Най-ань Ши. Речные заводи (том 2)

   – Это затеял мерзавец Хуан Вэнь-бин! Берясь не за свое дело, он вздумал толковать начальнику области слова песенки, которую распевали мальчишки на улицах столицы. Так, первую строку: «Бедствие страны заключается в словах – дом и дерево», он разъяснил, что несчастье Поднебесной принесет человек по фамилии Сун, так как этот фамильный знак состоит из иероглифов «дом» вверху и «дерево» – внизу. А следующую строчку – «Глава разбойников – вода и работа» – он растолковал, что человек, который носит имя, состоящее из знаков «вода» и «работа», поднимет восстание. Но ведь это же и есть имя Цзян. И все это указывает на меня – Сун Цзяна. А последние две строчки песенки: «Тридцать шесть необузданных героев подымут мятеж в Шандуне» – означают, что я, Сун Цзян, подыму мятеж в Шаньдуне. Поэтому-то начальник области и схватил меня. Ну, а тут еще Дай Цзун неожиданно принес ему фальшивое письмо, и тот же Хуан Вэнь-бин уговорил его раньше казнить нас двоих, а потом уже донести об этом императору. И если бы не ваша помощь, дорогие друзья, – закончил Сун Цзян, – разве могли бы мы сегодня собраться здесь вместе!
   – Ладно! – закричал Ли Куй, вскочив с места. – Вы, почтенный брат, выполняете веление неба! И хотя вам пришлось пострадать, но зато я разрезал Хуан Вэнь-бина на куски так, что любо-дорого! Теперь нам бояться нечего. У нас большое войско, и мы можем смело поднять мятеж! Старший брат Чао Гай будет главным императором великих Сунов, а брат Сун Цзян – малым сунским императором. Господин У Юн станет первым советником, а господин Гун-Сунь Шэн – первым сановником. А все мы станем полководцами и проложим себе с боем дорогу в Восточную столицу, захватим там этот проклятый трон и будем жить в свое удовольствие! Уж, наверно, там будет получше, чем в этой чертовой дыре.
   – Железный бык! – поспешил остановить его Дай Цзун. – Ну, что за ерунду ты несешь! Теперь уж ты попал сюда и не должен больше показывать свой нрав, как это делал в Цзянчжоу. Ты должен выполнять распоряжения и прислушиваться к словам обоих наших старших братьев. Нельзя распускать язык и болтать всякую чушь! Если ты позволишь себе еще раз прервать разговор старших, тогда придется снять тебе башку для острастки остальным.
   – Ай-я! – испуганно воскликнул Ли Куй. – Если мне снесут голову, так когда же это у меня вырастет другая? Нет, уж я лучше буду пить вино и помалкивать!
   Его слова вызвали общий смех. Затем Сун Цзян опять заговорил о необходимости готовиться к отпору правительственным войскам.
   – Помню, когда вы впервые предложили мне остаться с вами, я сильно испугался. Вот уж не думал, что может наступить такой день, когда я сам заговорю об этом.
   – Если бы, уважаемый брат, вы тогда послушались меня, – вступил в разговор У Юн, – то жили бы здесь спокойно, вам не пришлось бы отправляться в Цзянчжоу, и вы были бы избавлены от многих бедствий. Но, очевидно, все это было предопределено небом.
   – А где сейчас этот мерзавец Хуан Ань? – поинтересовался Сун Цзян.
   – А он прожил месяца три, потом заболел и умер, – сказал Чао Гай.
   Сун Цзян вздохнул.
   На этом пиру все они были безмерно счастливы.
   Чао Гай заранее распорядился, чтобы семью почтенного Хуна хорошо устроили. Затем он приказал выдать награды из захваченного имущества Хуан Вэнь-бина всем, кто проявил особенные старания. После этого принесли корзинки с подарками, которые здесь оставил Дай Цзун, и передали их в его распоряжение. Однако последний наотрез отказался взять эти корзины, и тогда было решено передать их в общую каану.
   Затем Чао Гай приказал всем разбойникам воздать положенные почести новым предводителям – Ли Цзюню и другим.
