О`Бэньон Констанс. Пират и русалка

   – Ну разумеется, мой мальчик. Кто это?
   – Брат Доминик. Говорят, он работает на англичан, вероятно, как французский роялист. Возможно, он как-то связан с английским флотом.
   Уильям встревожился – это была задача не из легких.
   – Джуд, если я возьмусь выполнить вашу просьбу, мне придется потребовать с английского адмиралтейства заплатить по старым счетам. Это дело серьезное.
   – Ну так потребуйте! Сведения, которые передала вам моя жена, в конце концов того стоят.
   Уильям энергично закивал головой.
   – Мы это сделаем – если только это возможно. Запишите все данные молодого человека, и я начну поиски, как только вернусь в Вашингтон.
   Доминик сидела на кровати со сложенными на коленях руками и, не отрывая глаз от двери, ждала Джуда. Она знала, что он с Уильямом Йорком обсуждают письмо Шарля Талейрана, содержащее столь важные для Соединенных Штатов Америки сведения. Но их беседа что-то затянулась.
   Прошедший день был полон волнений, и спустя некоторое время Доминик прилегла и, закрыв глаза, погрузилась в сон.
   Дверь отворилась, и в темную каюту вошел Джуд. Свет из раскрытой двери упал на спящую Доминик.
   Стараясь не шуметь, он подошел к кровати, опустился на колени и осторожно убрал с ее лица выбившуюся из прически прядь волос. Доминик застонала, но не проснулась.
   Она была похожа на ангела: лицо мягко освещено, руки сложены на груди, словно в молитве. Джуд легонько коснулся губами ее губ, и на сердце у него потеплело.
   Она пошевелилась, открыла глаза и несколько секунд смотрела на него. Внезапно ее лицо просияло улыбкой, и Доминик обхватила руками его шею.
   – Прости меня, я уснула.
   Он взял ее на руки и прижал к себе.
   – Я выполнил свои обязательства по сделке, мадам, – объявил он с нарочито серьезным видом. – Теперь вы должны выполнить ваши.
   – И что ты сделал?
   – Я подключил самые могущественные силы к поискам твоего брата. Если его можно найти, мое правительство это сделает.
   Она обняла его еще крепче.
   – Благодарю тебя, Джуд.
   Он уткнулся лицом в ее шею.
   – Я знаю отличный способ, каким ты можешь меня отблагодарить.
   Он отнес ее в свою каюту, слабо освещенную единственным фонарем. Доминик ожидала, что он положит ее на постель, но Джуд продолжал держать ее на руках. Его губы нежно прошлись по ее щеке и остановились на шее, где пульсировала голубая жилка.
   Она смутно осознала, что ветер наполнил паруса «Вихря», и корабль уже движется в открытом море, но это как бы не имело значения.
   Джуд медленно стал опускать ее вниз, Доминик заскользила вдоль его тела и ощутила зов его плоти. Она затрепетала и вся подалась к нему навстречу, жаждая испытать то бесконечное наслаждение, которое он дарил ей прежде и мог дать снова.
   – О жена моя, – прошептал Джуд ей в ухо, – как ты волнуешь мне кровь…
   Он впился в ее губы с такой дикой страстью, что Доминик обмякла в его объятиях, ослабев от желания. Джуд расстегнул один за другим все крючки на ее платье, но Доминик не ощущала ничего, кроме божественной власти его поцелуя.
   Голова ее кружилась; она чувствовала, как сильные руки, бережно придерживая, медленно уложили ее на постель. Его разгоряченное крепкое тело приладилось к плавным изгибам ее фигуры так, словно было специально создано для этой цели.
   Руки Джуда коснулись ее груди, затем ласки продолжил дерзкий кончик его языка. Она затрепетала в томительном ожидании, и тогда его губы вновь прильнули к ее рту, раскрыв его; язык Джуда проник в сладкие глубины ее рта, вызвав у нее дрожь от наслаждения.
