Новак Кейт. Песнь сауриалов

   Стражники у ворот смущенно переглянулись, когда Дракон вернулся к башне.
   — Забыл что-нибудь, Дракон? — спросил один из них.
   Сауриал кивнул и быстро прошел мимо.
   Стражники пожали плечами, когда Дракон побежал по залу в сторону кладовых.
   Паладин шел по следу запаха Элии, пока не нашел ее и Морнгрима в оружейной. Они осматривали луки. Дракон встряхнул мешком с амуницией, чтобы привлечь ее внимание.
   — Минуту, Дракон, — сказала Элия. Она выбрала лук и отдала его Морнгриму.
   — Ты переоденься, — сказал Морнгрим, взяв колчан со стрелами. — Я отнесу это к твоей лошади и проверю, чтобы Брек не отправился без вас. — Он покинул комнату.
   Когда они остались одни, Элия спросила ящера:
   — Что так задержало тебя?
   Дракон положил мешок и ответил:
   — Я ходил, чтобы попрощаться с Зарой и попытаться успокоить ее опасения по поводу Акабара.
   — Таймора! Ты так наивен, — воскликнула Элия. — Зара не нуждается в успокоении. У жрецов на первом месте боги, а мужья и жены на втором, — заявила она.
   — Ты ошибаешься, — показал Дракон. — Она добрая женщина.
   — Она фанатичка, — возразила Элия.
   — Ты тоже, — показал паладин. — Ты не думая отвергаешь все, что говорят она и Акабар.
   — Моандер не вернется, — резко ответила Элия.
   — Тобой руководят эмоции, а не факты, — показал Дракон. — Тебе не изменить правду, отрицая ее. Моандер возвращается, Элия и Акабар должны его уничтожить.
   — Почему Акабар? — закричала Элия. — Почему он опять должен сражаться с Моандером? Почему не кто-нибудь другой?
   — Я не знаю, — ответил Дракон, — но ты не помогаешь ему тем, что оскорбляешь его жену и его веру.
   Элия опустила глаза. Она понимала, что Дракон, может быть, прав, но не хотела в это поверить.
   — Мы должны поторопиться, или Брек попытается отправиться без нас, — сказала она, нагнувшись и вытряхивая содержимое мешка. — А где другая моя кольчуга? — спросила она.
   Пожав плечами, Дракон показал, что не смог найти ее.
   — Дракон! — раздраженно закричала Элия. — Она лежит на кресле. Ты уверен, что просто не захотел принести ее?
   Дракон пожал плечами.
   Несколько месяцев паладин пытался отговорить ее надевать кольчугу, которую она нашла у злой колдуньи Кассаны. Эта кольчуга была чрезвычайно нескромна, вследствие чего привлекала к Элии излишнее внимание мужчин, но кроме того, в ней было могущественное заклинание, которое защищало ее лучше любого нагрудника. После того, как она носила кольчугу целый год, Дракон прекратил свои уговоры, и Элия решила, что он уступил ее логике. Но сейчас…
   — Ты отстал от жизни, — проворчала она. — В следующий раз ты попытаешься заставить меня одеть покрывало, как у Зары.
   — Легче будет заставить Зару одеть кольчугу Кассаны, — ответил паладин.
   Элия рассмеялась.
   — Нет времени спорить.
   Она подняла свою старую кольчугу и надела поверх туники, затем взяла нагрудник.
   — Ну, если у меня нет другого выбора, кроме как носить этот ужасный неуклюжий нагрудник, ты можешь по крайней мере, помочь мне влезть в него.
   Дракон помог ей надеть нагрудник и спинные пластины и прикрепить наплечники к кольчуге.
   — Как неудобно, — сказала Элия. — Я не привыкла к такой тяжести. — Она привязала свой меч и положила на плечо сумку, пока Дракон укладывал остаток ее амуниции на свободную полку.
   Воительница встала позади сауриала, Когда он повернулся, она смиренно опустила голову и сказала:
   — Извини, что я оскорбила Зару. Ты простишь меня?
