Страница:
Я не сочла нужным упоминать, что в любом случае испытывала подозрения насчет того парня.
— Ну да, все верно, Ганс Клаус, — сказал Вольфганг. — В здешних краях обычно принято называть таких людей по фамилии. Но возможно, вчера вечером я сказал иначе.
— А ты уверен, что его зовут не Клаус Ганс? — спросила я. Вольфганг приподнял брови и взглянул на меня с недоумевающей улыбкой.
— Это что, допрос? Боюсь, я не привык к этому, хотя могу заверить тебя, что точно знаю имя собственного слуги.
— Ладно, — уступила я, — Тогда что ты можешь сказать насчет собственного имени? Ты даже не упомянул мне, что был такой реальный человек по имени Каспар Хаузер.
— Но я думал, ты уже знаешь об этом, — сказал он, двигаясь вниз по склону между виноградниками. — Дикарь из Нюрнберга, так его называли. Легенды о Каспаре Хаузере ходили по всей Германии.
— Теперь-то, разумеется, знаю: я прочла о нем в энциклопедии, — сказала я. — Хотя ты пытался внушить мне, что тебя назвали в честь библейского волхва. Может, ты знаешь об этом Каспаре Хаузере больше меня, но, насколько я поняла, он прославился в основном благодаря его темному прошлому и необъяснимому убийству. Странно, что кому-то захотелось обременить ребенка таким славным наследием.
Вольфганг рассмеялся.
— Кстати, вчера я и сам вспоминал его! Меня потрясла история Дакиана о семи скрытых городах Соломона. Я подозреваю, что Каспар Хаузер и сам Нюрнберг связаны с теми городами, а возможно, также с Адольфом Гитлером и теми священными реликвиями, которые он искал в Мельке. Я собирался поговорить об этом вчера вечером, но слишком увлекся… другим занятием. — Он улыбнулся. — Послушав Дакиана, я пришел к выводу, что все это связано с Hagalrune.
— Hagalrune? — переспросила я.
— Hagal в переводе с древнегерманского означает «град», в смысле «ледяная дробь». Понимаешь, это один из двух важных символов могущества арийцев: огонь и лед, — пояснил Вольфганг. — А свастика в далекой древности символизировала власть огня. Ее резные изображения украшают многие восточные храмы, о которых говорил Дакиан. Но еще важнее то, что Нюрнберг — город, где впервые появился этот Каспар Хаузер, — считается абсолютным геомантическим центром Германии: три пересекающиеся силовые линии Европы и Азии образуют руну Hagal, соединяясь в Нюрнберге в некий энергетический котел.
Со страхом я увидела, как Вольфганг, убрав одну руку с руля, начертал пальцем в воздухе что-то вроде звезды. Точно такая же звезда появилась в моем компьютере в тот вечер, когда Сэм прислал мне первое сообщение:
Сердце мое учащенно забилось. Как бы мне хотелось сейчас поговорить с Сэмом! Я подняла воротник куртки, хотя вовсе не замерзла, просто чтобы занять руки. Вольфганг, похоже, ничего не заметил; он положил руку обратно на руль и продолжил разговор.
— Попадание центральной точки руны Hagal в Нюрнберг определило ход дальнейших действий и планов Адольфа Гитлера, — сказал он. — Став канцлером Германии, Гитлер первым делом собрал команду Ruteriganger… Как у вас называют тех, кто ищет руду или воду с помощью «волшебной лозы»?
— У нас их называют лозоискателями, — сказала я. — Индейцы Америки издавна практикуют такой способ: они покачивают между пальцами раздвоенный прут ивы или орешника, обследуя местность в поисках подземных вод.
— Да, точно, — сказал Вольфганг. — Но та немецкая команда искала не только воду. Они искали в земле силовые точки, энергетические источники, к которым сам фюрер мог подключиться для усиления его личного могущества. Если ты посмотришь старые фильмы о Гитлере, то поймешь, о чем я говорю. Обычно он проезжает в открытой машине по улицам, и его приветствуют восторженные толпы, но, прежде чем окончательно остановиться, его машина дергается взад-вперед, пока точно не встанет на правильное место. Понимаешь, первыми по маршруту Гитлера проходили лозоискатели, определяя силовые точки, чтобы найти самое подходящее место для остановки его машины, а также и нужное здание, окно или балкон для его обращения к народу. Такие силовые источники защищали его от диверсий и увеличивали его собственную энергетику. Ты знаешь, как много провалилось покушений — даже если бомбы подкладывали непосредственно в его комнату — из-за того, что его защищала мощная энергетическая сетка. Уже в древних сказаниях говорилось о безграничных силах Нюрнберга, которыми и пытался впоследствии овладеть Адольф Гитлер.
— Во что бы там ни верил Дакиан, трудно представить, что Гитлер действительно пережил множество попыток покушения потому, что его защищали какие-то волшебные силы типа этой «руны града», — сказала я.
— Но он именно так и считал, и я знаю множество свидетельств, подтверждающих это, — заверил меня Вольфганг. И вот что он рассказал мне по дороге в Мельк.
Во многих тайных братствах или обществах широко применялся некий священный ритуал, включающий пролитие королевской крови. Жертвенное убийство совершалось одновременно тремя способами, чтобы умилостивить богов трех сфер: огня, воздуха и воды. Символически необходимо было поразить голову, грудь и гениталии. Насколько мы знаем, два таких повреждения получил Каспар Хаузер.
Уже после его смерти многие полагали, что этот юноша происходил из знатного или королевского рода, что его выкрали в младенческом возрасте и отдали на воспитание крестьянам, оговорив странные условия: разместить его в таком тесном месте, где он не мог даже встать, и держать на хлебе и воде (замечу кстати, что такую пищу в древности давали животным, которых собирались принести в жертву). Иными словами, Каспар Хаузер, вероятно, стал жертвой какого-то непонятного языческого ритуала, вдруг всплывшего на поверхность в Нюрнберге в первой половине девятнадцатого века. Сто лет спустя Адольф Гитлер очень заинтересовался подробностями этой истории.
