Найлз Дуглас. Темный источник

   Конечно, Ньют заметил бы его отсутствие, непременно бы заметил. Два волшебных существа очень подружились и были искренне привязаны друг к другу. «Но дракончик решил продолжать путь со своими земными друзьями, бросив меня», — грустно подумал Язиликлик.
   Его маленькое тельце содрогнулось от горьких рыданий, усики печально поникли, а с кончика носа закапали слезы. Этих крупных соленых капель набралось столько, что на носу Язиликлика начала расти сосулька, которая отвалилась, когда он чихнул.
   «Ну, ладно, надо что-то предпринять», — подумал эльф. Он поднялся на ноги и, проваливаясь в снегу, поплелся на север. Эльф грустно вспоминал счастливые дни, проведенные в Долине Мурлок, когда она была такой прекрасной и цветущей, и еще более далекие времена в Волшебной Стране.
   Ах, Волшебная Страна! Вот где должны жить эльфы, волшебные драконы и другие подобные им существа, рожденные красотой и магией этой чудесной страны! И Язиликлик погрузился в воспоминания, совершенно забыв об окружающем его мире.
   Волшебная Страна была очень далеко от Затерянных Миров, и в то же время очень близко. Он помнил, как оставил свой дом и отправился на острова Муншаез. Надо было просто встать в узкую трещину в поросшем мхом стволе дерева — и ты уже в Долине Мурлок!
   Язиликлик, как и многие его собратья, остался в этом мире. Может быть, дело было в том, что он не сумел отыскать пути назад, а может, он просто не хотел возвращаться. Честно говоря, он почти и не пытался отыскать ворота, ведущие в Волшебную Страну. Здесь было столько дел, и он был вечно занят. Ну и, конечно, он играл с другими эльфами, живущими в Долине и дразнил волшебные грибы — вот потеха-то была, — а еще Язиликлик ужасно любил гоняться за нимфами. В те дни Долина Мурлок почти ничем не отличалась от его родины, эльфу иногда казалось, что он прожил здесь всю жизнь.
   Теперь же все тут изменилось. Впервые Язиликлик подумал о том, что же могло случиться с другими волшебными существами и куда они подевались. Неужели все они вернулись в Волшебную Страну, и он остался тут один? Или их убили отвратительные чудовища или тот ужасный священник?
   Эта догадка показалась Язиликлику такой ужасной, что он решил тут же отбросить ее. Но его мысли все время возвращались к мрачной реальности: теперь снег доставал уже до пояса, сильный ветер нещадно трепал крылышки, и повсюду его глазам представала страшная картина смерти. Даже белый снег почти ничего не изменил в облике Долины. Вон, какое кошмарное дерево с огромной трещиной сбоку торчит впереди! Язиликлик ясно видел на стволе места, где раньше рос мох, а теперь он отвалился, и осталось лишь сухое дерево, уродливое в своей наготе.
   Вдруг щель расширилась, из нее появилась рука с длинными когтями и, схватив эльфа за край курточки, потащила внутрь. Язиликлик успел лишь взвизгнуть и… исчез.
   — Что это? — Тристан проснулся и, вскочив на ноги, потянулся к мечу. Раздавался страшный грохот, и земля под ногами дрожала.
   — Где-то начался обвал. — Робин огляделась по сторонам. На мгновение все стихло, а потом откуда-то из глубины крепости опять послышался ужасный шум.
   — Ой, как здорово! Интересно, кто сотворил это землетрясение! — вопил Ньют.
   — Все выбирайтесь наружу! — закричал король. — Живо!
   — А где Полдо? — Собирая свои вещи, Тэвиш заметила пустой спальный мешок карлика.
   — Полдо сменил меня, и я пошел спать. Он должен быть где-нибудь поблизости. — Тристан выхватил головню из костра и посветил вокруг, в то время как остальные продолжали поспешно складываться.
   — Полдо! Где ты?
   На мгновенье все застыли, прислушиваясь, но в крепости стояла мертвая тишина. Даже грохот прекратился.
