Страница:
— Эй, носилки, быстро! — распорядился он. — Лорд Майкл ранен.
Из толпы вышел Фейсал и поклонился принцу.
— С позволения вашего высочества, мы отнесли бы господина в дом моей тети. Там его ждет отец.
— Его отец жив?
— Да, ваше высочество.
Халдун пристально посмотрел на Фейсала, и в голосе его зазвучали стальные нотки.
— Я был уверен, что ты сопровождаешь жену лорда Майкла в Каир. Чем объяснить, что я нахожу тебя в Калдое среди моих врагов?
Фейсалу было трудно говорить принцу неправду, но все же пришлось солгать:
— Я сделал то, что мне было приказано. А здесь я потому, что здесь живут мои тетя и дядя. Я был уверен в том, что мне удастся помочь освободить отца лорда Майкла. Пленником оказался и сам лорд Майкл.
— И ты спас их?
— С помощью моего двоюродного брата и… его сестры.
К счастью, Халдун отвлекся, наблюдая за тем, как Майкла укладывают на носилки, и Фейсал был рад, что принц перестал задавать вопросы.
— Возьми коня лорда Майкла и укажи путь к дому своей тети, — приказал Халдун. — Я пойду за тобой. Хочу лично увидеть его отца. Хаким, — обратился он к тестю, — пусть кто-нибудь разыщет моего лекаря и пошлет его следом.
Халдун шел рядом с носилками, за ним тянулась целая процессия. Вереница молчаливых людей текла через весь город. Герой дня был ранен, и никто не знал, насколько тяжело.
Рейли первым услышал гул голосов. Распахнув дверь, он увидел собравшуюся перед домом толпу. Герцог бросился к носилкам, не сомневаясь, что на них лежит его сын.
Мэллори хотела было побежать следом, но вовремя остановилась. Могло показаться подозрительным, если бы арабская женщина проявила излишнее любопытство к лорду Майклу. Она осталась стоять у двери, судорожно сцепив руки и страстно желая знать, жив ли он.
Каир
Британский консул в Египте пил чай с ее светлостью герцогиней Равенуорт-ской и ее зятем Уорриком Гленкэрином. Он вполне отдавал себе отчет в том, что принимает весьма высоких гостей.
— От вас не было никаких известий, — молвила герцогиня со сдерживаемым гневом, — а посему я решила лично приехать в Египет. Скажите, лорд Джеффри, какие именно действия вы предпринимаете, чтобы разыскать моего мужа и сына?
— Ваша светлость, могу заверить вас, что мы ведем весьма тщательные поиски его светлости. Мы до сих пор проверяем каждый слух, а их очень много. Что же касается вашего сына… Как уверяет мой помощник, он неоднократно предупреждал лорда Майкла, что ему не следует отправляться в пустыню.
— Создается впечатление, что здесь по необъяснимой причине бесследно пропадает множество людей. Не кажется ли вам это странным, лорд Джеффри?
— Ваша светлость! — произнес лорд Джеффри обиженным голосом. — Во всяком случае, вы не можете обвинить меня в исчезновении вашего сына. В то время как он находился в Каире, сам я был в Англии. Я никогда даже не встречался с молодым лордом.
— Здесь, в Египте, вы олицетворяете волю Ее Величества, — присоединился к разговору лорд Уоррик. — Что же, на ваш взгляд, нам следует предпринять, милорд?
Консул побарабанил пальцами по ручке кресла. Для него сейчас гораздо важнее было подчеркнуть собственную непричастность к судьбе герцога Равенуортского и его сына, нежели дать прямой ответ на вопрос лорда Уоррика.
— Его светлости ни в коем случае не следовало углубляться в пустыню без сопровождения вооруженного отряда. Если бы он послушал моего совета, то не было бы и проблемы с его исчезновением. И нам не пришлось бы сегодня обсуждать эту тему.
Глаза Кэссиди гневно сузились. Было видно, что она кипит от бешенства.
— У меня нет сомнений в том, что мой муж считал миссию королевы Виктории гораздо важнее всех ваших советов, — сказала она, нервно дернувшись в кресле. — Сообщите мне все известные вам сведения, которые могут иметь отношение к судьбе моих мужа и сына. И прошу вас сделать это немедленно. Консул прокашлялся.
— Мне доводилось слышать лишь отрывочные слухи, которые продолжают просачиваться из пустыни. Кажется, там разразилась настоящая война между несколькими племенами бедуинов и этим турком, шейхом Сиди Ахмедом, которого в конце концов убили. Выясняется, что именно он занимался поставками оружия и спровоцировал войну. По крайней мере, хоть одной проблемой стало меньше.
— Не кажется ли вам, что он-то и захватил моего мужа? — спросила Кэссиди.
— Ходят слухи, что в Калдое, которая служила Сиди Ахмеду оплотом, был какой-то пленник-англичанин. Однако ничего достоверного сказать вам по данному поводу не могу.
— И вы не предприняли никакого расследования? — задал вопрос Уоррик.
— Чтобы расследовать каждый слух, доходящий из пустыни, требуется много времени. Но я намеревался вскоре заняться выяснением правильности вышеупомянутых сведений, — заверил его лорд Джеффри.
Уоррик тоже начал терять терпение. Этот человек много говорил, но, по сути, не сказал ничего.
— Кажется, единственное, в чем вы уверены, лорд Джеффри, так это в том, что ни в чем нельзя быть уверенным.
— Я сделал все от меня зависящее, если принять во внимание, каковы средства связи в этой дикой стране, — промямлил консул, кашлянув.
Кэссиди коснулась руки Уоррика, сдерживая его.
— Вы должны понять наше отчаяние. Я не намерена покидать Египет, пока не увижу мужа и сына.
Консул переложил несколько бумажек на своем столе.
— Так получилось, что всего три дня назад мне доставили от лорда Майкла письмо. Его передал один бедуин. Оно адресовано вашей светлости.
Глаза Уоррика грозно засверкали.
— Почему вы не сказали нам об этом с самого начала?
Он выхватил письмо из рук лорда Джеффри и передал его Кэссиди.
Она быстро пробежала глазами неровные строчки послания и со странным выражением лица взглянула на Уоррика.
— Уоррик, Майкл пишет, что он женился! — воскликнула она и обернулась к консулу: — Вам знакома леди Мэллори Стэнхоуп?
— Не имел удовольствия. Но я знаю ее родителей.
Леди Кэссиди была потрясена.
— Никогда не слышала такой фамилии. Как Майкл мог… — Осознав, что обсуждает семейные дела в присутствии постороннего, она запнулась. — Уоррик, дальше Майкл пишет, что ему, по всей видимости, известно, где удерживают Рейли, и он направляется туда, чтобы найти его.
— Как мне представляется, — сказал Уоррик, — наши поиски должны начаться с города Калдои. Думаю, вам лучше остаться в Каире, Кэссиди. Я сам отправлюсь в пустыню.