Сам Гитлер родился в 1889 году, и примерно в то время всю Германию охватила волна нового интереса к поискам volkisch[54] корней германского народа, простых людей, описанных в древних скандинавских легендах и германских сказках. Эти поиски объяснялись желанием восстановить традиционные ценности
и обычаи, составляющие сущность тевтонской души, и вернуть некий золотой век.
В это время среди германоязычных народов бытовало мнение, что уже тысячи лет против них ведется тайная борьба, подпитываемая стремлением племен Средиземноморья — к примеру, римлян периода древней истории или мавров средневековой Испании — покорить все северные народы, так называемых арийцев, подвергнув их культурному геноциду. Также считалось, что древние тевтонские предки имели более высокую культуру, чем племена, жившие в Средиземноморье, и к тому же сохранили незапятнанной чистоту рода, избегая любых связей с инородцами, подобно касте нынешних браминов в Индии.
Несмотря на предполагаемое нордическое превосходство, рунический алфавит появился в наших краях довольно поздно, около 300 года до нашей эры, — возможно, тевтоны позаимствовали его у кельтов или других племен. Как во всех предшествующих культурах, искусство письменности и сами руны наделялись магическим и даже божественным значением.
Эта Hagalrune является девятой буквой рунического алфавита. Вообще «девять» у скандинавских народов считалось могущественным числом: «Havamal», часть одной из песен знаменитого исландского эпоса «Эдда», рассказывает нам, что северный бог Вотан (он же Один) провисел на мировом древе девять дней и ночей, чтобы овладеть исходной силой и тайнами магических рун.
Девятка стала самым важным числом для Гитлера. Дата 9 ноября имела для него мистическое значение. Как он говорил: «Девятое ноября 1923 года было важнейшим днем моей жизни». В тот день из-за Мюнхенского путча его посадили в тюрьму, где он надиктовал первый том книги «Mein Kampf»[55]. Однако 9 ноября вообще является важной датой в истории Старого Света. Помимо всего прочего именно девятого числа закончился революцией наполеоновский переворот, умер Шарль де Голль, Немецкая революция привела к отречению Кайзера Вильгельма в конце Первой мировой войны, сложил с себя полномочия Людвиг III Баварский, основавший Второй рейх, и вдобавок в ноябрьскую ночь 1938-го произошел погром, так называемая Kristallnacht— «Хрустальная ночь», послужившая началом массового уничтожения евреев в фашистской Германии и Австрии.
Однако руна Hagal важна не только этим. Она соответствует букве «h» латинского алфавита, которой не существовало в греческом алфавите. И совершенно не случайно именно с этой буквы начинаются фамилии Адольфа Гитлера (Hitler) и Каспара Хаузера (Hauser). To, что эта руна являлась волшебным талисманом Гитлера, подтверждалось любопытными фактами: имена и фамилии многих его ближайших сподвижников также начинались с этой буквы.
Оккультист Генрих Гиммлер (Himmler), глава Schutzstaffel, или отрядов СС. «Путци» Xанфстенгль (Hanfstaengl), глава отделения зарубежной прессы нацистов. Рейнхард Хейдрих (Неу-drich), пражский мясник, глава СД (служба безопасности в фашистской Германии), чье убийство во время войны привело к уничтожению целой чехословацкой деревни. И ближайший друг вождя Рудольф Гесс (Hess), который способствовал написанию «Майн кампф», а позднее стал заместителем самого Гитлера. Гесс родился и вырос в Египте, где и приобщился ко многим оккультным учениям. Гесс познакомил Гитлера со своим бывшим профессором Карлом Хаусхофером (Haushofer), основоположником германской геополитики и любимым теоретиком нацистов. Был также у нацистов философ Мартин Хайдеггер (Heidegger). Личный фотограф Гитлера Генрих Гофманн (Hoffmann) посодействовал росту популярности вождя и его знакомству со своей ассистенткой Евой Браун, на которой Гитлер женился незадолго до смерти. В атомной области трудился известный химик Отто Хан (Hahn), он совместно с Лизой Майтнер провел первый успешный эксперимент цепной реакции; а Вернера Хайзенберга (Heisenberg) Гитлер привлек к проекту создания атомной бомбы.
Многие разделяли ранние устремления Гитлера, например Ганс Хорбигер (Horbiger), создатель Weiteislehre — теории ледникового мира, основанной на том, что ледниковые периоды были вызваны планетарными столкновениями и перед началом каждого оледенения легендарные земли, такие как Атлантида, Гиперборея и Тулий, исчезали с лица земли вместе с их обитателями. Во время космических катаклизмов великие моря превращались в великие пустыни типа Гоби, под песками которой доныне процветают великие царства, подобно сокрытым в земле городам Соломона, о которых говорил Дакиан. Хорбигер утверждал, что Царствие Божие возродится на заре грядущей эры. Его теория стала настолько популярной, что нацисты зачислили ее в сокровищницу мировой науки.
Еще одну связь Гитлера с руной Hagal подметил астролог и психолог Эрик Ян Хануссен (Hanussen), составивший для Гитлера гороскоп на рождественские праздники 1932 года. Он познакомился с Гитлером в начале 1926 года в доме одного богатого берлинского социалиста и с тех пор стал его советником, особенно в области публичных выступлений, когда требовалось произвести максимальное гипнотическое воздействие на народные массы. В том гороскопе Хануссен предсказал успешный конец года при условии, что будут побеждены «противоречивые влияния», пока препятствующие Гитлеру, — а таких влияний было много. Для достижения успеха необходимо было съесть корень мандрагоры, выкопанный в полнолуние в Бранау-ам-Инн, в том самом саду, где родился Гитлер. Хануссен лично съездил туда, выкопал корень и под Новый год доставил его в дом Гитлера под Зальцбургом.
В тот самый вечер, получив свой гороскоп и съев корень мандрагоры, Адольф Гитлер отправился вместе с Евой Браун, Путци Ханфстенглем и еще несколькими сотоварищами на оперу Рихарда Вагнера «Нюрнбергские мейстерзингеры». Позднее Ханфстенгль записал в своем дневнике, что после оперы Гитлер подробно остановился — ведь, как известно, он знал назубок все вагнеровские произведения — на скрытых значениях, вставленных Вагнером в свое либретто. Покидая в ту ночь праздничный ужин в доме Ханфстенгля, Гитлер расписался в книге гостей, отметив знаменательность наступившего дня: 1 января 1933 года.
