Новак Кейт. Песнь сауриалов

   — Высочайший, — закричал Дракон, — быстрей!
   Грифт подбежал к паладину.
   — Что? — спросил он.
   — Послушай ее песню, — ответил Дракон. Грифт посмотрел на Элию и нахмурил брови, смущенный ее состоянием и ее словами.
   — Какое семя? — спросил он. — О чем она поет?
   — Тшш. Есть еще второй куплет, — предупредил Дракон.
   — Безымянный найден, — сказала Элия по-сауриальски. — Безымянный должен присоединиться к нам. Безымянный найдет семя. Безымянный принесет семя.
   — Он, неужели? — пробормотал Грифт.
   От запахов, исходящих от девушки, дрожь побежала по телу Дракона, напугав его гораздо больше, чем искаженные Элией песни Безымянного.
   Внезапно Элия прекратило свое сауриальское заклинание. Затем, как и прошлым вечером, она вытянула руку, направив указательный палец вниз, и нарисовала круг параллельно земле.
   — Сауриальский знак смерти, — прошептал Грифт.
   Элия завизжала и закричала на общем языке Королевств:
   — Нет! Нет! Нет!
   Брек Орксбэйн сидел у костра вместе с Зарой и Акабаром и поджаривал хлеб.
   Когда Элия завизжала, он моментально вскочил на ноги. Пробежав по опушке к Элии, он вытащил меч и направил на Грифта.
   — Что происходит? — потребовал он ответа. — Элия, с тобой все в порядке?
   Что ты с ней сделал? — закричал он на Грифта.
   Вслед за парнем подошли Акабар и Зара. Они тоже были озабочены поведением Элии, хотя и не торопились обвинять Грифта. Акабар встал между магом и мечом Брека.
   Элия вышла из транса. Она вздохнула и смущенно осмотрелась.
   — Элия? Что это? — спросил Акабар. — Что случилось?
   — У меня был… плохой сон, — сказала она. — Это было что-то о Безымянном.
   Она замолчала, пытаясь сосредоточиться, но что бы это ни было, она не могла вспомнить.
   — Сначала ты ходишь во сне, теперь видишь сны, когда бодрствуешь, — зарычал Брек. — Под какого вида заклятием ты находишься?
   — Я не хожу во сне, — возразила Элия.
   — Ходила прошлой ночью. Спроси у Дракона, если не веришь мне, — ответил Брек.
   Элия посмотрела на Дракона, и тот кивнул.
   — Похоже, что ты пела песню души сауриалов, — сказал Грифт. — Но как такое может быть? — спросил маг Дракона. — Она не сауриал.
   — Что за песня души? — по-сауриальски спросила Элия.
   — Высочайший, ее душа и дух волшебством связаны с моими, — объяснил Дракон Грифту.
   — Но ты не получил дар песни души, — удивленно сказал Грифт.
   — Высочайший, у моей матери был этот дар, — напомнил магу Дракон.
   — Правильно… был. — Вспомнив, Грифт кивнул.
   — Может кто-нибудь объяснить мне, что это — песня души? — снова спросила Элия.
   Грифт хлопнул в ладоши и покачнулся на пятках.
   — Это изумительная вещь — даже более, чем волшебный камень. Если она поет о том, что знает наш народ, она может быть нашими глазами и ушами во вражеском лагере.
   — О чем они? — спросил Элию Брек. Хотя он и не мог следить за разговором по-сауриальски, он заметил возбуждение Грифта.
   Элия отмахнулась от Брека и закричала по-сауриальски:
   — Что такое песня души?
   — Песня нашего народа, которая отражает состояние нашего племени, — спокойно объяснил Грифт. — Когда певица поет эту песню, ее мысли обращены к тому, что происходит в душах нашего племени, и она поет их песню. Иногда, когда она спит, то видит их сны и поет их песню. Песня меняется, если меняются условия жизни племени. Это может быть песня радости или удовлетворения, что мы с радостью примем, или это может быть грустная песня, мы должны это перенести.
   Хотя когда это злая песня, мы должны действовать — бороться с этим злом, пришло ли это зло извне или происходит изнутри, пока песня не станет снова доброй.
   Нашим племенем управляет Моандер, племя познало немало горя, но оно также знает о планах Несущего Тьму. Вероятно, ты только что спела об этих планах. Надеюсь, что ты сможешь сделать это вновь. Что-то обратило твой мозг к душам нашего племени, и ты начала петь. Что это было? О чем ты думала до того, как впала в транс?
