Новак Кейт. Песнь сауриалов

   — Мне? — удивленно переспросила хафлинг, вспоминая обо всех опасностях, которые угрожали Путеводцу за последние дни.
   Грифт опустил Оливию, и хафлинг повалилась на траву. Она была утомлена перемещением и стонала от боли в раненом плече. Грифт помахал пальцем перед Оливией, от его тела шел запах жимолости.
   — Грифт тоже говорит, что тебе следует быть более осторожной, Оливия, — перевела хафлингу Элия. — Ты едва не стала самой маленькой из слуг Моандера.
   Оливия смущенно посмотрела на Путеводца.
   — А как получилось, что я не поняла, что он сказал? — спросила она, притрагиваясь к волшебной серьге, которую он дал ей.
   — Серьга понимает только языки, на которых говорят в Королевствах, — объяснил бард. Он внезапно повернулся к Элии. — А как ты поняла, что сказал Грифт? — спросил он.
   — Я вызвала языковое заклинание из путеводного камня… твоего камня, — ответила Элия.
   — Это невозможно, — сказал Путеводец. — Я заколдовал камень так, что только члены семьи Драконошпоров… — Нахмурившись, бард остановился на полуслове. — Значит, Оливия права, — сказал он. — С точки зрения богов, ты моя дочь.
   — А правда ли, что языковое заклинание действует постоянно? — вмешался Грифт. — Ты все еще понимаешь меня?
   Путеводец кивнул.
   — Но постоянство требует огромной энергии, — сказал Грифт. — Откуда она берется?
   — Из камня, — по-сауриальски ответил Путеводец. — Пока я не поместил в него кусок парастихийного льда, это был простой артефакт. После этого он смог сохранять музыку, знания и волшебство.
   — Ты изменил природу артефакта? — спросил Грифт, глядя на барда как на ненормального.
   — Почему нет? — спросил Путеводец Грифта. — Это сработало.
   Отвернувшись от сауриала, бард посмотрел на остальных.
   — Ты собрала славную компанию, чтобы спасти меня, — похвалил он Элию.
   Зара раздраженно фыркнула.
   — Ты льстишь себе, бард, — сказала жрица. — Мы здесь потому, что хотели убедиться, что ты не выполняешь приказания Моандера.
   Путеводец удивленно посмотрел на Зару, наконец заметив ее сходство с Элией.
   — Ты одна из копий Элии, которые сделал Фальш, да? — спросил Зару бард.
   — Безымянный… то есть Путеводец, — сказала Элия, — это Зара, жрица Тайморы и жена Акабара.
   Хотя она смогла произнести фразу спокойно, она не удержалась и зло посмотрела на волшебника-торговца.
   Путеводец подарил жрице самую очаровательную улыбку и низко поклонился.
   — Приятно познакомиться, моя госпожа, — сказал он.
   — Почему приятно? — холодно спросила Зара. — Я не пою.
   — Что? Даже молитву звездам? — с притворным удивлением спросил бард. Он озорно прищурился. — Я думал, что все жрецы Богини Удачи поют эту молитву каждую ночь.
   Зара выглядела взволнованной. Она не ожидала, что этот самолюбивый человек разбирается в религии, а тем более знает о таких подробностях молитв ее богине.
   — Ну, да… это я пою, — согласилась она.
   — И я готов поспорить, что поешь ее замечательно, — ответил Путеводец, затем улыбнулся Бреку Орксбэйну. Хотя он, не был знаком с этим человеком, он уже догадался, кто такой Брек, по значку арферов на его платке.
   — А ты, арфер? — спросил Путеводец. — Тебя тоже интересует не стал ли я выполнять приказы Моандера? Или ты пришел, чтобы отвести меня обратно в тюрьму?
   — Сначала я должен выслушать вашу историю, сэр, — сказал Брек Орксбэйн, — чтобы выяснить совпадает ли она с тем, что говорили мне Акабар и Грифт.