Он сообщил своему другу Путци: «Наступивший год принадлежит нам».
И с того самого дня фортуна действительно повернулась лицом к Гитлеру. В первый же месяц 1933 года Адольф Гитлер превратился из широко высмеиваемого истеричного клоуна, возглавлявшего мелкую и непопулярную политическую партию, в канцлера Германии, приведенного к присяге 13 января. Это случилось ровно через сто лет после того, как земля Германии была освящена пролитой «королевской кровью» Каспара Хаузера.
Когда Вольфганг закончил эту историю, мы уже ехали по дороге, бежавшей через гряду пологих холмов и высокогорные луга к обнесенному белыми стенами, посверкивающему на солнце золотом монастырю Мелька, смотревшему со своей высоты на широкую и плодородную долину Дуная. Мы остановились на просторной парковке, усыпанной гравием. Вольфганг выключил мотор и повернулся ко мне.
— Есть еще одна персона «Н», пытавшаяся овладеть могуществом руны Hagal, и она-то, вполне возможно, была самой замечательной. Когда в юности, всячески стараясь добиться успеха на поприще живописца, Адольф Гитлер обосновался в Вене, там же проживал известный создатель теории германского язычества Гвидо фон Лист. На шестом десятке своей жизни, в 1902 году, Лист обрел некий мистический опыт. Поправляясь после операции по удалению катаракты, он пребывал в слепоте одиннадцать месяцев. В течение этого времени, как он сам полагал, ему удалось заново открыть благодаря сверхъестественному озарению давно утраченные значения и истоки могущества древних рун. Он также утверждал, что получил сведения о неком элитарном ордене жрецов Вотана, существовавшем в Германии в давние времена, и что скоро им будет основан орден жрецов наших дней. В первом веке историк Тацит описывал три германских племени. Лист утверждал, что эти «племена» по сути своей являлись кастами: внешний круг, «ингевоны», составляли фермеры, а средний — «истевоны» — военные, но во внутренний круг входили только «хермионы», священные жрецы-вожди, хранители тайных рун. Такая основательная теория приобрела множество последователей, и в 1908 году Лист создал общество Охраны германского наследия, среди членов которого было несколько самых богатых и именитых людей в германоязычном мире. Страстные приверженцы этой теории считали ее едва ли не новой религией. Позднее это мощное движение переросло в ревностный национализм, послуживший причиной Первой мировой войны. В 1911 году Лист сформировал в этом Обществе избранный внутренний круг, основываясь на заветах языческих жрецов. Чтобы придать этому кругу древнегерманский оттенок, он назвал его Armenschaft[56]. Только члены новой касты жрецов вполне осознавали, что в этом названии заключено несказанное могущество тайной руны Hagal. Вольфганг умолк и взглянул на меня, словно ожидая какой-то реакции.
— Ты намекаешь на Гермиону? — осторожно спросила я.
Я, конечно, заметила сходство названия возникшей в начале нынешнего столетия тевтонской касты Armenschaft с именем прародительницы моей семьи, Гермионы. И с тревогой осознав, что до нынешнего дня эта сиротка, привезенная на корабле в Африку из датского приюта, оставалась смутной фигурой, мало чем известной, кроме ее впечатляющей, по общему мнению, красоты и пунктирно намеченной жизни: раннее вдовство, получение большого наследства, новое замужество и безвременная кончина.
— Интересное имя, тебе не кажется? — загадочно улыбнувшись, спросил Вольфганг. — Согласно мифам, так звали дочь Елены Троянской, брошенную в возрасте девяти лет, когда бегство Елены с Парисом послужило поводом к началу Троянской войны. По-гречески слово herm означает «столб» или «колонна», что соответствует подлинному значению названия древних племен, населявших местность с абсолютным географическим центром Германии, и, конечно же, названию владевших рунами жрецов. И как ты понимаешь, если Гермиона означает «царица столба», то именно вокруг этой женщины все и крутится. То есть именно она должна быть осью.
МАТЕРИ
Моя бабушка Пандора, возможно, заварила всю эту кашу, распределив содержимое ящика между членами семьи, но теперь, похоже, выяснилось, что она была не единственной зачинщицей этой игры. До меня наконец дошло, что две матери — Пандора и Гермиона — породили всех получателей наследства моей бабушки. И эта мысль, засевшая в моей голове подобно гвоздям, вбитым в ту венскую колоду Stock-im-Eisen, подсказала мне, что новая ось, или царский столб Гермионы, поможет обнаружить нечто крайне важное.
И тогда я задумалась: что же мне, в сущности, известно о Гермионе Бен, матери Зои, Эрнеста и Лафкадио? Не имело особого значения, насколько правдивы рассказанные мне о ней истории: действительно ли, как утверждал Лаф, она была бедной сиротой из Голландии, ставшей богатой вдовой в Южной Африке, и связано ли на самом деле, как говорил Вольфганг, ее имя с кастой арийских жрецов, владевших знаниями рун Вотана. В общем и целом сама она оставалась для меня китайской грамотой или, на греческий манер, большим провалом между альфой и омегой.
Но конечно, одну путеводную ниточку я все-таки выловила из всех тех заключений, мифов и вымыслов, которыми меня усиленно потчевали последние дни. И ниточка эта вела к тому, что именно искал сам Гитлер в монастыре Мелька. Если Гермиона по-гречески означает «ось» и если действительно существовала какая-то географическая связь с мифологией, то для начала мне следовало искать Гермиону не в телефонной книге, семейном альбоме или среди персонажей древней истории германских племен. Гермиону следовало искать на карте.
Ее-то я и увидела, как только мы с Вольфгангом вошли в библиотечный зал: на дальней стене висела под стеклом раскрашенная вручную карта Европы с надписями, сделанными средневековым готическим шрифтом. Вместе с Вольфгангом я подошла посмотреть на нее. Неужели именно через эти двери семьдесят пять лет назад вошел сюда Адольф Гитлер?
