— Темница, ты хотел сказать?
— Ну уж, — ласково возразил отец. — Не делай из мухи слона. Может, если я постараюсь как следует и наберу много баллов, тогда и тебе по моей просьбе дадут еще одну попытку.
— Не нужна мне вторая попытка. Я их всех ненавижу.
— Но мама и я не вынесем, если с тобой… — Анно прикусил губу. — Ради тебя я пошел бы на все, милая. Умер бы, если надо. Только, кажется, господам экзаменаторам отлично известно, что я ни на что не годен.
Мужчина умолк, задумчиво глядя на карту. Снизу донесся недовольный окрик:
— Спускайтесь же, сэр! Мы ждем!
— Император сказал, стоит башне запеть, и контрольных больше не будет, — подала голос девочка.
— Так и сказал?
Печать безысходной тоски на миг покинула ясные глаза отца.
— Дорогая, тебе нельзя идти, ты еще маленькая. И вообще, из города просто так не выпустят. За тобой следят. Нет-нет, обязательно подожди, пока я не вернусь домой.
Тем временем внизу, в прихожей, учителя в нетерпении хрустели пальцами. В горле у обоих давно пересохло, а госпожа Хаз почему-то не спешила с обещанными стаканами. Наконец она появилась на пороге. Крошка Пинпин мирно спала на руках у мамы. Господин Бач так и прожег обманщицу испепеляющим взглядом, а господин Миниш нахмурился и в который раз посмотрел на часы.
— Мадам, вы что-то сказали про лимонад, — возмущенно промолвил классный учитель.
— Разве? — подняла брови Аира.
— Вы предложили нам выпить, — с нажимом продолжал мужчина.
— Неужели? — удивилась госпожа Хаз.
— Вот именно, мэм. Вы спросили, не мучит ли нас жажда.
— Как же, как же, прекрасно помню…
— И мы ответили утвердительно.
— Было и такое.
— Ну и где же он?
— Кто, господин Бач? Вы изъясняетесь загадками.
— Вы осведомились, нравится ли нам лимонад… «… глупая», — чуть не вырвалось у него по старой учительской привычке.
— Мы сказали, что не откажемся выпить. Теперь вы обязаны принести по стаканчику.
— С какой стати?
— Потому что… Потому что нам хочется.
— Господин Бач, боюсь, произошло недоразумение. В доме нет ни капли лимонада.
— Как это ни капли? Мадам, вы сами предложили нам напиток. Будете отрицать?
— Нельзя предложить то, чего у тебя попросту нет. Я только спросила, нравится ли вам лимонад. А это совсем другое дело.
— Славная шутка! Спрашивать человека, любит ли он что-то, не собираясь его этим угощать!
— Странно вы рассуждаете, господин Бач. Мало ли что кому по душе, а я — вынь да положь? Вам, без сомнения, приятны долгие летние вечера. И где же я их возьму?
Господин Миниш поднялся с места.
— Довольно цирка. Зовите городовых.
Классный учитель встал следом за ним.
— Мы непременно разыщем вашу дочь и побеседуем с ней по-своему. Увидите.
— Вы идете, сэр? — прокричал член Коллегии экзаменаторов. — Или привести вас силой?
Дверь ванной комнаты отворилась. Пока приговоренный спускался по ступенькам, учитель высунул нос на улицу и предупредил городовых:
— Господин Хаз уже выходит. Заинтересованные зрители подступили ближе.
Анно простился с родными: чмокнул уснувшую крошку Пинпин, поцеловал жену — в глазах гордой Аиры Хаз блеснули слезы. И нежно прижал к себе сына, успев напоследок шепнуть:
— Присмотри за Кестрель.
Но вот он поднял чемодан и шагнул за порог. Городовые тут же пристроились по бокам, а учителя угрюмо побрели сзади. Ротозеи молча попятились, пропуская маленькую процессию. Хазы стояли на переднем крыльце, держались прямо и махали вслед отцу, как если бы тот уезжал на выходные. Зрители качали головами, глядя на подобное унижение.
— Вот бедняга, — сочувственно перешептывались соседи. На углу Анно Хаз остановился, бросил прощальный взгляд на близких и помахал им в ответ. Бомен навсегда запомнил и широкий взмах, и особенную улыбку. В ужасный миг разлуки мальчик словно прозрел: он разом постиг чувства папы, ощутил его безграничную любовь к семье, горячую, сильную и неистребимую, но вместе с ней услышал безмолвный вопль отчаяния: «Увидимся ли мы когда-нибудь вновь?!»
Отец Руфи Блеша тоже заметил полный достоинства жест Анно и, наклонившись к уху жены, прошипел во всеуслышание:
— Пусть себе скалит зубы сколько угодно, родных ему больше не видать.
Тогда Бомен поклялся в самой глубине сыновнего сердца, что не остановится ни перед чем, лишь бы вернуть папу, — если придется, разнесет по камешку весь этот чистенький, прилизанный город. Ибо что значат судьбы Араманта по сравнению с одной-единственной улыбкой отца, полной отваги и нежности?
Глава 9
Глава 10
— Ну уж, — ласково возразил отец. — Не делай из мухи слона. Может, если я постараюсь как следует и наберу много баллов, тогда и тебе по моей просьбе дадут еще одну попытку.
— Не нужна мне вторая попытка. Я их всех ненавижу.
— Но мама и я не вынесем, если с тобой… — Анно прикусил губу. — Ради тебя я пошел бы на все, милая. Умер бы, если надо. Только, кажется, господам экзаменаторам отлично известно, что я ни на что не годен.
Мужчина умолк, задумчиво глядя на карту. Снизу донесся недовольный окрик:
— Спускайтесь же, сэр! Мы ждем!
— Император сказал, стоит башне запеть, и контрольных больше не будет, — подала голос девочка.
— Так и сказал?
Печать безысходной тоски на миг покинула ясные глаза отца.
— Дорогая, тебе нельзя идти, ты еще маленькая. И вообще, из города просто так не выпустят. За тобой следят. Нет-нет, обязательно подожди, пока я не вернусь домой.
Тем временем внизу, в прихожей, учителя в нетерпении хрустели пальцами. В горле у обоих давно пересохло, а госпожа Хаз почему-то не спешила с обещанными стаканами. Наконец она появилась на пороге. Крошка Пинпин мирно спала на руках у мамы. Господин Бач так и прожег обманщицу испепеляющим взглядом, а господин Миниш нахмурился и в который раз посмотрел на часы.
— Мадам, вы что-то сказали про лимонад, — возмущенно промолвил классный учитель.
— Разве? — подняла брови Аира.
— Вы предложили нам выпить, — с нажимом продолжал мужчина.
— Неужели? — удивилась госпожа Хаз.
— Вот именно, мэм. Вы спросили, не мучит ли нас жажда.
— Как же, как же, прекрасно помню…
— И мы ответили утвердительно.
— Было и такое.
— Ну и где же он?
