Страница:
Святое дерьмо!
— А та газета, часом, не «Вашингтон пост»? — вмешалась я. — И фамилия нового муженька Халле, часом, не Вурхер-Лебланк?
От такого сочетания несло явным голландско-бельгийским душком, доносившимся из того самого места, где находился гиммлеровский nouveau paradis, то бишь новый парадиз, как говорят в тех краях.
Оливер улыбнулся.
— Ты, несомненно, хорошо поработала на досуге. Естественно, она предпочла слегка подкорректировать свое имя, назвавшись Хеленой на тот случай, если вдруг в чьей-то памяти всплывет особа с редким и запоминающимся именем Халле. Мне также вспомнилось, с каким интересом на том ужине в Сан-Франциско мой отец и его последняя жена Грейс пытались выяснить, что именно мне известно о моем наследстве. Они даже устроили пресс-конференцию с целью выпытать дополнительные сведения у душеприказчика, а также получить хороший предлог для дальнейших разведывательных звонков мне домой — в надежде на более ощутимые успехи — относительно содержания и местонахождения манускрипта, находившегося в распоряжении Сэма. Позвонившая мне позднее миссис Вурхер-Лебланк из «Вашингтон пост» не сказала, что она репортер, а заявила только, что хотела бы приобрести мои бумаги. Сейчас я уже почти не сомневалась, что в роли этой покупательницы выступала именно мать Вольфганга и Бэмби, Халле фон Хаузер.
Знала ли Джерси о том, что ее сестра жива, или о том, что она и мой отец, закончив плотские игры, слились в экстазе на духовном поприще? Она пока не говорила мне об этом, но вскоре слова Серого Медведя прояснили ситуацию.
— Естественно, у меня возникли серьезные подозрения насчет такой внезапной, необъяснимой смерти первой жены и сына Эрнеста, — заметил он мне. — Но у меня не было никаких доказательств того, что они живы, вплоть до недавнего расследования, проведенного Сэмом в Юте. По мнению Сэма, твоя мать и Эрнест пришли к выводу, что лучшей защитой их детей от прошлого будет полное неведение.
Я собиралась уточнить кой-какие детали, когда Серый Медведь резко сбавил скорость «лендровера» и свернул с трассы. Лесная дорожка, густо усыпанная покрывалом из сосновых иголок, источала сильный хвойный запах. Бэмби, Оливер и я, погрузившись в молчаливое спокойствие, смотрели, как осторожно Серый Медведь маневрирует на своем крупногабаритном джипе по узким дорожкам между плотными рядами сосновых лап, сплетенных наподобие гобелена. После бесконечного кружения по лесу дорога наконец плавно пошла в гору, и мы направились прямиком к вершине. Когда подъем стал слишком крутым, Серый Медведь затормозил около узкой расселины и выключил мотор. Он повернулся ко мне.
— Я отведу вас дальше к реке, а там нас встретит мой внук, — сказал он. — Однако он ждет, что я приведу только тебя, поэтому не лучше ли твоим попутчикам остаться пока здесь, у машины?
Я вопросительно глянула на Оливера и Бэмби, ожидая их реакции.
— Я предпочла бы пойти с вами, — возразила Бэмби. — И помочь всем, чем смогу. Я считаю себя ответственной за многие неприятности, произошедшие у тебя и твоего кузена… нашего кузена, — поправилась она. — Возможно, их удалось бы избежать, если бы я рассказала тебе все, как только узнала, что ты познакомилась с моим братцем.
— Что ж, это решает все, — заявил Оливер, прикрывая свой квебекский акцент тягучим западным произношением. — Никакой уважающий себя ковбой не пустит пару таких телок, как вы, бегать по горам без присмотра.
Но он разинул рот, когда Бэмби вытащила из кармана маленький браунинг и крутанула его с профессиональной сноровкой, какой позавидовала бы и знаменитая снайперша Анни Оукли из шоу Буффало Билла. Оливер обычно говорил, что ищет ковбойскую девушку своей мечты, но сейчас он испуганно поднял руки.
— Ради всего святого, — воскликнул он, — убери эту игрушку подальше, пока никого не задела! Зачем ты вообще ее взяла?
— Моего деда Гиллмана назначили инструктором в Baller-mann Gewehrschiessen — это что-то вроде стрелкового клуба — в Центральной Германии. Все в нашей семье непременно должны были научиться стрелять, — поведала Бэмби Оливеру. — Я прилично освоила вальтер, люгер, маузер и все модели браунингов, и у меня есть разрешение на ношение оружия для самозащиты.
Правильно. Никогда не знаешь, кто может вечером подстерегать молодую золотоволосую виолончелистку. Особенно из такой семейки, как наша.
— Пусть захватит его с собой, — сказала я Оливеру. — На всякий случай.
Мы поднимались за Серым Медведем по длинному скалистому ущелью. По мере приближения к вершине идти становилось все труднее, когда среди россыпи мелких камней начали попадаться внушительные обломки скал, скользившие под ногами. Мне определенно не хотелось попасть в очередную лавину. К тому же от камнепада не убежишь на лыжах.
Мы поднялись на горный хребет, возвышавшийся футов на двести над густым ковром лесной долины, прорезанной широкой блестящей лентой реки. Глянув на этот пейзаж, я мгновенно поняла, где мы находимся: у горных водопадов, в любимом месте Сэма.
Река здесь была широкой, и вода обрушивалась вниз сплошным блестящим потоком, поблескивающим на солнце, как волосы Бэмби. Лишь водная пыль, клубившаяся у основания водопада, давала хоть какое-то представление о том, что именно эти бурные падающие воды прорыли само ущелье, раздробив древние скалистые твердыни до состояния мелкого гравия. В детстве я приезжала сюда как-то раз с Сэмом. То была моя последняя загородная прогулка перед отъездом в школу, и он хотел показать мне одно местечко.
«Вот мое тайное убежище, Умница, — рассказал он мне тогда. — Я обнаружил его, когда впервые отправился один на рыбалку, еще совсем мальчишкой. Никто не заглядывал туда, наверное, много тысяч лет».
Держась за руки, мы перешли вброд реку над водопадом и немного спустились вниз по крутому скалистому склону. В скале обнаружилась узкая трещина. Почти не заметная со стороны, она находилась так близко к водопаду, что края ее поросли скользким зеленым мхом от постоянных брызг. Сэм взял меня за руку и, проскользнув боком в эту щель, протащил меня за собой.
Мы оказались в большой пещере, сразу за сплошной стеной ревущего водного потока. В глубине, через несколько метров, царила уже полная темнота. Сэм достал фонарик и включил его.
