Парфенова Анастасия. Обрекающие на Жизнь (Танцующая с Ауте - 3)

   - Да, Хранительница.
   Непробиваема.
   Опущенные крылья, красиво сложенные руки. Трагическая и гордая одновременно. Губы, что много улыбаются, но никогда не смеются, глаза, что всегда на грани слез, но никогда не плачут. И почему мне не достался в качестве подданных кто-нибудь не слишком умный и не слишком уникальный? Насколько все было бы проще!
   И скучнее.
   - У вас есть какие-нибудь предположения, почему темные вдруг так взъелись?
   Она покачала головой, не отводя от меня пристального взгляда. Медленное движение подбородка вправо, затем влево. Сен-образ вопроса был сформулирован так, что ответить на него полуправдой было затруднительно. Ей, впрочем, это все равно удалось:
   - Полагаю, принц Дариэль, - мы обе одновременно поморщились по поводу небрежного присвоения столь древнего имени существом настолько молодым, получил информацию из третьего источника. Представляется весьма вероятным, следы этого инцидента следует искать среди эль-ин. Возможно, среди моих врагов. Но, скорее всего, среди ваших. Реакция же на вас Короля Вечности представляется мне... более чем странной.
   Все это удручающе точно совпадало с моим собственным анализом. Стоп. Проблемы решать с теми, к кому они имеют непосредственное отношение.
   - Хорошо, мать Эошаан. Будем считать, что на этот раз я приняла ваши недомолвки и танцы вокруг да около. Идите и не грешите.
   - ?
   - Цитата. И шутка. Ступайте.
   Она выскользнула гибкой тенью, одарив меня на прощанье еще одним горестным и неожиданно расчетливым взглядом. Настоящая Мать клана есть источник очень даже настоящей головной боли для всех, кому с ней приходится сталкиваться. Если вы не догадались - это определение.
   Прижала руки к вискам, пытаясь унять тлеющую где-то глубоко мигрень. Высокомерная, недалекая, самоуверенная. Вежливая. Вежливая эль-ин - почти оксюморон. Вот ведь свалилась на мою... гм... голову.
   Я осталась сидеть в одиночестве, безвольно глядя на свои руки. Руки дрожали. Меня знобило от воспоминаний о сегодняшнем дне. А ведь я хотела провести его в размышлениях и безмятежности. Ну что ж, раз у меня выдалась свободная минутка, еще не поздно попробовать.
   Итак, самоанализ.
   Оставим за кадром Аррека с его заморочками. Сейчас настало время подумать наконец о себе.
   Прежде всего - боюсь ли я?
   Хм.
   У людей, да и у эль-ин, если подумать, существует много разных страхов смерти. Одни боятся, что будут умирать от долгой и мучительной болезни или что в старости будут оставлены всеми и придется умирать в одиночестве. Не грозит.
   Другие боятся, что умрут, не успев достичь поставленных перед собой целей. Над этим я работаю.
   Некоторых буквально бесит, что им не подвластны сроки их жизни и смерти, но я была бы не прочь позволить судьбе взять решение подобного вопроса из моих рук. К сожалению, политическая ситуация подобной халатности не позволяла.
   Но, кажется, самый распространенный страх - это страх потерять чувство самотождественности, утратить собственную личность. Тут многое зависит от религии, от убеждений... Даже для эль-ин есть разные варианты. Мне, впрочем, все равно. В Ауте ее, эту личность, я хочу покоя.
   Получается... получается, что смерти я вроде бы не боюсь. То есть... Я нахмурилась. Что-то тут было. Что-то...
   Бело-синие молнии, гуляющие по нервам. Сорванное криком горло...
   Во мне не было страха смерти. Зато был страх боли и страх умереть в мучениях. Та-ак. А это-то из какого подвала вылезло?
   Мне ведь не придется корчиться в ту-истощении. Все будет быстро и чисто, все закончится одним ударом клинка. И вообще, вене не боятся боли, вене знают о боли все. И тем не менее...
