Панова Вера. Жизнь Мухаммеда

   Этим правом и решил воспользоваться Мухаммед, чтобы собрать всех курайшитов на свою первую публичную проповедь.
   Ранним утром, когда город еще только проснулся и жители не успели разбрестись по своим делам, Мухаммед поднялся на вершину невысокого холма ас-Сафа, расположенного почти в центре Мекки, и стал выкрикивать оттуда традиционный призыв к общему собранию.
   - Сыны Абд аль-Мутталиба! Сыны Абд Манафа! Сыны Курайша! - кричал Мухаммед с вершины ас-Сафы так громко, что голос его в утренней тишине разносился по всему городу; он перечислил все кланы и вызвал полный переполох среди ничего не подозревающих мекканцев.
   Поспешно выбегали курайшиты из своих домов и спешили на его призыв; некоторые захватывали с собой оружие и на ходу перепоясывались мечами. Вместе с мужчинами к холму ас-Сафа-направились и многие женщины, горя желанием поскорее узнать о грозящей городу опасности.
   Лишь немногочисленные единоверцы Мухаммеда знали, что под видом чрезвычайного сообщения посланник Бога намерен перед всем племенем курайшитов произнести проповедь, и, наверное, они верили, что с помощью всемогущего Бога в этот исторический день произойдет чудо: закосневшие в невежестве и идолопоклонстве, сердца курайшитов очистятся, и они здесь же, у подножия холма ас-Сафа, предадут себя единому истинному Богу, станут мусульманами. Однако те из курайшитов, которым были хорошо известны религиозные увлечения Мухаммеда, увидев его на вершине ас-Сафы, прекрасно поняли, что никакая опасность городу не грозит и речь пойдет, по-видимому, о вещах не столь уж важных.
   Впрочем, всеобщее внимание было велико, и собравшаяся огромная толпа стала внимать Мухаммеду в напряженном молчании.
   Мухаммед говорил о едином Боге. Он называл его всемогущим, Аллахом это имя курайшиты хорошо знали, они даже почитали Аллаха наряду с другими богами, в некотором смысле и Кааба была домом в том числе и этого самого Аллаха, которому, кстати сказать, весьма полезно было молиться во время путешествий по морю, здесь же, на суше, особого проку от Аллаха не было. Мухаммед называл своего единого Бога также рахманом, милосердным, - это слово было совершенно незнакомо курайшитам. "Что такое рахман?"- в недоумении спрашивали они друг друга. В целом то, что Мухаммед говорил о Боге, страшном суде и бессмертии в загробном мире, не было неожиданным, все это сильно напоминало местами учение сабиев, местами - учение христиан и иудеев. Курайшиты, широко, хотя и поверхностно знакомые с различными религиями, не усмотрели в словах Мухаммеда о Боге ничего нового и оригинального: Мухаммед ударился в сабейство - был почти единодушный вывод курайшитов.
   Чисто теоретическая часть проповеди Мухаммеда показалась собравшимся малоинтересной. Внимание толпы стало рассеиваться уже после первых же его слов, то тут, то там стали раздаваться возмущенные голоса - мол, нечестно и неблагородно ради подобной болтовни созывать весь город, воспользовавшись сигналом тревоги. Когда же Мухаммед сообщил курайшитам, покрывая шум толпы, что он является не кем иным, как посланником и пророком всемогущего Аллаха, общее раздражение и негодование нашло наконец выход - на Мухаммеда посыпались насмешки, каждый наперебой изощрялся в остроумии, толпа стала свистеть и улюлюкать, голос Мухаммеда потонул в общем шуме.
   Возмущение курайшитов, обманным путем собранных на проповедь, было вполне оправданным, и все же следует отметить, что взрыв народного негодования произошел не совсем стихийно. Богатые мекканские купцы, по-видимому, хорошо знали, что за невинной теоретической частью должна последовать часть, так сказать, практическая, отнюдь для них не безразличная - всеобщее равенство и братство всех людей, восхваление бедности и осуждение богатства, идущее от Бога требование освобождать рабов, принявших новую веру, и творить милостыню - жертвовать значительную часть своего богатства в пользу бедняков. И богатые мекканские негоцианты сделали, конечно, все от них зависящее, чтобы сорвать проповедь Мухаммеда и натравить на него толпу, и так уже достаточно недоброжелательно настроенную по отношению к нему. Особенно усердствовал, по словам преданий, родной дядя Мухаммеда, надменный Абд аль-Узза: вместе со своей женой Ум Джамиль он первый под бурное одобрение толпы начал выкрикивать в адрес Мухаммеда насмешки и оскорбления. В ответ Мухаммед, лишенный возможности продолжать проповедь, также перешел к личным выпадам и угрозам, Абд аль-Уззе, в частности, он пообещал вечные и ужасные мучения в аду - его будут жечь на костре, а его любимая жена Ум Джамиль своими руками будет подкладывать в костер дрова. Из-за этого Абд аль-Уззу мусульмане прозвали Абу Лахабом ("Тот, кому уготовано место в аду"), и это прозвище утвердилось в истории.