— Я еду с тобой, Уоррик, — упрямо сжав зубы, проговорила Кэссиди. — Не затем я прибыла сюда, чтобы оставаться в Каире в тот момент, когда я нужна мужу и сыну!
Уоррик знал, что Кэссиди настоит на своем.
— Прекрасно, — сдался он. — Утром отправимся в путь. А пока я позабочусь о припасах.
— Я пошлю с вами роту солдат, — тут же пообещал консул, обрадовавшись, что может предложить хоть какое-то содействие. — Вам могут потребоваться слуги, так что я дам вам проверенных людей.
Поднявшись, Кэссиди протянула лорду Джеффри руку.
— Военный эскорт я приму, а слуги у нас есть собственные, — сказала она. — Простите, если была резка с вами. У нас очень дружная семья, и когда кто-то попадает в беду, все остальные спешат ему на помощь.
— Может быть, мне все же удастся отговорить вас от этого путешествия? — спросил лорд Джеффри.
— Нет. Я хочу, чтобы наша семья вновь оказалась вместе. Мы с Уорриком не остановимся, пока не соберем всех под одной крышей.
Уоррик с улыбкой посмотрел на тещу.
— Вам лучше согласиться с нею, лорд. В нашей семье все поступают именно так.
27
Из толпы вышел Фейсал и поклонился принцу.
— С позволения вашего высочества, мы отнесли бы господина в дом моей тети. Там его ждет отец.
— Его отец жив?
— Да, ваше высочество.
Халдун пристально посмотрел на Фейсала, и в голосе его зазвучали стальные нотки.
— Я был уверен, что ты сопровождаешь жену лорда Майкла в Каир. Чем объяснить, что я нахожу тебя в Калдое среди моих врагов?
Фейсалу было трудно говорить принцу неправду, но все же пришлось солгать:
— Я сделал то, что мне было приказано. А здесь я потому, что здесь живут мои тетя и дядя. Я был уверен в том, что мне удастся помочь освободить отца лорда Майкла. Пленником оказался и сам лорд Майкл.
— И ты спас их?
— С помощью моего двоюродного брата и… его сестры.
К счастью, Халдун отвлекся, наблюдая за тем, как Майкла укладывают на носилки, и Фейсал был рад, что принц перестал задавать вопросы.
— Возьми коня лорда Майкла и укажи путь к дому своей тети, — приказал Халдун. — Я пойду за тобой. Хочу лично увидеть его отца. Хаким, — обратился он к тестю, — пусть кто-нибудь разыщет моего лекаря и пошлет его следом.
Халдун шел рядом с носилками, за ним тянулась целая процессия. Вереница молчаливых людей текла через весь город. Герой дня был ранен, и никто не знал, насколько тяжело.
Рейли первым услышал гул голосов. Распахнув дверь, он увидел собравшуюся перед домом толпу. Герцог бросился к носилкам, не сомневаясь, что на них лежит его сын.
Мэллори хотела было побежать следом, но вовремя остановилась. Могло показаться подозрительным, если бы арабская женщина проявила излишнее любопытство к лорду Майклу. Она осталась стоять у двери, судорожно сцепив руки и страстно желая знать, жив ли он.
Каир
Британский консул в Египте пил чай с ее светлостью герцогиней Равенуорт-ской и ее зятем Уорриком Гленкэрином. Он вполне отдавал себе отчет в том, что принимает весьма высоких гостей.
— От вас не было никаких известий, — молвила герцогиня со сдерживаемым гневом, — а посему я решила лично приехать в Египет. Скажите, лорд Джеффри, какие именно действия вы предпринимаете, чтобы разыскать моего мужа и сына?
— Ваша светлость, могу заверить вас, что мы ведем весьма тщательные поиски его светлости. Мы до сих пор проверяем каждый слух, а их очень много. Что же касается вашего сына… Как уверяет мой помощник, он неоднократно предупреждал лорда Майкла, что ему не следует отправляться в пустыню.
— Создается впечатление, что здесь по необъяснимой причине бесследно пропадает множество людей. Не кажется ли вам это странным, лорд Джеффри?
— Ваша светлость! — произнес лорд Джеффри обиженным голосом. — Во всяком случае, вы не можете обвинить меня в исчезновении вашего сына. В то время как он находился в Каире, сам я был в Англии. Я никогда даже не встречался с молодым лордом.
— Здесь, в Египте, вы олицетворяете волю Ее Величества, — присоединился к разговору лорд Уоррик. — Что же, на ваш взгляд, нам следует предпринять, милорд?
Консул побарабанил пальцами по ручке кресла. Для него сейчас гораздо важнее было подчеркнуть собственную непричастность к судьбе герцога Равенуортского и его сына, нежели дать прямой ответ на вопрос лорда Уоррика.
— Его светлости ни в коем случае не следовало углубляться в пустыню без сопровождения вооруженного отряда. Если бы он послушал моего совета, то не было бы и проблемы с его исчезновением. И нам не пришлось бы сегодня обсуждать эту тему.
Глаза Кэссиди гневно сузились. Было видно, что она кипит от бешенства.
— У меня нет сомнений в том, что мой муж считал миссию королевы Виктории гораздо важнее всех ваших советов, — сказала она, нервно дернувшись в кресле. — Сообщите мне все известные вам сведения, которые могут иметь отношение к судьбе моих мужа и сына. И прошу вас сделать это немедленно. Консул прокашлялся.
— Мне доводилось слышать лишь отрывочные слухи, которые продолжают просачиваться из пустыни. Кажется, там разразилась настоящая война между несколькими племенами бедуинов и этим турком, шейхом Сиди Ахмедом, которого в конце концов убили. Выясняется, что именно он занимался поставками оружия и спровоцировал войну. По крайней мере, хоть одной проблемой стало меньше.
— Не кажется ли вам, что он-то и захватил моего мужа? — спросила Кэссиди.
— Ходят слухи, что в Калдое, которая служила Сиди Ахмеду оплотом, был какой-то пленник-англичанин. Однако ничего достоверного сказать вам по данному поводу не могу.
— И вы не предприняли никакого расследования? — задал вопрос Уоррик.
— Чтобы расследовать каждый слух, доходящий из пустыни, требуется много времени. Но я намеревался вскоре заняться выяснением правильности вышеупомянутых сведений, — заверил его лорд Джеффри.
Уоррик тоже начал терять терпение. Этот человек много говорил, но, по сути, не сказал ничего.
— Кажется, единственное, в чем вы уверены, лорд Джеффри, так это в том, что ни в чем нельзя быть уверенным.
— Я сделал все от меня зависящее, если принять во внимание, каковы средства связи в этой дикой стране, — промямлил консул, кашлянув.
Кэссиди коснулась руки Уоррика, сдерживая его.
— Вы должны понять наше отчаяние. Я не намерена покидать Египет, пока не увижу мужа и сына.