   Еще несколько дней подряд в горном стане продолжалось празднество – резали скот и пировали, но говорить об этом больше нет надобности.
   Расскажем лучше о том, как Чао Гай распорядился, чтобы каждый построил себе возле лагеря дом и обосновался там на житье. Несколько домов было построено и внутри лагеря. Стену, окружавшую стан, починили.
   Это было на третий день торжества, когда Сун Цзян поднялся из-за стола и, обращаясь к остальным главарям, сказал:
   – У меня есть еще одно дело, и я хочу просить вас, дорогие друзья, отпустить меня на несколько дней. Мне необходимо еще раз уйти из лагеря. Не знаю только, согласитесь ли вы на это?
   – Почтенный брат, куда же вы опять хотите идти и что у вас за важное дело? – спросил Чао Гай.
   И тогда Сун Цзян, помедлив, назвал место, куда он собирался идти. И уж, наверно, так было на роду написано, что, попав в лес пик и мечей, он едва спас свою жизнь. У горного пика он завоевал себе славу на тысячи лет. Поистине, как говорится:

 
От богини три свистка он принял, – и множество книг
Он оставил для всех о своей незапятнанной жизни.
 

   О том, куда пошел Сун Цзян на этот раз, вы узнаете из следующей главы.

Глава 41

повествующая о том, как в деревне Хуаньдаоцунь Сун Цзян встретился с богиней девятого неба Сюань-нюй и получил от нее Небесную книгу

   Мы уже рассказали, как Сун Цзян во время пира заговорил о том, что ему придется еще раз покинуть лагерь.
   – Вы спасли меня, – сказал он, – и привели к себе на гору. Вот уж несколько дней, как мы веселимся, и я чувствую себя вполне счастливым. Но я не знаю, что с моим старым отцом. Если начальник области Цзянчжоу доложит обо всем в столицу, то, несомненно, в Цзичжоу будет послано распоряжение арестовать мою семью в Юньчэне. Моему отцу грозит опасность. И мне пришла в голову мысль перевезти его сюда. Тогда уж я буду спокоен. Вот только не знаю, позволите ли вы мне это сделать, дорогие друзья.
   – Почтенный брат, – отвечал Чао Гай, – отношения между отцом и сыном – самые главные отношения между людьми. Могу ли я задерживать вас здесь на пиршестве, когда ваш старый отец страдает дома? И как можем мы не согласиться с вашим желанием? Но вот только остальные наши братья изрядно натерпелись в эти дни и еще не привели себя в порядок. Хорошо, если б вы подождали день-два, пока мы выясним, сколько у нас народу н лошадей. А потом вы можете идти за своим отцом.
   – Да, несколько лишних дней как будто ничего не значат, дорогой брат, – оказал Сун Цзян. – Только боюсь, что из Цзянчжоу могут послать срочное распоряжение в Цзичжоу немедля схватить мою семью. Поэтому опасно откладывать, да я и не хочу брать с собой много людей. Пойду тайком один и вместе с моим братом Сун Цином постараюсь быстро переправить отца сюда в горы, так что ни одна душа в нашем селении не узнает об этом. А если со мной пойдет много народу, это может вызвать целый переполох, и мы испортим все дело.
   – А вдруг по дороге с вами случится какая-нибудь беда, дорогой брат, ведь некому будет даже помочь вам, – возразил Чао Гай.
   – Ради отца я и смерть приму безропотно, – отвечал Сун Цзян.
   И, несмотря ни на какие уговоры, он твердо решил отправиться в путь в тот же день. Надев войлочную шляпу и привязав к поясу кинжал, он взял короткую палицу и пошел с горы. Все главари провожали его до Цзиньшатаня, а потом возвратились обратно.
