лес.
Оказалось, что стоянка племени здесь же, на лесной поляне. С момента, когда неподалеку появился автомобиль с пришельцами, мужчины заняли позицию перед поляной, а женщины и дети тихо сидели в кокале…
ОДИННАДЦАТАЯ ГЛАВА
— Кто же виноват?.. Стой! Хочешь, чтобы я оплатил эти дни?
— Хочу использовать несколько таких дней. Ведь их накопилось порядочное количество.
— Вот оно что. — Баррера задумался. — Сейчас у нас дело пошло хорошо. Распродано много автомобилей. Как я считаю, работы еще месяца на два. Потом будешь свободен, и я втройне оплачу каждый твой неиспользованный день отдыха. Сможешь купить много сувениров для своих друзей в России… Но ты молчишь. Чем-то недоволен?
— Все же хотел бы получить несколько свободных дней.
— Но для какой цели, Павлито? Что ты задумал? Говори! До сих пор мы ничего не скрывали друг от друга.
— Отец нашей сегодняшней покупательницы участвовал в войне против немцев. Он дошел до Берлина.
— Ну так что?
— До сих пор у него хранится сувенир того времени — пуговица, вырванная из мундира красноармейца.
— Ну так что? — повторил Баррера.
— Так вот, я решил взглянуть на эту пуговицу…
Баррера захохотал. Оборвав смех, схватил Коржова за плечо:
— Решил поехать с девицей? Только потому, что отец ее воевал вместе с русскими?
— Ну… это одна из причин.
— А другая?
— Девушка не умеет ездить.
— Вот какие дела. Выходит, уже снюхались? Ну, Павлито!
— Она ничего не знает о моем решении. Поймите, мне просто жаль эту девушку.
— Да?..
— Уверяю вас!
— Ну, ну!..
Когда Хосеба вернулась к гаражу, Коржов заканчивал погрузку в автомобиль канистр с бензином.
— Я взял запас масла и тормозной жидкости, — сказал он. — Теперь о еде. Не знаю, какая вам по вкусу. Выбирайте еду сами. Но хотелось бы знать, сколько дней мы пробудем в пути?
Хосеба, пристраивавшая сумку на переднем сиденье, замерла при последних словах Коржова.
— Я жду. Сколько времени может продлиться поездка?
Она резко качнула головой.
— Одна вы не поедете, — твердо сказал Коржов. — На свете есть вещи, которых нормальный человек допустить не может. Не хотите ехать со мной, попросите у дона Барреры другого водителя… А вообще, у меня скопилось много неиспользованных дней отдыха, и мне интересно побывать в тропическом лесу. Пяти дней будет достаточно, чтобы доставить вас на место и вернуться?
— Думаю, что недостаточно. Ведь возвращаться придется не на машине, а пешком.
— Ну что же, прибавим еще два-три дня. Кстати, я договорился с шефом о недельном отпуске.
— Представляете вы всю опасность: человек один идет через сельву?..
— Представляю. Но не будем решать загодя. Вдруг вы быстро освоите автомобиль и, в свою очередь, привезете меня в джипе — конечно, не одна, а с кем-то из братьев! Разве такое исключено?
Хосеба долго смотрела на собеседника.
— Зачем вам это понадобилось? — тихо сказала она. — Пожалели меня?
— Бывает, даже сильные люди нуждаются в поддержке. Кстати, вас уже однажды отвозили в автомобиле. Я имею в виду владелицу “лендровера”.
— Да, и она давала мне руль. Я достаточно попрактиковалась. Справлюсь и с этой поездкой!
— Хосеба, — мягко сказал Коржов, — Хосеба, я опытный шофер, участник ралли. Поверьте, разбираюсь в том, кто как водит автомобиль. Так вот, вы совсем еще новичок. А у меня свободная неделя. И я никогда еще не ездил по сельве…
ДЕСЯТАЯ ГЛАВА
1
“Лендровер” тряхнуло на вылезшем из-под земли толстом корне, и Лашке, дремавший на заднем сиденье, ударился об угол машины. Потирая ушибленное плечо, бросил взгляд на Луизу. Ведет машину так, будто лишь минуту назад села за руль. А ведь истекает четвертый час тряски по тропическому лесу, когда давно должны заявить о себе усталость, недосыпание, однообразный и ограниченный пищевой рацион. Пошли вторые сутки с того времени, как они покинули город, а девица держится так, будто она из железа.Наклонившись вперед, он коснулся плеча Луизы:
— Хочу сменить вас.