   Элия нахмурила брови.
   — Я… я не помню.
   — О твоем страхе перед Моандером, — сказал Дракон.
   Элия смущенно опустила глаза. Она поняла, что этот транс песни души объясняет другие ее проблемы.
   — Должно быть, вот почему я пела по-другому песни Безымянного. Я превращала их в песни души.
   — Очень похоже, — согласился Дракон.
   — Дракон, если ты знал, что случилось, почему ты не попытался сказать мне, что происходит? — спросила его Элия.
   — Я начал подозревать только этой ночью, — сказал Дракон, — когда ты запела по-сауриальски. По крайней мере, ты пыталась петь, но в твоих словах не было чувства, поскольку ты не издавала запахов. Только сейчас, когда ты пела, стало очевидно, что это песня души.
   — Может кто-нибудь объяснить мне, что происходит? — потребовал Брек, до предела раздраженный тем, что не мог понимать разговор Элии и сауриалов.
   Элия объяснила ему все, что только что рассказали ей Грифт и Дракон.
   — Итак, — в завершение сказала она, пристально глядя на Зару и Акабара, — все-таки, я была права. Я знала, что пела песни не правильно вовсе не из-за богов.
   — На самом деле, — сказал Дракон, — наш народ верит, что песнь души это подарок богов.
   Элия не побеспокоилась о том, чтобы перевести поправку паладина, — Ты сказал, что я пела о планах Моандера. А что я пела? Я не помню.
   Грифт процитировал первый куплет песни Элии.
   — «Мы готовы для семени. Где семя? Найдите семя. Принесите семя».
   — Какое семя? — спросила Элия.
   — Мы не знаем, — сказал Грифт. — Очевидно, это что-то, что очень нужно Моандеру, и он надеется, что Безымянный принесет это ему. Второй куплет твой песни гласит: «Безымянный найден. Безымянный должен присоединиться к нам.
   Безымянный найдет семя Безымянный принесет семя».
   — А потом ты закричала, — перебил Дракон.
   — Да! — воскликнула Элия, внезапно вспомнив, что заставило ее закричать от страха. — Безымянному угрожает огромная опасность! Мы должны найти его, пока не поздно! Моандер пытается превратить его в одного из своих слуг!
 

* * * * *

 
   Оливия ворочалась во сне. Одно неудобное положение сменялось другим.
   Где-то высоко над головой громко зачирикали птицы. Оливия наполовину проснулась, но какая-то часть ее сознания напомнила, что она не хочет просыпаться, поэтому она закрыла глаза и попыталась не обращать внимания на птиц. Луч солнца ударил ей в лицо. Оливия натянула на глаза капюшон. После этого заурчало в ее желудке.
   — Черт! — проворчала хафлинг. Она со злостью посмотрела на дразнивший своей недоступностью колодец над головой. Если бы только он был ближе к стене, они смогли бы убежать. У нее был опыт в лазании по стенам. К несчастью, она не могла висеть на потолке, а колодец был в середине потолка. Она села и потерла глаза.
   — Дурацкий колодец! — пробормотала она, роясь в своем рюкзаке.
   Фруктов не осталось. Они с Путеводцем прикончили их прошлой ночью.
   Порывшись на дне рюкзака, она нашла три высохших рулета. Оставив два барду, она взяла себе один и стала медленно обгрызать его, изучая вырытое Путеводцем за прошлую ночь.
   Бард вскарабкался до верха стены коридора, где начал копать грязь и колотить по камню сломанной лопаткой Оливии, пока не проделал в потолке вторую шахту. Она была всего четыре фута глубиной. Наконец он усталый и недовольный слез вниз. В свете утра Оливия решила, что шахта старого колодца по крайней мере пятьдесят футов высотой. Она прикинула, что человеку и хафлингу понадобится примерно неделя на то, чтобы прокопать это по прямой. Путеводец пытался копать под углом к шахте колодца, надеясь соединить их, чтобы остаток пути они смогли проделать по колодцу. Поскольку колодец был в двадцати футах от шахты Путеводца, на то, чтобы прокопаться потребуется только несколько дней… дней без еды и воды.
   Оливия осторожно подошла к углу, где спал Путеводец. Он спал как убитый, тихо и спокойно. Во сне сила его голоса и одухотворенность его лица не были заметны, и он казался гораздо старше. Некогда он был хозяином разрушенного ныне замка где-то над ним, внушал уважение равным себе, его ученики поклонялись ему.