Я была совершенно потрясена. Своды и потолок пещеры выглядели как сказочная хрустальная страна, сияющая всеми цветами радуги. Множество настоящих радуг сверкало и отражалось в мириадах призматических кристаллов, хаотично покрывавших пещерные своды.
«Если когда-нибудь мне или тебе захочется спрятаться или припрятать какую-то ценную вещицу, — сказал мне Сэм в той бездыханной тишине, отделенной большим провалом пустоты от ревущего водопада, — то лучшего места, чем эта пещера, просто не придумаешь».
И вот сейчас я в компании с Серым Медведем, Оливером и Бэмби стояла на горной вершине, издали поглядывая на водопад. У меня уже не оставалось никаких сомнений по поводу того, куда именно мы направляемся. И я точно знала, что спрятано в тайной пещере.
За полчаса, пробираясь по скалистым тропам, затененным деревьями и густым подлеском, мы дошли до реки. Когда мы оказались на относительно ровном участке берега над водопадом, я сообщила моим спутникам, перекрывая шум воды:
— Здесь придется перейти реку вброд. Нам нужно попасть на другую сторону водопада. На много миль вокруг нет более мелкого места для безопасной переправы.
— Боюсь, для меня лично здесь вообще нет безопасного места, — сказал Оливер, глянув на меня широко раскрытыми черными глазами. — Мне вовсе не улыбается признаваться в этом в такой час, но я так и не научился плавать!
— Тогда тебе не стоит рисковать, — согласилась я. — Хотя вода здесь едва доходит до колен, но перед водопадом течение жутко бурное и быстрое. Лучше подожди здесь, пока мы сходим и найдем Сэма.
Серый Медведь, уже далеко не юноша, тоже предпочел подождать на этом берегу с Оливером. Когда мы с Бэмби сняли обувь и закатали брюки, собираясь лезть в воду, я поставила свой рюкзак рядом с Оливером. И с удивлением увидела торчавшую из него морду Ясона — батюшки, я же совершенно забыла о нем! Его горящий взгляд устремился на манящую речную гладь, а уши возбужденно подергивались при виде такого огромного плавательного бассейна.
— О нет, нет, нельзя, — строго сказала я ему и, запихнув поглубже в рюкзак, поручила заботам Оливера. — Только уносимых водопадом котов нам сейчас и не хватает. Оливер остается за старшего. — Я погрозила коту пальцем и добавила: — Больше не получишь никакой копченой рыбки от твоего домовладельца, если будешь плохо себя вести до моего возвращения.
Когда мы с Бэмби, взявшись за руки, вошли в реку, я слегка запаниковала. Вода оказалась значительно холоднее, а течение — сильнее, чем мне помнилось по прошлому переходу. Я тут же поняла, в чем дело. Мы с Сэмом были здесь в конце лета — в самое жаркое время года, и тогда стояла такая сушь, что даже объявили об угрозе распространения пожаров в лесах. • А сейчас, в начале весны, уровень воды в реках максимально высок и течение соответственно максимально быстрое. Его напор был таким сильным, что ноги сразу заскользили по галечному дну. Попытайся я приподнять одну ногу — и меня вполне может утащить к водопаду. Причем вода доходила нам всего лишь до середины икры, а что же будет на середине реки, где она наверняка поднимется выше колен?
В шуме ревущей водной стихии я уже собралась крикнуть Бэмби, что нам лучше, пока не поздно, вернуться на берег к Оливеру, но в тот же самый момент краем глаза уловила какое-то движение футах в пятидесяти, на другом берегу реки. Внимательно посмотрев в ту сторону, я увидела стройную высокую фигуру Сэма, темнеющую на фоне залитого солнечным светом неба. Он жестом велел нам стоять, где стоим, скинул мокасины и вошел в реку. Когда он приблизился к нам с Бэмби, я заметила, что от его талии тянется веревка, видимо закрепленная где-то на его берегу. Дойдя до нас, он схватил меня за плечи и крикнул:
— Слава богу! Подождите здесь, я быстро закреплю веревку на том берегу и помогу вам переправиться.
Когда Серый Медведь привязал второй конец веревки к дереву, Сэм, Бэмби и я, держась за нее, направились к противоположному берегу реки. Мы благополучно достигли его, но я почувствовала себя совершенно выдохшейся от напряжения и внимания, которые требовались, чтобы сохранить равновесие, даже держась за веревку, хотя вода поднималась ненамного выше колена. Состояние Бэмби было примерно таким же.
Сэм первым вылез на каменистый берег и по очереди помог выбраться нам. Потом молча — все равно из-за шума ревущего потока сейчас не было бы слышно даже крика — Сэм спустился на скальный выступ за водопадом и протянул руки к Бэмби. Он снизу обхватил ее за талию, а я пыталась с сомнительной надежностью поддерживать ее сверху. И вот тут внезапно произошло нечто ужасное.
Сэм стоял босиком в водной пыли на узком выступе, практически вплотную к Бэмби, его длинные темные волосы развевались в тумане брызг, смешиваясь с ее золотистыми прядями. Когда он взглянул на нее, все еще держа руки на ее талии, и его серебристые глаза улыбнулись ее золотистым, меня вдруг пронзила острейшая боль.
Господи, что со мной происходит? Вряд ли сейчас уместно терзать душу когтями безобразного зеленого дракона ревности. Да и с чего мне испытывать подобные чувства? Мне, едва не погубившей всех и пренебрегавшей любыми мольбами о благоразумии? Более того, я же понимаю, что Сэм никогда, никогда — ни разу, ни словом ни делом — не показал, что его отношение ко мне выходит за рамки братской любви. Так почему же я не могу быть достаточно объективной и заботливой, чтобы поддержать его теперь с той же братской любовью и доверием, с какими он поддержал меня, когда я рассказала ему о своих чувствах к Вольфгангу Хаузеру? Но, боже, я просто не в силах была сделать это. Я смотрела на них, и мне казалось, словно кто-то всадил мне нож в самое сердце и провернул его. Однако, учитывая сложившуюся ситуацию, сейчас явно не стоило терять рассудок.
Все эти мысли пронеслись у меня в голове за те несколько мгновений — хотя мне они показались часами, — что Сэм и Бэмби стояли, сцепившись взглядами и явно забыв обо всем на свете. Но вот Сэм направил Бэмби в пещеру и протянул руки ко мне.
Поставив меня на выступ, Сэм, перекрывая шум воды, спросил меня на ухо:
— Кто это?
Я также крикнула ему в ухо:
— Моя сестра!
Он слегка отстранил меня, недоверчиво покачал головой и рассмеялся, хотя до меня не донеслось ни звука. Направив и меня к щели, он быстро прошел следом.