— Не слышу! — Луиза сорвала с головы наушники — шнур к ним тянулся от японского магнитофона, покоившегося в специальном гнезде под приборной панелью автомобиля.
— Остановите, я сяду за руль.
— А!.. — Луиза выключила магнитофон. — Очень хорошо, я как раз хотела просить об этом.
Они поменялись местами. Луиза показала Лашке на наушники:
— Наденьте, я включу маг. Послушаете, что за чудесная музыка!
Лашке поднес наушники к щеке. В ухо ворвался поток звуков — “работал” один из ансамблей битлзов.
— Удивляюсь, что хорошего находят люди в этой какофонии! — Лашке сунул наушники в перчаточный ящик и взялся за рычаг перемены передач. — Впрочем, раз уже мы остановились, следует сделать передышку. Вот и мотор остынет — достается ему в этом чертовом лесу.
Он заглушил двигатель, вылез. Луиза тоже выпрыгнула на землю. В машине остался Ловетти — спал, привалившись к боковине “лендровера”.
— Пройдусь немного, — сказала Луиза.
— Возьмите оружие!
— Да я совсем рядом, — девушка показала на лес, с обеих сторон подступавший к узкому каменистому желобу, на котором стоял вездеход. — Пройдусь минут десять.
— Все равно, — Лашке достал из машины винчестер. — В этих местах жди нападения любую секунду.
Луиза взяла карабин и зашагала к деревьям.
Проводив девушку взглядом, Лашке тихо выругался. Поначалу ему все нравилось во владелице “лендровера” — внешность, характер, даже походка, манера держать голову. Чем-то она напоминала Аннели в дни ее молодости. Та покорила Лашке, когда, поныряв за ящиками с сокровищами, вышла на берег — пышнобедрая, с плоским животом и округлыми плечами, пунцовыми от холодной воды горного озера. Но это было давно, очень давно, и теперь Аннели — пожилая женщина, пусть тщательно следящая за своей внешностью, но все равно — с сухой кожей и склеротическими венами на руках, чего не скрыть никакой косметикой. Можно ли сравнить ее с особой, минуту назад скрывшейся на лесной опушке! От нее будто сияние исходит — сияние свежести и здоровья… Но девушка чем-то и настораживает. Это чувство возникло у Лашке вчера, когда они выехали к реке. На противоположном берегу должно было находиться индейское племя, о котором упоминала хозяйка “лендровера”.
Его там не оказалось. Конечно, индейцы — бродяги. Они, как цыгане, сегодня здесь, завтра там. Но должны же были остаться хоть какие-нибудь следы пребывания племени там, где полторы недели назад увидела его Луиза Бланка!
Девушка сказала, что, видимо, ошиблась — поляна только похожа на ту, где располагалось биваком племя. Поехали дальше. Поляны, возникавшие на пути, были обследованы, однако безрезультатно. Куда же девались индейцы?
Готовя экспедицию, Лашке и Ловетти свой расчет строили на главном законе леса, согласно которому каждый его обитатель, будь то человек или зверь, имеет определенные охотничьи угодья и не вторгается в чужие. Задача экспедиции — отыскать племя или хотя бы определить район его миграции, тогда можно будет считать, что проделана главная работа. Ведь индейцы не уйдут от привычных мест обитания.
Только бы с достоверностью убедиться, что многолюдное племя, о котором упоминала Луиза Бланка, действительно существует, установить район его обитания! Финал операции проведет группа захвата: нагрянет в сельву, окружит индейцев…
Однако лес был пустынен. В чем-то ошиблась Луиза Бланка, потеряла ориентировку, сбилась с пути… А вдруг нет никакой ошибки и многочисленное племя, вышедшее из сельвы к реке, — не что иное, как выдумка? Но зачем она, эта ложь? Какая может преследоваться цель?
Ловетти завозился на сиденье, открыл глаза:
— Что такое? Почему мы одни?
— Она пошла в лес…
— Вы чем-то встревожены? Что-нибудь стряслось?
Лашке кивнул на магнитофон и сделал предостерегающий жест. Ловетти перегнулся через спинку сиденья к магнитофону. Включил его и надел наушники:
— Какие-то вопли рок-оркестра.
