Непейвода Софья. Новые герои

   Вновь посетив магазин, мы попытались разговорить продавца, но не узнали у него ничего нового. Тогда вытягивание информации взвалила на свои хрупкие плечи Лиса.
   Через несколько дней мы поняли, что костюм загнал сын мэра, собственной персоной.
   Теперь наша задача облегчилась. Пройдясь по всем местным подпольным казино и игорным домам мы вытащили парня, соответствующего описанию из самого грязного заведения. Он был вдрызг пьян.
   – Куда вы меня ведете? – попытался было он вернуться обратно к бутылке.
   – Тебя папаша уже обыскался! – сообщил ему Джек.
   – Пошел это папаша куда подальше… – нецензурно выругался парень. – Не чего мне там делать… Не пойду я к нему!
   – Почему?
   – Он самая большая дрянь из всех виденных мной дряней, – назидательным тоном сказал пьяный, подняв вверх указательный палец.
   – Слушай, он же о тебе волнуется…
   – Так ему и надо!
   – Да что у вас случилось? – спросила Эльза. – Поссорились, что ли?
   – Ага! Вот именно! Он меня не любит… ик!
   – Но, судя по тому, как он переживает, ты ему дорог… – попытался убедить парня я.
   – Врет! Он – величайший лжец всех времен и народов! – пьяный опять попробовал вернуться к бутылке.
   – Ну и в чем это выражается?
   – Он обещал мне исполнить любое мое пожелание… А сам не разрешает мне жениться по любви!
   – Не поняла?! – возмутилась Эльза. – Почему не разрешает?
   – Она, дескать, бедная, а я богатый. Не мой уровень, понимаешь…
   – А ты пытался ему объяснить?
   – Угу. Но он – полный кретин. Вот и пусть подавится собственным богатством!
   – Именно! – согласилась наша целительница. – Нельзя же так сердца молодым людям разбивать!
   Потом мы уломали Эрика (так звали сына мэра), познакомить нас со своей невестой.
   Ею оказалась девушка из публичного дома, которая мечтала о тепле домашнего очага и собственной семье. Вообще ее характер, на мой взгляд, совсем не соответствовал профессии. Тогда мы решили помочь влюбленным воссоединиться.
   С мэром была проделана настоящая профессиональная психологическая работа. Ему стали приходить письма с угрозами, сниться по ночам кошмары с собственным сыном в главной роли (тут мне помог монстрик) и происходить всякие мистические происшествия.
   Наконец, через неделю после начала обработки, мэр сдался. Лапику удалось подслушать его исповедь и мы решили, что настало время воссоединения семьи.
   Все прошло как нельзя удачно. Влюбленным устроили пышную свадьбу и нас не забыли – мы сидели на почетных местах. Мэр искренне благодарил нас, правда не за то, что мы воссоединили семью (он об этом не знал). Он считал, что мы выручили его сына от группы разбойников, шурующей за городом.
   Теперь к нам пришла слава. И деньги: мэр не поскупился на вознаграждение, да еще и Эрик добавил от себя. Мы совсем хотели было уже отправиться на настоящие подвиги, но, как всегда, вмешались непредвиденные события. Пришла зима.
   Мы решили пока обосновать в Обреченном городе наш главный штаб. Купив домик, мы разделили его на приемную, гостиную, комнату для секретных совещаний и жилые. Я хотел, чтобы у нас было еще и подземелье, поэтому мы некоторое время расширяли и углубляли погреб… но это кончилось его обвалом. Зато у штаба появился запасной подземный выход, после того, как мы расчистили завал, разумеется.
   Следующий подвиг был, на мой взгляд, уже настоящим геройством.
   Однажды, бродя за стенами города мы натолкнулись на грабителей, обижающих пожилую женщину. И мы отбили ее! Это был наш первый настоящий подвиг… И наша первая боевая победа!
   После этой битвы, подлечив раны, мы собрались в секретной комнате, для совещания.