Фонарик Сэма освещал нам путь в блестящем лабиринте, вырезанном за миллионы лет в твердой скальной породе и украшенном пропитывающими ее водами. Мы довольно далеко углубились в пещеру и наконец остановились в зале, где можно было спокойно говорить, слыша лишь отдаленный шум водопада. Я представила Сэма Бэмби.
— Ладно, девушки. — Голос Сэма, блуждая между сталагмитами, гулко отдавался от сводов хрустального зала. — Мне хотелось бы сейчас молча наслаждаться редкостной красотой, посетившей ради меня эти дикие края. Но боюсь, пока у нас слишком много более важных дел.
— И нам с Беттиной надо сообщить тебе кучу всяких новостей, да, кстати, и Оливеру тоже. — сказала я Сэму. — Наверное, опасно пока перевозить куда-то наследство Пандоры — я догадываюсь, что оно где-то здесь. Сначала выслушай, что мы тебе расскажем. Кроме того, лучшее место для тайника трудно придумать.
— Я вовсе не собирался прятать его, — сказал Сэм. — На мой взгляд, эти манускрипты и так уже слишком давно прячут. «Честность — лучшая политика», — это твой девиз, Умница, ты ему меня научила. — Он улыбнулся Бэмби и добавил: — Ты знаешь, что тотем твоей сестры — горный лев? Интересно, каким бы мог оказаться твой тотем?
Бэмби улыбнулась в ответ, а у меня зачесались руки… возможно, просто от пещерной сырости или холода.
— Если ты не собирался прятать их, то что бы тебе хотелось с ними сделать? — спросила я Сэма, едва шевеля онемевшими губами. — Весь мир, похоже, только и делает, что гоняется за этими злосчастными Пандориными манускриптами.
— У моего деда возникла потрясающая идея. Он еще не поделился с вами? — сказал Сэм. — На его взгляд, самое время сейчас индейскому народу сделать что-то полезное для наших резерваций, в том числе с достойной щедростью отблагодарить Землю-Матушку.
Поскольку мы с Бэмби промолчали, Сэм продолжил:
— Серый Медведь полагает, что пора открыть первое электронное издательство коренных американцев!
Манускрипты, уложенные Сэмом в светонепроницаемые и герметичные тубусы, находились в глубине пещеры. Если не знать, что искать, то в тусклом свете фонаря их вполне можно было принять за очередную группу поднимающихся с пола сталагмитов.
Когда мы встречались с ним утром на Овечьем лугу в Солнечной долине, Сэм говорил мне, что старательно скопировал на бумагу перешедшую ему от отца Пандорину коллекцию, тексты которой были написаны на пергаментах, на тонких деревянных дощечках и на медных скрижалях. Также он говорил, что запечатал их в герметичные контейнеры и спрятал в таком месте, где — на его взгляд — их никогда не найдут. Свою простую бумажную копию, причем единственную, Сэм взял из банка в Сан-Франциско сразу после убийства Терона Вейна и отослал мне по почте. А я провезла ее через полмира и старательно разложила по книгам австрийской государственной библиотеки. Но теперь эти документы — по словам Вольфганга — находились в руках отца Вергилия и Пода.
Идея Серого Медведя заключалась в том, чтобы собрать воедино все древние манускрипты, запечатанные в контейнерах в этой пещере, еще раз скопировать их и перевести на английский язык — уже вместе с руническим манускриптом неизвестного происхождения, полученным мной от Джерси. А затем — начать публиковать их один за другим в компьютерной сети, для назидания и просвещения широких масс человечества.
После публикации, полагал Серый Медведь, нам следует распределить оригиналы древних документов — тонкие металлические пластины и пергаментные свитки — по разным индейским музеям и библиотекам Америки, предоставив им необходимые средства для надлежащего хранения и обращения.
В отличие от знаменитых древних свитков Мертвого моря, уже сорок лет тщательно скрываемых несколькими тоталитарными торговцами историческими ценностями, замечательная экзотическая коллекция Пандоры и Клио будет доступна для изучения и анализа научным специалистам любых областей знаний. Если мы переведем их сами, то, по крайней мере, будем уверены, что никто ничего не утаил. А если обнаружим в них нечто опасное — к примеру, если есть на Земле какие-то особо опасные, священные или уязвимые места, как намекал Вольфганг, рассказывая об изобретениях Теслы, — то мы можем обнародовать и такую информацию, чтобы можно было предпринять соответствующие защитные меры.
Мы трое организовали цепочку для перемещения фирменных герметичных тубусов: Бэмби вытаскивала их из пещеры, Сэм формировал из них три большие связки, надежно обвязанные бечевками, а я ждала на верхнем краю скалы. Потом Сэм поднял все связки, и я вытянула их за крепкую веревку наверх и уложила рядком, ожидая, пока мои родственнички тоже вылезут наверх.
Хотя по отдельности тубусы были легкими, как перышки, в совокупности они оказались довольно увесистыми; по моим прикидкам, наши с Бэмби связки весили фунтов по двадцать, а Сэму досталась самая тяжелая. Кроме того, несмотря на надежные крышки тубусов, Сэм опасался, что при попадании внутрь малейшей сырости ценное содержание некоторых хрупких раритетов может оказаться потерянным безвозвратно.
Поэтому мы взгромоздили связки на спины, и хотя они доходили нам до пояса, но все-таки были еще высоко над водой. Вдобавок Сэм закрепил их каким-то хитрым альпинистским способом, чтобы можно было быстро сбросить их при случайном падении в воду. Но мы надеялись, что при всей громоздкости нашей поклажи ее вес обеспечит нам более надежный контакт с дном для преодоления натиска речного потока.
Перед началом переправы я заметила, что на другом берегу нас ждет Серый Медведь вместе с Оливером, который со странным напряжением держал рюкзак с Ясоном. Потом я осторожно спустилась в ледяную воду, и мы, вцепившись в веревку, гуськом пошли к другому берегу: натяжение веревки поддерживал Сэм, возглавлявший процессию, Бэмби семенила в середине, а я замыкала шествие. Мне пришлось собрать воедино все умственные и физические возможности, заставляя себя удерживать равновесие, переставлять ноги и как можно надежнее внедрять их в каменистое русло. Из-за такой всепоглощающей сосредоточенности я, видимо, последняя осознала, что нас поджидает нечто ужасное. Сэм замер на середине реки.
На другом берегу из леса появились два человека, которых я меньше всего хотела бы здесь видеть: мой шеф Пастор Оуэн Дарт и герр профессор из австрийского Кремса Вольфганг К. Хаузер. Вольфганг держал пистолет у горла Оливера. В нескольких ярдах от него был крепко привязан к дереву Серый Медведь.