   Так, довольно-таки безобразно, окончилось историческое выступление Мухаммеда перед курайшитами. Никакого чуда не произошло, истина не проникла в черствые языческие сердца, с болью и возмущением расходились немногочисленные мусульмане, ставшие свидетелями унижения посланца Бога. и своей веры перед лицом идолопоклонников.
   Как бы то ни было, публичной проповеди начало было положено, на немедленный успех сам Мухаммед вряд ли мог рассчитывать, хотя такого провала он, несомненно, не ожидал. И здравый смысл, и приказания, посылаемые Мухаммеду в откровениях, настоятельно требовали продолжать борьбу.
   - Встань и увещевай! - требовал от Мухаммеда всемогущий, милосердный и грозный Бог. - Увещевай твою ближайшую родню. И склоняй свои крылья пред тем, кто следует за тобой из верующих. - Аллах накажет меня, если я ослушаюсь его приказаний, - объяснял Мухаммед тем из своих сторонников, которые пытались отговорить его от дальнейших попыток обратиться с проповедью к многолюдным собраниям курайшитов и советовали вернуться к испытанным методам пропаганды.
   Курайшиты знали и любили ораторское искусство, в котором Мухаммед был дилетантом. Мухаммед, очевидно, понял, что он переоценил свои силы, когда дерзнул выступить с проповедью под открытым небом, при ярком свете жаркого солнца, перед случайной и неподготовленной аудиторией. Поэтому от дальнейших выступлений перед огромными толпами соплеменников он отказался и решил следующую встречу с идолопоклонниками провести в более подходящих условиях. Вскоре он разослал приглашение влиятельным представителям своего клана. Обедневшие и утратившие прежнее влияние хашимиты, организаторы и вдохновители Конфедераций Добродетельных, уже давно находились в сильной оппозиции к мекканским верхам; и у Мухаммеда были основания рассчитывать, что ему удастся убедить их не только в превосходстве единобожия над язычеством, но и в целесообразности примкнуть к начатому им религиозному движению.
   Около сорока хашимитов, все взрослые мужчины клана, откликнулись на приглашение Мухаммеда и пожаловали к нему в дом. Среди них были и дяди Мухаммеда - Абу Талиб, Аббас, Хамза, - и враждебно настроенный Абу Лахаб, один из виновников провала публичной проповеди.
   Сперва гости и хозяин не говорили о делах, они обменивались традиционными приветствиями, взаимными пожеланиями мира и успеха. Потом был пир, во время которого прислуживал Али. Мухаммед потчевал собравшихся родственников бараниной. Когда гости наелись до отвала, так, что никто уже больше не в состоянии был есть, Али подал чашу с вином, и эту чашу наполняли до тех пор, пока все не были удовлетворены.
   Только после такого щедрого угощения Мухаммед заговорил о деле, ради которого он собрал сородичей. Но и тут злобный и надменный Абу Лахаб помешал ему довести разговор до конца.
   - Наш хозяин околдует нас, - сказал он якобы хашимитам, и по его сигналу все они поспешно простились и разошлись по домам.
   Тогда Мухаммед вторично пригласил всех хашимитов к себе и опять обильно кормил и поил их. Опять блюдо с мясом наполнялось до тех пор, пока кто-нибудь еще мог есть, а кубок доливался, пока кто-нибудь изъявлял желание пить. Потом Мухаммед, на сей раз никем не перебиваемый, подробно разъяснил хашимитам и суть новой религии, открытой ему Богом, и свою собственную миссию как пророка и посланника Бога, а стало быть, первого, в глазах Бога, человека на земле, избранника, духовного главы всех, кто встанет на путь предания себя Богу, примет ислам. В глазах всевышнего и милосердного Бога те, кто последует за Мухаммедом, заслуживают всяческой награды не только в загробной жизни, но и здесь, на земле. С помощью всемогущего Аллаха победа истинной веры над жалким идолопоклонством обеспечена, а вместе с тем обеспечена и победа Мухаммеда и его соратников над всеми противниками, сколько бы их ни было, каким бы могуществом они ни обладали в настоящее время. Для него, Мухаммеда, хашимиты - самые близкие на земле люди, это просто удача и перст Божий, что именно из среды хашимитов избран пророк; если хашимиты последуют за ним, торжество и слава Мухаммеда и новой веры станут и их торжеством и славой.