   Теперь он лежал, как труп, заживо погребенный собственным волшебным рогом.
   Оливия тщательно осмотрела его лицо и руки. Не было и признаков растительности на его ушах или запястьях. На его коже не было даже пятнышка зелени. Возможно, Путеводец был прав, и одежда защитила его от того, что вылетело из репейника.
   Что-то застучало в проходе позади Оливии. Выхватив кинжал, хафлинг обернулась. С вершины кучи грязи, образовавшейся, когда Оливия обрушила потолок, катились камешки. Что-то прокапывалось сквозь кучу.
   Оливия опустилась на колени около барда и стала отчаянно трясти его за плечи.
   — Путеводец! — захныкала она.
   Тот застонал и непонимающе посмотрел на нее.
   — Иди прочь, — пробормотал он.
   — Путеводец, что-то пытается прокопаться сквозь завал! — с тревогой прошептала Оливия.
   Бард сел и потянулся за мечом Оливии, который он использовал вместо кинжала.
   С кучи упал большой камень, и покрытой грязью щупальце толщиной с руку Оливии протиснулось в отверстие. Оно поднялось, как разъяренная змея, и они смогли увидеть рот на его конце — безгубую пасть, полную рядов острых зубов. До этого Оливия видела подобную поросль на теле Моандера в Королевствах.
   — Безымянный, — позвал рот. Он говорил все тем же высоким скрипучим голосом Ксарана.
   Путеводец поднялся на ноги и осторожно подошел к отростку.
   — Это ты, Ксаран? — спросил он, остановившись в нескольких футах от рта.
   Отросток изогнулся, повернув рот в сторону Барда.
   — Ты согласишься на предложение Моандера, хочешь ты или нет. Это только вопрос времени.
   — Ты ошибаешься, — резко ответил Путеводец. — Моандер пытался совратить мою певицу. Я никогда не буду иметь дела с Несущим Тьму.
   — В свое время ты вернешь свою драгоценную певицу Моандеру, — сказал рот.
   — Иди к черту! — рявкнул Путеводец.
   Он махнул мечом Оливии и отхватил рот на конце отростка. Отросток обернулся вокруг его правой руки. Путеводец попытался оторвать его свободной рукой, но из отростка появились щупальца и связали его руки у запястья.
   Прыгнув вперед, Оливия ударила кинжалом по отростку в том месте, где он вылезал из кучи камней. Оставшаяся часть скрылась за завалом. Отростки вокруг рук Путеводца ослабли, но бард смог освободиться от них только с помощью Оливии.
   — Ну, это радует, — сказал Путеводец.
   — Что радует? — недоверчиво спросила Оливия. — Что Ксаран все еще жив, хочет схватить тебя и превратить в растение?
   — Нет, — ответил Путеводец. — Радует то, что Ксаран пробрался сюда при помощи отростка, вместо того, чтобы распылить кучу камней. Значит, его распыляющий глаз поврежден.
   — Замечательно. Поскольку ты попал в его центральный глаз, у него осталось только девять, которые он может использовать против нас, — сказала Оливия.
   — Восемь. Глаз, околдовывающий зверей, бесполезен против нас, — напомнил ей Путеводец. — И я думаю, что мы оба сможем сопротивляться глазу, вызывающему сон.
   — О… теперь мне лучше, — саркастически заметила Оливия. — У него осталось только семь способов убить нас или захватить в плен.
   — У Ксарана нет рук, чтобы прокопаться, а у нас есть, — сказал Путеводец.
   — Но Ксаран может просунуть другое щупальце и задушить нас во сне, — возразила Оливия.
   — Нам просто придется нести вахту.
   Оливия услышала крик, идущий как будто издалека. Она махнула рукой, чтобы бард помолчал и прислушалась. Через несколько секунд она услышала еще один крик.
   — Орки! — со страхом сказала хафлинг. — Там остались живые орки! Они выкопают проход для Ксарана и придут за нами! Что потом?
   — Хороший вопрос, — пробормотал бард. — Действительно хороший вопрос.
 

* * * * *

 
   Рот Моандера посмотрела в свой волшебный бассейн, чтобы увидеть Безымянного Барда и его спутницу хафлинга. Когда они будут снова схвачены было только вопросом времени, но Моандер не позволял ей оторвать от них глаз.
   Прошлой ночью высшая жрица испытала редкий момент радости и надежды, когда кинжал барда пролетел сквозь распыляющий луч Ксарана и попал в центральный глаз бихолдера, и она даже осмелилась позлорадствовать за спиной своего хозяина, когда бард сбил с ног орков и разрушил их логово при помощи волшебного рога.