   Переправившись через озеро, Сун Цзян очутился на берегу около кабачка Чжу Гуя, а оттуда пошел по дороге к Юньчэну. Ему приходилось испытывать и голод и жажду. К концу пути, торопясь поскорее дойти до своего селения, он нигде не останавливался, пока не стемнело, но до дома так и не добрался. Тогда он завернул на постоялый двор. На следующее утро он отправился дальше, но пришел домой очень рано и спрятался в лесу. Переждав там до наступления вечера, он подошел к усадьбе и постучал в задние ворота. На его стук вышел Сун Цин. Увидев своего старшего брата, он от испуга даже вздрогнул и быстро спросил:
   – Дорогой брат, как же это ты пришел домой?
   – Я пришел только за тем, чтобы увести отсюда отца и тебя, – отвечал Сун Цзян.
   – Дорогой брат, о том, что ты сделал в Цзянчжоу, здесь уже всем известно, – сказал Сун Цин. – В нашем селении два начальника охраны ведут наблюдение за нашим домом – надеются поймать тебя. Мы находимся под надзором и не можем никуда двинуться. Ждут только распоряжения из Цзянчжоу, чтобы схватить нас, посадить в тюрьму и держать там до тех пор, пока не найдут тебя. И днем и ночью около двухсот солдат разыскивают тебя. Медлить нельзя, быстрее возвращайся в Ляншаньбо и попроси вожаков прийти и спасти твоих отца и брата.
   Выслушав это, Сун Цзян до того перепугался, что весь покрылся холодным потом и, не осмеливаясь войти в дом, поспешно зашагал обратно в Ляншаньбо. В ту ночь луна светила тускло, и он не мог даже как следует разглядеть дорогу. Выбрав маленькую и уединенную тропинку, Сун Цзян пошел по ней. Прошло время одной стражи, и вдруг позади послышались крики. Сун Цзян остановился и прислушался: крики раздавались менее чем в двух ли от него. Затем он увидел множество пылающих факелов и услышал возгласы:
   – Сун Цзян, остановись!
   Но он быстро шел вперед и думал про себя: «Не послушался я Чао Гая, вот и попал в беду. О небо, сжалься! Спаси Сун Цзяна!»
   И вдруг впереди он заметил жилье и пошел прямо туда. Вскоре ветер рассеял легкие облака, и на небе показалась яркая луна. Тут.только Сун Цзян понял, куда он попал, и от горя даже застонал. Это место называлось Хуаньдаоцунь – деревня без сквозного проезда.
   Со всех сторон она была окружена высокими отвесными неприступными горами, а у подножья гор бежал бурный поток. Туда вела только одна дорога. Всякий, кто приходил сюда с правой стороны, должен был уходить налево – так как никакой другой дороги не было.
   Сун Цзян знал это место и уж совсем было решил повернуть обратно, но преследователи успели преградить ему дорогу; свет их факелов сверкал, как яркое солнце.
   Сун Цзяну ничего не оставалось, как поспешить вперед и искать там убежища. Он пробирался лесом и вскоре очутился возле старой кумирни. Толкнув обеими руками ворота, он вошел в кумирню и, осмотрев при свете луны все залы, не нашел уголка, где можно было бы укрыться. На сердце Сун Цзяна стало еще более тревожно. Тут он вдруг услышал, как кто-то снаружи сказал: «Начальник, он вошел в кумирню».
   Сун Цзян узнал голос Чжао Нэна, но в сильном волнении так и не мог найти места, где бы спрятаться. Вдруг он заметил нишу, где стояла статуя бога – покровителя здешних мест. Сун Цзян отдернул покрывало и вполз туда, поставив свою палицу. Свернувшись в клубок, он спрятался за статуей, не смея перевести дыхания. И сразу же услышал, как люди с факелами вошли в кумирню. Осторожно выглянув, Сун Цзян увидел Чжао Нэна и Чжао Дэ, а за ними еще человек пятьдесят. При свете факелов они осматривали всю кумирню. Наконец, дошли до зала, где находился Сун Цзян. «Ну, теперь мне конец, – подумал тот. И стал повторять про себя. – Боги, спасите меня!»