   – Лапик, тебе надо подучиться, – высказал я не дающую мне покоя мысль. – Где это видано: маг собственными огненными руками обжигается… да еще так сильно, что чуть ли не насмерть!
   – Сам хорош, – обиделся Лапик. – Кто арбалетом разбойников по башке лупит, вместо того, чтобы стрелять!
   – У меня тетива сорвалась, а направлять некогда было, так что я как раз действовал правильно.
   – Вам всем надо подучиться, если уж на то пошло, – влезла Эльза, стоило нам замолчать.
   – Сама-то! – возразил маг. – Я неделю больной валялся!
   – Я тебя подлечила, можешь в этом не сомневаться! – возмутилась скелетушка. – Нечего хлюпиком таким быть, вот и все разговоры! Я и не утверждала, что какая-то супер-бупер, но я хороший целитель, спроси любого!
   – А Лиса тоже хороша – кто в кустах прячется, вместо того, чтобы в битве участвовать?! – не слушая ее продолжал Лапик.
   – Кто бы говорил! – не выдержала воровка, она вскочила и волосы ее встали дыбом.
   – Я двоих подрезала, в отличие от кретинов, которые самоубийством жизнь кончали!
   – Сами дураки! Не цените вы меня, вот и все! – маг со слезами на глазах вылетел из комнаты, громко хлопнув дверью.
   – Одно слово – хлюпик-маг, – прокомментировал я.
   – Ну, и что теперь делать будем? – подал наконец голос все это время молчавший Джек.
   – А что мы можем? Видимо, другого мага искать придется… – заявила Эльза.
   – Ну уж нет! – возразил я. – Раз этот маг наш, он будет нашим не смотря ни на что!
   – А я – против, – помотала головой Лиса.
   – А я – за, – тут же отреагировал Джек.
   – Двое против двоих: мнения разделились, – вздохнул я. – Значит, решать самому Лапику.
   Подождав, пока маг успокоится я подошел к нему и изложил суть возникшей проблемы.
   – Ну и уйду! Ну и не нужны вы мне вообще! Все, забудьте обо мне!
   Я попрощался с ним и отправился к остальным на кухню.
   – Он решил уйти, – сообщил я, засовывая в рот бутерброд.
   – Тем лучше, – обрадовалась Эльза, которая находилась вместе с нами только ради общения, ведь скелетушкам не надо есть.
   Минут через пять в кухню заглянул Лапик со своим большим вещевым мешком.
   – Все, я ухожу. Прощайте!
   Мы пожелали ему удачи и он ушел. Но не прошло и получаса, как дверь снова открылась.
   – Прощайте, вы больше никогда меня не увидите! – трагично воскликнул он. – Прощай этот дом! Прощайте жестокие люди, не оценившие меня по достоинству!
   Когда он ушел, мы с Джеком переглянулись.
   – Мне кажется, или он действительно хочет остаться? – спросил он.
   – Мне тоже так кажется, – подтвердил я. – Ну что, подождем?
   Лапик все не возвращался и я уже начал беспокоиться, когда в дверь тихо постучали.
   – Я что, действительно вам совсем не нужен? – всхлипнул маг, останавливаясь на пороге. – Ну совсем ни капельки?
   – Лапик! – вскочил я. – Конечно ты нам нужен, балда такая!
   Увидев искреннее раскаяние мага, девчонки не стали возражать.
   Так Лапику пришлось договориться и ходить на занятия к одному из здешних магов.
   Зима продолжалась. Становилось все морознее, даже на поиски мелких подвигов ходить было холодно. Теперь мы выполняли в основном поручения, при которых не приходилось выходить из города.
   Уже в феврале нам вновь попалось стоящее задание. У одного здешнего мага пропала маленькая девочка, дочь, убежавшая гулять и так и не вернувшаяся.
   С помощью ее одежды и Лисы (по запаху), мы обнаружили ее следы, благо их еще не успело совсем замести снегом. Они сначала долго петляли по детским горкам у города, потом отходили в сторону… и исчезали.