   Пожалуйста, расскажите мне, что случилось с вами со вчерашнего дня, — попросил следопыт.
   — Все, что произошло со мной со вчерашнего дня, составит довольно длинный рассказ, — ответил бард. — Ты не против, если я присяду, прежде, чем начать.
   — Конечно, нет, — вежливо ответил Брек.
   Путеводец расположился на траве. Оливия отдала ему его кинжал и рог, и они с Элией сели по обе стороны от него как любящие дочери. Остальные, за исключением Грифта, сели перед ним, как дети, ожидающие сказки на ночь.
   Стоя в стороне, Грифт с большим интересом наблюдал, как Путеводец в манере настоящего барда описывает события прошедшего дня. Маг слышал его, но не понимал. Грифт явственно видел, какую власть имеет этот человек над своей аудиторией. Остальные шестеро путешественников увлеченно слушали рассказ Путеводца, очарованные звуком его голоса.
   Это редкий дар, такая способность занимать других, и это привлекает людей, как любая редкость. Грифт понял, что рассказ содержит и какую-то долю волшебства, но это настолько искусное очарование, что никто не может ему противиться. Даже Брек Орксбэйн не смог устоять. Когда он начал слушать, на его лице было выражение беспристрастия, но вскоре Брек был захвачен словами барда, и он смотрел на старого человека с очевидным восхищением и уважением. Грифт подумал, что сейчас следопыт наконец поверит правде о Кайр.
   Оливия с радостью услышала, как героически Путеводец описал ее роль в их первом бегстве от орков и ее последующем возвращении в мастерскую. Заметив отсутствующий взгляд Грифта, она догадалась, что он не понимает барда. Тихо поднявшись, она подошла к сауриалу. Она сняла бриллиантовую серьгу и протянула ему, знаками показывая, что нужно ее надеть. Грифт с удивлением взял крохотную серьгу и надел на рог рядом с слуховой щелью.
   — Я знаю, что ты можешь использовать волшебство, чтобы понимать, о чем мы говорим, — прошептала она, — но действие моей серьги не кончается, как твои заклинания. Я могу одолжить тебе ее на время..
   Надев серьгу, Грифт мог превосходно понимать хафлинга, хотя она не давала ему возможности ответить, поэтому он просто кивнул Оливии в знак благодарности.
   Глядя, как хафлинг возвращается обратно к барду, он задумался, понимает ли она, что одалживая ему свою волшебную драгоценность, тем самым подготавливает почву, чтобы и он попал под колдовство барда.
   Путеводец закончил свой рассказ описанием финальной битвы с Ксараном, участниками которой они все были. Только Оливия заметила, что рассказ барда был неполон. Он не упомянул ни о плане, согласно которому он собирался бежать из Башни-на-Ашабе в случае, если арферы осудят его, ни о том, что собирался скрыться от их суда после того, как ускользнул от Кайр. И конечно, он не открыл, что знает, кто ограбил мастерскую. Оливия не сказала ничего, чтобы поправить барда. Она поняла, что если арферы узнают о Шуте, это будет просто несчастьем.
   — Итак, арфер, — обратился к Бреку Путеводец. — Каков твой приговор?
   Собираешься ли ты вести меня в цепях обратно в Тенистый дол?
   — Учитывая сложившиеся обстоятельства, у меня есть более важное занятие, чем сопровождать узников, сэр, — ответил Брек барду. Коротко Брек и Акабар рассказали Путеводцу о исчезновении Эльминстера, смерти Кайр, полете Грифта с башни вместе с Акабаром, о том, что увидела Морала и о погоне за Грифтом.
   — По словам Грифта, — объяснил Брек Путеводцу, — Моандер превратил большинство из его народа в своих рабов и заставил пройти их из мира через.
   Тартар в Королевства. Сейчас эти слуги строят новое тело божества.
   — Как ты узнал об этом? — спросил Путеводец Грифта.
   — Я много месяцев наблюдал за ними и видел их страдания, — объяснил Грифт.