   Один за другим преследователи проходили мимо него, и никто из них не заглянул в нишу. «О небо, сжалься надо мной!» – снова пробормотал Суп Цзян. И тут он увидел, как Чжао Дэ с факелом направляется к нише. «Ну, теперь все кончено», – опять подумал Сун Цзян. А Чжао Дэ, взяв кинжал, рукояткой отодвинул занавес и осветил факелом нишу снизу доверху. Но факел вдруг задымил, облако черной копоти ударило в глаза Чжао Дэ и ослепило его. Он бросил факел на землю, затоптал его ногой и, выйдя из зала, сказал:
   – Этой твари в кумирне нет. Но ведь здесь всего одна дорога! Куда же он мог уйти?
   – Больше некуда, как только вон в тот лес на горе, – отвечали стражники. – Нечего и думать, что он может уйти отсюда. Дорога-то ведь здесь одна, недаром деревня называется Хуаньдаоцунь. Кругом неприступные горы и леса, и нет ни одной тропинки, по которой можно было бы пройти. Вы, господин начальник, поставьте охрану у входа в деревню. И даже будь у него крылья, он и тогда не уйдет от нас! Вот рассветет, тогда мы пойдем в деревню и поищем его там.
   – Ладно, – согласились Чжао Нэн и Чжао Дэ.
   Они вывели стражников из кумирни, и Сун Цзян подумал: «Разве не бог защитил меня? Если мне удастся спастись, то я починю эту кумирню и сделаю новые…»
   Вдруг он услышал, как несколько голосов закричали у ворот кумирни:
   – Начальник, он здесь!
   Тогда Чжао Нэн, Чжао Дэ и другие бросились обратно к кумирне. И Сун Цзян снова сказал про себя: «Ну, разве у меня не злая судьба! Уж сейчас-то они, конечно, захватят меня живым!» А Чжао Нэн, Остановившись у ворот кумирни, спросил:
   – Где же он?
   – Пойдите сюда, начальник, и посмотрите! Вот здесь на воротах пыльные отпечатки пальцев! Он, наверно, только что открыл эти ворота и спрятался внутри.
   – Ты прав! – отвечал Чжао Нэн. – Обыщите еще раз как следует.
   Люди опять вошли в кумирню и принялись за поиски. А Сун Цзян думал: «И до чего же несчастная моя судьба. Уж теперь-то мне наверняка конец пришел!» А преследователи обошли кумирню, обыскали и перевернули все, за исключением разве одних стен. Войдя в зал, где находился Сув Цзян, Чжао Нэн сказал:
   – Он должен быть в этой нише. Вы плохо искали там! Сейчас я сам посмотрю.
   Солдат держал факел, а Чжао Нэн откинул занавес, и человек пять-шесть просунули свои головы в нишу. Не загляни они туда, не случилось бы никакой беды. Но как только они заглянули, из ниши подул свирепый ветер и погасил все факелы: в кумирне наступила такая темнота, что никто не видел друг друга.
   – Вот странно! – удивился Чжао Нэн. – Откуда взялся вихрь в таком закрытом месте? Не иначе, как боги прогневались на нас за то, что мы разгуливаем тут с факелами, и послали сильный ветер. Пойдемте-ка отсюда. Лучше будем охранять проход в деревню, а на рассвете опять возьмемся за поиски.
   – А все-таки эту нишу мы как следует не осмотрели, – заметил Чжао Дэ. – Давайте попробуем пикой.
   – Дельно говоришь! – поддержал Чжао Нэн.
   Но только они хотели приблизиться, как снаружи опять задул ужасный вихрь, подымая в воздух песок и камни, – казалось, что кумирня вот-вот перевернется. Черное облако спустилось и окутало все вокруг. У людей от страха кровь застыла в жилах и волосы встали дыбом. Тут Чжао Нэн, видя, что дело плохо, подозвал Чжао Дэ и сказал:
   – Уйдем отсюда поскорее, брат! Боги прогневались!
   И все ринулись из зала. Одни в спешке падали, другие, натыкаясь на них, тоже валились наземь и ползком пробирались к дверям кумирни. Вырвавшись наружу, они вдруг услышали, как кто-то позади кричит: «Пощади нас!»
   Чжао Нэн повернул обратно посмотреть, что там случилось, и увидел несколько солдат, которые упали со ступенек, зацепившись одеждой за деревья, и никак не могли освободиться. Они побросали свои мечи и, дергая изо всех сил одежду, вопили о пощаде.
