Страница:
От недавнего равнодушия не осталось и следа. Просто так дать себя убить в намерения магистра не входило.
Ди Крий, не обращая на мысленно перебиравшего свой арсенал мага никакого внимания, пинком открыл пустующий дворцовый покой и за подлокотник втащил в него кресло с хранящим надменное молчание пленником. Вокруг сомкнулись щиты – той же природы, что и наложенные когда-то на любопытных младших принцесс. С тем же успехом комната могла оказаться в другом мире: она была полностью изолирована от лаэссэйской реальности. Тэйон мрачно прищурился, скрещивая руки на груди, незаметно запуская правую в глубь мантии, туда, где висела наплечная перевязь.
Замер. Устремил меланхолично-мечтательный взгляд на доверчиво подставленную ему спину. Похоже, все оружие, спрятанное и в одежде, и в тайниках кресла, исчезло одновременно с конфискованным кинжалом. Не то чтобы его было так уж много, но…
Происходящее нравилось магу все меньше и меньше.
А студиозус тем временем огляделся. Они находились в одном из малых залов для совещаний. Убранный в строгом, даже аскетичном стиле, из мебели только дюжина стульев и большой овальный стол.
– Годится, – решил ди Крий, с какой-то лихостью висельника поворачиваясь к пленнику.
Прежде чем Тэйон успел понять, что происходит, и возмутиться, его схватили за шкирку, точно слепого котенка, и выдернули из кресла. Маг пытался сопротивляться. Ноги были бесполезным, мертвым грузом, но смертоносная сила рук никуда не делась, а на самый крайний, самоубийственный случай всегда оставалась магия. Но все трепыхания оказались мгновенно пресечены стянувшимися вокруг него жгутами свернутого пространства. Стихии бы побрали этого ди Крия, он с самой реальностью работает точно так же, как маг воздуха – с каким-нибудь сквозняком!
Тэйона бесцеремонно шмякнули на стол, перевернули.
– Ну и как мне это понимать? – в голосе мага прозвучало только барское раздражение, но никак не страх. Ситуация ставила его в тупик. Какой кирпич свалился на его светлость на этот раз?
– Как покушение на вашу честь, – рассеянно бросил ди Крий, пробегая пальцами вдоль позвоночника, от основания шеи до поясницы. – Не вертитесь, магистр!
Прикосновение чужих рук к спине было нервным, даже злым. Похоже, его светлость и сам был до дрожи в коленях напуган тем, что собирался сделать.
– Нет, разум трогать нельзя. Психика мне пока не по зубам, – пробормотал он себе под нос, и только теперь на Тэйона нахлынула волна страха.
Этот проклятый стихиями студиозус, этот бесконтрольный, бестолковый, этот пьяный болван собрался его лечить!
При мысли о том, что одуревший от собственной силы рубака может сотворить с его организмом, Тэйону стало плохо. Во имя всех ветров, это же позвоночник! Потребовалось столько усилий, столько наведенных лучшими целителями заклинаний, чтобы хоть как-то привести в равновесие безвозвратно искалеченную систему. И теперь…
Шутки кончились. Резко бросив сознание в глубь камня, магистр Алория активизировал базовое защитное заклинание своего кольца.
Это, конечно, был не родовой перстень клана Алория, открывавший доступ к древним защитам Гнезда и служивший проводником для созданных более тысяч лет назад магических арканов клана сокола. Но и для личного кольца-печати Тэйон в свое время не пожалел ни времени, ни сил, ни фантазии. Заклинание, которое он попытался сейчас активизировать, было самым грубым и в то же время самым мощным в линии защит: оно просто-напросто заставляло воздух застыть, связывая движения всех находящихся рядом и, хуже того, лишая их возможности дышать, ведь люди не могут вдыхать что-то твердое, как камень.
Наверное, искалеченный шеренизом разум мага передал команду как-то неправильно, потому что все сработало не так. Тэйон никогда не слышал о заклинании, которое заставляло бы воздух исчезнуть, не оставляя после себя ничего. До этого момента.
Увы, на щиты, окружавшие проклятого целителя да и всю комнату в целом, радикальное изменение давления не произвело никакого впечатления. Ди Крий продолжал невозмутимо исследовать кости учителя, получая воздух из какой-то иной, не этой реальности.
– Мгновенная декомпрессия, – пробормотал он, показывая, что все-таки заметил усилия своего пациента. – Магистр, вам от самого себя временами жутко не становится?
– И вполовину не так, как от вас, – несколько ошалело огрызнулся Тэйон. Его воображения хватало, чтобы красочно представить себе, что бы было, не обеспечивай кольцо защиту носителя от создаваемых им же заклинаний. Учитывая, как мало магистр контролирует стихию и сколь неожиданны результаты последних попыток ее использовать, такое вполне могло случиться.
– Мне, честно говоря, тоже, – прочувствованно согласился его светлость. И приступил к исцелению.
Самое обидное, что Тэйон так ничего и не почувствовал. От лежащих на его пояснице рук стало исходить глубокое и в то же время мягкое тепло. Было похоже, как если бы он лежал на прогретом солнцем камне, подставляя спину летним лучам и ощущая, как те проникают в ткани, до самых костей прогревая застывшее в вечной зиме тело.
Веки мага начали сами собой смыкаться, губы тронула сонная улыбка, впервые за долгое время совершенно расслабленная. На стенах плясали перламутровые сполохи и призрачные тени. Тэйон лениво, из-под ресниц смотрел, как сполохи перламутра танцуют на белом мраморе и узорах черного дерева. Он хотел было спросить, кто зажег в комнате магический огонь и почему пламя такого странного цвета, но губы отказывались повиноваться, а глаза медленно закрылись.
Придя в себя, Тэйон Алория долго не мог понять, что же его насторожило. Что-то было не так. Помимо очевидного факта, что мастер ветров Лаэссэ лежит на деревянном столе в одном из дворцовых залов, что-то тяжелое придавило ему левую ногу.
Что-то сдавило ему ногу. Что-то. Сдавило. Ему. Ногу.
Его ногу.
Тэйон сел так стремительно, что комната покачнулась в приступе головокружения, но маг не обратил внимания на такие мелочи. Потому что в ответ на посланный нервами сигнал его ноги не остались, как обычно, лежать мертвым грузом, а дернулись, пытаясь помочь телу принять более удобное положение. С каким-то усталым подозрением маг смотрел на так долго предававшие его конечности.