   Дракон строго посмотрел на нее и показал:
   — Тебе надо извиниться перед Зарой.
   — Да, — пообещала Элия. — Позже. — В следующий раз, когда я увижу ее. Не сердись на меня… пожалуйста.
   Дракон провел пальцем по ее рукаву, ее знаки начали приятно покалывать.
   Элия поняла по запаху сауриала, что он чем-то встревожен.
   — Что случилось? — спросила она.
   — Грифт не из Девяти Проклятых Кругов, — показал паладин.
   — Я знаю, — согласилась Элия. — Этого не может быть, но бесполезно спорить об этом с Бреком. Так сказала Кайр, а он поклоняется Кайр.
   — Грифт — друг, — показал Дракон. — Он из моего народа.
   У Элии отпала челюсть.
   — Ты хочешь сказать, что он сауриал?
   Дракон кивнул.
   — Почему ты не сказал? — спросила она.
   — Брек не верит Заре потому что она жена Акабара. Он не будет верить мне, если узнает, что я друг Грифта. Брек слишком зол, — ответил он.
   — Конечно, он зол. А ты не был бы, если бы нашел меня в кучке золы, как Кайр? — спросила она.
   — Гнев Брека опасен. Ему нельзя верить. Грифт и Акабар могли и не убивать Кайр, но Брек слишком зол, чтобы поверить в это.
   — Он остынет в пути, — ответила Элия.
   — Только кровопролитие остудит его, — показал Дракон, но Элию отвлек Хет, который позвал ее.
   Задыхающийся паж появился на пороге оружейной.
   — Лорд Морнгрим просил вас поторопиться, — сказал мальчик. — Он говорит, что легче остановить прилив, чем заставить ждать Брека.
   — Мы идем, — сказала Элия.
   — Давай пройдем через дверь кухни, — показал Дракон, — она ближе к конюшне.
   Элия кивнула, и они поспешили к Бреку Орксбейну.
 

* * * * *

 
   Грифт положил Акабара на постель из травы и опустился на землю рядом с ним. Его поклажа начала шевелиться, и Грифт решил, что обезьяна предпочтет проснуться в менее неудобном положении, чем свисая с плеча незнакомца. На самом деле, Грифт был рад найти повод отдохнуть. Он не привык так долго бегать вверх-вниз по холмам. Не желая терять времени, он положил на колени свой посох и начал изучать зазубрины и линии, вырезанные на нем. Ему надо было еще раз изучить заклинание, которое Кайр помешала ему произнести, когда он в первый раз появился в этом мире.
   Сон обезьяны становился все более и более беспокойным. Он начал ворочаться и бормотать. Закончив изучать свой волшебный посох, Грифт снова обратил внимание на спасенное им существо. Обезьяна закричала во сне. Грифт не понимал его языка, но существо казалось слишком встревоженным, поэтому сауриал ласково толкнул его.
   Акабар проснулся, но слишком быстро понял, что слаб для того, чтобы сидеть. Его глаза округлились от удивления. Рядом с ним сидело существо, которое он освободил из ловушки Кайр.
   — Эльминстер? — прошептал он.
   Грифт покачал головой. Он понял слово «Эльминстер», и что это не он. Ящер показал на себя и сказал по-сауриальски «Грифт», но конечно, обезьяна не поняла его.
   Грифт вытащил из кармана кусок красной глины и начал лепить из него пять коротких цилиндров, каждый меньшего радиуса, чем предыдущий. Он поставил их один на другой.
   «Это компонент языкового заклинания», — понял Акабар. От возбуждения он нашел в себе силы, чтобы сесть. Он беспокойно ерзал, пока Грифт закончил заклинание.
   Запах сена наполнил воздух вокруг них, ящер поставил башню на ладонь. Та засветилась, как будто ее поставили в печь. Затем башню раскололась на несколько кусков. Грифт перевернул ладонь, стряхнув осколки глины на траву.