Консул переложил несколько бумажек на своем столе.
— Так получилось, что всего три дня назад мне доставили от лорда Майкла письмо. Его передал один бедуин. Оно адресовано вашей светлости.
Глаза Уоррика грозно засверкали.
— Почему вы не сказали нам об этом с самого начала?
Он выхватил письмо из рук лорда Джеффри и передал его Кэссиди.
Она быстро пробежала глазами неровные строчки послания и со странным выражением лица взглянула на Уоррика.
— Уоррик, Майкл пишет, что он женился! — воскликнула она и обернулась к консулу: — Вам знакома леди Мэллори Стэнхоуп?
— Не имел удовольствия. Но я знаю ее родителей.
Леди Кэссиди была потрясена.
— Никогда не слышала такой фамилии. Как Майкл мог… — Осознав, что обсуждает семейные дела в присутствии постороннего, она запнулась. — Уоррик, дальше Майкл пишет, что ему, по всей видимости, известно, где удерживают Рейли, и он направляется туда, чтобы найти его.
— Как мне представляется, — сказал Уоррик, — наши поиски должны начаться с города Калдои. Думаю, вам лучше остаться в Каире, Кэссиди. Я сам отправлюсь в пустыню.
— Я еду с тобой, Уоррик, — упрямо сжав зубы, проговорила Кэссиди. — Не затем я прибыла сюда, чтобы оставаться в Каире в тот момент, когда я нужна мужу и сыну!
Уоррик знал, что Кэссиди настоит на своем.
— Прекрасно, — сдался он. — Утром отправимся в путь. А пока я позабочусь о припасах.
— Я пошлю с вами роту солдат, — тут же пообещал консул, обрадовавшись, что может предложить хоть какое-то содействие. — Вам могут потребоваться слуги, так что я дам вам проверенных людей.
Поднявшись, Кэссиди протянула лорду Джеффри руку.
— Военный эскорт я приму, а слуги у нас есть собственные, — сказала она. — Простите, если была резка с вами. У нас очень дружная семья, и когда кто-то попадает в беду, все остальные спешат ему на помощь.
— Может быть, мне все же удастся отговорить вас от этого путешествия? — спросил лорд Джеффри.
— Нет. Я хочу, чтобы наша семья вновь оказалась вместе. Мы с Уорриком не остановимся, пока не соберем всех под одной крышей.
Уоррик с улыбкой посмотрел на тещу.
— Вам лучше согласиться с нею, лорд. В нашей семье все поступают именно так.
27
Мэллори старалась все время быть поближе к спальне, где лежал Майкл, но знала, что не может туда войти, если хочет, чтобы окружающие по-прежнему принимали ее за местную женщину.
Герцог, принц Халдун и Фейсал с озабоченными лицами стояли у кровати.
— Кто совершил такое насилие над моим другом? — спросил принц, в душе которого клокотал гнев.
— Это Сиди, — ответил Рейли, бросив на сына исполненный тревоги взгляд. — Но он отплатил за это собственной жизнью. Не знаете ли вы врача, который мог бы вылечить его?
Взглянув на Рейли, Халдун увидел, насколько похожи отец и сын.
— Мой лекарь прибудет сюда, как только его найдут. Думаю, сейчас он помогает раненым.
Мэллори проверила, опущена ли чадра, и, набравшись храбрости, вошла в комнату. Майкл нуждался в помощи, и она намеревалась ухаживать за ним независимо от того, что подумают остальные.
Увидев Майкла, Мэллори тихо охнула: он лежал на животе, и рубашка на его спине была сплошь пропитана кровью. Ей захотелось подбежать к нему, упасть на колени, разделить его страдания, но она не решилась открыто проявить нахлынувшие на нее чувства.
— Кто ты? — спросил принц Халдун, цепко схватив Мэллори за руку. — А ну, говори, что тебе нужно в этой комнате?
— Ваше высочество, — немедленно вступился Фейсал, отвлекая внимание принца. — Я ее знаю. Она будет отличной сиделкой для господина.
— Я доверяю ей своего сына, — поддержал его Рейли, хотя и не понимал по-арабски. — Это она спасла ему жизнь.
Халдун пристально рассматривал женщину, фигура и лицо которой были скрыты черным одеянием.
— Но не нарушишь ли ты закон нашей веры, ухаживая за мужчиной, который не является членом твоей семьи?
— Ваше высочество, она не мусульманка, — ответил за нее Фейсал.
— Тогда разрешаю, — кивнул принц.
— Мы не можем ждать вашего врача, — мрачно произнес Рейли. — Нужна вода. Намочим рубашку, чтобы она не прилипала к ранам. Фейсал, попроси женщину принести все необходимое.
Мэллори тут же побежала на кухню.
— Почему бы вам не сказать, кто вы на самом деле? — принялся увещевать ее появившийся рядом Фейсал. — Находились бы тогда рядом с мужем по праву и ухаживали за ним.
Ничего не ответив, она сунула ему в руки пустой кувшин, а сама взяла еще один. Затем оба вышли из дома. Мэллори заговорила, когда они подошли к колодцу:
— Они не должны знать, кто я. Но боюсь, они вскоре начнут расспрашивать тебя о леди Мэллори, поскольку ты должен был сопровождать меня в Каир.
Наполнив кувшин, она передала его Фейсалу, затем налила воды в свой. Прежде чем вернуться в дом, Мэллори пошарила у себя в кармане и вытащила письмо.
— Отдай лорду Майклу. Там он найдет все объяснения.
— Госпожа! Вы хотите уехать, или я ошибаюсь? — спросил Фейсал, проницательно глядя на Мэллори.
— Да, я уеду, как только жизнь моего мужа будет вне опасности.
— Но, госпожа…
— Давай-ка поторопимся. Мне еще надо подогреть воду.
Подняв оба кувшина, Фейсал поплелся следом за ней.
— И куда же вы поедете?
— В Каир, потом в Англию. Ничего не говори обо мне лорду Майклу. Помни, ты обещал хранить мою тайну.
— Я не нарушу своего слова, — пообещал он, разглядывая всадника, который в это время спешивался перед домом. — Глядите-ка, шейх Хаким привез лекаря. Теперь дела господина пойдут на поправку.
Было раннее утро. В доме все еще спали, а Мэллори сидела возле Майкла, держа его за руку. Спина его была омыта, раны смазаны целебной мазью. Лекарь велел Майклу лежать на животе, чтобы рубцы на спине быстрее зажили.
Стояла удушливая жара, и, поскольку никто еще не проснулся, Мэллори откинула тяжелую сетку с лица.
Майкл стонал, забывшись в беспокойном сне. Заслышав стон, она вытирала его губы влажной тканью, гладила по руке и успокаивала тихим голосом.
Однажды он заговорил в бреду.
— Она предупредила меня… — слышала Мэллори обрывки фраз. — Цыганка. Предательство… дружба. Я… не женюсь… нет… Саманта.