— Ну и хорошо, — Лашке устало повел плечом.
— Да нет, тут все чисто, — Ловетти приподнял аппарат в его гнезде под приборной панелью “лендровера”. — Однако вернемся к началу разговора. Вы нервничаете. Почему?
— Где все-таки это чертово племя? Существует ли оно в действительности? Ведь еще десяток миль, и с автомобилем придется расстаться. Будем продолжать поиски?
— Обязательно. Судя по карте, до Синего озера всего два хороших перехода. А там информация об индейцах будет самая свежая. Лишь бы умно повести дело… И наконец-то я отыщу милый моему сердцу сорняк! Ведь в том районе лучшие плантации дерева сепадилья!
2
Луиза стояла в тени деревьев и наблюдала за тем, что делалось на “дороге”. Хорошо было видно нагромождение больших плоских камней, возле которых приткнулся автомобиль. Мимо этих камней недавно она везла к Синему озеру раненого старика и его спутников. Теперь трудный рейс повторялся…При последней встрече Сизова сказала:
— Главное, чтобы ты отыскала Хосебу. Она поможет установить контакт с индейцами. Итак, основное внимание поискам Хосебы.
Далее были названы и проанализированы трудности, которые могут встретиться при выполнении комбинации. Спутники искушены в вопросах разведки. Первая же ошибка Луизы будет замечена, и тогда не избежать катастрофы. Поэтому следует оценивать каждый свой шаг.
Вздохнув, Луиза продолжала наблюдать за автомобилем. Вот Хуго Ловетти сунул руки под приборную панель автомобиля, где находился магнитофон.
Что-то почувствовал, встревожился? Вряд ли, оснований для этого нет. Сами же покупали аппарат. В чем тогда причина? Скорее всего, обычная настороженность профессионалов…
С начала путешествия она настойчиво приучала спутников к мысли, что магнитофон — самая сильная ее привязанность. Ежечасно протирала аппарат, перекладывала с места на место, пока не устроила ему гнездо — справа от места водителя. Конечно, магнитофон включался главным образом на наушники, что сердило обоих мужчин. Они требовали, чтобы звук шел на динамик, ибо все хотят слушать музыку. Луиза соглашалась, и тогда Лашке, чье место было как раз возле магнитофона, нажимал соответствующие клавиши аппарата.
А потом случилась беда. Лашке, как всегда, включил клавишу пуска — раздался треск и запахло горелой изоляцией.
Все переполошились. Лашке быстро снял переднюю крышку аппарата. Обнажились схема и диск динамика. Оттуда сочился желтый удушливый дымок.
— Непоправимо, сказал Лашке, осмотрев динамик. — Сгорела обмотка. Ремонт возможен только в специальной мастерской.
— У меня правило — покупать только новые вещи, — Ловетти брезгливо скривил рот. — А эта уже была в чьих-то руках. И вот результат…
Лашке поставил на место снятую панель магнитофона.
— Что вы собираетесь делать с этой рухлядью? — спросила Луиза. — Выбросьте ее немедленно!
— Это мне нравится! — Лашке взмахнул магнитофоном, готовясь швырнуть его в камни.
— Стойте! — Луиза показала на шнур, который тянулся к наушникам. — На всякий случай послушаем!
Лашке стал объяснять всю сложность возникшей неисправности. Пока магнитофон не побывает в руках опытного ремонтника, он ни на что не пригоден.
— Не верите — поднесите наушники к уху, — сказал он и включил магнитофон.
— Работает, — удивленно проговорила Луиза. — Я слышу музыку.
Ловетти нашел объяснение этому феномену. Все дело в том, что аппарат имеет провода отдельно к наушникам. Сгорел динамик — действует цепь, питающая наушники.
— Ладно, — сказала Луиза, — мне все это надоело. Поставьте магнитофон на место. Сеньор Ловетти прав: покупать следует только дорогие вещи и уж, конечно, новые. Поехали!
Мысленно Луиза поблагодарила технических специалистов своей службы, хорошо подготовивших магнитофон. Порчу динамика предусмотрели — тот должен был сгореть уже через несколько часов работы. Луиза знала: короткое замыкание произойдет, скорее всего, при очередных переключениях клавиш аппарата. Возле магнитофона в эти минуты сидел Лотар Лашке.