   — Я Грифт, — низким голосом сказал он.
   — Я Акабар Бель Акаш, — ответил Турмитянин. — Полагаю, что ты не злое существо, как говорила госпожа Кайр.
   Грифт покачал головой.
   — Я сауриал.
   — Сауриал! — возбужденно сказал Акабар. — Как Дракон?
   Грифт хихикнул. Он не мог дождаться, пока найдет Победителя и узнает, как тот получил столь странное прозвище.
   — В нашем народе мы зовем Дракона Победителем. Он защитник нашего племени.
   Я должен найти, его.
   Акабар кивнул.
   — Он в Тенистом доле.
   — В Тенистом доле? — спросил Грифт.
   — В городе, где мы… — Акабар замолчал и оглянулся. — В городе, где мы были. А где мы сейчас?
   — Я убежал из башни после того, как убил Кайр.
   — Кайр, — прошептал Акабар. — Ты убил ее? Несмотря на облегчение от того, что он сбежал от Кайр, термитец испытывал чувство грусти от того, что она мертва.
   — Она была слугой Моандера, — сказал Грифт, встревоженный реакцией Акабара. — Она хотела высосать твой дух и принести своему хозяину.
   — Я знаю, — сказал Акабар, — но я любил ее. Грифт покачал головой. «Любовь делает волшебников дураками», — подумал он.
   — Когда я последний раз видел Победителя, он, ты и хафлинг путешествовали на спине красного зверя из пещеры — вы называете таких драконами — но после этого я не мог больше года найти Победителя с помощью волшебства. Ты уверен, что Победитель в городе, который мы покинули?
   Некоторое время Грифт ждал ответа Акабара, но единственным звуком был сверчок в кустах. Наконец, сауриал ткнул термитца и прорычал:
   — Забудь про Кайр и ответь на мой вопрос. Акабар резко поднял голову.
   Поняв, что нужно поговорить с Грифтом, пока работает языковое заклинание, он стряхнул грусть и ответил на вопрос сауриальского волшебника.
   — Вероятно, что ты не мог найти Победителя, потому что он путешествует с Элией. Она воительница, которую защищает заклинание от волшебного обнаружения.
   Оно защищает и ее спутников.
   — Тебя я тоже не мог найти. Ты был в это время с ними? — спросил Грифт.
   — Нет, — ответил Акабар. — Моя жена также защищена от волшебного обнаружения, но она в Тенистом доле. Если ты не можешь найти Дракона, то есть Победителя, откуда ты знаешь, что он в Тенистом доле?
   — Я выбрал его потому, что здесь Оливия. Поскольку она была спутницей Победителя, то я надеялся, что она сможет сказать мне, где его искать, — объяснил Грифт.
   — Оливия? Оливия Раскеттл в Тенистом доле? — удивленно спросил Акабар.
   — Она была в башне, — объяснил Грифт. — Я переместился туда, приготовился произнести языковое заклинание, чтобы объяснить мое появление, но Кайр помешала мне и убедила остальных напасть на меня. Поэтому я убежал. Я нашел Оливию, но не смог разговаривать с ней. Я говорил с ее другом — бардом, он высокий, как и ты, и очень надменный. Он не сказал мне, где Победитель. Он потребовал доказательств того, что я друг Победителя, но я думаю, что он вовсе не хотел говорить мне, где Победитель. Кайр помешала нам и поймала меня в свою ловушку.
   Я думал, что она убила Оливию и барда, но теперь полагаю, что они бежали, поскольку этот камень показывает положение хафлинга. — Сауриал показал желтый кристалл.
   — Путеводный камень! — сказал Акабар. — Дракон потерял его у Вестгэйта.
   Как ты его нашел?
   — Он был у певца. Я нашел камень в сапоге Кайр, поэтому решил, что она убила певца и Оливию. Я попытался с его помощью найти Победителя, но камень не смог его найти. Я случайно подумал об Оливии, о ее умных пальцах и крепких нервах, и камень немедленно направил указывающий на ее положение луч света. Я не мог поверить в мою удачу, или удачу хафлинга. Она сбежала от Кайр, что мне удалось только с твоей помощью.