   — Давайте поищем его, — предложил король. — Может быть, он ранен.
   Быстро осмотрев комнату, где они ночевали, и прилегающие коридоры, друзья не обнаружили никаких признаков Полдо. Хотя шум и грохот не возобновлялись, Тристан не очень доверял надежности их убежища.
   — Все выходите наружу. Я возьму Кантуса, и мы попытаемся отыскать след Полдо. Мы присоединимся к вам, как только сможем. Оставаться здесь всем вместе небезопасно.
   — Лучше возьми с собой Яака, — возразила Тэвиш, — он сможет убирать с твоей дороги камни и прочий мусор. А в таком случае тебе придется взять и меня — он ведь только меня слушается.
   — Я тоже пойду! — быстро сказала Робин. — Бессмысленно разбиваться на маленькие группы. Кроме того, похоже, все успокоилось.
   — На время. — Тристан хотел было убедить их не ходить с ним, но понял, что это бесполезно. — Хорошо.
   Король повернулся к мурхаунду.
   — Кантус, найди Полдо. Где Полдо?
   Пес вопросительно посмотрел на Тристана и вдруг навострил уши. Он начал метаться по комнате, почти прижав нос к полу, а затем помчался по коридору в глубину крепости. Робин и Тэвиш схватили по факелу и последовали за королем — два мерцающих огонька в кромешной тьме. Кантус убегал вперед, принюхиваясь к следам Полдо, затем останавливался и ждал, когда люди его догонят, и снова мчался вперед. Ньют стрекотал от возбуждения и порхал рядом с Кантусом.
   Друзьям казалось, что они идут бесконечно долго, однако Полдо нигде не было видно. Но друзья были уверены, что мурхаунд обязательно отыщет пропавшего карлика и что они идут в правильном направлении — к самому центру крепости.
   — Интересно, что у него было на уме? — удивленно спросил Тристан, когда Робин догнала его.
   — Мне кажется, я знаю. Помнишь золото и драгоценности — все то громадное богатство, которое мы оставили, когда убегали отсюда? Я думаю, он решил за ним вернуться.
   Тристан даже застыл от огорчения.
   — Конечно! Я должен был предвидеть, что он это сделает! И почему только я не вспомнил про сокровища вовремя.
   — Нельзя помнить про все сразу. — Робин дотронулась до его руки, и, как всегда, ее прикосновение подействовало успокаивающе.
   Вдруг Кантус остановился у большой кучи мусора и начал тихо скулить, растаскивая лапами небольшие камни и куски дерева. Король стал помогать мурхаунду, вынимая из кучи большие тяжелые камни.
   — Полдо! Ты здесь?
   Слабый голос, прозвучавший в ответ, явно принадлежал карлику.
   — Помогите! Я застрял!
   Сердце Тристана готово было выпрыгнуть из груди от радости. Полдо жив!
   — Ну, потерпи немного, сейчас мы тебя вытащим. А потом я тебя задушу! Что за номера ты выкидываешь!
   — Ладно, ладно, можешь меня задушить. Только сначала вытащи меня отсюда.
   Вдруг король услышал пение лютни и, подняв голову, увидел, что фирболг с интересом смотрит на него, пытаясь понять, чем это он занят.
   — Яак копаю?
   — Да, — выдохнул Тристан, который уже порядком устал и сел, прислонившись к стене. — Яак, копай!
   Великан убрал с дороги тяжелую балку, затем легко отбросил несколько громадных камней, сунул руку в кучу мусора и с силой потянул.
   — Ой-ой-ой! Больно! Уф!
   Яак не обращал ни малейшего внимания на вопли Полдо, только спина у него напряглась, и великан выдернул Полдо из кучи мусора, как пробку из бутылки.
   Яак держал карлика за воротник, подняв его повыше — так, чтобы остальным было видно. При этом лицо верзилы освещала радостная, улыбка.
   — Смотрите! Яак найти Поу-лдо! Привет, Поу-лдо!
   — Отпусти меня, ну, ты, бегемот!.. Ну, вот, так-то лучше!