   — Мы должны найти это новое тело и уничтожить, пока слуги Моандера не закончили его, — сказал Брек. Он вытащил свой мешок и достал оттуда большую пергаментную карту и тонкую палочку свинца. Он расправил карту на траве перед собой.
   — Славная карта, — сказала Элия, на нее произвели впечатление тщательность и масштаб. — Где ты ее достал?
   — Я сделал ее, — пожал плечами Брек, хотя по его улыбке было понятно, что он гордится своей работой. — Это опушка около Тенистого дола, где мы встретили Зару, Грифта и Акабара, — объяснил следопыт, опустив палочку свинца на карту. — Это направление показал путеводный камень, когда Грифт подумал о сауриале, которым управляет Моандер и которого он привел в Королевства, — сказал он, проводя линию к северо-востоку. — Сауриал, о котором ты думал, помогает строить новое тело Моандера? — спросил Брек Грифта.
   Волшебник кивнул.
   — Итак, новое тело Моандера должно быть где-то на этой линии, — сказал Брек, проводя пальцем по нарисованной им линии. Он показал на район на карте, обозначавший долины. — Не могу поверить, что они смогли три месяца строить где-то в долинах новое тело божества, и их не заметил бы Эльминстер, — сказал он. — Горы должны быть более подходящи, как укромное место. — Брек провел пальцем мимо вершин Пустынных Гор. — Они могут быть далеко в Анаврок, но в пустыне нет ничего, чтобы построить новое тело Моандера. Там нет достаточного количества воды и пищи для большого отряда путешественников, а тем более целого племени.
   — Ты уверен, что точно провел линию? — спросил Путеводец. — Ты мог ошибиться на несколько миль? Брек покачал головой.
   — Вы, певцы, хвастаетесь, что никогда не сбиваетесь с ритма. Ну, а, мы путешественники, тоже можем похвастаться. Мы никогда не теряемся. Я стоял рядом с Грифтом и внимательно смотрел на луч путеводного камня. Он проходил между этими двумя горами — горой Андрия и горой Дике.
   — Значит слуги Моандера должны строить его новое тело приблизительно здесь, — сказал Путеводец. — В Затерянном доле. — Он указал на пятно на карте к югу от горы, помеченной как гора Ханс.
   — Затерянный дол не более, чем легенда, — сказал Брек. — Путешественники искали его столетиями и ничего не находили.
   — Как быстро забыли секреты старого арфера, — усмехнулся Путеводец. — Ты не можешь найти Затерянный дол, — объяснил он. — Кто-то должен волшебным путем перенести тебя туда. Очень логично, что Моандер должен был выбрать Затерянный дол. Он спрятан при помощи волшебства, там тепло, недалеко ворота в Тартар. Как Моандер провел твой народ из Тартара в Королевства? — спросил Путеводец Грифта.
   — Через ворота?
   Грифт кивнул.
   — Мы можем построить треугольник при помощи камня, чтобы быть уверенными, но я ставлю на Затерянный дол. Хочешь сделать ставку, следопыт? Моя сотня золотых против одного твоего, что я прав.
   — Как я могу отказаться? — ответил Брек, складывая карту.
   — С вершины холма нам будет лучше видно, — сказал Путеводец, поднимаясь.
   Встали и остальные путешественники, за исключением Оливии.
   — Я подожду здесь, — сказала хафлинг, укладываясь на траву.
   Внимательно посмотрев на Оливию, Грифт вытащил маленький пузырек и протянул его Дракону.
   — Останься здесь с Оливией, — приказал он паладину. — Посмотри, может ли эта мазь помочь ее ране.
   Когда все пошли вслед за бардом к вершине холма, Дракон опустился на колени около Оливии. Паладин еще не понял, что хафлинг была ранена. Страдать молча было необычно для нее. Хотя сейчас он увидел то, что раньше заметил Грифт — пятно крови на плече ее туники.