Мэллори погладила его по щеке.
— Спи, — сказала она мягко, не желая слушать о какой-то женщине в Англии, которую он должен был взять в жены. — Я не покину тебя. Спи же.
— Должен найти отца… — Майкл попробовал подняться, но его сковала боль. — Ничего не скажу тебе, турецкая собака… Убей меня… Не скажу.
Рейли мучила бессонница. Он оделся, намереваясь посидеть с Майклом. Откинув занавес, герцог уже занес ногу, чтобы шагнуть в комнатку, но застыл на месте, пораженный тем, что открылось его взгляду. Женщина, сидевшая у изголовья, вовсе не была арабкой, в чем были уверены все, кто ее видел. Неяркий огонек свечи делал ее лицо необыкновенно привлекательным. Светящиеся рыжие волосы падали на плечи, по щекам струились слезы.
Рейли видел, как она поднесла руку Майкла к своим губам.
— Спи, Майкл, теперь тебе нечего бояться, — услышал он ее шепот. — Ты скоро поправишься, мой милый. Поедешь в Англию, и все твои беды останутся позади.
Рейли тихо опустил занавес, отступил назад и притаился в тени, откуда мог продолжать наблюдение, не будучи замеченным. Теперь он понимал, почему эта женщина застрелила Сиди, спасая жизнь Майкла. Его осенило, что рыжеволосая красавица — это Мэллори, жена его сына. Но почему она скрывает это от других?
Рейли прислушивался к ласковым словам, которые она вполголоса шептала его сыну, и понимал, почему Майкл женился на ней. Она была словно соткана из доброты и сострадания, в глазах ее светилась любовь. Должно быть, у нее есть причины прятаться под этой чадрой, и он не выдаст ее тайны. Стараясь не шуметь, Рейли вернулся к своей кровати. Майкл был в надежных руках.
Кэссиди и Уоррик прибыли в Калдою в сопровождении дюжины британских солдат. Повсюду до сих пор были видны следы сражения: обугленные дома-призраки напоминали о жарких схватках, улицы были усеяны обломками. В городе царило беспокойство.
Базарную площадь заполнили толпы народа. Караван только что доставил в Калдою продовольствие, и горожане устроили по этому случаю давку.
Остановив свой отряд, Уоррик обратился с расспросами к купцам. Ему с трудом удалось найти торговца, который говорил по-английски, и узнать, где в городе можно разыскать англичан.
Кэссиди с трудом удерживалась от того, чтобы не пустить свою лошадь вскачь по людным улицам. Она не знала, действительно ли эти англичане ее муж и сын. Не было даже известно, остались ли они в живых. Герцогиня выпрямилась в седле, крепко сжав в руках повод. Через несколько минут ей станет известна судьба ее близких.
Майкл уже поправился достаточно для того, чтобы сидеть в постели. Рейли наблюдал, как женщина в чадре кормит его сына. Заслышав стук копыт, он выглянул из сводчатого окошка, ожидая увидеть людей Халдуна.
— Странно, — недоуменно поделился он своими наблюдениями с Майклом. — Британские солдаты! Пойду спрошу, что им нужно. Может быть, они приехали, чтобы сопроводить нас обратно в Каир?.. Бог мой, Майкл! Да это же твоя мать!
Уоррик подхватил тещу, помогая ей сойти на землю.
— Кэссиди, — предупредил он, — не надо слишком надеяться. Возможно, речь идет о совершенно незнакомых нам людях.
— Я… — начала было отвечать та, но тут дверь неприметного домика отворилась. Кэссиди и Рейли в оцепенении смотрели друг на друга. Казалось, этот момент длится целую вечность.
Заливаясь слезами, Кэссиди подбежала к растерянному мужу.
— Рейли! — закричала она. — Господи, это ты, Рейли!
Он сжал жену в объятиях.
— Кэссиди, — шептал Рейли, — милая, как ты узнала, что я тоскую по тебе?
Не обращая внимания на множество любопытных взглядов, она подняла голову и влюблено посмотрела ему в глаза.
— Я не могла больше оставаться в Лондоне, не зная, жив ли ты, — ответила Кэссиди, нежно прикоснувшись к его лицу. — Ты выглядишь таким усталым, родной мой. Что здесь случилось?
— Долго рассказывать, Кэссиди.
— Хорошо, расскажешь позже. Теперь мы вместе, и это главное.
— В последние месяцы мне пришлось пережить немало моментов, когда казалось, что мы никогда больше не увидимся.
К ним подошел Уоррик.
— Рад видеть вас, Рейли, — сказал он, и в голосе его звучала искренняя радость.
Рейли с улыбкой ответил Уоррику крепким рукопожатием.
— Насколько я знаю, Эрриан подарила мне внучку.
— Да, вы видите перед собой счастливого отца прелестной девчушки, которую зовут Кэссиди. Эрриан рвалась ехать с нами, но ей запретил доктор.
Рейли, в глазах которого заплясал веселый огонек, взглянул на жену.
— Я бы не удивился, если бы сюда верхом на верблюде заявилась еще и тетушка Мэри.
Но Кэссиди не разделила его веселости. На лоб ее легла тревожная морщина.
— Рейли, — спросила она, — а где же Майкл?
Воцарилось тяжелое молчание. Герцог боялся говорить, видя в ее зеленых глазах глубокое беспокойство.
— Он в доме, Кэссиди, — ответил он наконец.
Кэссиди поспешила внутрь дома, но герцог удержал ее за руку.
— Хочу кое о чем предупредить тебя, прежде чем ты войдешь к нему.
Ее лицо мертвенно побледнело.
— Что случилось с моим сыном?
— Человек, державший нас в плену, избил его кнутом, причем очень сильно. Ты должна сдержать свои эмоции, когда увидишь его.
— Какое чудовище! — зарыдала Кэссиди, уткнувшись в грудь мужу. Когда она подняла голову, губы ее тряслись. — Насколько серьезны его раны?
— Со временем они затянутся, но сейчас ему нужен хороший уход. Он очень страдает, и в ближайшее время ему придется переносить эту боль.
— Я готова, Рейли. Веди меня к Майклу.
— Подожди, мне нужно сказать тебе еще кое-что. Ты должна очень гордиться им, Кэссиди. Судя по всему, наш сын стал для этих людей героем.
Майкл оттолкнул ложку, которую совала ему в рот женщина в чадре.
— Больше не хочу, — скривился он, запустив пальцы в свои взъерошенные волосы. — Я небрит и не хочу, чтобы мать видела меня таким.
Забрав миску, Мэллори приготовилась выйти. Но в этот момент в комнату стремительно вбежала Кэссиди. Оттолкнув Мэллори с дороги, она бросилась к сыну.
Опустившись на постель рядом с ним, мать сжала его лицо в своих ладонях.