Источник неудобства обнаружился мгновенно. Рек ди Крий сидел на стуле, устроив локти на его левой ноге и уронив на них голову. И, судя по всему, спал.
Тэйон напряг мышцы бедер, с тихим недоверием почувствовав, как те откликнулись. Ущипнул себя за икру и почувствовал боль. Пошевелил ступнями – результат был плохо виден, но он отчетливо ощутил, как пальцы скребутся внутри ботинок.
Магистр осторожно вытащил ногу из-под спящего целителя и сел, свесив невероятно послушные конечности со стола. Отважится ли он? Теоретически набор специальных заклинаний поддерживал тонус мышц, не давая им атрофироваться. Физически он должен быть в порядке, но нервная система…
Сжав зубы, мастер ветров решительно спустил ноги на пол. Встал. Постоял, покачиваясь и пытаясь вспомнить, как две трети жизни координировал свои движения. Затем с той же решимостью отпустил стол, даже оттолкнулся от него, пытаясь сделать первый шаг. Его тут же повело в сторону, ноги заплетались и отказывались действовать слаженно, но через несколько минут Тэйон Алория вспомнил, что такое ходить самому. Прислонился к столу, закрыв глаза и пытаясь сдержать неожиданно подступившие слезы.
– Можете считать это даром ученика, если вам угодно, – вмешался в его отчаянное, захлебывающееся неверие хриплый голос.
Тэйон резко повернулся и встретил насмешливый и в то же время неуверенный взгляд. Ди Крий выглядел абсолютно выжатым. Бледный, постаревший, с подрагивающими руками и в довершение ко всему на пару дней, похоже, ослепший.
– Очень интересный яд. Я не думал, что можно сотворить такое с нервной системой человека. Впрочем, если б вы были человеком, то умерли бы в течение нескольких минут после выстрела.
– Недооценили сложность задачи? – менторским тоном осведомился магистр.
– Мягко говоря, – не стал отрицать очевидное целитель, опуская на глаза ладонь. – Конечно, после вашего трюка с божественным посланием я несколько… улучшил свой стиль Но следовало предположить, что первые целители Лаэссэ не стали бы пасовать перед простой задачей.
– Собственная сила ударила в голову, – хмыкнул Тэйон. И, выждав, когда собеседник уже готов был окрыситься, великодушно признал: – Со всеми бывает.
Следовало, наверное, поблагодарить целителя. Следовало пообещать, что он вернет этот долг. Но Тэйон не ощущал ни малейшего желания этого делать, что было очень плохо. Подобная реакция означала, что на подсознательном уровне он начал воспринимать князя как члена своего клана. Кошмар. Только сиятельной твари ему и не хватало в коллекции родственников.
Ди Крий дрожащей рукой провел по слипшимся волосам.
– Я не знал, что можно столь многого достичь, действуя по наитию, чисто инстинктивно. – И, поколебавшись, с неожиданной ясностью добавил: – Я даже не знал, что у меня есть такие инстинкты. Их никто не закладывал.
– Инстинкты вообще странная вещь, – туманно и несколько мрачно заметил халиссийский сокол. – Им свойственно просыпаться в самых неожиданных ситуациях и заставлять нас делать самые непредсказуемые вещи. Которые обычно оказываются единственно верными. Такова, по крайней мере, теория.
– Да ну? – скептически, но уже без злобы протянул целитель.
И Тэйон понял, что от роли учителя этого странного, страшного существа ему не отвертеться. Потому что иначе ди Крий начнет учиться сам. И тогда останется только бежать за помощью к Совенку, которая, как подозревал магистр, уже вмешалась ровно настолько, насколько считала нужным.
Не отвечая, магистр вновь оттолкнулся от стола и принялся осторожно ходить по комнате, нагибаясь, приседая, даже пытаясь неуклюже воспроизвести первые движения простейшей боевой пляски. Поддерживать полы мантии, чтобы можно было следить за движениями ног, ему быстро надоело, так что магистр недолго думая стянул дурацкую робу через голову и бросил в сторону кресла.
– Я попытался заново привить простейшие двигательные навыки, такие, как ходьба, бег, прыжки, – сказал ди Крий, вновь роняя голову на руки. – Но мои боевые рефлексы были бы для вас бесполезны, так что это придется вырабатывать самостоятельно и скорее всего почти с нуля.
– Ну не с самого же нуля… – пробормотал Тэйон, переходя из стойки в стойку и при этом чуть не упав на пол. – Но полдесятка лет усиленных упражнений потребуется.
Придется как-то сочетать их с магическими тренировками.
И придется найти способ не дать Таш его убить.
Кажется, проклятый студиозус что-то напутал с его эндорфинами. Никак иначе это состояние объяснить было нельзя.
Близкая смерть вдруг перестала казаться магистру привлекательной. В голове было тесно от распахнувшихся перед ним перспектив. Начиная от списка упражнений, которого придется придерживаться, если он хочет вернуть себе хотя бы подобие прежней формы, заканчивая размышлениями в духе: «А не вернуть ли мне назад мой клан?», активно перебиваемыми судорожными попытками вспомнить адрес подходящей куртизанки. Стихии бы побрали его жену, нашла время совершить предательство!
– Ди Крий? Я должен спросить…
– Нет. Я думал об этом, магистр. Но та гадость, которой ей плеснули на спину… Они знали физиологию своей расы и смогли обернуть ее регенерационные способности против нее же самой.
– Можете не вдаваться в физиологические подробности. Я знаю.
– Угу. Я… пожалуй, посижу тут немного, – пробормотал целитель, явно уже отключаясь. – Вы идите.
Разумно. Ди Крию и впрямь лучше пересидеть слабость в тихом уголке за надежными щитами, благо, в суматохе коронации и свадьбы сюда вряд ли кто-нибудь сунется. Тэйон не думал, что истощение сделало князя уязвимым, но вот защитные рефлексы оно обострило совершенно точно. Оставаться рядом со светлейшим родственником Сергарра, когда он в таком состоянии, не стоило.