— Кто, господин Бач? Вы изъясняетесь загадками.
— Вы осведомились, нравится ли нам лимонад… «… глупая», — чуть не вырвалось у него по старой учительской привычке.
— Мы сказали, что не откажемся выпить. Теперь вы обязаны принести по стаканчику.
— С какой стати?
— Потому что… Потому что нам хочется.
— Господин Бач, боюсь, произошло недоразумение. В доме нет ни капли лимонада.
— Как это ни капли? Мадам, вы сами предложили нам напиток. Будете отрицать?
— Нельзя предложить то, чего у тебя попросту нет. Я только спросила, нравится ли вам лимонад. А это совсем другое дело.
— Славная шутка! Спрашивать человека, любит ли он что-то, не собираясь его этим угощать!
— Странно вы рассуждаете, господин Бач. Мало ли что кому по душе, а я — вынь да положь? Вам, без сомнения, приятны долгие летние вечера. И где же я их возьму?
Господин Миниш поднялся с места.
— Довольно цирка. Зовите городовых.
Классный учитель встал следом за ним.
— Мы непременно разыщем вашу дочь и побеседуем с ней по-своему. Увидите.
— Вы идете, сэр? — прокричал член Коллегии экзаменаторов. — Или привести вас силой?
Дверь ванной комнаты отворилась. Пока приговоренный спускался по ступенькам, учитель высунул нос на улицу и предупредил городовых:
— Господин Хаз уже выходит. Заинтересованные зрители подступили ближе.
Анно простился с родными: чмокнул уснувшую крошку Пинпин, поцеловал жену — в глазах гордой Аиры Хаз блеснули слезы. И нежно прижал к себе сына, успев напоследок шепнуть:
— Присмотри за Кестрель.
Но вот он поднял чемодан и шагнул за порог. Городовые тут же пристроились по бокам, а учителя угрюмо побрели сзади. Ротозеи молча попятились, пропуская маленькую процессию. Хазы стояли на переднем крыльце, держались прямо и махали вслед отцу, как если бы тот уезжал на выходные. Зрители качали головами, глядя на подобное унижение.
— Вот бедняга, — сочувственно перешептывались соседи. На углу Анно Хаз остановился, бросил прощальный взгляд на близких и помахал им в ответ. Бомен навсегда запомнил и широкий взмах, и особенную улыбку. В ужасный миг разлуки мальчик словно прозрел: он разом постиг чувства папы, ощутил его безграничную любовь к семье, горячую, сильную и неистребимую, но вместе с ней услышал безмолвный вопль отчаяния: «Увидимся ли мы когда-нибудь вновь?!»
Отец Руфи Блеша тоже заметил полный достоинства жест Анно и, наклонившись к уху жены, прошипел во всеуслышание:
— Пусть себе скалит зубы сколько угодно, родных ему больше не видать.
Тогда Бомен поклялся в самой глубине сыновнего сердца, что не остановится ни перед чем, лишь бы вернуть папу, — если придется, разнесет по камешку весь этот чистенький, прилизанный город. Ибо что значат судьбы Араманта по сравнению с одной-единственной улыбкой отца, полной отваги и нежности?
Глава 9
Побег из Араманта
В ту ночь у каждой двери дома стояли стражники. Предполагалось, что Кестрель попытается проникнуть к себе под покровом темноты. Мятежница, разумеется, была уже внутри, она просто не подходила к окошкам. Когда на небе высыпали первые звезды и стало возможно задернуть шторы, не вызывая подозрений, семья облегченно вздохнула.
Аира не проливала слез и не показывала страха. Вместо этого она так часто и с такой уверенностью повторяла: «Ваш папа скоро вернется», что близнецы почти утешились. Для начала мама покормила Пинпин, выкупала ее в маленькой ванночке, потом Хазы, как обычно, встали рядом на колени, чтобы пожелать чего-нибудь на ночь. Как же им не хватало теплых объятий отца! Выяснилось, что все хотят одного и того же — скорее увидеть папу, а значит, он по-прежнему был со своей семьей, хотя бы в мыслях. Малышку положили в кровать и нежно укутали одеяльцем. И только после того, как она уснула, мама присела на стул, сложила руки на коленях и сказала близнецам:
— Теперь выкладывайте.
Кестрель еще раз поведала о своих злоключениях, упомянув и последние слова отца. Потом развернула желтый пергамент и, пока не забыла, подписала на карте перевод каждого слова: «Великий Путь», «Трещина-Посреди-Земли», «Чертоги Морах», «В полымя».
Затем, тоже по памяти, на обороте: «Голос Поющей башни принесет вам свободу. Ищите родную землю».
— Ага, родную! — воскликнула Аира. — Я так и знала, что наше место не здесь!
— А где, мам?
— Ну… Это мы поймем, когда придем туда.
— Как поймем?
— Потому что дом — он и есть дом… — Она мечтательно вздохнула, потом свернула карту. — В любом случае, это подождет до возвращения папы. А сейчас пора заняться тобой.
— Я могу схорониться здесь.
— Солнышко, боюсь, нас уже скоро выгонят.
— Но я не хочу с ними… Ни за что!
— Конечно, милая. Мама тебя спрячет. Мы что-нибудь придумаем. Однако хватит на сегодня, утро вечера мудренее.
И в самом деле, за плечами остался тяжелый, бесконечный день, и всех, особенно Кестрель, клонило ко сну.
Только Хазы еще не знали, как быстро на них обрушится кара.
Наутро, ни свет ни заря, парадная дверь затряслась от громких ударов.
— Вставайте, вставайте! Нечего занимать чужой дом!
Открыв окно спальни, госпожа Хаз выглянула наружу. На улице стояла команда бравых городовых.
— Собирайте вещички! — гаркнул один. — Вас выселяют!
Оказалось, опальную семью ожидал даже не Коричневый, а Серый округ. Тесная комнатушка в десятиэтажном блоке на триста семей. Прежний же дом надлежало передать новым владельцам не позже полудня. Мама не дрогнула.
— И все равно сначала помоемся, — сказала она, доставая Пинпин из уютной кроватки.
Сейчас родных занимала главная беда: Кестрель. Девочку до сих пор искали. Как бы незаметно увезти ее с собой?
Очень скоро по мостовой загрохотала пустая тележка: ее прикатили стражники, чтобы отвезти пожитки Хазов на новое место. Соседи, все до единого, вышли на улицу и судачили, предвкушая занятное зрелище.
— Заплачут, как пить дать заплачут. Мать уж точно слезами обольется. Вечно эти Хазы что-нибудь да выкинут. Зато новички, те, конечно, будут скалиться до ушей.
— А малышка-то? Бедное дитя! Она еще и не догадывается…
— Зато близнецы хороши, один другого стоит.
— Слышали, каких дел натворила эта девчонка? Я всегда знал, что их семейка плохо кончит.
— Ну, теперь-то они пожалеют!