— Майкл, сыночек! Я здесь! Теперь я позабочусь о тебе.
Он беспомощно потянулся к ней и на мгновение, казалось, снова стал маленьким мальчиком, ищущим защиты у матери. Но от взгляда Кэссиди не укрылось, что ее сын изменился: в его лице можно было заметить не только боль, но и печать приобретенного жизненного опыта.
— Сынок, любимый мой! Я приехала, чтобы увезти тебя домой.
Мэллори увидела, что зеленые глаза Майкл унаследовал от матери. К тому же было заметно, что мать и сын очень привязаны друг к другу.
Затем в комнату вошел герцог. Его сопровождал незнакомец, которого Майкл тоже встретил с большой радостью. Тут же выяснилось, что он доводится Майклу шурином и зовут его Уоррик.
Семейство Винтеров окружило Майкла заботливым кольцом, и Мэллори поняла, что она тут лишняя. Отныне забота о Майкле переходила к его матери. Пришла пора уезжать. Надо было отправляться искать Фейсала, чтобы он довез ее до Каира.
Сон походил на бред. Трясясь в ознобе, Майкл почти наяву чувствовал на лбу прохладную руку Мэллори, слышал ее ласковые слова. Потом между ними встала клубящаяся стена тумана и Мэллори куда-то уплыла. Он звал ее, но она не отвечала. Он тянулся к ней, но вокруг была пустота.
— Господин, — окликнул его с порога комнаты Фейсал.
Открыв глаза, Майкл понял, что спал. Но он мог бы поклясться, что за время его болезни Мэллори несколько раз приходила к нему. Оставалось лишь удивляться, насколько сон может иногда походить на реальность.
— Господин, — позвал Фейсал вновь. Майклу, которому все еще приходилось лежать на животе, не было видно двери.
— Входи, — пригласил он Фейсала, — и садись сюда, чтобы я мог тебя видеть.
Фейсал присел на краешек стула, потупив взгляд, чтобы господин не смог прочитать обмана в его темных глазах.
— Мне велено передать вам вот это от вашей госпожи. — С этими словами он протянул письмо, которое накануне дала ему Мэллори.
Майкл взял послание от жены, намереваясь прочитать его позже, когда останется один.
— Я рад, что выдалась минутка поговорить с тобой. Слышал, что принц Халдун сделал тебя начальником своей отборной гвардии и дал тебе дом.
— Да, господин, — ответил Фейсал, усмехнувшись. — Вы очень хорошо отзывались обо мне, вот он и решил удостоить меня награды.
— Ты заслужил все это и даже большего. И еще мне очень хотелось бы сделать что-то особенное для той женщины, которая спасла мне жизнь. Не мог бы ты сказать, что ей понравится? Фейсал вновь потупил взгляд.
— Она ничего не возьмет от вас, господин. Сегодня она уезжает.
— Все равно, я должен хоть чем-то отблагодарить ее. Что ж, попрошу мать подыскать какой-нибудь подарок, подходящий для нее.
— Господин, — произнес Фейсал, пытаясь перевести разговор в другое русло, — день вашего приезда в Египет был счастливым для всей моей семьи. Мой двоюродный брат Габль тоже удостоен милости. Он остается здесь, чтобы поддерживать связь между Калдоей и Камар-Гининой. Мои тетя и дядя получают новый дом, им назначено содержание за счет казны до конца их дней.
— Но даже этого недостаточно, Фейсал. Как вернешь долг тому, кто спас жизнь тебе и отцу, рискуя собственной? Я в долгу перед твоей семьей. И больше всего мне хотелось бы сказать сестре Габля, как я восхищаюсь ею, выразить признательность за то, что она ухаживала за мной, когда мне было так плохо.
— Я должен увезти ее прямо сейчас, господин. Теперь, когда вам лучше, ей больше не позволено быть рядом с вами. — Сказав это, Фейсал поднялся со стула, чтобы Майкл не мог продолжать расспросы. — Желаю вам долгих лет жизни и крепкого здоровья, господин. Мне сказали, что скоро вы отправляетесь в свою страну.
— Да. Но всякий раз, думая о Египте, я буду вспоминать тебя и твою семью.
Фейсал поспешно вышел. Оставшись в одиночестве, Майкл стал размышлять о его странном поведении. А эта женщина под чадрой? Она застрелила человека, спасая его от смерти. Потом выхаживала, когда он не в силах был подняться с постели, но ему так и не разрешили видеть ее лицо. Но как бы то ни было, ему никогда не забыть, что, спасая его, она рисковала собой.
Принц Халдун шествовал по дворцу Сиди, наблюдая, как его личный домоправитель составляет опись имущества, оставшегося от прежнего хозяина. Демонстрируя свою ненависть ко всему турецкому, египтяне уже успели многое вытащить и сжечь на огромном костре.
Мэллори, все еще в чадре, шла следом за Фейсалом. Оба почтительно приблизились к принцу.
— Могу ли я поговорить с вашим высочеством? — спросил Фейсал, поклонившись.
Принц с улыбкой взглянул на верного капитана.
— Чем могу помочь?
— Я знаю, вы хотели бы, чтобы я немедленно отбыл в Камар-Гинину, но смею я умолять вас: разрешить мне сопровождать эту женщину в Каир!
Халдун посмотрел мимо Фейсала на женщину, кротко стоявшую в отдалении.
— Это та, которая убила Сиди?
— Да, ваше высочество.
— Мне надо бы поговорить с ней.
Фейсал беспомощно оглянулся на Мэллори.
— Она не поймет вас, ваше высочество. Она застенчива и очень растеряется в вашем присутствии.
Халдун нахмурился, и взгляд его упал на скромно сложенные руки женщины. Это были белые, нежные руки англичанки. Он сразу понял, кто она.
— Пойдем-ка со мной, Фейсал. Мне нужно кое-что у тебя спросить. А женщина может подождать здесь.
— Слушаюсь, ваше высочество.
Халдун завел Фейсала в комнату, где трое слуг скатывали ковер. Велев им убираться, он повернулся к человеку, в котором до сих пор не сомневался.
— Я горд тем, что в рядах моей отборной гвардии служит такой человек, как ты, Фейсал. На мой взгляд, ты проявил бесстрашие и доказал способность возглавить воинов.
— Благодарю вас, ваше высочество.
— Но есть еще одно качество, которого я всегда требую от моих командиров, Фейсал. Они должны быть честны со мной.
Фейсал осмелился взглянуть принцу Халдуну в глаза.
— Я всегда буду правдив с вами, если меня не связывает обещание хранить чью-то тайну.
— Ты знаешь, на что я намекаю?
— Знаю, ваше высочество. Эта женщина…
— И мы оба знаем, кто она, не так ли?
— Даже если вы лишите меня всех ваших милостей, я не могу выдать ее, ваше высочество.
Некоторое время Халдун выглядел задумчивым, а потом улыбнулся.