Как они нашли нас в этой глуши? Потом я осознала, что, пока Серый Медведь находился в доме Оливера, никто не присматривал за нашими машинами. За это короткое время в них вполне могли поставить «маячки» для отслеживания наших передвижений. Видимо, Вольфганг осознал необходимость этого, гоняясь за мной на машине по туманным горным дорогам.
Даже издалека я видела, как яркие бирюзовые глаза Вольфганга неотрывно смотрят на нашу троицу: сначала его взгляд скользнул по Бэмби и мне, а потом, полыхнув огнем, впился в Сэма, словно он не мог поверить тому, что увидел.
Мне захотелось плакать. Однако еще больше мне хотелось остаться в живых, хотя перспектив для осуществления такого желания в данный момент было не слишком много. Я вдруг заметила, что в руке Пода блеснул охотничий нож. Похоже, он собирался перерезать закрепленную на дереве толстую веревку, которая давала нам дополнительную опору в опасной переправе. Я похолодела от страха. Но потом заметила, что Вольфганг, отрицательно качая головой, что-то сказал Поду, и тот, согласно кивнув и глянув в нашу сторону, убрал свой чертов нож от жизненно необходимой веревки.
Мы с Бэмби и Сэмом стояли посреди реки, как три ледяные статуи, и я лишь надеялась, что за несколько последних часов Вольфганг, возможно, изменил свои убеждения, проделав некую радикальную операцию над собственной личностью. В конце концов, попыталась я рассуждать здраво, если их команда, завладев единственными сделанными Сэмом копиями, задалась целью уничтожить все следы оригиналов этих документов, то тогда непонятно, по какой причине Под так и не перерезал веревку, чтобы мы, увлеченные в водопад стремительным потоком, стали кормом для рыб.
Но конечно, причина у них имелась, хотя я поняла ее далеко не сразу. Если мы упадем прямо сейчас, то с нами отправятся в воду и Пандорины манускрипты — но им ничего не сделается, они просто уплывут! Множество древних посланий в современных сосудах пронесутся сотни миль по рекам Салмон, Снейк и Колумбия и начнут странствия по морским просторам. И тогда уже совершенно неизвестно, кто сможет найти или уничтожить их в таком свободном плавании. То есть необходимо было сначала завладеть сосудами, а потом уже покончить с их переносчиками.
Именно тогда Сэм сделал нам с Бэмби знак подойти поближе к нему. Когда мы сдвинули ряды, Сэм вдруг обернулся через плечо — и подмигнул мне! Господи, что бы это могло значить?
Примерно в тридцати шагах от нас Вольфганг вошел в воду прямо в ботинках и носках, даже не подвернув брюк. Перед собой — в качестве щита — он толкал Оливера, направив дуло пистолета ему в голову. За ними тащился Под, держа в руках нож и пистолет. Надо отдать должное Вольфгангу: вероятно, он отлично знал стрелковые способности своей сестрицы Беттины и экипировался по полной программе. Но я невольно переживала за Оливера, и не просто потому, что он мне нравился. Если мы трое превосходящими силами попытаемся сбросить наших преследователей в водопад, то это может стоить Оливеру жизни, поскольку он не умеет плавать.
В данных обстоятельствах трудновато было сохранить бодрое состояние духа, однако я постаралась сосредоточиться на том, что же хотел сказать мне Сэм своим подмигиванием. Он явно что-то придумал. Зная Сэма, я поняла одно: мы должны быстро среагировать в тот самый момент, когда он перейдет к каким-то решительным действиям. Но их начало привело меня в полное недоумение.
Подобно нам, Вольфганг и Под осторожно продвигались вдоль страховочной веревки, натянутой чуть ниже их по течению. Но как вскоре выяснилось, со страховкой они сильно просчитались. Мы с Бэмби стояли прямо за Сэмом и, наклонившись в разные стороны, наблюдали за их продвижением.
Как только они достигли середины потока, Вольфганг, не отводя пистолета от головы Оливера, шагнул в сторону от веревки в стремительно несущейся воде, пропуская Пода к Сэму. Когда Вольфганг вместе с мертвенно-бледным и мрачным Оливером слегка отступили вверх по течению, Дарт прошел вперед, явно нацеливаясь добраться до связки тубусов Сэма и все еще тупо держа в руках нож и пистолет.
Тогда небрежно, словно в намерении помочь Поду, Сэм слегка ослабил узел веревки, удерживающей на спине связку его тубусов, и совершенно неожиданно для всех вдруг быстро сорвал все крепления и сбросил ценный груз в воду. Пустотелые легкие тубусы, естественно, поплыли по течению к водопаду.
Если мне не изменяет память, именно в этот момент началась настоящая чертовщина.
Пастор Дарт бросил нож в воду и, крепко уцепившись за проходившую на уровне талии веревку, потянулся вперед, пытаясь схватить этот дрейфующий «айсберг». Но Сэм тут же резко погрузил страховочную веревку в воду, поэтому Под, не ожидавший изменения ее положения, потерял равновесие и упал вниз лицом в стремительно несущийся речной поток. Тогда Сэм опять резко поднял веревку вместе с Подом, повисшим на ней, как куча мокрого белья.
Пока Под барахтался, пытаясь встать на ноги, Вольфганг пихнул в бок Оливера, чтобы лучше видеть происходящее. Но тут разъяренный черный меховой комок, слишком долго удерживаемый в рюкзаке Оливера, прыгнул прямо на Вольфганга! Я даже не представляла, что у Ясона так много острых как бритва когтей и что он способен манипулировать ими с такой молниеносной скоростью и точностью.
Вольфганг вскинул руки, чтобы защитить лицо, а Ясон взлетел по ним на его голову и спрыгнул вниз. Пистолет Вольфганга вдруг взлетел высоко в воздух — благодаря быстродействию браунинга и великолепным способностям Бэмби. Вольфганг заорал, перекрывая шум водопада, но это не остановило его. Подняв раненую руку и перешагнув через страховочную веревку, он бросился вылавливать удаляющуюся связку тубусов, но в этот момент Сэм врезался в него сбоку, и они вместе рухнули в воду. Я быстро оглянулась, пытаясь отыскать Оливера, но он исчез так же быстро, как мой кот.
Все это произошло за какие-то секунды. Я наконец отцепила со своей спины затрудняющие движение тубусы и быстро привязала их к толстой страховочной веревке. Потом я взялась за Пода, который тоже потерял свой пистолет, пока барахтался в воде, пытаясь встать на ноги. Бэмби держала его под прицелом, а я сдернула с него галстук и крепко-накрепко привязала его запястья к страховочной веревке рядом с тубусами.