   Притаившись в нише, Сун Цзян слышал все это и едва сдерживал смех.
   Чжао Нэн высвободил солдат и вывел за ворота, где их встретили такими словами:
   – Мы же говорили, что этот бог очень строгий, зачем же вам надо было затевать все это дело в кумирне! А теперь вы еще вызвали маленьких злых духов! Пойдемте охранять дорогу. Не может же беглец улететь!
   – Правильно, – сказали Чжао Нэн и Чжао Дэ. – Мы должны охранять дорогу и все!
   И все они двинулись к единственной в деревне дороге. А теперь расскажем о Сун Цзяне, который сидел в нише и горестно восклицал:
   – Хоть и не схватили меня, но как же мне теперь уйти?
   Размышляя и строя множество планов, из которых ни один не мог его спасти, Сун Цзян вдруг услышал, как с другого входа кто-то вошел в кумирню. И снова его охватила дрожь. «Опять беда! – подумал он. – Хорошо, что я еще не вышел отсюда!»
   Два отрока в простых одеждах подошли к нише и сказали:
   – Повелитель звезд, вас приглашает к себе богиня и хочет побеседовать с вами.
   Но Сун Цзян не осмеливался ответить на такое приглашение. И отроки, стоявшие у ниши, снова сказали:
   – Вас приглашает сама богиня, и вы, Повелитель звезд, можете идти свободно.
   Но Сун Цзян и теперь не решался произнести хоть слово. Тогда отроки промолвили:
   – Повелитель звезд, Сун Цзян, не медлите! Богиня давно ждет вас.
   Их голоса показались Сун Цзяну нежными, как пенье иволги или щебет ласточек, совсем не похожими на голоса мужчин. Высунувшись из ниши, он увидел двух девушек, стоящих по обе стороны входа. Но тут Сун Цзян даже вздрогнул от испуга: это оказались не девушки, а две статуи, сделанные из глины. И снова до него донеслись слова: «Повелитель звезд, Сун Цзян, богиня ждет тебя».
   Сун Цзян раздвинул занавес и вышел. Здесь он увидел двух девушек в темных платьях; волосы их были высоко уложены. Обе они низко склонились перед Сун Цзяном. И он спросил их:
   – Откуда вы, священные девы?
   – Мы выполняем волю нашей богини и приглашаем Повелителя звезд пройти во дворец, – отвечали девушки.
   – Священные девы, вы ошибаетесь. Мое имя Сун Цзян, и я не Повелитель звезд.
   – Никакой ошибки тут нет. Просим вас, Повелитель звезд, пойти с нами. Богиня давно уже ждет вас, – твердили девушки.
   – Какая богиня? – опросил Сун Цзян. – Ведь я никогда не поклонялся ей, как же я осмелюсь предстать перед ней?
   – Когда вы придете туда, Повелитель звезд, то все узнаете сами, – сказали девушки, – а сейчас ни о чем не спрашивайте.
   – А где же богиня?
   – Она во внутреннем зале.
   После этого девушки пошли впереди, а Сун Цзян последовал за ними. Обойдя внутренний зал, они очутились перед боковой дверью в стене.
   – Повелитель звезд, господин Сун Цзян, войдите сюда – пригласили девушки.
   Вместе с ними Сун Цзян вышел в маленькую дверь и, оглядевшись, увидел луну и усеянное звездами небо. Легкий ветер доносил до него волны аромата. Со всех сторон здесь был густой лес и высокий бамбук. Сун Цзян подумал: «Так вот, оказывается, какое место за кумирней! Знай я об этом раньше, спрятался бы здесь, и не пришлось бы мне пережить весь этот страх».
   Шагая вперед, Сун Цзян заметил, что вдоль низких стен в два ряда растут огромные сосны со стволами более чем в два обхвата. И дорога меж этими стенами была гладкая, как панцырь черепахи. «Кто бы мог подумать, что позади старой кумирни есть такая хорошая дорога», – сказал сам себе Сун Цзян.