— И ты готов поступиться всеми милостями, которыми я тебя осыпал, ради того, чтобы помочь леди Мэллори? Именно такой верности я желал бы от командующего моей гвардией.
— Откуда вам стало известно, что это она, ваше высочество? Надеюсь, я не выдал ее ни одним словом?
— Нет, ты честно сдержал данное ей обещание. Просто однажды мне представилась приятная возможность полюбоваться ее руками. И мне ясно, что только та, кто очень любит лорда Майкла, решилась бы для его спасения на убийство Сиди.
— Могу ли я рассчитывать на ваше разрешение сопровождать великую госпожу в Каир?
— Но почему она таится, Фейсал? Почему не открылась лорду Майклу и его семье?
— У нее есть для этого какие-то причины, ваше высочество. Я не выведывал их.
— Тогда позаботься о том, чтобы она благополучно добралась до Каира, а потом встретимся в Камар-Гинине. Возьми все необходимое, чтобы она не испытывала в дороге неудобств.
— Будет исполнено, — склонился в поклоне Фейсал.
Принц смотрел вслед уходящей женщине в черном, вспоминая о том времени, когда он страстно желал ее. А теперь его единственной заботой было найти подходящего человека, который смог бы управлять городом, а самому вернуться к своей прекрасной Ясмин.
И все же ему долго не забыть этих синих глаз и рыжих волос.
Герцог, принц Халдун и Фейсал с озабоченными лицами стояли у кровати.
— Кто совершил такое насилие над моим другом? — спросил принц, в душе которого клокотал гнев.
— Это Сиди, — ответил Рейли, бросив на сына исполненный тревоги взгляд. — Но он отплатил за это собственной жизнью. Не знаете ли вы врача, который мог бы вылечить его?
Взглянув на Рейли, Халдун увидел, насколько похожи отец и сын.
— Мой лекарь прибудет сюда, как только его найдут. Думаю, сейчас он помогает раненым.
Мэллори проверила, опущена ли чадра, и, набравшись храбрости, вошла в комнату. Майкл нуждался в помощи, и она намеревалась ухаживать за ним независимо от того, что подумают остальные.
Увидев Майкла, Мэллори тихо охнула: он лежал на животе, и рубашка на его спине была сплошь пропитана кровью. Ей захотелось подбежать к нему, упасть на колени, разделить его страдания, но она не решилась открыто проявить нахлынувшие на нее чувства.
— Кто ты? — спросил принц Халдун, цепко схватив Мэллори за руку. — А ну, говори, что тебе нужно в этой комнате?
— Ваше высочество, — немедленно вступился Фейсал, отвлекая внимание принца. — Я ее знаю. Она будет отличной сиделкой для господина.
— Я доверяю ей своего сына, — поддержал его Рейли, хотя и не понимал по-арабски. — Это она спасла ему жизнь.
Халдун пристально рассматривал женщину, фигура и лицо которой были скрыты черным одеянием.
— Но не нарушишь ли ты закон нашей веры, ухаживая за мужчиной, который не является членом твоей семьи?
— Ваше высочество, она не мусульманка, — ответил за нее Фейсал.
— Тогда разрешаю, — кивнул принц.
— Мы не можем ждать вашего врача, — мрачно произнес Рейли. — Нужна вода. Намочим рубашку, чтобы она не прилипала к ранам. Фейсал, попроси женщину принести все необходимое.
Мэллори тут же побежала на кухню.
— Почему бы вам не сказать, кто вы на самом деле? — принялся увещевать ее появившийся рядом Фейсал. — Находились бы тогда рядом с мужем по праву и ухаживали за ним.
Ничего не ответив, она сунула ему в руки пустой кувшин, а сама взяла еще один. Затем оба вышли из дома. Мэллори заговорила, когда они подошли к колодцу:
— Они не должны знать, кто я. Но боюсь, они вскоре начнут расспрашивать тебя о леди Мэллори, поскольку ты должен был сопровождать меня в Каир.
Наполнив кувшин, она передала его Фейсалу, затем налила воды в свой. Прежде чем вернуться в дом, Мэллори пошарила у себя в кармане и вытащила письмо.
— Отдай лорду Майклу. Там он найдет все объяснения.
— Госпожа! Вы хотите уехать, или я ошибаюсь? — спросил Фейсал, проницательно глядя на Мэллори.
— Да, я уеду, как только жизнь моего мужа будет вне опасности.
— Но, госпожа…
— Давай-ка поторопимся. Мне еще надо подогреть воду.
Подняв оба кувшина, Фейсал поплелся следом за ней.
— И куда же вы поедете?
— В Каир, потом в Англию. Ничего не говори обо мне лорду Майклу. Помни, ты обещал хранить мою тайну.
— Я не нарушу своего слова, — пообещал он, разглядывая всадника, который в это время спешивался перед домом. — Глядите-ка, шейх Хаким привез лекаря. Теперь дела господина пойдут на поправку.
Было раннее утро. В доме все еще спали, а Мэллори сидела возле Майкла, держа его за руку. Спина его была омыта, раны смазаны целебной мазью. Лекарь велел Майклу лежать на животе, чтобы рубцы на спине быстрее зажили.
Стояла удушливая жара, и, поскольку никто еще не проснулся, Мэллори откинула тяжелую сетку с лица.
Майкл стонал, забывшись в беспокойном сне. Заслышав стон, она вытирала его губы влажной тканью, гладила по руке и успокаивала тихим голосом.
Однажды он заговорил в бреду.
— Она предупредила меня… — слышала Мэллори обрывки фраз. — Цыганка. Предательство… дружба. Я… не женюсь… нет… Саманта.
Мэллори погладила его по щеке.
— Спи, — сказала она мягко, не желая слушать о какой-то женщине в Англии, которую он должен был взять в жены. — Я не покину тебя. Спи же.
— Должен найти отца… — Майкл попробовал подняться, но его сковала боль. — Ничего не скажу тебе, турецкая собака… Убей меня… Не скажу.
Рейли мучила бессонница. Он оделся, намереваясь посидеть с Майклом. Откинув занавес, герцог уже занес ногу, чтобы шагнуть в комнатку, но застыл на месте, пораженный тем, что открылось его взгляду. Женщина, сидевшая у изголовья, вовсе не была арабкой, в чем были уверены все, кто ее видел. Неяркий огонек свечи делал ее лицо необыкновенно привлекательным. Светящиеся рыжие волосы падали на плечи, по щекам струились слезы.
Рейли видел, как она поднесла руку Майкла к своим губам.
— Спи, Майкл, теперь тебе нечего бояться, — услышал он ее шепот. — Ты скоро поправишься, мой милый. Поедешь в Англию, и все твои беды останутся позади.
Рейли тихо опустил занавес, отступил назад и притаился в тени, откуда мог продолжать наблюдение, не будучи замеченным. Теперь он понимал, почему эта женщина застрелила Сиди, спасая жизнь Майкла. Его осенило, что рыжеволосая красавица — это Мэллори, жена его сына. Но почему она скрывает это от других?