   Зато в этом месте были другие следы – приходящие из Древнего леса и возвращающиеся в него.
   – Зима. Холодно, между прочим, – зачем-то сказал маг, когда мы стояли и глядели на вход в чащу.
   В отличие от обычных лесов, Древний начинался резко и сразу плотной темной чащей.
   Даже войти в него можно было лишь в нескольких местах, странных подозрительных тропах, уводящих в неизведанную тьму. Мы еще ни разу не переступали его пределы, послушавшись совета монстрика.
   – При чем здесь холод? – удивился я.
   – Как причем, сам же говорил, что если хочешь войти в лес живым, нельзя брать с собой никаких вещей и одежды. Или уже передумал?
   – Точно, как я мог забыть…
   – У Лисы и Эльзы проблем не будет, – подумав, заметил Джек.
   – Но не оставлять же наших девушек одних! – возмутился я. – Интересно, а если попробовать перебросить вещи через границу, а уже потом проходить самим?
   – Не получится, – констатировал Лапик, сорвав с себя шапку и запустив ею в просеку. Теперь, подойдя на несколько шагов, он с любопытством рассматривал оставшийся от шапки темный бесформенный блин, лежащий на снегу.
   – По крайней мере теперь у нас есть указатель и мы точно знаем, где проходит эта невидимая стена.
   – Ну, и что будем делать?
   Мы решили посоветоваться с монстриком. Точнее, я посоветуюсь с монстриком, потому что никого из остальных он к себе не пускал… да они почему-то и не горели желанием его посетить, особенно после того, как я в подробностях описал его внешность.
   – Вы уже не сможете помочь девочке, – обратился ко мне монстрик, когда я посвятил его в нашу проблему. – Она или уже мертва… или ей было бы лучше, если бы она была мертва.
   – Но нельзя же спускать такое на тормозах! – возмутился я.
   – Ты только себя и других погубишь, если попытаешься вмешаться.
   – Я-то думал, что ты сможешь помочь, а ты… Эх, что с тебя взять, – махнул я рукой.
   – Не ходите туда!
   – Все равно пойдем, мы же герои. Ладно, до встречи, – я потянулся за повязкой.
   – Нет, подожди. Ладно, раз я не смог тебя переубедить, то помогу. Я могу телепортнуть тебя, вместе с взятыми тобой вещами за магическую стену. Но только тебя, остальные должны добираться самостоятельно.
   – Понял, то есть я должен взять с собой их одежду и оружие, верно?
   – Да.
   Когда я сообщил своим эту новость, Джек с Лапиком обрадовались, а девчонки продолжали хмуро сидеть в углу.
   – Что случилось? – спросил у них я.
   – Слушай… Знаешь, на мориоградскую территорию нам наверное действительно лучше не ходить, – сказала Лиса.
   – Почему? Мы же герои!
   – Мориоградцы – самые жестокие и злобные создания на свете! – воскликнула воровка. – Разве что верградцы еще хуже…
   – Дура ты, верградцы в тысячу раз лучше мориоградцев, – перебила ее скелетушка.
   – Рыжий, ты действительно хочешь стать таким же как монстрик? Или тебе жить надоело?
   – Мы должны, понимаете – ДОЛЖНЫ выполнить это задание! Мы – герои и нам нельзя отступать перед опасностями!
   – Но…
   – Мы должны доказать, что с нами стоит иметь дело, разве не так? А мы и так можем поскользнуться и шею сломать, нет? – привел я самый убедительный из своих аргументов.
   – Ладно, но в случае чего мы были против, – поколебавшись, решили девчонки.
   – Так и скажите мориоградцам, – подколол их Джек, укладывая вещи в мешок.
   Мы решили так: я беру с собой всю нормальную теплую одежду и оружие, а они наденут всякие тряпки и таким образом доберутся до леса. Все равно внутри нам гораздо больше понадобится удобные костюмы, чем снаружи.