   Пройдя вслед за девушками не более одного ли, он услышал шум горной реки. А впереди открылся мост из синего камня с красными перилами. По берегам росли какие-то необыкновенные цветы и травы, седые сосны и много бамбука, нежнозеленые ивы и персиковые деревья, покрытые розовыми цветами. Под мостом бурлила вода. Отливая серебром и кружась, как снег, она вырывалась из пещеры под скалой. Проходя по мосту, Сун Цзян увидел впереди два ряда диковинных деревьев, а между ними-красные решетчатые ворота. Войдя в ворота, он увидел перед собой храм. «Я родился в Юньчэне, – подумал Сун Цзян, – но никогда не слышал об этом месте».
   В душе он испытывал страх и не осмеливался двинуться дальше. Но девушки торопили его, повторяя:
   – Повелитель звезд, пожалуйста, идите быстрей.
   Они ввели его в ворота и приблизились к великолепной лестнице, украшенной изображениями драконов. По обе стороны веранды стояли красные колонны, между которыми висели вышитые занавеси. В центре находился большой храм, освещенный множеством свечей. Девушки провели Сун Цзяна по лестнице через веранду к храму, и там у входа на ступеньках он услышал голоса других священных дев:
   – Повелитель звезд, богиня приглашает вас войти.
   Сун Цзян вступил в храм, его охватил трепет, и волосы на голове шевелились. Плиты под его ногами были украшены драконами и фениксами. Девушки, которые привели его в храм, скрылись за занавесом и, обращаясь к богине. сказали:
   – Тот, кого вы приглашали – Повелитель звезд, Сун, ждет у входа.
   Тогда Сун Цзян подошел к священному возвышению и, преклонив колена, распростерся на полу.
   – Твой раб, – произнес он, – всего лишь ничтожный и недостойный смертный. Он не видел священного лика богини. Молю тебя о небесном милосердии, сжалься надо мной.
   Тогда голос из-за священного занавеса приказал:
   – Пусть Повелитель звезд сядет.
   Но Сун Цзян не осмеливался даже голову поднять. Тогда тот же голос приказал священным девам поднять его и усадить на фарфоровый стул. Сун Цзяну ничего не оставалось, как повиноваться, а голос богини опять прозвучал на весь храм:
   – Откиньте занавес.
   Несколько девушек быстро подошли и отдернули украшенную драгоценными камнями ткань, повесив ее на два золотых крючка. Тогда богиня спросила:
   – Повелитель звезд, надеюсь, что все это время ты был в добром здоровье?
   Сун Цзян поднялся и, низко кланяясь, отвечал:
   – Я ведь простой смертный и не смею смотреть тебе в лицо.
   – Но ты уже здесь, Повелитель звезд, – сказала богиня, – и тебе незачем выполнять все церемонии.
   Только тогда Сун Цзян осмелился поднять голову. Он увидел сверкание золота и драгоценных камней, и зажженные лампы в виде драконов, и подсвечники в форме фениксов. По обе стороны стояли девы в темных платьях и держали опахала, а позади богини виднелся большой веер. В самом центре, на драгоценном царственном ложе, сделанном из фигур девяти драконов, восседала сама богиня. На ней было шелковое тканное золотом одеяние. В руке она держала скипетр из белого нефрита. Лицо ее, с глазами ясными, как небо, было прекрасно.
   – Подойди сюда. Повелитель звезд, – проговорила она и приказала поднести Сун Цзяну вина.
   Девушки тотчас же принесли драгоценный кувшин в форме лотоса и налили из него в чашу вина. Одна из девушек поднесла чашу Сун Цзяну. Не смея отказаться, он встал, взял вино, затем опустился на колени и, глядя на богиню, осушил чашу до дна. Вино было такое тонкое и ароматное, что Сун Цзян почувствовал, будто какое-то просветление снизошло на него, и сладостная истома переполнила его душу.