   Теперь злое божество заставило жрицу не отрываясь смотреть на Безымянного, отчего она испытывала отчаяние.
   Корал отчаянно хотелось появиться на краю колодца с веревкой в руках, чтобы помочь барду бежать. Поскольку этим утром жрица не смогла увидеть Акабара, скорее всего потому, что он вернулся под защиту Элии, Моандер теперь полагался в поисках термитца на Безымянного. Без помощи Безымянного, поиск Акабара мог продолжаться слишком долго, отчего увеличивалась опасность, что кто-нибудь сможет найти укромное место с новым телом божества, возможно даже кто-то достаточно сильный, чтобы уничтожить тело и освободить сауриалов.
   Моандер заставил Корал произнести слова, с помощью которых он издевался над ней.
   — Даже если бард сможет улететь из этой ловушки, ему не сбежать от Несущего Тьму. Семена подчинения растут в нем, — заявил бог устами Корал.
   — Нет! — настаивала Корал. — Споры Ксарана вылетели несколько часов назад, а бард все еще не показывает признаков подчинения. Он сопротивляется твоим злым семенам.
   — Нет, — заставил Моандер ее сказать. — Семенам просто нужно больше времени, чтобы вырасти внутри него потому, что он человек большого размера.
   — Ты лжешь! — зло закричала Корал. — Ты лжешь, чтобы мучить меня.
   — Неужели? Посмотрим, — сказал Моандер устами жрицы и заставил ее хохотать, как сумасшедшую.

Глава 14. Спасение

   Элия взяла путеводный камень в вытянутую руку и вновь подумала о Безымянном. Еще раз камень послал луч света на юго-запад.
   — Ты знаешь те края, — сказал Акабар Бреку Орксбэйну. — В каком месте на пути луча может быть бард?
   Брек тихо присвистнул.
   — Он может быть практически везде — в Паучьем Лесу, в Мглистом Провале, на Перевале Гоблинов, в Кормире. Все они находятся в том направлении, — ответил следопыт. — Если бы ты или Грифт смогли перенести нас в другое место, мы смогли бы при помощи камня построить треугольник и определить поточнее.
   Акабар покачал головой.
   — Я еще не владею силой для подобного заклинания, а Грифт недостаточно знаком с этим миром для того, чтобы перенести нас куда-либо, кроме Тенистого дола. Это не очень далеко и не позволит построить точный треугольник.
   Элия нервно раскачивалась. Ей нужно было найти способ быстро добраться до Безымянного. Теперь, когда девушка окончательно поняла, что ее песнь души связана с порабощенными Моандером сауриалами, она не могла больше отрицать, что Моандер действительно возвращается в Королевства. К тому же она была абсолютно уверена, что Безымянному угрожает огромная опасность со стороны Моандера, и что внимание божества сосредоточено на барде. У нее не было времени следовать по стране за лучом камня. Чем больше она смотрела на него, тем больше вспоминала о его силе. Он содержал в себе все заклинания Безымянного, в том числе заклинание, переносящее его в безопасное место, если ему что-либо угрожает.
   Элия подняла глаза от путеводного камня, на ее лице светилась надеждой.
   — В путеводном камне есть заклинание, которое может перенести нас к Паучьему Лесу, — сказала она. — Я хочу воспользоваться им.
   — Элия, мы не можем перемещаться по всем Королевствам, — сказал Акабар. — Мы должны все обдумать.
   — Нет времени! — ответила Элия. — Я отправляюсь.
   — А он может перенести нас всех? — спросил Брек.
   Элия кивнула.
   — Я так думаю, — сказала она. — Камень очень силен. Нам нужно только взяться за руки, — сказала она, протягивая левую руку Дракону.
   Дракон перевел план Грифту, и взял его за руку. Грифт взял за руку Акабара, Акабар схватил руку Зары, а Зара Брека.
   Элия вытянула правую руку с путеводным камнем и спела чистую ноту.
   Немедленно ее тело было окружено желтым сиянием. Сияние скользнуло по ее руке на Дракона и далее по цепочке из Грифта, Акабара, Зары и Брека. Через мгновение сияние стало таким ярким, что Элия не видела ничего, кроме желтого света. Затем он погас. Элия и ее спутники стояли на покрытом травой склоне холма.