   Внимательно слушали хашимиты вдохновенную, дышащую полным убеждением и искренностью речь Мухаммеда. В божественные откровения, в то, что Мухаммед пророк, они не поверили. Но у Мухаммеда уже было несколько десятков последователей, и среди них мужчин почти столько же, сколько во всем клане хашимитов, а это была немалая сила. Движение, начатое Мухаммедом, явно было направлено против мекканских верхов, давних врагов большинства хашимитов и их союзников по Конфедерации Добродетельных, в этом отношении, каким бы провалом ни кончилось начинание Мухаммеда, особого вреда хашимитам оно не принесет. Но в том, что начинание Мухаммеда, несмотря на все его пророческое вдохновение и на временный успех среди людей незначительных, непременно окончится провалом, сомнений у хашимитов не было. И если они, хашимиты, примкнут в открытую к Мухаммеду, его неизбежное поражение обернется и для них окончательным крахом.
   - Бог повелел мне призвать вас на истинный путь, - закончил Мухаммед, по свидетельству преданий, свое обращение к хашимитам. - Кто же из вас последует за мной, кто станет моим братом, моим душеприказчиком и моим наследником?
   Хашимиты ответили на призыв Мухаммеда полным молчанием, никто из них не захотел связать свою судьбу с судьбой начатого им религиозного движения. Тогда вперед выступил Али, самый младший среди присутствовавших, и, по его собственным словам, пылко воскликнул:
   - О пророк Бога! Я буду твоим помощником! - а Мухаммед обнял его и, обращаясь к собравшимся, сказал:
   - Вот мой брат, мой душеприказчик и мой наследник! Слушайтесь его и повинуйтесь ему!
   Таким эпизодом закончилась якобы вторая встреча с хашимитами, вторая, заметим, и последняя, ибо, несмотря на всю любовь преданий к троекратному повторению важных событий, о третьей встрече Мухаммеда с хашимитами не упоминается. Уходя, гости посмеивались над Абу Талибом - не забыл ли он, что теперь ему следует повиноваться не только племяннику, но и малолетнему сыну?
   Тем не менее встреча имела важные и благоприятные для Мухаммеда последствия - хашимиты убедились, что его проповедь не вредит их клану, и обещали не лишать Мухаммеда покровительства. Об этом ему вскоре сообщил Абу Талиб. Таким образом, Мухаммеду была обеспечена личная безопасность, он заручился косвенной, но чрезвычайно действенной и важной поддержкой своего клана и мог безбоязненно идти на риск обострения отношений со своими потенциальными противниками.
   Впрочем, на первых порах открытая проповедь новой веры никакой опасной реакции со стороны курайшитов не вызывала - в Мекке господствовала широкая веротерпимость, и никому не возбранялось, в сущности, призывать в том числе и к единобожию. Мухаммед прославлял всемогущего и милосердного Аллаха и призывал курайшитов порвать с идолопоклонством; он "увещевал" их, как ему было приказано самим Богом, и напоминал им о вечных мучениях, которые ждут в загробной жизни всех идолопоклонников, всех, кто не повинуется божественным заповедям, требующим молиться, творить милостыню, относиться с братской любовью друг к другу, быть справедливым и очиститься от скверны греха, и признавать Мухаммеда пророком и посланником Бога, ибо "свидетельствую, что нет никакого божества, кроме Аллаха, и свидетельствую, что Мухаммед посланник Аллаха". Материал для своих проповедей Мухаммед черпал из разных источников - из древних арабских преданий, из христианских апокрифических текстов, из ветхозаветных легенд, из персидских, близких к зороастризму, сказаний.
   Но весь этот пестрый материал Мухаммед часто переосмысливал до неузнаваемости, он брал из него лишь то, что соответствовало и отвечало своеобразной религиозной системе, созданной им самим. Главную же основу проповедей Мухаммеда составляли послания самого Бога, получаемые им в откровениях, послания частые и поэтически вдохновенные.