   Теперь они любили друг друга иначе, чем прежде. Джуд не торопился, обращаясь с ее телом, как великий музыкант, извлекающий из своей скрипки сладчайшие звуки. И в тот момент, когда ее желание, казалось, стало нестерпимым, рука Джуда скользнула по ее животу вниз и нежным движением развела ей ноги.
   – Джуд, – выдохнула Доминик.
   – Да, любовь моя, – прошептал он в ответ, и звук его голоса подействовал на нее так же, как прикосновение его рук.
   – Я никогда не испытывала ничего подобного.
   Руки Джуда гладили ее бедра, потом его палец погрузился в шелковистую мягкость ее лона, и она, застонав, вся выгнулась ему навстречу.
   – Я знаю, милая.
   Он покрывал поцелуями ее шею, грудь, живот. Доминик, задыхаясь от страсти, крепко обхватила руками его мускулистую спину.
   Джуд поднял голову и посмотрел на нее. Его глаза были полны такой нежности и любви, что Доминик захотелось плакать от счастья.
   Его бедра задвигались у нее между ног, и Доминик слегка приподнялась, запустив пальцы ему в волосы и раскрыв губы, жаждущие его поцелуев.
   Их тела слились. Доминик, вздохнув, задрожала, когда он вошел в нее и она почувствовала, как у нее внутри пульсирует его жаркая и твердая плоть. Он проник глубже, стал двигаться медленнее, а затем резко рванулся вперед.
   – Джуд! – вскрикнула Доминик, еще теснее вжимаясь в него. – О Джуд…
   Она дошла до последнего предела страсти – и тут ее тело затрепетало и вознеслось на самую вершину блаженства.
   Потом они лежали, тяжело дыша и сплетясь ногами, и постепенно возвращались на землю.
   Руки Джуда сомкнулись вокруг Доминик, и он держал ее бережно, как бесконечно хрупкую драгоценность.
   Доминик погладила его по спине и вдруг вспомнила тот вечер, когда праздновали день рождения ее брата, и когда она, уединившись от общества, мечтала о мужчине, который вихрем ворвался бы в ее жизнь и в котором она мгновенно угадала бы свою единственную настоящую любовь. И вот теперь у нее был Джуд. Она чувствовала к нему огромную всепоглощающую любовь и знала, что она продлится столько же, сколько и ее жизнь.
   Доминик приподнялась на локте и заглянула в его лицо. Глаза Джуда были закрыты, и Доминик захотелось знать, о чем он думает в эту минуту. Она решилась спросить его об этом:
   – Чем заняты твои мысли, мой дорогой муж?
   Он открыл глаза, и они показались Доминик повлажневшими. Или это была игра света?
   – Я вспоминал, – сказал он.
   Доминик горько пожалела, что задала свой вопрос. Джуд наверняка думал о своей брачной ночи с Мэри.
   – О, – только и произнесла она.
   – Я вспоминал нашу первую ночь, Доминик. Я всю жизнь буду корить себя за то, что тогда я был груб с тобой.
   С ее губ сорвался легкий смешок.
   – О Джуд, я заставлю тебя забыть об этом. Ведь я поставила себе цель заманить тебя в свои сети – и добилась цели. Ты всего лишь поверил тому, в чем я хотела тебя убедить.
   – Я думаю о том, через какие испытания тебе пришлось пройти. Обо всех горестях и опасностях, о которых ты так мне и не рассказала. И теперь мне хочется кольцом своих рук, как каменной стеной, оградить тебя от всех невзгод и беречь и лелеять тебя вечно.
   Она глубоко вздохнула и прижалась головой к его груди.
   – О, мой дорогой Джуд, мир так огромен, наши дороги пересеклись чудом, по воле случая. Я могла бы так никогда и не встретить тебя.
   Он приподнял ее лицо.
   – Подумать только – какие глубокие мысли приходят в твою головку.
   Она почувствовала, как он беззвучно рассмеялся.
   – Чему ты смеешься?