…Луиза все еще находилась на своем наблюдательном пункте — видела: один из мужчин закончил возню с магнитофоном, что-то сказал коллеге, затем оба устроились в тени кустарника и зажгли сигареты. Отчетливо просматривался стоявший перед Лашке передатчик — зеленый ящик со штыревой антенной. Значит, скоро время связи. С начала путешествия передатчик уже включался дважды, и оба раза Ловетти уводил Луизу. Придумал объяснение: сеньор Лашке коммерсант — у таких всегда секреты и тайны, дельцу без этого не обойтись.
В обоих случаях секретный узел магнитофона добросовестно пересказал все то, что происходило в отсутствие Луизы, — катушка с тончайшей проволокой, на которую шла запись, могла действовать в течение многих часов. Но полученная информация пока что особого интереса не представляла.
Она поискала глазами, где бы присесть. Требовалось побыть в лесу подольше, чтобы Лашке и Ловетти успели наговориться, провести сеанс связи.
Ага, вот поваленное бурей дерево. Луиза села, расслабила плечи и прикрыла глаза. В лесу было сумрачно, тихо. От земли тянуло сыростью, прелью.
Незаметно она задремала.
Очнулась, когда почувствовала чье-то прикосновение к ступне.
Сброшенная с ноги зеленая ящерица побежала к кустам. Луиза взглядом проследила за ней. Вздрогнула от неожиданности — там, где исчезла ящерица, стоял индеец.
Бешено заколотилось сердце. Вспомнив советы Хосебы, выставила вперед ладони с растопыренными пальцами — знак мирных намерений.
Индеец не шелохнулся. Луиза разглядела, что в руках у него духовое ружье и добыча — птица или зверек.
Она никогда прежде не встречала этого человека. Однако что-то в его облике было знакомо. Но что именно?
Напряжение нарастало. В любую секунду охотник мог исчезнуть в лесу или, напротив, вскинуть духовое ружье…
Наконец вспомнила: точно такие же знаки, синие полукружья на лбу, имели люди, которые несли раненого старика, — трое индейцев и их вождь.
— Я — Луиза! — она ткнула себя пальцем в грудь, потом вытянула руку в сторону охотника: — А кто вы?
Ответа не последовало. Показалось, индеец поднимает руку к ножу, висящему на шнурке на шее.
— Ронно! — крикнула Луиза. — Я знаю Ронно, вашего вождя!
Охотник повернулся и зашагал в глубину леса.
У Луизы были мгновения, чтобы принять решение. Идти за индейцем — значило рисковать при первых же шагах попасть под выстрел отравленной стрелой. Но несомненно, человек этот — из племени Ронно!..
Оглянулась на дорогу. Там все было, как прежде, — Лашке и Ловетти беседовали возле автомобиля. Сеанс связи еще не начинался. Значит, у нее верных полчаса в запасе, если не больше.
И она пошла за охотником. Если не применит оружие — выведет к стоянке племени. А там она увидит Ронно.
Но встреча с ним произошла здесь же, в лесу. Внезапно Ронно вышел из-за ствола дерева, преградил путь.
— Здравствуй, — сказала Луиза, — ты помнишь меня?
— Что за люди с тобой? — спросил индеец.
— Я все объясню, Ронно… Но прежде хочу повидать Хосебу. Пусть кто-нибудь поспешит к Синему озеру.
— Хосебы нет на Синем озере. Разве ты не встречала ее в городе?
Луиза едва не вскрикнула — вспомнила девушку, проехавшую в джипе мимо радиомагазина.
Индеец видел, как изменилось настроение собеседницы.
— Ты можешь вернуться в город, — сказал он. — Тебя не тронут.
— Зачем Хосеба поехала в город?
— Она ответит сама… Но ты ничего не сказала о спутниках. Что это за люди?
— Плохие. — Луиза посмотрела в глаза индейцу, твердо закончила: — Твои и мои враги.
— Как ты докажешь, что сказала правду?
— Тебе не могу доказать.
— Кому же тогда?
— Хосебе. Ты ведь доверяешь Хосебе?
— Она — как сестра. Но я сказал, что Хосебы нет в сельве. Мы захватим твоих спутников и будем ждать ее возвращения.
— Нельзя, Ронно!
— Но ведь это враги!.. Почему ты молчишь?
— Не знаю, как объяснить… Ты слишком чистый человек, многого не поймешь…
Донесся звук выстрела, через несколько секунд — второй.