Между тем Аира предложила завернуть беглянку в одеяла и тайком пронести до тележки. Бомен выглянул в окно, посмотрел на толпу зевак, на суровых городовых, на ретивых стражников — и покачал головой.
— Слишком опасно.
Взгляд мальчика упал на фигурку ребенка, который слонялся поодаль от прочих, однако жадно следил за дверью — видимо, ждал Кестрель.
— О, даже Мампо здесь.
— Только не этот вонючка, — поморщилась Кесс.
— Погодите, я кое-что придумал.
Бомен бросился в спальню, перерыл теплые вещи сестры, пока не обнаружил длинный оранжевый дождевик с капюшоном, свернул его в узелок и сунул за пазуху.
— Пойду потолкую с Мампо, — бросил он сестре. — Жди меня и пока ничего не делай.
— Но, Бо…
Дверь захлопнулась.
— Готовы, что ли? — буркнул стражник на крыльце.
— Нет еще, — ответил мальчик и торопливо прошмыгнул мимо. — Мама у нас такая копуша.
Брат мятежницы пулей промчался по улице и остановился лишь за углом, невидимый для собравшихся ротозеев.
Как он и ожидал, Мампо вынырнул из-за поворота через несколько мгновений, тяжело пыхтя и шмыгая носом.
— Привет, Бо! — воскликнул вонючка. — Что творится-то? Где Кесс?
— Хочешь ей помочь?
— Еще бы! Где она?
Бомен вытащил и расправил дождевик.
— Смотри, что надо делать.
Прошел битый час, когда мама наконец распахнула дверь и пригласила стражников за свертками. К удивлению военных, вещи оказались упакованы не где-нибудь, а на самом верху, в родительской спальне.
— А что, в прихожей нельзя было все сложить? Таскайся теперь по ступеням! — ворчали и чертыхались мужчины.
Как нарочно, семья, к которой переходил дом, не выдержала и приехала заранее вместе с двумя нагруженными доверху тележками. Вармишам, так звали новых жильцов, разумеется, не терпелось увидеть долгожданное приобретение. Однако Аира застыла на пороге, точно изваяние, с ледяной улыбкой на лице.
— Надеюсь, кухня достаточно большая? — набросилась на нее госпожа Вармиш. — Перекусить-то можно или даже пустить гостя?
— О, там очень просторно, — сладким голосом ответила мама близняшек. — По праздникам у нас собиралось человек тридцать шесть, и всем хватало места.
— Силы небесные, тридцать шесть! Ушам не верю!
— Это что, видели бы нашу ванну! Восемь взрослых вытягиваются в полный рост и отмокают разом.
— Ну надо же!
От изумления новая хозяйка лишилась дара речи, хоть и ненадолго:
— Как у вас полы, полированные или чем-нибудь натерты?
— Чем-нибудь, мэм? — усмехнулась Аира. — Чистейший пчелиный воск, уверяю вас, как в лучших домах.
Тем временем военные выносили тяжелые тюки и грузили их на тележку. Мебель не перевозили: ей не уместиться в лачуге Серого округа. Когда последние вещи были уложены, госпожа Хаз, так и не пустившая чужаков на порог, подхватила на руки Пинпин и украдкой бросила взгляд на сына. Мальчик быстро кивнул, бодро зашагал к тележке, потом вдруг замер, обернулся и воскликнул, указывая вдаль:
— Эй, Кесс!
Все повернулись. В самом конце улицы маячила детская фигурка в длинном плаще с накинутым капюшоном.
— Беги, сестренка, беги! — прокричал Бомен. Ребенок вздрогнул и кинулся наутек.
И городовые, и стражники тут же ринулись в погоню. Толпа хлынула следом, надеясь на интересный спектакль.
Между тем настоящая Кестрель выскользнула из дверей и проскочила бы незамеченной, если бы крошка Пинпин, увидев ее, не запищала от восторга:
— Люблю Кесс!
Стражник, который к началу погони связывал поклажу и потому замешкался больше других, услышал малышку, остановился и разглядел-таки близняшек, удирающих вместе по переулку.
— Стойте! Девчонка здесь! — проорал он.
Брат и сестра, конечно, к тому времени уже успели убежать довольно далеко и к тому же были легки на ногу. Беда в том, что маленькие беглецы понятия не имели, куда направляются. Они ведь хотели просто вывести Кестрель из дома. О дальнейшем семья не думала, рассчитывала на удачу и подсказки внутреннего голоса.
Но вот по дороге попалась небольшая ниша, в которой стояли мусорные баки. Близнецы укрылись между ними, чтобы перевести дух и обсудить планы.
— Нужно выбираться из города, — заявила Кестрель.
— А кто откроет ворота? У нас же нет пропусков.
— Есть и другой путь, через подземные пещеры. Я видела. Только не знаю, как туда попасть.
— Ты вроде говорила, в пещеры сливают канализацию? — припомнил Бомен.
— Точно.
— Значит, из любого люка…
— Бо, ты гений!
Дети обшарили глазами переулок. Будто по заказу, неподалеку оказался колодец. А между тем топот погони и резкие окрики все приближались.
— Они прочесывают улицы.
— А ты уверена, что мы прорвемся через соляные пещеры?
— Нет.
Из-за дальнего поворота выбежал стражник. Выбора не оставалось, и близнецы кинулись к люку. Крышка была круглая, железная и очень тяжелая. Заржавелое кольцо прикипело к своему месту. Дети с трудом, еле-еле просунули под него пальцы. Мужчина конечно же заметил маленьких беглецов и тут же издал торжествующий клич:
— Эй, вот они! Все сюда! Я их нашел!
Близнецы поднажали. Страх придал им сил, и крышка все-таки сдвинулась с мертвой точки. Дюйм за дюймом дети оттаскивали ее прочь, пока не открылась обложенная кирпичом шахта с металлическими скобами в стенах. Где-то внизу шумела вода.
Кестрель полезла первой, брат последовал за ней и попытался задвинуть крышку, но руки уже ослабли.
— Брось ее, — велела сестра. — Пойдем так.
Бомен послушно пополз вниз и соскочил прямо в темные волны. Не будь мальчик так озабочен опасностями, поджидающими впереди, догадайся он бросить короткий взгляд наверх, то увидел бы, как щель над головой накрыла какая-то тень.
— Не бойся, здесь неглубоко, — сказала Кесс. — Нам туда, по течению.
И беглецы тронулись в путь по кромешному туннелю, идя по лодыжки в грязевом ручье, все дальше от света, что падал сквозь открытый люк за их спинами. Сумрак давно поглотил тусклые отблески дня, а дети продолжали двигаться вперед, и казалось, дорога никогда не закончится. Бомен молчал, хотя сердце его колотилось от недобрых предчувствий. Плотная тьма пугала незваных гостей разными звуками. Где-то журчали волны, оглушительно срывались капли, бродило гулкое эхо шагов. По дороге попадались другие ветви туннеля, и вот постепенно коридор начал расширяться.