   Для самого Мухаммеда, как мы уже говорили, эти послания не являлись плодом его собственного творчества, он" Мухаммед, не имел к их созданию никакого отношения, это были отрывки небесной, написанной самим Богом книги - Корана. Поэтому в них все время говорит Бог, и только Бог, художественное и религиозное новаторство, которого не знали ни священные книги яхуди, ни писания насара. Все изложение ведется от лица Бога, и нигде, ни разу монолог Бога не прерывается словами Мухаммеда. Трудности, создаваемые подобным литературным приемом, были, конечно, громадными, зато верующие могли, что называется, из первых рук получить все сведения о Боге и его законах - неизвращенные, изложенные на чистом арабском языке, ясные и понятные, как считал Мухаммед, для каждого, чьи ум и сердце не уклонялись безнадежно ко злу. Но над стихами Корана до сих пор ломают головы почтенные арабисты и не менее почтенные мусульманские богословы - увы, многие, очень многие места темны и непонятны, и были они темными и загадочными, допускающими различное толкование, по-видимому, уже тогда, в самый момент своего создания. Не стоит забывать, однако, что у поэзии свои законы, и там, где исламоведам и биографам пророка трудно докопаться до точного смысла коранических текстов, нередко ощущается наиболее мощный подъем поэтического вдохновения Мухаммеда.
   В годы создания первых по времени сур Корана Мухаммед не обладал никакой властью, он никого не мог заставить поверить себе, он мог только убеждать, и этим страстным желанием убедить своих слушателей, в том числе и таких, которые к его словам относились враждебно, проникнуты в этот период и обращения Бога к людям. Чтобы заставить людей поверить себе, Бог постоянно клянется, вдохновенными и страшными клятвами подтверждает истинность своего бытия и основные положения новой веры.
   Клятвы, пожалуй, представляют собой едва ли не самые поэтичные места Корана, во всяком случае, они и в переводе сохраняют многие достоинства подлинника и позволяют нам понять, почему созданный Мухаммедом Коран заслуженно почитается как один из прекраснейших литературных памятников древности. Клятвы Бога, которыми часто начинаются отдельные суры, разнообразны.
   Вот некоторые из них.
   - Клянусь местом заката звезд! Клянусь тем, что вы видите, и тем, чего не видите! Клянусь Господом востоков и западов! Клянусь месяцем! И ночью, когда она повертывается, и зарей, когда она показывается! Нет, клянусь днем воскресения и клянусь душой порицающей! Клянусь посылаемым поочередно, и веющими сильно, и распространяющими бурно, и различающими твердо, и передающими напоминание, извинение или внушение! Клянусь движущимися обратно - текущими и скрывающими, и ночью, когда она темнеет, и зарей, когда она дышит! Но нет, клянусь зарею, и ночью, и тем, что она собирает, и луной, когда она полнеет! Клянусь небом - обладателем башен, и днем обещанным, и свидетелем, и тем, о ком он свидетельствует! Клянусь небом, обладателем возврата. И землей, обладательницей раскалывания. Клянусь зарею, и десятью ночами, и четом и нечетом, и ночью, когда она движется! Клянусь солнцем и его сиянием, и месяцем, когда он за ним следует, и днем, когда он его обнаруживает, и ночью, когда она его покрывает, и небом, и тем, что его построило, и землей, и тем, что ее распростерло, и всякой душой, и тем, что ее устроило и внушило ей распущенность ее и богобоязненность! Клянусь ночью, когда она покрывает, и днем, когда он засиял. Клянусь утром и ночью, когда она густеет! Клянусь мчащимися, задыхаясь, и выбивающими искры, и нападающими на заре!
   - Клянусь горой, и книгой, начертанной на свитке развернутом, и домом посещаемым, и кровлей вознесенной, и морем вздутым...
   Такой клятвой начитает Бог суру, которая впоследствии получила название "Гора". Для современников Мухаммеда было, очевидно, понятно, чем клянется Бог:
   "Гора", по всей вероятности, - это гора Синай, на вершине которой пророк Муса некогда получил от Бога откровения; "книга" - божественная небесная книга деяний людских либо сам Коран; "дом посещаемый" - Кааба; "вознесенная кровля" - скорее всего, горные вершины.
   - Клянусь звездой, когда она закатывается! - восклицает Бог, и курайшиты в те далекие времена, несомненно, знали, что подразумевается под этой звездой; нам же остается гадать - что же это: Сириус? Венера? Но что бы ни понимал сам Мухаммед под закатывающейся звездой, этот поэтический образ, созданный почти полторы тысячи лет назад, продолжает жить, может быть, именно потому, что он утратил ненужную конкретность: ведь для нас ни на Сириусе, ни на Венере не обитают никакие боги, а сами эти образы иначе используются в нашей поэтической символике.