— Ищут тебя? — спросил индеец.
— Беспокоятся, что заблудилась, — Луиза криво усмехнулась. — Я ненавижу их!
— Значит, эти люди не должны уйти! — Ронно обернулся к охотнику с духовым ружьем.
— Подожди! — крикнула Луиза.
В голосе ее было столько волнения, тревоги, что индеец, уже начавший давать указания охотнику, умолк, удивленно посмотрел на девушку.
А Луизе он вдруг открылся с новой стороны. Нет Хосебы, на которую возлагались главные надежды, но есть зато Ронно — он может все сделать не хуже, чем Хосеба. Как же она раньше не поняла этого? Только бы согласился Ронно!
— Послушай! — Луиза старалась, чтобы голос ее звучал спокойно, убедительно. — Скажи, как обо мне отзывалась Хосеба?
— Ты лечила старика, а он ее отец. Потом ты всех везла в сельву — старика, Хосебу и ее братьев… Она не могла плохо говорить о тебе.
— А сам ты? Что ты сам думаешь обо мне?
Индеец долго разглядывал девушку.
— Ты уже слышала: для меня Хосеба — сестра. У нее зоркий глаз — плохая девушка не могла бы стать подругой Хосебы.
— Значит, веришь мне, Ронно?
— Ты подруга моей сестры.
У Луизы пелена плыла перед глазами. Сейчас она скажет индейцу то главное, что обдумывала, вынашивала во всех подробностях и вариантах в течение последних дней, с той самой минуты, когда стала готовиться к экспедиции…
Но вновь прозвучал выстрел.
— Тебя зовут, — сказал Ронно. — Возвращайся.
— Прежде ты выслушаешь меня! — Тяжело дыша, Луиза взяла индейца за плечо, будто боялась упасть. — Ронно, нужна твоя помощь!..
Индеец по-своему истолковал волнение девушки:
— Возвращайся к тем, кто тебя ждет. — Он высвободил плечо: — Иди спокойно. Мы никого не тронем.
— Я не об этом…
Ронно не дал ей договорить, поднял руку:
— Уходи. Мы не вмешиваемся в чужие дела.
Он отошел на шаг.
Луиза осталась на месте: все вышло глупо, крайне глупо. И теперь индейцы будут опасаться ее так же, как и негодяев, которых она сюда привела. Подхватив карабин, она медленно побрела к опушке.
— Подожди!.. Почему слезы? Тебя обидели? Надо, чтобы я отомстил? — Ронно опять был рядом.
Она покачала головой.
— Не обида? — сказал Ронно. — Что же тогда? В какой помощи ты нуждаешься?
— Сейчас, сейчас все расскажу. Но поймете ли вы? Сможете ли понять? — Она вдруг почувствовала всю нелепость происходящего — к горлу подступала дурнота, подогнулись колени. Ронно не дал ей упасть — поднял на руки, быстро пошел в лес.
Оказалось, что стоянка племени здесь же, на лесной поляне. С момента, когда неподалеку появился автомобиль с пришельцами, мужчины заняли позицию перед поляной, а женщины и дети тихо сидели в кокале…
ОДИННАДЦАТАЯ ГЛАВА
Луиза появилась у “лендровера”, когда встревоженные спутники уже собирались идти ее искать.
— Что за фокусы? — кричал Ловетти, потрясая кулаками, как будто собрался драться. — Что с вами стряслось?
Луиза рассказала: колеблемую ветром толстую лиану приняла за анаконду, кинулась бежать. Вскоре увидела точно такие же пятнистые лианы и поняла ошибку. Но паника уже сделала свое дело — она заблудилась. Могла бы навечно остаться в джунглях. Она так благодарна за сигнальные выстрелы!..
Мужчины продолжали зло упрекать легкомысленную девицу, и Луиза всем своим видом показывала, что считает их гнев справедливым. Она очень устала. Пусть машину поведет кто-нибудь из мужчин. И надо поторапливаться — до наступления темноты менее часа.
Эти ее слова были встречены новым взрывом негодования. Ловетти заявил, что только глупец отправляется в путь на ночь глядя. Солнце низко над горизонтом, светлого времени в обрез — только и успеешь поставить палатку.
Лашке поддержал партнера. Здесь сухо и нет москитов. Ко всему, ручей в десяти шагах. Мало надежды, что за оставшееся светлое время они найдут для лагеря место лучше, чем это.