   Что ж, примем это за данность и будем с ней работать. Надо ведь откуда-то начинать.
   Я глубоко вздохнула, погружаясь в транс...
   "Медитация на боли", одно из первых упражнений танцовщиц. Тело расслабилось, глаза медленно закрылись. Окружающий мир растворился в свободном потоке моего "я".
   Открытие боли.
   Внимание плавно скользнуло к той области, где до сих пор были неприятные ощущения. Чуть выше ключицы... И еще - ребра. И связки, и мышцы, и... Все тело вдруг показалось зажатым, точно оно помимо моей воли пыталось сжать эту боль в кулак, изгнать ее из себя. Напряжение и сопротивление. Я открылась этим ощущениям, почти видя перед собой этот воображаемый кулак, эту попытку отмежеваться от боли.
   И начала постепенно открывать замкнутость вокруг ощущений. Не выталкивать боль, а позволять ей быть. Позволить кулаку медленно разжаться, открыться. Подарила ощущению пространство, ведь, сколь бы неприятным оно ни было, это мое ощущение.
   Чем сильнее рука сжимает раскаленный уголек, тем больше он ее жжет. Ладонь сжатой руки расслабляется, пальцы начинают ослаблять свою хватку... открываться для ощущений.
   Страх сосредоточился вокруг боли ледяной коркой, и я позволила ему растаять. Напряжение растворилось, ощущения смогли свободно возникать, когда они пожелают. Боль смягчилась, налилась теплом... Никакой привязанности. Никакого подавления.
   Просто ощущение... Свободно парящее в мягком, открытом теле... Легко.
   Исследование боли.
   Открыться мягкости... Позволить боли свободно парить в теле... Ощущения так легки в безграничности восприятия.
   Тело расслабилось почти на клеточном уровне. Не будь я неподвижна, это было бы танцем. Ум легко скользнул в область свободного падения, столь же спокойный и податливый, как и тело. Где-то в глубине парили страх и мысли о смерти, и я расслабила все вокруг этих мыслей, позволяя им так же спокойно плыть в пустоте. Мысли возникали и уходили в никуда.
   Боль. Что есть истина этого переживания? Что есть боль?
   Какое это ощущение? Образует ли оно твердую массу? Или же оно постоянно движется?
   Кажется оно мне узлом? Или давлением? Или покалыванием? Или вибрацией? Какого оно цвета? Какое оно на вкус?
   Изменения происходят постоянно. Ощущения приходят и уходят. От мгновения к мгновению. Суть танца - суть жизни.
   И смерти.
   Войти в поток, отпустить сопротивление, забыть о том, что происходит. Истину можно открыть лишь самостоятельно...
   Боль... Это ощущение парит в пространстве сознания. И меняется от мгновения к мгновению, как меняюсь и я.
   Без малейшего напряжения я скользнула непосредственно в переживание этого ощущения... от мгновения к мгновению... Открытость, смягчение. Сопротивление ума и тела плавится и уходит прочь. Изучать ощущение мягким, открытым умом. Проводить исследование открытым сердцем... открытым телом... открытым "я".
   Постепенно открыться самому центру переживания. Спокойный, внимательный ум в самом центре... Пережить боль такой, какая она есть в безбрежном пространстве моего "я". Никакой привязанности. Не нужно даже мышления. Просто принять все, что приходит ко мне с каждым мгновением. Непосредственное переживание того, что есть... развивается... изменяется... от мгновения к мгновению.
   Моя боль - не враг мне. Не нужно защищаться. Не нужно никуда прятаться.
   Моя боль.
   Я...
   Дуновением холодного ветра - присутствие.
   Синева во тьме.
   Печаль.
   Как не вовремя.
   Я подняла голову, как никогда понимая его возраст, его силу, его власть. Древнейший. Раниэль-Атеро. Учитель.