До ушей близнецов долетели новые звуки, которые невозможно было с чем-нибудь спутать: «Плюх, плюх, плюх». Сама по себе вода так не плещет. Кто-то невидимый шел по следу.
Беглецы прибавили ходу. Теперь уже волны поднимались все выше. Впереди, хоть еще и не близко, мерцал огонек, стены гудели от дальнего грохота. А позади не умолкали чьи-то размеренные шаги.
Внезапно туннель оборвался входом в пещеру, разделенную надвое бурной грязевой рекой. В противоположной стороне грота виднелось широкое отверстие, в котором исчезал поток нечистот. Из отверстия на склизкие своды пещеры падали слабые отблески света.
Ручей из туннеля вливался в общую реку. Дети очутились на гладкой сухой скале. И тут жуткое ощущение накрыло Бомена с головой: что-то ужасное надвигалось на них, и было уже совсем близко…
— Нельзя тут стоять, — выдохнул он. — Идем, скорее.
— Домой, — промолвил низкий голос. — Возвращайтесь домой.
Кестрель подпрыгнула от неожиданности.
— Бо, это ты?
— Нет, — ответил мальчик, дрожа всем телом. — Здесь еще кто-то.
— Всего лишь друг, — отозвался голос. — Ваш добрый друг в беде.
— Где ты? — выдавила из себя девочка. — Мы тебя не видим.
В ответ во мраке чиркнула спичка, воздух прочертила яркая дуга, и крохотный факел упал на камень в нескольких футах от близнецов. Янтарный огонек шипел и потрескивал, отбрасывая на пол широкий круг света. Из непроглядной тьмы, ступая мелкими старческими шажками, вышел незнакомец. По виду — ребенок не старше самих близнецов, только с белыми как снег волосами и высушенным, морщинистым лицом. Какое-то время он молча взирал на Бо и Кестрель, потом глухо проговорил:
— Ну вот, теперь видите.
Низкий надтреснутый голос в сочетании с юной, не оформившейся фигурой производил еще более жуткое впечатление.
— Дети-старички, — вспомнила маленькая мятежница. — Это они сидели за стеклом.
— А мы так ждали тебя в своем классе, — с упреком произнес ужасный карлик. — К счастью, все хорошо, что хорошо кончается. Так ведь говорят? Пойдемте, и я отведу вас обратно.
— Да не собираемся мы обратно, — возмутилась Кестрель.
— Не хотите домой? — насмешливо переспросил чужак. — Поймите же: без нашей помощи отсюда не выбраться! В одиночку вы здесь погибнете.
Во мраке послышалось приглушенное хихиканье. Седовласый ребенок улыбнулся и покачал головой.
— Слышите? Вы позабавили моих товарищей.
В лужице желтого сияния один за другим появились до времени одряхлевшие детки с седыми, плешивыми, а то и просто лысыми головами. Сперва пришельцев было немного, но трясущиеся ноги продолжали шаркать во тьме: два, три десятка… Сколько же их?! Бомен широко раскрыл глаза, и его передернуло.
— Вы — наши маленькие помощники, — изрек главный, и чужаки опять зашлись сухим дребезжащим смехом. — Выручайте нас, а мы вас. Все по-честному.
Тут он придвинулся еще на один шаг и протянул морщинистую ладонь:
— Идем же.
Дети-старички неспешно зашаркали ногами, обступая близнецов и поднимая к ним тщедушные ручки. На вид карлики казались вовсе не злыми, скорее, им было просто любопытно.
— Мои друзья хотят вас погладить, — донесся откуда-то издалека уже знакомый гортанный голос.
«Бежать отсюда!» — переполошился Бомен и попятился от этих цепких, омерзительно трясущихся пальцев.
Но позади струилась река, чьи стремительные волны падали в какую-то подземную дыру. Снова это гадкое шуршание ног, и вот одна из ладоней коснулась руки ребенка. В тот же миг его с головы до пят пронзило мерзкое, непривычное ощущение усталости, бессилия и неодолимой сонливости.
Кесс! — беззвучно воскликнул он. — Помоги, сестричка!
— Отстаньте от него! — закричала девочка.
Она храбро выступила вперед и замахнулась на первого попавшегося коротышку, думая сбить его с ног.
И что же? Как только мятежница коснулась врага, пальцы ее разжались, рука повисла плетью. Кестрель замахнулась еще раз и снова ослабла. Воздух вокруг нее казался густым и тягучим, звуки — далекими и нерезкими.
— Бо! — испугалась девочка. — Со мной что-то не так!
На глазах у брата у нее подкосились ноги, а плечи ссутулились под неведомым бременем. Мальчик понимал: сестре нужна помощь, однако ужас пригвоздил его к месту.
Беги от них, Кесс! — умолял он молча. — Спасайся!
Не могу.
Она и вправду не могла, Бомен чувствовал это. Кестрель теряла силы, как если бы жуткие карлики навалились на нее всей толпой.
У меня ничего не шевелится, Бо. Выручай!
Мальчик смотрел, как чужаки окружают близняшку, дрожал от страха и не двигался. Лишь горькие слезы стыда бежали у него по щекам.
Внезапно послышался треск и плеск. Сзади, из туннеля, вылетело нечто непонятное. Оно ревело, словно дикий зверь, и молотило руками во все стороны сразу.
— Кракка-кракка-крак! — вопило странное существо. — Бубба-бубба-крак!
Дети-старички отпрянули в испуге. Ураган пронесся мимо Бомена и столкнул его в реку. Брызги потушили маленький факел. В наступившей темноте девочка почувствовала, как ее подкатили к обрыву и сбросили в реку. Раздался новый всплеск. Близнецов и неизвестного спасителя закрутил бурлящий поток, а потом их унесло в грохочущую дыру.
Холодная вода освежила Кестрель, и юная беглянка принялась барахтаться. Она даже вырвалась на поверхность и глотнула воздуха, но увидела впереди низкий каменный свод, опять нырнула, и ее засосало в какую-то воронку. Вокруг бушевала неистовая река, и вдруг — полет, свободное падение среди брызг и яростных струй далеко, далеко вниз. «Ну все, — промелькнуло в голове девочки. Ей никак не удавалось глотнуть воздуха. — Сейчас размажет». И тут — шлепок, мягкий удар — и под ногами захлюпала податливая грязь.
Аира не проливала слез и не показывала страха. Вместо этого она так часто и с такой уверенностью повторяла: «Ваш папа скоро вернется», что близнецы почти утешились. Для начала мама покормила Пинпин, выкупала ее в маленькой ванночке, потом Хазы, как обычно, встали рядом на колени, чтобы пожелать чего-нибудь на ночь. Как же им не хватало теплых объятий отца! Выяснилось, что все хотят одного и того же — скорее увидеть папу, а значит, он по-прежнему был со своей семьей, хотя бы в мыслях. Малышку положили в кровать и нежно укутали одеяльцем. И только после того, как она уснула, мама присела на стул, сложила руки на коленях и сказала близнецам:
— Теперь выкладывайте.