— Что ж, раскладывайте палатку, готовьте костер, — безразлично и вяло сказала Луиза.
Ронно, согласившись помочь Луизе, потребовал, чтобы пассажиры “лендровера” заночевали здесь, у плоских камней. Девушка решила эту задачу, задержавшись на лесной опушке, чтобы времени для поисков нового бивака практически не осталось.
Ловетти поджарил на сковороде ломтики бекона, разогрел банку консервированных сосисок и стал варить макароны. Подвешивая над огнем котелок, оглянулся на Луизу. Та сидела возле магнитофона — слушала музыку и перебирала кассеты.
— Да снимите наконец эти чертовы наушники! — с новым взрывом негодования прокричал он. — Вы как наркоман, часа не можете прожить, чтобы не всосать порцию джаза!
Луиза улыбнулась и протянула ему наушники. До итальянца донеслись синкопы рояля и барабанная дробь.
— Одна из последних работ знаменитого Алекса Джонса. Называется “Полночь на кладбище”. Послушайте.
Через минуту наушники снова перекочевали к хозяйке.
Луиза блаженно прикрыла глаза, показывая, что вся отдается музыке. На самом же деле она напряженно слушала запись, сделанную в ее отсутствие микромагнитофоном.
Вот отрывок из этой записи.
Ловетти. Меня растрясло на этой чертовой дороге. Пожалуй, тоже сбегаю в кусты…
Лашке. Пусть сперва вернется наша красотка.
Ловетти. Девочка что надо. У вас на нее виды?
Лашке. С чего вы взяли?
Ловетти. Глядите на нее так, будто раздеваете…
Лашке. Сами бы отказались от подобной партнерши?
Ловетти. Да вряд ли.
Лашке. Ладно, об этом потом. Прежде надо делать дело. Время вышло, вытяните-ка антенну. Он наверняка ждет у своего алтаря… Алло, Первый вызывает Второго. Алло, я Первый… Ага, добрый день, святой отец. Был разговор с Аннели?
Падре. У нее спокойно. Как всегда, острая нужда в материале.
Лашке. У нас без новостей. Тех, кого искали, не видно.
Падре. А в перспективе?
Лашке. Не знаю… Чем-то она настораживает. Пришел ответ на запрос?
Падре. Нет, но вчера я получил письмо… Автор утверждает, что девица связана с правыми экстремистами, едва ли не с главарями одной из семей сицилийской мафии.
Лашке. Кто автор письма?
Падре. Пожелал сделать предупреждение в анонимном порядке.
Лашке. Вот как! И мы должны верить какому-то… Кстати, почему письмо адресовано вам?
Падре. Там есть такие строчки: “Я дважды видел девицу в вашем обществе. Вы стояли на крыльце таверны, когда она с двумя парнями отправилась в сельву. Как я понял, провожали их”.
Лашке. Это все?
Падре. В письме приводится кое-какой материал. Но, думаю, он потерпит до вашего возвращения… Теперь хочу, чтобы вы вспомнили пожилую энергичную особу, с которой встретились в зале таверны…
Лашке. Ту, что собирается открыть собственное дело?
Падре. Открытие уже состоялось. Вчера в полдень толпа горожан буквально осадила новую кондитерскую. Публика никогда еще не видела такого обилия сластей. Я сделал комплимент хозяйке заведения. Она посетовала, что явились не все приглашенные. Как выяснилось, в списке были и ваши фамилии. Пришлось объяснить, почему вы отсутствуете. Узнав, с кем вы отправились в сельву, она странно посмотрела на меня и ушла. Меня разбирало любопытство. Но попытки вернуть хозяйку кондитерской в торговый зал результата не дали… Вечером я встретился с моим агентом в доме данной особы — вы помните, что это горничная. Так вот, она явилась с письмом, которое получила хозяйка…
Лашке. Письмо тоже анонимное?
Падре. Анонимное и написанное той же рукой… Надеюсь, вы помните, как ваша спутница вылила себе на грудь кипящий кофе? В тот же день неизвестный автор написал хозяйке кондитерской, упрекая ее за помощь, оказанную этой девице.
Лашке. Обвинения против девицы те же, что и в письме, адресованном вам?