   Карлик откашлялся, отряхнул пыль со своего костюма, и лишь после этого посмотрел на друзей честными и невинными глазами.
   — Хм, спасибо вам всем! Мне м-м… очень жаль, что так все получилось, но я же не знал, что все здесь начнет падать только потому, что мне надо было подвинуть одну небольшую досочку! Кроме того, мне, хм… очень хотелось немного исследовать развалины…
   — Исследовать ему захотелось! — сердито воскликнула Робин. — Ты отправился на поиски сокровищницы, да?
   — И я ее нашел! Только кто-то побывал там раньше меня и вынес все!
   — Все? — Друида с сомнением посмотрела на карлика.
   — Ну, почти все. Я, правда, кое-что нашел… Так, ничего особенного. Вот смотрите.
   Полдо засунул руку в мешок и вытащил медальон. Рубиновая роза засверкала в свете факела; ее сияние, дробясь на мириады разноцветных бликов, осветило мрачные стены крепости. Робин вскрикнула и схватила медальон, но Полдо крепко держал его за цепочку.
   — Это ведь тот же символ, что и на свитках Аркануса! Это знак Богини Чантэа!
   Полдо скривился, но выпустил цепочку из рук.
   — Ну, раз ты знаешь, что это такое и ты пришла мне на помощь, мне кажется, медальон должен принадлежать тебе. Он волшебный?
   Робин взяла талисман и, высоко подняв его, попыталась разглядеть его в мерцающем свете факелов.
   — Я не знаю. Но для почитателей Чантэа это, несомненно, святыня. Спасибо. Я буду хранить его вместе со свитками.
   — А почему бы тебе не надеть его? — предложила Тэвиш.
   Казалось, Робин поразили ее слова.
   — Нет! Я не могу! Это будет неправильно…
   — Я знаю о Богине Чантэа, — настаивала менестрель. — Это великая и могущественная Богиня, которой поклоняются во всех Затерянных Мирах. Это Богиня жизни и роста, она покровительствует растениям и животным, и, вообще, природе. Разве она так сильно отличается от Богини Матери-Земли?
   Робин неохотно покачала головой, но Тэвиш продолжала убеждать ее.
   — Конечно, человек должен решить сам, во что ему верить. Но ты говорила нам, что твоя Богиня стала такой слабой, что не отвечает на твои молитвы и не может вернуть тебе способность творить волшебные заклинания. Она, вне всякого сомнения, с удовольствием примет помощь другого Божества, могущественного и близкого ей по духу. Особенно, если это поможет нам победить зло. Этот священный талисман воистину должен обладать огромной силой. Ведь знак Чантэа может послужить нашей цели. Я не сомневаюсь, что она ненавидит зло и захочет противостоять тому, что погубило Долину Мурлок.
   — Возможно, ты и права, — неуверенно проговорила друида, — но…
   — А разве ты не прибегала к помощи Чантэа, прочитав заклинание, написанное на свитке, чтобы попасть сюда? — спросил король. — Может быть, если ты наденешь медальон, он поможет нам воспользоваться другими свитками или даже освободить друидов?
   — Ну, хорошо. Я надену его. — Робин подняла волосы, чтобы не мешали, и надела талисман на шею. Медальон с сияющей алой розой уютно устроился у девушки на груди.
   — Я нашел еще вот это. Не знаю, есть ли от них толк, они немного побиты, но я все равно решил их взять. — Карлик вытащил потемневшие от грязи и с одним треснутым стеклом очки. — Я решил, что поскольку они были в сокровищнице, может быть, они какие-нибудь особенные.
   — Ну-ка, дай посмотреть, — сказала Тэвиш. Она взяла очки и с трудом пристроила их на носу. Очки сидели как-то криво, поскольку левой дужки не хватало. Правое стекло было усеяно паутиной тонких трещин, и Тэвиш, состроив смешную рожицу, стала оглядываться по сторонам.