Магистр Алория окинул поскучневшим взглядом свое кресло. По уму, следовало бы продолжать летать в нем, по крайней мере до тех пор, пока какой-нибудь убийца не совершит роковую ошибку, предположив, что имеет дело с калекой. Но…
Верхняя губа сокола чуть приподнялась. Пальцы пробежали по камням, врезанным в рукоятку, приказывая креслу следовать за собой, а потом магистр ровной и подчеркнуто уверенной походкой направился к двери. Щиты ди Крия подались в сторону, столь тонкие, что, не знай он, на что обращать внимание, даже не заметил бы – нет, не их самих, а легчайшее изменение воздуха, вызванное ими, – и мастер ветров покинул комнату.
Он постоял несколько секунд в коридоре, затем все той же уверенной, расслабленной походкой, подозрительно напоминавшей почти кошачье скольжение ди Крия, направился в сторону раздающихся под сводами музыки и пирующих голосов.
В вестибюль он попал, открыв двустворчатые двери звучным пинком. Тоже, надо понимать, из набора базовых навыков в стиле его светлости. Не обращая внимания на возмущенные и растерянные возгласы, прошел к лестнице, не собираясь задерживаться во дворце дольше необходимого. Его ждали тренировочный зал, дела, жизнь… Придворные, судя по всему, просто-напросто не узнавали смуглого нахала в черной, распахнутой на груди рубашке, за которым, точно собачка на поводке, летело задрапированное магистерской мантией кресло. Однако яростного янтарного взгляда, резанувшего по самым смелым, хватило, чтобы остальные благоразумно отступили в стороны.
«Магистр Алория! Не в кресле?!»
Потрясенный телепатический вскрик, сопровождаемый впечатляющей картинкой зверски настроенного и, без сомнения, вертикального Тэйона, всколыхнул дворец, заставив все зеркала отразить невероятный образ. Понятно. Лейтенант королевской гвардии, которому по долгу службы не положено было жаться по углам, присмотрелся к нарушителю спокойствия внимательнее. И был он, судя по всему, выпускником факультета духа. Или же просто обладал хорошо поставленным мысленным голосом.
Мгновение ничто не двигалось. А затем из распахнутых дверей, ведущих в танцевальные залы и гостевые галереи, потянулись любопытствующие. Яркие, похожие на сказочных бабочек придворные, закутанные в тяжелые мантии маги, затянутые в черную форму офицеры флота, в честь которых и был устроен сегодняшний бал…
Магистр Алория спокойно стоял у перил лестницы, с легкой, презрительной улыбкой наблюдая за произведенным им фурором. Если бы здесь была Таш, она уже по одной этой усмешке поняла бы, что он нетвердо стоит на ногах, не уверен, что сможет самостоятельно спуститься по лестнице, остро осознает свою магическую беспомощность. Но Таш рядом не было и уже никогда не будет, а выпорхнувшей из раздавшейся в разные стороны толпы Шаэтанны хватило лишь на то, чтобы встретить его режущую насмешку безмятежно опущенными ресницами.
Свист крыльев. В закрытое окно коричневой молнией метнулся сокол. В блеске разбитого стекла широкие крылья распахнулись с заставившим людей отшатнуться оглушительным хлопком, мгновенно гася скорость и одновременно приподнимая тело птицы над полом у самых ног Тэйона.
Большинство лаэссэйцев никогда не видели превращение истинного вера и, скорее всего, никогда больше не увидят, но трансформация, которую им продемонстрировали в этот вечер, стоила того, чтобы ее запомнить. Сокол перешел в новое состояние практически мгновенно, перетек в человеческую форму естественно, красиво, с той кажущейся легкостью, за которой стояли десятилетия боевых тренировок.
Халиссийские оборотни изменяли только свою исходную форму, то есть начинать и заканчивать трансформацию они должны были обнаженными, не связанными одеждой или оружием. Многие вынуждены были поступать именно так, однако те, в ком было достаточно магических способностей, могли научиться отправлять снаряжение в пространственный карман, чтобы после превращения им можно было вновь воспользоваться. И лишь немногие были настолько искусны, чтобы пренебрегать процессом одевания, во время трансформации материализуя одежду прямо на своей фигуре.
Терр вер Алория магическими способностями обладал. И пользоваться ими умел. Тэйон понял: сын провел все превращение от начала и до конца только силой своего разума, без помощи каких-либо талисманов или заранее заготовленных заклинаний, и провел не задумываясь, как привычную, ставшую рутинной связку боевых приемов.
Роскошные перья будто подернулись туманом, на долю мгновения скрывшим яростную птицу, из глубины которой рванулась иная форма. И вот на мраморных плитах уже стоял, пригнувшись и вскинув голову, воин в легких доспехах и шлеме в виде головы сокола. Тщательно сплетенные кольчужные перья падали на плечи, закрывая шею и грудь.
Тишина.
«А я думал, что эти россказни о тотемных оборотнях – сказки», – долетела чья-то мысль.
Какое-то время оба не двигались.
«Как это возможно?» – хмурились одни глаза.
«А не все ли равно?» – усмехались другие.
Тэйон вглядывался в лицо смотрящего на него сверху вниз высокого, широкоплечего, смуглого воина, пытаясь убедиться, что это – его сын. Его наследник. Его лэрд.
А потом, удивив самого себя, поднес сжатый кулак к груди, отдавая халиссийский клановый салют. Приветствие, которое младший по клану отдает своему безусловному повелителю.
Желтые глаза в прорезях шлема вспыхнули. Терр тряхнул головой, точно получив удар. Он возвышался над отцом на полголовы, в своих доспехах выглядя еще более массивным, более подавляющим. Правящий владыка соколов смотрел на стройного, наполовину седого человека в небрежной черной одежде, с насмешливой и ядовитой улыбкой наблюдающего за его попытками сладить со ставшим вдруг неуклюжим телом. Прикинул, кто из них полетит вниз головой по лестнице, если он попытается навязать схватку за власть в клане. По всему выходило, что лететь придется самому Терру, слишком хорошо помнившему, как ураганно быстр и разрушителен может быть этот внешне слабый человек. И какой вихрь черных тайфунов послушно откликается на малейший взмах ухоженной чародейской руки.
Пахло зимней свежестью, и немного – кровью. Почему он спас своего отца тогда, во время нападения кейлонгцев? Почему сейчас отец признал его старшинство?
Терр вер Алория вскинул руку в ответном жесте, салютуя родичу по клану. И обещая ему свою защиту.