   – Просто вспомнил, как впервые увидел тебя на борту «Вихря» и как мне хотелось швырнуть тебя в море.
   – А я тогда с радостью скормила бы тебя акулам.
   Они уснули только под утро, когда за окном начало светать.

33

   Доминик вышла на палубу. Ей хотелось видеть, как вдали покажется Бостон – ее новый дом. Утро было серым и пасмурным, моросил легкий дождь. Когда они входили в Бостонскую гавань, налетел ледяной ветер и стало еще холоднее.
    Подошел Джуд и одарил Доминик улыбкой, которую приберегал только для нее одной. Он поплотнее запахнул на ней накидку и поправил капюшон.
   – Лучше бы ты, конечно, приехала сюда впервые весной, когда распускаются цветы и погода не такая мерзкая. Боюсь, Бостон тебе не понравится, ты ведь привыкла к жарким тропикам. Ты скучаешь по Гваделупе?
   – Некоторое время я буду тосковать по дому, – честно призналась Доминик. – Но это пройдет.
   – Так тебя не пугает холод?
   Она погладила его по руке.
   – Мне никогда не приходилось ощущать холода – такого холода. По-моему, он действует бодряще. Я уверена, что мне здесь понравится. Теперь это мой дом – я жительница Бостона. Более того, я – американка.
   И Джуд еще раз с гордостью подумал, что Доминик – самое главное драгоценное сокровище, которое досталось ему благодаря его вынужденному пиратству.
   В этот момент заскрипела якорная цепь, и густой туман окутал море и берег. Доминик напрягла зрение, но вокруг почти ничего нельзя было разглядеть.
   Внезапно она услышала смех Джуда и вопросительно на него посмотрела.
   – Это из-за твоих ужасных сапог, – сказал он, указывая на ее ноги. – Первое, что я сделаю, – это накуплю тебе уйму новых туфель, чтобы тебе никогда в жизни не пришлось больше носить это уродство.
   Доминик изобразила надменность.
   – Я всем сердцем привязалась к этим сапогам, – с притворной заносчивостью произнесла она. – В них я участвовала в морских сражениях, пробиралась через болота и, что самое важное, надевала их на свою свадьбу. Как же я теперь с ними расстанусь?
   Джуд легонько ущипнул ее за нос:
   – Вы неисправимы, миссис Гэллант.
   Рядом с ними появился Итан.
   – Ну вот, Джуд, мы дома.
   – Слава Богу. Были моменты, когда я думал, что мы вот-вот взлетим на воздух или нас схватят, отправят во Францию и повесят. – Он улыбнулся жене. – И уж конечно, я не ожидал вернуться домой с морской русалкой.
   К Доминик подошел Том, и она взяла его под руку. Грубоватое лицо матроса расплылось в улыбке.
   – Добро пожаловать домой, Доминик, – хриплым голосом произнес он. Даже теперь он продолжал звать ее по имени, но никто не видел в этом ничего плохого. Он заслужил это право.
   – Да, домой, – с благоговением повторила она.
   Три человека стояли рядом с ней, и все трое, каждый по-своему, любили ее и были готовы в любую минуту встать на ее защиту против всех сил зла.
 
   Пламя множества свечей отражалось в полировке большого стола в гостиной дома на Бодойн-сквер, куда только что вошли Джуд и Доминик.
   – О Джуд, – Доминик сделала круг по комнате. – Здесь так красиво. Только мне трудно представить тебя в этой обстановке, а не на капитанском мостике, командующим кораблем.
   – Я рад, что тебе нравится. Я здесь родился, и мой отец тоже.
   – А ты… Вы с Мэри жили здесь? – вырвалось у Доминик помимо воли.
   – Нет. Она никогда не любила этот дом. Она хотела жить в более роскошном особняке, и я для нее его построил.
   – А мы будем жить здесь?
   – А ты этого хочешь?
   – О да. Мне доставит радость жить в доме, где ты родился.
   В этот момент появилась миссис Уитворт. Сначала на ее лице выразилось изумление, а потом неподдельная радость.