   — Что случилось с твоим плечом? — знаками спросил он.
   — Прошлой ночью Ксаран попал в меня своим ранящим глазом, — ответила Оливия. Хафлинг внезапно села, удивленно глядя на паладина. — Ты пользуешься языком жестов! — пискнула она. — Как ты его выучил? Никто не обучает ему пришельцев из другого мира.
   Дракон показал на удаляющуюся фигуру Элии.
   Оливия закатила глаза.
   — От этой девчонки одни проблемы! — воскликнула она. — Именно это нужно в Королевствах — паладин, который понимает воровской язык! Господин Теней, разве не осталось ничего святого?
   Дракон усмехнулся риторическому вопросу Оливии.
   — Грифт посоветовал попробовать эту мазь на твоей ране, — показал он.
   — Болит несильно, — сказала Оливия, но когда она попыталась пожать плечами, боль исказила ее лицо.
   — Позволь мне осмотреть, — настаивал паладин.
   Вздохнув, хафлинг развязала тесьму на воротнике туники. Одежда соскользнула с ее плеча, открывая повязку, покрытую запекшейся кровью.
   Паладин осторожно снял повязку с раны. От желез на шее сауриала шел запах жимолости — запах заботы. Плечо Оливии было в худшем состоянии, чем рука Путеводца, но она ни слова не сказала, когда он использовал свою лечебную силу на Элию и Путеводца. Дракон вылил мазь Грифта на рану.
   Липкая мазь не была волшебным снадобьем, но когда Дракон вытащил из ее рюкзака запасную рубаху и сделал из нее свежую повязку, Оливия почувствовала, что боль в плече уменьшилась.
   Когда паладин закончил с ее раной, хафлинг встала и спросила:
   — Пойдем, присоединимся к остальным?
   Поднимаясь по холму рядом с Оливией, Дракон спросил:
   — Ты снова собираешься сражаться с нами против Моандера?
   — Я иду с Путеводцем, — ответила хафлинг. — Что бы он не решил, я с ним.
   Дракон слегка нахмурился. Он вспомнил, как Элия однажды говорила, что Безымянный оказывает хорошее влияние на Оливию. Паладин не был уверен, что это именно так. Он подозревал, что на Оливию больше влияет репутация барда, чем он сам. Вероятно, как и Элия, хафлинг считала барда добрым человеком. Обе женщины думали, что его гордость вызвана его талантом. Особое отношение к ним приводило к тому, что Путеводец казался менее себялюбивым и безрассудным, чем на самом деле. Паладин сомневался, что сможет когда-либо переубедить женщин насчет истинной натуры Путеводца.
   Оливия удивила его, когда прошептала:
   — Кто-то должен присмотреть за ним, на случай если он попытается сделать что-то особенно глупое.
   — Я думал, он нравится тебе, — показал Дракон.
   — Я люблю его, — ответила Оливия. — Но я не идиотка, знаешь ли.
   — Теперь знаю, — ответил сауриал.
 

* * * * *

 
   В развалинах своего замка на вершине холма Путеводец протянул Грифту волшебный камень.
   — Думай о том же сауриале, о котором ты думал раньше, — проинструктировал он мага.
   Камень направил луч света в сторону северо-запада.
   — Мы здесь, — сказал Путеводец, указывая на карте Брека положение крепости, — и луч проходит как раз через эту гору — ту, которая кажется разрезанной пополам.
   Брек кивнул.
   — Это Глупость Магов. Тридцать лет назад это была целая гора, пока два мага не решили устроить там свое поле битвы. — Следопыт провел по карте вторую линию. Обе прямые пересеклись точно в том месте, которое Путеводец назвал Затерянным долом. — Похоже, вы выиграли свое пари, — сказал Брек.
   Оливия и Дракон подошли к остальным как раз, когда следопыт вытащил из кошелька на поясе золотую монету и бросил ее барду.