   Я, вместе с громадным мешком, в который, кроме перечисленного, мы положили еще немного жратвы, отправился к монстрику. Он снова попытался переубедить меня, и у него снова ничего не вышло. Тогда он вздохнул, попрощался со мной, как будто даже не надеясь увидеть вновь и утелепнул меня на тропу.
   Ждать мне пришлось недолго – народ вышел на два часа раньше меня, поэтому вскоре сквозь сыплющийся с неба снег я различил их фигуры, выглядящие смешно и нелепо в старых одеялах пополам с летней одеждой.
   Потом они показали стриптиз и, приплясывая от холода, миновали границу.
   – Не могли оттепели подождать, – стуча зубами от холода сказал Лапик. – Я так простужусь и помру… и останетесь вы без мага!
   – Давай, одевайся скорее, иначе точно простудишься – подавая ему шерстяную зимнюю робу, приказала Эльза.
   Пока все одевались и вооружились, Лиса снова приняла свой второй истинный облик и обнюхала окрестности.
   – Снега слишком много, – сказала она, возвращаясь в человеческое тело и одеваясь.
   – Но, судя по тому, что по бокам сугробы и там не пройдешь, не наследив как следует, оно ушло по тропинке.
   – Не такие уж и высокие сугробы, – возразила скелетушка, войдя в один из них. – Всего сантиметров пятнадцать.
   – Так… Нам надо все-таки решить: идем мы по тропинке или шмонаемся по снегу, – скомандовал Джек. – Давайте проголосуем?
   – Мне все равно, – сказала Лиса.
   – А я предпочту сугробы, там меньше шансов встретить мориоградцев, – сообщила Эльза.
   – Значит мы с большей вероятностью найдем девочку, если пойдем по тропе, – возразил я.
   – Тропа, – переглянувшись, решили Джек с Лапиком, а последний добавил: – А то я промочу ноги и простужусь…
   – Трое против одного. Решение принято! – подвел я итоги.
   И мы отправились по тропе.
   Вокруг был густой и темный зимний лес. Состоящий в большинстве из хвойных деревьев, он позволял нам представить себя идущими по глубокому узкому ущелью… лишь прямо над головой слегка проглядывало пасмурное небо.
   Мои мечты были грубо прерваны лавиной снега, непонятно почему сорвавшегося с ветви и свалившегося прямо мне в лицо.
   – Что за глюки?! – возмутился я.
   – Виверна по деревьям проскакала, – сообщила Эльза, внимательно оглядывая кроны.
   – Так что пока все в порядке.
   Мы шли до позднего вечера, но пейзаж все не менялся.
   – Разжигаем костер или спим так? – спросил Джек, когда мы наконец остановились на привал.
   – Костер разжигать опасно, – ответила скелетушка.
   – А так мы замерзнем, – хлюпнул носом Лапик. – Все, я уже простудился.
   Опасаясь за здоровье нашего мага, мы все же решили рискнуть. Выбрав заросли погуще и отгородившись от тропинки опавшими ветками мы разожгли маленький костер и подогрели на нем ужин. Как прекрасна горячая еда после целого дня пешей прогулки по заснеженному лесу!
   Потом мы распределили дежурства (вся ночь – Эльзе) и отправились спать. Как ни странно за время отдыха с нами ничего не случилось, да и скелетушка не заметила ничего подозрительного.
   После завтрака мы вновь отправились в путь. Я начал жалеть, что мы взяли так мало еды – ее хватил еще разве что на день, а если мы задержимся здесь дольше…
   Примерно в полдень мы услышали впереди шум. Я хотел было отправиться на разведку, но остальные были против, поэтому мы засели в придорожных кустах, ожидая, пока шум стихнет.
   Через несколько мгновений после того, как он прекратился, мы вновь услышали звук.