   Элия слегка покачивалась, у нее кружилась голова. Она посмотрела на путеводный камень с благоговейным страхом. Она никогда раньше не задумывалась о том, насколько нужно было быть талантливым, чтобы создать ее собственное тело, но теперь, когда она сама смогла совершить столь могущественное волшебство при помощи одного из других творений Безымянного, она отчетливее, чем раньше осознала величину таланта барда.
   Грифт первым пришел в себя после головокружительного перемещения и с интересом оглядывался вокруг. Подтолкнув Элию, он показал за ее спину. На вершине холма стояли руины разрушенного замка. Подойдя к ним, Грифт поднялся по ступеням и прошел внутрь через дверной проем без дверей. Элия бежала рядом с ним, держа в руке путеводный камень. Она подумала о Безымянном, и камень направил луч света вглубь развалин. Она прошла по лучу до темной лестницы, ведущей вниз.
   Остальные путешественники поторопились вслед за ней. Брек присвистнул.
   — Безымянный действительно здесь, — удивленно сказал он. — Вот и говори после этого про удачу.
   Грифт издавал запах горячей смолы, предчувствуя успех.
   — Мы на самом деле сможем найти его раньше Моандера.
   Элия уже спускалась по лестнице вместе с Драконом. Акабар и Зара следовали за ними. Последними шли Грифт и Брек.
   Они спустились не более, чем на двадцать ступеней, когда дорогу им преградил упавший кусок потолка. Путеводный камень указал на прорытый в камнях тоннель, достаточно большой для того, чтобы сквозь него могли проползти все, кроме Грифта. Когда Дракон оказался на другой стороне тоннеля, то свистом сообщил Грифту расстояние, и маг создал пространственную дверь, чтобы преодолеть завал. Голова Грифта уперлась в потолок коридора, но он как ни в чем не бывало махнул вперед.
   Посох Грифта и путеводный камень светились в темноте как факелы, но камень еще и указывал лучом света положение Безымянного. Этот луч провел их еще через два завала. Каждый раз Грифт предпочитал не ползать, а проходить сквозь пространственную дверь, поэтому огромный ящер был единственным из них, кто не был покрыт грязью, когда они достигли запертой железной решетки.
   — Оливия нам бы сейчас пригодилась, — сказала Элия Акабару, тряся решетку, чтобы проверить ее прочность.
   Грифт знаком приказал всем отойти подальше от решетки. Приподняв повыше халат, как знатная дама, переходящая лужу, маг-сауриал пнул решетку огромной ногой. Дверь с треском распахнулась.
   — Подобного фокуса от Эльминстера мне видеть не доводилось, — усмехнулся Брек, проходя сквозь открытую дверь.
   Луч путеводного камня внезапно изменил направление, указывая на пролом в стене коридора. За проломом находился естественный тоннель.
   Дракон понюхал воздух и остановился в нерешительности.
   — Что? — спросила Элия.
   — Орки, — ответил тот по-сауриальски.
   Элия зашептала Акабару, Заре и Бреку:
   — Дракон учуял…
   — Орков, — закончил Брек ее фразу.
   — Откуда ты знаешь? — удивленно спросила Элия.
   — Я много раз слышал их запах, — ответил следопыт.
   Брек встал перед ними и обнажил меч. В его глазах горела ненависть.
   Элия дотронулась до него.
   — Пусть сначала Дракон воспользуется силой шен, — сказала она.
   — Чем? — спросил Брек.
   — Зрением шен, — объяснила Элия. — Он может определять зло, как это делают паладины в Королевствах, только он может подробнее различать виды зла.
   Дракон собрал силу шен и сосредоточился на проходе перед собой.
   — Там есть что-то еще, — через несколько мгновений сказал он Элии. — Что-то более злое нежели орки.
   Девушка перевела слова паладина всем остальным.
   — Должно быть, какая-то другая тварь управляет ими, — сказал Брек, проходя внутрь пролома. — Вероятно, великаны-людоеды. — Он поспешил по проходу.
   — Это не великаны, — сказал по-сауриальски Дракон. — Это что-то намного более злое.
   Элия смотрела на удалявшуюся фигуру следопыта.
   — Нам лучше поторопиться, прежде чем это доберется до Безымянного, — сказала она, последовав за Бреком. Акабар и Зара поспешили за ней, оставив позади двоих сауриалов.
   — Что это, Победитель? — спросил Грифт меньшего сауриала, встав рядом с ним.
   — Я думаю… — Дракон колебался.
   Грифт терпеливо стоял, ожидая пока паладин определит при помощи шен зрения, что за вид зла он учуял.