Кестрель еще раз поведала о своих злоключениях, упомянув и последние слова отца. Потом развернула желтый пергамент и, пока не забыла, подписала на карте перевод каждого слова: «Великий Путь», «Трещина-Посреди-Земли», «Чертоги Морах», «В полымя».
Затем, тоже по памяти, на обороте: «Голос Поющей башни принесет вам свободу. Ищите родную землю».
— Ага, родную! — воскликнула Аира. — Я так и знала, что наше место не здесь!
— А где, мам?
— Ну… Это мы поймем, когда придем туда.
— Как поймем?
— Потому что дом — он и есть дом… — Она мечтательно вздохнула, потом свернула карту. — В любом случае, это подождет до возвращения папы. А сейчас пора заняться тобой.
— Я могу схорониться здесь.
— Солнышко, боюсь, нас уже скоро выгонят.
— Но я не хочу с ними… Ни за что!
— Конечно, милая. Мама тебя спрячет. Мы что-нибудь придумаем. Однако хватит на сегодня, утро вечера мудренее.
И в самом деле, за плечами остался тяжелый, бесконечный день, и всех, особенно Кестрель, клонило ко сну.
Только Хазы еще не знали, как быстро на них обрушится кара.
Наутро, ни свет ни заря, парадная дверь затряслась от громких ударов.
— Вставайте, вставайте! Нечего занимать чужой дом!
Открыв окно спальни, госпожа Хаз выглянула наружу. На улице стояла команда бравых городовых.
— Собирайте вещички! — гаркнул один. — Вас выселяют!
Оказалось, опальную семью ожидал даже не Коричневый, а Серый округ. Тесная комнатушка в десятиэтажном блоке на триста семей. Прежний же дом надлежало передать новым владельцам не позже полудня. Мама не дрогнула.
— И все равно сначала помоемся, — сказала она, доставая Пинпин из уютной кроватки.
Сейчас родных занимала главная беда: Кестрель. Девочку до сих пор искали. Как бы незаметно увезти ее с собой?
Очень скоро по мостовой загрохотала пустая тележка: ее прикатили стражники, чтобы отвезти пожитки Хазов на новое место. Соседи, все до единого, вышли на улицу и судачили, предвкушая занятное зрелище.
— Заплачут, как пить дать заплачут. Мать уж точно слезами обольется. Вечно эти Хазы что-нибудь да выкинут. Зато новички, те, конечно, будут скалиться до ушей.
— А малышка-то? Бедное дитя! Она еще и не догадывается…
— Зато близнецы хороши, один другого стоит.
— Слышали, каких дел натворила эта девчонка? Я всегда знал, что их семейка плохо кончит.
— Ну, теперь-то они пожалеют!
Между тем Аира предложила завернуть беглянку в одеяла и тайком пронести до тележки. Бомен выглянул в окно, посмотрел на толпу зевак, на суровых городовых, на ретивых стражников — и покачал головой.
— Слишком опасно.
Взгляд мальчика упал на фигурку ребенка, который слонялся поодаль от прочих, однако жадно следил за дверью — видимо, ждал Кестрель.
— О, даже Мампо здесь.
— Только не этот вонючка, — поморщилась Кесс.
— Погодите, я кое-что придумал.
Бомен бросился в спальню, перерыл теплые вещи сестры, пока не обнаружил длинный оранжевый дождевик с капюшоном, свернул его в узелок и сунул за пазуху.
— Пойду потолкую с Мампо, — бросил он сестре. — Жди меня и пока ничего не делай.
— Но, Бо…
Дверь захлопнулась.
— Готовы, что ли? — буркнул стражник на крыльце.
— Нет еще, — ответил мальчик и торопливо прошмыгнул мимо. — Мама у нас такая копуша.
Брат мятежницы пулей промчался по улице и остановился лишь за углом, невидимый для собравшихся ротозеев.
Как он и ожидал, Мампо вынырнул из-за поворота через несколько мгновений, тяжело пыхтя и шмыгая носом.
— Привет, Бо! — воскликнул вонючка. — Что творится-то? Где Кесс?
— Хочешь ей помочь?
— Еще бы! Где она?
Бомен вытащил и расправил дождевик.
— Смотри, что надо делать.
Прошел битый час, когда мама наконец распахнула дверь и пригласила стражников за свертками. К удивлению военных, вещи оказались упакованы не где-нибудь, а на самом верху, в родительской спальне.
— А что, в прихожей нельзя было все сложить? Таскайся теперь по ступеням! — ворчали и чертыхались мужчины.
Как нарочно, семья, к которой переходил дом, не выдержала и приехала заранее вместе с двумя нагруженными доверху тележками. Вармишам, так звали новых жильцов, разумеется, не терпелось увидеть долгожданное приобретение. Однако Аира застыла на пороге, точно изваяние, с ледяной улыбкой на лице.
— Надеюсь, кухня достаточно большая? — набросилась на нее госпожа Вармиш. — Перекусить-то можно или даже пустить гостя?
— О, там очень просторно, — сладким голосом ответила мама близняшек. — По праздникам у нас собиралось человек тридцать шесть, и всем хватало места.
— Силы небесные, тридцать шесть! Ушам не верю!
— Это что, видели бы нашу ванну! Восемь взрослых вытягиваются в полный рост и отмокают разом.
— Ну надо же!
От изумления новая хозяйка лишилась дара речи, хоть и ненадолго:
— Как у вас полы, полированные или чем-нибудь натерты?
— Чем-нибудь, мэм? — усмехнулась Аира. — Чистейший пчелиный воск, уверяю вас, как в лучших домах.
Тем временем военные выносили тяжелые тюки и грузили их на тележку. Мебель не перевозили: ей не уместиться в лачуге Серого округа. Когда последние вещи были уложены, госпожа Хаз, так и не пустившая чужаков на порог, подхватила на руки Пинпин и украдкой бросила взгляд на сына. Мальчик быстро кивнул, бодро зашагал к тележке, потом вдруг замер, обернулся и воскликнул, указывая вдаль:
— Эй, Кесс!
Все повернулись. В самом конце улицы маячила детская фигурка в длинном плаще с накинутым капюшоном.
— Беги, сестренка, беги! — прокричал Бомен. Ребенок вздрогнул и кинулся наутек.
И городовые, и стражники тут же ринулись в погоню. Толпа хлынула следом, надеясь на интересный спектакль.
Между тем настоящая Кестрель выскользнула из дверей и проскочила бы незамеченной, если бы крошка Пинпин, увидев ее, не запищала от восторга:
— Люблю Кесс!
Стражник, который к началу погони связывал поклажу и потому замешкался больше других, услышал малышку, остановился и разглядел-таки близняшек, удирающих вместе по переулку.
— Стойте! Девчонка здесь! — проорал он.