   — Но как бард получил путеводный камень? — спросил Акабар.
   — Он сказал, что создал его. Он использовал его волшебство, чтобы говорить со мной, — ответил Грифт.
   Акабар нахмурил брови. Бард должен быть Безымяным. Возможно, что он создал камень. Он известен и как Искусник, и как Безымянный Бард. Акабар задумался, зачем Безымянному скрывать от Грифта, где находится Дракон. Были ли у него причины не доверять Грифту? Затем до термитца дошло, что он еще не спросил про Эльминстера.
   — А что ты сделал с Эльминстером? — потребовал он ответа. — Волшебник исчез перед твоим появлением.
   — Я переместил его в мою башню и появился на его месте, — объяснил сауриал. — Это был единственный способ, с помощью которого я мог гарантировать мое безопасное появление здесь.
   — Ты знаешь о том, какой переполох произвел? Все подумали, что он был похищен, — сказал Акабар.
   — Мои ученики были проинструктированы встретить его и извиниться за доставленные неудобства. Он может отправиться обратно в любое время. Он великий волшебник, способен перемещаться между уровнями.
   — Если Эльминстер свободен, то почему он еще не вернулся? — спросил Акабар.
   — Не вернулся? — спросил в ответ сауриал. Акабар покачал головой.
   — М-да, — тихо сказал сауриал.
   — М-да! — повторил Акабар. — Это все, что ты можешь сказать? Ты утащил Эльминстера из его дома в другое измерение только для того, чтобы гарантировать, что ты сможешь безопасно переместиться и найти Дракона?
   — Очень важно найти Победителя. Само существование нашего народа поставлено под угрозу. Я должен получить его помощь, чтобы спасти их.
   — Почему? Что случилось с вашим народом? — с подозрением спросил Акабар.
   — Слуги Моандера из Бездны пришли на нашу землю и захватили их всех.
   Остались только я и трое моих учеников. Остальных силой заставили пройти через Тартар в этот мир. Несущий Тьму использует их, чтобы воссоздать свое тело в Королевствах.
   — Моандер, — прошептал Акабар и вздрогнул. — Итак, мои сны не лгали. Он возвращается.
   — Ты тоже враг Несущего Тьму? — спросил Грифт.
   — Я отправился на север, чтобы уничтожить его, — дрожащим голосом сказал Акабар.
   — Тогда ты выбрал опасный путь, Акабар Бель Акаш, — сказал сауриал. — Из всех слуг Моандера Кайр была последней, но она едва не убила тебя.

Глава 9. Мастерская Путеводца

   Оливия опустилась на колени около Барда, лежащего без сознания на разбитом каменном полу своей разрушенной крепости. Она вытащила из рюкзака бутылочку с лекарством и откупорила ее. Хотя жидкость не помогала против яда, попавшего в тело Путеводца, она должна была подействовать на кровоточащие раны, оставшиеся от арбалетных стрел.
   Оставалась даже надежда, что лекарство приведет Барда в чувство. Хафлинг поднесла бутылочку под нос Путеводцу, тот слегка зашевелился. Она влила жидкость ему в рот и приказала глотать.
   Путеводец бессознательно подчинился. Через несколько секунд он открыл глаза и сказал:
   — Я потерял срой кинжал.
   Оливия улыбнулась. Бард умирает, но все еще волнуется из-за потерянного кинжала.
   — На день рождения я куплю тебе другой, — сказала она.
   Путеводец покачал головой из стороны в сторону.
   — Мой дед дал мне этот кинжал.
   Оливия вздохнула.
   — Ну, если ты думаешь о том, чтобы вернуться и найти его, то лучше забудь об этом. Я дала тебе лекарство, чтобы замедлить действие яда, но нам нужно доставить тебя к врачу до того, как лекарство перестанет действовать. Если мы только доберемся до дороги, то сможем получить помощь от путешественников. Как думаешь, ты сможешь идти?