Пояснительный текст на стене, напечатанный на немецком, французском и английском языках, сообщал, что на данной карте, изготовленной в IX веке, во времена Карла Великого, изображены важные религиозные центры Европы — церкви, алтари и святилища, известные еще в начале христианской эры. Поскольку греческое слово «Гермиона» предполагало соответствующее местонахождение, то не составило труда быстро найти его.
Гермиона оказалась морским портом на юго-восточном побережье Пелопоннеса. Крошечный крестик на карте рядом с этим городом означал, что в первом веке там стоял христианский храм. Интересно, что он находился в окружении четырех достопримечательностей, связанных с поклонением богу солнца Аполлону. А это наводило на мысль о том, что ранее там находился вовсе не христианский, а языческий храм, в котором — как описывал вчера Дакиан Бассаридес — в предыдущую эпоху поклонялись иным богам. Если его идея была верной, то святые места эры Овна, вероятно, заменились святынями новой эры, начавшейся две тысячи лет назад, а эра эта проходила под знаком Рыб, символизирующим ловца душ, и под знаком Девы, символизирующим его божественную мать.
Если Гермиона представляла некую центральную точку на мировой сетке еще в дохристианские времена, то она должна быть связана с более ранними языческими святынями — Овна и Тельца. Гермиона располагалась напротив Крита, где в древности процветала современная египетской минойская культура. Я мысленно провела линию от порта Гермиона к Криту, где на горе Ида коза Амалфея вскормила отца богов Зевса, который позднее с нежностью увековечил ее образ на небесах созвездием Козерога. Но я знала, что равнопочитаемым на Крите считался другой бог, и ему поклонялись в образе быка, и именно этого бога Диониса, по уверениям Лафа, мне нужно призвать на помощь в нужное время.
Вольфганг тоже старательно разглядывал карту, пока я, с учетом собственных предположений, продолжила линию Крит— Гермиона на северо-запад и с новым интересом обнаружила, что она ведет прямиком в самую знаменитую святыню древнего мира, святилище двух древних богов, где летом поклонялись Аполлону, а в течение долгих и темных зимних месяцев, пока солнце путешествует по стране мертвых, — Дионису. Этим местом, разумеется, были Дельфы.
Там находился Дельфийский оракул и наделенные пророческим даром жрицы — пифии. Тысячелетиями вещуньи, оглашавшие откровения Аполлона, предсказывали события и действия, которые набожные греки скрупулезно выполняли. Никто из писателей древности не сомневался, что Дельфийский оракул видит внутренние связи времен, охватывающие прошлое, настоящее и будущее. Поэтому Гермиона в соединении с такими важными местами, как Дельфы и критская Ида, вполне могла быть центральной точкой главной оси.
Я нарисовала пальцем в воздухе крест, проходящий через эту точку оси, и получила в итоге шестиконечную звезду типа той «руны града», что недавно показал мне Вольфганг.
В этом смысле, видимо, далеко не случайно, что первая линия прошла через Элевсин, место элевсинских мистерий, и, дотянувшись до Македонии, попала на мыс Эгейского моря с горой Афон, усыпанной на этой карте множеством крошечных крестиков. Знаменитая двадцатью монастырями, построенными императором Феодосием, покровителем святого Иеронима, гора Афон когда-то являлась главным хранилищем древнейших манускриптов и неоднократно подвергалась разграблению турками или славянами во время бесчисленных балканских войн. Это особое место, равноудаленное как от греческой горы Олимп,
так и от расположенной на побережье Малой Азии Трои, было видно отовсюду. Может, даже сам Афон был очередной осью? Другой луч моей звезды оказался еще интереснее. Он привел в Олимпию на реке Алфей, родину Олимпийских игр. Я побывала там однажды после концерта Джерси в Афинах. Мы прогулялись по каменистым склонам под горой Хронос. Помимо знаменитых развалин храма Зевса мне запомнилась еще одна олимпийская реликвия: храм богини Геры, жены и сестры Зевса. Построенный из оштукатуренного дерева и менее впечатляющий, чем храм Зевса, первый храм Геры возвели здесь за тысячу лет до нашей эры, и он оставался старейшим из доживших до наших дней храмов Греции.
Теперь я поняла, почему название «Гермиона» казалось мне таким знакомым (и не только в связи с семейной историей). Согласно мифам, Зевс и Гера прибыли с Крита именно в Гермиону — исходную точку появления олимпийских богов на Европейском континенте.
Вольфганг, молча следивший за моими жестами над застекленной картой, вдруг повернулся ко мне.
— Поразительно, — сказал он. — Я часто проходил мимо этой карты, но ни разу не замечал связи, которую ты уловила с первого взгляда.
Подоспевший монастырский охранник открыл высокие внутренние двери, и мы с Вольфгангом вошли в отделанный позолотой барочный зал библиотеки монастыря Мелька. Ряд застекленных дверей в дальнем конце выходил на обширный балкон терракотового цвета; за ним расстилался Дунай, поблескивающий хрустальным блеском под утренним солнцем, заливавшим ярким светом весь большой зал библиотеки. Один из хранителей протирал расставленные по залу витрины с экспонатами, а крепкий седовласый, облаченный в рясу священник наводил порядок, убирая книги в кожаных переплетах на нижние полки. Услышав, что мы вошли, он обернулся и с улыбкой пошел нам навстречу. Его наружность показалась мне смутно знакомой.
— Я надеюсь, ты не будешь возражать, — сказал Вольфганг, взяв меня за руку. — Я попросил одного из библиотекарей помочь нам.
Мы прошли вперед, чтобы приветствовать его.
— Профессоре Хаузер, — сказал священник, изъяснявшийся по-английски с явно выраженным итальянским акцентом, — очень рад, что вы и ваша американская коллега смогли приехать пораньше, как я и просил. Я уже подготовил вам кое-какие материалы для просмотра. Однако scusa, signorina[57], я забыл представиться: я служу здесь библиотечным архивариусом, и зовут меня отец Вергилий. Надеюсь, вы простите мой слабый английский? Я родом из Триеста. — Потом он добавил с неловким смешком: — Вергилий — удачное имя для проводника, наводит на мысль о Вергилии из Divina Commedia[58], не правда ли?