   Встала на ноги, приветствуя его вскинутыми крыльями и опущенными ушами - едва ли не единственное существо, к которому я до сих пор испытывала почтительное уважение. Не потому, что другие были менее достойны - просто этого я знала слишком хорошо, чтобы питать какие-либо иллюзии относительно нашего равенства.
   Он приблизился танцующе-рваной походкой: мужчина-вене, чудо из чудес. Черная грива волос и черные крылья разъяренной мантией обрамляли закованное в синий шелк тело, глаза полночной синевы сияли на белоснежном алебастре кожи.
   - Вы желали видеть меня, Хранительница?
   Безупречное следование этикету. Я чуть опустила уши, показывая, что мне это сейчас неприятно, и он, красиво разметав крылья, опустился на пол у моих ног. Запрокинутое лицо казалось нереальным, точно древняя маска из белой кости.
   - Valina?
   Мои уши чуть дрогнули, ловя старинное обращение. И сен-образом я обрушила на него память о столкновении с древнейшим из темных. С золотоволосым и зеленоглазым эльфом, который держал у моего горла меч и шептал на том же языке: "Valina a Raniel". Ученица Раниэля.
   - Почему он хотел моей смерти, Учитель?
   Молчание.
   - Понятно.
   Я отвернулась, отказываясь смотреть на черной пантерой свернувшуюся у ног фигуру. У древних свои разборки, и влезать в них нам, желторотикам, для здоровья крайне противопоказано. Только вот не всегда нас спрашивают, желаем ли мы в них влезть.
   - Как много вы уже узнали о произошедшем, Учитель?
   - Столько, сколько смог.
   Значит, больше, чем я. Ладненько.
   - Комментарии?
   - Я с удовольствием поработаю с матерью тор Эошаа окажу посильную поддержку во всех ее начинаниях. - Вот он, эль-лорд старой закваски. Такой ни за что не позволит себе неодобрительно высказаться о действиях женщины, тем более Матери клана. Он просто привяжет к ней ниточки и незаметно заставит делать так, как считает нужным. Матриархат, как же.
   - Прихвати с собой Кесрит, возможно, еще кого-нибудь из Расплетающих.
   - Да, Хранительница.
   Я смотрела на изумительно тонкие и изящные руки. Белейшая кожа в облаке синей ткани, закругленные черные когти. Изысканностью линий, стройностью, гибкостью он скорее походил на едва намеченный взмахом кисти иероглиф, чем на существо из плоти и крови. Древний и прекрасный.
   - Скажи мне хоть что-нибудь. Пожалуйста. - Немного осталось тех, с которыми я могла позволить себе разговаривать жалобно.
   - Его зовут Ийнэль. Стар. Почти также стар, как Зимний.
   Значит, младше самого Раниэля-Атеро на целую вечность и еще чуть-чуть.
   - Он оставит меня в покое?
   - Я когда-то убил его ученика. - Я удивилась. Не ожидала подобной откровенности. Но никакое удивление не помешало заметить, что он не сказал "нет". Древний демон, жаждущий твоей крови, - это ли не радость?
   - Может, удастся уговорить его переключиться на Зимнего? - спросила с трепетной надеждой. В конце концов, Зимний ведь тоже ученик Раниэля-Атеро. Авось они друг друга поубивают... Надеяться никто не запретит.
   Молчание.
   - Поня-ятно... - И почему это я почувствовала такое острое разочарование? Риторический вопрос: - Еще что-нибудь?
   На этот раз тишина длилась почти бесконечно. Он приподнялся на коленях, заглядывая мне в лицо, а когда я отвернулась, не в силах выносить сияния силы в темно-синих глазах, толчком развернул мой подбородок назад.
   - Верь Арреку. - Вихрь движения, такой резкий, что я не заметила, как он оказался у выхода. - Просто верь.
   И исчез. Ну как прикажете все это понимать?