   Другая девушка подошла к нему с блюдом священных фиников и попросила отведать их. Со всей осторожностью, опасаясь, как бы не допустить какой-нибудь оплошности, Сун Цзян протянул руку и взял финик. Съев его, он спрятал косточку в руке. А девушка снова наполнила чашу и подошла налить ему третью. Затем девушка опять поднесла ему финики, и он съел еще два. Выпив три чаши священного вина и съев три финика, Сун Цзян почувствовал, что слегка опьянел. Опасаясь как бы не опьянеть еще больше и не совершить какого-нибудь неблаговидного поступка, Сун Цзян склонился перед богиней и сказал:
   – Прошу богиню не угощать меня больше вином, потому что я не могу много пить.
   И в храме прозвучал голос:
   – Повелитель звезд не желает больше пить вина. Перестаньте его угощать. – И, обращаясь к прислуживающим девушкам, богиня распорядилась:
   – Принесите Небесную книгу и отдайте ее Повелителю звезд.
   Тогда девушки удалились, вынесли на синем блюде книгу, завернутую в желтый шелк, и протянули ее Сун Цзяну. Взглянув на книгу, Сун Цзян увидел свиток около пяти цуней длины и около трех цуней ширины, но не осмеливался развернуть его. Почтительно склонившись, он принял свиток и положил его в рукав. Тогда богиня произнесла:
   – Сун, Повелитель звезд, вручаю тебе священную книгу. Отныне ты можешь вершить законы неба. Если ты станешь вождем, будь верным, бескорыстным и справедливым к народу. Если ты будешь сановником, служи государству и охраняй мир для народа. Избегай лжи и иди по пути истины. Не забудь моих слов и никому об этом не рассказывай.
   Почтительно выслушав сказанное, Сун Цзян низко поклонился, А богиня продолжала:
   – Так как ты не искупил своих грехов и не завершил своего пути к добродетели, то Владыка неба временно наказывает тебя и посылает на землю. Но ждать недолго, ты снова вернешься в небесные чертоги. Только смотри, впредь не допускай ни малейшей ошибки! Стоит тебе лишь раз провиниться, и ты попадешь в ад. Даже я не смогу тогда спасти тебя. Пока ты на земле, – читай эту книгу внимательно и постоянно, но только читай ее вместе с тем, чья звезда называется Законы неба. Никто другой не должен ее видеть. А когда ты завершишь свой подвиг, сожги эту священную книгу, – ее нельзя оставлять на земле. Ты должен помнить все, что я приказываю! Сейчас я на небе, а ты на земле, и мы с тобой разделены; я не могу задерживать тебя. Иди! – И она приказала девушкам быстрее проводить Повелителя звезд обратно. – В следующий раз мы встретимся с тобой во дворце из красного нефрита за золотыми воротами.
   Сун Цзян поблагодарил богиню, и девушки вывели его из храма через решетчатые ворота; проводив его до каменного моста, они сказали:
   – Недавно ты пережил сильный страх, и если бы богиня не взяла тебя под свое покровительство, ты был бы схвачен На рассвете все твои страхи исчезнут сами собой. А сейчас, Повелитель звезд, взгляни на воду под мостом, и ты увидишь двух играющих драконов.
   Сун Цзян наклонился через перила моста и действительно увидел двух резвящихся в воде драконов. Тут девушки, пользуясь там, что он засмотрелся, толкнули его. Сун Цзян вздрогнул и громко вскрикнул. Он проснулся и увидел, что все еще находится в кумирне. Тогда он выполз из ниши и, оглядевшись, заметил, что луна уже стоит высоко: была полночь, – час, когда сбываются сны. Тут Сун Цзян обнаружил у себя в руке три косточки от фиников, а в рукаве свиток священной книги. Более того, во рту он чувствовал аромат вина.
   «Действительно, все это очень странно, – подумал он. – Будто сон и вместе с тем – не сон. Если все это приснилось мне, так откуда в рукаве у меня взялась Небесная книга? И почему во рту вкус вина, а в руке косточки от фиников? И все, что богиня мне говорила, я помню, ни одного слова не забыл. Ну, а если это не сон, так почему я все еще здесь, в этой нише? Богиня эта должна быть очень милостивой, раз она явилась мне в таком виде. Не знаю только, что это за богиня».