   Бог, по словам Мухаммеда, "един, вечен, нерождающий и нерожденный, не знающий себе равных"; он всемогущ и милосерден. "Поистине, мощь твоего Господа сильна! - увещевал сам Бог в суре "Башни". - Ведь Он начинает и возвращает. И Он - прощающ и любвеобилен, владыка трона, славный, совершитель того, что пожелает".
   - Просят его те, кто в небесах и на земле, каждый день Он за делом.
   - Аллах - податель надела, обладатель силы, мощный; ему принадлежит то, что на небесах, и то, что на земле. Господь обоих востоков и обоих западов, он сотворил человека из звучащей глины, и сотворил джиннов из чистого огня, и создал ангелов, и сделал их властителями огня. И всех ныне живущих людей создал всемогущий Аллах - из воды ничтожной, помещенной в прочном месте до известного срока, из капли семени, из воды изливающейся, которая выходит из хребта и грудных костей, создал в заботе, устроил и соразмерил. Я извел вас из земли и когда вы были зародышами в утробах ваших матерей - это ли не доказательство моего всемогущества, - спрашивал Бог, - вы творите или Мы творцы? Мы создали вас парами, и дали ночь для отдыха, и за добро всегда воздаем добром, почему же вам не поверить? И разве это не благодеяние и не милосердие? И на земле есть знамения для убежденных и в ваших душах. Разве вы не видите? Какое из благодеяний вашего Господа вы сочтете ложным?
   - И небо Мы воздвигли руками, и солнце, и луну, ведь Мы - расширители. И землю Мы разостлали, и прекрасные устроили Мы! Из всякой вещи Мы устроили пару - может, вы задумаетесь! У Господа твоего конечный предел.
   Это Он, который заставляет плакать и смеяться, который распределяет смерть и оживляет, обогащает и наделяет!
   ...Землю Он положил для тварей, на ней плоды, и пальмы, и злаки, и благоуханные травы. Он разъединил моря, готовые встретиться, и положил между ними преграды, через которые они не устремятся. Выходят из морей жемчуг и коралл, и бегут по ним корабли, высоко поднятые на море, как горы.
   ...Разве Мы не сделали землю вместилищем для живых и мертвых, и устроили на ней прочно стоящие, гордые, и напоили вас водой пресной? Разве Мы не сделали землю подстилкой и горы - опорами; и создали вас парами, и сделали ваш сон отдыхом, - ночь - покровом, а день - временем жизни; и построили над вами семь твердей, и сделали пылающий светильник, и низвели из выжимающих дождь воду обильную, чтобы произвести ею зерна и растения и сады густые?
   Всякий, кто на земле, исчезнет, останется лишь лик Господа со славой и достоинством - какое же из благодеяний Господа вашего вы сочтете ложным?
   ...Видите ли вы, что возделываете, - вы ли это сеете, или Мы сеем? Что стоит Нам обратить посевы ваши в сухой мусор? Видите ли вы воду, которую пьете, - разве вы ее низвели из облаков или Мы низводим? Ведь Мы могли сделать ее горькой, отчего же вы неблагодарны?
   ...Вы ли труднее для создания или небо? Он его построил, и воздвиг свод его, и омрачил ночь его, и вывел зарю; и землю после этого распростер, и вывел из нее воды и пастбища, и горы - Он утвердил их на пользу вам и вашим скотам. Какое же из благодеяний Господа вашего вы сочтете ложным?
   ...Пусть же посмотрит человек на свою пищу, как Мы пролили воду ливнем, потом рассекли землю трещинами и взрастили на ней зерна, и виноград, и траву, и маслины, и пальмы, и сады густые, и фрукты, и растения - на пользу вам и вашим животным. Пусть посмотрит на верблюдов, как они созданы, и на небо, как оно возвышено, и на горы, как они водружены, и на землю, как она распростерта. Хвали же имя Господа твоего высочайшего!