   До прихода следующей вызванной "на ковер" посетительницы осталась еще пара минут, и я откинулась на отвердевших потоках воздуха, пытаясь собраться с мыслями. Разговор с Учителем выбил из колеи, мгновенно перечеркнув весь философский настрой. Будто ледяной водой окатили. Или помоями. На мгновение я заколебалась, не прийти ли в бешенство, а затем махнула рукой. Ситуация была настолько знакома, что даже думать об этом не хотелось. С самого детства у меня за спиной громоздили сложные планы и многоходовые комбинации. Кто-то (чаще всего родственники) всегда знал, что для меня лучше, и претворял это знание в жизнь, не слишком интересуясь моим мнением. Если же у меня таковое вдруг оказывалось, то ожидалось, что я сама и сделаю все необходимое, дабы чужие планы разрушить. Мол, если не смогла, не больно это было тебе надо. Вот и сейчас нечто подобное: и Тэмино, и Раниэль-Атеро считали, что определенная информация для меня будет просто опасна. Что слишком рано раскрытые карты помешают мне в нужный момент принять нужное решение. Только вот если компетентности Учителя я в подобных вопросах доверяла, по опыту зная, что тот предпочитает сводить свое воздействие к минимуму, то о Тэмино того же сказать было нельзя. Причем не факт, что я права - в обоих случаях.
   Хранительница обязана делать выбор. Сама, только сама. Для этого она и требуется. Но как быть, если Хранительница не считает себя вправе решать самой?
   Ох, Лейри, как же все бесконечно сложно.
   Сен-образ, похожий на тихий стук в дверь. Зелень и золото.
   - Входите.
   Она проскользнула внутрь гибким движением - красивая, искрящаяся силой и агрессией женщина. Вииала тор Шеррн всегда была... как бы это сказать... немного безнравственна. Конечно, "нравственный эль-ин" - это еще один оксюморон, но тетя Ви свою раскрепощенность возвела в ранг искусства. Столь изящного и столь утонченного, что употреблять к ней разнообразные пренебрежительные термины, используемые обычно для описания такого рода поведения, язык не повернулся бы даже у человека.
   Ви была ярка. Ви была самобытна. Ви была прекрасна.
   Золотые волосы струящимся водопадом спускались по спине, перехваченные тонкими серебристыми цепочками лишь дважды - на уровне лопаток и ягодиц. Одежда... я даже не знала, можно ли это назвать одеждой. Короткая кофточка, закрывающая руки до самых пальцев, но оставляющая живот открытым, и широкая, разлетающаяся от бедер и до самых лодыжек юбка оттеняли зеленоватую кожу прозрачным кружевом. Серебристые, золотые, черные узоры, подсвеченные дымчатым блеском вспыхивающих тут и там изумрудных камней. Призрачные цветы и снежинки ластились к шелку кожи, скрывая все, что нужно скрывать, и в то же время не оставляя ни малейшего пространства воображению. Благо стесняться своего тела ей никогда не приходилось. Все это великолепие должно было смотреться соблазнительно и бесполезно, но на самом деле выглядело как затейливая, надетая прямо на обнаженное тело узорчатая кольчуга: доспехи, но не одежда. Оружие ведь тоже может быть разным.
   Грациозно опустилась на одно колено, отводя крылья назад в приветствии. Когда-то все было по-другому. Когда-то мы были почти подругами. Но потом погибла Виор. И насмешливая близость тетки и племянницы сменилась самоконтролем официальности. Ритуализированный этикет, приходящий на помощь эль-ин тогда, когда любые другие формы общения чреваты смертоубийством. Хранительница Эль-онн и ее верная генохранительница - ничего больше. Но и не меньше.
   Я подняла ее движением руки, дублируя его глубоким, тщательно и с уважением составленным сен-образом. Самое меньшее, что я могла сделать для Вииалы - проявить к ней максимальное внимание.
   - Хранительница, мастер-оружейник просил передать вам ваш меч. Он в порядке. - Она с поклоном протянула мне спокойно лежащего в ножнах Сергея.