— А та газета, часом, не «Вашингтон пост»? — вмешалась я. — И фамилия нового муженька Халле, часом, не Вурхер-Лебланк?
От такого сочетания несло явным голландско-бельгийским душком, доносившимся из того самого места, где находился гиммлеровский nouveau paradis, то бишь новый парадиз, как говорят в тех краях.
Оливер улыбнулся.
— Ты, несомненно, хорошо поработала на досуге. Естественно, она предпочла слегка подкорректировать свое имя, назвавшись Хеленой на тот случай, если вдруг в чьей-то памяти всплывет особа с редким и запоминающимся именем Халле. Мне также вспомнилось, с каким интересом на том ужине в Сан-Франциско мой отец и его последняя жена Грейс пытались выяснить, что именно мне известно о моем наследстве. Они даже устроили пресс-конференцию с целью выпытать дополнительные сведения у душеприказчика, а также получить хороший предлог для дальнейших разведывательных звонков мне домой — в надежде на более ощутимые успехи — относительно содержания и местонахождения манускрипта, находившегося в распоряжении Сэма. Позвонившая мне позднее миссис Вурхер-Лебланк из «Вашингтон пост» не сказала, что она репортер, а заявила только, что хотела бы приобрести мои бумаги. Сейчас я уже почти не сомневалась, что в роли этой покупательницы выступала именно мать Вольфганга и Бэмби, Халле фон Хаузер.
Знала ли Джерси о том, что ее сестра жива, или о том, что она и мой отец, закончив плотские игры, слились в экстазе на духовном поприще? Она пока не говорила мне об этом, но вскоре слова Серого Медведя прояснили ситуацию.
— Естественно, у меня возникли серьезные подозрения насчет такой внезапной, необъяснимой смерти первой жены и сына Эрнеста, — заметил он мне. — Но у меня не было никаких доказательств того, что они живы, вплоть до недавнего расследования, проведенного Сэмом в Юте. По мнению Сэма, твоя мать и Эрнест пришли к выводу, что лучшей защитой их детей от прошлого будет полное неведение.
Я собиралась уточнить кой-какие детали, когда Серый Медведь резко сбавил скорость «лендровера» и свернул с трассы. Лесная дорожка, густо усыпанная покрывалом из сосновых иголок, источала сильный хвойный запах. Бэмби, Оливер и я, погрузившись в молчаливое спокойствие, смотрели, как осторожно Серый Медведь маневрирует на своем крупногабаритном джипе по узким дорожкам между плотными рядами сосновых лап, сплетенных наподобие гобелена. После бесконечного кружения по лесу дорога наконец плавно пошла в гору, и мы направились прямиком к вершине. Когда подъем стал слишком крутым, Серый Медведь затормозил около узкой расселины и выключил мотор. Он повернулся ко мне.
— Я отведу вас дальше к реке, а там нас встретит мой внук, — сказал он. — Однако он ждет, что я приведу только тебя, поэтому не лучше ли твоим попутчикам остаться пока здесь, у машины?
Я вопросительно глянула на Оливера и Бэмби, ожидая их реакции.
— Я предпочла бы пойти с вами, — возразила Бэмби. — И помочь всем, чем смогу. Я считаю себя ответственной за многие неприятности, произошедшие у тебя и твоего кузена… нашего кузена, — поправилась она. — Возможно, их удалось бы избежать, если бы я рассказала тебе все, как только узнала, что ты познакомилась с моим братцем.
— Что ж, это решает все, — заявил Оливер, прикрывая свой квебекский акцент тягучим западным произношением. — Никакой уважающий себя ковбой не пустит пару таких телок, как вы, бегать по горам без присмотра.
Но он разинул рот, когда Бэмби вытащила из кармана маленький браунинг и крутанула его с профессиональной сноровкой, какой позавидовала бы и знаменитая снайперша Анни Оукли из шоу Буффало Билла. Оливер обычно говорил, что ищет ковбойскую девушку своей мечты, но сейчас он испуганно поднял руки.
— Ради всего святого, — воскликнул он, — убери эту игрушку подальше, пока никого не задела! Зачем ты вообще ее взяла?
— Моего деда Гиллмана назначили инструктором в Baller-mann Gewehrschiessen — это что-то вроде стрелкового клуба — в Центральной Германии. Все в нашей семье непременно должны были научиться стрелять, — поведала Бэмби Оливеру. — Я прилично освоила вальтер, люгер, маузер и все модели браунингов, и у меня есть разрешение на ношение оружия для самозащиты.
Правильно. Никогда не знаешь, кто может вечером подстерегать молодую золотоволосую виолончелистку. Особенно из такой семейки, как наша.
— Пусть захватит его с собой, — сказала я Оливеру. — На всякий случай.
Мы поднимались за Серым Медведем по длинному скалистому ущелью. По мере приближения к вершине идти становилось все труднее, когда среди россыпи мелких камней начали попадаться внушительные обломки скал, скользившие под ногами. Мне определенно не хотелось попасть в очередную лавину. К тому же от камнепада не убежишь на лыжах.
Мы поднялись на горный хребет, возвышавшийся футов на двести над густым ковром лесной долины, прорезанной широкой блестящей лентой реки. Глянув на этот пейзаж, я мгновенно поняла, где мы находимся: у горных водопадов, в любимом месте Сэма.
Река здесь была широкой, и вода обрушивалась вниз сплошным блестящим потоком, поблескивающим на солнце, как волосы Бэмби. Лишь водная пыль, клубившаяся у основания водопада, давала хоть какое-то представление о том, что именно эти бурные падающие воды прорыли само ущелье, раздробив древние скалистые твердыни до состояния мелкого гравия. В детстве я приезжала сюда как-то раз с Сэмом. То была моя последняя загородная прогулка перед отъездом в школу, и он хотел показать мне одно местечко.
«Вот мое тайное убежище, Умница, — рассказал он мне тогда. — Я обнаружил его, когда впервые отправился один на рыбалку, еще совсем мальчишкой. Никто не заглядывал туда, наверное, много тысяч лет».
Держась за руки, мы перешли вброд реку над водопадом и немного спустились вниз по крутому скалистому склону. В скале обнаружилась узкая трещина. Почти не заметная со стороны, она находилась так близко к водопаду, что края ее поросли скользким зеленым мхом от постоянных брызг. Сэм взял меня за руку и, проскользнув боком в эту щель, протащил меня за собой.
Мы оказались в большой пещере, сразу за сплошной стеной ревущего водного потока. В глубине, через несколько метров, царила уже полная темнота. Сэм достал фонарик и включил его.