Чувствуя, как дрожат от напряжения ноги и как стекают струйки пота по судорожно выпрямленной спине, Тэйон небрежно кивнул Терру, отвесил светский поклон Шаэтанне, а затем в приступе порожденного отчаянием вдохновения уселся на мраморные перила лестницы и лихо съехал вниз. Поставленный у основания лестницы декоративный столб, за который удалось вовремя ухватиться, позволил остановиться и встать на подгибающиеся ноги с должной долей достоинства. Под перекрестьем сотен внимательных глаз вышел на крыльцо дворца, раскланялся со стражниками, а затем, подозвав к себе все так же послушно следующее позади кресло, положил руку на подлокотник и активизировал телепорт домой.
И лишь там позволил ногам наконец подкоситься.
ГЛАВА 16
Королевский дворец раскинулся над водами залива, сияя в ночи белоснежным мрамором террас, призрачными серебряными и золотыми магическими огнями. В воздух взмывали причудливые фантазии чародейских фейерверков: в эту ночь маги различных факультетов стремились перещеголять друг друга в изысканности и необычности созданных ими видений.
Океанический портал открылся еще в прошлую полночь, но теплый атмосферный фронт пока не достиг столицы, и потому вечный город купался в зимней сказке, оплетенный прозрачным инеем и ледяными кружевами.
Сегодня, в полдень первого дня первого месяца нового года, состоялась коронация Шаэтанны Нарунг. Тэйон до сих пор не мог поверить, что большинство магов Лаэссэ оказались так заняты собственными персонами, что не почувствовали, как сместились стихийные потоки, вставая на предназначенное им творением место. Мастер ветров знал, что древний, обросший за тысячелетия множеством ненужных деталей ритуал нес в себе отнюдь не только символический смысл. Однако магу так и не удалось понять, что же делала Шаэ в те прозрачные утренние часы, когда должна была медитировать в одиночестве у Королевского Источника. Он ощущал нарастающее в воздухе напряжение всей кожей, всем телом. Ветры сплетались над островом в причудливый узел, в котором то здесь, то там можно было заметить проблески иных стихий, иных изменений. И было… что-то еще. Еще один Источник (быть может, легендарный Тайный?), расцветивший небо над городом дивными воздушными течениями. Совершенно не похожий на традиционную магию Лаэссэ и на мгновение напомнивший о грозах, и сирени, и удивительном чувстве, которое возникало у мага, когда брал на руки королевских близнецов или думал о профессоре Совенке. А затем легкий серебряный венец опустился на темноволосую голову, и мир Лаэ дрогнул, смещаясь с прежнего бесцельного дрейфа на новую, юную и отказывающуюся колебаться ось существования.
Потом была строгая и щемяще прекрасная церемония венчания «юной властительницы» с «дерзким и отважным пиратом, покорившим ее сердце». И вновь никто не заметил натянутый струной страх невесты, стоявшей прямо только благодаря фамильной спеси. Жених поддерживал ее под локоть, но и сам был серьезен и собран, как перед битвой. Ди Крий так и не соизволил показаться, за что Тэйон был ему душевно признателен.
Ну а потом стражи пределов, нобили, маги и старшины гильдий преклоняли колена перед троном, принося присягу молодой чете. И магистр Алория вновь, в который раз за последний месяц, поверг великий город в ступор, заявив, что слагает с себя звание и обязанности мастера ветров.
Королева невозмутимо приняла его отставку, чтобы тут же, с ходу, назначить не ожидавшего такой подлости сокола наставником младших принцесс.
А вот в вопросе выбора преемника на посту мастера возникла заминка. Как выяснилось, Тэйон был отнюдь не единственным стихийным магом, склонным к непредсказуемым выходкам.
Первый знак неприятностей появился еще два дня назад, когда он добрался наконец до своих покоев. Резиденция Алория замерла в несколько напряженном ожидании, за время отсутствия хозяев успев разбиться на левое крыло (где сгруппировались ученики, личные вассалы, друзья и слуги мастера) и правое (оккупированное свитой и охраной Терра вер Алория). Пришлось спускаться к ним, шокируя и тех, и других своим неожиданным здоровьем и очень даже знакомой обоим лагерям язвительностью, отдавать приказы, разбираться с вопросами безопасности. В круговерти дел ему какое-то время удавалось успешно отбрыкиваться от требующих срочного разговора Турона и Ноэ, но в конце концов терпение учеников лопнуло.
Тэйон только перешел к распоряжениям по поводу установки подъемного устройства в рабочей башне (его взгляды на полезность физических упражнений в целом и карабканья по лестницам в частности претерпели некоторые изменения, как только маг сообразил, что теперь ему тоже придется взбираться на эту верхотуру на своих двоих), когда Ноэханна не выдержала.
– Магистр! – Волшебница, сидевшая на низкой кушетке в его кабинете, подалась вперед, и Тэйон лишь теперь заметил, что на ней дорогое платье из жемчужно-синего таолинского шелка, а на запястьях и в распущенных волосах сверкают бриллианты, в которых не стыдно было бы появиться на приеме во дворце. – Магистр, нам нужно вам сказать…
Вот только слезного признания в чувствах, о которых Тэйон и без того был не первый год осведомлен, ему не хватало для полного счастья.
– Не сейчас, Ноэ, – он прислонился (а точнее, почти сел) к столешнице, держа в руках схему замка…
– Нет, сейчас!
Ноэханна из древнего магического рода ди Таэа, не раз пересекавшегося с королевской династией, подняла охваченные бесценными браслетами руки с подлокотников кушетки – грациозное, элегантное движение. Ветер взвыл, точно опаленный баньши, ворвался в комнату с силой, идущей на таран кейлонгской галеры. Тэйона впечатало в стол, и лишь бросивший сдерживающее заклинание Турон (искренне верящий, что защищает несдержанную возлюбленную, а не учителя) не позволил магистру оказаться размазанным по стене собственного кабинета.
Нет, эта аристократка определенно еще слишком молода для должности мастера ветров Лаэссэ.
Бывший лэрд Алория как ни в чем не бывало опустил злосчастные листки с планами и, выгнув бровь, посмотрел на ученицу. Побледневшая почти до прозрачности ди Таэа ухватилась за протянутую руку своего избранника, поднялась на ноги.
Они стояли перед ним, смотрели с ужасом и доверием. Тэйон начал подозревать неладное…
– Магистр Алория, мы поженились!
– ЧТО???
Тэйон медленно осел.
Для мага, претендующего на звание мастера стихий, замужество было под запретом.