   – Капитан, я и не подозревала о вашем возвращении. – Она перевела взгляд с Джуда на стоявшую рядом с ним женщину, не понимая, кто она такая. – Если бы вы нас известили заранее, я бы велела кухарке приготовить ваши любимые блюда.
   – Миссис Уитворт, я хочу познакомить вас с вашей новой хозяйкой. Доминик, миссис Уитворт живет в этом доме дольше, чем я, и знает здесь все.
   Круглое лицо экономки просияло.
   – О, миссис Гэллант, какая радость! Добро пожаловать! Если вам что-нибудь понадобится, только скажите мне, я все сделаю.
   Доминик протянула руку и пожала пухлые пальцы экономки.
   – Я надеюсь на вашу помощь и поддержку. Видите ли, я впервые в этой стране и не знаю здешних обычаев. Вы поможете мне избежать многих ошибок.
   Эти слова сразу расположили к ней пожилую женщину. Нежность, светившаяся в глазах капитана, сказала миссис Уитворт все, что она хотела бы знать. Капитан наконец обрел свое счастье, а ей только того и было нужно.
   Миссис Уитворт гостеприимно улыбнулась.
   – Я сделаю все, что в моих силах, мадам.
   Доминик была невероятно счастлива. Она с радостью встречала каждое утро и с нетерпением ждала ночи, когда вновь окажется в объятиях супруга.
   Единственное, что омрачало ее счастье, – это отсутствие брата. Каждый день она ждала известий о Валькуре, но пока безрезультатно.
   Джуд буквально осыпал ее подарками, драгоценностями и нарядами, красивее которых она в жизни не видела. Он сдержал свое слово и накупил ей новых туфель всевозможных цветов и фасонов. Но Доминик так и не смогла расстаться со своими коричневыми сапогами и спрятала их в сундук.
   Однако самым чудесным подарком была белая кобыла арабских кровей.
   Это утро выдалось теплее предыдущих, но небо было затянуто облаками. Похоже, мог пойти дождь, однако это ее не беспокоило.
   Одетая в вишневую бархатную амазонку, Доминик грациозно сидела в седле, а рядом на своем гнедом скакуне гарцевал Джуд.
   Доминик пустила лошадь легким галопом и восхищенно похлопала ее по изящной шее.
   – Джуд, она великолепна.
   Ему доставляло невероятное удовольствие видеть ее счастливой.
   – Я рад, что она тебе нравится, она тебе подходит.
   Доминик посмотрела на небо сквозь голые ветви деревьев.
   – Я очень нервничаю из-за визита, который мне сегодня предстоит. Я же совсем не знаю этих людей. Я бы хотела, чтобы ты пошел со мной.
   – Тебя пригласила мать Итана, а она милейшая женщина. У нее такое же доброе сердце, как и у ее сына. Что же до моего присутствия, то вряд ли это будет уместно – там соберется сугубо дамское общество.
   Внезапно Доминик огляделась, глаза ее наполнились недоумением; она сняла перчатку и протянула вперед руку.
   – Это и есть снег? – вымолвила она, наблюдая, как белые хлопья тают у нее на ладони.
   Джуд смотрел на жену удивленно.
   – Как я понимаю, ты никогда прежде не видела снега?
   – Только на картинках.
   Она соскочила с лошади и подставила лицо и руки падающим белым хлопьям.
   – Это просто чудо! – воскликнула она. – И как красиво.
   Подняв голову, Доминик открыла рот и поймала снежинку на язык. А когда увидела свои следы, сделала круг по свежевыпавшему снегу, веселясь, как ребенок.
   Джуд не мог оторвать от нее взгляда: никогда он не видел никого милее и простодушнее Доминик. У него перехватило горло от нежности, и, не в силах вымолвить ни слова, он неподвижно сидел в седле и любовался Доминик.
   Она подняла с земли горсть снега, подбросила, и он осыпал ее голову и плечи.