   — Что-то они мне не очень подходят, глазам больно, — сообщила она. — Понятия не имею, почему их хранили вместе с драгоценностями. Может быть, в них нет ничего особенного, и их просто забыли. — Тэвиш сняла очки и протянула Тристану, но король уже снова повернулся к карлику.
   Полдо смущенно поглядывал по сторонам, пока остальные рассматривали очки. Наконец, он снова заговорил:
   — Там еще был… Ну, то есть, я нашел еще кое-что. Оно было под балкой. — Очень неохотно Полдо нащупал в сумке и вытащил драгоценный камень, который заиграл в тусклом свете факелов всеми своими гранями. — Бриллиант!
   — И какой громадный! — прошептала Тэвиш, наклонившись, чтобы поближе рассмотреть камень, который лежал у карлика на ладони. Она даже не попыталась взять бриллиант в руки.
   — Мне кажется, что раз вы не бросили меня в беде и пришли мне на помощь, он на самом деле должен принадлежать нам всем, — сказал карлик. — Я пока оставляю его у себя, а потом продам, и каждый получит свою долю.
   Тристану с трудом удалось не выказать своего изумления, и он посмотрел на своего старого друга новыми глазами. Жадный Полдо сумел за многие годы своей жизни скопить целое состояние, и Тристан впервые услышал, что он готов поделиться с другими.
   — Ну, по крайней мере, мы сможем выйти отсюда так, что нас, может быть, не заметят те мерзкие твари, которые поджидают нас у входа, — сказала Тэвиш.
   Все удивленно посмотрели на нее.
   — О чем это ты? — спросил Тристан.
   — Как о чем? Вот там… откуда идет свет. Ой, куда он подевался? — Тэвиш изумленно посмотрела на боковой коридор. — Я могу поклясться, что видела свет в том коридоре всего минуту назад… Подождите-ка! — Менестрель снова надела очки и посмотрела в боковой проход. — Да, я его вижу! Нам надо только завернуть за пару углов и вы увидите, как прямо сквозь крышу пробивается свет! Там можно выбраться наружу!
   — За пару углов, говоришь? — недоверчиво спросил король.
   Тем не менее все пошли за менестрелем. Она быстро и уверенно повела их по пересекающимся коридорам, пока не подошли к отверстию в потолке. Оттуда на них смотрело темно-серое небо.
   Камеринн шел по следу, не обращая внимания на все усиливающуюся снежную бурю. Даже когда землю, по которой прошло ненавистное ему существо, покрыло толстое белое одеяло, след, оставленный этим порождением зла, оставался четким и ясным.
   Единорог ни секунды не колебался, он знал, что должен сделать. Камеринн чувствовал, что смерть этого отвратительного существа не вернет мир и красоту в Полину Мурлок и не освободит его любимых друидов из каменных темниц. Но он понимал, что может уничтожить чудовище — и только это желание им и двигало сейчас.
   След привел его в Фаллонские Топи — сюда Камеринн раньше старался не заходить, но теперь он мчался вперед по ледяной воде, продираясь сквозь сплетения низко растущих ветвей.
   Наконец, Камеринн почувствовал, что существо, за которым он гонится, уже совсем близко, и впервые за все время к нему в сердце закралось сомнение. Где-то совсем рядом пряталась сама тьма, и единорог понял, что не может не вступить с ней в бой.
   Его ум, тем не менее, требовал осторожности, и Камеринн, замедлив свой бег, постепенно перешел на шаг. Вскоре он подошел к большому мертвому дереву с вывороченными корнями, похожими на головы голодного дракона, и единорог понял, что наконец догнал своего врага.
   Зверь с рычанием выскочил из укрытия, сверкая злобными желтыми глазами и раскрыв пасть с длинными клыками. Острые когти располосовали бока Камеринна, но ударами передних копыт он заставил чудовище отступить. Пантера присела на землю прямо перед ним и снова бросилась в атаку. Длинные извивающиеся щупальца потянулись к единорогу, но он успел отскочить. Камеринн изо всех сил лягался, стараясь ударить врага, но тот, ловко изворачиваясь, все время ускользал от тяжелых копыт. Опустив рог, храброе животное бросилось вперед, однако промахнулось и почувствовало, что пантера уже готовится напасть на него сзади. И опять единорог промахнулся, и его белоснежные бока покрылись кровью. Он отскочил назад, издав боевой клич и не собираясь сдаваться.