Ди Крий, не обращая на мысленно перебиравшего свой арсенал мага никакого внимания, пинком открыл пустующий дворцовый покой и за подлокотник втащил в него кресло с хранящим надменное молчание пленником. Вокруг сомкнулись щиты – той же природы, что и наложенные когда-то на любопытных младших принцесс. С тем же успехом комната могла оказаться в другом мире: она была полностью изолирована от лаэссэйской реальности. Тэйон мрачно прищурился, скрещивая руки на груди, незаметно запуская правую в глубь мантии, туда, где висела наплечная перевязь.
Замер. Устремил меланхолично-мечтательный взгляд на доверчиво подставленную ему спину. Похоже, все оружие, спрятанное и в одежде, и в тайниках кресла, исчезло одновременно с конфискованным кинжалом. Не то чтобы его было так уж много, но…
Происходящее нравилось магу все меньше и меньше.
А студиозус тем временем огляделся. Они находились в одном из малых залов для совещаний. Убранный в строгом, даже аскетичном стиле, из мебели только дюжина стульев и большой овальный стол.
– Годится, – решил ди Крий, с какой-то лихостью висельника поворачиваясь к пленнику.
Прежде чем Тэйон успел понять, что происходит, и возмутиться, его схватили за шкирку, точно слепого котенка, и выдернули из кресла. Маг пытался сопротивляться. Ноги были бесполезным, мертвым грузом, но смертоносная сила рук никуда не делась, а на самый крайний, самоубийственный случай всегда оставалась магия. Но все трепыхания оказались мгновенно пресечены стянувшимися вокруг него жгутами свернутого пространства. Стихии бы побрали этого ди Крия, он с самой реальностью работает точно так же, как маг воздуха – с каким-нибудь сквозняком!
Тэйона бесцеремонно шмякнули на стол, перевернули.
– Ну и как мне это понимать? – в голосе мага прозвучало только барское раздражение, но никак не страх. Ситуация ставила его в тупик. Какой кирпич свалился на его светлость на этот раз?
– Как покушение на вашу честь, – рассеянно бросил ди Крий, пробегая пальцами вдоль позвоночника, от основания шеи до поясницы. – Не вертитесь, магистр!
Прикосновение чужих рук к спине было нервным, даже злым. Похоже, его светлость и сам был до дрожи в коленях напуган тем, что собирался сделать.
– Нет, разум трогать нельзя. Психика мне пока не по зубам, – пробормотал он себе под нос, и только теперь на Тэйона нахлынула волна страха.
Этот проклятый стихиями студиозус, этот бесконтрольный, бестолковый, этот пьяный болван собрался его лечить!
При мысли о том, что одуревший от собственной силы рубака может сотворить с его организмом, Тэйону стало плохо. Во имя всех ветров, это же позвоночник! Потребовалось столько усилий, столько наведенных лучшими целителями заклинаний, чтобы хоть как-то привести в равновесие безвозвратно искалеченную систему. И теперь…
Шутки кончились. Резко бросив сознание в глубь камня, магистр Алория активизировал базовое защитное заклинание своего кольца.
Это, конечно, был не родовой перстень клана Алория, открывавший доступ к древним защитам Гнезда и служивший проводником для созданных более тысяч лет назад магических арканов клана сокола. Но и для личного кольца-печати Тэйон в свое время не пожалел ни времени, ни сил, ни фантазии. Заклинание, которое он попытался сейчас активизировать, было самым грубым и в то же время самым мощным в линии защит: оно просто-напросто заставляло воздух застыть, связывая движения всех находящихся рядом и, хуже того, лишая их возможности дышать, ведь люди не могут вдыхать что-то твердое, как камень.
Наверное, искалеченный шеренизом разум мага передал команду как-то неправильно, потому что все сработало не так. Тэйон никогда не слышал о заклинании, которое заставляло бы воздух исчезнуть, не оставляя после себя ничего. До этого момента.
Увы, на щиты, окружавшие проклятого целителя да и всю комнату в целом, радикальное изменение давления не произвело никакого впечатления. Ди Крий продолжал невозмутимо исследовать кости учителя, получая воздух из какой-то иной, не этой реальности.
– Мгновенная декомпрессия, – пробормотал он, показывая, что все-таки заметил усилия своего пациента. – Магистр, вам от самого себя временами жутко не становится?
– И вполовину не так, как от вас, – несколько ошалело огрызнулся Тэйон. Его воображения хватало, чтобы красочно представить себе, что бы было, не обеспечивай кольцо защиту носителя от создаваемых им же заклинаний. Учитывая, как мало магистр контролирует стихию и сколь неожиданны результаты последних попыток ее использовать, такое вполне могло случиться.
– Мне, честно говоря, тоже, – прочувствованно согласился его светлость. И приступил к исцелению.
Самое обидное, что Тэйон так ничего и не почувствовал. От лежащих на его пояснице рук стало исходить глубокое и в то же время мягкое тепло. Было похоже, как если бы он лежал на прогретом солнцем камне, подставляя спину летним лучам и ощущая, как те проникают в ткани, до самых костей прогревая застывшее в вечной зиме тело.
Веки мага начали сами собой смыкаться, губы тронула сонная улыбка, впервые за долгое время совершенно расслабленная. На стенах плясали перламутровые сполохи и призрачные тени. Тэйон лениво, из-под ресниц смотрел, как сполохи перламутра танцуют на белом мраморе и узорах черного дерева. Он хотел было спросить, кто зажег в комнате магический огонь и почему пламя такого странного цвета, но губы отказывались повиноваться, а глаза медленно закрылись.
Придя в себя, Тэйон Алория долго не мог понять, что же его насторожило. Что-то было не так. Помимо очевидного факта, что мастер ветров Лаэссэ лежит на деревянном столе в одном из дворцовых залов, что-то тяжелое придавило ему левую ногу.
Что-то сдавило ему ногу. Что-то. Сдавило. Ему. Ногу.
Его ногу.
Тэйон сел так стремительно, что комната покачнулась в приступе головокружения, но маг не обратил внимания на такие мелочи. Потому что в ответ на посланный нервами сигнал его ноги не остались, как обычно, лежать мертвым грузом, а дернулись, пытаясь помочь телу принять более удобное положение. С каким-то усталым подозрением маг смотрел на так долго предававшие его конечности.
Источник неудобства обнаружился мгновенно. Рек ди Крий сидел на стуле, устроив локти на его левой ноге и уронив на них голову. И, судя по всему, спал.