Падре. Примерно — да. Но перед ними стояла фраза: “В дополнение к тому, что я вам уже сообщал”. Это насторожило меня. Я понял, что должен заполучить и первое письмо. Соответствующее распоряжение тут же отдал агенту. Результат сообщу при очередной связи. Пока что советую приглядеться к вашей спутнице,
Лашке. Спасибо за предупреждение.
Падре. Итак, индейцев вы не обнаружили. Что собираетесь делать дальше?
Лашке. Она советует добраться до Синего озера. Мы склонны так и поступить. Пожелайте нам удачи. И свяжитесь с Аннели. Пусть она лучше смотрит за двумя русскими. Поняли, кого я имею в виду?
Падре. Все будет сделано. А вы берегите себя. Кто знает, что это за пташка… Кстати, почему она так долго не возвращается?
Лашке. Вот и я стал беспокоиться. Уж не плутает ли в зарослях?
Падре. Сделайте из карабина выстрел—другой… Итак, я выключаюсь. До новой встречи!
Луиза стащила наушники с головы. Перехватив взгляд Лашке, отодвинула в сторону магнитофон, пересела ближе к огню.
— Ну и запах! — воскликнула она игриво. — Запах такой, что кружится голова. Сеньор Ловетти, вы знатный кулинар!
Итальянец, возившийся у костра, хитро улыбнулся:
— Еще не попробовав варева, уже расточаете комплименты его автору. Я должен считать их искренними?
— Я попробовала, как вы изволили выразиться, это варево носом! А этот инструмент еще никогда не обманывал свою владелицу. Нет, вы король кулинаров, дорогой Ловетти! Дайте же мне хоть крохотную порцию ваших спагетти!
Польщенный итальянец снял котелок с огня.
— Что за фокусы? — кричал Ловетти, потрясая кулаками, как будто собрался драться. — Что с вами стряслось?
Луиза рассказала: колеблемую ветром толстую лиану приняла за анаконду, кинулась бежать. Вскоре увидела точно такие же пятнистые лианы и поняла ошибку. Но паника уже сделала свое дело — она заблудилась. Могла бы навечно остаться в джунглях. Она так благодарна за сигнальные выстрелы!..
Мужчины продолжали зло упрекать легкомысленную девицу, и Луиза всем своим видом показывала, что считает их гнев справедливым. Она очень устала. Пусть машину поведет кто-нибудь из мужчин. И надо поторапливаться — до наступления темноты менее часа.
Эти ее слова были встречены новым взрывом негодования. Ловетти заявил, что только глупец отправляется в путь на ночь глядя. Солнце низко над горизонтом, светлого времени в обрез — только и успеешь поставить палатку.
Лашке поддержал партнера. Здесь сухо и нет москитов. Ко всему, ручей в десяти шагах. Мало надежды, что за оставшееся светлое время они найдут для лагеря место лучше, чем это.
— Что ж, раскладывайте палатку, готовьте костер, — безразлично и вяло сказала Луиза.
Ронно, согласившись помочь Луизе, потребовал, чтобы пассажиры “лендровера” заночевали здесь, у плоских камней. Девушка решила эту задачу, задержавшись на лесной опушке, чтобы времени для поисков нового бивака практически не осталось.
Ловетти поджарил на сковороде ломтики бекона, разогрел банку консервированных сосисок и стал варить макароны. Подвешивая над огнем котелок, оглянулся на Луизу. Та сидела возле магнитофона — слушала музыку и перебирала кассеты.
— Да снимите наконец эти чертовы наушники! — с новым взрывом негодования прокричал он. — Вы как наркоман, часа не можете прожить, чтобы не всосать порцию джаза!
Луиза улыбнулась и протянула ему наушники. До итальянца донеслись синкопы рояля и барабанная дробь.
— Одна из последних работ знаменитого Алекса Джонса. Называется “Полночь на кладбище”. Послушайте.
Через минуту наушники снова перекочевали к хозяйке.
Луиза блаженно прикрыла глаза, показывая, что вся отдается музыке. На самом же деле она напряженно слушала запись, сделанную в ее отсутствие микромагнитофоном.
Вот отрывок из этой записи.
Ловетти. Меня растрясло на этой чертовой дороге. Пожалуй, тоже сбегаю в кусты…
Лашке. Пусть сперва вернется наша красотка.
Ловетти. Девочка что надо. У вас на нее виды?
Лашке. С чего вы взяли?