   Короткий всплеск облегчения - за него я, правда, не слишком волновалась, но все равно столкновения с древними никогда ни к чему хорошему не приводили. Мягко и вопросительно скользнула пальцами по рукояти. В ответ пришла испытующе-сканирующая волна - оружие за меня испугалось гораздо больше, чем я за него. И была там еще какая-то нотка... Смущения? Нет, Сергей отнюдь не чувствовал себя виноватым - к чему? - но все-таки он ошибся, выступив против неизмеримо более сильного противника, и не мог этого не признавать.
   - Благодарю вас, леди Вииала.
   Молчаливый поклон. Ладно, будем считать, что с формальностями покончено.
   - Что вы можете мне сказать по поводу Драконьей Крови?
   Она не ответила сразу, и эта заминка сказала мне о многом. Она посмотрела на меня этак изучающе, как обычно разглядывала оригинальные экземпляры своей генетической коллекции. И лучше бы мне это ничего не говорило.
   Старшая генохранительница народа эль-ин уселась на затвердевшие потоки воздуха. Беседа, кажется, предстояла обстоятельная.
   Высокий разрез юбки скользнул по гладкой коже, открывая безупречной формы ноги. Медленно так закинула одну ногу на другую, скользящим, до безумия чувственным движением. Оливковая зелень под тонким кружевом. Соблазнение было для нее настолько естественной и привычной работой, что Ви прибегала к подобным трюкам автоматически, не отдавая себе в том отчета. И независимо от того, видит ее кто-нибудь или нет. Мне еще достался облегченный вариант - находиться в одном и том же помещении с Вииалой и кем-то из лиц мужского пола было совершенно невыносимо. Чувствуешь себя несчастной замухрышкой.
   - Почему вас заинтересовал этот вопрос?
   Может, плюнуть и вытащить информацию из Эль? О, простые решения, почему вы всегда на поверку оказываетесь самыми глупыми?!
   - Не меня. Короля демонов. Ему зачем-то срочно понадобилось изловить носителя Драконьей Крови.
   - А-ааа... - этак многозначительно.
   Пауза.
   - Дело здесь, скорее всего, в генах, полученных вами от отца...
   Что очевидно.
   - Полагаю, владыке дома Вечности понадобилось существо, в жилах которого текла бы кровь Драконов Ауте.
   Что очевидно.
   - Вероятно, он планирует какой-то ритуал, для которого эта субстанция необходима.
   Что очевидно.
   Я продолжала молча смотреть на нее, терпеливо ожидая, когда же генохранительница соизволит изречь что-нибудь полезное. Игра в "скажу - не скажу", начавшаяся вот уже в третий раз за последний час, успела меня порядком утомить. Ви поджала уши, будто что-то вычисляя про себя, а затем резко опустила их, точно приняла наконец сложное решение.
   - Никто толком не знает, что такое эта пресловутая Драконья Кровь. Даже сам Ашен не смог толком объяснить. Или не захотел. Это не связано ни с какими определенными качествами, на которые можно было бы указать пальцем. Не связано ни с какими физическими проявлениями. Ни с чем, в чем можно было бы разобраться.
   Она встала, будто забыв о моем присутствии, и принялась вышагивать по комнате, сосредоточенная и далекая. Слова падали в тишину как стеклянные капли, и это было похоже на повторение давно затверженной мантры - будто она в сотый раз размышляла вслух над все еще сохраняющей свою притягательность тайной. Стук каблуков наполнял пространство звонким и чистым цоканьем - не знаю, как ей это удавалось на мягком, эластично компенсирующем любое движение покрытии.
   Тук, тук, тук...
   - Ашен сказал: "Она есть у всех драконов". Он сказал: "Она и делает дракона драконом". Он сказал: "Ведь она видна с первого взгляда! Даже альфа-ящеру!" А что видно?
   "Не занимайся дурью", - он сказал! Мне. Дурью. Червяк-переросток!!! Какой именно дурью?
   Тук, тук, тук...