Тэйон напряг мышцы бедер, с тихим недоверием почувствовав, как те откликнулись. Ущипнул себя за икру и почувствовал боль. Пошевелил ступнями – результат был плохо виден, но он отчетливо ощутил, как пальцы скребутся внутри ботинок.
Магистр осторожно вытащил ногу из-под спящего целителя и сел, свесив невероятно послушные конечности со стола. Отважится ли он? Теоретически набор специальных заклинаний поддерживал тонус мышц, не давая им атрофироваться. Физически он должен быть в порядке, но нервная система…
Сжав зубы, мастер ветров решительно спустил ноги на пол. Встал. Постоял, покачиваясь и пытаясь вспомнить, как две трети жизни координировал свои движения. Затем с той же решимостью отпустил стол, даже оттолкнулся от него, пытаясь сделать первый шаг. Его тут же повело в сторону, ноги заплетались и отказывались действовать слаженно, но через несколько минут Тэйон Алория вспомнил, что такое ходить самому. Прислонился к столу, закрыв глаза и пытаясь сдержать неожиданно подступившие слезы.
– Можете считать это даром ученика, если вам угодно, – вмешался в его отчаянное, захлебывающееся неверие хриплый голос.
Тэйон резко повернулся и встретил насмешливый и в то же время неуверенный взгляд. Ди Крий выглядел абсолютно выжатым. Бледный, постаревший, с подрагивающими руками и в довершение ко всему на пару дней, похоже, ослепший.
– Очень интересный яд. Я не думал, что можно сотворить такое с нервной системой человека. Впрочем, если б вы были человеком, то умерли бы в течение нескольких минут после выстрела.
– Недооценили сложность задачи? – менторским тоном осведомился магистр.
– Мягко говоря, – не стал отрицать очевидное целитель, опуская на глаза ладонь. – Конечно, после вашего трюка с божественным посланием я несколько… улучшил свой стиль Но следовало предположить, что первые целители Лаэссэ не стали бы пасовать перед простой задачей.
– Собственная сила ударила в голову, – хмыкнул Тэйон. И, выждав, когда собеседник уже готов был окрыситься, великодушно признал: – Со всеми бывает.
Следовало, наверное, поблагодарить целителя. Следовало пообещать, что он вернет этот долг. Но Тэйон не ощущал ни малейшего желания этого делать, что было очень плохо. Подобная реакция означала, что на подсознательном уровне он начал воспринимать князя как члена своего клана. Кошмар. Только сиятельной твари ему и не хватало в коллекции родственников.
Ди Крий дрожащей рукой провел по слипшимся волосам.
– Я не знал, что можно столь многого достичь, действуя по наитию, чисто инстинктивно. – И, поколебавшись, с неожиданной ясностью добавил: – Я даже не знал, что у меня есть такие инстинкты. Их никто не закладывал.
– Инстинкты вообще странная вещь, – туманно и несколько мрачно заметил халиссийский сокол. – Им свойственно просыпаться в самых неожиданных ситуациях и заставлять нас делать самые непредсказуемые вещи. Которые обычно оказываются единственно верными. Такова, по крайней мере, теория.
– Да ну? – скептически, но уже без злобы протянул целитель.
И Тэйон понял, что от роли учителя этого странного, страшного существа ему не отвертеться. Потому что иначе ди Крий начнет учиться сам. И тогда останется только бежать за помощью к Совенку, которая, как подозревал магистр, уже вмешалась ровно настолько, насколько считала нужным.
Не отвечая, магистр вновь оттолкнулся от стола и принялся осторожно ходить по комнате, нагибаясь, приседая, даже пытаясь неуклюже воспроизвести первые движения простейшей боевой пляски. Поддерживать полы мантии, чтобы можно было следить за движениями ног, ему быстро надоело, так что магистр недолго думая стянул дурацкую робу через голову и бросил в сторону кресла.
– Я попытался заново привить простейшие двигательные навыки, такие, как ходьба, бег, прыжки, – сказал ди Крий, вновь роняя голову на руки. – Но мои боевые рефлексы были бы для вас бесполезны, так что это придется вырабатывать самостоятельно и скорее всего почти с нуля.
– Ну не с самого же нуля… – пробормотал Тэйон, переходя из стойки в стойку и при этом чуть не упав на пол. – Но полдесятка лет усиленных упражнений потребуется.
Придется как-то сочетать их с магическими тренировками.
И придется найти способ не дать Таш его убить.
Кажется, проклятый студиозус что-то напутал с его эндорфинами. Никак иначе это состояние объяснить было нельзя.
Близкая смерть вдруг перестала казаться магистру привлекательной. В голове было тесно от распахнувшихся перед ним перспектив. Начиная от списка упражнений, которого придется придерживаться, если он хочет вернуть себе хотя бы подобие прежней формы, заканчивая размышлениями в духе: «А не вернуть ли мне назад мой клан?», активно перебиваемыми судорожными попытками вспомнить адрес подходящей куртизанки. Стихии бы побрали его жену, нашла время совершить предательство!
– Ди Крий? Я должен спросить…
– Нет. Я думал об этом, магистр. Но та гадость, которой ей плеснули на спину… Они знали физиологию своей расы и смогли обернуть ее регенерационные способности против нее же самой.
– Можете не вдаваться в физиологические подробности. Я знаю.
– Угу. Я… пожалуй, посижу тут немного, – пробормотал целитель, явно уже отключаясь. – Вы идите.
Разумно. Ди Крию и впрямь лучше пересидеть слабость в тихом уголке за надежными щитами, благо, в суматохе коронации и свадьбы сюда вряд ли кто-нибудь сунется. Тэйон не думал, что истощение сделало князя уязвимым, но вот защитные рефлексы оно обострило совершенно точно. Оставаться рядом со светлейшим родственником Сергарра, когда он в таком состоянии, не стоило.
Магистр Алория окинул поскучневшим взглядом свое кресло. По уму, следовало бы продолжать летать в нем, по крайней мере до тех пор, пока какой-нибудь убийца не совершит роковую ошибку, предположив, что имеет дело с калекой. Но…
Верхняя губа сокола чуть приподнялась. Пальцы пробежали по камням, врезанным в рукоятку, приказывая креслу следовать за собой, а потом магистр ровной и подчеркнуто уверенной походкой направился к двери. Щиты ди Крия подались в сторону, столь тонкие, что, не знай он, на что обращать внимание, даже не заметил бы – нет, не их самих, а легчайшее изменение воздуха, вызванное ими, – и мастер ветров покинул комнату.