Брат и сестра, конечно, к тому времени уже успели убежать довольно далеко и к тому же были легки на ногу. Беда в том, что маленькие беглецы понятия не имели, куда направляются. Они ведь хотели просто вывести Кестрель из дома. О дальнейшем семья не думала, рассчитывала на удачу и подсказки внутреннего голоса.
Но вот по дороге попалась небольшая ниша, в которой стояли мусорные баки. Близнецы укрылись между ними, чтобы перевести дух и обсудить планы.
— Нужно выбираться из города, — заявила Кестрель.
— А кто откроет ворота? У нас же нет пропусков.
— Есть и другой путь, через подземные пещеры. Я видела. Только не знаю, как туда попасть.
— Ты вроде говорила, в пещеры сливают канализацию? — припомнил Бомен.
— Точно.
— Значит, из любого люка…
— Бо, ты гений!
Дети обшарили глазами переулок. Будто по заказу, неподалеку оказался колодец. А между тем топот погони и резкие окрики все приближались.
— Они прочесывают улицы.
— А ты уверена, что мы прорвемся через соляные пещеры?
— Нет.
Из-за дальнего поворота выбежал стражник. Выбора не оставалось, и близнецы кинулись к люку. Крышка была круглая, железная и очень тяжелая. Заржавелое кольцо прикипело к своему месту. Дети с трудом, еле-еле просунули под него пальцы. Мужчина конечно же заметил маленьких беглецов и тут же издал торжествующий клич:
— Эй, вот они! Все сюда! Я их нашел!
Близнецы поднажали. Страх придал им сил, и крышка все-таки сдвинулась с мертвой точки. Дюйм за дюймом дети оттаскивали ее прочь, пока не открылась обложенная кирпичом шахта с металлическими скобами в стенах. Где-то внизу шумела вода.
Кестрель полезла первой, брат последовал за ней и попытался задвинуть крышку, но руки уже ослабли.
— Брось ее, — велела сестра. — Пойдем так.
Бомен послушно пополз вниз и соскочил прямо в темные волны. Не будь мальчик так озабочен опасностями, поджидающими впереди, догадайся он бросить короткий взгляд наверх, то увидел бы, как щель над головой накрыла какая-то тень.
— Не бойся, здесь неглубоко, — сказала Кесс. — Нам туда, по течению.
И беглецы тронулись в путь по кромешному туннелю, идя по лодыжки в грязевом ручье, все дальше от света, что падал сквозь открытый люк за их спинами. Сумрак давно поглотил тусклые отблески дня, а дети продолжали двигаться вперед, и казалось, дорога никогда не закончится. Бомен молчал, хотя сердце его колотилось от недобрых предчувствий. Плотная тьма пугала незваных гостей разными звуками. Где-то журчали волны, оглушительно срывались капли, бродило гулкое эхо шагов. По дороге попадались другие ветви туннеля, и вот постепенно коридор начал расширяться.
До ушей близнецов долетели новые звуки, которые невозможно было с чем-нибудь спутать: «Плюх, плюх, плюх». Сама по себе вода так не плещет. Кто-то невидимый шел по следу.
Беглецы прибавили ходу. Теперь уже волны поднимались все выше. Впереди, хоть еще и не близко, мерцал огонек, стены гудели от дальнего грохота. А позади не умолкали чьи-то размеренные шаги.
Внезапно туннель оборвался входом в пещеру, разделенную надвое бурной грязевой рекой. В противоположной стороне грота виднелось широкое отверстие, в котором исчезал поток нечистот. Из отверстия на склизкие своды пещеры падали слабые отблески света.
Ручей из туннеля вливался в общую реку. Дети очутились на гладкой сухой скале. И тут жуткое ощущение накрыло Бомена с головой: что-то ужасное надвигалось на них, и было уже совсем близко…
— Нельзя тут стоять, — выдохнул он. — Идем, скорее.
— Домой, — промолвил низкий голос. — Возвращайтесь домой.
Кестрель подпрыгнула от неожиданности.
— Бо, это ты?
— Нет, — ответил мальчик, дрожа всем телом. — Здесь еще кто-то.
— Всего лишь друг, — отозвался голос. — Ваш добрый друг в беде.
— Где ты? — выдавила из себя девочка. — Мы тебя не видим.
В ответ во мраке чиркнула спичка, воздух прочертила яркая дуга, и крохотный факел упал на камень в нескольких футах от близнецов. Янтарный огонек шипел и потрескивал, отбрасывая на пол широкий круг света. Из непроглядной тьмы, ступая мелкими старческими шажками, вышел незнакомец. По виду — ребенок не старше самих близнецов, только с белыми как снег волосами и высушенным, морщинистым лицом. Какое-то время он молча взирал на Бо и Кестрель, потом глухо проговорил:
— Ну вот, теперь видите.
Низкий надтреснутый голос в сочетании с юной, не оформившейся фигурой производил еще более жуткое впечатление.
— Дети-старички, — вспомнила маленькая мятежница. — Это они сидели за стеклом.
— А мы так ждали тебя в своем классе, — с упреком произнес ужасный карлик. — К счастью, все хорошо, что хорошо кончается. Так ведь говорят? Пойдемте, и я отведу вас обратно.
— Да не собираемся мы обратно, — возмутилась Кестрель.
— Не хотите домой? — насмешливо переспросил чужак. — Поймите же: без нашей помощи отсюда не выбраться! В одиночку вы здесь погибнете.
Во мраке послышалось приглушенное хихиканье. Седовласый ребенок улыбнулся и покачал головой.
— Слышите? Вы позабавили моих товарищей.
В лужице желтого сияния один за другим появились до времени одряхлевшие детки с седыми, плешивыми, а то и просто лысыми головами. Сперва пришельцев было немного, но трясущиеся ноги продолжали шаркать во тьме: два, три десятка… Сколько же их?! Бомен широко раскрыл глаза, и его передернуло.
— Вы — наши маленькие помощники, — изрек главный, и чужаки опять зашлись сухим дребезжащим смехом. — Выручайте нас, а мы вас. Все по-честному.
Тут он придвинулся еще на один шаг и протянул морщинистую ладонь:
— Идем же.
Дети-старички неспешно зашаркали ногами, обступая близнецов и поднимая к ним тщедушные ручки. На вид карлики казались вовсе не злыми, скорее, им было просто любопытно.
— Мои друзья хотят вас погладить, — донесся откуда-то издалека уже знакомый гортанный голос.
«Бежать отсюда!» — переполошился Бомен и попятился от этих цепких, омерзительно трясущихся пальцев.
Но позади струилась река, чьи стремительные волны падали в какую-то подземную дыру. Снова это гадкое шуршание ног, и вот одна из ладоней коснулась руки ребенка. В тот же миг его с головы до пят пронзило мерзкое, непривычное ощущение усталости, бессилия и неодолимой сонливости.
Кесс! — беззвучно воскликнул он. — Помоги, сестричка!