— Ну да, все верно, Ганс Клаус, — сказал Вольфганг. — В здешних краях обычно принято называть таких людей по фамилии. Но возможно, вчера вечером я сказал иначе.
— А ты уверен, что его зовут не Клаус Ганс? — спросила я. Вольфганг приподнял брови и взглянул на меня с недоумевающей улыбкой.
— Это что, допрос? Боюсь, я не привык к этому, хотя могу заверить тебя, что точно знаю имя собственного слуги.
— Ладно, — уступила я, — Тогда что ты можешь сказать насчет собственного имени? Ты даже не упомянул мне, что был такой реальный человек по имени Каспар Хаузер.
— Но я думал, ты уже знаешь об этом, — сказал он, двигаясь вниз по склону между виноградниками. — Дикарь из Нюрнберга, так его называли. Легенды о Каспаре Хаузере ходили по всей Германии.
— Теперь-то, разумеется, знаю: я прочла о нем в энциклопедии, — сказала я. — Хотя ты пытался внушить мне, что тебя назвали в честь библейского волхва. Может, ты знаешь об этом Каспаре Хаузере больше меня, но, насколько я поняла, он прославился в основном благодаря его темному прошлому и необъяснимому убийству. Странно, что кому-то захотелось обременить ребенка таким славным наследием.
Вольфганг рассмеялся.
— Кстати, вчера я и сам вспоминал его! Меня потрясла история Дакиана о семи скрытых городах Соломона. Я подозреваю, что Каспар Хаузер и сам Нюрнберг связаны с теми городами, а возможно, также с Адольфом Гитлером и теми священными реликвиями, которые он искал в Мельке. Я собирался поговорить об этом вчера вечером, но слишком увлекся… другим занятием. — Он улыбнулся. — Послушав Дакиана, я пришел к выводу, что все это связано с Hagalrune.
— Hagalrune? — переспросила я.
— Hagal в переводе с древнегерманского означает «град», в смысле «ледяная дробь». Понимаешь, это один из двух важных символов могущества арийцев: огонь и лед, — пояснил Вольфганг. — А свастика в далекой древности символизировала власть огня. Ее резные изображения украшают многие восточные храмы, о которых говорил Дакиан. Но еще важнее то, что Нюрнберг — город, где впервые появился этот Каспар Хаузер, — считается абсолютным геомантическим центром Германии: три пересекающиеся силовые линии Европы и Азии образуют руну Hagal, соединяясь в Нюрнберге в некий энергетический котел.
Со страхом я увидела, как Вольфганг, убрав одну руку с руля, начертал пальцем в воздухе что-то вроде звезды. Точно такая же звезда появилась в моем компьютере в тот вечер, когда Сэм прислал мне первое сообщение:
— Попадание центральной точки руны Hagal в Нюрнберг определило ход дальнейших действий и планов Адольфа Гитлера, — сказал он. — Став канцлером Германии, Гитлер первым делом собрал команду Ruteriganger… Как у вас называют тех, кто ищет руду или воду с помощью «волшебной лозы»?
— У нас их называют лозоискателями, — сказала я. — Индейцы Америки издавна практикуют такой способ: они покачивают между пальцами раздвоенный прут ивы или орешника, обследуя местность в поисках подземных вод.
— Да, точно, — сказал Вольфганг. — Но та немецкая команда искала не только воду. Они искали в земле силовые точки, энергетические источники, к которым сам фюрер мог подключиться для усиления его личного могущества. Если ты посмотришь старые фильмы о Гитлере, то поймешь, о чем я говорю. Обычно он проезжает в открытой машине по улицам, и его приветствуют восторженные толпы, но, прежде чем окончательно остановиться, его машина дергается взад-вперед, пока точно не встанет на правильное место. Понимаешь, первыми по маршруту Гитлера проходили лозоискатели, определяя силовые точки, чтобы найти самое подходящее место для остановки его машины, а также и нужное здание, окно или балкон для его обращения к народу. Такие силовые источники защищали его от диверсий и увеличивали его собственную энергетику. Ты знаешь, как много провалилось покушений — даже если бомбы подкладывали непосредственно в его комнату — из-за того, что его защищала мощная энергетическая сетка. Уже в древних сказаниях говорилось о безграничных силах Нюрнберга, которыми и пытался впоследствии овладеть Адольф Гитлер.
— Во что бы там ни верил Дакиан, трудно представить, что Гитлер действительно пережил множество попыток покушения потому, что его защищали какие-то волшебные силы типа этой «руны града», — сказала я.
— Но он именно так и считал, и я знаю множество свидетельств, подтверждающих это, — заверил меня Вольфганг. И вот что он рассказал мне по дороге в Мельк.
РУНА ГРАДА
За всю историю человечества до самого конца наполеоновских войн никто не слыхивал о сиротах, выращенных, как Каспар Хаузер, в клетке. Частенько рассказывали лишь о детях, выращенных дикими животными. Но до появления Каспара Хаузера мало находилось охотников более основательно изучать такие случаи.Во многих тайных братствах или обществах широко применялся некий священный ритуал, включающий пролитие королевской крови. Жертвенное убийство совершалось одновременно тремя способами, чтобы умилостивить богов трех сфер: огня, воздуха и воды. Символически необходимо было поразить голову, грудь и гениталии. Насколько мы знаем, два таких повреждения получил Каспар Хаузер.
Уже после его смерти многие полагали, что этот юноша происходил из знатного или королевского рода, что его выкрали в младенческом возрасте и отдали на воспитание крестьянам, оговорив странные условия: разместить его в таком тесном месте, где он не мог даже встать, и держать на хлебе и воде (замечу кстати, что такую пищу в древности давали животным, которых собирались принести в жертву). Иными словами, Каспар Хаузер, вероятно, стал жертвой какого-то непонятного языческого ритуала, вдруг всплывшего на поверхность в Нюрнберге в первой половине девятнадцатого века. Сто лет спустя Адольф Гитлер очень заинтересовался подробностями этой истории.
Сам Гитлер родился в 1889 году, и примерно в то время всю Германию охватила волна нового интереса к поискам volkisch[54] корней германского народа, простых людей, описанных в древних скандинавских легендах и германских сказках. Эти поиски объяснялись желанием восстановить традиционные ценности
и обычаи, составляющие сущность тевтонской души, и вернуть некий золотой век.