Рейли прислушивался к ласковым словам, которые она вполголоса шептала его сыну, и понимал, почему Майкл женился на ней. Она была словно соткана из доброты и сострадания, в глазах ее светилась любовь. Должно быть, у нее есть причины прятаться под этой чадрой, и он не выдаст ее тайны. Стараясь не шуметь, Рейли вернулся к своей кровати. Майкл был в надежных руках.
Кэссиди и Уоррик прибыли в Калдою в сопровождении дюжины британских солдат. Повсюду до сих пор были видны следы сражения: обугленные дома-призраки напоминали о жарких схватках, улицы были усеяны обломками. В городе царило беспокойство.
Базарную площадь заполнили толпы народа. Караван только что доставил в Калдою продовольствие, и горожане устроили по этому случаю давку.
Остановив свой отряд, Уоррик обратился с расспросами к купцам. Ему с трудом удалось найти торговца, который говорил по-английски, и узнать, где в городе можно разыскать англичан.
Кэссиди с трудом удерживалась от того, чтобы не пустить свою лошадь вскачь по людным улицам. Она не знала, действительно ли эти англичане ее муж и сын. Не было даже известно, остались ли они в живых. Герцогиня выпрямилась в седле, крепко сжав в руках повод. Через несколько минут ей станет известна судьба ее близких.
Майкл уже поправился достаточно для того, чтобы сидеть в постели. Рейли наблюдал, как женщина в чадре кормит его сына. Заслышав стук копыт, он выглянул из сводчатого окошка, ожидая увидеть людей Халдуна.
— Странно, — недоуменно поделился он своими наблюдениями с Майклом. — Британские солдаты! Пойду спрошу, что им нужно. Может быть, они приехали, чтобы сопроводить нас обратно в Каир?.. Бог мой, Майкл! Да это же твоя мать!
Уоррик подхватил тещу, помогая ей сойти на землю.
— Кэссиди, — предупредил он, — не надо слишком надеяться. Возможно, речь идет о совершенно незнакомых нам людях.
— Я… — начала было отвечать та, но тут дверь неприметного домика отворилась. Кэссиди и Рейли в оцепенении смотрели друг на друга. Казалось, этот момент длится целую вечность.
Заливаясь слезами, Кэссиди подбежала к растерянному мужу.
— Рейли! — закричала она. — Господи, это ты, Рейли!
Он сжал жену в объятиях.
— Кэссиди, — шептал Рейли, — милая, как ты узнала, что я тоскую по тебе?
Не обращая внимания на множество любопытных взглядов, она подняла голову и влюблено посмотрела ему в глаза.
— Я не могла больше оставаться в Лондоне, не зная, жив ли ты, — ответила Кэссиди, нежно прикоснувшись к его лицу. — Ты выглядишь таким усталым, родной мой. Что здесь случилось?
— Долго рассказывать, Кэссиди.
— Хорошо, расскажешь позже. Теперь мы вместе, и это главное.
— В последние месяцы мне пришлось пережить немало моментов, когда казалось, что мы никогда больше не увидимся.
К ним подошел Уоррик.
— Рад видеть вас, Рейли, — сказал он, и в голосе его звучала искренняя радость.
Рейли с улыбкой ответил Уоррику крепким рукопожатием.
— Насколько я знаю, Эрриан подарила мне внучку.
— Да, вы видите перед собой счастливого отца прелестной девчушки, которую зовут Кэссиди. Эрриан рвалась ехать с нами, но ей запретил доктор.
Рейли, в глазах которого заплясал веселый огонек, взглянул на жену.
— Я бы не удивился, если бы сюда верхом на верблюде заявилась еще и тетушка Мэри.
Но Кэссиди не разделила его веселости. На лоб ее легла тревожная морщина.
— Рейли, — спросила она, — а где же Майкл?
Воцарилось тяжелое молчание. Герцог боялся говорить, видя в ее зеленых глазах глубокое беспокойство.
— Он в доме, Кэссиди, — ответил он наконец.
Кэссиди поспешила внутрь дома, но герцог удержал ее за руку.
— Хочу кое о чем предупредить тебя, прежде чем ты войдешь к нему.
Ее лицо мертвенно побледнело.
— Что случилось с моим сыном?
— Человек, державший нас в плену, избил его кнутом, причем очень сильно. Ты должна сдержать свои эмоции, когда увидишь его.
— Какое чудовище! — зарыдала Кэссиди, уткнувшись в грудь мужу. Когда она подняла голову, губы ее тряслись. — Насколько серьезны его раны?
— Со временем они затянутся, но сейчас ему нужен хороший уход. Он очень страдает, и в ближайшее время ему придется переносить эту боль.
— Я готова, Рейли. Веди меня к Майклу.
— Подожди, мне нужно сказать тебе еще кое-что. Ты должна очень гордиться им, Кэссиди. Судя по всему, наш сын стал для этих людей героем.
Майкл оттолкнул ложку, которую совала ему в рот женщина в чадре.
— Больше не хочу, — скривился он, запустив пальцы в свои взъерошенные волосы. — Я небрит и не хочу, чтобы мать видела меня таким.
Забрав миску, Мэллори приготовилась выйти. Но в этот момент в комнату стремительно вбежала Кэссиди. Оттолкнув Мэллори с дороги, она бросилась к сыну.
Опустившись на постель рядом с ним, мать сжала его лицо в своих ладонях.
— Майкл, сыночек! Я здесь! Теперь я позабочусь о тебе.
Он беспомощно потянулся к ней и на мгновение, казалось, снова стал маленьким мальчиком, ищущим защиты у матери. Но от взгляда Кэссиди не укрылось, что ее сын изменился: в его лице можно было заметить не только боль, но и печать приобретенного жизненного опыта.
— Сынок, любимый мой! Я приехала, чтобы увезти тебя домой.
Мэллори увидела, что зеленые глаза Майкл унаследовал от матери. К тому же было заметно, что мать и сын очень привязаны друг к другу.
Затем в комнату вошел герцог. Его сопровождал незнакомец, которого Майкл тоже встретил с большой радостью. Тут же выяснилось, что он доводится Майклу шурином и зовут его Уоррик.
Семейство Винтеров окружило Майкла заботливым кольцом, и Мэллори поняла, что она тут лишняя. Отныне забота о Майкле переходила к его матери. Пришла пора уезжать. Надо было отправляться искать Фейсала, чтобы он довез ее до Каира.
Сон походил на бред. Трясясь в ознобе, Майкл почти наяву чувствовал на лбу прохладную руку Мэллори, слышал ее ласковые слова. Потом между ними встала клубящаяся стена тумана и Мэллори куда-то уплыла. Он звал ее, но она не отвечала. Он тянулся к ней, но вокруг была пустота.