— Отстаньте от него! — закричала девочка.
Она храбро выступила вперед и замахнулась на первого попавшегося коротышку, думая сбить его с ног.
И что же? Как только мятежница коснулась врага, пальцы ее разжались, рука повисла плетью. Кестрель замахнулась еще раз и снова ослабла. Воздух вокруг нее казался густым и тягучим, звуки — далекими и нерезкими.
— Бо! — испугалась девочка. — Со мной что-то не так!
На глазах у брата у нее подкосились ноги, а плечи ссутулились под неведомым бременем. Мальчик понимал: сестре нужна помощь, однако ужас пригвоздил его к месту.
Беги от них, Кесс! — умолял он молча. — Спасайся!
Не могу.
Она и вправду не могла, Бомен чувствовал это. Кестрель теряла силы, как если бы жуткие карлики навалились на нее всей толпой.
У меня ничего не шевелится, Бо. Выручай!
Мальчик смотрел, как чужаки окружают близняшку, дрожал от страха и не двигался. Лишь горькие слезы стыда бежали у него по щекам.
Внезапно послышался треск и плеск. Сзади, из туннеля, вылетело нечто непонятное. Оно ревело, словно дикий зверь, и молотило руками во все стороны сразу.
— Кракка-кракка-крак! — вопило странное существо. — Бубба-бубба-крак!
Дети-старички отпрянули в испуге. Ураган пронесся мимо Бомена и столкнул его в реку. Брызги потушили маленький факел. В наступившей темноте девочка почувствовала, как ее подкатили к обрыву и сбросили в реку. Раздался новый всплеск. Близнецов и неизвестного спасителя закрутил бурлящий поток, а потом их унесло в грохочущую дыру.
Холодная вода освежила Кестрель, и юная беглянка принялась барахтаться. Она даже вырвалась на поверхность и глотнула воздуха, но увидела впереди низкий каменный свод, опять нырнула, и ее засосало в какую-то воронку. Вокруг бушевала неистовая река, и вдруг — полет, свободное падение среди брызг и яростных струй далеко, далеко вниз. «Ну все, — промелькнуло в голове девочки. Ей никак не удавалось глотнуть воздуха. — Сейчас размажет». И тут — шлепок, мягкий удар — и под ногами захлюпала податливая грязь.
Глава 10
В соляных пещерах
Придя в себя после страшного падения, Кестрель потянула носом зловонный воздух и поняла, что свалилась не куда-нибудь, а прямо в Низменное озеро. Над головой мерцал высокий соляной свод, а в нем зияли отверстия, через которые в это мрачное царство теней струился дневной свет. Впереди блестели темные воды и тонны вонючего ила. За спиной ревел водопад. Девочка поискала глазами причал и длинные барки, но, должно быть, они скрывались где-нибудь еще, в иных бескрайних пещерах.
Рядом кто-то захныкал. Кесс обернулась и увидела брата, который барахтался в грязи.
— Бо! Ты цел?
— Цел, — откликнулся мальчик и разрыдался, не столько радуясь благополучному приземлению, сколько из-за мук совести.
— Не плачь, Бо, — сказала сестра. — У нас нет времени.
— Знаю. Извини.
«Я должен был помочь, — безмолвно каялся он. — А сам струсил!»
— Зато мы угодили в Низменное озеро, — промолвила девочка, чтобы направить мысли брата в нужное русло. — Сердцем чую, отсюда можно выбраться на равнины.
Она огляделась вокруг, и в это время из грязи, фыркая и отплевываясь, поднялся еще один силуэт, смутно похожий на… На кого? Человек утер лицо рукавом и радостно уставился на Кестрель.
— Мампо!
— Привет, Кесс, — просиял однокашник.
— Так это был ты!
— Вижу, ты лезешь в дырку. Ну, я следом. Я же твой друг.
— Мампо, ты меня спас!
— Они хотели тебя обидеть. Я никому не позволю тронуть свою подружку.
Девочка смотрела на Мампо и только диву давалась. Как можно выглядеть таким довольным, когда ты с ног до головы чумазый, словно поросенок? С другой стороны, близнецы сейчас тоже не блистали чистотой, и несло от них от всех одинаково.
— Ну, Мампо, — торжественно произнесла Кестрель, — ты очень храбрый и сильный, и я никогда не забуду, как ты защитил меня от врагов. А теперь возвращайся.
Лицо героя вытянулось.
— Я хочу с тобой, Кесс!
— Нет, — отрезала девочка жестко, хотя и не желая обидеть нового друга, наивного, как малое дитя. — Это меня ищут, а не тебя. Иди домой.
— Не могу, Кесс, — просто ответил Мампо. — У меня ноги приклеились.
Только тут близнецы осознали, что коварный ил тянет их в пучину. Не очень быстро, но все-таки…
— Ничего страшного, — успокоила товарищей Кестрель. — Я здесь уже была. Грязи тут по колено, не глубже.
Она попыталась вытащить ногу и не смогла.
Слушай, Кесс, — молча обратился к ней брат. — А если ОНИ придут за нами?
Девочка заозиралась. Дети-старички нигде не показывались.
Пусть попробуют. Влипнут раньше нас.
И троица продолжала стоять, шумно вдыхая зловонный воздух, тихо дрожа в сырой одежде и медленно погружаясь в грязь. Когда колени исчезли из виду, Бомен заметил:
— Мы по-прежнему тонем.
— Должно же здесь быть какое-то дно, — возразила Кестрель.
— Кто тебе сказал?
— Не можем же мы без конца тонуть.
— Да? И почему?
Некоторое время друзья молчали, увязая все глубже. Первым заговорил Мампо:
— Ты мне нравишься, Кесс. Теперь ты моя подружка.
— Ой, заткнись, а? Извини, конечно, со спасителем так нельзя, но…
Девочка не нашла нужных слов, и в пещере снова повисла тишина. Вскорости грязь поднялась по грудь.
— А я тебе нравлюсь, Кесс? — взялся за свое Мампо.
— Немного, — буркнула юная мятежница.
— Ура! — обрадовался самый глупый мальчик в школе. — Значит, мы настоящие друзья.
Не выдержав его дурацкой ухмылки, девочка выпалила то, о чем до сих пор и подумать боялась:
— Безмозглый понго! Когда до тебя дойдет? Мы же насмерть захлебнемся в этой мерзости!
Мампо уставился на нее, разинув рот.
— Это правда, Кесс?
— Протри глаза. Кто нас, по-твоему, выручит?
Одноклассник завертел головой по сторонам, однако не увидел ни души. Тогда он сморщился от ужаса и завопил во все горло:
— Помогите! Тону! Помогите! Вытащите меня! Помогите!
— Чего ты разорался? Никто не услышит.
И все же бедняга продолжал кричать. Как выяснилось, не зря, потому что Кестрель ошиблась. Их все-таки услышали.