В это время среди германоязычных народов бытовало мнение, что уже тысячи лет против них ведется тайная борьба, подпитываемая стремлением племен Средиземноморья — к примеру, римлян периода древней истории или мавров средневековой Испании — покорить все северные народы, так называемых арийцев, подвергнув их культурному геноциду. Также считалось, что древние тевтонские предки имели более высокую культуру, чем племена, жившие в Средиземноморье, и к тому же сохранили незапятнанной чистоту рода, избегая любых связей с инородцами, подобно касте нынешних браминов в Индии.
Несмотря на предполагаемое нордическое превосходство, рунический алфавит появился в наших краях довольно поздно, около 300 года до нашей эры, — возможно, тевтоны позаимствовали его у кельтов или других племен. Как во всех предшествующих культурах, искусство письменности и сами руны наделялись магическим и даже божественным значением.
Эта Hagalrune является девятой буквой рунического алфавита. Вообще «девять» у скандинавских народов считалось могущественным числом: «Havamal», часть одной из песен знаменитого исландского эпоса «Эдда», рассказывает нам, что северный бог Вотан (он же Один) провисел на мировом древе девять дней и ночей, чтобы овладеть исходной силой и тайнами магических рун.
Девятка стала самым важным числом для Гитлера. Дата 9 ноября имела для него мистическое значение. Как он говорил: «Девятое ноября 1923 года было важнейшим днем моей жизни». В тот день из-за Мюнхенского путча его посадили в тюрьму, где он надиктовал первый том книги «Mein Kampf»[55]. Однако 9 ноября вообще является важной датой в истории Старого Света. Помимо всего прочего именно девятого числа закончился революцией наполеоновский переворот, умер Шарль де Голль, Немецкая революция привела к отречению Кайзера Вильгельма в конце Первой мировой войны, сложил с себя полномочия Людвиг III Баварский, основавший Второй рейх, и вдобавок в ноябрьскую ночь 1938-го произошел погром, так называемая Kristallnacht— «Хрустальная ночь», послужившая началом массового уничтожения евреев в фашистской Германии и Австрии.
Однако руна Hagal важна не только этим. Она соответствует букве «h» латинского алфавита, которой не существовало в греческом алфавите. И совершенно не случайно именно с этой буквы начинаются фамилии Адольфа Гитлера (Hitler) и Каспара Хаузера (Hauser). To, что эта руна являлась волшебным талисманом Гитлера, подтверждалось любопытными фактами: имена и фамилии многих его ближайших сподвижников также начинались с этой буквы.
Оккультист Генрих Гиммлер (Himmler), глава Schutzstaffel, или отрядов СС. «Путци» Xанфстенгль (Hanfstaengl), глава отделения зарубежной прессы нацистов. Рейнхард Хейдрих (Неу-drich), пражский мясник, глава СД (служба безопасности в фашистской Германии), чье убийство во время войны привело к уничтожению целой чехословацкой деревни. И ближайший друг вождя Рудольф Гесс (Hess), который способствовал написанию «Майн кампф», а позднее стал заместителем самого Гитлера. Гесс родился и вырос в Египте, где и приобщился ко многим оккультным учениям. Гесс познакомил Гитлера со своим бывшим профессором Карлом Хаусхофером (Haushofer), основоположником германской геополитики и любимым теоретиком нацистов. Был также у нацистов философ Мартин Хайдеггер (Heidegger). Личный фотограф Гитлера Генрих Гофманн (Hoffmann) посодействовал росту популярности вождя и его знакомству со своей ассистенткой Евой Браун, на которой Гитлер женился незадолго до смерти. В атомной области трудился известный химик Отто Хан (Hahn), он совместно с Лизой Майтнер провел первый успешный эксперимент цепной реакции; а Вернера Хайзенберга (Heisenberg) Гитлер привлек к проекту создания атомной бомбы.
Многие разделяли ранние устремления Гитлера, например Ганс Хорбигер (Horbiger), создатель Weiteislehre — теории ледникового мира, основанной на том, что ледниковые периоды были вызваны планетарными столкновениями и перед началом каждого оледенения легендарные земли, такие как Атлантида, Гиперборея и Тулий, исчезали с лица земли вместе с их обитателями. Во время космических катаклизмов великие моря превращались в великие пустыни типа Гоби, под песками которой доныне процветают великие царства, подобно сокрытым в земле городам Соломона, о которых говорил Дакиан. Хорбигер утверждал, что Царствие Божие возродится на заре грядущей эры. Его теория стала настолько популярной, что нацисты зачислили ее в сокровищницу мировой науки.
Еще одну связь Гитлера с руной Hagal подметил астролог и психолог Эрик Ян Хануссен (Hanussen), составивший для Гитлера гороскоп на рождественские праздники 1932 года. Он познакомился с Гитлером в начале 1926 года в доме одного богатого берлинского социалиста и с тех пор стал его советником, особенно в области публичных выступлений, когда требовалось произвести максимальное гипнотическое воздействие на народные массы. В том гороскопе Хануссен предсказал успешный конец года при условии, что будут побеждены «противоречивые влияния», пока препятствующие Гитлеру, — а таких влияний было много. Для достижения успеха необходимо было съесть корень мандрагоры, выкопанный в полнолуние в Бранау-ам-Инн, в том самом саду, где родился Гитлер. Хануссен лично съездил туда, выкопал корень и под Новый год доставил его в дом Гитлера под Зальцбургом.
В тот самый вечер, получив свой гороскоп и съев корень мандрагоры, Адольф Гитлер отправился вместе с Евой Браун, Путци Ханфстенглем и еще несколькими сотоварищами на оперу Рихарда Вагнера «Нюрнбергские мейстерзингеры». Позднее Ханфстенгль записал в своем дневнике, что после оперы Гитлер подробно остановился — ведь, как известно, он знал назубок все вагнеровские произведения — на скрытых значениях, вставленных Вагнером в свое либретто. Покидая в ту ночь праздничный ужин в доме Ханфстенгля, Гитлер расписался в книге гостей, отметив знаменательность наступившего дня: 1 января 1933 года.