   Кто-то, отчаянно фальшивя, пытался высвистеть мелодию: "нам не страшен серый волк". Потом, поняв видимо, что это ему не удасться, он запел та ту же мелодию:
   – Тпру-тпру-тпру-тпру, всех прибью, всех прибью, всех прибью…
   Надо сказать, так мелодия удавалось ему гораздо лучше. А через минуту после начала этой оригинальной песни мимо нас прошел сам песнопевец. Он был один, без ребенка, поэтому мы не стали открывать ему свое местонахождение. Когда он скрылся из виду, мы вышли на тропинку.
   – Не нравятся мне их песни… – передернула плечами Эльза.
   – А кому нравятся? – скривилась Лиса. – Одно слово – мориоградцы.
   Я с уважением поглядел на воровку – какой надо иметь талант, чтобы произнести это слово одновременно с отвращением, брезгливостью, презрением и страхом!
   – Смотрите! – позвал нас ушедший вперед Джек.
   Там, в придорожной канаве лежал какой-то мертвый тип, по телу которого с невероятной скоростью расползалась красновато-болотная плесень. А чуть дальше, забившись под куст, сидела маленькая девочка и смотрела на нас расширенными от страха глазами.
   – Не бойся, малышка, мы пришли тебя спасти, – я взял ее на руки. – Народ, да она совсем холодная!
   Мы помогли скелетушке растереть ребенка и напоить ее каким-то отваром из целительской сумки. Потом, решив не оставаться в лесу ни на минуту больше, чем необходимо, отправились в обратный путь.
   Нам вновь пришлось заночевать и вновь ночь прошла спокойно. К вечеру следующего дня мы подошли к границе.
   – Минутку! – преградил нам путь Лапик. – А вы уверены, что в эту сторону мы сможем пройти беспрепятственно?
   После проверки оказалось, что маг спас нам жизнь – проход с вещами и в эту сторону был запрещен.
   Пришлось бросить все наше добро и одежду девочки. Только тут я понял, какие мы кретины – они-то на меня одежды не прихватили! А тут еще ребенок!
   – Слушай, Лапик, ты же веген, раздевайся и утелепнись домой, – сказал я, приплясывая от холода.
   – Не могу, слишком замерз, – прогнусавил он.
   Пришлось нам преодолеть оставшиеся до города пять километров бегом. В результате мы даже почти не простудились… и выполнили еще одно задание!
   Только вот девочка, несмотря на всю оказанную ей помощь, и даже на позднее проведенное ее отцом лечение так и не заговорила. Но, в остальном, жизнь быстро вернулась к ней и я часто наблюдал, как она резвится на детской площадке. А за город она больше не выходила.
   После этого подвига мы стали действительно знамениты, ведь немногие могут войти в Древний лес, еще меньше народа способно выйти… а уж выполнить при этом задание не мог никто.
   Но у меня иногда возникало неприятное ощущение, что создатели игрули подыгрывают нам – ведь маловероятна сама эта ситуация. И я решил, когда игруля окончится, посоветовать им лучше делать задания полегче… а не накручивать опасностей, а потом подмухлевывать, помогая их преодолеть.
 

Глава 17. Учение Эльдила

 
   Миша. Земли Мирограда. Ноябрь 5374 – Июнь 5380 года – Я не ангел, я – простой белорун, – сказал мне Эмилан утром, после того, как я проснулся и обратился к нему таким образом.
   – Извините, просто мне приснилось… что Вы сказали… что Вы – Эмилан, – смутился я.
   – Да, я Эмилан, но разве имя делает меня ангелом?
   – Не имя. Но ведь Вы святой!
   – Малыш, я сам не понимаю, почему меня возвели в ранг святого, – покачал головой ангел. – Я не святой… а простой целитель.
   – Не простой, так все говорят… – потом я подумал, что нехорошо настаивать на своем, ведь, наверное, Эмилан о себе-то по крайней мере лучше знает, и замолчал.
   – Они ошибаются. Просто я иногда появляюсь в селениях именно тогда, когда там необходима моя помощь. Видимо за это меня и называют этим лестным словом.