   Это сражение могло закончиться лишь смертью одного из них.

ВТОРОЙ СВИТОК

   — А теперь — на Корвелл.
   — Такова воля Баала. — Ясалла кивнула. — Но сначала мы устроим пир в честь нашей победы.
   — Нам нужно торопиться! — прошипел на языке сахуагинов Хобарт. Он уже собрал увесистый кошель золотых монет. Хотя ему самому золото было ни к чему, оно могло пригодиться для исполнения будущих планов Баала.
   — Ты слишком торопишься, человек. Мы одержали великую победу. И бились мы ради добычи, а теперь ты хочешь нас лишить завоеванных в сражении трофеев.
   Священник посмотрел на Верховную Жрицу, окруженную другими сахуагинами, и понял, что дальнейшие споры бессмысленны.
   — Ну, что ж, я буду ждать тебя у входа в залив.
   Хобарт не был мягким человеком, да и добротой он не был особо отягощен, но пир сахуагинов-победителей даже у него вызвал отвращение. Вид чудовищной бойни был столь ужасен, что Хобарта начали охватывать страх и сомнения.
   Нет, он конечно не станет оплакивать смерть множества мужчин, женщин и детей северян, павших под жестокими ударами зомби и сахуагинов. Баал пожелал их смерти, а значит Хобарт все правильно сделал. Возможно, эти люди и не были врагами Баала, но их существование мешало ему. Следовательно, их уничтожение должно было принести радость священнику.
   Однако вместо этого в его душе рос страх. Конечно, целью Баала было превратить Гвиннет в остров смерти, символ его нечеловеческой злобы. То, что эта чудовищная бойня произошла на небольшом соседнем острове, можно было считать отвлекающим маневром или репетицией перед уничтожением Корвелла. Это королевство будет, несомненно, их следующей целью.
   Впервые Хобарт начал задумываться о собственной роли в планах своего господина. Он был честным и преданным священником всю свою сознательную жизнь, отдавая силы служению Темному Богу. Что же случится с Хобартом, когда воля Баала будет выполнена? Если Бог смерти хочет, чтобы на его острове не осталось ни одного человека, что станется с его священником — человеком?
   С тяжелым вздохом Хобарт отбросил все сомнения. Кости брошены, и, если ему суждено, он погибнет, или будет жить — изменить уже ничего нельзя. Он только ускорит свою гибель, если его хозяин что-нибудь заподозрит.
   До сих пор Баалу было грех жаловаться. Заклинание Хобарта, вызвавшее землетрясение, привело к тому, что огромный кусок стены Железной Крепости обрушился. Сотни сахуагинов проникли в крепость через эту брешь, за ними последовали зомби — и судьба сражения была решена.
   Теперь ожившие мертвецы бесцельно слонялись по полю битвы, ожидая новых команд жриц Ясаллы — сами зомби не имели ни воли, ни желаний. Но жрицы вместе с другими сахуагинами сейчас наслаждались кровавым пиром.
   Так что Хобарту пришлось самому обдумывать следующую часть плана. Конечно же, он волновался понапрасну. Сила Баала до сих пор не знала преград, и раз эти отвратительные рыболюди хотят отметить свою победу — что ж, пускай.
   Однако, Корвелл был древним королевством, которое защищалось не только крепкими воинами, но и какими-то сверхъестественными силами.
   Так, во всяком случае, казалось Хобарту. Зверь Казгорот не смог сломить королевство. Конечно, Казгорот не умел устраивать землетрясения, да и воевали под его началом северяне — простые смертные, волю которых можно было подчинить.