   Путеводец крутанул золотой между пальцами, и тот как будто исчез в воздухе. Только Оливия заметила, как сверкающая монета скользнула в рукав барда.
   — Итак, может ли ваш волшебный камень перенести нас в Затерянный дол? — спросил Путеводца Брек.
   — В Поющую Пещеру на северном краю долины, — ответил бард. — Из пещеры можно видеть всю долину.
   — Сначала мы должны выяснить насчет семени, — сказал Грифт. — Ты не упоминал в своем рассказе, но уверен ли ты, что бихолдер не говорил тебе про семя? — спросил маг Путеводца.
   — Уверен, — ответил тот. — Что это за семя?
   — Позвольте мне объяснить, — сказала Элия, предостерегающе глядя на остальных. Ей не хотелось, чтобы Путеводец узнал, что она изменяла его песни.
   Это только рассердит его, поэтому она решила пропустить этот момент. — Поскольку моя душа. связана с душой Дракона, у меня есть странная способность, — осторожно объясняла девушка. — Она заставляет меня входить в транс и петь песню о том, что происходит с народом Дракона. Поскольку сауриалы являются рабами Моандера, они знают про семя, и я пою об этом песню.
   — Спой мне эту песню, — велел Путеводец. Элия повторила барду оба куплета песни души сауриалов. Теперь она была уверена, что Моандер. не угрожает Путеводцу, поэтому могла сосредоточиться на первом куплете. Ей казалось, что какой-то незнакомец прошептал ей во сне про тайны Моандера, и она должна только вспомнить этот сон, и то, что она при этом чувствовала, чтобы понять его. С ужасом она поняла, что знает о назначении семени так же отчетливо, как и о том, что Моандер хотел завладеть Путеводцем.
   — Слуги уже закончили новое тело Моандера! — объявила она. — Вот почему им нужно семя.
   — Что? — вместе спросили Грифт и Акабар.
   — Семя из песни это семя подчинения, — объяснила Элия.
   — Как то, которым Ксаран пытался захватить Путеводца? — спросила Оливия.
   Элия покачала головой.
   — Не совсем, — сказала она. — Когда Моандер был в прошлом году в Королевствах, он оставил большую часть своей силы, которую он здесь имеет в этом семени, поэтому это семя гораздо более сильное. И, я думаю, больше размером. — Казалось, что Элия чем-то смущена. — Сауриалы никогда не видели этого семени, поэтому я не могу его описать. Но это семя необходимо Моандеру, чтобы управлять своим новым телом. Без него божество не может вернуться в Королевства.
   — Хорошо, — сказал Брек. — Значит, мы должны найти семя и уничтожить его.
   — Если Моандер не может его найти, — сказал Акабар, — то как мы должны его искать?
   — При помощи путеводного камня, — возбужденно предложил Брек.
   Путеводец покачал головой и объяснил:
   — Это не получится, если ты не имеешь четкого представления о том, что пытаешься искать.
   — Мы можем попробовать, — предложил следопыт.
   Путеводец отдал Элии волшебный камень, и Элия сосредоточилась на песне.
   Казалось, что она ощущает нетерпение и возбуждение, идущее от Моандера. Хотя путеводный камень засветился в ее руках, он не выдал луча света.
   — Эй! — взволнованно крикнула Оливия. — Может быть, путеводный камень и есть это семя! Может, он светится, чтобы указать на себя!
   — Держи свое воображение при себе, маленькая богиня удачи, — предостерег Путеводец. — Это невозможно. Моандера и близко не было рядом с камнем.
   — Нет, — сказал Акабар. — Камень был у Элии в прошлом году, когда она освободила Моандера из его тюрьмы в Айлаше, и Дракон использовал его, чтобы следовать за божеством, когда оно создало проход, чтобы попасть в Вестгейт.
   Хотя Моандер действительно никогда не притрагивался к нему, божество было достаточно близко к камню.
   — Ксаран ничего не говорил про камень, и я бы знал, если бы кто-то что-нибудь в нем изменил, — возразил Путеводец.