   – Но как же тогда… Неужели они все… Ведь Вас называют помощником Эльдила…
   – Разве так можно назвать только меня? – улыбнулся Эмилан. – Каждый целитель или священник, каждый паладин… любой житель, распространяющий добро… Все они помощники Эльдила.
   – Но…
   – Давай поговорим попозже. А сейчас позавтракай и нам пора в путь. Пока дождь опять не начался.
   Святой похоже прекрасно знал все тропки этого болота и я, идя следом за ним, даже не промочил ног.
   – Извините, а можно спросить?
   – Спрашивай.
   – Вы… Вы возьмете меня в ученики?
   – Если ты сам этого хочешь. И если ты не будешь называть меня святым… и ангелом.
   – Спасибо.
   Около получаса мы шли молча.
   – А куда мы идем? – заговорил я.
   – Из болота. Помнится, вчера ты сам хотел из него выбраться.
   Я понял, что целитель хочет тишины и не стал расспрашивать дальше.
   – Ты обиделся? – спросил он меня через несколько часов.
   – Нет учитель. Просто мне показалось, что Вы хотите, чтобы я помолчал.
   – Хорошо, что ты это понял. Сейчас можешь задавать интересующие тебя вопросы.
   – А куда мы направимся, когда выйдем из болота?
   – В одну деревню. До нее полторы недели пешего пути.
   – Зачем?
   – Она находится слишком близко к опасным местам… А сейчас приближается зима.
   Там может вспыхнуть эпидемия и мы должны ее предотвратить.
   – Как мне Вам помогать? Я ведь даже не знаю, что мне делать…
   – Учиться.
   – Но ведь Арат говорил, что Вам нужен помощник… Я могу хотя бы собирать дрова…
   Носить сумку…
   – Дрова можешь собрать вечером, если захочешь. Но сегодня нет необходимости в костре – ночью дождя не будет. А сумка у тебя есть своя, ее и носи.
   Дальше мы шли молча и я долго обдумывал слова Эмилана.
   – Объясни, что ты понимаешь под словом "добро", – попросил меня он на следующее утро.
   – Добро это… это добро. Это жизнь… И красота… И покой… – от неожиданности я растерялся и никак не мог сформулировать свои мысли.
   – Жизнь… Но ведь миллиарды бактерий, которые вызывают болезни, это тоже жизнь.
   Кровососущие насекомые – опять таки жизнь. Но разве они – добро? – лукаво посмотрел на меня Эмилан.
   – Они не добро, но и не зло, – возразил я. – Бактерии исковерканы злом, но сами им не являются. В них ведь есть что-то и от Создателя…
   – Значит добро – это не жизнь?
   – Ну… наверное… Но, может быть, добро просто не вся жизнь?
   – Ладно. А красота? Разве искусно сделанный клинок не прекрасен? Но является ли он добром, это орудие убийства?
   – Нет… но ведь красота бывает разная. Разве красивые картины, скульптуры не добро? Наверное добро это еще и искусство. А красота не вся является добром.
   – Искусство… Малыш, разве нет искусства войн? Искусства битв? Они ведь не являются добром. И покой. Существует разный покой.
   – Добро – это когда человек делает что-нибудь такое, от чего мир становится лучше, – попытался по-другому объяснить я.
   – А что ты понимаешь под словами "мир становится лучше"? Когда казнят жестокого преступника – это добро? А ведь мир без него станет чище и лучше.
   – Нет, ведь те, кто будут совершать это, попадут под власть зла! Они станут теми, кем был и тот преступник… И зло в мире только умножится.
   – Даже если они сделали это всего лишь однажды? А преступник, останься он в живых, продолжал бы творить зло, как и прежде?
   – Не знаю… – совсем запутался я. – Я не могу объяснить, что я чувствую. Я только знаю, что это неправильно…
   – Хочешь, скажу почему? – улыбнулся Эмилан. – Понятие добра нельзя объяснить.