Я была совершенно потрясена. Своды и потолок пещеры выглядели как сказочная хрустальная страна, сияющая всеми цветами радуги. Множество настоящих радуг сверкало и отражалось в мириадах призматических кристаллов, хаотично покрывавших пещерные своды.
«Если когда-нибудь мне или тебе захочется спрятаться или припрятать какую-то ценную вещицу, — сказал мне Сэм в той бездыханной тишине, отделенной большим провалом пустоты от ревущего водопада, — то лучшего места, чем эта пещера, просто не придумаешь».
И вот сейчас я в компании с Серым Медведем, Оливером и Бэмби стояла на горной вершине, издали поглядывая на водопад. У меня уже не оставалось никаких сомнений по поводу того, куда именно мы направляемся. И я точно знала, что спрятано в тайной пещере.
За полчаса, пробираясь по скалистым тропам, затененным деревьями и густым подлеском, мы дошли до реки. Когда мы оказались на относительно ровном участке берега над водопадом, я сообщила моим спутникам, перекрывая шум воды:
— Здесь придется перейти реку вброд. Нам нужно попасть на другую сторону водопада. На много миль вокруг нет более мелкого места для безопасной переправы.
— Боюсь, для меня лично здесь вообще нет безопасного места, — сказал Оливер, глянув на меня широко раскрытыми черными глазами. — Мне вовсе не улыбается признаваться в этом в такой час, но я так и не научился плавать!
— Тогда тебе не стоит рисковать, — согласилась я. — Хотя вода здесь едва доходит до колен, но перед водопадом течение жутко бурное и быстрое. Лучше подожди здесь, пока мы сходим и найдем Сэма.
Серый Медведь, уже далеко не юноша, тоже предпочел подождать на этом берегу с Оливером. Когда мы с Бэмби сняли обувь и закатали брюки, собираясь лезть в воду, я поставила свой рюкзак рядом с Оливером. И с удивлением увидела торчавшую из него морду Ясона — батюшки, я же совершенно забыла о нем! Его горящий взгляд устремился на манящую речную гладь, а уши возбужденно подергивались при виде такого огромного плавательного бассейна.
— О нет, нет, нельзя, — строго сказала я ему и, запихнув поглубже в рюкзак, поручила заботам Оливера. — Только уносимых водопадом котов нам сейчас и не хватает. Оливер остается за старшего. — Я погрозила коту пальцем и добавила: — Больше не получишь никакой копченой рыбки от твоего домовладельца, если будешь плохо себя вести до моего возвращения.
Когда мы с Бэмби, взявшись за руки, вошли в реку, я слегка запаниковала. Вода оказалась значительно холоднее, а течение — сильнее, чем мне помнилось по прошлому переходу. Я тут же поняла, в чем дело. Мы с Сэмом были здесь в конце лета — в самое жаркое время года, и тогда стояла такая сушь, что даже объявили об угрозе распространения пожаров в лесах. • А сейчас, в начале весны, уровень воды в реках максимально высок и течение соответственно максимально быстрое. Его напор был таким сильным, что ноги сразу заскользили по галечному дну. Попытайся я приподнять одну ногу — и меня вполне может утащить к водопаду. Причем вода доходила нам всего лишь до середины икры, а что же будет на середине реки, где она наверняка поднимется выше колен?
В шуме ревущей водной стихии я уже собралась крикнуть Бэмби, что нам лучше, пока не поздно, вернуться на берег к Оливеру, но в тот же самый момент краем глаза уловила какое-то движение футах в пятидесяти, на другом берегу реки. Внимательно посмотрев в ту сторону, я увидела стройную высокую фигуру Сэма, темнеющую на фоне залитого солнечным светом неба. Он жестом велел нам стоять, где стоим, скинул мокасины и вошел в реку. Когда он приблизился к нам с Бэмби, я заметила, что от его талии тянется веревка, видимо закрепленная где-то на его берегу. Дойдя до нас, он схватил меня за плечи и крикнул:
— Слава богу! Подождите здесь, я быстро закреплю веревку на том берегу и помогу вам переправиться.
Когда Серый Медведь привязал второй конец веревки к дереву, Сэм, Бэмби и я, держась за нее, направились к противоположному берегу реки. Мы благополучно достигли его, но я почувствовала себя совершенно выдохшейся от напряжения и внимания, которые требовались, чтобы сохранить равновесие, даже держась за веревку, хотя вода поднималась ненамного выше колена. Состояние Бэмби было примерно таким же.
Сэм первым вылез на каменистый берег и по очереди помог выбраться нам. Потом молча — все равно из-за шума ревущего потока сейчас не было бы слышно даже крика — Сэм спустился на скальный выступ за водопадом и протянул руки к Бэмби. Он снизу обхватил ее за талию, а я пыталась с сомнительной надежностью поддерживать ее сверху. И вот тут внезапно произошло нечто ужасное.
Сэм стоял босиком в водной пыли на узком выступе, практически вплотную к Бэмби, его длинные темные волосы развевались в тумане брызг, смешиваясь с ее золотистыми прядями. Когда он взглянул на нее, все еще держа руки на ее талии, и его серебристые глаза улыбнулись ее золотистым, меня вдруг пронзила острейшая боль.
Господи, что со мной происходит? Вряд ли сейчас уместно терзать душу когтями безобразного зеленого дракона ревности. Да и с чего мне испытывать подобные чувства? Мне, едва не погубившей всех и пренебрегавшей любыми мольбами о благоразумии? Более того, я же понимаю, что Сэм никогда, никогда — ни разу, ни словом ни делом — не показал, что его отношение ко мне выходит за рамки братской любви. Так почему же я не могу быть достаточно объективной и заботливой, чтобы поддержать его теперь с той же братской любовью и доверием, с какими он поддержал меня, когда я рассказала ему о своих чувствах к Вольфгангу Хаузеру? Но, боже, я просто не в силах была сделать это. Я смотрела на них, и мне казалось, словно кто-то всадил мне нож в самое сердце и провернул его. Однако, учитывая сложившуюся ситуацию, сейчас явно не стоило терять рассудок.
Все эти мысли пронеслись у меня в голове за те несколько мгновений — хотя мне они показались часами, — что Сэм и Бэмби стояли, сцепившись взглядами и явно забыв обо всем на свете. Но вот Сэм направил Бэмби в пещеру и протянул руки ко мне.
Поставив меня на выступ, Сэм, перекрывая шум воды, спросил меня на ухо:
— Кто это?
Я также крикнула ему в ухо:
— Моя сестра!
Он слегка отстранил меня, недоверчиво покачал головой и рассмеялся, хотя до меня не донеслось ни звука. Направив и меня к щели, он быстро прошел следом.