   Такими словами и образами воспевал Мухаммед своего всемогущего и милосердного Бога, обращаясь к курайшитам, погрязшим в идолопоклонстве. В задачу Мухаммеда вовсе не входило доказывать, что Бог есть. Каждый ребенок в Мекке, едва научившийся говорить, знал, что боги существуют, - весь вопрос заключался в том, один Бог или много, а если один - то какими свойствами он обладает. Описывая всемогущего Бога на все лады и с помощью доводов, действовавших на умы и чувства курайшитов, Мухаммед, по существу, косвенно опровергал многобожие - при таком всесильном Боге в мире просто не оставалось никакого места для других богов; если всем распоряжается один Бог, многочисленные боги курайшитов оказывались ни при чем; они - никчемные истуканы, от которых ровно ничего не зависит и которым не только греховно, но и совершенно бессмысленно поклоняться.
   Боги курайшитов не давали людям бессмертия в потустороннем мире - если представления о бессмертии и бытовали среди арабов, то в самом неопределенном виде, и общим признанием они не пользовались. Идея же телесного воскресения была чужда арабам, в нее они не верили совершенно. Утверждая всемогущество Бога, Мухаммед не только ниспровергал идолопоклонство и многобожие, но и подготавливал своих слушателей к тому, чтобы они уверовали в телесное воскресение и последующее бессмертие в загробном мире.
   - Разве можно сомневаться, - спрашивал Мухаммед, - что Бог при таком безмерном всемогуществе не способен собрать человеческих костей? Разве думает человек, что он оставлен без призора? Разве не был он каплей семени источаемого? Потом он был сгустком, и сотворил его Бог, и устроил, и сделал из него пару - мужчину и женщину; так разве Бог не может оживить мертвых? Пусть же посмотрит человек, из чего он создан, - поистине Бог в силах вернуть его в прежнее состояние, после того как он станет костями истлевающими. Воскресит в тот день, когда пожелает, только одно сотрясение и вот уже люди навеки бодрствующие.
   Когда наступит воскресение из мертвых, Мухаммед никогда не говорил, так как Бог ему об этом не счел нужным сообщить. Но похоже, что в первые годы своей проповеди он нередко намекал, что этот страшный и великий день не за горами. Для тех же, кто воскреснет, время не будет ощущаться долгим, когда бы ни наступил день воскресения - в этот день они предстанут перед Богом так, как будто отлучились от жизни всего на один вечер или утро, обещал Мухаммед в своих сурах.
   Да, день воскресения будет великим и ужасным днем, ибо он будет последним днем этого мира и этой жизни, днем страшного суда. Мухаммед в Коране не жалел поэтических красок, чтобы нарисовать картину фантастической катастрофы, которую переживет вся вселенная в день встречи божьих тварей со своим владыкой и творцом.
   - В тот день небо заколеблется и горы придут в движение, и горе в тот день обвиняющим его (Мухаммеда) во лжи! Земля сотрясется сотрясением, и горы сокрушатся и станут рассыпаться прахом!
   ...В тот день дунут в трубу единым дуновением, и спасена будет земля, а горы раздроблены: небо расколется, и будет оно в тот день слабым. А по краям него ангелы, которые понесут трон Господа...
   ...В тот день небо будет как медь расплавленная, и горы будут, как шерсть.
   ...Он спрашивает, когда день воскресения. Вот когда ослепится взор, и затмится луна, и сольются солнце и луна, скажет человек в тот день: "Где бегство?" Так нет! Нет убежища! Только к Господу твоему в тот день прибежище!..
   ...То, что вам обещано, готово случиться. И тогда звезды померкнут, и тогда небо расколется, и горы развеются... Горе в тот день обвиняющим во лжи! А считает день суда ложью лишь преступник грешный.
   ...В тот день - день разделения - подуют в трубу, и придете вы толпами. И небо откроется и станет вратами, и горы задвигаются и станут миражем.
   ...Когда солнце будет скручено, звезды осыплются, горы сдвинутся с мест, и десять месяцев беременные верблюдицы будут без присмотра; когда звери соберутся, и души соединятся, и моря перельются; когда зарытая живьем спросит, за какой грех она была убита, когда свитки развернутся, небо будет содрано, ад разожжен и рай приближен - узнает тогда душа, что она себе уготовила! Уготовила вперед и отложила!
   ...Сотрясется земля сотрясением великим, и извергнет земля то, что в ней, и опустеет, и скажет человек: "Что с нею?" - в тот день расскажет она, по велению Господа, свои вести. В тот день выйдут люди толпами, чтобы им показаны были их деяния; и кто сделал добра на вес пылинки - увидит его, и кто сделал зла на вес пылинки - увидит его... Вспомнит в тот день человек, но к чему ему воспоминание? Люди будут в тот день как разогнанные мотыльки. ...И не будет дано позволения, чтобы им оправдаться.