   Наконец она с улыбкой повернулась к Джуду – и замерла на месте, поймав его пристальный взгляд.
   – Я просто хотела… это же так красиво. Первый снег в моей жизни…
   И, собрав все свое достоинство, Доминик направилась к своей лошади.
   – Полагаю, нам пора ехать.
   Джуд спрыгнул с лошади и подсадил ее в седло.
   – Я не перестаю восхищаться твоим отношением к жизни. Ты учишь меня на все смотреть другими глазами.
   Она искоса взглянула на него и выпрямилась.
   – Ты не радовался снегу.
   – Еще как радовался. – Он передал ей поводья и вскочил на лошадь. – В следующий раз я научу тебя играть в снежки.
 
   Мать Итана с исключительной любезностью и радушием приветствовала Доминик на пороге своего дома.
   – Я так рада познакомиться с вами, моя дорогая. Итан мне рассказывал о вас столько хорошего. Пойдемте, я представлю вас нашим друзья. Они вас ждут с нетерпением.
   Женщины вошли в дом.
   – Благодарю, что вы устроили прием в мою честь, – сказала Доминик. – Я очень тронута вашим вниманием.
   Вдруг лицо миссис Грэм приняло озабоченное выражение – ее явно что-то встревожило.
   – Я… видите ли, я должна кое-что вам объяснить. Я ее не приглашала, но она тем не менее пришла.
   – Итак, – раздался за спиной Доминик ледяной голос, – значит, это и есть женушка Джуда.
   Доминик обернулась с нерешительной улыбкой, не понимая причины столь откровенной неприязни в тоне женщины.
   – Как поживаете, мадам? Да, я миссис Гэллант.
   Доминик ожидала, что миссис Грэм представит ей даму, но та молчала, и женщина представилась сама.
   – Я Нэдра Бэнкс, – надменно проговорила она.
   Это имя ничего не сказало Доминик.
   – Спасибо, что пришли, миссис Бэнкс, – ответила она, стараясь быть приветливой, но от этой женщины исходило что-то недоброе и пугающее. Ее губы улыбались, но глаза оставались холодными и злыми.
   – Идемте же, моя дорогая, – сказала миссис Грэм. Было очевидно, что она хотела поскорей увести Доминик от женщины по имени Нэдра.
   – Вам даже не известно, кто я? – возмущенно спросила Нэдра Бэнкс.
   Удивляясь странному поведению этой дамы, Доминик снова обернулась к ней.
   – Вы же назвались – вы Нэдра Бэнкс. Я только не знаю, миссис или мисс.
   Они вошли в гостиную, и при их появлении голоса остальных гостей заметно понизились в тоне. Но Доминик все же расслышала, как кто-то сказал, что Нэдре Бэнкс здесь не место. Интересно, почему, гадала про себя Доминик.
   Ее представили собравшимся дамам, и все они показались Доминик вполне дружелюбными. Однако она все время ощущала на себе сверлящий взгляд и всякий раз, подняв глаза, встречалась со взглядом Нэдры.
   В общем, атмосфера в гостиной установилась довольно неловкая, хотя Доминик не могла понять причины этого. Когда пришло время уходить и подали ее экипаж, Доминик испытала облегчение.
   – Неужто вы нас покидаете? Отчего же так скоро? – Нэдра перехватила Доминик у самых дверей, когда та уже запахивала отороченную мехом накидку.
   – Видите ли, меня ждет муж.
   Никакой другой ответ Доминик не мог сильнее разгневать женщину, чем этот.
   – Единственной супругой, которой принадлежит сердце Джуда Гэлланта, навеки останется Мэри, моя сестра. Не понимаю, почему он на вас женился.
   Дамы, окружавшие Доминик, разом ахнули, а мать Итана бросилась ей на выручку:
   – Нэдра, немедленно извинитесь перед Доминик, или вы никогда больше не переступите порога моего дома.
   Нэдра оставила слова хозяйки без внимания – ее глаза были прикованы к Доминик.