   — А ты бы сказал нам, если бы узнал? — с подозрением спросил Акабар. — Откуда нам знать, что Моандер не управляет тобой?
   — А откуда нам знать, что он не управляет тобой? рявкнул Путеводец.
   Чтобы восстановить былое единство, Грифт сказал:
   — Дракон не чувствует в Путеводце зла.
   Элия перевела слова мага, Дракон кивнул, чтобы подтвердить ее слова.
   — Но с Акабаром что-то случилось, — сказала Оливия, вспомнив подслушанный разговор. — По крайней мере, так думает Зара.
   — Что это значит, жрица? — потребовал Брек.
   Зара опустила глаза, она не могла отрицать слов Оливии, но не хотела выступать против своего мужа.
   — Мной не управляют, меня просто околдовали, — вздохнул Акабар. — Это колдовство, которое всегда чувствуют женщины. Кайр напоила меня приворотным зельем, чтобы я последовал за ней к Моандеру.
   Элия заметила боль на лице Брека. Он и так достаточно горевал из-за гибели Кайр. Известие о том, что полуэльф использовала волшебство, чтобы соблазнить другого мужчину, было для него ударом.
   — Грифт может снять приворот, — сказал Путеводец. — Тогда Моандер не сможет использовать твою любовь к ней против нас.
   — Брек тоже любил Кайр, — возразил Акабар. — Хочешь ли ты попытаться расколдовать его? Кайр была красивой и талантливой женщиной. Почему мы оба не можем вспоминать ее с любовью? Не трать свое волшебство, маг, — сказал он Грифту. — Теперь, когда Кайр мертва, неважно, что я к ней чувствую.
   — Он прав, — согласился Брек.
   Только Элия заметила боль на лице Зары. «Это так похоже на Акабара, — подумала воительница, — думать о том, что неважно, если он любит другую женщину. Он ожидает, что Зара разделит его внимание с другими его женами и прочими женщинами, которых он пожелает.» Элия поняла, что если бы не дружба с Драконом, Путеводцем и Оливией, она тоже могла бы принять долю любви Акабара.
   Она почувствовала симпатию к жрице, чувство вины разбудило ее совесть, когда она вспомнила, как надеялась на то, что Акабар влюбится в Кайр и забудет о Заре.
   Остальные путешественники уже согласились с мнением Брека по поводу слов Акабара и вернулись к обсуждению вопроса про путеводный камень.
   — Согласно твоей истории, Кайр схватила камень как раз перед тем, как ты воспользовался им, чтобы перенести себя в это место, — напомнил Путеводцу Грифт. — Этим утром бихолдер схватил его, когда его уронила Элия. Эти события заставляют предположить, что слугам Моандера он зачем-то нужен.
   — Может быть, они просто хотят воспользоваться им, чтобы найти свое семя, — возразил Путеводец.
   — Это возможно, — сказал Грифт, — но это не опровергает предположения, что камень и есть семя.
   Путеводец нахмурился.
   — Моандер двигался по земле от Айлаша вглубь Эльфийского Леса. Бог мог оставить свою силу где угодно. Семя может быть практически чем угодно.
   Оливия обругала себя за предположение о камне. Бард обожает камень, и если остальные будут настаивать на его уничтожении, Путеводец будет вне себя от злости. Она напрягала мозги в поисках способа убедить остальных, что идея была неверна. К счастью Элия смогла найти решение, которое не придумала хафлинг.
   — Моандер никогда не выбрал бы камень, чтобы хранить семя, — сказала девушка. — Вместилище семени должно открыться, чтобы выпустить семена подчинения, но если откроется путеводный камень, то освободится парастихийный лед в его центре, и семена погибнут от холода.
   — Да, — согласился Грифт. — Это правда.
   Оливия с облегчением вздохнула, когда Элия вернула Путеводцу его камень.
   Бард внимательно изучал драгоценность.