   С помощью Оливии Путеводец перевернулся и попытался сесть. Он совсем не мог пользоваться отравленной рукой. Он распухла до размера маленькой дыни и была покрыта белыми и красными полосами, уходившими вверх по запястью и дальше внутрь рукава рубашки. Несмотря на то, что был теплый полдень, его колотила легкая дрожь.
   — У меня в мастерской есть лекарство, чтобы нейтрализовать яд, — сказал он. — Проще вернуться туда.
   — Ты, что сумасшедший? — закричала Оливия. — Там все битком набито орками с самострелами! Ты там чуть не погиб!
   — Мы видели всего лишь четверых орков. По всей вероятности ты ослепила факелом одного, а я убил еще двоих, которые пытались схватить тебя. Если бы я не поддался панике, как последний дурак, то понял бы, что остался всего лишь один. Я справился бы с ним, пока ты занималась бы замком. И этот последний скоро устанет и пойдет спать в свою пещеру. После того, как я отдохну, мы сможем попробовать еще раз. На этот раз я предоставлю тебе заняться замками.
   Специалист твоего уровня должен открыть их, не включив тревогу и не наткнувшись на отравленную иглу.
   Оливии захотелось взять певца и хорошенько встряхнуть его, но она подумала, что в нынешнем состоянии он этого не перенесет. Пытаясь сохранить спокойствие, она попыталась переубедить его.
   — Во-первых, — сказала она, — орки плодятся, как кролики, и там, где четверо, там и сорок. И не забывай про того приятеля, который умеет распылять потолки. Предположим, что они могли оставить стражу в коридоре на тот случай, если мы окажемся полными идиотами и попытаемся вернуться. Во-вторых, я специалист по замкам, но никто не совершенен. Нет гарантии, что я смогу пройти тревогу в первом замке или открыть вторую дверь достаточно быстро, если потерплю неудачу с первой.
   — Орки скорее спят в своих пещерах, чем сторожат холодные туннели, — возразил Путеводец. — Они должны полагаться на свою сигнализацию. На этот раз она сработала. Они уверены, что сработает и в следующий. Стражу они не оставят.
   А что касается твоих талантов в области открывания замков, то не надо скромничать, Оливия. Я уверен, что ты сможешь сделать это. — Он улыбнулся Оливии одной из самых своих очаровательных улыбок.
   Хафлинг попыталась не поддаться его обаянию.
   — Путеводец, мне не хочется здесь оставаться, — упиралась она. — Я хочу добраться до дороги до темноты.
   Бард холодно взглянул на нее.
   — Хорошо. Иди, — сказал он.
   Оливия удивленно посмотрел на Путеводца. Она не могла поверить. Он отсылает ее прочь!
   — Путеводец, я не хочу покидать тебя. Тебе нельзя здесь оставаться. Ты должен попытаться добраться вместе со мной до дороги.
   Холодность Путеводца исчезла, на его лице появилось сожаление. Здоровой рукой он убрал с глаз Оливии прядь волос.
   — Оливия, — грустно сказал он, — я не хочу подохнуть на обочине, дожидаясь помощи. Это — мой дом. Я предпочту быть здесь, когда действие лекарства окончится.
   — Тебе вовсе не придется умирать на обочине, — разозлилась Оливия. — В это время года по дороге движется множество караванов с зерном, компаний путешественников и воинов. В большинстве из них есть врачи, или, по крайней мере, лекарства.
   — Оливия, до дороги полдня хода. Мне не дойти;
   Я слишком слаб. Тебе лучше отправляться сейчас, на тот случай, если поблизости бродят орки.
   Оливия вонзила ногти в ладони, пытаясь удержаться то ли от крика, то ли от плача.
   — О, милая Селина! — сказала она. — Путеводец, ты должен попытаться!
   Путеводец сухо усмехнулся.
   — Ты говоришь, как моя мать, — сказал он. — Она тоже всегда повторяла «милая Селина».