   – Интересно, из какой вы семьи? – язвительно осведомилась женщина с очередным намерением унизить новую жену Джуда. – Мэри, моя сестра, происходила из бостонских Клэборнов.
   На лице Доминик была написана полная безмятежность.
   – Я не совсем понимаю, о чем вы.
   Из горла Нэдры Бэнкс вырвался резкий смешок.
   – Попробую объяснить проще, чтоб даже вы поняли, о чем речь, – проговорила она подчеркнуто презрительным тоном. – Вы происходите из высшего класса или из низов? Судя по вашему виду, я бы сказала, что из низов.
   – Во всяком случае, к вашему классу я не принадлежу, скажем так, – с достоинством ответила Доминик и направилась было к выходу, но обернулась к матери Итана. – Благодарю за теплый прием, миссис Грэм. Мы с Джудом будем рады видеть вас с семьей у нас на обеде в самом скором времени.
   Но Нэдра не собиралась отступать.
   – Вы не ответили на мой вопрос, – настаивала она.
   Никто не заметил, когда именно в дверях появились Джуд и какой-то незнакомец. Возмущенный злобными нападками на жену, Джуд сделал движение, чтобы защитить ее, однако незнакомец положил ему руку на плечо и выступил вперед.
   – Разрешите мне взять это на себя, – шепнул он Джуду.
   – Полагаю, именно мне следует рассказать вам о Доминик, поскольку я знаю ее лучше, чем кто-либо другой, – громко обратился он к опешившим дамам, которые глядели на него во все глаза.
   Ибо неизвестный мужчина был поистине из тех, кто невольно приковывает к себе всеобщее внимание. С благородной осанкой, явно прекрасно воспитанный, он к тому же поражал удивительной красотой.
   – Доминик, – продолжал он, – происходит из древних и славных родов французских и английских аристократов, хотя сама она никогда вам этого не скажет. Увы, большинство ее родных расстались с жизнью на гильотине, и поэтому она не сможет их вам продемонстрировать.
   Доминик со слезами на глазах бросилась в объятия загадочного незнакомца.
   – Ах, Валькур! Я боялась, что тебя уже нет в живых. Но Бог вернул тебя мне!
   Валькур, ласково потрепав сестру по плечу, рассмеялся.
   – Бог и американский флот. Представь мое изумление, когда американский фрегат подошел к борту английского корабля, на котором я находился, и потребовал, чтобы я немедленно отправился с ними.
   Не выпуская Доминик из своих объятий, он взглянул на женщину, которая пыталась оскорбить его сестру.
   – Мадам, – высокомерно проговорил он, – дабы впредь не возникало подобных вопросов, скажу вам следующее. Если бы Доминик пожелала щеголять знатностью своего происхождения, она могла бы сообщить вам, что является сестрой маркиза де Шарбоно.
   У Джуда от изумления расширились глаза. Почему же Доминик никогда не упоминала о титуле своего брата?
   Лицо Нэдры Бэнкс побелело. Она не могла оторвать взгляда от этого красивого молодого человека с утонченными манерами, который взирал на нее с нескрываемым презрением.
   – Кто же вы такой? – пролепетала она.
   – Я брат Доминик. – Он поклонился. – Позвольте представиться – маркиз де Шарбоно. – Это был титул, от которого его дед отказался много лет назад и который теперь по праву принадлежал ему.

34

   Доминик плохо помнила, как простилась с гостями миссис Грэм и вместе с мужем и братом направилась к ожидавшему их экипажу. Она не выпускала руки Валькура, словно опасалась, что, не держи она его, он в любую минуту может снова исчезнуть.
   Джуд шел сзади, но Доминик повернулась и протянула ему другую руку. Он улыбнулся и зашагал рядом.
   – У меня столько вопросов, – сказала она, едва Джуд посадил ее в экипаж рядом с братом и сел сам. – Валькур, расскажи мне, где ты был и что делал.