   - В тебе, Антея, Драконья Кровь сильна - это было ясно с самого рождения. Но что это означает? Твой старший брат мог при желании принимать драконий облик, а Ашен говорил, что он не унаследовал ни капли! Что же это получается, ты - дракон? Не смешно!
   Тук, тук... ТУК!!!
   - Так откуда же мне знать, что такое "Драконья Кровь"? - прошипела она на человеческом языке.
   Я знаю, что в этой фразе нет шипящих. Она ее все равно прошипела.
   И смотрит на меня с таким искренним возмущением, будто это я виновата, что столь восхитительная загадка не желает ей поддаваться. Золото, зелень, страсть. Вихрь первобытной мощи, упакованной в кружево.
   Я подавила желание улыбнуться и беспомощно пожала ушами, показывая, что не знаю ответа.
   - Леди Хранительница, боюсь, что в решении данной проблемы я могу помочь вам лишь очень незначительно. Зачем все это могло понадобиться темному королю? Трудно сказать. "Кровь Дракона Ауте" известна как один из мощнейших магических катализаторов. Причем тех, кто использует эту субстанцию без одобрения хозяина, ожидает целый букет разнообразнейших проклятий. Есть множество непроверенных легенд: поцелуй дракона дарует бессмертие, слезы дракона - способность воскрешать любимых, зуб дракона власть над миром... или это речь о чешуе? И далее в том же духе. Я бы рекомендовала вам поговорить на данную тему с отцом. Или хотя бы заглянуть в собственную генетическую память.
   Чуть шевельнула ушами. Вежливый жест, нейтральный жест.
   - Могут ли они планировать использовать "Кровь Дракона" для расширения своего генофонда?
   Ви медленно опустилась на пол, погруженная в какие-то свои мысли.
   - Я не знаю. - Тихо. Напряженно.
   Такое от нее не часто услышишь.
   Я помрачнела. Слишком много разных подтекстов было у этого разговора.
   - Но другие могут знать?
   Пауза.
   - Могут.
   А Аррек откуда-то знаком с древним из темных...
   Теперь настала моя очередь подняться на ноги и начать расхаживать от стены к стене, меря комнату беззвучными шагами. Остановилась. Отвернулась. Застыла, глазами следуя за причудливо изгибающейся на стене жилкой, спиной ощущая взгляд Вииалы.
   - Я по-прежнему считаю, что вам следовало завести детей, - ее голос был тщательно нейтральным. Хотелось завизжать, затопать ногами, - но она была генохранительницей. Едва ли не единственной, кто имел полное право поднимать при мне подобные вопросы. - Возможно, еще не слишком поздно...
   - Поздно. - Вот я это и сказала. Хотя зачем? Вииала получила приглашение на Бал еще вчера.
   Может, она была права. Может, действительно следовало... Но я не могла. Просто не могла, и все. Кроме того, у меня была Лейри.
   Ви чуть шевельнулась - шорох кружева за моей спиной.
   - Это ваше право, Хранительница. Но вы ведь решили не только за себя, но и за лорда-консорта.
   Я не удержала улыбки. Бледной, но улыбки.
   - Все гоняетесь за генетическим материалом дараев, торра Вииала?
   - Вот еще, - она чуть фыркнула, и даже этот звук прозвучал элегантно. Я давно уже получила от дараев все, что хотела. Другое дело - образцы ткани одного конкретного князя из дома Вуэйн...
   Теперь я ухмылялась уже в открытую. Ви открыла сафари на Аррека с первой минуты, как он попал в поле ее зрения. Дарай, будучи Видящим Истину, мгновенно оценил опасность и игнорировал раздаваемые зеленоглазой ведьмой авансы с поистине княжеской галантностью. Наблюдать за этой парочкой было забавно - в те мгновения, когда не хотелось задушить обоих в приступе ревности. Игра приостановилась почти на год, когда погибла Виортея. То ли Ви тогда было не до мужчин, то ли наши с ней отношения дошли до точки, за которой не прекращающиеся попытки соблазнить твоего мужа уже не кажутся дружеским подначиванием. Как бы то ни было, но когда генохранительница вновь начала (правда, осторожно), увиваться вокруг моего консорта, кое-кто даже вздохнул с облегчением. Трудно представить себе ситуацию хуже, чем когда Хранительница начинает войну на уничтожение с собственной первой советницей.