   — Это слишком далеко, чтобы ясно увидеть, но оно настолько сильное и темное, что я думаю, что это должен быть слуга Моандера, — сказал сауриал.
   — Неудивительно, — ответил маг. — Будем надеяться, что Бард не тот, кого ты видишь.
   Дракон кивнул в знак согласия. Ему даже думать не хотелось о том, насколько ужасно будет пытаться убедить Элию, что они не могут доверять Безымянному, и что возможно им даже придется убить его.
   Паладин прошел в пролом, маг протиснулся за ним, и оба поспешили за остальными.
   Вонь логова орков стала настолько сильной, что ее почувствовали даже Элия, Акабар и Зара. Они стали двигаться осторожнее. Даже Брек, чье обоняние вело его прямо к логову, держался поближе к свету путеводного камня.
   — Они ненавидят солнечный свет, — сказал следопыт, — они могут испугаться очень яркого волшебного света.
   — Как у светящегося камня? — спросила Зара, вынимая его из кармана халата.
   Мокрые стены заблестели от яркого света.
   — Да, — кивнул Брек. — Спрячь его пока, а потом неожиданно вытащишь его.
   Это прибавит им страху.
   Зара убрала камень в карман.
   Наконец, компания достигла входа в пещеру. Оттуда воняло дымом и горелым мясом. В темноте виднелись маленькие красные огоньки — следы все еще тлеющих костров. Элия подняла повыше путеводный камень, чтобы осмотреть помещение.
   Было похоже на то, что потолок в центре обвалился, причем произошло это совсем недавно. Несколько мертвых орков лежали под кучами камней. Другие были убиты таинственным волшебством, не оставившим следов. Над потухшими кострами лежали тлеющие туши животных.
   — Если это дело рук Безымянного Барда, — сказал Брек, — то это производит впечатление.
   Элия промолчала. Ей тоже приходилось убивать, но было невозможно не заметить, что некоторые из мертвых орков были совсем молоды. Только если для него это был единственный способ спастись, то можно было это понять. Но Элия не могла представить, как Безымянный мог быть настолько глуп, чтобы попасть в эту пещеру с орками.
   Нагнувшись, Брек срезал с шеи убитого орка кожаный ремешок и протянул его Элии. Та посмотрела на ремешок и увидела на его конце ухо эльфа.
   — Это клан Рваного Уха, — сказал он. — Они охотятся в долинах на маленькие караваны уже двадцать лет. Жители Долин пытались посылать караваны с искателями приключений, замаскированными под торговцев, но всегда казалось, что клан знал, кто следует в караване. Они отрезали уши своим жертвам и забирали только самые ценные сокровища, оставляя прочее воронам вместе с трупами. Они также очень ловко маскировали следы. Никто не мог проследить их до их логова. В этом сезоне они напали на втрое большее число караванов, чем в прошлые годы. Лорд Морнгрим послал две группы, чтобы отыскать их логово. Ни одна не вернулась. Следопыт положил ремешок с ухом эльфа обратно на труп орка.
   — Ну, давай искать твоего Безымянного Барда. Мне хочется с ним познакомиться, — сказал он.
   Луч света путеводного камня провел их вокруг упавшего потолка. Им приходилось нагибаться, чтобы пройти краем пещеры, где потолок остался на своем месте. Грифт остался сзади, чтобы дождаться Дракона и узнать на каком расстоянии находится место достаточно просторное, чтобы большой сауриал мог вполне удобно пройти.
   Они подошли к другому тоннелю выходящему из главной пещеры орков. Он был шириной примерно пятнадцать футов. Из тоннеля слышались крики орков Но их мало интересовало, что за опасность ждет их впереди. Путеводный камень указывал, что. там Безымянный, поэтому они не могли ее избежать.
   Потолок был достаточно высок, поэтому Дракон пошел обратно к Грифту. Брек с нетерпением ждал возвращения Дракона.
   — Ну, где этот неуклюжий маг? — шепотом спросил он паладина.
   Огромный палец прикоснулся к голове Брека. Грифт вышел из пространственной двери прямо за следопытом и подкрался к нему в темноте.
   — Ух… тогда пошли, — робко сказал Брек.
   Грифт придержал его за воротник кожаной кольчуги и обратился к Элии.
   Она раздраженно округлила глаза, но полностью перевела его слова:
   — Грифт говорит, что мы должны подождать Зару, чтобы она попросила для нас благословения Тайморы.