Фонарик Сэма освещал нам путь в блестящем лабиринте, вырезанном за миллионы лет в твердой скальной породе и украшенном пропитывающими ее водами. Мы довольно далеко углубились в пещеру и наконец остановились в зале, где можно было спокойно говорить, слыша лишь отдаленный шум водопада. Я представила Сэма Бэмби.
— Ладно, девушки. — Голос Сэма, блуждая между сталагмитами, гулко отдавался от сводов хрустального зала. — Мне хотелось бы сейчас молча наслаждаться редкостной красотой, посетившей ради меня эти дикие края. Но боюсь, пока у нас слишком много более важных дел.
— И нам с Беттиной надо сообщить тебе кучу всяких новостей, да, кстати, и Оливеру тоже. — сказала я Сэму. — Наверное, опасно пока перевозить куда-то наследство Пандоры — я догадываюсь, что оно где-то здесь. Сначала выслушай, что мы тебе расскажем. Кроме того, лучшее место для тайника трудно придумать.
— Я вовсе не собирался прятать его, — сказал Сэм. — На мой взгляд, эти манускрипты и так уже слишком давно прячут. «Честность — лучшая политика», — это твой девиз, Умница, ты ему меня научила. — Он улыбнулся Бэмби и добавил: — Ты знаешь, что тотем твоей сестры — горный лев? Интересно, каким бы мог оказаться твой тотем?
Бэмби улыбнулась в ответ, а у меня зачесались руки… возможно, просто от пещерной сырости или холода.
— Если ты не собирался прятать их, то что бы тебе хотелось с ними сделать? — спросила я Сэма, едва шевеля онемевшими губами. — Весь мир, похоже, только и делает, что гоняется за этими злосчастными Пандориными манускриптами.
— У моего деда возникла потрясающая идея. Он еще не поделился с вами? — сказал Сэм. — На его взгляд, самое время сейчас индейскому народу сделать что-то полезное для наших резерваций, в том числе с достойной щедростью отблагодарить Землю-Матушку.
Поскольку мы с Бэмби промолчали, Сэм продолжил:
— Серый Медведь полагает, что пора открыть первое электронное издательство коренных американцев!
Манускрипты, уложенные Сэмом в светонепроницаемые и герметичные тубусы, находились в глубине пещеры. Если не знать, что искать, то в тусклом свете фонаря их вполне можно было принять за очередную группу поднимающихся с пола сталагмитов.
Когда мы встречались с ним утром на Овечьем лугу в Солнечной долине, Сэм говорил мне, что старательно скопировал на бумагу перешедшую ему от отца Пандорину коллекцию, тексты которой были написаны на пергаментах, на тонких деревянных дощечках и на медных скрижалях. Также он говорил, что запечатал их в герметичные контейнеры и спрятал в таком месте, где — на его взгляд — их никогда не найдут. Свою простую бумажную копию, причем единственную, Сэм взял из банка в Сан-Франциско сразу после убийства Терона Вейна и отослал мне по почте. А я провезла ее через полмира и старательно разложила по книгам австрийской государственной библиотеки. Но теперь эти документы — по словам Вольфганга — находились в руках отца Вергилия и Пода.
Идея Серого Медведя заключалась в том, чтобы собрать воедино все древние манускрипты, запечатанные в контейнерах в этой пещере, еще раз скопировать их и перевести на английский язык — уже вместе с руническим манускриптом неизвестного происхождения, полученным мной от Джерси. А затем — начать публиковать их один за другим в компьютерной сети, для назидания и просвещения широких масс человечества.
После публикации, полагал Серый Медведь, нам следует распределить оригиналы древних документов — тонкие металлические пластины и пергаментные свитки — по разным индейским музеям и библиотекам Америки, предоставив им необходимые средства для надлежащего хранения и обращения.
В отличие от знаменитых древних свитков Мертвого моря, уже сорок лет тщательно скрываемых несколькими тоталитарными торговцами историческими ценностями, замечательная экзотическая коллекция Пандоры и Клио будет доступна для изучения и анализа научным специалистам любых областей знаний. Если мы переведем их сами, то, по крайней мере, будем уверены, что никто ничего не утаил. А если обнаружим в них нечто опасное — к примеру, если есть на Земле какие-то особо опасные, священные или уязвимые места, как намекал Вольфганг, рассказывая об изобретениях Теслы, — то мы можем обнародовать и такую информацию, чтобы можно было предпринять соответствующие защитные меры.
Мы трое организовали цепочку для перемещения фирменных герметичных тубусов: Бэмби вытаскивала их из пещеры, Сэм формировал из них три большие связки, надежно обвязанные бечевками, а я ждала на верхнем краю скалы. Потом Сэм поднял все связки, и я вытянула их за крепкую веревку наверх и уложила рядком, ожидая, пока мои родственнички тоже вылезут наверх.
Хотя по отдельности тубусы были легкими, как перышки, в совокупности они оказались довольно увесистыми; по моим прикидкам, наши с Бэмби связки весили фунтов по двадцать, а Сэму досталась самая тяжелая. Кроме того, несмотря на надежные крышки тубусов, Сэм опасался, что при попадании внутрь малейшей сырости ценное содержание некоторых хрупких раритетов может оказаться потерянным безвозвратно.
Поэтому мы взгромоздили связки на спины, и хотя они доходили нам до пояса, но все-таки были еще высоко над водой. Вдобавок Сэм закрепил их каким-то хитрым альпинистским способом, чтобы можно было быстро сбросить их при случайном падении в воду. Но мы надеялись, что при всей громоздкости нашей поклажи ее вес обеспечит нам более надежный контакт с дном для преодоления натиска речного потока.
Перед началом переправы я заметила, что на другом берегу нас ждет Серый Медведь вместе с Оливером, который со странным напряжением держал рюкзак с Ясоном. Потом я осторожно спустилась в ледяную воду, и мы, вцепившись в веревку, гуськом пошли к другому берегу: натяжение веревки поддерживал Сэм, возглавлявший процессию, Бэмби семенила в середине, а я замыкала шествие. Мне пришлось собрать воедино все умственные и физические возможности, заставляя себя удерживать равновесие, переставлять ноги и как можно надежнее внедрять их в каменистое русло. Из-за такой всепоглощающей сосредоточенности я, видимо, последняя осознала, что нас поджидает нечто ужасное. Сэм замер на середине реки.
На другом берегу из леса появились два человека, которых я меньше всего хотела бы здесь видеть: мой шеф Пастор Оуэн Дарт и герр профессор из австрийского Кремса Вольфганг К. Хаузер. Вольфганг держал пистолет у горла Оливера. В нескольких ярдах от него был крепко привязан к дереву Серый Медведь.