   Тем не менее, Хобарт чувствовал, что необходимо торопиться, но союзники, к сожалению, не разделяли его порыва. Он сидел на скале у входа в Железную Бухту, наблюдая сверху за хаосом, разрушениями и смертью, царящими в Железной Крепости. Потом Хобарт закрыл глаза и стал молиться Баалу, чтобы тот восстановил заклинание, использованное священником во время битвы. На это, в любом случае, уйдет большая часть ночи, так что он решил не терять времени.
   Через небольшое отверстие в потолке сыпался снег, покрывая некое подобие лестницы, образовавшееся после обвала. Тристан полез первым, держа в правой руке меч, а левой цепляясь за камни. Наконец, ему удалось выбраться из логова фирболгов, и он оказался по колено в снегу.
   — Все спокойно, — прошептал он. — Вылезайте!
   Тристан наклонился и вытащил через дыру Робин, а вслед за ней вылезли и остальные.
   Они оказались в царстве черного и белого цветов — черные стволы мертвых деревьев угрюмо возвышались над ослепительно белым снегом на фоне низкого серого неба.
   Вскоре снегопад прекратился, но белое одеяло уже покрыло землю.
   — Этих проклятых птиц нет: то ли они улетели совсем, то ли ждут нас у входа. Пошли скорее!
   Тристан двинулся было вперед, и тут же застыл на месте. Из-за этих туч совершенно невозможно определить, где солнце!
   — Интересно, где север? — задумчиво сказал он.
   Робин остановилась рядом с ним и посмотрела на мрачный лес. Тэвиш, тем временем, достала сломанные очки, и нацепив их на нос, посмотрела на небо:
   — Так я и думала! Эти очки позволяют видеть незримое для обычных глаз! Сейчас, например, я могу определить положение солнца. Там должен быть восток, значит, север находится в той стороне!
   — По мне, так все стороны одинаковы, — проворчал король. — Что ж, двинемся на север.
   Несколько часов они без остановки шагали по глубокому снегу. Поначалу первым шел Тристан, потом его обогнала Робин. Оказалось, что первому идти намного тяжелее, поэтому они часто сменяли друг друга.
   Ночь, проведенная в тепле, вернула им силы. Они почти не разговаривали и быстро продвигались вперед, оставив далеко за спиной цитадель фирболгов. Страшных птиц, по-прежнему, нигде не было видно.
   Гибель Даруса острой занозой сидела в сердце Тристана. Он чувствовал, что вина его огромна, но теперь король был убежден, что у него появилась возможность искупить ее.
   Первое время они шли между почерневших стволов заболоченного леса. Однако теперь им стали гораздо чаще встречаться участки сухой земли.
   Похолодание имело и одно существенное преимущество: вода в болотах замерзла так, что образовавшийся лед выдерживал их вес. В таких случаях они просили Яака идти последним, потому что его-то вес лед, как правило, не выдерживал.
   Когда они проходили через один из таких обледеневших участков, Тристан оглянулся назад — они оставляли за собой довольно-таки ясный след.
   — Надеюсь эти птицы не настолько умны, чтобы найти нас по следам, — сказал он Робин.
   — Боюсь, что… — она показала на небо, и у Тристана упало сердце: под низкими тучами парили зловещие тени, и их число непрестанно росло.
   — Они еще довольно далеко, — с надеждой сказал он.
   — Но мне кажется, что они летят в нашу сторону.
   Король начал с остервенением прокладывать тропу, обрубая сухие ветки, словно надеялся, что им удастся ускользнуть от этих ужасных существ, но стая с каждой минутой приближалась — в этом сомнений быть не могло.
   — Что мы будем делать, когда выберемся из топей? — спросила Робин, вслух произнеся то, о чем все это время думал король. — Может, будем держаться леса, чтобы они не напали на нас?
   — Сомневаюсь, что лес нам поможет, — сказал Тристан. — Видимо, все же нам придется сражаться.
   В голосе короля появились нотки безнадежности, да и все понимали, что в открытой схватке у них практически Нет шансов на благополучный исход.
   Однако Тристан продолжал упрямо прорубать дорогу сквозь сросшиеся с мертвыми деревьями лианы.