   – Я был в Лондоне, – начал Валькур, когда экипаж тронулся и поехал по улицам Бостона. – До этого я чуть не попал в руки полковника Марсо, но друзья помогли мне скрыться.
   – Английские друзья? – спросила Доминик.
   – Это тайна даже от тебя, Доминик. – Он обернулся к зятю. – Я очень многим обязан Джуду, но, боюсь, скоро нам придется воевать на противоположных сторонах.
   – Только не мне, Валькур, – возразил Джуд. – Я вышел в отставку и больше не служу в военно-морском флоте. – Он сжал руку Доминик. – Иными словами, ваша сестра заставила меня спустить паруса.
   – Мне нет необходимости спрашивать, счастливы ли вы, – сказал Валькур, глядя на Доминик.
   Ее глаза сделались печальными.
   – Ты уже знаешь про дедушку?..
   – Да… знаю. Я вернулся в Уиндворд и обнаружил лишь пепелище вместо родного дома и дедушку в могиле. Ты исчезла, и я чуть с ума не сошел от страха за тебя. И мне отнюдь не стало легче, когда Бертран поведал мне загадочную историю о том, как ты бежала с острова в компании с неким знаменитым пиратом. – Он усмехнулся Джуду. – Но об этом мы поговорим позже.
   – Прости, что тебе пришлось волноваться из-за меня, Валькур, – тихо сказала Доминик. – Но теперь мы вместе.
   Он посмотрел на Джуда.
   – У вас влиятельные друзья, мой дорогой зять. Когда английский корабль был взят на абордаж, мне сообщили, что меня забирают по приказу президента Соединенных Штатов Америки. Вообразите мои мысли при этом – должно быть, я важная птица, раз удостоился внимания столь великого человека.
   Доминик счастливо рассмеялась и поцеловала мужа.
   – Ты сдержал свое обещание.
   Он посмотрел на нее с обожанием.
   – Я всегда буду выполнять данные тебе обещания.
   У Валькура не оставалось сомнений, что сестру и ее мужа связывает истинное чувство. Доминик нашла свое счастье, и он мог больше за нее не тревожиться.
   – Джуд в основном просветил меня насчет твоих приключений, – сказал Валькур. – О том, как ты пробралась на борт его корабля. Кстати, у меня есть новости, которые тебя обрадуют.
   Доминик охватило любопытство.
   – Какие же?
   – Наши островитяне были так возмущены всем случившимся, что у генерала Ришпанса не оставалось иного выхода, кроме как арестовать полковника Марсо. На суде полковник бился в истерике, когда его разжаловали и признали виновным.
   – И в чем же его обвиняли?
   – Обвинений было много, но тебя заинтересует лишь одно из них – он был обвинен и признан виновным в смерти Жана-Луи Шарбоно.
   У Доминик перехватило дыхание.
   – И каков был приговор?
   – Смерть.
   – Мне его не жаль, – с горечью произнесла она. – Он причинил столько страданий людям.
   –  Пусть он был настоящее чудовище, я все равно ему благодарен, – сказал Джуд, пытаясь шуткой немного разрядить слишком печальную атмосферу. – Если бы не он, мы бы никогда не встретились с тобой, Доминик.
   Она положила голову на плечо Джуду.
   – Не было бы счастья, да несчастье помогло. – Она подняла глаза на брата. – Помнишь, дедушка часто так говорил?
   Валькур кивнул.
   – Как долго вы у нас пробудете? – спросил Джуд. – Я знаю, Доминик была бы рада, если бы вы оставались как можно дольше.
   – Мне бы хотелось пробыть до весны.
   Доминик захлопала в ладоши от радости.
   – Мне было бы интересно посмотреть вашу верфь, Джуд, – сказал Валькур.
   Джуд усмехнулся.
   – Чтобы потом было о чем рассказать англичанам?
   Доминик затаила дыхание. Ее пронзила ужасная мысль, что ее муж и брат могут стать врагами. Как она это вынесет? Но, взглянув на Валькура, она увидела на его лице улыбку.