Он постоял несколько секунд в коридоре, затем все той же уверенной, расслабленной походкой, подозрительно напоминавшей почти кошачье скольжение ди Крия, направился в сторону раздающихся под сводами музыки и пирующих голосов.
В вестибюль он попал, открыв двустворчатые двери звучным пинком. Тоже, надо понимать, из набора базовых навыков в стиле его светлости. Не обращая внимания на возмущенные и растерянные возгласы, прошел к лестнице, не собираясь задерживаться во дворце дольше необходимого. Его ждали тренировочный зал, дела, жизнь… Придворные, судя по всему, просто-напросто не узнавали смуглого нахала в черной, распахнутой на груди рубашке, за которым, точно собачка на поводке, летело задрапированное магистерской мантией кресло. Однако яростного янтарного взгляда, резанувшего по самым смелым, хватило, чтобы остальные благоразумно отступили в стороны.
«Магистр Алория! Не в кресле?!»
Потрясенный телепатический вскрик, сопровождаемый впечатляющей картинкой зверски настроенного и, без сомнения, вертикального Тэйона, всколыхнул дворец, заставив все зеркала отразить невероятный образ. Понятно. Лейтенант королевской гвардии, которому по долгу службы не положено было жаться по углам, присмотрелся к нарушителю спокойствия внимательнее. И был он, судя по всему, выпускником факультета духа. Или же просто обладал хорошо поставленным мысленным голосом.
Мгновение ничто не двигалось. А затем из распахнутых дверей, ведущих в танцевальные залы и гостевые галереи, потянулись любопытствующие. Яркие, похожие на сказочных бабочек придворные, закутанные в тяжелые мантии маги, затянутые в черную форму офицеры флота, в честь которых и был устроен сегодняшний бал…
Магистр Алория спокойно стоял у перил лестницы, с легкой, презрительной улыбкой наблюдая за произведенным им фурором. Если бы здесь была Таш, она уже по одной этой усмешке поняла бы, что он нетвердо стоит на ногах, не уверен, что сможет самостоятельно спуститься по лестнице, остро осознает свою магическую беспомощность. Но Таш рядом не было и уже никогда не будет, а выпорхнувшей из раздавшейся в разные стороны толпы Шаэтанны хватило лишь на то, чтобы встретить его режущую насмешку безмятежно опущенными ресницами.
Свист крыльев. В закрытое окно коричневой молнией метнулся сокол. В блеске разбитого стекла широкие крылья распахнулись с заставившим людей отшатнуться оглушительным хлопком, мгновенно гася скорость и одновременно приподнимая тело птицы над полом у самых ног Тэйона.
Большинство лаэссэйцев никогда не видели превращение истинного вера и, скорее всего, никогда больше не увидят, но трансформация, которую им продемонстрировали в этот вечер, стоила того, чтобы ее запомнить. Сокол перешел в новое состояние практически мгновенно, перетек в человеческую форму естественно, красиво, с той кажущейся легкостью, за которой стояли десятилетия боевых тренировок.
Халиссийские оборотни изменяли только свою исходную форму, то есть начинать и заканчивать трансформацию они должны были обнаженными, не связанными одеждой или оружием. Многие вынуждены были поступать именно так, однако те, в ком было достаточно магических способностей, могли научиться отправлять снаряжение в пространственный карман, чтобы после превращения им можно было вновь воспользоваться. И лишь немногие были настолько искусны, чтобы пренебрегать процессом одевания, во время трансформации материализуя одежду прямо на своей фигуре.
Терр вер Алория магическими способностями обладал. И пользоваться ими умел. Тэйон понял: сын провел все превращение от начала и до конца только силой своего разума, без помощи каких-либо талисманов или заранее заготовленных заклинаний, и провел не задумываясь, как привычную, ставшую рутинной связку боевых приемов.
Роскошные перья будто подернулись туманом, на долю мгновения скрывшим яростную птицу, из глубины которой рванулась иная форма. И вот на мраморных плитах уже стоял, пригнувшись и вскинув голову, воин в легких доспехах и шлеме в виде головы сокола. Тщательно сплетенные кольчужные перья падали на плечи, закрывая шею и грудь.
Тишина.
«А я думал, что эти россказни о тотемных оборотнях – сказки», – долетела чья-то мысль.
Какое-то время оба не двигались.
«Как это возможно?» – хмурились одни глаза.
«А не все ли равно?» – усмехались другие.
Тэйон вглядывался в лицо смотрящего на него сверху вниз высокого, широкоплечего, смуглого воина, пытаясь убедиться, что это – его сын. Его наследник. Его лэрд.
А потом, удивив самого себя, поднес сжатый кулак к груди, отдавая халиссийский клановый салют. Приветствие, которое младший по клану отдает своему безусловному повелителю.
Желтые глаза в прорезях шлема вспыхнули. Терр тряхнул головой, точно получив удар. Он возвышался над отцом на полголовы, в своих доспехах выглядя еще более массивным, более подавляющим. Правящий владыка соколов смотрел на стройного, наполовину седого человека в небрежной черной одежде, с насмешливой и ядовитой улыбкой наблюдающего за его попытками сладить со ставшим вдруг неуклюжим телом. Прикинул, кто из них полетит вниз головой по лестнице, если он попытается навязать схватку за власть в клане. По всему выходило, что лететь придется самому Терру, слишком хорошо помнившему, как ураганно быстр и разрушителен может быть этот внешне слабый человек. И какой вихрь черных тайфунов послушно откликается на малейший взмах ухоженной чародейской руки.
Пахло зимней свежестью, и немного – кровью. Почему он спас своего отца тогда, во время нападения кейлонгцев? Почему сейчас отец признал его старшинство?
Терр вер Алория вскинул руку в ответном жесте, салютуя родичу по клану. И обещая ему свою защиту.