   — Ну, если мы не можем найти семя, — сказал Брек, — то придется вернуться к первому плану. Мы должны уничтожить новое тело Моандера прежде, чем его слуги смогут найти семя и воскресить божество. Ты готов перенести нас в Поющую Пещеру? — спросил он Путеводца.
   — Как только я отправлю Элию в какое-нибудь безопасное место, — сказал бард.
   — Что? — воскликнула Элия.
   — Моандер однажды использовал тебя. Он попробует вновь, — сказал Путеводец. — Я не хочу, чтобы ты была даже близко от него.
   — Путеводец, зачем ты сделал меня воительницей, если не для битвы? — резко спросила Элия.
   — Чтобы ты смогла защитить себя, если у тебя будут проблемы, — ответил Путеводец. — Я не ожидал, что ты будешь искать драки. И уж точно я не мечтал о том, чтобы ты пыталась уничтожить злое божество.
   — Подумай, бард, — сказал Брек. — Нет времени для отеческих чувств. Элия хороший боец. Она нам нужна.
   — Ее присутствие может защитить от волшебного обнаружения слугами Моандера, — прибавил Грифт.
   — Это может Зара, — возразил Путеводец.
   — Но Элия может спеть еще одну песню души, которая поможет нам победить Моандера, — настаивал Грифт.
   Путеводец уставился на Грифта.
   — Я не хочу, чтобы ты использовал ее для пения песен души.
   — Только ты можешь использовать ее для того, чтобы петь твои песни, да, Путеводец? — спросил Акабар.
   — Прекратите это! — закричала Элия. — Никто меня не использует! Я сама выбираю делать мне это или нет. — Повернувшись к Путеводцу, она уперла руки в бока. — Дракон — мой брат. Его племя — мое племя. Отец, ты должен помнить об этом. Я собираюсь помочь сауриалам, и ты не должен меня останавливать. Грифт наблюдал за долиной, он может перенести меня, если ты не захочешь.
   — Час назад даже мысль о Моандере наполняла тебя страхом, — напомнил ей Дракон.
   — Неважно, — упрямо сказала Элия. — Я не останусь позади.
   — Замечательно, — холодно ответил Путеводец.
   Элия выглядела так, как будто бард ударил ее.
   Оливия хорошо понимала, что чувствует и думает девушка. Элия была готова к какому-нибудь компромиссу, как часто приходилось делать Оливии во время общения с Путеводцем. Оливия решила, что она не может этого позволить. Подбежав к Путеводцу, она толкнула руку барда в руку Элии и сказала:
   — А теперь успокоимся и поехали.
   Путеводец раздраженно посмотрел на Оливию, но к собственному удивлению, понял, что стал слишком суеверно относиться к инстинктивным поступкам Оливии, чтобы противиться им. Крепче сжав руку Элии, он посмотрел на нее.
   Она грустно улыбнулась ему.
   — Я не хотел тебя обидеть, — сказал он.
   — Знаю, — ответила она.
   Остальные быстро взялись за руки. Бард пропел несколько нот, и перемещающее сияние камня окружило их.
 

* * * * *

 
   Рот Моандера внезапно подняла взгляд от нового тела Моандера. Повинуясь Моандеру, управляющему ею, она закричала:
   — Соберите летунов. Наложите на них заклинание невидимости. Они должны осматривать долину.
   Несколько меньших слуг бросились выполнить приказ высшей жрицы божества.
   Они начали карабкаться вниз с огромной кучи растительности, которая скоро станет обиталищем Моандера.
   У Корал упало сердце. Когда ее волшебное видение Ксарана и Безымянного Барда исчезло, она была уверена, что воительница Элия спасла барда.
   — Нет, моя жрица, — прошептал в ее голове Моандер. — Я чувствую силу семени. Бард принес его в долину. Я говорил тебе, что он подчиняется мне.
   — Тогда почему он не принес семя прямо к тебе? — дерзко спросила Корал. — Почему тебе нужны летуны, чтобы искать его?