   – Куда бы я ни отправился и что бы ни делал, я никогда не предам страну, давшую убежище моей сестре, и человека, давшего ей любовь и счастье.
   Джуд оставил Доминик наедине с братом, чтобы они могли вдоволь наговориться. Было уже довольно поздно, когда она пришла в спальню. Она сняла платье и в одной батистовой сорочке расположилась у туалетного столика, расчесывая волосы.
   Джуд заметил, что жена чем-то встревожена, и ждал, когда она поделится с ним своими мыслями. Наконец Доминик отложила гребень и села рядом с мужем.
   – Ты счастлива, что вы с братом опять вместе, – сказал он, наблюдая за выражением ее лица. – И я рад, что вы нашли друг друга.
   Однако она казалась растерянной – что-то омрачало ее радость.
   – Сегодня – один из самых счастливых дней в моей жизни, но и один из самых печальных.
   – Печальных?
   – Я не понимаю, почему… сестра Мэри была полна такой злобы ко мне.
   Джуд пытался придумать, как ей ответить, и решил, что она должна знать правду.
   – Мне очень жаль, что тебе пришлось вынести эту безобразную сцену, но твой брат, по-моему, прекрасно справился с ситуацией и защитил тебя.
   Она улыбнулась.
   – Да, это верно. Валькур всегда очень оберегал меня.
   – У меня тоже есть брат, и мы относимся друг к другу так же. Но я хотел говорить с тобой о Нэдре. То, с чем ты столкнулась в этой женщине сегодня, было присуще и Мэри, только Мэри гораздо изощреннее умела делать людям больно.
   Доминик была поражена услышанным.
   – Но ведь ты любил Мэри.
   – Нет, я никогда ее не любил. Я винил себя в ее смерти, так как был в море, когда она умерла. И еще винил себя за то, что женился на ней, заранее зная, что наш брак – ошибка. Знал, но пошел на это.
   – Я думала…
   – Я знаю, что ты думала. – Он взял ее руку и некоторое время изучал ее. – Я любил только одну женщину на свете. – Он поднял на нее глаза. – И эта женщина – ты.
   Доминик вскрикнула, словно от боли, и кинулась ему на шею.
   – О, Джуд, почему ты раньше не говорил мне о Мэри?
   – Ложная гордость, наверное.
   – Я должна кое-что тебе сообщить и не знаю, как ты к этому отнесешься.
   Он прижался губами к ее лбу.
   – Что же это?
   – Однажды ты сказал мне, что не уверен, хочется ли тебе иметь детей.
   Он напрягся.
   – Ты хочешь мне сказать, что беременна?
   Доминик выпрямилась, на лицо ее набежала тень печали.
   – Да. Тебя это очень огорчает? Джуд с трудом перевел дыхание.
   – А ты, как ты сама относишься к тому, чтобы родить моего ребенка? – Ее ответ значил для него гораздо больше, чем она могла предположить.
   – Ах, Джуд, я так хочу этого ребенка. Это ведь часть тебя, и он всегда будет со мной, даже когда тебя не будет рядом. Я хочу иметь много детей. – Она подняла на него глаза. – А ты?
   Джуд схватил ее в охапку и стал покрывать поцелуями ее лицо, пытаясь унять дрожь во всем теле. Он так много хотел ей сказать, но в эту минуту голос не повиновался ему.
   В глазах Доминик заблестели слезы: по выражению лица Джуда она поняла, как глубоко тронуло его известие о ребенке. Она слегка отстранилась и нежно провела рукой по его лицу.
   – Джуд, мне очень больно оттого, что тебе пришлось пережить столько горя.
   Он тихо засмеялся и подергал ленточку на ее сорочке.
   – Все это давно позади. Ты дала мне возможность снова жить. И снова верить.
   – Значит, ты рад, что у нас будет ребенок?
   – Невероятно рад. Обними меня покрепче, и я дам тебе почувствовать, насколько велика моя радость.
   И Доминик, совершенно счастливая, припала к его груди.