В соседней пещере невысокий толстячок по имени Виллум сутуло брел по глади озера, высматривая листья дикой тиксы. Росла эта самая тикса там, где ей только вздумается, и единственный способ найти ее был таков: мерно шагать, иногда часами, и ни в коем случае не глядеть четко перед собой, иначе нипочем не заметишь темные кусты на темном фоне. А вот рассеянным взором, уголком глаза — очень легко. Обнаруженные листья надлежало складывать в мешок; впрочем, одну — две штуки толстяк запихивал в рот. Если долго жевать их, то станешь медлительным и полусонным, а так еще проще искать. Когда до него донеслись первые крики о помощи, Виллум выпрямился и попытался сосредоточить блуждающий взгляд.
— Что за ерунда, — пробормотал он себе под нос, улыбаясь.
Мужчина весь день провел на озере, угощаясь тиксой, и дома его, должно быть, уже заждались. К тому же на шее собирателя болтались чулки, полные грязевых орехов.
Однако вопли не умолкали, так что Виллум отправился на помощь. Обитатели солевых пещер с юных лет учились ходить по невидимым подводным тропам, которые сложной сетью тянулись иногда под самой поверхностью озера, иногда чуть глубже. Поэтому каждый местный житель уже с пеленок вырабатывал особую походку, неторопливую и основательную, ровную и слегка раскачивающуюся: одна нога осторожно вниз, другая вверх. Спешить не имело смысла, особенно после целого дня жевания тиксы.
Рядом кто-то захныкал. Кесс обернулась и увидела брата, который барахтался в грязи.
— Бо! Ты цел?
— Цел, — откликнулся мальчик и разрыдался, не столько радуясь благополучному приземлению, сколько из-за мук совести.
— Не плачь, Бо, — сказала сестра. — У нас нет времени.
— Знаю. Извини.
«Я должен был помочь, — безмолвно каялся он. — А сам струсил!»
— Зато мы угодили в Низменное озеро, — промолвила девочка, чтобы направить мысли брата в нужное русло. — Сердцем чую, отсюда можно выбраться на равнины.
Она огляделась вокруг, и в это время из грязи, фыркая и отплевываясь, поднялся еще один силуэт, смутно похожий на… На кого? Человек утер лицо рукавом и радостно уставился на Кестрель.
— Мампо!
— Привет, Кесс, — просиял однокашник.
— Так это был ты!
— Вижу, ты лезешь в дырку. Ну, я следом. Я же твой друг.
— Мампо, ты меня спас!
— Они хотели тебя обидеть. Я никому не позволю тронуть свою подружку.
Девочка смотрела на Мампо и только диву давалась. Как можно выглядеть таким довольным, когда ты с ног до головы чумазый, словно поросенок? С другой стороны, близнецы сейчас тоже не блистали чистотой, и несло от них от всех одинаково.
— Ну, Мампо, — торжественно произнесла Кестрель, — ты очень храбрый и сильный, и я никогда не забуду, как ты защитил меня от врагов. А теперь возвращайся.
Лицо героя вытянулось.
— Я хочу с тобой, Кесс!
— Нет, — отрезала девочка жестко, хотя и не желая обидеть нового друга, наивного, как малое дитя. — Это меня ищут, а не тебя. Иди домой.
— Не могу, Кесс, — просто ответил Мампо. — У меня ноги приклеились.
Только тут близнецы осознали, что коварный ил тянет их в пучину. Не очень быстро, но все-таки…
— Ничего страшного, — успокоила товарищей Кестрель. — Я здесь уже была. Грязи тут по колено, не глубже.
Она попыталась вытащить ногу и не смогла.
Слушай, Кесс, — молча обратился к ней брат. — А если ОНИ придут за нами?
Девочка заозиралась. Дети-старички нигде не показывались.
Пусть попробуют. Влипнут раньше нас.
И троица продолжала стоять, шумно вдыхая зловонный воздух, тихо дрожа в сырой одежде и медленно погружаясь в грязь. Когда колени исчезли из виду, Бомен заметил:
— Мы по-прежнему тонем.
— Должно же здесь быть какое-то дно, — возразила Кестрель.
— Кто тебе сказал?
— Не можем же мы без конца тонуть.
— Да? И почему?
Некоторое время друзья молчали, увязая все глубже. Первым заговорил Мампо:
— Ты мне нравишься, Кесс. Теперь ты моя подружка.
— Ой, заткнись, а? Извини, конечно, со спасителем так нельзя, но…
Девочка не нашла нужных слов, и в пещере снова повисла тишина. Вскорости грязь поднялась по грудь.
— А я тебе нравлюсь, Кесс? — взялся за свое Мампо.
— Немного, — буркнула юная мятежница.
— Ура! — обрадовался самый глупый мальчик в школе. — Значит, мы настоящие друзья.
Не выдержав его дурацкой ухмылки, девочка выпалила то, о чем до сих пор и подумать боялась:
— Безмозглый понго! Когда до тебя дойдет? Мы же насмерть захлебнемся в этой мерзости!
Мампо уставился на нее, разинув рот.
— Это правда, Кесс?
— Протри глаза. Кто нас, по-твоему, выручит?
Одноклассник завертел головой по сторонам, однако не увидел ни души. Тогда он сморщился от ужаса и завопил во все горло:
— Помогите! Тону! Помогите! Вытащите меня! Помогите!
— Чего ты разорался? Никто не услышит.
И все же бедняга продолжал кричать. Как выяснилось, не зря, потому что Кестрель ошиблась. Их все-таки услышали.
В соседней пещере невысокий толстячок по имени Виллум сутуло брел по глади озера, высматривая листья дикой тиксы. Росла эта самая тикса там, где ей только вздумается, и единственный способ найти ее был таков: мерно шагать, иногда часами, и ни в коем случае не глядеть четко перед собой, иначе нипочем не заметишь темные кусты на темном фоне. А вот рассеянным взором, уголком глаза — очень легко. Обнаруженные листья надлежало складывать в мешок; впрочем, одну — две штуки толстяк запихивал в рот. Если долго жевать их, то станешь медлительным и полусонным, а так еще проще искать. Когда до него донеслись первые крики о помощи, Виллум выпрямился и попытался сосредоточить блуждающий взгляд.
— Что за ерунда, — пробормотал он себе под нос, улыбаясь.
Мужчина весь день провел на озере, угощаясь тиксой, и дома его, должно быть, уже заждались. К тому же на шее собирателя болтались чулки, полные грязевых орехов.
Однако вопли не умолкали, так что Виллум отправился на помощь. Обитатели солевых пещер с юных лет учились ходить по невидимым подводным тропам, которые сложной сетью тянулись иногда под самой поверхностью озера, иногда чуть глубже. Поэтому каждый местный житель уже с пеленок вырабатывал особую походку, неторопливую и основательную, ровную и слегка раскачивающуюся: одна нога осторожно вниз, другая вверх. Спешить не имело смысла, особенно после целого дня жевания тиксы.