   А Аррек...
   Улыбка слетела с моего лица, будто ее никогда и не было.
   - Я не стала бы возражать, если бы у него появились дети от другой женщины.
   Ви вновь тихонько фыркнула за моей спиной. Ладно, последнее замечание действительно было... лицемерным. Будем называть вещи своими именами. Я испытывала огромную благодарность к Арреку, и мысли не допускавшему о том, чтобы поставить меня в подобную ситуацию. Дарай-князь весь, по самые уши, был начинен аррскими примитивно-собственническими представлениями о верности. И что-то глубоко внутри меня было необычайно этому радо. Или не так уж глубоко...
   - Возможно, эта проблема отпадет сама собой, когда меня не станет, огромное облегчение знать, что после моего ухода профессионал вроде Ви не позволит Арреку терзать себя бессмысленным горем.
   Ответ Вииалы был таким небрежно-спокойным, таким невинным... что моя подозрительность тут же вскинулась в боевой стойке.
   - Возможно. Но дарай-князь еще не сказал своего слова. И может еще преподнести нам всем большой сюрприз.
   Я обернулась, чтобы окинуть генохранительницу пристальным взглядом. Та улыбнулась таинственной и глупой улыбкой, какие бывают иногда у блаженных да юродивых.
   Я вздохнула. Отвернулась. Закрыла глаза.
   - Тетя Ви, мне нужно ваше личное мнение.
   Пауза. Очень давно я не называла ее так...
   - Да?
   - Лейри готова?
   Теперь пауза длилась дольше.
   - Да, - очень твердо.
   - А кланы?
   - Да.
   Жестко. Жестоко. И правдиво. Эль готова к смене Хранительницы уже давным-давно.
   Аррек, прости меня... Зажмурилась. До боли, до рези в глазах. Когда придет время, я тоже буду готова.
   - Леди Вииала, оставьте меня.
   Шорох кружева, шелест крыльев. Мои пальцы мимолетно дотронулись до рукояти меча, затем скользнули к прохладному эфесу аакры. И вовсе это не слезы. Совсем мне не хотелось плакать. Выть - хотелось. Плакать - нет.
   ТАНЕЦ ПЯТЫЙ, ТАНДАВА
   All'antica
   Как долго можно искать в официальной резиденции клана Изменяющихся одного средней упитанности дракона? До скончания веков. Но это в том случае, если вы будете искать честно. Я же собиралась смошенничать.
   Прижала ладони к стене онн, ощущая теплую аритмичную пульсацию. Улыбнулась, приветствуя старого друга. И попросила отвести меня к папе.
   А когда вышла в коридор, за углом обнаружилась новая дверь. Отдернула когтистой рукой загораживающий ее занавес и остановилась, наблюдая за что-то насвистывающим себе под нос мужчиной.
   Он высок, и это заметно, даже когда он сидит, как сейчас, на полу, склонившись над рабочим столом. Тугие рельефные мускулы подошли бы скорее накачанному оливулцу. Только вот нет в поджарой фигуре ничего тяжелого, приземленного. Не знаю, как с таким сложением можно казаться изящным, но ему удается. Всегда удавалось. В любой форме.
   Его кожа - расплавленное золото, его волосы - багряное пламя, а в глазах плещутся сине-зеленые волны. У него скупые, осторожные движения, которые могут мгновенно взорваться убийственной скоростью. И хочется протянуть руки к исходящей от него дикой силе, как к горящему в ночи костру, как к далекому, но так необходимому солнцу.
   Воздух чуть зазвенел, когда дремлющий в ножнах Сергей (Молчаливый) обменялся приветствиями с Ллилигрллин (Поющей), папиным мечом.