   Его можно только почувствовать. Как и понятие зла. И те, кто пытаются дать им конкретные, обличенные в словесную форму определения, лишь все больше запутываются… Или обманывают как самих себя, так, порой, и окружающих.
   – Я уже ничего не понимаю… – вздохнул я. – Учитель, я все время сомневаюсь…
   Нет, мне кажется, что я понимаю, что такое добро… Но иногда возникают сомнения.
   Помогите мне!
   – В сомнении наша сила, Михаил. Те, кто не ведают сомнения, те, кто смог разделить мир на черное и белое – те бедны и несчастны.
   – Но почему?
   – В этом мире нет абсолютного зла… Так же как нет и абсолютного добра. Эти две силы постоянно борются друг с другом… и всегда сосуществуют. Даже в самом отчаянном злодее сохраняется луч света, а в самом безгрешном святом – облачко тьмы.
   – Но тогда… Может быть инквизиторы правы? Ведь если все равно в каждом есть зло… то тогда все мы виновны!
   – В каждом есть и добро, не забывай об этом. И не нам решать, прав человек или виноват.
   – А как же тогда… Но, может быть мы можем дать объяснение хотя бы злу?
   – Попробуй.
   – Ну, убийство – это зло.
   – Разве мы не убиваем постоянно? Разве мы не губим растения, чтобы питаться ими?
   Разве каждый наш вздох не приносит смерть сотням микроорганизмов?
   – Тогда… Зло – это беспричинная жестокость, – я обрадовался, что мне наконец удалось высказать хотя бы одну мысль, не исказив ее сути.
   – У любой жестокости есть причина, – возразил Эмилан. – Просто часто мы не способны ее увидеть… или понять. Хотя, конечно, причина не является оправданием.
   – Может быть вообще вся жестокость – зло?
   – Нет. Чаще жестокость не является злом. Она – последствия простого непонимания…
   А, бывает, и заботы.
   – Как это может быть? – удивился я.
   – Например, я знаю случай, когда свиус, разумный моллюск, нашел на берегу раненого человека в бессознательном состоянии. Он решил помочь, но, поскольку очень мало знал о людях, судил по себе. Он решил, что человек погибает от обезвоживания, что иногда, при ранениях, случается с свиусами и затащил его в воду. Но, к его огорчению человек умер. Утонул. А ведь несчастный не желал ему зла, совсем наоборот…
   На этом мы закончили разговор в тот день.
   С Эмиланом мы постоянно бродили по лесам. Он действительно знал много больше моего бывшего учителя, мог рассказать о лекарственных свойствах любого растения.
   Он ни одно из них не называл бесполезным, наоборот, часто подчеркивал, что нет как полностью полезных, так и совсем бесполезных. Он заставил меня задуматься и пересмотреть свои взгляды на мир и его жителей.
   Теперь я не осмелился бы осуждать никого. Ведь, скорее всего, даже если они привнесли в мир зло, изначально они хотели добра. Или просто не подумали, не учли всех обстоятельств… а их ведь и невозможно учесть. Каждый из нас следует по выбранному им пути… А там Единый рассудит.
   Также я понял, что Создатель никогда не мог бы осудить и выгнать дьявола, как учили меня в моем прошлом мире. Бог простил бы его. Это просто мы, люди, не смогли полностью осознать открывшуюся перед нами истину… и переиначили ее по-своему.
   Потом Эмилан начал учить меня целительной магии. Я так и не поверил в то, что это простое искусство, я воспринимал ее как дар свыше, как силу… которую можно использовать лишь во благо.
   Однажды, через много месяцев, мы повстречали в лесу странного человека, одетого во все черное и с закрытым маской лицом, из-под которой сияли ярко синие глаза такого удивительного цвета, какого я еще не встречал.
   – Все так и шляешься по чащобам? – спросил он моего учителя. – Не надоело еще?
   – Это – мой путь, – ответил Эмилан.