Он сообщил своему другу Путци: «Наступивший год принадлежит нам».
И с того самого дня фортуна действительно повернулась лицом к Гитлеру. В первый же месяц 1933 года Адольф Гитлер превратился из широко высмеиваемого истеричного клоуна, возглавлявшего мелкую и непопулярную политическую партию, в канцлера Германии, приведенного к присяге 13 января. Это случилось ровно через сто лет после того, как земля Германии была освящена пролитой «королевской кровью» Каспара Хаузера.
Когда Вольфганг закончил эту историю, мы уже ехали по дороге, бежавшей через гряду пологих холмов и высокогорные луга к обнесенному белыми стенами, посверкивающему на солнце золотом монастырю Мелька, смотревшему со своей высоты на широкую и плодородную долину Дуная. Мы остановились на просторной парковке, усыпанной гравием. Вольфганг выключил мотор и повернулся ко мне.
— Есть еще одна персона «Н», пытавшаяся овладеть могуществом руны Hagal, и она-то, вполне возможно, была самой замечательной. Когда в юности, всячески стараясь добиться успеха на поприще живописца, Адольф Гитлер обосновался в Вене, там же проживал известный создатель теории германского язычества Гвидо фон Лист. На шестом десятке своей жизни, в 1902 году, Лист обрел некий мистический опыт. Поправляясь после операции по удалению катаракты, он пребывал в слепоте одиннадцать месяцев. В течение этого времени, как он сам полагал, ему удалось заново открыть благодаря сверхъестественному озарению давно утраченные значения и истоки могущества древних рун. Он также утверждал, что получил сведения о неком элитарном ордене жрецов Вотана, существовавшем в Германии в давние времена, и что скоро им будет основан орден жрецов наших дней. В первом веке историк Тацит описывал три германских племени. Лист утверждал, что эти «племена» по сути своей являлись кастами: внешний круг, «ингевоны», составляли фермеры, а средний — «истевоны» — военные, но во внутренний круг входили только «хермионы», священные жрецы-вожди, хранители тайных рун. Такая основательная теория приобрела множество последователей, и в 1908 году Лист создал общество Охраны германского наследия, среди членов которого было несколько самых богатых и именитых людей в германоязычном мире. Страстные приверженцы этой теории считали ее едва ли не новой религией. Позднее это мощное движение переросло в ревностный национализм, послуживший причиной Первой мировой войны. В 1911 году Лист сформировал в этом Обществе избранный внутренний круг, основываясь на заветах языческих жрецов. Чтобы придать этому кругу древнегерманский оттенок, он назвал его Armenschaft[56]. Только члены новой касты жрецов вполне осознавали, что в этом названии заключено несказанное могущество тайной руны Hagal. Вольфганг умолк и взглянул на меня, словно ожидая какой-то реакции.
— Ты намекаешь на Гермиону? — осторожно спросила я.
Я, конечно, заметила сходство названия возникшей в начале нынешнего столетия тевтонской касты Armenschaft с именем прародительницы моей семьи, Гермионы. И с тревогой осознав, что до нынешнего дня эта сиротка, привезенная на корабле в Африку из датского приюта, оставалась смутной фигурой, мало чем известной, кроме ее впечатляющей, по общему мнению, красоты и пунктирно намеченной жизни: раннее вдовство, получение большого наследства, новое замужество и безвременная кончина.
— Интересное имя, тебе не кажется? — загадочно улыбнувшись, спросил Вольфганг. — Согласно мифам, так звали дочь Елены Троянской, брошенную в возрасте девяти лет, когда бегство Елены с Парисом послужило поводом к началу Троянской войны. По-гречески слово herm означает «столб» или «колонна», что соответствует подлинному значению названия древних племен, населявших местность с абсолютным географическим центром Германии, и, конечно же, названию владевших рунами жрецов. И как ты понимаешь, если Гермиона означает «царица столба», то именно вокруг этой женщины все и крутится. То есть именно она должна быть осью.
МАТЕРИ
М е ф и с т о ф е л ь:
Я эту тайну нехотя открою.
Богини высятся в обособленье
От мира, и пространства, и времен.
Предмет глубок, я трудностью стеснен.
То — Матери.
Ф а у с т (испуганно):
Что? Матери?..
Да, Матери… Звучит необычайно…
Где путь туда?
М е ф и с т о ф е л ь:
Нигде. Их мир — незнаем,
Нехожен, девственен, недосягаем,
Желаньям недоступен. Ты готов?
Не жди нигде затворов и замков.
Слоняясь без пути пустынным краем,
Ты затеряешься в дали пустой.
Достаточно ль знаком ты с пустотой?..
Вот ключ…
Возьми…
Волшебный ключ твой верный направитель
При нисхожденье к Матерям в обитель.
Иоганн Вольфганг Гёте. Фауст. (Перевод Б. Пастернака)
Кто отважится (полюбить) страдание
И объятие обличья Смерти,
Чтобы исполнить разрушительный танец —
Тому явится Мать.
Вивеканандй
Моя бабушка Пандора, возможно, заварила всю эту кашу, распределив содержимое ящика между членами семьи, но теперь, похоже, выяснилось, что она была не единственной зачинщицей этой игры. До меня наконец дошло, что две матери — Пандора и Гермиона — породили всех получателей наследства моей бабушки. И эта мысль, засевшая в моей голове подобно гвоздям, вбитым в ту венскую колоду Stock-im-Eisen, подсказала мне, что новая ось, или царский столб Гермионы, поможет обнаружить нечто крайне важное.
И тогда я задумалась: что же мне, в сущности, известно о Гермионе Бен, матери Зои, Эрнеста и Лафкадио? Не имело особого значения, насколько правдивы рассказанные мне о ней истории: действительно ли, как утверждал Лаф, она была бедной сиротой из Голландии, ставшей богатой вдовой в Южной Африке, и связано ли на самом деле, как говорил Вольфганг, ее имя с кастой арийских жрецов, владевших знаниями рун Вотана. В общем и целом сама она оставалась для меня китайской грамотой или, на греческий манер, большим провалом между альфой и омегой.