— Господин, — окликнул его с порога комнаты Фейсал.
Открыв глаза, Майкл понял, что спал. Но он мог бы поклясться, что за время его болезни Мэллори несколько раз приходила к нему. Оставалось лишь удивляться, насколько сон может иногда походить на реальность.
— Господин, — позвал Фейсал вновь. Майклу, которому все еще приходилось лежать на животе, не было видно двери.
— Входи, — пригласил он Фейсала, — и садись сюда, чтобы я мог тебя видеть.
Фейсал присел на краешек стула, потупив взгляд, чтобы господин не смог прочитать обмана в его темных глазах.
— Мне велено передать вам вот это от вашей госпожи. — С этими словами он протянул письмо, которое накануне дала ему Мэллори.
Майкл взял послание от жены, намереваясь прочитать его позже, когда останется один.
— Я рад, что выдалась минутка поговорить с тобой. Слышал, что принц Халдун сделал тебя начальником своей отборной гвардии и дал тебе дом.
— Да, господин, — ответил Фейсал, усмехнувшись. — Вы очень хорошо отзывались обо мне, вот он и решил удостоить меня награды.
— Ты заслужил все это и даже большего. И еще мне очень хотелось бы сделать что-то особенное для той женщины, которая спасла мне жизнь. Не мог бы ты сказать, что ей понравится? Фейсал вновь потупил взгляд.
— Она ничего не возьмет от вас, господин. Сегодня она уезжает.
— Все равно, я должен хоть чем-то отблагодарить ее. Что ж, попрошу мать подыскать какой-нибудь подарок, подходящий для нее.
— Господин, — произнес Фейсал, пытаясь перевести разговор в другое русло, — день вашего приезда в Египет был счастливым для всей моей семьи. Мой двоюродный брат Габль тоже удостоен милости. Он остается здесь, чтобы поддерживать связь между Калдоей и Камар-Гининой. Мои тетя и дядя получают новый дом, им назначено содержание за счет казны до конца их дней.
— Но даже этого недостаточно, Фейсал. Как вернешь долг тому, кто спас жизнь тебе и отцу, рискуя собственной? Я в долгу перед твоей семьей. И больше всего мне хотелось бы сказать сестре Габля, как я восхищаюсь ею, выразить признательность за то, что она ухаживала за мной, когда мне было так плохо.
— Я должен увезти ее прямо сейчас, господин. Теперь, когда вам лучше, ей больше не позволено быть рядом с вами. — Сказав это, Фейсал поднялся со стула, чтобы Майкл не мог продолжать расспросы. — Желаю вам долгих лет жизни и крепкого здоровья, господин. Мне сказали, что скоро вы отправляетесь в свою страну.
— Да. Но всякий раз, думая о Египте, я буду вспоминать тебя и твою семью.
Фейсал поспешно вышел. Оставшись в одиночестве, Майкл стал размышлять о его странном поведении. А эта женщина под чадрой? Она застрелила человека, спасая его от смерти. Потом выхаживала, когда он не в силах был подняться с постели, но ему так и не разрешили видеть ее лицо. Но как бы то ни было, ему никогда не забыть, что, спасая его, она рисковала собой.
Принц Халдун шествовал по дворцу Сиди, наблюдая, как его личный домоправитель составляет опись имущества, оставшегося от прежнего хозяина. Демонстрируя свою ненависть ко всему турецкому, египтяне уже успели многое вытащить и сжечь на огромном костре.
Мэллори, все еще в чадре, шла следом за Фейсалом. Оба почтительно приблизились к принцу.
— Могу ли я поговорить с вашим высочеством? — спросил Фейсал, поклонившись.
Принц с улыбкой взглянул на верного капитана.
— Чем могу помочь?
— Я знаю, вы хотели бы, чтобы я немедленно отбыл в Камар-Гинину, но смею я умолять вас: разрешить мне сопровождать эту женщину в Каир!
Халдун посмотрел мимо Фейсала на женщину, кротко стоявшую в отдалении.
— Это та, которая убила Сиди?
— Да, ваше высочество.
— Мне надо бы поговорить с ней.
Фейсал беспомощно оглянулся на Мэллори.
— Она не поймет вас, ваше высочество. Она застенчива и очень растеряется в вашем присутствии.
Халдун нахмурился, и взгляд его упал на скромно сложенные руки женщины. Это были белые, нежные руки англичанки. Он сразу понял, кто она.
— Пойдем-ка со мной, Фейсал. Мне нужно кое-что у тебя спросить. А женщина может подождать здесь.
— Слушаюсь, ваше высочество.
Халдун завел Фейсала в комнату, где трое слуг скатывали ковер. Велев им убираться, он повернулся к человеку, в котором до сих пор не сомневался.
— Я горд тем, что в рядах моей отборной гвардии служит такой человек, как ты, Фейсал. На мой взгляд, ты проявил бесстрашие и доказал способность возглавить воинов.
— Благодарю вас, ваше высочество.
— Но есть еще одно качество, которого я всегда требую от моих командиров, Фейсал. Они должны быть честны со мной.
Фейсал осмелился взглянуть принцу Халдуну в глаза.
— Я всегда буду правдив с вами, если меня не связывает обещание хранить чью-то тайну.
— Ты знаешь, на что я намекаю?
— Знаю, ваше высочество. Эта женщина…
— И мы оба знаем, кто она, не так ли?
— Даже если вы лишите меня всех ваших милостей, я не могу выдать ее, ваше высочество.
Некоторое время Халдун выглядел задумчивым, а потом улыбнулся.
— И ты готов поступиться всеми милостями, которыми я тебя осыпал, ради того, чтобы помочь леди Мэллори? Именно такой верности я желал бы от командующего моей гвардией.
— Откуда вам стало известно, что это она, ваше высочество? Надеюсь, я не выдал ее ни одним словом?
— Нет, ты честно сдержал данное ей обещание. Просто однажды мне представилась приятная возможность полюбоваться ее руками. И мне ясно, что только та, кто очень любит лорда Майкла, решилась бы для его спасения на убийство Сиди.
— Могу ли я рассчитывать на ваше разрешение сопровождать великую госпожу в Каир?
— Но почему она таится, Фейсал? Почему не открылась лорду Майклу и его семье?
— У нее есть для этого какие-то причины, ваше высочество. Я не выведывал их.
— Тогда позаботься о том, чтобы она благополучно добралась до Каира, а потом встретимся в Камар-Гинине. Возьми все необходимое, чтобы она не испытывала в дороге неудобств.
— Будет исполнено, — склонился в поклоне Фейсал.
Принц смотрел вслед уходящей женщине в черном, вспоминая о том времени, когда он страстно желал ее. А теперь его единственной заботой было найти подходящего человека, который смог бы управлять городом, а самому вернуться к своей прекрасной Ясмин.
И все же ему долго не забыть этих синих глаз и рыжих волос.