   Оливия вздрогнула. Привычку донимать богиню луны она приобрела во время общения с Джиджи и Кэт Драконошпор. Она никогда не сможет показаться на глаза Джиджи или его жене, если ей придется сказать им, что она позволила их предку умереть в забытом богами месте. Да и себе она бы этого тоже не смогла простить.
   Глубоко вздохнув, Оливия попыталась понять, как же она умудрилась попасть в столь затруднительное положение.
   — Думаю, мне придется пойти в твою мастерскую, — с фальшивым оптимизмом в голосе заявила Оливия.
   — Хорошо. Пошли, — сказал Бард, пытаясь подняться на ноги.
   — Нет, нет! — воскликнула хафлинг, удерживая его, положив руки на плечи. — Я пойду одна. Ты будешь только задерживать меня. Дай мне ключ от твой мастерской и объясни, где найти необходимые нам лекарства.
   — Не нужно ключа. Музыка откроет тебе дверь мастерской, — ответил Путеводец.
   — Как с путеводным камнем, — догадалась Оливия. — А какая нота? — спросила она.
   — В этом случае несколько сложнее. Здесь требуется спеть куплет из песни.
   — Путеводец пропел отрывок из песни, которой Оливия никогда еще слышать не доводилось:
   — Госпожа Удача правосудие обманет, Далекая звезда приметой доброй людям станет.
   — Очень мило, — сказала Оливия. — Ты никогда раньше не пел ее, — Она не окончена, — объяснил Путеводец.
   — А когда ты ее начал?
   — Перед тем, как я закончил работу над Шутом, — ответил Бард. — А теперь спой сама, — велел он.
   Оливия подчинилась.
   — Октавой ниже, — приказал Путеводец.
   — Путеводец, я слишком мала и не могу петь так низко.
   — Можешь. Давай.
   — Это мой голос или твой? — пропищала Оливия.
   — Я тренировал его. Он мой, — ответил Бард. Оливия рассмеялась.
   — Тебе следует обуздать твои собственнические чувства, — сказала она.
   — Оливия, у тебя замечательный голос. Тебе не нужно тратить его на то, чтобы без конца повторять «Не могу, не могу». Попробуй, ради меня, пожалуйста.
   Оливия покраснела. Она попробовала взять первую ноту.
   — Хорошо, — сказал Путеводец. — А теперь со словами.
   — Госпожа Удача правосудие…
   — В слове право с соль на фа-диез, — поправил Бард.
   Оливия спела первую строку.
   — Хорошо, а теперь обе строки.
   — Госпожа Удача правосудие обманет, Далекая звезда приметой доброй людям станет, — спела хафлинг.
   — Еще раз.
   Оливия повторила трижды, прежде чем показалось, что Путеводец удовлетворен. Он улыбнулся и накрутил на палец завиток ее волос.
   — Я уже понимаю, что ты за певица, — сказал он и играя потянул прядь ее волос.
   — Остановимся, пока ты не стал трупом, — заметила Оливия.
   — Никогда не останавливайся на достигнутом, Оливия. Ты слишком хороша для этого, — ответил Бард.
   Хафлинг заметила напряжение в бодром голосе певца и поэтому не обратила внимания на комплимент. Она обратила внимание на его одышку и на то, как он поддерживает отравленную руку здоровой.
   Оливия вытащила из мешка одну из своих хлопковых туник, скомкала ее и вылила на нее остатки виски из своей фляжки. Она обмотала тряпку вокруг отравленной руки Путеводца, затем дала ему свою кружку с водой.
   — Когда повязка нагреется, полей на нее водой, — проинструктировала она. — Попробуй также выпить воды. Это может помочь.