Ловетти. Глядите на нее так, будто раздеваете…
Лашке. Сами бы отказались от подобной партнерши?
Ловетти. Да вряд ли.
Лашке. Ладно, об этом потом. Прежде надо делать дело. Время вышло, вытяните-ка антенну. Он наверняка ждет у своего алтаря… Алло, Первый вызывает Второго. Алло, я Первый… Ага, добрый день, святой отец. Был разговор с Аннели?
Падре. У нее спокойно. Как всегда, острая нужда в материале.
Лашке. У нас без новостей. Тех, кого искали, не видно.
Падре. А в перспективе?
Лашке. Не знаю… Чем-то она настораживает. Пришел ответ на запрос?
Падре. Нет, но вчера я получил письмо… Автор утверждает, что девица связана с правыми экстремистами, едва ли не с главарями одной из семей сицилийской мафии.
Лашке. Кто автор письма?
Падре. Пожелал сделать предупреждение в анонимном порядке.
Лашке. Вот как! И мы должны верить какому-то… Кстати, почему письмо адресовано вам?
Падре. Там есть такие строчки: “Я дважды видел девицу в вашем обществе. Вы стояли на крыльце таверны, когда она с двумя парнями отправилась в сельву. Как я понял, провожали их”.
Лашке. Это все?
Падре. В письме приводится кое-какой материал. Но, думаю, он потерпит до вашего возвращения… Теперь хочу, чтобы вы вспомнили пожилую энергичную особу, с которой встретились в зале таверны…
Лашке. Ту, что собирается открыть собственное дело?
Падре. Открытие уже состоялось. Вчера в полдень толпа горожан буквально осадила новую кондитерскую. Публика никогда еще не видела такого обилия сластей. Я сделал комплимент хозяйке заведения. Она посетовала, что явились не все приглашенные. Как выяснилось, в списке были и ваши фамилии. Пришлось объяснить, почему вы отсутствуете. Узнав, с кем вы отправились в сельву, она странно посмотрела на меня и ушла. Меня разбирало любопытство. Но попытки вернуть хозяйку кондитерской в торговый зал результата не дали… Вечером я встретился с моим агентом в доме данной особы — вы помните, что это горничная. Так вот, она явилась с письмом, которое получила хозяйка…
Лашке. Письмо тоже анонимное?
Падре. Анонимное и написанное той же рукой… Надеюсь, вы помните, как ваша спутница вылила себе на грудь кипящий кофе? В тот же день неизвестный автор написал хозяйке кондитерской, упрекая ее за помощь, оказанную этой девице.
Лашке. Обвинения против девицы те же, что и в письме, адресованном вам?
Падре. Примерно — да. Но перед ними стояла фраза: “В дополнение к тому, что я вам уже сообщал”. Это насторожило меня. Я понял, что должен заполучить и первое письмо. Соответствующее распоряжение тут же отдал агенту. Результат сообщу при очередной связи. Пока что советую приглядеться к вашей спутнице,
Лашке. Спасибо за предупреждение.
Падре. Итак, индейцев вы не обнаружили. Что собираетесь делать дальше?
Лашке. Она советует добраться до Синего озера. Мы склонны так и поступить. Пожелайте нам удачи. И свяжитесь с Аннели. Пусть она лучше смотрит за двумя русскими. Поняли, кого я имею в виду?
Падре. Все будет сделано. А вы берегите себя. Кто знает, что это за пташка… Кстати, почему она так долго не возвращается?
Лашке. Вот и я стал беспокоиться. Уж не плутает ли в зарослях?
Падре. Сделайте из карабина выстрел—другой… Итак, я выключаюсь. До новой встречи!
Луиза стащила наушники с головы. Перехватив взгляд Лашке, отодвинула в сторону магнитофон, пересела ближе к огню.
— Ну и запах! — воскликнула она игриво. — Запах такой, что кружится голова. Сеньор Ловетти, вы знатный кулинар!
Итальянец, возившийся у костра, хитро улыбнулся:
— Еще не попробовав варева, уже расточаете комплименты его автору. Я должен считать их искренними?
— Я попробовала, как вы изволили выразиться, это варево носом! А этот инструмент еще никогда не обманывал свою владелицу. Нет, вы король кулинаров, дорогой Ловетти! Дайте же мне хоть крохотную порцию ваших спагетти!
Польщенный итальянец снял котелок с огня.