Как они нашли нас в этой глуши? Потом я осознала, что, пока Серый Медведь находился в доме Оливера, никто не присматривал за нашими машинами. За это короткое время в них вполне могли поставить «маячки» для отслеживания наших передвижений. Видимо, Вольфганг осознал необходимость этого, гоняясь за мной на машине по туманным горным дорогам.
Даже издалека я видела, как яркие бирюзовые глаза Вольфганга неотрывно смотрят на нашу троицу: сначала его взгляд скользнул по Бэмби и мне, а потом, полыхнув огнем, впился в Сэма, словно он не мог поверить тому, что увидел.
Мне захотелось плакать. Однако еще больше мне хотелось остаться в живых, хотя перспектив для осуществления такого желания в данный момент было не слишком много. Я вдруг заметила, что в руке Пода блеснул охотничий нож. Похоже, он собирался перерезать закрепленную на дереве толстую веревку, которая давала нам дополнительную опору в опасной переправе. Я похолодела от страха. Но потом заметила, что Вольфганг, отрицательно качая головой, что-то сказал Поду, и тот, согласно кивнув и глянув в нашу сторону, убрал свой чертов нож от жизненно необходимой веревки.
Мы с Бэмби и Сэмом стояли посреди реки, как три ледяные статуи, и я лишь надеялась, что за несколько последних часов Вольфганг, возможно, изменил свои убеждения, проделав некую радикальную операцию над собственной личностью. В конце концов, попыталась я рассуждать здраво, если их команда, завладев единственными сделанными Сэмом копиями, задалась целью уничтожить все следы оригиналов этих документов, то тогда непонятно, по какой причине Под так и не перерезал веревку, чтобы мы, увлеченные в водопад стремительным потоком, стали кормом для рыб.
Но конечно, причина у них имелась, хотя я поняла ее далеко не сразу. Если мы упадем прямо сейчас, то с нами отправятся в воду и Пандорины манускрипты — но им ничего не сделается, они просто уплывут! Множество древних посланий в современных сосудах пронесутся сотни миль по рекам Салмон, Снейк и Колумбия и начнут странствия по морским просторам. И тогда уже совершенно неизвестно, кто сможет найти или уничтожить их в таком свободном плавании. То есть необходимо было сначала завладеть сосудами, а потом уже покончить с их переносчиками.
Именно тогда Сэм сделал нам с Бэмби знак подойти поближе к нему. Когда мы сдвинули ряды, Сэм вдруг обернулся через плечо — и подмигнул мне! Господи, что бы это могло значить?
Примерно в тридцати шагах от нас Вольфганг вошел в воду прямо в ботинках и носках, даже не подвернув брюк. Перед собой — в качестве щита — он толкал Оливера, направив дуло пистолета ему в голову. За ними тащился Под, держа в руках нож и пистолет. Надо отдать должное Вольфгангу: вероятно, он отлично знал стрелковые способности своей сестрицы Беттины и экипировался по полной программе. Но я невольно переживала за Оливера, и не просто потому, что он мне нравился. Если мы трое превосходящими силами попытаемся сбросить наших преследователей в водопад, то это может стоить Оливеру жизни, поскольку он не умеет плавать.
В данных обстоятельствах трудновато было сохранить бодрое состояние духа, однако я постаралась сосредоточиться на том, что же хотел сказать мне Сэм своим подмигиванием. Он явно что-то придумал. Зная Сэма, я поняла одно: мы должны быстро среагировать в тот самый момент, когда он перейдет к каким-то решительным действиям. Но их начало привело меня в полное недоумение.
Подобно нам, Вольфганг и Под осторожно продвигались вдоль страховочной веревки, натянутой чуть ниже их по течению. Но как вскоре выяснилось, со страховкой они сильно просчитались. Мы с Бэмби стояли прямо за Сэмом и, наклонившись в разные стороны, наблюдали за их продвижением.
Как только они достигли середины потока, Вольфганг, не отводя пистолета от головы Оливера, шагнул в сторону от веревки в стремительно несущейся воде, пропуская Пода к Сэму. Когда Вольфганг вместе с мертвенно-бледным и мрачным Оливером слегка отступили вверх по течению, Дарт прошел вперед, явно нацеливаясь добраться до связки тубусов Сэма и все еще тупо держа в руках нож и пистолет.
Тогда небрежно, словно в намерении помочь Поду, Сэм слегка ослабил узел веревки, удерживающей на спине связку его тубусов, и совершенно неожиданно для всех вдруг быстро сорвал все крепления и сбросил ценный груз в воду. Пустотелые легкие тубусы, естественно, поплыли по течению к водопаду.
Если мне не изменяет память, именно в этот момент началась настоящая чертовщина.
Пастор Дарт бросил нож в воду и, крепко уцепившись за проходившую на уровне талии веревку, потянулся вперед, пытаясь схватить этот дрейфующий «айсберг». Но Сэм тут же резко погрузил страховочную веревку в воду, поэтому Под, не ожидавший изменения ее положения, потерял равновесие и упал вниз лицом в стремительно несущийся речной поток. Тогда Сэм опять резко поднял веревку вместе с Подом, повисшим на ней, как куча мокрого белья.
Пока Под барахтался, пытаясь встать на ноги, Вольфганг пихнул в бок Оливера, чтобы лучше видеть происходящее. Но тут разъяренный черный меховой комок, слишком долго удерживаемый в рюкзаке Оливера, прыгнул прямо на Вольфганга! Я даже не представляла, что у Ясона так много острых как бритва когтей и что он способен манипулировать ими с такой молниеносной скоростью и точностью.
Вольфганг вскинул руки, чтобы защитить лицо, а Ясон взлетел по ним на его голову и спрыгнул вниз. Пистолет Вольфганга вдруг взлетел высоко в воздух — благодаря быстродействию браунинга и великолепным способностям Бэмби. Вольфганг заорал, перекрывая шум водопада, но это не остановило его. Подняв раненую руку и перешагнув через страховочную веревку, он бросился вылавливать удаляющуюся связку тубусов, но в этот момент Сэм врезался в него сбоку, и они вместе рухнули в воду. Я быстро оглянулась, пытаясь отыскать Оливера, но он исчез так же быстро, как мой кот.
Все это произошло за какие-то секунды. Я наконец отцепила со своей спины затрудняющие движение тубусы и быстро привязала их к толстой страховочной веревке. Потом я взялась за Пода, который тоже потерял свой пистолет, пока барахтался в воде, пытаясь встать на ноги. Бэмби держала его под прицелом, а я сдернула с него галстук и крепко-накрепко привязала его запястья к страховочной веревке рядом с тубусами.