   Путеводец кивнул. Он с трудом глубоко вздохнул и сказал:
   — Ты найдешь лекарства в шкафу из красного дерева. Они расставлены в алфавитном порядке. Ищи то, на котором написано «нейтрализует яд». Еще принеси книгу с заклинаниями, она на мраморном столе, и мешок с драгоценными камнями, он в потайном отделении под скамьей у верстака. — Бард хрипло вздохнул и продолжил:
   — Дверь защелкнется после того, как ты закроешь ее. Музыка нужна только для того, чтобы открыть ее со стороны туннеля. Чтобы открыть ее изнутри, тебе надо провести пальцем по трем углублениям, вырезанным на косяке.
   Оливия кивнула.
   — Тебе лучше надеть это, — сказал Бард, покрутив одно из гладких золотых колец на своей опухшей руке. — Это оберегающее кольцо.
   — Тебе не снять его, — сказала Оливия, непроизвольно вздрогнув. — Забудь лучше об этом.
   — Нет, — ответил Путеводец. Он спел си-бемоль, и кольцо начало увеличиваться до тех пор, пока он не смог снять его с раздувшегося пальца. Бард надел кольцо на крохотный мизинец Оливии, и оно волшебным образом уменьшилось, став ей впору.
   — Я скоро вернусь, — пообещала хафлинг, поднимаясь на ноги и поднимая на плечо мешок.
   Слишком уставший для того, чтобы ответить Путеводец кивнул.
   Оливия отодвинула засов, открыла дверь и полезла вниз по лестнице.
   Добравшись до первого завала, она вытащила кремень и новый факел, но задумалась, стоит ли факел зажигать. Если она пойдет с факелом, то не сможет спрятаться в тени, но с факелом она по крайней мере не наткнется в темноте на орков. Если бы только она могла видеть в темноте, как орки.
   — Почему я унаследовала только голос бабушки Розы? Почему мне не досталось ее способности видеть в темноте? — пробормотала она.
   Несколькими ударами кремня она зажгла факел и поползла через первый завал.
   С факелом в руке ползти было труднее, да и сознание того, что она ползет навстречу оркам вовсе не помогало ей ползти быстрее.
   Она попыталась сосредоточиться на том, каким героическим будет выглядеть ее поступок, когда она будет о нем рассказывать, но не могла не думать о том, что всего этого ужаса можно было избежать. Это все ошибка Путеводца.
   — Если бы он покинул башню, когда я его об этом просила. Кайр не стащила бы у нас путеводный камень, — бормотала она, ползя вперед. — Если бы я приняла предложение Джиджи и осталась бы в Приморье, то мы не рылись бы в течение четырех часов в грязи, как кроты. А если бы ты не устраивал показухи с замками, орки не обнаружили бы нас, мы бы уже были в твоей лаборатории, я не была бы вся в крови орков, а ты не умирал бы от отравленной иглы-ловушки.
   Оливия добралась до конца первого завала и сползла на пол. Она вздохнула.
   Хафлинг поняла, что зря все это говорит. Дело не в том, что она не сказала это в лицо Путеводцу. Он все равно не обратил бы внимания на ее слова. Она молча потопала по каменному коридору.
   Пробравшись сквозь второй завал, Оливия с еще большей осторожностью двигалась к третьему и последнему. Сначала она решила погасить свой факел, пока не пролезет сквозь него. «Нет, — подумала она, — лучше видеть то, чего я боюсь, чем бояться того, что я не вижу». Забравшись на кучу грязи и камней, она полезла в крохотный проход. Примерно на полпути, там где Путеводец в первый раз потерял сознание, она нашла кинжал барда. Засовывая его в свой мешок Оливия представила, как перевяжет кинжал ленточкой и подарит Путеводцу на день рождения.
   «Тебе сначала нужно выбраться отсюда живой и с нейтрализующим яд снадобьем, — обругала она себя, — или Путеводец не получит это на следующий день рождения». Она выбралась на другую сторону туннеля.
   Несколько минут она вглядывалась не моргая в темноту за железной решеткой, высматривая выдающее орков красное свечение глаз. Когда от напряжения у нее заболела голова, Оливия решила, что пора идти. Тихо, как только могла, она слезла с кучи грязи и осторожно пошла к железной двери.