   Наконец, выбравшись на открытый участок, король застыл, как вкопанный.
   — Ну, а теперь что нам делать? — простонал он, показывая вперед.
   Перед ними лежал овраг с круто уходящими вниз стенами. Дно находилось всего лишь в двадцати футах, но гладкие каменные стены почти не имели выступов и трещин. Снег покрывал все дно, лишь макушки крупных камней выдавались вверх. Путники смогли разглядеть открытое пространство по другую сторону оврага, уходящее вниз, к северу. Перед ними расстилались оскверненные луга Долины Мурлок.
   Язиликлик крепко зажмурил глаза. Когтистая лапа мертвой хваткой держала его за плечо, и эльф ждал скорой гибели. Однако, ничего не происходило.
   Он попытался, не открывая глаз, оценить, что происходит вокруг. Он слышал тяжелое хриплое дыхание совсем рядом. Теплый, дымный запах наполнял воздух, и Язиликлику показалось, что он ощущает аромат жарящегося на огне мяса — он даже слышал, как оно шипит.
   Эльфу страшно захотелось есть, и у него в животе заурчало. Конечно, напомнил он себе, все это уже не будет иметь значения, когда ужасное существо убьет его. Эльф еще немного подождал, но почему-то ничего не происходило, он все еще был жив.
   Наконец, Язиликлик осторожно приоткрыл один глаз и из-под дрожащих ресниц увидел здоровенный, усыпанный бородавками нос и пару маленьких круглых глаз. Тролль! Он тут же снова зажмурил глаза и стал ждать смерти.
   — Ну? Ну, че ты стучал? — Грубый голос, сопровождаемый невообразимо зловонным дыханием, загрохотал в его ушах. Эльф боялся двинуться, вздохнуть или заговорить.
   — Проснул меня, да, проснул! Колотил в ворота, да, я слышал!
   — В-ворота? — Эльф осмелился бросить еще один взгляд на тролля.
   — Ворота куда?
   — Ты че, эльф? Совсем глупай, да?
   — Д-да… То есть, н-нет! Я не с-стучал, не стучал. Хотя, ты, наверное, прав — я г-глупый, глупый!
   Язиликлик с опаской снова посмотрел на тролля. Огромное зеленое тело, сплошь покрытое бородавками, как гора нависало над маленьким испуганным эльфом. Ростом с фирболга, тролль был очень худым, с длинными, неуклюжими руками и ногами. Эльф знал, что несмотря на это тролли обладают большой физической силой. Мясистый, крючковатый нос угрожающе уставился прямо на Язиликлика, а блестящие, крошечные глазки, слишком маленькие для такого крупного существа, сурово смотрели на эльфа.
   — Так куды ты хочешь — туды или сюды? Я могу закидать тебя обратно!
   — Н-нет! Д-да! Н-нет! Я правда-правда хотел войти! И ты м-меня услышал! Ты тролль — страж ворот? И это ворота в Волшебную — в Волшебную Страну! — Эльф широко раскрыл глаза. Ему захотелось подпрыгнуть и обнять тролля, но здравый смысл удержал его от опрометчивого поступка.
   — Да, ты, паря, просто умник! Ясно дело, это Волшебная Страна! А я тролль, да? Сторожу ворота, да! Ну, ты даешь!
   Немного осмелев, Язиликлик осмотрел «ворота». В общем-то, смотреть было не на что. Они проходили прямо через логово тролля. Но эльф не мог точно определить место, где он вошел. Конечно, его глаза были крепко закрыты, но ему казалось, что его протащили через сплетение корней, растущих на противоположной стороне берлоги. Рядом эльф увидел грубый каменный очаг, где, насаженный на длинную ветку, жарился здоровенный кусок мяса. Несколько чисто обглоданных костей валялись в углу, а напротив была тяжелая дубовая дверь. По логову были разбросаны страшно грязные котелки и другая домашняя утварь. Вдруг Язиликлик вспомнил, о чем спросил его тролль.