Чувствуя, как дрожат от напряжения ноги и как стекают струйки пота по судорожно выпрямленной спине, Тэйон небрежно кивнул Терру, отвесил светский поклон Шаэтанне, а затем в приступе порожденного отчаянием вдохновения уселся на мраморные перила лестницы и лихо съехал вниз. Поставленный у основания лестницы декоративный столб, за который удалось вовремя ухватиться, позволил остановиться и встать на подгибающиеся ноги с должной долей достоинства. Под перекрестьем сотен внимательных глаз вышел на крыльцо дворца, раскланялся со стражниками, а затем, подозвав к себе все так же послушно следующее позади кресло, положил руку на подлокотник и активизировал телепорт домой.
И лишь там позволил ногам наконец подкоситься.
ГЛАВА 16
If you can fill the unforgiving minute
With sixty seconds' worth of distance run,
–
Если…
…невосполнимые минуты
Сможешь превратить ты
В чреду захватывающих дух секунд.
Королевский дворец раскинулся над водами залива, сияя в ночи белоснежным мрамором террас, призрачными серебряными и золотыми магическими огнями. В воздух взмывали причудливые фантазии чародейских фейерверков: в эту ночь маги различных факультетов стремились перещеголять друг друга в изысканности и необычности созданных ими видений.
Океанический портал открылся еще в прошлую полночь, но теплый атмосферный фронт пока не достиг столицы, и потому вечный город купался в зимней сказке, оплетенный прозрачным инеем и ледяными кружевами.
Сегодня, в полдень первого дня первого месяца нового года, состоялась коронация Шаэтанны Нарунг. Тэйон до сих пор не мог поверить, что большинство магов Лаэссэ оказались так заняты собственными персонами, что не почувствовали, как сместились стихийные потоки, вставая на предназначенное им творением место. Мастер ветров знал, что древний, обросший за тысячелетия множеством ненужных деталей ритуал нес в себе отнюдь не только символический смысл. Однако магу так и не удалось понять, что же делала Шаэ в те прозрачные утренние часы, когда должна была медитировать в одиночестве у Королевского Источника. Он ощущал нарастающее в воздухе напряжение всей кожей, всем телом. Ветры сплетались над островом в причудливый узел, в котором то здесь, то там можно было заметить проблески иных стихий, иных изменений. И было… что-то еще. Еще один Источник (быть может, легендарный Тайный?), расцветивший небо над городом дивными воздушными течениями. Совершенно не похожий на традиционную магию Лаэссэ и на мгновение напомнивший о грозах, и сирени, и удивительном чувстве, которое возникало у мага, когда брал на руки королевских близнецов или думал о профессоре Совенке. А затем легкий серебряный венец опустился на темноволосую голову, и мир Лаэ дрогнул, смещаясь с прежнего бесцельного дрейфа на новую, юную и отказывающуюся колебаться ось существования.
Потом была строгая и щемяще прекрасная церемония венчания «юной властительницы» с «дерзким и отважным пиратом, покорившим ее сердце». И вновь никто не заметил натянутый струной страх невесты, стоявшей прямо только благодаря фамильной спеси. Жених поддерживал ее под локоть, но и сам был серьезен и собран, как перед битвой. Ди Крий так и не соизволил показаться, за что Тэйон был ему душевно признателен.
Ну а потом стражи пределов, нобили, маги и старшины гильдий преклоняли колена перед троном, принося присягу молодой чете. И магистр Алория вновь, в который раз за последний месяц, поверг великий город в ступор, заявив, что слагает с себя звание и обязанности мастера ветров.
Королева невозмутимо приняла его отставку, чтобы тут же, с ходу, назначить не ожидавшего такой подлости сокола наставником младших принцесс.
А вот в вопросе выбора преемника на посту мастера возникла заминка. Как выяснилось, Тэйон был отнюдь не единственным стихийным магом, склонным к непредсказуемым выходкам.
Первый знак неприятностей появился еще два дня назад, когда он добрался наконец до своих покоев. Резиденция Алория замерла в несколько напряженном ожидании, за время отсутствия хозяев успев разбиться на левое крыло (где сгруппировались ученики, личные вассалы, друзья и слуги мастера) и правое (оккупированное свитой и охраной Терра вер Алория). Пришлось спускаться к ним, шокируя и тех, и других своим неожиданным здоровьем и очень даже знакомой обоим лагерям язвительностью, отдавать приказы, разбираться с вопросами безопасности. В круговерти дел ему какое-то время удавалось успешно отбрыкиваться от требующих срочного разговора Турона и Ноэ, но в конце концов терпение учеников лопнуло.
Тэйон только перешел к распоряжениям по поводу установки подъемного устройства в рабочей башне (его взгляды на полезность физических упражнений в целом и карабканья по лестницам в частности претерпели некоторые изменения, как только маг сообразил, что теперь ему тоже придется взбираться на эту верхотуру на своих двоих), когда Ноэханна не выдержала.
– Магистр! – Волшебница, сидевшая на низкой кушетке в его кабинете, подалась вперед, и Тэйон лишь теперь заметил, что на ней дорогое платье из жемчужно-синего таолинского шелка, а на запястьях и в распущенных волосах сверкают бриллианты, в которых не стыдно было бы появиться на приеме во дворце. – Магистр, нам нужно вам сказать…
Вот только слезного признания в чувствах, о которых Тэйон и без того был не первый год осведомлен, ему не хватало для полного счастья.
– Не сейчас, Ноэ, – он прислонился (а точнее, почти сел) к столешнице, держа в руках схему замка…
– Нет, сейчас!
Ноэханна из древнего магического рода ди Таэа, не раз пересекавшегося с королевской династией, подняла охваченные бесценными браслетами руки с подлокотников кушетки – грациозное, элегантное движение. Ветер взвыл, точно опаленный баньши, ворвался в комнату с силой, идущей на таран кейлонгской галеры. Тэйона впечатало в стол, и лишь бросивший сдерживающее заклинание Турон (искренне верящий, что защищает несдержанную возлюбленную, а не учителя) не позволил магистру оказаться размазанным по стене собственного кабинета.
Нет, эта аристократка определенно еще слишком молода для должности мастера ветров Лаэссэ.
Бывший лэрд Алория как ни в чем не бывало опустил злосчастные листки с планами и, выгнув бровь, посмотрел на ученицу. Побледневшая почти до прозрачности ди Таэа ухватилась за протянутую руку своего избранника, поднялась на ноги.
Они стояли перед ним, смотрели с ужасом и доверием. Тэйон начал подозревать неладное…
– Магистр Алория, мы поженились!
– ЧТО???
Тэйон медленно осел.
Для мага, претендующего на звание мастера стихий, замужество было под запретом.