Но конечно, одну путеводную ниточку я все-таки выловила из всех тех заключений, мифов и вымыслов, которыми меня усиленно потчевали последние дни. И ниточка эта вела к тому, что именно искал сам Гитлер в монастыре Мелька. Если Гермиона по-гречески означает «ось» и если действительно существовала какая-то географическая связь с мифологией, то для начала мне следовало искать Гермиону не в телефонной книге, семейном альбоме или среди персонажей древней истории германских племен. Гермиону следовало искать на карте.
Ее-то я и увидела, как только мы с Вольфгангом вошли в библиотечный зал: на дальней стене висела под стеклом раскрашенная вручную карта Европы с надписями, сделанными средневековым готическим шрифтом. Вместе с Вольфгангом я подошла посмотреть на нее. Неужели именно через эти двери семьдесят пять лет назад вошел сюда Адольф Гитлер?
Пояснительный текст на стене, напечатанный на немецком, французском и английском языках, сообщал, что на данной карте, изготовленной в IX веке, во времена Карла Великого, изображены важные религиозные центры Европы — церкви, алтари и святилища, известные еще в начале христианской эры. Поскольку греческое слово «Гермиона» предполагало соответствующее местонахождение, то не составило труда быстро найти его.
Гермиона оказалась морским портом на юго-восточном побережье Пелопоннеса. Крошечный крестик на карте рядом с этим городом означал, что в первом веке там стоял христианский храм. Интересно, что он находился в окружении четырех достопримечательностей, связанных с поклонением богу солнца Аполлону. А это наводило на мысль о том, что ранее там находился вовсе не христианский, а языческий храм, в котором — как описывал вчера Дакиан Бассаридес — в предыдущую эпоху поклонялись иным богам. Если его идея была верной, то святые места эры Овна, вероятно, заменились святынями новой эры, начавшейся две тысячи лет назад, а эра эта проходила под знаком Рыб, символизирующим ловца душ, и под знаком Девы, символизирующим его божественную мать.
Если Гермиона представляла некую центральную точку на мировой сетке еще в дохристианские времена, то она должна быть связана с более ранними языческими святынями — Овна и Тельца. Гермиона располагалась напротив Крита, где в древности процветала современная египетской минойская культура. Я мысленно провела линию от порта Гермиона к Криту, где на горе Ида коза Амалфея вскормила отца богов Зевса, который позднее с нежностью увековечил ее образ на небесах созвездием Козерога. Но я знала, что равнопочитаемым на Крите считался другой бог, и ему поклонялись в образе быка, и именно этого бога Диониса, по уверениям Лафа, мне нужно призвать на помощь в нужное время.
Вольфганг тоже старательно разглядывал карту, пока я, с учетом собственных предположений, продолжила линию Крит— Гермиона на северо-запад и с новым интересом обнаружила, что она ведет прямиком в самую знаменитую святыню древнего мира, святилище двух древних богов, где летом поклонялись Аполлону, а в течение долгих и темных зимних месяцев, пока солнце путешествует по стране мертвых, — Дионису. Этим местом, разумеется, были Дельфы.
Там находился Дельфийский оракул и наделенные пророческим даром жрицы — пифии. Тысячелетиями вещуньи, оглашавшие откровения Аполлона, предсказывали события и действия, которые набожные греки скрупулезно выполняли. Никто из писателей древности не сомневался, что Дельфийский оракул видит внутренние связи времен, охватывающие прошлое, настоящее и будущее. Поэтому Гермиона в соединении с такими важными местами, как Дельфы и критская Ида, вполне могла быть центральной точкой главной оси.
В этом смысле, видимо, далеко не случайно, что первая линия прошла через Элевсин, место элевсинских мистерий, и, дотянувшись до Македонии, попала на мыс Эгейского моря с горой Афон, усыпанной на этой карте множеством крошечных крестиков. Знаменитая двадцатью монастырями, построенными императором Феодосием, покровителем святого Иеронима, гора Афон когда-то являлась главным хранилищем древнейших манускриптов и неоднократно подвергалась разграблению турками или славянами во время бесчисленных балканских войн. Это особое место, равноудаленное как от греческой горы Олимп,
Теперь я поняла, почему название «Гермиона» казалось мне таким знакомым (и не только в связи с семейной историей). Согласно мифам, Зевс и Гера прибыли с Крита именно в Гермиону — исходную точку появления олимпийских богов на Европейском континенте.
Вольфганг, молча следивший за моими жестами над застекленной картой, вдруг повернулся ко мне.
— Поразительно, — сказал он. — Я часто проходил мимо этой карты, но ни разу не замечал связи, которую ты уловила с первого взгляда.
Подоспевший монастырский охранник открыл высокие внутренние двери, и мы с Вольфгангом вошли в отделанный позолотой барочный зал библиотеки монастыря Мелька. Ряд застекленных дверей в дальнем конце выходил на обширный балкон терракотового цвета; за ним расстилался Дунай, поблескивающий хрустальным блеском под утренним солнцем, заливавшим ярким светом весь большой зал библиотеки. Один из хранителей протирал расставленные по залу витрины с экспонатами, а крепкий седовласый, облаченный в рясу священник наводил порядок, убирая книги в кожаных переплетах на нижние полки. Услышав, что мы вошли, он обернулся и с улыбкой пошел нам навстречу. Его наружность показалась мне смутно знакомой.
— Я надеюсь, ты не будешь возражать, — сказал Вольфганг, взяв меня за руку. — Я попросил одного из библиотекарей помочь нам.
Мы прошли вперед, чтобы приветствовать его.
— Профессоре Хаузер, — сказал священник, изъяснявшийся по-английски с явно выраженным итальянским акцентом, — очень рад, что вы и ваша американская коллега смогли приехать пораньше, как я и просил. Я уже подготовил вам кое-какие материалы для просмотра. Однако scusa, signorina[57], я забыл представиться: я служу здесь библиотечным архивариусом, и зовут меня отец Вергилий. Надеюсь, вы простите мой слабый английский? Я родом из Триеста. — Потом он добавил с неловким смешком: — Вергилий — удачное имя для проводника, наводит на мысль о Вергилии из Divina Commedia[58], не правда ли?